Текст книги "Песнь Великой Любви. Воин света. Тысячу лет спустя"

Глава 27

Заснуть Агапия не хотела.

Она стремилась к Илье.

Она закрыла глаза и погрузилась в своё живое Откровение.

Вот все они стоят в пустыне. Августа указывает путь. Они направляются.

Стоит жара. Агапию пугает жара. «Может, вернуться обратно?» – подумала она, но тут же отогнала эту мысль, ибо что-то очень сильное тянуло её вперёд.

Илья идёт впереди всех.

Она идёт рядом с Вероникой.

Куда они идут?

Вдруг вспоминает, что она находится в живом Откровении уже не в первый раз. А сейчас пришла, чтобы сообщить Илье радостную весть. Но ей неудобно догнать его и заговорить с ним. Они ещё не успели открыться друг другу, это будет потом, после Откровения, рано утром, когда Агапия споткнётся о камень, а Илья возьмёт её на руки и так понесёт.

Но ведь это будущее уже состоялось?.. И Агапия вернулась в Откровение, в эту удивительную живую жизнь, чтобы повидаться с Ильёй и успокоить его, сказать, что она познаёт путь, который перед ней…

«Иди к нему, время не терпит…» – шепчет ей Вероника, которая шагает рядом с ней. И Агапия преодолевает тягу прошлого и бежит, чтобы догнать Илью. Так делает она каждую ночь и навещает Илью во сне…

И на этот раз она догоняет его, зовёт: «Илья!» Тот оборачивается, радостно улыбается, берёт её в объятия.

«Агапия, как ты, как Августа, Вероника? Скажи быстрее, у нас мало времени».

Агапия скороговоркой рассказывает о пути и об испытаниях, о песне Августы и о крещении тридцати женщин…

«Мы найдём тебя…» – говорит Илья и не хочет выпускать её из своих объятий… И Агапия погружается в глубокий сон…

Её и всех разбудил грубый приказ:

– Женщины, вылезайте!

Корабль причалил к берегу. Было чуть позже полуночи. Видимо, пиратам нужно скрывать свой «товар». Женщин высадили на берег и повели к какому-то дворцу недалеко от моря. Там их приняли другие люди и сразу повели в баню. Потом дали им поесть и хорошо отдохнуть. Вечером другого дня каждой женщине принесли красивую одежду и мягкую обувь и велели нарядиться.

Из разговора слуг Вероника узнала, что они находятся на острове Капри.

Наряженных женщин осмотрел предводитель. Он остался доволен своим «товаром», но Веронику, Августу и Агапию выделил особо и поручил своим сообщникам выставить их последними.

Наряженных женщин выводили поодиночке. Каждый раз три пирата возвращались радостные, что дела идут хорошо, и забирали следующую женщину. Так забрали всех, и в комнате остались Августа, Вероника и Агапия.

– Что бы ни произошло с нами, мы ничего не должны бояться… – сказала Вероника.

– Молиться в душе и верить, что Бог не оставит нас без Своей милости… – добавила Августа.

– Я и в эту ночь была в Откровении… Илья сказал, что он найдёт нас… – прошептала Агапия.

Открылись двери и позвали их троих сразу:

– Безымянные женщины, выходите…

Их повели по длинному коридору и задержали у входа в огромный зал.

– Стойте! – приказали им.

Из зала они услышали голос предводителя пиратской шайки.

– Мой повелитель, – говорил он торжественно, – тебе понравилась каждая из этих тридцати красавиц, и ты щедро наградил нас… Но какая будет твоя награда, если я подарю тебе ещё трёх женщин, красоту которых ни с чем не сравнить?

Повелитель, видимо, что-то сказал в ответ, после чего предводитель с восторгом воскликнул:

– Убедитесь сами, мой повелитель… Введите безымянных красавиц!..

– Идите… – шепнул пират и подтолкнул каждую.

В зал вошли Вероника, Августа и Агапия.

Много лампад освещали огромный зал, который сиял богатством.

