Текст книги "Марек и Тыльза"

Северин Подольский
Марек и Тыльза

Предисловие

Первого января, сразу после Нового года ко мне заехал Иван Иванович. Он как всегда был весь в делах и, не снимая пальто, прямо с порога предложил написать героический эпос о нелегкой доле филателистов.

– Эпос про филателистов? – на часах было восемь утра, и я очевидно еще не проснулся.

«И откуда же ты взялся на мою голову?» – я на всякий случай посмотрел на настенный календарь, висящий в прихожей. Все правильно: на нем стояла отметка – первое января 2014 года. Ошибки быть не могло, я прекрасно помнил, как примерно в четыре часа утра я поменял календарь, вернувшись с улицы, где присоединившись к соседям, выпустил в ночное небо свою единственную петарду, которую вчера мне всучили вместо сдачи на Комаровском рынке.

– Что тебя так удивляет? Про Зеленого Змия ты же написал, а чем, по-твоему, хуже филателисты? – он забавно переминался с ноги на ногу, стоя на моем пороге, так как я не торопился приглашать его на кухню, где мы обычно обсуждали наши творческие планы.

– Может быть, мне лучше взяться за антикваров? – в шутку поинтересовался я, предполагая, что их хлеб имеет более криминальный оттенок, а значит, вокруг них витает привкус реальной опасности. А где есть опасность, там всегда найдется место, где могут разгуляться настоящие герои.

– Нет, антикваров не заказывали. И зря ты иронизируешь Подольский, у меня полным-полно весьма неплохих зарисовок о военных, тружениках полей, сталеварах. Ты не поверишь, есть даже аквалангисты и милиция, я не говорю уже о ворах в законе – Иван Иванович открыл и листал свой пухлый блокнот.

– У меня есть выбор? – мне хотелось спать, а заданная тема не будила внутри моей души ни одной струны, и поэтому, была обречена на старте.

– Нет…, разве что, можешь чиркануть об исследователях аномальных зон – Иван Иванович нашел совершенно свежую пометку на самой последней странице блокнота, и посмотрел на меня своими маслеными глазками.

– Пожалуй, я лучше попробую воспеть этих аномальных исследователей! – азарта я не испытал, но из двух зол нужно было выбирать наименьшее.

– Тогда за дело, Северин! – обрадовался Иван Иванович, и без приглашения, бесцеремонно оттолкнув меня, перешагнул порог моей квартиры…

Буквально через месяц, когда я случайно познакомился с человеком по имени, Марк Арчибальдович Хапалюк, мне стало совершенно очевидно, что с выбором темы я тогда погорячился.

«Не от мира сего!» – это самая главная характеристика, которая подходила к большинству моих новых знакомых из этой тусовки.

Обычно, употребляя выражение «не от мира сего», собеседник механически идет далее, оставляя разъяснения за кадром. Я же не мог пройти мимо и стал осторожно нащупывать те невидимые нити, которые соединяли это неугомонное племя с загадочным и с «ненашенским» миром.

Кроме того хочу отметить, что: «Пришельцы, инопланетяне…» – как пишут многие авторы, ставя эти две категории в один ряд, совершенно различные сущности.

«Инопланетян» никто никогда не видел и вряд ли когда-нибудь увидит. Ибо живут они на «иных» планетах, а на нашей Земле, они жить в принципе не могут. Для этого надо четко понимать разницу между словами «другие» и «иные».

Это принципиально!

А вот пришельцев видели многие, а если принять во внимание версию о том, что пришельцы мы сами и есть, то тогда получается, что их видят абсолютно все. Причем, много раз на день и практически в неограниченном количестве.

Гораздо интереснее другой вопрос: куда же подевались настоящие хозяева нашей планеты? Почему они ушли и когда вернуться? И самое главное: как они поступят с нами? Вот где надо копать. Ведь ответы на эти вопросы гораздо актуальнее для нас, чем поиски чужих богов или «инопланетян».

Если верить злобным американским блокбастерам на эту тему, то шансов у нас практически нет.

А если же согласиться с Хапалюком и предположить, что древние Земляне являются гуманоидами-гуманистами, уже давно вернувшимися и хладнокровно наблюдающими за нашими потугами выбраться из замороженного состояния, находясь на небольшом удалении, то шанс может и появиться.

