Текст книги "Вынужденная месть"

Вынужденная месть
Шан Сапаров

© Шан Сапаров, 2023

ISBN 978-5-0060-1585-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вынужденная месть

Автор рассказа Шан Сапаров.

Светало. Ночная тьма, словно по мановению волшебницы, медленно, но верно рассеивалось под тусклым светом восходящего солнца. Темные очертания предметов обретали свою истинную форму. Талгат неохотно открыл глаза, и устало приподнявшись, взял с тумбочки свои командирские часы.

– 07.20. Кошмар, – проговорил он тихо. Почему-то, именно в этот день, ему не хотелось вставать. И не потому – что было слишком рано. Он впервые в своей жизни, изменил своему правилу и, укутавшись, заснул. Тепло и уют постели, магический притягивало его в свой зыбкий мир снов. Он словно провалился в небытие. После, резко открыв глаза, машинально взял часы с тумбочки. Было восемь часов.

– Твою ты мать… – нервно проговорил он, и обернулся к спящей супруге. Мариам тихо спала, ее красивое лицо было безмятежно. Он, медленно наклонившись, поцеловал ее в щеку, а после, страстно в губы.

– Ну, Талгат.… Уже соскучился? – шутливо фыркнула она.

– Да. И постоянно скучаю по тебе любимая, – отозвался он с нежностью и грустью.

– Но, почему? Я ведь всегда буду с тобою. В чем дело любимый? – недоуменно спросила она, приподнявшись в постели. Она нежно и ласково прижала его к себе, словно мама, обнимающая своего малолетнего сына. Талгат втянув в себя, запах ее волос, умиротворенно закрыл глаза.

– Любимый, не засыпай, пожалуйста. Тебе пора идти на работу. А мне нужно еще разбудить Алтушу. Ей сегодня идти в Университет. У нее сессия на носу. Ты не забыл? Уже конец мая. А Сунгатика нужно постричь перед линейкою. Так что, дорогой, хватит телячьих нежностей, и в путь, – сказала она и резко высвободившись из его объятий, встала, и накинув махровый халат, вышла из спальни. Он с улыбкою встал и поспешил в ванную. Через десять минут, он уже пил горячий чай с молоком, и наскоро съев бутерброд с колбасой, махнул на прощание рукой жене с дочкою, и, вышел из квартиры.

Последние несколько дней, его не отпускало тревожащее чувство в груди.

То ли тоски, то ли непонятной боли. Мариам посоветовало ему незамедлительно обратиться к кардиологу. – Потом, потом, – отшучивался он, но понимал, что в сорок пять лет с болями в области сердца, нельзя было играть. Похожее чувство, он, испытал еще в далеком тысяча девятьсот девяносто четвертом году, когда служил в армии, где, проходил срочную воинскую службу. Его друг и сослуживец Ермек Карабаев, тогда, воспротивился воле дембеля Армана Дуанаева, постирать его портки. После, Арман с двумя старослужащими встретили его вечером возле туалета, жестоко избили, предварительно, обмотав свои кулаки армейскими ремнями. Ермек от полученных травм потеряет сознание, а Арман со своими дружками испугавшись, наскоро свяжут удавку из шнурков и повесят его на печной батарее. Руководство их военного состава, скроет факт избиения, и вынесет вердикт, что молодой солдат Ермек Карабаев свел счеты с жизнью добровольно. Тело несчастного солдата доставят в Кустанай, к родственникам. Талгат долго еще переживал смерть друга. За три недолгих месяца службы, он, сильно сблизился с ним. Прошли годы, он, окончив Политехнический институт, проработал в разных строительных компаниях, набирая опыта. Теперь он, работал главным инженером в одной из ведущей алматинской, строительной компании.

Он, здороваясь с сотрудниками своей компании, прошел в свой личный кабинет. На столе лежали горы проектов.

– О Господи, одно и, тоже, – протянул он. Но, налив себе крепкого кофе, неспешно сел за стол и принялся изучать строительную документацию.

– Талгат Оспанович! – бесцеремонно открыв его дверь, впрочем, как и обычно, без стука, обратилась к нему секретарша Раиса, рыжеволосая девушка двадцати пяти лет.

