Электронная библиотека » Сесилия Ахерн » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Postscript"


  • Текст добавлен: 14 ноября 2019, 10:21


Автор книги: Сесилия Ахерн


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава третья

Сконфуженная, Шэрон возвращается в опустевший магазин. Младенец спит в коляске, а разгоряченный краснощекий Алекс, который только начал ходить, цепляется руку.

– Привет, бузотер, – наклоняюсь к нему.

Он меня игнорирует.

– Поздоровайся с Холли, – ласково говорит Шэрон.

Ее он тоже игнорирует.

– Алекс, поздоровайся с Холли, – рычит Шэрон, словно сатана из бездны ада, так внезапно, что мы с мальчишкой пугаемся оба.

– Привет, – говорит он.

– Вот и молодец. – Голос снова нежнее нежного.

Я смотрю на нее открыв рот. Никак не привыкну к раздвоению личности Шэрон, вызванному материнством.

– Мне так стыдно, – говорит она тихо. – Прости меня. Я прямо женщина-катастрофа.

– Да брось ты. Я так рада, что ты пришла. И потом, ты такая сильная! Сама же говоришь, что первый год самый трудный. Еще несколько месяцев, и этот маленький мужичок станет мужчиной. Осталось чуть-чуть.

– Да… но на подходе еще один.

– Что?!

– Я снова беременна, – со слезами кивает она. – Я знаю, я идиотка.

Выпрямляет спину, – мол, нас не сломать, – но видно, что она на нуле. Выжата досуха. Не передать, как я ей сочувствую, – тем сильнее, чем с меньшим энтузиазмом она встречает каждую новую беременность.

Обнявшись, мы в унисон говорим:

– Только не рассказывай Дениз.

От одного вида Шэрон, покидающей магазин с четырьмя мальчиками, меня охватывает уныние. Это вдобавок к нервному напряжению этого дня, бессоннице прошлой ночи и тому, что пришлось целый час перетряхивать свою жизнь перед чужими. В общем, сил нет совершенно, но мы с Киарой должны еще проводить гостей и навести в магазине порядок.

– Ах, как это было чудесно! – вихрем выводит меня из размышлений Энджела Кэрберри. Надежда и опора магазина, она отдает нам свои дизайнерские одежки, сумки и украшения. В основном благодаря ей «Сорока» как-то держится. Киара шутит, что Энджела покупает вещи, только чтобы передать их нам. Хрупкая, как птичка, выглядит она, как всегда, невероятно стильно. Блестящие черные волосы, стрижка боб с прямой челкой, нити жемчуга на шее, шелковое платье с галстуком-бантом.

– Энджела, спасибо, что вы пришли… – И чуть не падаю, когда она бросается ко мне с объятиями.

Поверх ее плеча вижу, как Киара таращит глаза, изумленная таким внезапным проявлением чувств. Энджела обычно строга. Я чувствую все ее птичьи косточки, так крепко она меня обнимает. Мы-то думали, что Энджела не склонна к импульсивному поведению или телесному контакту. Нам в голову не приходит обниматься с ней, когда она лично привозит в магазин коробки с одеждой, туфли в фабричной упаковке и сумки в оригинальных чехлах – и указывает нам, куда что выложить и за сколько продать, причем не ждет в обмен ни цента.

Когда она отстраняется, ресницы ее мокры.

– Вы должны это делать чаще, эту историю должны услышать больше людей.

– О нет! – смеюсь я. – Это разовая акция – только чтобы утихомирить мою сестрицу.

– Неужели вы не понимаете? – удивляется Энджела.

– Что именно?

– Силу этой истории. То, что вы сделали с людьми, как достучались до всех сердец, как тронули каждого, кто вас слушал.

В смущении я смотрю на очередь, которая выстроилась за Энджелой, чтобы поговорить со мной.

Она хватает меня за руку и сжимает ее – на мой вкус, слишком сильно.

– Вам надо это повторить.

– Я очень вам признательна, Энджела, но я уже все пережила, обо всем рассказала и думаю, что на этом остановлюсь.

Говорю я не резко, но есть в моих словах некая жесткость, неожиданная и для меня самой. Защитный слой, который мгновенно топорщится колючками. Рука Энджелы обмякает, как будто я пронзила ее шипом. Вспомнив, где она находится, она неохотно отпускает меня, ведь другие тоже дожидаются своей очереди.