Также хочу заметить, что разномастные исследователи аномальных зон (в своем большинстве) – засланные казачки, работающие не на нас.

* * *

Миновал примерно месяц после нашей договоренности написать эпос, когда я зашел в церковь на пересечении улиц Севастопольской и Кнорина. Храм был совершенно новым и сверкал свежей позолотой купола, а вот его внутреннее пространство уже успело пропитаться особой атмосферой.

К исповеди я не готовился, более того, к этому моменту я успел обрасти таким толстым слоем ереси, что старался не смотреть на лики святых. Я зашел сюда просто так, постоять и отдышаться.

Поставив свечку Николаю чудотворцу и прочитав три раза «Отче наш», я уже собирался уходить, когда мое внимание привлек молодой человек с огромным пучком самых толстых свечек, какие только можно было отыскать в церковной лавке.

Молодой человек, очевидно, был в храме первый раз. Он затравленно озирался, изучая новую для себя обстановку. Наконец, найдя место, куда можно пристроить свои жертвы, он начал лихорадочно их зажигать и устанавливать в подсвечники. Дело долго не спорилось, а руки его дрожали.

«Ну вот, кажись, и все!» – вместо молитвы он с облегчением выдохнул эти странные слова. Избавившись от последней свечки, он остановил на мне пристальный взгляд.

Я не осуждал его и уж тем более, не восхищался. «Наверное, что-то произошло в его жизни, приспичило, так иногда бывает!» – с этими мыслями я покидал храм.

«Подождите! Можно мне с Вами поговорить?» – окликнул меня этот субъект уже на троллейбусной остановке.

– Вы уверены, что хотите говорить именно со мной? – я оглянулся на церковь.

– Вы там были, и, наверное, это неслучайно? – парень также оглянулся.

Я пожал плечами, мне нечего было сказать.

– Кроме того я вас знаю, читал Ваши эпосы в Интернете – он во второй раз пристально посмотрел на меня.

– Весьма польщен – отреагировал я в духе стародавних времен.

– Меня зовут Марек Хапалюк – молодой человек протянул мне руку.

– А это мои сыновья: Миша и Саша – кивнул в сторону своего припаркованного возле церкви автомобиля, Марек.

«Высокие малыши» – отметил я, теряясь в догадках об их истинном возрасте.

– Может быть, прогуляемся по скверу? У меня есть, что Вам рассказать, господин Подольский! – молодой человек почему-то смотрел на меня умоляюще.

– А у меня есть один час. Уложимся? – в принципе у меня было время, и эта семейка меня чем-то заинтриговала.

– Постараюсь! – обрадовался Марек и позвал своих пацанов, которые весело потрусили перед нами по извилистой тропинке Севастопольского сквера…

Я не поверил ни единому его слову. Тем более, что я был коренным минчанином и никак не мог пропустить тех удивительных событий из жизни нашего города, о которых на полном серьезе повествовал Хапалюк.

С другой стороны, Марк Арчибальдович на сумасшедшего не походил. Скорее всего, речь шла о совершенно другом Минске и совсем другой Земле. И я бы забыл об этой встрече, но на мне висел заказ об исследователях аномальных зон, а рассказ Марека подходил на двести процентов.

– Напишите, пожалуйста, эпос, Северин Альгердович! И примите эту информацию как подарок! – просиял Хапалюк.

«Я-то приму, а вот примет ли Иван Иванович? Вот в чем вопрос!» – про себя подумал я и попрощался…

Часть 1. Возвращение вирихирдов

Глава 1. Маленький звездочет

«Почему почти новый вокзал насквозь пропитан старыми запахами?» – нос Марека Хапалюка явно улавливал древний и специфический аромат деревянных и пропитанных креозотом шпал, которые давным-давно были заменены тут на бетонные. Этот запах ему абсолютно не мешал, а просто удивлял и даже манил в дорогу.

«Неплохо было бы запрыгнуть сейчас в этот поезд и надолго покинуть город-герой Минск. А еще лучше, навсегда!» – Марек прикурил очередную сигарету и, не обращая никакого внимания на белую табличку с маршрутом состава, любовался сизым дымком от растопленной вагонной печки.

«Пассажирам вскоре предложат чай в граненых стаканах и в мельхиоровых подстаканниках» – он с завистью наблюдал, как в синий свежевымытый вагончик номер восемь, не спеша загружались пассажиры. А счастливыми эти люди были только потому, что пребывали в неведении, и не знали того, что знал он, Марек Хапалюк, внезапно поседевший двадцатипятилетний минчанин, сумевший прожить несколько бурных жизней за одну свою, причем, далеко неполную.

– Молодой человек, Вы едете или кого-нибудь провожаете? – повернулась к нему рыженькая проводница, когда он остался один на перроне. Марек посмотрел на поезд, и внезапно почувствовал ту силу, которая спустя минуту, сдвинет с места эту махину и под стук колес заставит покорять пространство.

– Ты не поверишь, красивая! Я тут медитировал – Хапалюк улыбнулся и быстро зашагал прочь. Поезд плавно и почти бесшумно начал свое движение. Мимо него проплыла в дверном проеме рыжеволосая красавица, и Марек подмигнул ей, получив в ответ улыбку, от которой у него в другое время непременно поднялось бы настроение.

«Нельзя мне бежать, надо донести свой непутевый крест до конца» – только сейчас он отметил, что это был «Белый аист», шедший до Киева. Бросив окурок прямо на рельсы, Марек достал из кармана бумажник. Это движение не укрылось от вокзального бомжа, который вырос на его пути словно из-под земли. Не дав ему и рта раскрыть, Хапалюк подарил этому существу все свои деньги, и легкой походкой направился к подземному переходу. Пройдя несколько шагов, он обернулся: «Уважаемый! Подари-ка ты мне один жетон на метро».

– Пожалуйста! – бегло пошарив в подаренном бумажнике, великодушный бомж выудил оттуда один жетон и шустро потрусил в обратную сторону, пока бывший хозяин денег не передумал.

Домой ехать не хотелось категорически, и Марек решил покататься. Что он и делал в течение ближайшего часа, меняя поезда на двух линиях минского метрополитена.

«Все-таки надо было прыгать в киевский поезд» – езда в подземке желаемого результата не дала, тяжелые мысли по-прежнему давили на психику. Выйдя у парка Челюскинцев, Марек все же прошелся по шпалам, но уже по шпалам детской железной дороги. Спрыгнув с полотна и облюбовав безлюдное место, он прилег на траву и, созерцая ясное синее небо, стал приводить свои мысли в порядок. Сначала у него ничего не получалось, но через полчаса он уже витал в пограничном состоянии между сном и явью, подложив под голову свернутую летнюю курточку. Полузакрытые веки расслабились:

«Слава богу, солнце ушло за тучу» – прошелестела в утомленном сознании сладкая и затухающая мысль, все более определенно подталкивая тело в сторону сна.

Однако провалиться в сон ему не довелось, так как окружающее пространство вдруг стало наполняться подозрительными звуками.

«Лоси! Неужели у нас в городской черте водятся звери?» – насторожился Марек, уловив за пнем невнятное бормотание и треск поломанных сучьев.

Эти звуки его не испугали, он сейчас даже припомнил историю, рассказанную в далеком детстве отцом, когда в один из Минских гастрономов некогда забрел одинокий старый лось. В дальнейшем магазин не раз менял своих хозяев и название, но в памяти народной он навек остался «Лосиным».

На полянку вышли трое: сухонький старичок в спортивном костюме и с огромным рюкзаком за плечами, пожилая женщина в полном камуфляже и очкарик неопределенного возраста с блуждающей улыбкой на лице. Женщина сосредоточено взирала на свою руку, в которой застыла биорамка. У старичка в правой руке был портативный вольтметр. Один полюс этого прибора витым проводом был подсоединен к мочке его левого уха, а второй, к лыжной палке, с помощью которой, этот немолодой исследователь со стажем, прощупывал почву на своем пути. Третий участник на их фоне выглядел сущим бездельником.

Вдруг старичок насторожился и, воткнув палку прямо перед собой, заволновался, пристально разглядывая дернувшуюся было стрелку прибора. Рамка в руке женщины тотчас начала бешеное вращение, а у очкарика от возбуждения затряслись коленки.

«Контактеры!» – с опозданием догадался Марек, разглядывая теплую компанию.

«Серьезные ребята!» – Хапалюк с удивлением наблюдал, как старичок деловито достал из своего рюкзака древнюю рогатую комнатную телевизионную антенну и, оторвав штекер, ловко оголил оба провода.

Один из концов он надежно прилепил пластырем к запястью очкарика, а второй проводок, не менее тщательно, старичок зацепил металлической прищепкой к мочке своего правого уха. Женщина стала между ними. Свою рамку она либо потеряла, либо она уже вращалась так быстро, что Марек не мог различить блестящий контур на фоне ее емкой фигуры.

«Идиоты! Вы бы еще сигналы в космос послали!» – выругался про себя Марек. А Марек Хапалюк знал, что говорил, так как последние дни он только и думал о том, куда бы спрятаться от тех, с которыми эти сумасшедшие пытались наладить контакт. А знания он получил почти пятнадцать лет назад, когда и началась эта история…

* * *

– Марек, что ты хочешь получить от Деда Мороза в этом году? – отец снял очки и отложил вечернюю газету, с которой не расставался на протяжении всего ужина, игнорируя едкие замечания насчет чтения за едой от своей супруги.

– Телескоп! – без тени сомнений ответил Марек.

– Ты слышал папа? Те-ле-скоп! – его старшая сестра Анна поддержала брата, помня, что в прошлом году тот также просил телескоп, а получил в подарок детский бинокль из пластмассы.

– Дед Мороз нас услышит! – вмешалась мама, зная, что их маленький Марек, помешанный на астрономии, за последний год так продвинулся в этой науке, что мог заткнуть за пояс не только лучших учеников старших классов, но и экскурсовода планетария. Что их славный малыш и проделал на прошлой неделе.

– А ведь еще совсем недавно наш мальчик играл с игрушками – выпив на ночь две чашки кофе, мама долго не могла уснуть, разговаривая сама с собой.

– Я помню, как он, раскрыв рот, слушал рассказы о твоем дедушке-герое, Тарасе Николаевиче Головко, легендарном комиссаре партизанского отряда. А теперь, у него одни черные дыры на уме – проворчал отец, поворачиваясь на другой бок.

Семья Марека жила в Курасовщине, в собственном доме на Черниговской улице. Приближался Новый год и одновременно, День рождения Марека.

Как обычно, вместе с этими светлыми праздниками, Марек буквально из ниоткуда, поймал легкую простуду. Теплый шарф из мягкой исландской шерсти согревал его горло, но более всего его согревала картина, которую он созерцал из своего окна. Взгляд маленького Марека был прикован к большой коробке, которую отец выгружал из машины. Это мог быть только подарок, и он знал, какой это замечательный подарок. Ведь вчера днем, Марек случайно поднял телефонную трубку и прослушал сообщение. Очень приятный женский голосок поставил его в известность, что заказанная модель телескопа поступила на склад и у него пытались уточнить насчет доставки. Дав рабочий телефон отца, он потерял покой.

«Мечты сбываются!» – Марек окинул небосвод, который уже сегодняшним вечером будет, подвергнут самому тщательному исследованию. И ему было совершенно безразлично, что есть на Земле мощные обсерватории, а в ближнем пространстве парили некие «Хаблы». Он твердо знал, что в огромном космосе найдется место и для его пытливого ума.

«Ты совершенно прав, мой юный друг! Свой ум ты в меня уже запустил, осталось только пошарить в моих просторах отменным оптическим инструментом» – в его сегодняшнем сне именно так пошутила невероятно красивая золотоволосая девочка, представившись Вселенной.

«Я обязательно пошарю! Даю честное слово!» – с этими словами просыпался маленький Марек Хапалюк, которому сегодняшним утром исполнилось ровно одиннадцать лет, и у которого после встречи во сне с девочкой-Вселенной, чесались не только руки, но и глаза.

Глава 2. Недетская игра

Как всегда, их относительно небольшой дом был наполнен гостями. Пришли родственники, коллеги по работе родителей, а после встречи Нового года начнутся хождения по соседям и обратно. Родители были людьми веселыми и общительными, Марек на своем коротком веку не мог припомнить тихих семейных посиделок.

– Ну, Галилей, получай свой подарок! – родители сняли с телескопа велюровый чехол и Марек буквально обомлел от счастья.

– Вот это подарок! – всплеснула руками тетя Валя, соседка из дома напротив.

– Везет же некоторым! – притворно изобразила зависть старшая сестра Анна.

– Ну, иди уже к себе наверх! – разрешила мама, отметив нетерпение Марека, зная, что их сын слишком хорошо воспитан, чтобы самовольно покинуть застолье. К праздникам в их семье традиционно относились уважительно.

– Смотри, не разбей игрушку! – рассмеялся отец, наблюдая, как сын на подогнутых от волнения ногах, тащит свой телескоп на второй этаж.

Собравшиеся гости мило улыбались, и никто из них не возражал, чтобы Марек вдруг покинул веселье и уединился со своим подарком у себя в комнате.

– Он долго этого ждал! – виновато улыбнулась им мама, понимая, что с уходом маленького именинника слегка сбивается запланированная цепь праздничных тостов.

«Ничего, сделают акцент на Новый год!» – Марек в другой раз и сам с удовольствием посидел бы с гостями, среди которых были самые близкие родственники и друзья его родителей.

Внизу послышались волшебные звуки арфы, которую, как обычно, принесла с собой Ольга Петровна, коллега с маминой работы. Вскоре к этим звукам подключилась губная гармошка большого друга их семьи, Андрея Дмитриевича и праздник пошел по накатанной дорожке. Марек уважал своих родителей за их страсть к настоящему, живому звуку. Папа с мамой самым решительным образом отвергали даже «минусовые» фонограммы караоке и пели всегда живьем, под живой же аккомпанемент.

Вскоре песни стали плавно переходить в пляски. Малиновые переборы струн арфы, стали жестче, губная гармошка дяди Андрея вела тему и вгрызалась в такт, который всегда задавал его отец, притоптывая специальными туфлями для танцев, подкованными металлическими набойками.

«Ну, вот и прекрасно!» – сценарий был предсказуем, и Марек перестал чувствовать себя виноватым, покинув этот праздник жизни.

Установив на штатив телескоп, он решил засунуть чехол в картонную коробку, которая стояла под столом. Но коробка оказалась не пустой.

Он узнал его. Это был очень старый компьютер, который в незапамятные времена за бесценок купил его отец и который ни разу на памяти Марека не включался в сеть.

«На запчасти» – сказал тогда папа, так и не прикоснувшись к этой рухляди.

«Ископаемое! Ни тебе модема, ни сетевой платы! Ничего, поработает у меня калькулятором!» – улыбнулся юный гений, собрав это железо в своей лаборатории. Именно так он гордо называл часть мансардного этажа, где были расклеены карты звездного неба северного полушария, вывешены макеты всех планет солнечной системы и почти повсюду стояли модели ракет, звездолетов и летающих тарелок.

Удивительно, но жесткий диск хрюкнул и загрузил какую-то очень древнюю операционную систему, о которой Марек Хапалюк ничего не знал даже понаслышке, несмотря на то, что мальчиком он рос весьма любознательным и даже составлял нехитрые программки на нескольких языках.

Более двух часов он подбирал пароль и был вознагражден сполна, когда синтезированный голос произнес забавные слова: «Я рад приветствовать тебя, Дрендела!»

– Вы ошиблись! Я не Дрендела, я Марек Хапалюк – скромно возразил компьютеру мальчик.

– Ты это брось! Можешь так шутить со своими родителями, Дрендела – не сдавался искусственный интеллект, нагло хохоча с металлической хрипотцой.

Марек решил не спорить. Что взять со старого компьютера, в котором, и игрушек-то, приличных, скорее всего, и не было.

«Поиграем?» – словно прочитала его мысли груда старого металлолома.

– А у тебя есть во что? – снисходительно набрал ответ Марек, нажав клавишу «Ввод».

– А у меня вот что… – прошелестел компьютер и затих. Марек хотел, уже было выключить старинный агрегат, но у него вдруг внезапно закружилась голова. Пространство мансардного этажа их небольшого дома дрогнуло и стало медленно искажаться, что было странно само по себе, но хуже всего было то, что оно стало постепенно сжиматься, причиняя поначалу дискомфорт. А затем Марека охватила паника, граничащая с ужасом.

«Клаустрофобия» – он определенно где-то ранее слышал это странное слово. Но теперь эта мерзость терзала его еще не искушенный различными фобиями молодой организм. На миг ему показалось, что атомы его тела сжались в одну бесконечно малую точку и нырнули за закрытый занавес.

Марек попытался было вернуться в комнату, но ничего у него не вышло, теперь он находился в тесном зеленом коконе света. Словно невидимый огромный зеленый паук паковал его маленькое тельце. Марек против воли постепенно срастался с ним, ощущая бесчисленное число сверхтонких нитей, которые, как щупальца тянулись к узловым точкам его мозга. Он раньше и предположить не мог, что в голове находится так много этих узловых точек.

Острые приступы клаустрофобии постепенно стали затухать, приоткрывая Мареку двери в иной мир. И этот мир был фантастически пуст и непроницаем.

«Ничего себе! А где же тут пространство? – теперь у Марека внезапно стало меркнуть зрение и обостряться новое, совершенно незнакомое чувство, очевидно, более подходящее для восприятия этого мира. И это было удивительно! Это новое чувство и подсказало ему, что куда-то пропало его тело, что впрочем не вызвало у него ни паники, ни сожаления. И это было еще более удивительно!

Марек еще долго не мог понять, как он тут перемещается: ходит, плавает, или летает. Но эффект от своего движения он ощущал вполне адекватно, даже не взирая на полное отсутствие пространства. Впрочем, подсознание постоянно пыталось строить его иллюзию, и только эта титаническая работа спасала разум Марека от его полного разрушения.

Не успев толком поразмыслить над этим парадоксом, Марек застыл, если можно так выразиться, на месте. Прямо по курсу объявились три светящихся сгустка энергии, которые излучали волны всех цветов радуги. Они осторожно окружили Марека, и он мог поклясться, что сгустки были разумны и не удивлены этой встречей, ему даже на миг показалось, что они его тут давно поджидали. А еще Мареку почудилось, что от одного из сгустков к нему протянулись сверхтонкие щупальца, которые бесцеремонно обвили его голову, затем переместились в область сердца, а чуть позже, проникли в печень. Подсознание построило очередную иллюзию пространства, и Марек сумел оценить размеры этих тел, которые были никак не меньше футбольного мяча, хотя очертания их были смазаны и постоянно вибрировали.

Между тремя сгустками шел интенсивный информационный обмен, который Марек мог наблюдать в виде искристых молний, которые тянулись от одного создания к другому. Если бы Марек был сейчас в своем теле, то его подсознание констатировало бы отсутствие враждебной атмосферы в этом удивительном месте. Он попытался было оглянуться, но эта нелепая имитация телодвижения ничего ему не дала, кругом пульсировала зеленоватым цветом сплошная пустота.

«Они приняли какое-то важное решение!» – озарение пришло к Мареку извне. Последовавшая за этим пауза была не долгой, вскоре сгустки стали вытягиваться и пытаться принять форму человеческого тела, что у них сначала получалось, но на самой последней фазе трансформации что-то застопорилось.

«Почему мне не страшно?» – очередная мысль удивила его, так как картинка трех привидений на фоне абсолютной пустоты при любых иных условиях, могла бы свести с ума даже взрослого человека.

«Вот это да! У нас, кажется, гость!» – Марек не сразу понял, что эти полупрозрачные манекены говорят именно о нем. По мере уплотнения трех гротескных фигур и наполнения их вполне узнаваемыми человеческими чертами, он заметил, что тонкие щупальца постепенно ослабили хватку, а затем и вовсе, отпали.

«Это же кокон!» – осенило его.

«Это Кокон Времени, Дрендела! Неужели ты забыл?» – некто внес в его последнюю мысль более конкретную поправку.

«Опять Дрендела!» – это слово почему-то стало беспокоить Марека больше, чем все увиденное в этом странном мире.