– Да, да, я слушаю, – отозвался живо он.

– Напоминаю вам, что вчерашнюю, сметно-проектную документацию, нужно будет завизировать до приезда генерального директора Аслана Мурадовича, – сказала она с деланной важностью.

– Спасибо Раисочка. Я постараюсь. И сам, лично зайду к шефу, – снисходительно ответил он, с натянутой улыбкою.

К двенадцати часам, раздался телефонный звонок. Талгат неохотно оторвавшись от документов, снял очки и взял трубку мобильного телефона.

Звонила Мариам. Он улыбнулся.

– Алло, алло. Мариам! Ты уже соскучилась? – со смехом протянул он. Но, в трубке отозвался незнакомый мужской голос. – Вы Талгат Ибрашев? – спросил строгий и сухой голос, больше официальный, нежели доброжелательный.

– Да! А что случилось? Почему у вас телефон моей жены? – спросил он, встав со стула.

– А тут, кое-что произошло. Вы бы не могли приехать на улицу Макатаева? – уклончиво ответил он.

– Макатаева, угол, какой улицы? – упавшим голосом спросил он.

– А, Зенкова. Все жду, – ответил незнакомец, и отключил телефон.

Талгат машинально засунув мобильник в карман костюма, выскочил из кабинета офиса. Он, забыв про свою машину, выскочил на улицу, пытаясь поймать такси. Как доехал до зеленого базара, он уже не помнил. Помнил, только извиняющегося молодого лейтенанта из дорожной полиции.

– Извините ага. Тут ваша жена, и видимо, ваши двое детей, попали под автомобиль. Примите соболезнования.-

Талгат запомнил эти страшные слова на всю свою оставшуюся жизнь. Тело супруги и детей были аккуратно прикрыты белыми простынями. Место аварии было оцеплено полицейскими машинами. Он подошел к супруге, простыня, которой, пропиталось кровью. Рядом с нею, лежало ее белая туфля. Толпа зевак бурно обсуждали произошедшую трагедию. Талгат встав на колени, обнял свою супругу, а после, приподняв простыню, поцеловал ее в лицо. Он поочередно расцеловал своих детей. Люди, смотря на него молча, плакали.

– Как это случилось лейтенант? – сухо спросил он у офицера дорожной полиции.

– Хм, вообщем, когда они переходили через пешеходный переход, их, на большой скорости сбил водитель джипа. Он, не останавливаясь, скрылся из виду. Предположительно, это была машина марки Лексус-570 модели. Белого цвета. Сейчас ведутся активные поиски данной машины, – ответил сбивчиво лейтенант. Талгат задумчиво закурил.

– Их тела, теперь должны будут повезти в Морг? – спросил он, пуская клубы дыма. Слезы медленно бежали по его скуластому лицу. Но, он оставался хладнокровным и безучастным. Люди на несчастные случаи в их жизни, реагировали по разному. Талгат, был из той категории людей, которые, переживали горе внутри себя. Его душа выла и металась. Ему не хотелось жить. Закралась подлая и коварная мысль, а не наложить ли на себя руки? Красиво, без суеты. Наглотаться таблеток. И уснуть навсегда. Но, было одно но. Кто же, тогда отомстит за жену и детей? Нет, Талгат видимо, рано тебе еще умирать. Надо найти и наказать беспредельщика. Ладно, это будет позже, а сейчас нужно было утрясти земные дела. Когда подъехала карета скорой помощи, и пока, врачи осматривали тела и констатировали их смерть, он подошел к водителю полицейского катафалка.

– Короче командир. Договорись в морге, пусть не трогают тела моих родных. Ни ножом, ни скальпелем. Они и так намучились. Я отблагодарю. Как надо. Ты меня понял? Все, тогда там и увидимся. Возле Морга. И главное, сегодня же вечером я должен буду забрать их тела домой. Это даже не обсуждается. Понял? Все езжай, я скоро буду, – сказал он.