Ее рука больше не держит мою, колючки втянулись, но от ее хватки остается болезненное ощущение, как от синяка.


Забираюсь в кровать под бок к Гэбриелу. Комната вертится – с мамой и Киарой мы пили вино в квартирке сестры над магазином и явно перебрали.

Он ворочается, открывает глаза, в один миг оценивает мое состояние и ухмыляется:

– Хорошо провела вечер?

– Если мне еще раз взбредет в голову натворить что-то такое… не разрешай мне, – бормочу я, смежив веки и стараясь унять головокружение.

– Договорились. Что ж, ты это сделала. Ты – сестра года. Не исключено, что и жалованье прибавят.

Я фыркаю.

– Ну, все позади. – Он придвигается ближе и целует меня.

Глава четвертая

– Холли! – снова кричит Киара. Тон ее с терпеливого меняется на пронзительно-злобный. – Да где ты, черт тебя побери?

Я в кладовке за грудой коробок. Прямо скажем, скорчилась на полу. И прямо скажем, поверх коробок накинута кое-какая одежда, так что получилась нора. Прямо скажем, прячусь.

Поднимаю голову и в щель вижу Киару.

– Какого черта? Ты что, прячешься?

– Нет, конечно. Придумаешь тоже.

Она сверлит меня взглядом. Она мне не верит.

– Я звала тебя черт знает сколько раз. Энджела Кэрберри зашла повидаться, хотела с тобой поговорить и была очень настойчива. Я сказала ей, что ты вышла выпить кофе. Она ждала пятнадцать минут. Ты же знаешь, какая она. Какого черта, Холли? Из-за тебя я выглядела так, словно не знаю, где находятся мои служащие, и я таки – да, не знала.

– А! Ну, теперь-то знаешь. Жаль, что мы с ней не встретились.

Прошел месяц с записи подкаста, но идея Энджелы Кэрберри, чтобы я почаще делилась своей историей, по-моему, превратилась в навязчивую. Я встаю с корточек, со стоном распрямив ноги.

– Что у вас там с Энджелой? – беспокоится Киара. – Это касается магазина?

– Нет, что ты. «Сорока» ни при чем, не волнуйся. Она что, привезла еще тюк одежды?

– Да, винтажную Chanel, – с облегчением говорит сестра, но сразу спохватывается: – Так что происходит? Почему ты от нее прячешься? Не думай, что я ничего не вижу – ты точно так же себя вела, когда она зашла к нам на прошлой неделе.

– Ты общаешься с ней лучше меня. Я с ней мало знакома. И она такая командирша.

– Да, командирша, потому что у нее есть на это право. Она дарит нам шмотья на тысячи евро. Да я бы демонстрировала ее ожерелья, сидя голой на механическом быке, если бы она захотела.

– Никто такого не захочет. – Я протискиваюсь мимо Киары.

– А я бы посмотрел! – кричит Мэтью из другой комнаты.

– Вот это она просила тебе передать. – Киара протягивает мне конверт.

При виде конверта мне становится не по себе. У нас с конвертами свои отношения. За последние шесть лет мне не раз приходилось их распечатывать, но этот вызывает что-то вроде предчувствия. Наверно, там приглашение высказаться по поводу проживания утраты на каком-нибудь дамском ланче, который организует Энджела, или что-то вроде того. Она уже не однажды спрашивала, не продолжу ли я свои «выступления» и не собираюсь ли писать книгу. Каждый раз, являясь в магазин, она снабжает меня номером телефона какого-нибудь агента, издательского или по проведению мероприятий. Сначала я вежливо ее благодарила, но в последний раз отшила так откровенно, что, думала, больше она носа сюда не покажет. Я беру у Киары конверт и засовываю его в задний карман джинсов.

Сестра сверлит меня взглядом. Я отвечаю тем же.

В дверях возникает Мэтью.

– Хорошая новость! «Поговорим о смерти» на сегодня – самый успешный эпизод подкаста! Его скачало больше народу, чем все остальные выпуски, вместе взятые! Поздравляю, сестрички. – На радостях он поднимает обе руки, чтобы мы хлопнули его по ладоням.

Но мы с Киарой продолжаем бодаться взглядами. Я злюсь, потому что из-за этой записи стала мишенью почти навязчивого внимания Энджелы, а она – потому, что я по неизвестной причине обижаю самую ценную из поставщиц ее магазина.

