Текст книги "Наблюдатель"

– Точно? – спросил Том. – Ерунда, ты уверена?

Джиллиан кивнула.

– Пойдем спать, – сказала она.

Четверг, 10 декабря

– Найти покупателя на дом будет не так просто.

На Люка Палма Энн вышла через подругу, и он без лишних возражений приехал в ее лесное имение под Танбридж-Уэллс из Лондона. Рынок недвижимости переживал не лучшие времена, поэтому риелторы радовались любой возможности заработать.

Теперь Люк Палм стоял посреди ее кухни, судя по лицу, впечатленный увиденным. Он не ожидал найти старый дом таким уютным и со вкусом обустроенным. Энн зарделась от гордости, как и всегда, когда изумленные гости бродили по комнатам. Все это сделано их с Шоном руками, и признание людей со стороны – заслуженная награда. Жаль только, Шон не успел ею насладиться.

– …но я должен признать, – продолжал агент, – вы сделали из него настоящую жемчужину.

– Мой муж осуществил мечту своей жизни, когда купил и перестроил этот дом, – объяснила Энн. – Мы вложили в него много труда и сил.

– Это видно, и все же… я о его местонахождении…

– Понимаю, – кивнула Энн.

В конце концов, именно по этой причине она и собиралась оставить этот райский уголок. Слишком далеко от людей.

– Да, это и заставило меня к вам обратиться, – грустно кивнула она. – Мы с мужем собирались провести здесь старость, но теперь я одна и мне одиноко.

Энн ни разу не усомнилась в правильности решения, принятого позапрошлой ночью. И все-таки одно дело – строить планы, и совсем другое – решиться на первый шаг в их осуществлении.

– Я тоже не смог бы жить здесь один, – неожиданно признался Люк Палм. – Думаю, вы поступаете правильно. Помимо прочего, одной посреди леса… это небезопасно.

– Что вы имеете в виду? – испуганно спросила Энн.

Она не стала рассказывать Люку Палму ни о странной машине под ее окнами, ни о бегающих по стене подозрительных лучах.

– Ну, если с вами что-нибудь случится, об этом никто не узнает. Скажем, вы можете упасть и лежать со сломанной ногой на лестнице, не имея возможности дотянуться до телефона. У вас нет соседей, до которых можно было бы докричаться.

– Ах, это… – Энн облегченно улыбнулась.

– Не говоря о том, сколько опасных психопатов бродит сейчас не только в городе, но и в его окрестностях.

Энн снова напряглась. Она предпочла бы услышать от него что-нибудь другое, пока не съехала отсюда. Что оснований для беспокойства нет. Что вероятность стать жертвой маньяка, преследующего одиноких женщин, один на миллион и не стоит понапрасну нагнетать истерию. Энн не нравилось, что люди со стороны разделяют ее страх. Подруга, которой Энн звонила по поводу агента, отреагировала в том же духе: «Ну наконец ты не будешь одна куковать посреди леса, как приманка для грабителей».

«Спасибо, – мысленно ответила агенту Энн. – Ваши слова гарантируют мне спокойный сон на ближайшую и последующие ночи, пока я не найду себе более подходящего жилья».

– Это скорее для большой семьи, – продолжал Люк Палм. – Или для тех, кто держит много животных. А вам я посоветовал бы сменить стиль жизни.

Во время обхода дома он много снимал на камеру и что-то отмечал в блокноте. Сказал, что это для рекламы.

– Как только возможные покупатели объявятся, немедленно дам вам знать. Конечно, кто-то из них захочет осмотреть всё на месте…

– С этим никаких проблем, – ответила Энн. – Я всегда дома. Только предупредите заранее.

Риелтор ушел довольный. Он рассчитывал на заброшенную лачугу – и неожиданно попал в сказочный замок посреди леса. Когда Энн провожала его, в сгустившихся сумерках кружили белые снежинки.

– Вы смелая женщина, – сказал на прощание Люк Палм. – И все-таки не забудьте хорошенько запереть все двери.

– Я делаю это, – ответила Энн. – Но разве от всего застрахуешься…

Фигура Люка Палма быстро исчезла за кустами на садовой дорожке. Энн старалась казаться бодрей, чем была на самом деле.

В минувшую ночь не было ни звука мотора, ни подозрительных лучей на стене, но это лишь усилило ее беспокойство. Энн больше не верила ни в то, что подозрительные явления не более чем плод ее воображения, ни в то, что все разрешится само собой. Тот, кто ее подстерегал, никуда не делся, только затаился на время. Притом что Энн по-прежнему не догадывалась, кто это мог быть и какие цели преследовал.