Через два дня Талгат хоронил свою жену и детей на Кенсайском кладбище. Когда, имам закончил свою заунывную молитву, они, опустив их тела в могилы, неспешно стали засыпать их черной землею. Светило ярко солнце, птицы оживленно щебетали. Белые облака неспешно проплывали по синему небосводу. Талгат увидел в небе трех белых, голубей, которые, подлетев к могилам, покружились над ними несколько раз, а после, взмыли вверх.

– Хороший знак. Значит они уже в раю, – вздохнул старец из толпы провожающих. Вскоре к Талгату подошел имам.

– С вами хотят поговорить, – сообщил он.

– Кто? – удивленно спросил он.

– Узнаете, – уклончиво ответил имам и подозвал рукою, трех мужчин азиатов. Одеты они были в дорогие черные костюмы. Эдакие люди в черном. Правда, без голливудского пафоса и суеты. Непринужденные и официальные. Двоим из них, было около шестидесяти лет, а третьему, тридцать с гаком.

– Примите наши соболезнования, – сказал один из мужчин тоном не терпящего возражения. Было ясно, что он был начальником какого-нибудь государственного ведомства, который, привык отдавать приказания налево, и направо. У него был эдакий, выработанный генеральский голос.

– Что вам надо? – сухо спросил он у них. – Мой сын. Случайно сбил вашу жену и детей. Он не хотел их убить. Это вышло случайно. Поймите. Мы понимаем ваше горе. Но на, то воля Аллаха. Хлеб их закончился на этой бренной земле, – сказал мужчина уговаривающим тоном, но, с нотками холодного металла. Опытному инженеру, имевшему дело с бетоном и металлом, не нужно было иметь образование по психологии, чтобы понять, обращенные к нему слова с тональными и скрытыми угрозами.

Талгат равнодушно посмотрел на него, а после, на молодого человека. Ему вдруг захотелось налететь на него, и, схватив за горло мертвой хваткою, просто задушить. Как никчемную и бесполезную тварь. Наглая рожа, этого мажорика, так и напрашивалась на увесистый тумак строительным кирпичом. Просто взять и закончить все прямо здесь. Казалось время пришло. Но, Талгат снисходительно улыбнувшись, посмотрел на него.

– Ага, мы восполним все ваши потери, – сказал молодой человек, срывающимся голосом. То ли, от большого волнения, то ли, от угрызения совести, а может быть просто, потому-что, никогда не умел просить прощения за свои неблаговидные поступки.

– Он, Господь Бог, что ли? – спросил Талгат у имама.

– Астафралла. Нет, что вы, – отпрянул от него в страхе имам.

– Так почему же, он говорит, что может восполнить мои потери? Ты можешь оживить и поднять из земли мою жену, дочку и сына? – спросил он у мажорика.

– Нет, не могу. К сожалению. Я был пьян. И даже может быть под наркотическим опьянением. Но, все это мелочи. Может, мне дадут условный срок. Ну, лишат меня водительских прав, на три года. Да и то навряд ли. Плевать. За то, я не буду унижаться перед всякой швалью за раздавленных мною людишек. Они были просто люди. Обычные, серые люди. Коих у нас в стране миллионы. Одним больше, одним меньше. Ни я, ни Бог не заметит, – ответил он, и повернувшись ушел со своими сопровождающими.

– Так нельзя ага. Они пришли к вам с миром и виною. Они покаялись. Аллах простит им их грехи. Так мусульмане не поступают, – осуждающе сказал имам.

– Можешь меня не считать мусульманином. Я просто инженер, – сухо и жестко отозвался Талгат. Прошли три месяца. Талгат взял отпуск на четыре месяца за свой счет в связи с семейными обстоятельствами. Конечно же, руководитель компании, знал о причинах, но остался безмолвным. В принципе, это их не касалось напрямую, главное было, то, что уволить его, они не могли, ибо был он, высококвалифицированным сотрудником, коих с огнем не сыщешь. И готовы были ждать его.