– Ну же, не заставляйте меня ждать!

Без всякого энтузиазма Киара дает ему пять.

– Не такой реакции я ожидал, – говорит он и, озабоченно глядя на меня, опускает вторую руку. – Прости, я бестактный, да? Это ведь не по поводу Джерри, ты же знаешь…

– Я знаю, – отвечаю я и улыбаюсь ему. – Дело не в этом.

Я не могу порадоваться успеху подкаста. По мне, так лучше бы его никто никогда не слышал и лучше бы я там не участвовала. Никогда больше я не захочу ни слышать, ни говорить о письмах Джерри.


Дом Гэбриела в Гласневине, одноэтажный викторианский коттедж, который он приспосабливал для жизни своими руками, любовно и терпеливо, – это уютное жилье с разношерстной обстановкой. И, в отличие от моего, у него есть индивидуальность и характер. Мы в гостиной. Пол покрыт уютным пушистым ковром, на ковре чудовищное плюшевое кресло-мешок, в котором мы валяемся и пьем красное вино. Гостиная в глубине дома. Окон в комнате нет, но она очень светлая: свет, хоть и вялый, февральский, льется с потолка. Мебель – мешанина из современности и старины; Гэбриел покупает только то, что ему приглянулось. У каждой вещи своя история, не обязательно сногсшибательная или какая-то другая ценность, но все они взялись из разных мест. Камин – главный акцент комнаты. Телевизора нет, взамен него – проигрыватель, на котором Гэбриел слушает всякую загадочную музыку, и книги, книг в избытке. Сейчас, например, он изучает искусствоведческое издание под названием «Двадцать шесть бензоколонок», это черно-белые фотографии стародавних автозаправочных станций США. А фоном звучит Али Фарка Туре, малийский певец и гитарист. Сквозь стеклянный потолок я вижу вечереющее небо. Ну чем не кайф? Чудесно, правда. Гэбриел – именно тот, кто мне нужен, и именно тогда, когда я позарез в нем нуждаюсь.

– Когда начнут смотреть дом? – интересуется он, недоумевая, что с тех пор, как мы уже больше месяца назад приняли решение, ничего еще не произошло. А не произошло, собственно, потому, что меня сбила с курса запись подкаста.

Официально мой дом до сих пор не выставлен на продажу, но, не в силах признаться, я ограничиваюсь легким: «Завтра встречаюсь с риелтором». Поднимаю голову, чтобы отхлебнуть вина, и снова устраиваюсь на груди у Гэбриела, более основательных действий от меня сегодня не требуется. «И тогда ты будешь мой, только мой!» – я хохочу как ненормальная.

– Я и так уже твой. Кстати, взгляни-ка, что я нашел. – Он ставит бокал и достает из-под стопки книг, сваленных у камина, смятый конверт.

– А, да, спасибо. – Я складываю конверт вдвое и засовываю куда-то за спину.

– Что в нем?

– Один парень слышал, как я выступала в магазине. Нашел, что я вполне сексуальная вдова, и дал мне свой номер телефона, – говорю я с абсолютно серьезным видом, прихлебывая вино.

Он хмурится, я хохочу.

– Ну ладно, это женщина, и она хочет, чтобы я продолжала рассказывать про себя. Просто донимает – уговаривает, чтобы я еще выступала или начала книгу писать. – Я снова смеюсь. – В любом случае это напористая богатая дама, с которой я почти незнакома, и я сказала ей, что мне это неинтересно.

Он смотрит на меня с интересом.

– Знаешь, я послушал его вчера в машине, этот подкаст. Ты говорила так трогательно. Уверен, твои слова многим помогут. – Надо же, он впервые положительно отзывается о подкасте. Хотя, скорее всего, нового он ничего в записи не услышал: в первые месяцы нашего знакомства мы оба взахлеб изливали друг другу душу, – но мне искренне хочется оставить это все позади.

– Я просто поддержала Киару, – отмахиваюсь я от похвалы. – Не беспокойся. Я не намерена торговать рассказами о покойном муже.

– Беспокоит меня не то, что ты будешь о нем рассказывать, а то, как скажется на тебе бесконечное проживание этого опыта.

– Этого не случится.

Он ерзает в кресле и закидывает на меня руку. Я думаю, что Гэбриел хочет меня обнять, но он тянется дальше, отыскивает конверт и вытаскивает его из-под меня.

