Текст книги "Разговор с Безумцем"

– Получается, что если бы не его попытка суицида, то вы бы никогда не узнали о том, что он чем-то болен? – удивился я.

– Конечно, Джереми! Вы даже не представляете сколько людей с нарушениями психики живет среди нас. Вы же, как врач, прекрасно понимаете, что здоровых людей практически не бывает. Чуть ли не у каждого можно найти то или иное заболевание, связанное с неправильным питанием, вредными привычками или тяжелой наследственностью. В нашей области все то же самое, только здесь свою роль играет стресс, вредные вещества, генетические нарушения, а порой и какие-нибудь совсем необъяснимые явления. Пока необъяснимые, – ответил мне доктор.

– Да, понимаю, профессор, ведь далеко не каждый спешит обращаться к врачам, имея для этого свои веские причины. А когда дело доходит до критической точки, то врачи, зачастую, бывают уже бессильны. Я хорошо знаком с этим, часто приходится наблюдать за людьми, которые сами осознанно хоронили себя, абсолютно пренебрежительно относясь к своему здоровью. И если в моей сфере это явление более чем популярно, то страшно представить, что творится у вас, – я всерьез задумался над словами собеседника.

– Да, Джереми, одно дело пойти к врачу с жалобой на головную боль, кашель или проблемы с сердцем, а другое – прийти к врачу с такими проблемами, как необъяснимая агрессия, бесконтрольные приступы паники, галлюцинации и прочее. Никто не хочет связывать себя с чем-то сумасшедшим и безумным, поэтому всячески сторонятся таких учреждений как наше. А ведь они не уйдут от того, что скрывается в них. Они не смогут обмануть себя. Если ты хоть на мгновение задумался о собственном сумасшествии, то будь смелым, сделай решительный шаг, ведь это первое, что тебе необходимо, – приди сюда и скажи о том, что творится в твоей голове, и поверь, тебя никто не оставит в беде. Но люди… люди предпочитают жить в самообмане, – вздохнул профессор.

– Да, с этим сложно не согласиться, коллега. Все это действительно печально. Но увы, мы не в силах повлиять на все человечество, поэтому будем делать лишь то, что мы способны делать, а это уже немало, – поддержал я.

– Слова настоящего профессионала! – радостно похвалил профессор.

– Спасибо профессор. Хотя до вас мне, конечно, еще далеко. Опыта маловато, – рассмеялся я.

– Ну это не столь важно, главное мозги, чтобы они на месте были, – в ответ рассмеялся мистер Блэк.

– Ещё и работали должным образом, – поддержал я.

Мы с профессором Говардом Блэком немного разрядили обстановку смехом и шутками, после которых было легче взаимодействовать и фокусироваться на новой информации, ведь это была та самая, столь необходимая, перезагрузка. Да и мистер Говард Блэк был весьма эрудированным и смышленым человеком, беседовать с ним было, действительно, интересно.

– Ну что же, Джереми, у нас остался последний пациент, досье на которого я вам сейчас и зачитаю, – профессор положил перед собой личное дело оставшегося кандидата.

– Я готов, профессор, – я поудобнее расположился в кресле.