В противоположной стороне в полукруге стояли женщины-красавицы, среди которых была одна девочка лет десяти – двенадцати. В центре зала стоял предводитель пиратов. В глубине же зала, на троне сидел повелитель, которого Агапия, Вероника и Августа сразу узнали. Его окружали несколько приближённых.

Повелитель из глубины зала не разглядел хвалёных красавиц, зрение было уже не то. Предводитель пиратов собрался подвести их к нему, но тот сам встал и, опираясь на жезл, направился к женщинам. Сделал несколько шагов и пошатнулся. Пират успел подбежать к нему и поддержать.

К молодым и красивым женщинам приближался дряхлый старик, пленник своих низменных страстей и пороков. Он близко подошёл к ним и прищурил глаза, чтобы разглядеть черты их лиц.

– Мда-а-а… – произнёс он похотливо и облизнул губы.

Сперва он начал изучать Веронику. Но не глазами только, ибо глаза уже отказывали ему радоваться жизни, но и руками. Веронике были противны его прикосновения.

– Да, капитан, покупаю этот товар… – произнёс повелитель.

– Мой повелитель, как же ты её оцениваешь? – спросил пират, без тени, что идёт торговля.

– Женщина эта стоит столько золота, сколько она весит…

Пират потёр руки.

– Мой повелитель, ты единственный властелин в мире, который знает цену красивым женщинам…

Потом услужливо указал на Августу.

– Посмотри теперь на эту, мой повелитель…

Дряхлый старик перевёл свой мутный взгляд на другую женщину. Долго её разглядывал, приставив нос к лицу и другим частям тела, обнюхивал. Начал проверять на ощупь. Но Августа брезгливо оттолкнула от себя руки похотливого повелителя.

– О-о-о… Она ещё и строптивая! – воскликнул тот с восторгом.

– Мой повелитель, я думаю, она и поёт… – расхваливал предводитель пиратов свой товар.

Повелитель обнюхивал Августу и мурлыкал.

– Тоже покупаю… – сказал он наконец.

– Мой повелитель, она ещё играет на арфе… и танцует… – повышал цену своему товару пират.

– Дам тебе золота вдвое больше, чем она весит…

Пират опять потёр руки: «Какая удача!»

Настал черёд Агапии.

Повелитель начал её обнюхивать и ощупывать.

Но Агапии стали до такой степени противны его похотливые прикосновения, что она обеими руками оттолкнула его от себя. Дряхлый повелитель пошатнулся и готов был грохнуться на мозаичные плиты пола, но к нему на помощь срочно пришёл пират. Он удержал его своими мускулистыми руками и помог ему выпрямиться, а на Агапию посмотрел угрожающе.

– О-о-о… – воскликнул повелитель хриплым голосом. – Она умеет сопротивляться и драться… Капитан, покупаю её тоже…

– Мой повелитель, она молода, она как ангел… она…

– Дам тебе золота в три её веса…

Пират так потёр руки, что пальцы хрустнули. Столь удачно он никогда ещё не продавал свой товар.

– Итак, сколько красавиц ты мне на этот раз доставил? – спросил повелитель у пирата.

– Их тридцать три, мой повелитель…

Дряхлый старик, опираясь на свой жезл, в сопровождении пирата направился к своему трону.

– Капитан, ты назвал этих женщин безымянными…

– Да, мой повелитель, они не хотят называть свои имена… Потому ты можешь назвать каждую, как захочешь…

– Капитан… – повелитель остановился на полпути к трону. – У меня такое ощущение, что я этих женщин видел во сне…

– Это не мудрено, мой повелитель… Тебя во сне посещают, наверное, самые красивые женщины…

– Нет-нет… У меня ощущение, как будто я знаю их…

– Тоже может быть, мой повелитель… Эти женщины могут быть из знатного рода и могли посещать дворец во время торжеств…

Повелитель обернулся и зашагал обратно.