– Ты его не открывала. И не знаешь, что там?

– Нет. Потому что мне все равно.

Он внимательно на меня смотрит:

– Тебе не все равно.

– Нет. Иначе я бы его вскрыла.

– Тебе не все равно. Иначе ты бы его вскрыла.

– Там не может быть ничего важного. Она принесла письмо несколько недель назад. Я совсем о нем забыла.

– Можно хотя бы взглянуть? – Он поддевает клапан.

Пытаясь выхватить конверт, я расплескиваю вино на ковер. Вывинчиваюсь из рук Гэбриела, сползаю на пол и бегу на кухню за мокрым полотенцем. Держа полотенце под краном, слышу звук разрываемой бумаги. Сердце стучит. Кожа опять словно ощетинивается колючками.

– Миссис Энджела Кэрберри. Клуб «P. S. Я люблю тебя», – громко читает он.

– Что?!

Гэбриел протягивает мне карточку. Я подхожу ближе, чтобы ее рассмотреть. Вода с полотенца капает ему на плечо.

– Холли! – отодвигается он.

Я забираю у него маленькую белую визитку. Шрифт элегантный.

– Клуб «P. S. Я люблю тебя», – зачитываю я, сгорая сразу и от ярости, и от любопытства.

– Что это значит? – интересуется Гэбриел, стряхивая капли с плеча.

– Понятия не имею. То есть «P. S. Я люблю тебя» – это понятно, но… В конверте больше ничего нет?

– Только визитка.

– Слушай, с меня хватит. Это похоже на шантаж… – Хватаю с кушетки телефон и ухожу на кухню, чтобы уединиться. – Или на плагиат.

Его забавляет моя резкая смена настроения.

– Чтобы сошло за плагиат, тебе следовало записать это хоть где-нибудь. Скажи ей, чтоб отвалила, но только полегче. Ладно, Холли? – И он возвращается к альбому с бензоколонками.

Трубку долго никто не берет. Я барабаню пальцами по стойке, раздраженно выстраивая в уме диалог. Я проговариваю про себя, что она должна оставить меня в покое, отвалить, пойти к черту, похоронить эту идею немедленно. И к чертям собачьим этот клуб, что бы он ни значил. Я не имею к нему ни малейшего отношения – и никто другой тоже, я настаиваю. Я помогала сестре, и в результате только то и чувствую, что меня выпотрошили и использовали. И слова эти принадлежат моему мужу, он написал их мне, а она тут ни при чем и использовать их не смеет. С каждым гудком гнев мой разгорается все сильнее, и я уже готова дать отбой, когда мне наконец отвечает мужской голос:

– Алло?

– Добрый день. Могу я поговорить с Энджелой Кэрберри?

Я чувствую на себе взгляд Гэбриела. Он беззвучно произносит: «Полегче!» Поворачиваюсь к нему спиной.

Голос на том конце невнятный, словно говорят не в микрофон. Рядом слышны другие голоса, и непонятно, к ним он обращается или ко мне.

– Алло! Вы меня слышите?

– Да-да, слышу. Но ее больше нет, Энджелы. Она скончалась. Умерла. Сегодня утром. – Голос срывается. – У нас как раз люди из похоронной конторы. Мы еще ничего не решили. Так что мне пока нечего вам сказать.

Я изо всех сил бью по тормозам, сползаю в кювет, гнев смят и сожжен. Пытаюсь восстановить дыхание.

– Мне так жаль… так жаль… – бормочу я, опускаясь на стул. Гэбриел встревоженно наблюдает за мной. – Но как это случилось?

Голос мерцает – он то ближе, то дальше, то громче, то слабее. Понятно, что этот человек растерян. Мир его перевернулся с ног на голову. Я даже не знаю, кто он, и все-таки утрата его почти осязаема. Она тяжким грузом ложится на мои плечи.

– Это случилось внезапно… застало нас врасплох. Мы думали, время еще есть. Но опухоль разрослась, и, в общем… вот.

– Рак? – шепчу я. – У нее был рак?