– Итак, мистер Роб Джефферсон, тридцать два года, родом из Детройта. Его диагноз – шизофрения. Основными симптомами являются регулярно посещающие его галлюцинации. Ему часто мерещатся какие-то призраки, мертвецы, тени, вампиры и прочая нечисть. Но он не только видит их, но еще и пытается убедить окружающих в том, что его видения реальны. Сам он неагрессивен, наоборот, он вполне весел и общителен, особенно если начать его расспрашивать о том, что он видит, а этим он начинает охотно делиться. Помимо галлюцинаций, ему присущ параноидальный бред – ему все время мерещится, что его кто-то преследует, что за ним кто-то ведет тайную охоту. Поэтому, несмотря на всю свою внешнюю коммуникабельность, внутри он очень зажат и напряжен. А попал он сюда после того, как его мать позвонила в клинику, когда он с криком выбросился из окна дома, спасаясь от какого-то очередного приведения. Ему тут же вкололи успокоительное, так как он был в состоянии сильнейшей паники, даже пытался убежать с переломанной ногой, не выдержавшей экстремального прыжка с третьего этажа. Но при этом он не унывает, понимает, что болен, слушается врачей, старается бороться с недугом. Но шизофрения на то и шизофрения, что во время приступа он уже не способен себя контролировать: его охватывает страх, он пытается сбежать, спрятаться куда-нибудь, а в палате начинает звать на помощь, крича о том, что сейчас его убьют, что кто-то нашел его, вычислил, и теперь расправится с ним. Поэтому к нему тут же отправляется дежурный врач, который снимает приступ, но, к сожалению, укол дает лишь временный эффект. Но есть и положительная динамика, связанная с его высоким доверием по отношению к медицинскому персоналу, припадки стали проявляться значительно реже, но галлюцинации пока не сильно спали. Все же он продолжает их видеть, вот только реакция на них у него уже не такая бурная, а порой и вообще безразличная, – рассказал доктор о последнем пациенте.

– Это, безусловно, хороший результат, ведь случай, действительно, тяжелый. Но, не скрою, при этом весьма любопытный, – произнес я, думая о том, что подобный пациент мне очень интересен, хотя, вероятно, он никак и не связан с той глобальной задачей, которую мне поставили карты Альберто.

– Да, все вещи, связанные с чем-то мистическими, вызывают у людей любопытство. Это естественная реакция. Даже среди здравомыслящих и образованных людей, как мы, и то возникает внимание к чему-то эдакому. А уж у многомиллионной публики оно бессомненно вызовет глубочайшую заинтересованность, – подмигнул профессор.

– Да, возможно, вы и правы, мистер Говард. Сегодня я получил огромное количество информации, на анализ которой мне потребуется какое-то время. Вообще я рассчитывал, что уже сегодня встречусь с некоторыми вашими подопечными, но, глядя на часы, понимаю, что это уже не предоставляется возможным, – произнес я.

– Бог мой, уже четверть одиннадцатого! – воскликнул профессор, посмотрев на часы.

– Да, я тоже думал, что это займет не более получаса, ну в крайнем случае час, но никак не более двух часов, в которые мы тоже не уложились, – поддержал я удивление профессора.

– Тогда предлагаю потихоньку заканчивать, сегодня разговор с пациентами все равно не состоится, так как у них отбой в девять вечера, да и общение перед сном не пойдет им на пользу, нервная система может перевозбудиться. Поэтому предлагаю перенести беседу на утренние или дневные часы. Что думаете на этот счет? – предложил доктор Блэк.

– Только если брать отгул на работе, иначе никак не получится. Давайте поступим следующим образом, завтра я поговорю с начальством по поводу того, чтобы взять отгул на послезавтра, и если все срастется, то буду у вас с утра. Об этом я завтра предварительно проинформирую вас по телефону. Что скажете? – я заранее подготовил ручку, чтобы поставить отметку в своем ежедневнике.

– Отличная идея, если все получится, то я жду вас в четверг в девять утра в этом кабинете. А вы к этому времени определитесь с пациентами. Кто же вам все-таки больше всего подходит, с кем бы вам хотелось пообщаться для написания книги. Вообще предлагаю не ограничиваться и выбрать нескольких человек, а я обещаю вам все организовать. Уж на этот счет не переживайте, – заверил меня собеседник.

– Я так и планировал, профессор, что из семи кандидатов выберу, наверное, трех наиболее подходящих, проведу с ними беседу, а там и посмотрим, может, с кем-то потребуется встретиться повторно, если это будет возможно. А то за один разговор всего не выяснишь, – высказал я свое личное видение ситуации.

– С этим не будет никаких проблем. Если разговор пойдет нормально, то можно без вопросов устроить и повторную встречу. Это всем пойдет только на пользу, поэтому я всячески поддерживаю такое развитие событий, – радостным тоном произнес профессор.