Тем временем, прошел суд, где Марлану Оразбаеву дали три года условно. Талгат от горя ушел в глубокий запой, горько разочаровавшись в казахстанской фемиде. Лишь там, он находил своевременное утешение. Однажды он допился до того, что стал видеть усопшую жену с детьми. Они сидели за столом на кухне, вместе с ним. Даже, иногда что-то говорили. После, уходили. Ненадолго. Пока, он не начинал пить снова. Теперь, Талгат знал магическую меру алкогольного опьянения для вызова своих родных из того света. Да, черт возьми, он стал просто гением. И он, стал пить. Ящик за ящиком. Горькая водка, словно вода, становилась порой безвкусной. Он иногда забывался тяжелым сном. Однажды он проснулся и увидел серых, маленьких чертиков, которые бегали по квартире. Они дико хохотали и тыкали, ему в лицо своими когтистыми пальцами.

– Он наш. Вороны уже кружатся над домом. Земля вздрогнула на кладбище. И расслабилась, чтобы принять его, – слышал сквозь сон, он их гнусавые голоса.

– Пошли вон. Я вас всех убью. Идите прочь. Господи помоги мне прогнать их. Дай мне силы. Прошу. Дай мне силы, чтобы выжить. А потом, как я отомщу, забирай меня куда захочешь. Если в ад, то я, приму это безропотно, – закричал он искренним голосом, а чертики, зажав свои уши, убежали сквозь стены дома.

– Спасибо тебе Господи. Спасибо, – поблагодарил он, поклонившись до пола.

На следующее утро, он, приняв контрастный душ, неспешно побрился и подстригся. После, оделся в чистое белье. Взбодрившись терпким кофе, без сахара и молока, он принялся за уборку квартиры. Через несколько часов, он перетаскал весь мусор с пустыми бутылками на свалку.

– Ну, вот, теперь можно приступить к плану мести, – скомандовал он сам себе. Вечером, того же дня, он через всемирную паутину, а конкретнее воспользовавшись сайтом справка.ру, вычислил виновника гибели его родных людей. Марлану Оразбаеву было всего двадцать пять лет. Он, оказывается, окончил с отличием Гарвардский Университет, международных прав и в данное время, работал на одну из китайских компаний. Отец мажорика, работал в одной из государственных структур, заместителем начальника пенсионного фонда Кызмет. Дядя же, по материнской линии, был в прошлом прокурором джамбульского района.

– Да, по закону с ним судиться, бесполезное занятие, – сухо и коротко констатировал сей факт он. Но, это, не охладило его воинственный пыл. Нет, это наоборот, очень мотивировало его.

– Вы люди, сильные мира сего. Запомните мои слова. Я простой инженер становлюсь на путь мести. Потому – что, вы делаете удобные для себя законы. Ваши законы действуют по двум категориям, для богатых и бедных. Богатые неприкасаемые, а бедные всегда будут потерпевшими. Пока не будет в этой стране верховенства власти, страною будет манипулировать нувориши. Пока, вы не отмените мораторий за умышленные убийства, изнасилования, педофилии и ДТП со смертельными исходами. Я буду мстить, – сказал он, а после записал свои слова на листок бумаги, и повесил на стенку, в прихожей, возле большого зеркала.

После, он, сев за компьютерный стол, записал адрес убийцы своих родных.

– Теперь, жди меня в гости. Теперь я буду дознавателем, прокурором и судьей. А после, и исполнителем приговора, – сказал он, тихим и металлическим голосом, а глаза его, горели адским огнем отмщения.

Талгат приехал к дому Марлана Оразбаева. Квартира убийцы находилась в золотом квадрате южной столицы. Он, пройдя во двор элитного дома, присел на скамейку, возле детской площадки. Он, сняв с плеча спортивную сумку, положил ее рядом с собою. Недалеко от него находилась огороженная, металлическим забором спортивная площадка, где молодые люди играли в футбол. Вскоре зажглись уличные фонари, и люди с детьми, неспешно, стали покидать темнеющий двор. И только ребята за забором продолжали играть в футбол. То и дело, громко крича. Талгат равнодушно, наблюдал за ними. Невольно, вспомнив жену с детьми.

– Убили мою жену и детей, не враги, вдруг внезапно вторгшиеся в нашу страну на боевых танках. Там то, хоть было бы понятно с кем воевать, и кому мстить. А тут, в мирное время, мажорик проехал по ним на дорогом внедорожнике. И даже, сука, не остановился. Как будто, так и должно быть. Раздавил словно бездомных котят. И словно издеваясь над моим горем и памятью моих родных, этот судья, выносит приговор три года условно. Я недавно, прочитав статью, понял, что у нас в стране, готовят закон по защите животных. А точнее, увеличивают срок за жестокое обращение с животными. И заметьте, до восьми лет. Получается у нас в стране, будут защищать только права животных? Один упырь, раздавив трех людей, получает всего три года условно, а другой, убив собаку, получает восемь лет. Я просто не понимаю, что стало с людьми? Неужели жизнь человека так обесценилась. Я считаю, что этот закон антинароден. И тот, кто лоббирует данный закон, тайно ненавидит людей. Три года условно, получается, по одному году за убитого человека. Для обычного инженера, это было слишком мало, а для крутого мажорика, это было слишком много. Парадокс. И только. В стране, где заканчивается справедливость, наступает другой закон, народный, мстительный. И это он, понимал, всем своим разумом. Понятно, в стране, где властвовал капиталистический строй, чаще стали использовать метод купли-продажи во всех сферах, к сожалению, даже в человеческих ценностях. А это, было тем, из чего состоял, основной фундамент гражданского общества. Законы Конституции являлись едиными для всех граждан страны. В независимости от его социального или материального положения в обществе. А когда, их начинали передергивать в угоду коррупционеров и нуворишей, в стране начинали проявляться двойные стандарты. Закон для богатых, и закон для бедных. И все вдруг становилось ясно и понятно. Черным по белому. И какой то, росчерк пера с вверху, менял абсолютно все. И ожидание человеческой справедливости, опускалось до нуля. И всего то, лишь ради утешения и самолюбия, хозяев мира сего. Для касты избранных и неприкасаемых. —

Талгат безмятежно смотрел вслед уходящим с поля футболистам. Видел, как погасли фонари вокруг спортивной площадки. Он неспешно закурил сигарету, когда увидел заезжающий во двор черный джип Рендровер.

– Хм, быстро же поменял он машину! – усмехнулся он, и поспешил к нему. Водитель припарковал джип, и собирался выйти из него, когда к нему подбежал Талгат и ударил металлической трубою по голове. Марлан упал на черный асфальт, осыпанный золотыми листьями. Талгат ловко закинув его себе на плечи, открыл заднюю дверь машины, и небрежно, затолкал его туда. После, перевязав ему руки и ноги китайским скотчем, посмотрел по сторонам, убедившись, что никого нет, сел за руль джипа и тронулся с места. Через полчаса, он припарковал джип в районе первой Алматы. Вскоре, мажорик пришел в себя и удивленно уставился на него.

– Ты, что делаешь в моей машине? Ты, что меня похитил? Да тебя пожизненно посадят. Ты сгниешь в тюрьме. Мои родственники тебя закроют, даже глазом не успеешь моргнуть, – стал истерично угрожать он. Лицо его было в крови и соплях. Талгат вытащив трубу, ударил его по лицу. Да, так чтобы он, не потерял своего сознания.

– Да, не тараторь ты как сорока. А то у меня уже от тебя голова болит. Просто заткнись. Будь мужиком. Прочитай молитву что ли. Перед своим земным концом. Твой же, имам сказал, что я не мусульманин, раз не хочу с тобой примиряться. А ты то, видимо настоящий муслим. Ну, вот и ответишь, как положено своей жизнью. Я так читал в священном Коране. Око за око, глаз за глаз. Ну, да ладно. Нам уже пора. Коп соз, бок соз. Перелезай сюда, за руль. Я тебе помогу. Если не хочешь, чтобы я опять, ударил тебе по голове трубою. Знаешь, я ведь инженер. И делаю это с большим удовольствием. Вот. Теперь поиграем в русскую рулетку. Разгоним твой джип до ста километров с лишним и врежемся в эту бетонную стену. Стенка мощная, она была залита еще в Советское время. Ну и этот западный внедорожник, расплющит как консервную банку, – проговорил он, закуривая сигарету.

Мажорик стал плакать и визжать, как побитый щенок.

– Ага, не надо. Простите меня. Я хочу жить. Я заплачу вам сколько надо. Только оставьте меня в живых. Я прошу вас, – стал умолять он.

– Э, нет, не сбивай меня. Так до стены двести метров. Хм, разгон будет. Так, а это для честности, – сказал он и ударил трубой по рулю. Вдруг, раздался хлопок, и сработало автоматическая подушка безопасности. Накрыв лицо мажорика.

– Хм, теперь, я ее продырявлю аккуратно. Теперь, я, – он, неспешно достав из сумки, шлем от мотоцикла одел его себе на голову. После, вышел из джипа, закинув сумку на плечо.

– Так теперь для пущей убедительности я сниму тебе скотчи с рук и ног, – небрежно сказал он, и вдруг, коротко и бесцеремонно ударил трубой его по голове. Мажорик вновь потерял сознание. Он, запустив двигатель, приоткрыл водительскую дверь, и, взяв в руки небольшую строительную сосну, начал вставлять ее между водительским сиденьем и педалью газа.

– Хм, слишком длинная, – заметил он и неспешно достав из сумки строительный метр, сделал точный замер. После, приставив ее к доске, очертил обычным карандашом. Достав, небольшую ножовку быстро отпилил лишний кусок, и вставил снова. Джип, дико и бешено взревев двигателем, рванулся вперед. Талгат резко выпрыгнул на ходу. Он, удачно упав навзничь, стал ждать аварии. Вскоре, раздался сильный удар. Талгат неспешно подобрав инструменты, сложил их в сумку. Потом, подошел к джипу, и увидел, что внедорожник расплющило, словно гармошку.

– Да уж, теперь вот что осталось сделать, – сказал он и достав из сумки бикфордов шнур просунул ее в бак. Предварительно открутив крышку. Неспешно закурив сигарету, поджег шнур и ушел с заброшенной площадки. Через пять минут раздался оглушительный взрыв.

– Отличная работа. Теперь вроде все, – сказал он, и, остановив такси у дороги, поехал домой. Через несколько дней, он сев за руль своего автомобиля поехал на Капчагайское водохранилище. Все свои земные дела, он закончил и не хотел больше жить. Ничего в этой жизни его больше не держало. Ни заботы, ни обязанности. Мажорику убившему его семью, он достойно отомстил, да так, что никто и никогда не сможет докопаться до истинной причины его смерти. Но, убить себя Талгат не мог, не позволяло ему, это сделать собственная совесть. Да и не был он японским самураем, с их непонятными кодексами чести, чтобы взять и распороть себе брюхо острой, как бритвой катаною. Выпить яд и мучиться в дикой агонии с пеной у рта, тоже, был не его выбор. Вешаться, ему было противно, прямо как Буратино, который, привязал петлю на туловище, так как горло, она сдавливало и ему становилось больно и тяжело дышать. Вариант застрелиться сразу же отпадал, так как у него не было пистолета, не говоря о ружье. Прыгать с девятиэтажного дома на глазах людей и детей, было крайне неэтично, возможно, даже преступно. Да, и сразу же, он себе представлял картину из романа Толстого, героиню Анну Каренину, неуклюже, распластавшуюся на рельсах поезда. Талгату всегда хотелось попробовать переплыть Капчагайское водохранилище. Да, именно это странное и безумное желание, идущее из далекого и раннего детства, преследовало всю его жизнь. Он всегда понимал, что для него это желание было большим риском. Он мог просто погибнуть, если рядом не будет лодки со спасателями. Конечно же, он умел хорошо плавать, но на такой заплыв, тем более, посреди осени, не отважился бы ни один смельчак. И Талгат как настоящий казахский воин, хотел погибнуть в бою. И разве борьба с волнами была не войною? Это было самая настоящая борьба с природной стихией. И если, ему будет дано погибнуть в этом заплыве, то он сможет считать свою смерть не напрасной. По крайне мере в этом было гораздо больше смысла, чем просто убить себя.

И главное, он решил перебороть свой внутренний страх, перед неизбежностью земного конца. Он подъехал к водохранилищу и припарковал автомобиль на одном из городских пляжей. Светило солнце. Отчасти было тепло, но вода была очень холодной. Он закурил сигарету. Он прощался с этим миром. Улыбался солнцу. Небу. Людей почти не было. Редкие катера проплывали вдали от берега. Талгат раздевшись, оставил свои вещи в салоне автомобиля. После, закрыв, спрятал ключи под небольшим деревом, накрыв их булыжником.

– Ну, все с Богом, – сказал он, и побежал по твердому и холодному песку. Через двадцать метров он, глубоко вздохнув, нырнул с головою в воду. Холодная вода тисками обхватила его голову. Он выплыл, выдохнув горячий пар из легких, и не оглядываясь назад, поплыл вперед. Через несколько сотен метров, он вспомнил, что длина водохранилища была около ста десяти километров, а ширина двадцать четыре километра.

– Да, уж. Если осилю, то я буду героем. А если нет, то покойником, – подумал он, продолжая упрямо плыть. Иногда, когда он уставал, то развернувшись, продолжал плыть спиною, не без удовольствия замечая, что берега уже почти не было видно. Вечерело. Холодная вода начинало пробирать его до самых костей.

– Врешь, не возьмешь, – дал он себе установку, чувствуя, что страх начинает подкрадываться к нему. Он, с упорством бульдога продолжая плыть, то и дело, нарываясь на покатые волны, которые накрывали его с головою. Через несколько часов, он заметил на небе первые звезды. Они светили не очень ярко, но казались такими близкими и родными. Словно друзья, которых он не видел несколько лет. Водная гладь, вдруг стало отражением ночного неба со звездами и полной луною. Это было красивая и завораживающая картина. Он на миг позабыл о своем пути, и, остановившись, стал перебирать в воде ногами, чтобы не уйти на дно. Вскоре он почувствовал небольшие толчки и уколы в области ног и спины. Видимо мелкие рыбы натыкались на него в темноте, либо, чувствуя голод, пытались определить таким способом, съедобен ли был этот человек. Недалеко от него раздался всплеск воды, и что-то огромное, вынырнув, ушло опять на дно. Талгат поежившись от кошмара, вспомнил американский фильм ужасов челюсти, ну и не менее легендарный, японский фильм легенда о динозавре. Он несколько секунд поеживался от страха, а после, уверенно и энергично поплыл брассом. Понимая, что это были, всего лишь отголоски следов от детских фобий. Сколько он проплыл часов, не знал, но, судя по звездам на небе, было уже не меньше трех часов ночи. Вскоре его охватила сильная усталость и апатия. Устало собрав свои заледеневшие руки, перед собою, неспешно пошел на дно. Он улыбнулся, выпуская воздух из легких. Было очень темно, и он почти не видел ничего. Вдруг, он увидел свою супругу, дочь и сына. Они плыли с ним рядом. Талгат весело закричав, поплыл к ним, и, взявшись с ними за руки, закружился в медленном хороводе.

– Вот мы и вместе, – сказал он, и ощутил прилив сил. Словно его легкие наполнились кислородом из баллона, и он взмыл и полетел…

Он выплыв из темной глубины Капчагайского водохранилища, посмотрел по сторонам. Светало. Он заметил огни фонарей на берегу, и лай собак. Талгат собрав все свои оставшиеся силы, неспешно поплыл к берегу. Вскоре он, нащупал ногами глинистое и вязкое дно с мелкими, водяными травами. Он, шатаясь, вышел из водохранилища, и упал навзничь. Его тело содрогалось от октябрьского холода.

– Я победил! Слышишь меня любимая. Я победил. Я хотел умереть, но ты, же видишь, даже смерть не хочет иметь со мною дела. По крайне мере пока. Только здесь я понял, что я должен жить. Мы встретимся. Обязательно встретимся, но позже. Я вас люблю, – закричал он, и, встав на колени, протянул свои руки к небу.