– Да, да… Я думал, вы знаете. Простите, но с кем я говорю? Вы назвались? Простите, я плоховато соображаю…

Он все бормочет, бормочет. Я думаю об Энджеле, исхудалой, подавленной, как она держится за мою руку и сжимает ее крепко, до боли. Она казалась мне странной, раздражающей, но, оказывается, ей отчаянно, отчаянно хотелось, чтобы я ее навестила. А я этого не сделала. Я даже ей не позвонила. Я не нашла для нее времени. Конечно, мой рассказ ее растрогал. Еще бы, ведь она умирала от рака. И так схватилась тогда за мою ладонь, будто от этого зависела ее жизнь.

Видно, я всхлипнула или что-то такое, потому что вдруг оказалось, что Гэбриел стоит передо мной на коленях, а человек в трубке говорит:

– О боже. Простите. Наверно, мне следовало выразиться деликатнее. Но я еще не привык… все это так странно…

– Нет-нет. – Я стараюсь взять себя в руки. – Это вы меня простите, что побеспокоила вас в такую минуту… Мои самые глубокие соболезнования вам и всем близким. – Я тороплюсь закончить разговор.

Обрываю звонок.

Обрываюсь.

Глава пятая

Я понимаю, что не виновата в смерти Энджелы, но рыдаю так, словно я ее убила. Если бы я ей позвонила, если бы пришла в гости или согласилась поучаствовать в какой-нибудь ее затее, все это ничуть не продлило бы ей жизнь. И все-таки плачу я так, словно могла ей помочь. Выплакиваю все нелепые и бессмысленные предположения, которыми полнится моя голова.

Поскольку на щедрости Энджелы во многом держался наш магазин, Киара чувствует себя обязанной присутствовать на похоронах. А у меня, к недовольству Гэбриела, на то гораздо больше причин. Мы чаще помним не как встретились, а как расстались. При встрече с Энджелой я проявила себя не лучшим образом и хочу попрощаться с ней как полагается.

Для обряда выбрали живописную церковь Успения в Далки – на главной улице, напротив замка. Мы с Киарой пробираемся через толпу у входа и садимся в заднем ряду. Вносят гроб, за ним идут самые близкие. Церковь заполняется. Во главе процессии – муж Энджелы, пожилой мужчина, с которым я говорила по телефону. За ним – плачущие родственники и друзья. Меня утешает, что он не одинок. Люди опечалены, они тоскуют об Энджеле – значит, в ее жизни была любовь.

Начинается служба. Очевидно, что священник покойную близко не знал, но старается изо всех сил. Собрал основные факты ее биографии, словно сорока – блестящие вещички, и излагает их с чувством. Когда дело доходит до прощальных речей, к кафедре подходит незнакомая мне женщина. В церковь вкатывают экран, за которым тянутся провода.

– Здравствуйте! Меня зовут Джой. Я собиралась сказать несколько слов о моей подруге Энджеле, но она мне запретила. Последнее слово она оставила за собой. Впрочем, как всегда.

По церкви прокатывается смешок.

– Ты готов, Лоуренс? – спрашивает Джой.

Ответа Лоуренса я не слышу, но экран, так или иначе, начинает светиться, и на нем появляется лицо Энджелы. Она измождена – видно, что снимали незадолго до конца, – но широко улыбается.

– Здравствуйте все, это я!

Люди в церкви ахают, многие плачут.

– От души надеюсь, что вам без меня очень и очень плохо, что ваша жизнь сделалась невыносимо пресной. Очень жаль, что пришлось уйти, но что поделать. Надо быть ко всему готовым. Здравствуйте, мои дорогие! Мой Лоуренс, мои мальчики, Малахия и Лиам. Здравствуйте, мои маленькие, надеюсь, бабушка не очень вас напугала. Мне бы хотелось, чтобы вам было полегче. Что ж, пойдемте. Сейчас мы в комнате, где я храню свои парики.

Камера в ее руках, развернувшись, проходится по полкам, уставленным множеством манекенов. На их головах сидят парики – разнообразных фасонов, расцветок и стилей.

– Вы знаете, что это был антураж моей жизни в последнее время. Спасибо, Малахия, что недавно привез мне вот эту красоту с музыкального фестиваля. – Крупным планом показав «ирокез», она подхватывает его и натягивает на голову.

Все смеются сквозь слезы. Взлетают к глазам носовые платки, бумажные салфетки торопливо изымаются из упаковок и передаются по проходу.