– Тогда договорились, мистер Говард! Завтра на работе я позвоню вам, чтобы проинформировать о наших дальнейших действиях. И большое спасибо за оказываемую вами помощь, если чем-то смогу вас отблагодарить за это, то буду очень этому рад, – произнес я, вставая с кресла, попутно складывая в портфель ручку и записную книжку.

– Джереми, что вы, это абсолютно безвозмездная помощь! Да и к тому же это такая мелочь, пустяк, который для меня ничего не стоит. Не переживайте по этому поводу, тем более что вы интересуетесь всем этим не из праздного любопытства, а ради великой цели, – улыбаясь произнес профессор, протягивая мне руку.

– Если из моего стремления получится что-нибудь удачное, то мы оба будем знать, что это произошло не без вашего участия, – произнес я, пожимая руку профессора.

– Да будет так, – слегка рассмеялся доктор. – Джереми, давайте я вас сам провожу до выхода, – любезно предложил он.

– Конечно, доктор Говард, – согласился я.

Около половины одиннадцатого я покинул территорию парковки медицинского учреждения под названием «Обитель надежды». Теперь перед мной стояла задача в том, чтобы организовать себе отгул на работе на послезавтра, ну и, конечно, к этому времени выбрать нескольких претендентов для того, чтобы провести с ними беседу, на основе которой я и напишу свою книгу. Хотя истинной целью является вовсе не написание книги, служащей скорее неким прикрытием или ширмой, а выполнение задачи, поставленной мне господином Альберто. Хотя, если быть честным и откровенным с самим собой, то я порой уже начинаю забывать о своей изначальной цели, ради которой я все это и затеял. Ведь тема создания какого-то творения меня настолько вдохновила, что я даже в какой-то степени стал одержим этим. Странно, ведь все это было настолько на меня не похоже.

Глава 5. Новые знакомые

На работе я уладил все вопросы, касающиеся завтрашнего отгула. С этим особых проблем не возникло, но вот с выбором пациентов я затягивал, стараясь дождаться лучшего времени для подробного анализа. Вчера вечером я пришел дико уставший и почти сразу лег спать, а на утро не хотел грузить себя данным вопросом, чтобы не терять рабочий настрой. Ну а на работе заниматься посторонними вещами мне было абсолютно некогда, поэтому я решил, что единственное время, которое могу уделить, располагается где-то между трудовым днем и моим ночным сном, не соприкасаясь ни с одним из них. Поэтому сегодня вечером я полностью посвящу себя этому важному делу. Стоит только заранее созвониться с доктором Блэком, предупредить, что у нас все в силе и завтра утром я буду у него в клинике.

– Здравствуйте, профессор! – произнес я, услышав, как кто-то поднял трубку на том конце провода.

– Добрый день, Джереми. Я ждал вашего звонка. Что скажите насчет завтра? – сразу встретил меня вопросом профессор.

– Скажу, что все в силе! На работе взял отгул, поэтому могу полностью посвятить себя общению с вашими пациентами, – радостно озвучил я.

– Это же просто замечательно. А кандидаты? Определились с ними? – с любопытством поинтересовался он.

– Если честно, то еще мечусь, не могу окончательно определиться с выбором, – честно ответил я.

– Ну к нашей встрече же уже определитесь? – поинтересовался доктор Блэк.

– Конечно, профессор! Сегодня же после работы поставлю точку в этом деле, – заверил я.

– Ну хорошо. Тогда до завтра, Джереми. Хорошего дня!

– Спасибо, профессор. И вам успешного дня! – я положил трубку, закончив диалог с мистером Блэком, который, судя по голосу, был очень рад тому, что наше завтрашнее мероприятие состоится. Если честно, то и я был рад не меньше. Осталось только к встрече как следует подготовиться, в том плане, что мне необходимо составить ряд вопросов, которые придется задавать пациентам. Ведь не приду же я к человеку, содержащемуся в психиатрической клинике, с дурацкими вопросами, наподобие: «Как дела?», «Как успехи?» или «Как поживаешь?» Все это сразу продемонстрирует мою полнейшую непрофессиональность, да и мало какую ценность несет такая информация лично для меня. Надо будет все тщательно продумать. Поэтому на работе я решил сегодня не задерживаться, а сразу лететь домой и готовиться к завтрашнему интервью с безумцами.