– Посмотрю на них ещё раз… Может быть, вспомню…

Пират испугался – а вдруг повелитель передумает купить их.

Повелитель подошёл к Агапии, прищурил глаза и внимательно посмотрел ей в лицо, обнюхал. Задумался.

– Не может быть… – пробормотал он с тревогой.

Потом так же внимательно изучил он лицо Августы.

– Не может быть… – произнёс он с тревогой и удивлением.

Перевёл взгляд на Веронику.

– Не может быть… Не может быть… – в его голосе звучали теперь страх и недоумение.

Пират не знал, что сказать. Он только готов был схватить его сразу, если тот опять пошатнётся.

– Не может быть… – продолжал повелитель.

– Капитан, где ты их нашёл?

Пират был серьёзно встревожен.

– Я нашёл их на западном побережье Сицилии, повелитель…

– Как они могли оказаться в Сицилии?.. – растерянно бормотал повелитель. – Они должны были быть казнены!.. Повешены!.. Как же они могли остаться в живых?! Может быть, это не они, а другие, похожие на них?..

Он ещё раз понюхал Агапию.

– О-о-о… – это был стон от боли и отчаяния. – Ты Агапия… А ты Вероника… А ты Августа… – он говорил это не им, а бормотал про себя, бормотал злобно и возмущённо.

Он рукой подозвал к себе одного придворного, стоявшего у трона. Тот подошёл и поклонился.

– Ты вчера приехал из Рима и сказал мне, что мои приказы выполнены… Это была правда? – в его голосе звучала угроза.

Придворный съёжился.

– Мне так было поручено сказать тебе, мой повелитель… – дрожащим голосом ответил придворный.

– И кто же посмел не выполнить мой приказ? – гневно спросил повелитель.

У придворного заплёлся язык.

– Император, я скажу тебе, кто нас спас… – смело сказала Вероника.

Император обернулся к ней.

– Значит, у вас есть покровитель! – вскричал император Тиберий. – Я уничтожу его…

– Нет, император, ты бессилен против Него…

«Зачем искать путь, когда он перед тобой», – звучал в душе Агапии голос из Откровения.

– Скажи, кто же он!.. Уничтожу! – закричал яростно и хрипло император.

– Нас спас Иисус Христос, Сын Бога… Забыл разве – тебя вылечил платок, на котором Его пот и кровь… Но теперь злоба и разврат усилят твои болезни…

– Замолчи, женщина… – взревел император. – Ты свела с ума и эту невинную девушку, которую я любил… – И он показал пальцем на Агапию. – Ты сделала из неё христианку…

Император пошатнулся.

– Ой… – и схватился за сердце и за голову.

После минутного стона: «ой… ой… – он обратился к пирату.

– Я этот товар не беру… Женщины эти осуждены, и они должны быть наказаны… Они изменили богам римским… и веруют в лжепророка…

Пират пришёл в отчаяние.

– Мой повелитель, – взмолился он, – какая разница тебе, они христиане или не христиане?.. Они ведь красивые женщины… А если осуждены, ты можешь их наказать, как захочешь…

– Замолчи, разбойник… – закричал император. – Эти женщины – твой товар и твоя собственность, потому казнить я их не буду… Но советую тебе продать их где-нибудь подальше от Римской Империи…

Опять заговорила Вероника.

– Император, ты самый злостный нарушитель римских законов…

– Что?! – ярость императора не стихала. – Какие я нарушаю законы?.. Что не отправляю вас всех обратно в Рим или сам не вскидываю вас на виселицы?

– В твоей империи, где ты должен быть защитником всех своих подданных, этот мерзкий морской разбойник похищает свободных граждан и перепродаёт их тебе или другим как рабов… В чём христиане провинились перед тобой, а не этот негодяй, который несёт столько горя людям… Христиане живут по заповеди: «Кесарю – кесарево, а Богу – Богово…» Чем не нравится тебе она?

Пират побледнел. Император пылал в гневе своём.

– Да ещё знай, император, он продаёт тебе не только трёх женщин-христианок…

– Что?! – взревел император.