– Итак, милые мои мальчики, – продолжает Энджела, – дороже вас у меня нет никого на свете, и я пока не готова проститься с вами навеки. Под этими париками к головам манекенов я приклеила по конверту. Каждый месяц вы будете снимать один парик, надевать его, открывать конверт, читать послание и вспоминать обо мне. Я всегда с вами. Я люблю вас всех и благодарю за самую счастливую, самую прекрасную жизнь, какую только может пожелать себе женщина, жена, мать и бабушка. Спасибо за все.

И после крошечной паузы:

– P. S.! – Она посылает нам воздушный поцелуй. – Я люблю вас.

Вцепившись в мою руку, Киара медленно поворачивается ко мне.

– О боже, – шепчет она.

Экран гаснет, и все, абсолютно все плачут. Не представляю, что сейчас чувствует ее семья. Я не могу поднять глаз на Киару. Мне плохо. Голова кружится. Дышать нечем. И хотя всем тут не до меня, я чувствую себя в центре внимания, как будто каждому из присутствующих всё известно и о нас с Джерри, и о том, что он для меня сделал. Будет очень невежливо выйти? Дверь совсем рядом. Мне нужно на воздух, к свету, прочь от этой удушающей сцены. Я встаю и, придерживаясь за спинку скамьи, иду к двери.

– Холли! – шипит вслед сестра.

На улице я жадно хватаю ртом воздух, но этого мало. Мне нужно уйти подальше, убраться отсюда.

– Холли! – спешит за мной Киара. – С тобой все хорошо?

Я останавливаюсь и смотрю на нее.

– Нет. Не все. Не хорошо. Определенно нет.

– Черт, это я виновата. Прости меня, Холли! Я просила тебя сделать этот подкаст, а ты не хотела, и я почти тебя заставила. Прости, это моя вина… Теперь понятно, почему ты ее избегала. Еще бы… Мне так жаль…

Каким-то образом ее слова приводят меня в чувство. Нет, я не виновата, что это так на меня подействовало. Это просто случилось со мной, и все. Я не виновата. Так нечестно. Киара – само участие. Она обнимает меня, я кладу голову ей на плечо и чувствую себя слабой, печальной, уязвимой. Нет, так мне не нравится. Прекрати. Я вскидываю голову.

– Нет.

– Что «нет»?

Кое-как промокнув глаза, решительно иду к машине.

– Я теперь другая, не та, что раньше.

– Что ты имеешь в виду? Холли, да посмотри же на меня! – умоляет Киара, пытаясь перехватить мой взгляд, но я дико озираюсь, чтобы сфокусироваться, чтобы снова выстроить перспективу.

– Больше такого не повторится. Я иду в магазин. Я возвращаюсь к своей жизни.


Начав работать у сестры, после того как закрылся журнал, где я трудилась прежде, я обнаружила у себя интересную способность. Оказалось, что я мастер сортировки. Киара великолепно разбирается во всем, что касается эстетики, украшая магазин и размещая каждую вещь так, что она начинает играть. Я же вполне довольна тем, что целыми днями сижу в кладовке и разбираю коробки и мешки с вещами, которые нам приносят. Полностью погружаюсь в процесс, забываю обо всем. А сейчас, после похорон Энджелы Кэрберри, это занятие оказывает прямо-таки терапевтический эффект. Я вытряхиваю содержимое коробки на пол, сажусь рядом и перебираю. В сумках проверяю кармашки. Раскладываю все на кучки: сюда сокровища, туда – хлам. Полирую украшения, пока не заблестят, надраиваю обувь, сдуваю пыль со старых книг. Выбрасываю всякую дрянь: грязное белье, непарные носки, использованные носовые платки. Если не сильно занята, подробно изучаю завалявшиеся бумажки, рецепты и записки. Пытаюсь определить, когда вещью пользовались в последний раз, или понять, что за жизнь была у ее хозяина. Отмываю и отстирываю то, что можно отмыть и отстирать, отпариваю мятую ткань. Радуюсь ценным находкам: деньги, фотографии, письма отправятся к владельцам. Если возможно, подробно записываю, кому что принадлежало. Бывает, что найденное вернуть некому; люди, бросающие мешки у порога, только рады избавиться от старья и контактных данных не оставляют. Но порой хозяина все-таки удается найти. Если продать вещь не получится или она не соответствует критериям Киары, мы упаковываем ее и передаем в благотворительные организации.