Приехав домой после работы, я потратил около тридцати минут на то, чтобы переодеться, принять душ и поужинать, все это делалось с максимальной скоростью, дабы нехватка времени не отразилась на сне, так как утром мне необходимо быть максимально собранным и сконцентрированным. Итак, вернемся к нашим кандидатам. Первый из них Питер Адамс – парень, который видит летающие глаза и спотыкается о невидимые холмы, и при всем этом весьма малообщителен. Забавно, конечно, но что-то мне кажется, что самому можно крышей поехать от общения с таким экземпляром. Хотя, кто его знает, возможно, с ним мне как раз и стоит пообщаться. Второй кандидат: Элизабет Шифер – девушка с типичным случаем биполярного расстройства. Насколько это интересно – не знаю, но зато, судя по полученным характеристикам, может оказаться вполне контактным человеком, в отличие от первого варианта. Отмечу пока ее плюсиком. Далее… Оливер Блэнкс, крайне агрессивный и подозрительный здоровяк. Нет, не подойдет мне такой типаж. Не хочется мне все интервью думать о том, как бы он не обиделся на какой-нибудь из моих вопросов и, рассвирепев, не бросился разрывать меня на куски. Салли Джонсон – дама, которая изрезала мужа маникюрными ножницами, но сама при этом божий одуванчик, который периодически любит немного покромсать свои руки. Ну нет, не стоит, слишком впечатлительная фигура, не хотелось бы, чтобы ее что-то зацепило в диалоге, после чего она решила бы себя немножко изувечить. Стенли Роуз – умственно отсталый паренек, любящий мягкие игрушки и солдатиков, попутно немного шизофреник. Но общение с ним я вообще не представляю. Это, наверное, тот случай, который был бы оптимален, если бы я подбирал своей дочери компаньона для игры в песочнице, но никак не для собственного взаимодействия, тем более с целью получения какой-нибудь полезной информации для оглашения ее читающей публике. Затем идет какой-то старичок, чье имя я прослушал, но переспросить застеснялся, ибо не хотел выглядеть невнимательным в глазах доктора. Так… этот пожилой мужчина неоднократно пытался покинуть этот мир, но ему почему-то загадочным образом не везло, видимо, смерть хочет убить его скукой, что ж не повезло бедняге. Ну и не уверен, что он согласится со мной общаться, раз ему сейчас все столь безразлично. И последний кандидат: Роб Джефферсон – товарищ, которому чудятся призраки, зомби, вампиры и прочие чудища из фильмов ужасов. Вот это было бы интересно публике, на такую тематику всегда есть спрос. Что же, пожалуй, я выберу мистера Роба. Итак, подведем итоги: я выбрал Элизабет Шифер за ее вероятную общительность и Роба Джефферсона за его пугающие ведения. Но нужен еще кто-то третий. Хм, тут я начал тщательно анализировать, кто же из оставшихся кажется мне наиболее интересной персоной. В итоге остановился на пареньке, говорящим с летающими глазами и, к собственному удивлению, на подозрительном громиле. Но вот кто из них будет третьим, вот вопрос. Хорошо, если рассуждать логически, то Питер чем-то похож на Роба, тоже видит несуществующих существ, только один от них убегает, другой с ними общается, но тот, который общается, уже не очень жаждет взаимодействовать с реальными существами – людьми. А вот агрессивный и опасный Оливер может оказаться вполне любопытным, если найти к нему подход. Что же, решено, будет он! Уж не думаю, что доктор Блэк будет подвергать меня опасности, оставляя наедине с таким пациентом. А если и оставит, то, вероятно, по причине того, что тот накачен лошадиной дозой успокоительного, поэтому не стоит мне его бояться.