– Что?! – возмутился пират: «Какой чёрт заставил меня изменить курс, чтобы похитить эти адские твари!»

– Спросите у них, кто они…

Император резко повернулся к тридцати женщинам, которых он уже оценил и которые восторгались смелостью Вероники. Он зашагал в их сторону и спросил первую же женщину:

– Кто же ты?

– Исповедую Иисуса Христа… – ответила она спокойно.

– А ты? – обратился он ко второй.

– Я христианка…

– А ты?.. А ты?.. – и так он дошёл до последней.

Двенадцатилетняя девочка посмотрела на императора светлыми и грустными глазами и ответила спокойно, уверенно, искренне:

– Я полюбила Иисуса Христа…

– И когда же ты успела полюбить Его? – спросил император.

– На корабле, господин, когда нас везли сюда…

Император повернулся к Веронике.

– Это ты их отравила, ведьма? – произнёс он с гневом.

Вероника ответила спокойно:

– Нет, император… В трюме корабля, где нас держали голодными и в грязи, и когда женщины эти, находясь в отчаянии, были готовы покончить с жизнью, мы рассказали им об Иисусе Христе… В Нём они нашли утешение и сами захотели креститься… И мы крестили их…

Ужас и ярость охватили пирата: женщина эта губила его надежды.

У императора помутнел разум.

– Повелитель, – шепнул ему пират, – ты пригрози им, и они тут же отрекутся от своего Христа…

– Ты так думаешь? – спросил повелитель с сомнением. – Сейчас увидим…

Он оглядел всех женщин устрашающим взглядом и гневно произнёс: «Слушайте мой приказ: кто хочет остаться в живых, пусть объявит при всех о своём отречении от Христа…»

Ни одна женщина не отозвалась.

– Вы не поняли мой приказ?.. Каждая из вас, предавшая римских богов, будет повешена! Ясно?.. Но оставлю в живых тех, кто… кто… О-о-о-о… – и император схватился за сердце.

Руки пирата успели поддержать своего повелителя, но поставить его на ноги не смогли. Капитан уложил его на каменные плиты.

– О-о-о-о… – застонал император. – О-о-о-о… – а потом еле слышно вымолвил: – Вероника, где твой платок?.. Вероника… Платок…

Глава 28

Как человеку быстрее преодолеть расстояния?

Кто ускоряет шаг, кто – бежит.

Кто садится на коня и, орудуя кнутом, поощряет его мчаться быстрее.

Кто садится на корабль, чтобы сделать путь прямым.

Но птицы летят быстрее, чем ноги несут человека.

Олень, тигр, заяц бегут быстрее, чем могут нести человека конь, или лодка, или корабль.

Но как же тогда человеку, который Юстиниан или который Илья, преодолеть расстояние от острова Сицилия до острова Капри, если они очень торопятся? Сесть на корабль?

Да, конечно, ибо между этими островами лежит целое море, и другого пути, кроме морского, нет.

Добрый Веспасиан, который вместе с Юстинианом и Ильёй переживал судьбу похищенных женщин, дал им прекрасный корабль и верных людей, и провожал их со слезами на глазах. Джамал и Франческо тоже поехали с ними. Остался у Веспасиана Антон, которому Илья дал нужные знания и поставил достраивать город Агапию вместо него.

Корабль вышел в открытое море и взял курс.

Капитан знает, что надо плыть быстро, надо успеть.

В трюме над гребцами стоит надсмотрщик и задаёт им темп:

– Раз… и… два… и… раз… и… два… и…

Корабль бороздит море. Но корабль не может плыть быстрее. А надо! Женщины в опасности.

Вчера во сне Юстиниан и Илья приняли весть от Августы и Агапии о том, что император Тиберий приказал повесить всех женщин, кто только прилюдно не отречётся от Христа. Из-за болезни императора приведение его приказа в исполнение временно приостановлено.