В общем, я беру старое и делаю его новым, и наградой мне вера в то, что моя работа полна смысла. И сегодня прекрасный день, чтобы погрузиться в разбор имущества, которое становится просто набором бездушных предметов, оказавшись в мешке. Беру в кладовке коробку с книгами, несу ее в магазин, ставлю там на пол. Усаживаюсь рядом, вытираю обложки, расправляю загнутые страницы, перелистываю – нет ли закладок. Иногда встречаются старые фотографии, но чаще всего закладок нет, так что каждая находка – приключение. Я ухожу в работу с головой, как вдруг звякает дверной колокольчик.

Киара в другом углу магазина борется с обезрученным и обезглавленным манекеном, пытаясь напялить на него платье в горошек.

– Добрый день! – радостно приветствует она вошедшего.

Она ладит с покупателями лучше меня. Если есть выбор, то я отвечаю за вещи, а она – за людей. Они с Мэтью решили открыть магазин, пять лет назад купив этот дом на Сен-Джордж-авеню в дублинском районе Драмкондра. С фасада уже была витрина от пола до потолка, оставшаяся от бывшей кондитерской. На втором этаже квартира, сестра с мужем там живут. В секонд-хенд на тихой улочке покупатели не идут потоком, но некоторые специально едут к нам. А еще клиентурой снабжает нас местный университет: студентов приманивает дешевизна, не говоря уж о винтажном шике. Киара – наша душа. Она устраивает по вечерам всяческие мероприятия, посещает ярмарки, пишет в журналы, а иногда даже обсуждает моду и показывает новинки магазина в утреннем телеэфире. Мозг у нас – Мэтью. Он отвечает за счета, сайт и техническую поддержку подкастов. Ну а я, должно быть, – внутренние органы.

– Добрый день, – отвечает сестре женский голос.

Я не вижу, кто это, сидя на полу за вешалками с одеждой. Я знаю свое место – пусть сейчас выступает Киара.

– Я вас узнала, – говорит сестра. – Вы говорили речь на похоронах Энджелы.

– А вы тоже там были?

– Да, конечно, вместе с сестрой. Энджела фантастически поддерживала наш магазин. Нам очень не хватает и ее самой, и ее мощной энергии.

Тут я настораживаюсь.

– Значит, ваша сестра была на прощании?

– Да. Холли, она… она сейчас занята. – Киара, включив голову, решает, что я не стану разговаривать с этой женщиной. Я и ни с кем из домашних не стала обсуждать то, что случилось на похоронах две недели назад.

Я выполнила обещание. Я вернулась в магазин, к своей жизни, я изо всех сил стараюсь не думать про похороны, но, конечно же, последнее у меня не выходит. Не вспоминать об этом выше моих сил. Энджелу явно вдохновил мой опыт, так что она, подражая Джерри, в свои последние дни подготовила для своей семьи то же самое. Это я понимаю. Чего я не понимаю, так это ее визитки. Зачем ей понадобился этот клуб «P. S. Я люблю тебя»? Все это время мне и хочется, и не хочется об этом узнать, и вот она я, сижу на полу, чтобы меня не видели, и в то же время жадно прислушиваюсь.

– А Холли… – начинает женщина, но вопрос повисает в воздухе. – Я не представилась. Меня зовут Джой. Энджела очень любила ваш магазин. Вы знали, что она выросла в этом доме?

– Нет! Она никогда об этом не говорила. Неужели? Просто не верится…

– Представьте себе, да. И это похоже на нее, не рассказать вам. Мы с ней дружили еще в школе. А я жила неподалеку, за углом… Мы совсем недавно познакомились с ней заново – жизнь свела. Но ей было приятно видеть свои вещи в доме, где прошло ее детство… Хотя тогда таких прекрасных вещей у нас, конечно, не было… У меня так и до сих пор нет.

– Надо же, просто не верится, – твердит Киара. Чувствуя, что дама вряд ли что-то купит, сестра проявляет свое обычное гостеприимство – вообще-то замечательное, но на этот раз решительно неуместное. – Не хотите ли чаю? Кофе?

– О, чай – было бы чудесно… с капелькой молока, если можно.

Киара удаляется в задние комнаты, а я слышу, как Джой ходит по магазину. Молюсь, чтобы она меня не обнаружила, но не тут-то было. Шаги приближаются. Смолкают. Я поднимаю голову.