Итак, я выбрал трех главных кандидатов, диагнозы у которых заметно отличаются друг от друга, что будет легче для моего взаимодействия с ними, ну и намного любопытнее для будущих читателей. Ведь не так интересно читать интервью тех, кто обладает одинаковыми симптомами, или кто вообще никак не желает с тобой общаться, тогда и писать будет не о чем, кроме как об истории болезни описываемого пациента.

Еще около полутра часов я потратил на то, чтобы придумать какие-нибудь вопросы для моих будущих собеседников. Но как бы я не пытался, ничего подходящего выбрать так и не смог, все вопросы казались абсурдными, неуместными и крайне примитивными. Мне, конечно, сложно оценивать то, как воспримет диалог тот или иной пациент клиники, ведь вопросы надо подбирать не общие, а те, которые подходят для конкретного случая, учитывая внутренние особенности и диагноз собеседника. Наверное, стоит предварительно переговорить на этот счет с профессором, чтобы он подкорректировал меня, направил в нужное русло и, в конце концов, обезопасил пациентов от тех слов, которые могли бы, по моему собственному незнанию, ранить их. Ведь надо учитывать, что психика у таких людей крайне хрупка и неустойчива. Но звонить профессору не буду, уже слишком поздно, как-то неудобно, да и не очень хочется выглядеть глупо в его глазах, ведь это будет явным свидетельством моей профессиональной некомпетентности. Значит, придется выкручиваться самому. Ну что же, тогда будем импровизировать. Я сделал основные наброски тех тем, которые хотел бы обсудить с подопечными профессора Говарда Блэка, выделил некоторые интересующие вопросы, которые считал необходимыми к обсуждению, и закрыл свою записную книжку. – Ну вот, я сделал все, что было в моих силах, а там посмотрим, – с этими словами я отложил в сторону все канцелярские принадлежности, налил чашку успокаивающего зеленого чая и уселся в любимое кресло, где стал придаваться уже своим собственным мыслям, касающимся непосредственно моего внутреннего состояния. Еще недавно меня мучали вопросы о личном безумии, а теперь я изучаю других безумцев, на фоне которых уже чувствую себя вполне нормальным и адекватным человеком. Возможно, это то самое, чего от меня хотел господин Альберто, точнее то, чего требовали его магические карты.

– Джереми, ты сам себя слышишь? Ты играешь в игру, которую начали какие-то мистические карты, ты принял их мнение, выраженное в раскладе, за чистую монету. Ты – врач, образованный человек, поверил в какую-то ерунду, шутку, фарс, который разыгрался вокруг тебя. Как же это наивно…

– Но ведь мне нравится эта игра, я чувствую, что увлечен ей, нет, даже более того, я ощущаю, как она меняет меня, делает другим. А может, и не делает, может, я всегда был таким.

– Но ведь это же неразумно, Джереми, согласись?

– Ну а кто сказал, что разумность заключена в противоположности этому? Может, здесь как раз и скрывается разумность, а я всего лишь перепутал сторону и все это время шел не туда. Хотя и это не точно. Может, я вообще стою на месте или умер?

– Нет, Джереми, ты просто спишь, а мысли твои смешались.

***

Утром я обнаружил, что всю ночь проспал в кресле, так и не добравшись хотя бы до дивана. Видимо, организационные вопросы были настолько выматывающими, что я мгновенно вырубился. «Ну и что, ничего страшного, в скаутском лагере и не в таких позах спали, когда устраивали двухнедельное выживание в диких лесах», – вспомнил я свою молодость, когда сонный клевал носом на посту. Ну что же, сегодня важный день, поэтому не будем затягивать с утренними процедурами. Быстро приводим себя в порядок, завтракаем и отправляемся в «Обитель надежды», где доктор Говард Блэк организует мне встречу со своими пациентами, столь необходимую для написания моей книги.

Я молниеносно ополоснулся, погладил рубашку, приговорил завтрак и собрался в путь. Перед выходом еще раз пролистал записную книжку, чтобы не забыть ничего важного, а то я не обсудил с профессором условия взаимодействия, вдруг нам запрещено заходить в палату к пациенту с опасными предметами в руках, и тогда мою книжку отберут на входе в переговорную. Конечно, сложно назвать мой ежедневник опасным предметом, но все-таки есть регламент, распространяющийся на все и на всех, поэтому лучше подстраховаться. Ну все, поехали!

Я приехал ровно за двадцать минут до назначенного времени, так как пик основных пробок уже прошел, и город не был сильно загружен. Я всегда предпочитаю немного подстраховаться, чтобы минут пятнадцать или двадцать было в запасе. Лучше приезжать пораньше и подождать, чем нестись, сломя голову, опаздывая на встречу. Ничего, посижу немного в машине или же прогуляюсь по парковке, а к назначенному времени уже буду у кабинета профессора Блэка. Немного потоптавшись вокруг машины, осмотрев парковку и фасад здания, я направился к проходной, где меня уже встречал молчаливый пожилой охранник, тот, который в прошлый раз провожал меня до кабинета профессора. Второго охранника я не заметил, видимо он куда-то отлучился, поэтому пожилой охранник сам проверил мои документы, внес отметку в журнал и попросил немного подождать, сообщив, что профессор Блэк спустится за мной лично. Оказывается, этот охранник не был абсолютно немым, как я предположил изначально, все-таки он разговаривал, но просто делал это крайне редко, видимо, по причине того, что был крайне флегматичным и не очень интересовался окружающими. Примерно через пять минут после того, как охранник заговорил со мной, спустился доктор Говард Блэк, который радостно поприветствовал меня широкой улыбкой и крепким рукопожатием:

– Ну вот, Джереми, настал час икс, – произнес довольный моему появлению доктор.

– В некотором роде да, можно и так сказать, – заулыбался я в ответ.

– Ну пойдем смотреть ваших кандидатов, – оживленно скомандовал он.

– Пойдёмте, посмотрим, – кивнул я.

– Так на ком же остановился ваш выбор, Джереми? – по дороге спросил профессор.

– Я выбрал мисс Элизабет Шифер, мистера Роба Джефферсона и мистера Оливера Блэнкса, – ответил я.

– Весьма интересный выбор, я предполагал нечто подобное, только не ожидал, что вы выберете мистера Блэнкса, почему-то мне казалось, что выбор на нем не остановится, – слегка удивился доктор.

– Знаете, профессор, я колебался, не мог определиться с последним претендентом, но в итоге решил, что мистер Блэнкс отлично подойдет для моих задач, поэтому стоит попробовать пообщаться и с ним, – рассказал я.

– Ну хорошо, Джереми. Тем более что это ваш выбор, а не мой, поэтому вам решать. Только учтите, что при общении с каждым из пациентов необходимо придерживаться некоторых строгих правил, не произнося вещи, касающиеся запретных тем. Понимаете, о чем я? – профессор строго посмотрел мне в глаза.

– Естественно, мистер Говард. Если вы мне озвучите темы, которых не стоит касаться в общении с тем или иным пациентом, то я, конечно, обойду их, чтобы не травмировать психику своего собеседника, – заверил я доктора.

– Ну тогда отлично, что вы понимаете это, Джереми. Все же мы имеем дело с особенными людьми, чья психика не совсем устойчива, – пояснил профессор.

– Профессор, даже больше скажу, я еще вчера отметил этот момент, предполагая, что мы его непременно коснемся. Если бы не вы его подняли, то я бы сам его озвучил, – с небольшой гордостью похвастался я.

– Вот как? Похоже на то, что у вас, дорогой Джереми, есть потенциал для работы в нашем учреждении, – радостно похвалил доктор.

– Ну не знаю… – я изобразил небольшое смущение.

– Предлагаю начать с мисс Элизабет. Как считаете? – спросил доктор.

– Да, меня такой вариант вполне устраивает, давайте начнём общение с нее, – согласился я.

– Тогда вперед, кабинет триста двенадцать, Джереми, – задал направление профессор.

Мы двинулись по лестнице на третий этаж, в место, где содержались обычные пациенты клиники. Под «обычными» подразумевалось то, что это те люди, которые часто контактируют с социумом, почти не опасны и, по большей части, способны вести полноценную жизнь. Что не скажешь о пациентах с четвертого этажа, сущность которых, со слов доктора, таила в себе множество опасностей, а взаимодействие с ними явно не сулило ничего хорошего. Но это и привлекало меня – ужас, который содержали палаты четвертого этажа, неосознанно манящий к себе, вещающий о том, что именно здесь скрывается то, что я так усердно стремлюсь отыскать.

– Вот мы и пришли, Джереми, – голос доктора отвлек меня от пробудившихся мыслей.

– Отлично, профессор, – автоматически ответил я.

– Итак, Джереми, запоминайте: с Элизабет можно разговаривать на любые темы, кроме ее взаимоотношений с отцом. Вообще постарайтесь ничего не спрашивать про ее отца, если она сама внезапно не заговорит с вами по этому поводу, но это маловероятно, почти нереально, поэтому не касайтесь этой темы, это табу. И уж тем более учитывайте то, что вы для нее абсолютно незнакомый, посторонний человек. Ну и, конечно, не говорите ей ничего плохого и обидного, ну этого вы и так не стали бы делать, а то у нее еще небольшие сложности с самооценкой, иногда на нее накатывает, и она начинает считать себя некрасивой и убогой.

– Все понял, мистер Говард, все эти моменты будут учтены, – заверил я профессора.

– Замечательно, тогда вперед, – доктор распахнул передо мной дверь триста двенадцатого кабинета.

Я вошел в кабинет, на деле оказавшимся обычным медицинским помещением, как у нас в больнице, где терапевт принимает своих пациентов. За столом сидел еще один доктор, возрастом чуточку помоложе мистера Блэка, больше никого в кабинете не было.

– Джереми, позволь представить тебе своего коллегу доктора Генриха Шульца, – произнес профессор, продолжив: – Это наш ценнейший сотрудник, светило психиатрии, сейчас также трудится над одним очень важным научным исследованием.

– Генрих, это мистер Джереми Смит, о котором я тебе рассказывал, – представил меня профессор.

Мы с мистером Шульцем поприветствовали друг друга, пожав руки. Этот человек был чем-то похож на доктора Блэка, тоже сухой и подтянутый, только не такой статный, как профессор, помоложе лет на пять или даже на десять, но, в отличие от профессора, не носящий очки, зато украшающий свое лицо большими и довольно пышными усами.

– Кого из пациентов выбрал мистер Смит? – прервал мои размышления доктор Шульц.

– Генрих, приведите, пожалуйста, мисс Шифер. Джереми решил начать общение с нее, – произнес профессор. В ответ на это Генрих лишь молчаливо кивнул и удалился из кабинета.

– О, Джереми, позвольте показать вам одну вещь, – доктор Блэк жестом попросил меня следовать за ним. Пройдя несколько дверей, он открыл одну из них и пригласил войти. Это оказалась огромная комната отдыха для пациентов, в которой было: множество различных настольных игр; книг, с яркими обложками; наборов для лепки и рисования и прочих интересных штуковин.

– Здорово, мистер Говард! – восхищенно воскликнул я.

– Да, Джереми, мы стараемся не только пичкать таблетками своих пациентов, но и налаживать их досуг, позволяя заниматься интересными и увлекательными вещами, дарующими им положительные эмоции, – рассказал профессор.

– Ну что же, пойдемте назад. А то я не удержался, мне очень хотелось показать нашу игровую комнату, – похвастался профессор. Вернувшись обратно в кабинет, мы обнаружили сидящего за столом доктора Шульца, который, завидев нас, произнес:

– Господа, мисс Шифер ожидает вас в соседней комнате. Мистер Смит, просьба не брать с собой портфель, чтобы не смущать пациента, который будет гадать о том, что там находится и не представляет ли это для него угрозы. Это касается не только мисс Шифер, но и всех пациентов в целом. Таков наш внутренний регламент.

– А что я могу взять с собой? – поинтересовался я.

– Книгу для записей, диктофон, ручку или карандаш, либо какой-то еще подобный инструмент, который вы будете использовать для фиксации разговора, – ответил он.

– У меня только записная книга и ручка, – сказал я.

– Тогда отлично, берите их с собой, а остальное оставьте здесь. Не бойтесь, никто не возьмет, – заверил меня Генрих Шульц.

Я оставил портфель, предварительно достав из него записную книжку и ручку, затем зашел в комнату следом за профессором Блэком и доктором Шульцем.

– Элизабет, позволь представить тебе мистера Джереми Смита, о котором я упоминал, – произнес доктор Шульц.

– Здравствуйте, Джереми, – поприветствовала меня симпатичная рыжеволосая девушка, сидящая в комнате за круглым столом.

– Привет, Элизабет, – с теплой улыбкой поздоровался я.

– Господа, мы не будем вам мешать, но если потребуется наша помощь, то мы будем в соседнем кабинете, – произнес профессор и удалился, прихватив с собой своего коллегу.

– Элизабет, тебе уже сказали, ради чего я пришел пообщаться с тобой? – начал разговор я.

– Да, в общих чертах. Вы писатель и пишите какую-то книгу, в основе которой будет описание жизни пациентов из клиники для сумасшедших, – ответила она.

– Нет, Элизабет, не совсем так. Моя книга строится не вокруг жизни сумасшедших, а вокруг жизни тех, на кого другие люди необоснованно и жестоко навесили этот обманчивый ярлык, – серьезным тоном произнес я.

– Вы хотите сказать, что не считаете нас сумасшедшими? – приподняв брови, спросила собеседница.

– Вас, не знаю, а вот лично ты на сумасшедшую не сильно похожа, – улыбнулся я. Девушку это немного развеселило, она даже слегка заулыбалась.

– Вы тоже не похожи, Джереми, – произнесла она в ответ, посмеиваясь.

– Тсс, потише, не выдавай мою тайну, – шепотом произнес я, сделав максимально важное лицо.

– Какую тайну? – заинтересовалась девушка.

– Я псих под прикрытием, – подмигнул я. На что девушка радостно рассмеялась.

– Джереми, вы забавный человек, – ответила она, закрывая рот руками, словно пытаясь удержать выходящий оттуда смех.

– Ну иногда бывает, с этим жить как-то легче, – пояснил я.

– Думаете стоит попробовать включить это в свою жизнь? – нахмурилась девушка.

– Если тебе тяжело, то почему бы и нет, – пожал я плечами.

– Вы наверняка знаете историю моей болезни и мои особенности. Мне тяжело совладать с собой, я не могу контролировать свои срывы, настроение резко меняется, я впадаю в страшную депрессию, бороться с которой невозможно. И я не могу удержать свои эмоции, они сильнее меня, намного сильнее, – поделилась со мной мисс Шифер.

– Как это происходит, Элизабет? – я сосредоточился на словах девушки.

– Сначала у меня все хорошо, жизнь идет своим чередом, я учусь, общаюсь с друзьями, гуляю, занимаюсь спортом, потом внезапно все меняется. Знаете, это похоже на то, когда тучи мгновенно набегают на небо, полностью закрывая собой солнце, и ты более не видишь яркого света, воспринимаешь все исключительно в этих серых и мрачных тонах. Приходит осознание того, что мир вокруг жесток, враждебен и ненавидит тебя, а ты в нем никто, чужак, изгой и полное ничтожество. И эти вещи становятся неоспоримыми, друзья оказываются не такими уж преданными, увлечения не такими уж интересными, а знания не настолько и важными. Не знаю, поймете ли вы меня, но это ужасное состояние, когда ты явно осознаешь, что предан всеми. И я не могу бороться с ним. Это как огромная волна, которая захватывает меня… волна, на фоне которой я песчинка, – откровенно поделилась со мной девушка.