Каждый день, даже каждая минута может решить судьбу людей. Значит, надо спешить. Но корабль не может плыть ещё быстрее. Как же тогда Юстиниану, Илье, Джамалу и Франческо преодолеть расстояние длиною в месяц за десять дней? Можно ли перепрыгнуть через море и время?

– Можно! – сказал Илья.

Вчетвером они стояли на носу корабля и глядели вдаль, где им нужно было переместиться в срочном порядке.

– Что ты говоришь, Илья? – удивился Юстиниан. – Неужели такое возможно?

– Да, господин, есть сила, которая всемогуща, она и должна помочь нам… Она сможет ускорить и плавание корабля…

– Что это за сила, Илья? – спросил Юстиниан.

– Это любовь, господин, чистая любовь…

– Но мы же любим наших женщин? – произнёс Юстиниан.

А Джамал прошептал в мыслях: «И я люблю…»

Франческо же сказал вслух:

– Я люблю Августу, господин, она для меня родная мать… Скажите, как я могу приложить свою любовь, чтобы корабль плыл быстрее?

– Да, мы любим наших женщин, но надо их сейчас любить по-другому…

– Как по-другому? – спросил Юстиниан.

– Господин, в нашей любви замешаны страх и тревога, а также сомнение…

«Это верно, – подумал Джамал, – в моей любви есть страх и тревога».

– Да, я боюсь за Августу… – сказал Франческо.

– А их не должно быть в нашей любви… Любовь не терпит страх, тревогу, сомнение…

– Это верно, – согласился Юстиниан.

«Но ведь император Тиберий коварный и вероломный… Он может казнить всех женщин… И Веронику тоже», – подумал Джамал.

– Так освободимся от этого страха, господин…

– Освободимся от страха и тревоги… – повторил Юстиниан, – и чем же заполним любовь?

– Верою, господин… Всё остальное мы должны уничтожить в себе…

Джамал не смог скрыть своё удивление.

– И такая любовь ускорит движение корабля?! – воскликнул он.

– Ускорит, Джамал… Но не только это… – твёрдо сказал Илья.

Все смотрели на него вопросительно.

– В опасности находятся ещё тридцать женщин, – продолжил Илья, – и все они Божьи ангелы, в каждой из них так же, как и в каждом из нас – Иисус Христос… Мы спешим спасти не только наших женщин и не только всех остальных, но спешим спасти самого Иисуса Христа… Нам дано Откровение, мы воины Света… Вот какая нам нужна любовь, господин…

Юстиниан понял сразу – Илья говорил о любви к Иисусу Христу, которая выше всякой любви.

И Джамал тоже догадался: надо думать о спасении не Вероники, а Иисуса Христа, который в Веронике.

Это они поняли. Но как этой любовью ускорить движение корабля?

– И что же нам предпринять, Илья? – с удивлением спросил Юстиниан.

– Нам нужно сейчас спуститься в трюм, господин, сесть на места рабов в первом ряду, взять вёсла и грести с мыслью, что мы спешим спасти Спасителя…

«Прекрасно… Хорошо…» – восхитился Джамал.

– Ты прав, Илья… – согласился Юстиниан.

– Я тоже с вами… – порадовался Франческо.

Они поспешили к капитану и объяснили, что собираются сесть за вёсла в трюме. Капитан попытался отговорить их, но, встретив твёрдое решение четырёх мужчин, спустился в трюм вместе с ними.

В трюме сорок рабов занимались каторжным трудом. Они были привязаны к местам цепями и по команде надсмотрщика: «Раз… и… два… и… раз… и… два… и…», – со всей силой тянули на себя вёсла.

Капитан освободил им четыре места на носу корабля: с левой стороны уселись Юстиниан и Илья, с правой – Джамал и Франческо. Каждой паре полагалось тянуть четырьмя руками одно весло.

– Это очень тяжело – грести вёслами! – предупредил капитан.

Капитан ушёл. Надсмотрщик продолжал ритмично считать:

– Раз… и… два… и…

Четверо мужчин взялись за вёсла и потянули их с чувством чистой любви и мыслью о спасении Иисуса Христа, который ждёт их, находясь в тридцати трёх женщинах.

Корабль почувствовал толчок, и надсмотрщик чуть было не свалился со своего возвышенного места. Вскоре он начал издавать команды не «раз… и… два… и…» с паузами, а всё больше убыстряя темп.

– Раз-два… Раз-два… – кричал он, не понимая, как эти четверо мужчин могут так ускорить движение корабля.

Прибежал капитан.

– Что происходит?! – спросил он с удивлением у надсмотрщика.

Тот указал на сидящих впереди, мол, это они. Корабль мчался в море с неимоверной скоростью.

– Откуда у вас такая сила?! – обратился он к Юстиниану.

Но тот только улыбнулся ему.

– Мне трудно управлять кораблём, который мчится как стрела из лука… Но справлюсь… – сказал он скорее для себя, чем для Юстиниана и поспешил к своему мостику.

– Илья, – заговорил Юстиниан, – думаю, можно ещё увеличить скорость…

– Как, господин?

– Если мы войдём в Откровение и скажем нашим женщинам, чтобы они с той же любовью и мыслью звали нас?.. Разве это не будет помощью?

– Да, господин, вы правы… – ответил Илья. И они, за ними последовал и Джамал, не прекращая грести вёслами, закрыли глаза и через мгновение оказались в Откровении… А спустя некоторое время корабль ещё раз содрогнулся от толчка и помчался ещё быстрее. Сила чистой любви, пропитанной верою, и мысль о спасении Спасителя породили чудо.

– Господин, у нас есть один способ, чтобы защитить наших женщин от возможных неприятностей… – сказал Илья.

– Да? – порадовался Юстиниан.

Джамал и Франческо прислушались.

– И какой же это способ?

– Это наша мысль, господин…

– Мысль?! – удивился Юстиниан.

Удивились также Джамал и Франческо.

– Да, господин, мысль… Наша мысль – великая сила. Добрая мысль созидает, злая – разрушает… А мы сделаем так: построим в нашем воображении неприступную для злой силы крепость и поместим в них наших женщин… Наша вера и яркость воображения будут защитою для них… Тем временем мы подоспеем…

…На Капри по всему дворцу императора Тиберия распространялась тревога. Рабы, слуги, придворные, правители, вельможи бродили по коридорам, не зная зачем, и перебрасывались друг с другом словами, тут же забывая, какими. В одних уголках и укромных местах дворца то и дело собирались группы знатных людей и о чём-то шушукались.

Тревога и озабоченность угнетала всех. Почему?

Ведь этот дворец славился как увеселительное заведение императора? Он вёл в нём бурную и беспутную жизнь, окружённый приближёнными и огромным количеством красивых женщин, которых доставлял капитан пиратского корабля. Пили вино и устраивали шумные оргии. Для императора великая Римская Империя превратилась в дойную корову, которая должна была давать золото для удовлетворения всё возрастающих прихотей.

И дворец этот вдруг утих.

Ибо сердечный приступ прихватил дряхлого императора, и в любую минуту тот мог протянуть ноги.

Приближённые к императору знатные люди были озабочены и встревожены вовсе не из-за императора, который был при смерти, а из-за себя: как с ними поступит новый император? Грехи тяжёлые мучили их.

Дворец утих.

В нём уже никто не шумел и не веселился, а все шушукались и искали путь, куда бежать.

Над императором склонились десять врачей, и каждый поочерёдно давал ему проглотить свою микстуру. Императору становилось то чуть лучше, то очень плохо.

В одно из мгновений, когда ему стало чуть лучше, он вымолвил:

– Приведите Веронику…

Веронику привели, и император взглянул на неё умоляюще:

– Спаси меня, Вероника… Где твой платок?..

«Люби врагов своих и молись за них».

Вероника молча достала из-за пазухи платок, нежно раскрыла его и положила императору на грудь.

Врачи, стоявшие вокруг императорского ложа, каждый со своей микстурой, злобно и с недоверием посмотрели на неё. Но император рукой указал им на дверь. Потом император закрыл глаза и уснул. Уснул, и так пролежал он десять дней. Спал он, но не без снов.

А сны его были не светлыми, но тёмными, не добрыми, но злыми. Его больное сердце осаждали некие сущности от сатаны, которые ублажали его низменные чувства, устраивали ему оргии, пиры, и всё время внушали ему ненависть к христианам. Всё это десятидневное увеселение во сне закончилось злобным торжеством: все тридцать три женщины были повешены на площади, и он сам пересчитывал повешенных – все ли они там.

Вероника все десять дней не отходила от императора. Чувство сострадания рождало в ней молитвы, и она молилась Иисусу Христу за императора.

Выгнанные из покоев императора врачи, оскорблённые и обиженные до глубины души, остались поблизости: они нашли укромный уголок в коридорах дворца и в полной секретности сговорились против «этой женщины».

Все свои познания они приложили к изготовлению смертельного яда и уговорили одного вельможу дать Веронике выпить из красивого золотого бокала напиток «придающий бодрость».

Вельможа вошёл в покои с бокалом и направился к Веронике, но ни с того, ни с сего, ни обо что не споткнувшись, распластался на каменных плитах. Напиток разлился.

Он, посрамлённый случившимся, встал и вышел из покоев.

– Я больше туда не пойду! – сказал он врачам, не пояснив причину.

Врачи не успокоились. Приготовили более сильную отраву и заслали в покои одного правителя с золотым бокалом в руках.

– Жалко женщину, которая днями и ночами сидит у постели императора… – уговорили они его. – Этот напиток поможет ей прогнать усталость…

Правитель вошёл в покои. «Бедная женщина», – подумал он. Подошёл к ней и со словами: «Женщина, выпей этот напиток, он придаст тебе силы», – протянул бокал. Но рука его столкнулась с чем-то твёрдым, и бокал упал на каменные плиты. Он не понял, с чем могла столкнуться его рука, ибо перед ним ничего не было. Он попробовал потрогать преграду, но её не нашёл. Полный недоумения, он вышел из покоев и объявил врачам, что нести бодрящий напиток женщине больше не будет.

Врачи не унимались.

Они уговорили третьего – самого приближённого к императору вельможу. Он смело направился к покоям императора.

Вероника сидела с закрытыми глазами и молилась. Вельможе показалось, что женщина дремлет. И чтобы не нарушить покой императора и не спугнуть женщину, он наклонился к ней с намерением шепнуть ей на ухо, что принёс целебный напиток. Наклонился, но так стукнулся головой обо что-то невидимое и твёрдое, что вскрикнул от боли. «Что это было?» – мелькнуло в разбитой голове. Ему уже было не до заботы о женщине. В глазах потемнело. Шатаясь, он с трудом выволок ноги из императорских покоев, прикрыл за собой дверь и прислонился к ней.

Врачи окружили его, не понимая, в чём дело.

Вельможа пришёл в себя. И, увидев в руке целебный напиток, подумал, что он сейчас нужен не кому-либо другому, а ему самому, и залпом выпил его. Нечто страшное взорвалось в желудке. «Что это?» – только успел он подумать и рухнул прямо у дверей императорских покоев.

Так он унёс сразу две тайны: обо что же стукнулся он головой, когда перед ним ничего не было, и из чего приготовили врачи этот обжигающий всё нутро напиток.

Врачи, увидев, какую беду навлекли на себя, выбежали из дворца. Но успели захватить с собой золотой бюст императора весом в десять килограммов. Он был создан сразу после провозглашения Тиберия императором и стоял на высоком постаменте у парадного входа. Захватили они его на память: то ли из любви к императору, то ли как вознаграждение за свою заботу о здоровье повелителя. Они бросились в первую же лодку, которую нашли у берега, и вскоре скрылись за горизонтом.