– Вероятно, вы Холли, – говорит дама. Она опирается на трость.

– Здравствуйте, – отвечаю я так, словно и не подслушала их с Киарой беседу.

– Меня зовут Джой. Я подруга Энджелы Кэрберри.

– Соболезную вам.

– Благодарю вас. Это случилось так быстро. Не знаю, успела ли она переговорить с вами.

Будь я вежливой, поднялась бы на ноги, чтобы этой женщине с тростью не пришлось наклоняться. Но у меня нет сил быть любезной.

– О чем?

– О ее клубе. – И она вынимает из кармана визитку. Такую же, какую Гэбриел достал из конверта.

– Я получила от нее эту визитку, но представления не имею, о чем это.

– Она собрала… вернее, мы вместе с ней собрали группу людей, и все они – ваши горячие поклонники.

– Поклонники?!

– Мы слушали ваш подкаст и очень тронуты вашим рассказом.

– Благодарю вас.

– Не могли бы вы с нами встретиться? Понимаете, мне хочется продолжить доброе дело, начатое Энджелой… – Ее глаза наполняются слезами. – О, прошу прощения…

Появляется Киара с чаем.

– Джой, что такое? – вскидывается она, видя, что женщина плачет, а я застыла на полу с книгой в руке. Киара смотрит на меня со смятением и ужасом. На сестру с ледяным сердцем.

– Все в порядке. Правда, не беспокойтесь. Простите меня за несдержанность. Сейчас… я только переведу дух…

– Нет-нет, не уходите… Вот, пойдемте, я вас усажу. – Киара ведет Джой к креслу рядом с примерочной, так что я по-прежнему их вижу. – Присядьте и отдохните. Вот чай. Я принесу вам платок.

– Вы очень добры, – тихо благодарит Джой.

Я остаюсь на полу. Жду, когда Киара уйдет, и только потом спрашиваю:

– Что это за клуб?

– Разве Энджела вам не объяснила?

– Нет. Она оставила мне визитку, но больше мы не виделись.

– Жаль. Тогда позвольте, я объясню. Энджела вся светилась после того, как услышала вас. Она явилась ко мне с этой идеей, а уж если Энджеле Кэрберри что-то приходило в голову, она непременно добивалась своего. Такая уж она была – упорная, и не всегда по делу. Привыкла получать то, чего хотела.

Я вспоминаю, как Энджела стиснула мне руку, как ее ногти впились мне в ладонь. С настойчивостью, которую я трактовала неверно.

– Мы с Энджелой вместе учились в школе, но потом потеряли друг друга из виду, так бывает. А несколько месяцев назад мы встретились и, думаю, из-за того, что обе больны, сблизились больше, чем когда-либо раньше. Она услышала вашу историю, позвонила мне и все пересказала. И я воодушевилась не меньше. Я рассказала об этом людям, которым, на мой взгляд, это могло быть полезно.

Джой переводит дыхание, а вот я забыла и дышать. Грудь заломило, тело не слушается.

– Нас было пятеро… ну, теперь уже четверо. Ваша история показала нам свет, дала надежду. Видите ли, дорогая Холли, мы вместе, поскольку нас кое-что объединяет.

Я стискиваю книгу так, что она едва не гнется.

– У каждого из нас болезнь в терминальной стадии. Мы собрались вместе не только из-за надежды, которую вселила в нас ваша история, но и потому, что у нас общая цель. Мы хотим оставить родным письма. Так же, как сделал ваш муж. Холли, нам отчаянно нужна ваша помощь… Мы исчерпали свои идеи и… – она вздыхает, собираясь с силами, – и время наше почти вышло.

Я, оцепенев, молча перевариваю информацию. У меня нет слов.

– Я вас огорошила, простите меня, – смущенно говорит Джой. Она пытается встать, в одной руке чашка чаю, в другой трость. Но я только и могу, что смотреть на нее. Да, я и правда огорошена – до полной глухоты к печалям Джой и ее товарищей по клубу. Если что и чувствую, то раздражение: зачем она тащит все это в мою жизнь?

– Я вам помогу. – Киара кидается к ней, забирает чашку и придерживает под локоть.

– Если позволите, Холли, я оставлю вам свой телефонный номер. И если вы захотите… – Она смотрит на меня, чтобы я закончила за нее фразу, но я молчу. Я – сама жестокость. Я жду.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации