Книга: Мой отец Абдул-Хамид, или Исповедь дочери последнего султана Османской империи - Шадийе Османоглу

Что мы получаем на выходе? Нечто наподобие нашумевшей в свое время "Наивно. Супер", только в декорациях из "Великолепного века". Принцесса Шадийе настолько оторвана от реальности, что всерьез пытается оправдать любимого отца аргументами вроде "Ну какой же он тиран, он так любил семью, он нам подарочки каждую неделю делал!". Кроме того, Шадийе убеждена, что на самом деле народ ее папочку очень любил и младотурков не поддерживал, а в доказательство приводит бронебойные аргументы такого плана:

"...Ежегодно в годовщину восхождения отца на престол проводили пышные церемонии и устраивали празднество. Это празднество называлось «Джулюс» — «Торжество восхождения на трон», и в честь него перед нашими покоями всегда выступали артисты, а мы любовались их мастерством. За стенами дворца устраивали замечательные гуляния в честь «Джулюса»: ночью запускали «огневые шутихи», фейерверки, организовывали торжественные факельные процессии. А в покоях звучал личный марш султана — Марш Хамидие..."

Про то, почему ее папа покидал дворец только ради пятничного намаза, да и то под усиленной охраной, Шадийе почему-то не рассказывает. Зато в конце книги приводит еще один чумовой аргумент: она провозглашает своего отца великим государственным деятелем, ведь... ей так сказал встреченный через 40 лет на одном из светских раутов бывший посол Италии в Стамбуле.

В общем, с "развенчиванием мифов" у Шадийе получилось так себе. С инсайдами тоже как-то туго: про самого Абдул-Хамида информации минимум, а что касается глав о жизни принцессы в Йылдызе, то они, конечно, весьма занятные, но какие-то уж слишком "девочковые". Повествование вертится вокруг нарядов и еды, а это не совсем то, что мне хотелось бы узнать о Турции эпохи зулюма:

"...Мы обедали вместе с мамами, стол был обилен и разнообразен. На большом круглом серебряном подносе располагались разделанный ягненок, курица, супы, пироги, различные сезонные овощи, рис, сливки; на подносе поменьше были закуски — икра, сыр, различные фрукты; все это подавалось на наш стол каждый день на обед и ужин";

"...У пятничных дней были и другие привлекательные для нас, юных девочек, обычаи. Вот почему мы так ждали пятницу: рано утром прислужницы Казначейши-усты приносили каждой из нас две большие коробки. Из одной из них они доставали новое нарядное платье, из второй — новую игрушку. Мы каждый раз делали вид, что это сюрприз. Каждую неделю я молча ожидала подарка в один и тот же час, не отрывая взгляда от двери. Бывало и так, что платье, которое мне приносили, не нравилось мне".

Младотурецкую революцию Шадийе вообще не поняла, для нее она сводится к изгнанию папочки из дворца. При этом революция происходит где-то на трети книги, а следующие две трети посвящены личной жизни мемуаристки в эмиграции, что опять же не выглядит представляющим большого интереса. Точнее, как: теоретически представляет, ведь принцесса, например, жила в оккупированном Париже, но про все действительно важные события она пишет максимально бегло, продолжая фокусироваться на мужьях, дочке, курортах и светской мишуре.

В конце книги Шадийе вдруг начинает раздавать бесценные советы о том, как прожить счастливую жизнь и не сломаться под ударами судьбы. Это довольно забавно, если учесть, что принцесса ни дня в своей жизни не проработала, а драгоценностей, вывезенных из Стамбула, ей с запасом хватило на десятилетия безбедной жизни. Кстати, страшно представить, сколько же денег в реальности тратилось на султанский двор, если такой уровень жизни могла себе позволить одна из 13 дочерей, да еще и от седьмой жены. После такого, вопреки желанию автора, еще сильнее убеждаешься в пользе свержения режима.

Поверхностно, скучновато, а выводы построены на очень уж зыбкой почве. 3/5

Автор данной книги Шадийе Османоглу — османская принцесса, дочь последнего султана Османской Империи Абдул-Хамида, свергнутого с престола. Воспоминания Шадийе посвящены ее детству при дворе и всей дальнейшей жизни уже после свержения султаната. Ее мемуары пережили множество переизданий прежде, чем были переведены в России в этом году. С того момента, как переводчица Аполлинария Аврутина объявила о выходе книги, я очень хотела её прочитать. И вот, когда книга появилась в электронном виде, я тут же проглотила ее за пару дней. Что могу в итоге сказать: я не совсем понимаю, почему мемуары Шадийе Османоглу так упорно переиздавались, а, значит, были важными для Турции многие годы. Очень неоднозначные чувства оставила книга Шадийе Султан. Во-первых, складывается впечатление, что воспоминания выхолощены, образ самой Шадийе и ее отца уж больно идеальные, оттого к концу книги остается ощущение, что ты совершенно не знаешь, какой была сама Шадийе и султан Абдул-Хамид. Они однобоко прекрасные, добрые, бескорыстные, возвышенные, отрицающие роскошь и ценящие простоту. Описание диалогов между Шадийе и вторым мужем тоже странные, даже принимая во внимание устои времени, все равно они выглядят странно. Герои книги словно блаженные или сошедшие со страниц шекспировских пьес. Тем не менее речь шла о ХХ-м веке, а не о XV-м.

"Мой милый Решад, сказала я, – страх – это низость, а храбрость несет в себе величие. Страх никому не поможет избежать предначертанного судьбой. Давай будем помнить о том, что в то время, пока мы в довольстве находимся у себя дома, там, под огнем, в грязи и дожде, отцы, израненные и уставшие, продолжают стойко бороться со смертью и защищать своих детей. Такие же, как я, матери бьются в слезах. Бежать? Брось, Решад! Не ожидай от меня подобного..[]" Глаза Решада наполнились слезами. Он ответил: "Милая Шадийе! Какое благородное у тебя сердце, как высоки твои принципы!".

И, во-вторых, почти все мемуары Шадийе Османоглу посвящены ее нехилым (в плане финансов), путешествиям и обедам в роскошных, как она сама иногда уточняла, ресторанах.

Париж славится своей красотой весной и осенью. Мы постоянно пили послеобеденный чай в разных приятных заведениях, а затем возвращались домой. Подобный образ жизни не утомлял нас. Наши чувства и мысли были едины. Наш первый совместный зимний отпуск мы провели в Виши. Когда наступила поздняя осень мы, желая весело справить Новый год, отправились в Ниццу, оттуда – в Канны, а после вернулись в свое уютное гнездышко в Париже. Во время подобных путешествий я с супругом посещала концерты и театры – мне уже не хотелось развлекаться в одиночку, как раньше.

Она всю жизнь моталась по роскошным отпускам, и все, что попроще ей казалось простеньким.

Конечно, Порнише был слишком простеньким местом по сравнению с тем, что я видела до сих пор.

В итоге и Париж ей наскучил:

Мы настолько привыкли к постоянной смене обстановки, к мягкому климату курортных городков, к духу путешествий, что теперь Париж в наших глазах начал утрачивать свою прежнюю прелесть [...]Здоровье, которое я годами так тщательно берегла в горах и на побережьях, в одночасье было испорчено парижской погодой. Теперь мне нельзя было купаться, что я всегда так любила. Так я лишилась одной из немногих радостей в жизни.

И все это, как я понимаю, на деньги султанской семьи, которые ей достались в наследство от отца. В таком контексте еще лучше понимаешь, почему султанат был свергнут, если только одной из 19 детей Абдул-Хамида денег хватало вот так десятилетия мотаться по курортам. Страшно представить, сколько государственных денег уходило на всех многочисленных отпрысков султана и всех его гаремных дам. Сама Шадийе была рождена от 7 (!!!!) жены султана, а всего их у него было от 13 до 16. И сама Шадийе писала, что у женской части дворца была только одна задача — наряжаться. Ткани, драгоценности, особняки - на все это, естественно, деньги шли нетрудно догадаться откуда. И раньше, и тем более после прочтения мемуаров дочери султана, подобные обстоятельства напоминали мне судьбу нашей царской семьи — при нищем народе, живущие на широкую ноги цари и их бесконечные родственники. Я всегда разделяла и поддерживала идеи кемализма, а после дневников Шадийе Османоглу поддерживаю с еще большей силой.

В конце мемуаров Шадийе в свойственной ей патетике возьмется размышлять, что материальное не значит ничего, что нужно довольствоваться малым, но ее собственная книга состоит практически сплошь из перечисления шикарных курортов, ресторанов и особняков. Я ее не поняла. Из ее книги я не узнала, кем же была Шадийе Османоглу, потому что из этого отполированного до скрежета на зубах образа невозможно узнать человека. Наоборот, подобное порождает только еще больше вопросов.

Я постоянно напоминала Санийе [дочь] о грехе меркантилизма, о том, как необходимо человеку довольствоваться малым, заработанным честным трудом.

Уж не знаю, объективная ли картина жизни Шадийе Султан складывается после прочтения ее воспоминаний или просто у нее так получилось рассказать о себе, на мой взгляд, не совсем удачно, но были и моменты, которые мне понравились. Некоторые истории из жизни Абдул-Хамида, любовь Шадийе к своему отцу, их любовь к животным. На долю Шадийе выпали очень тяжелые испытания, нельзя этого не признавать: свержение ее отца, ее дальнейшая жизнь в ссылке с отцом. Ранняя смерть первого мужа и такая же ранняя смерть второго мужа. Первая мировая война и вторая мировая война. Но в случае с войнами, в которые ей, конечно, как и всем, было очень тяжело, ей опять же помогали деньги и положение. Они с первым мужем, например, по ее собственному признанию, на черном рынке могли себе позволить покупать дорогостоящую в условиях войны муку, могли при помощи связей отца перемещаться по миру - да, без комфорта, но могли. Во время перемещения из Германии (которое стало возможно благодаря султанским связям), где обстановка становилась напряженной, домой в Турцию, они по обстоятельствам попали в отель, который оказался борделем — грязным и убогим. Они одну ночь перекантовались в этой гостинице-борделе, потом переместившись в лучший отель Будапешта были, видите ли, в постоянном напряжении, что эпизод с борделем может повториться. Ну вообще-то шла война, в которой есть обстоятельства и похуже. Кроме того, совершенно неуместные замечания по поводу внешнего вида постояльцев - до этого ли в условиях мировой войны?

Дурные воспоминания о первой ночи в Бухаресте все не оставляли нас. Даже несмотря на то, что нам предоставили лучший отель города, с самыми чистыми в городе номерами и самыми удобными кроватями, мы невольно оглядывали комнаты все с тем же тревожным беспокойством, словно боялись повторения случившегося. И все же, несмотря на сносные условия, постояльцы казались мне безвкусными и вульгарными, а женщины, обедавшие в ресторане, – излишне вычурно одетыми и вульгарными.

На корабле находилось множество французских офицеров и других военных высокого ранга, в предвкушении победы они выбирали самые хорошие блюда, пили только лучшие вина и шампанское. Меня встречали как высокопоставленную гостью, с готовностью потакая каждой прихоти. Ни о какой оплате угощений и речи не шло.

Да, деньги и положение от тягот войны полностью дочь султана не спасали. И не спасало ее это от потерь близких, но все же жизнь простых людей в те времена была куда тяжелее. Сочувствовать Шадийе Османоглу как-то очень искренне не всегда получалось. Собственно, я ждала от этой книги другого и, скажем так, куда большего, чем на 70% описания мотовни османской принцессы по минводам Франции и прочим гедонистическим городам и весям. По итогу у меня остались лишь вопросы, некоторое недоумение и убежденность в том, что царей и султанов нужно вовремя задвигать. И мне искренне жаль, что сегодня идеи и достижения кемализма попираются невежественностью современной власти Турции.