Просто Энн не покидало ощущение, что ее держат на мушке. И это заставляло ее по-иному воспринимать окружающий мир. Деревья в саду будто сблизились и угрожающе стонали под ветром. Вдруг заскрипели половицы в доме, почему Энн раньше этого не слышала? Пропасть, отделявшая ее от мира людей, стала еще глубже.

Энн тщательно заперла дверь и вернулась на ярко освещенную кухню. На столе стояли свечи, а на окнах она развесила гирлянды с разноцветными лампочками. Должно быть, сегодня ее дом смотрелся особенно уютным снаружи, но кто мог это видеть? Энн отмахнулась от этой мысли. О том, кто мог это видеть, лучше было не вспоминать.

Она поставила воду на чай и занялась буклетами, которые оставил Люк Палм. Предложения квартир в Лондоне – к этому стоило присмотреться внимательнее.

– Мне действительно есть что вам предложить, – говорил агент по недвижимости. – Светлые, просторные квартиры с красивыми, солнечными балконами. Вот фотографии… У вас еще будет возможность рассмотреть их в спокойной обстановке. Можем встретиться уже на следующей неделе.

«Мой первый самостоятельный шаг», – подумала Энн. Ей было двадцать шесть лет, когда они с Шоном поженились, с тех пор все решения принимали вместе. И вот теперь Энн одна выбирает квартиру своей мечты, в районе, который приглянулся ей, и только ей. И обустроит ее по своему вкусу. Энн охватил почти забытый дух радостного возбуждения. Она налила себе чаю и зажгла свечи. Энн размышляла о будущем, разглядывала снимки, изучала планы этажей и пила чай. Не хватало бокала шампанского, чтобы ощущение праздника стало полным. Но это ближе к ночи.

В этот момент Энн впервые услышала этот звук. В мире, где она жила, тишина никогда не бывала абсолютной. День и ночь ее полнили разнообразные шорохи, скрипы, стуки и трели, которые давно отложились в сознании Энн. Но этот звук был другой, и он заставил ее вскинуть голову.

Похоже, кто-то топтался на крыльце перед дверью на кухню. Первой мыслью Энн было, что это мистер Палм что-то у нее забыл и решил вернуться. Но почему бы ему просто не позвонить в парадную дверь?

Энн оглянулась на окно. Но комната была ярко освещена, а снаружи царила кромешная темнота, так что Энн не могла ничего видеть, кроме своей кухни, свечей, чайника и женщины с широко распахнутыми глазами, в которой с трудом узнала себя. Ну почему она не закрыла ставни, когда агент по недвижимости еще был здесь? Почему не упаковала вещи и не устроилась на ночлег у подруги или где-нибудь в гостинице?

Энн встала и затаила дыхание. Теперь она ничего не слышала, кроме обычных ночных звуков. «Наверное, показалось, – подумала она. – Нервы совсем сдали».

И лучше все-таки закрыть ставни, тогда Энн сможет чувствовать себя в безопасности. Взломать их не так просто, и это невозможно сделать бесшумно. Плохо только, что Энн придется отпереть дверь террасы и выйти, чтобы высвободить створки ставень из кронштейнов на стене, закрыть ими окна и запереть на ключ.

«Ну же, – уговаривала она себя. – Не будь старой истеричкой. То, что ты слышала, тебе почудилось. Там никого нет. Не сходи с ума, ты не можешь такого себе позволить. Просто выйди и закрой чертовы ставни».

«Дело не только в этом звуке, – возражал другой внутренний голос. – Была машина посреди ночи, несколько раз. И твои нервы и воображение тут точно ни при чем».

Этот внутренний голос Энн решила проигнорировать. Так или иначе, ставни нужно закрыть, а там сколько угодно можно фантазировать и предаваться ужасным воспоминаниям.

Она решительно рванула дверь. Снегопад усилился. На сухой траве в саду уже лежало легкое белое покрывало. Ступеньки террасы тоже присыпало. Энн вгляделась, медленно соображая. Следы. Толстая подошва. Кто-то топтался здесь в теплых зимних ботинках, и это была не она, когда провожала Люка Палма. Они с агентом спускались в сад, но с парадной лестницы. И снегопад тогда только начинался. Кто-то побывал здесь совсем недавно, в последние десять минут.

От стены дома оторвалась тень. Энн заметила ее краем глаза. Почти как в замедленной съемке, обернулась. Разглядела объемный пуховик и надвинутую на лоб вязаную шапку. «Что он здесь делает? – спросила себя Энн. – Зачем ему понадобилось стоять на моем крыльце?»

У этого человека не могло быть иных целей, кроме тех, о которых она боялась думать.

В этот момент Энн поняла, что ей ни в коем случае не следовало выходить из дома.

Суббота, 12 декабря, 19.05

Милли и Гэвин внизу только что посмотрели новости. Милли уже оделась – пальто, сапоги. У нее ночное дежурство в доме престарелых, и через полчаса уходить. Неудивительно, что она не в настроении. Милли всегда раздражительна перед выходом на работу, тем более в выходной день.

Неудивительно, что за ужином я снова сыграл роль громоотвода. Когда я наложил себе вторую порцию жаркого, Милли спросила, не хочу ли я что-нибудь внести в общую кассу. Мелочь, которую она от меня получила на прошлой неделе, давно израсходована. Настороженное выражение лица Милли не предвещало ничего хорошего. В конце концов, сказала она, я получаю пособие.

– Ты ведь регулярно рассылаешь резюме, не так ли? – спросила она. – Ты пытаешься устроиться на работу, значит, получаешь пособие.

– Конечно, – солгал я и покраснел.

Со мной такое происходит постоянно. Не думаю, что это так уж заметно со стороны.

Милли что-то заподозрила. Она, конечно, стерва, но не дура. И ей интересно знать, чем я занимаюсь во время ежедневных отлучек из дома. В то, что я хожу от двери к двери и прошу работу, она, конечно, не верит. В такой ситуации хорошо бы несколько дней посидеть дома и побездельничать – именно так Милли воображает себе жизнь безработного. Но я не выдержу, сойду с ума. С деньгами туго. Я ничего себе не покупаю, зато регулярно вношу суммы на еду, отопление, электричество, и мои сбережения тают с каждым днем.

Вчера мы опять встречались с Бартеком в «Доме на полдороги». Он жаловался на свою девушку, которая предъявляет повышенные претензии и вообще дорого ему обходится, но все-таки одолжил мне пятьдесят фунтов. Их-то я и вытащил из кармана за ужином и широким жестом положил перед Милли:

– Хватит на первое время?

Она озадаченно кивнула. Тем самым я не развеял ее подозрений, но повода для нападения у нее больше не было.

Гэвин, как всегда, молчал. Смотрел в тарелку и надеялся, что все разрешится мирно.

Сегодня в обед я видел Джиллиан, Тома и Бекки. Они как будто собирались на прогулку. Я стоял чуть ли не под их дверью, так что пришлось поздороваться. Это могло навести на подозрения, но, надеюсь, я недолго занимал их мысли. Может, они даже поверили, что я просто проходил мимо.

Так или иначе, они как будто не придали этой встрече большого значения. Тем не менее впредь я решил быть осмотрительнее. Короткие декабрьские дни склоняют людей к беспечности, потому что каждый чувствует себя надежно скрытым покровом сумерек. Но это обман. В сумерках человек еще заметнее. И потом, дневной свет ведь тоже никто не отменял, хотя сейчас он и не такой яркий, как летом.

На первый взгляд Уорды производили все то же впечатление безупречной во всех отношениях семьи. В пуховиках, сапогах и ярких шапках, они как будто радовались предстоящей прогулке. Но, присмотревшись внимательнее, я понял, что это не совсем так. Томас Уорд выглядел очень плохо. Лицо серое, вид измученный, и в то же время весь будто вибрирует от нездорового возбуждения… Это не могло кончиться ничем хорошим.

С Бекки тоже не все благополучно. Что-то как будто подтачивало ее радость изнутри. Вряд ли за этим стояла настоящая взрослая драма, но и к подростковым проблемам не стоит относиться легкомысленно, я слишком хорошо знаю это по себе.

Больше всех меня обеспокоила Джиллиан. Хотя она и выглядела гораздо лучше мужа – в том смысле, что никаких опасений насчет ее здоровья у меня не возникло. И все-таки за этим чувствовалось нечто более серьезное, чем просто плохое настроение, как у Бекки. Джиллиан была… чем-то обеспокоена, что ли. Или нет, «обеспокоена», пожалуй, слишком мягко сказано для такой напряженности на грани взрыва. У Джиллиан будто что-то разорвалось внутри, нарушились какие-то связи. И я спрашивал себя, в чем причина внутреннего конфликта.

Она улыбнулась мне – коротко, как случайному прохожему. Джиллиан ведь толком меня не знает и едва ли догадывается, как глубоко успела проникнуть в мои мысли, фантазии, сны – как ночные, так и наяву. Я так хочу быть рядом с ней, но ни в коем случае не ценой разрушения ее семьи. Любая семья в моем понимании священна. Меня ужасает, как легко сегодня люди расстаются, разводятся и вступают в новый брак. Как будто семья для них – перевалочная станция, и нет большой трагедии, если в очередной раз что-то не заладилось. Поэтому я никогда не стану добиваться благосклонности замужней женщины. Я презирал бы себя за одну только мысль об этом.

Я всего лишь хочу участвовать в их жизни, чтобы хоть так испытать то, чего у меня никогда не будет. Я знаю, что никогда не женюсь, не создам семьи, не стану отцом. Я понял это давно, хотя мой друг Бартек все еще не считает меня конченым в этом плане человеком и втягивает в очередную авантюру с интернет-знакомствами, которая, конечно, ни к чему не приведет. В театре жизни я не более чем зритель и давно с этим смирился.

Я смотрел, как они уезжали. Было холодно, шел дождь со снегом, но меня промораживало скорее изнутри. Что-то случилось с Уордами, и это ощущение не прошло у меня до сих пор.

Я продолжил прогулку, однако больше не мог ни на чем сосредоточиться. Без преувеличения, я назвал бы это предчувствием надвигающейся катастрофы. Я не ясновидящий, но тем не менее… Парень, с которым Джиллиан сидела в пабе, не шел у меня из головы. Он мне сразу не понравился, и угроза, нависшая над Уордами, похоже, исходила от него.

Входная дверь захлопнулась, я слышу шаги Милли по садовой дорожке – энергичные и озлобленные. Да и дверь она могла бы притворить тише. Похоже, они с Гэвином опять поссорились, и причина этому – я. Может, и в самом деле имеет смысл съехать? Я усложняю жизнь Гэвину и себе. Уж лучше одному, чем каждую секунду ощущать себя лишним ртом.

А еще лучше, если б меня вообще не было. И вместо меня был кто-то другой.

Джиллиан набрала номер, прежде чем мужество успело покинуть ее окончательно.

Было около десяти вечера, но Джон не оставлял впечатления человека, который рано ложится спать. Кроме того, проблема времени суток была ничто в сравнении с тем, что Джиллиан собиралась сделать, – позвонить мужчине, который признался ей в любви, ни больше ни меньше. И совершенно определенно собирался закрутить роман. С ней, замужней женщиной!

Том рано ушел в спальню – смотреть какую-то спортивную передачу, судя по звукам, доносившимся из-за прикрытой двери.

В полдень они все вместе ездили в Виндзор, долго гуляли, пили кофе в пригородном отеле, вернулись раскрасневшиеся и в прекрасном настроении. На ужин Джиллиан запекла багет с травяным маслом. Потом Бекки захотелось посмотреть «Сумерки» на DVD. Джиллиан уединилась с ней в гостиной и все пыталась понять, почему не только дочь, но и все ее подруги так пристрастились к этому сериалу. Но длительная прогулка на чересчур свежем воздухе утомила девочку, и в конце концов она уснула, прижавшись к матери.

Джиллиан погладила Бекки пальцы, как делала, когда та была совсем маленькой. Бекки чуть слышно дышала. Ее лицо полностью утратило мрачновато-недружелюбное выражение, каким она в последнее время реагировала на мать. Джиллиан давно отвернулась от Эдварда и Беллы на экране и любовалась спящей Бекки. «Как же я люблю ее», – думала она. Но внутреннее беспокойство не проходило. Джиллиан уложила дочь в постель, тщательно накрыла одеялом и спустилась в гостиную.

После двух бокалов вина ей удалось немного расслабиться. Джиллиан редко употребляла алкоголь, поэтому даже небольшие дозы оказывались действенными, и два бокала приравнивались к двум бутылкам.

– Это я, Джиллиан.

– Боже мой, – раздался голос Джона Бёртона. – Я боялся, что ты вообще никогда не позвонишь.

Похоже, он и в самом деле ждал ее звонка.

– Мне кажется, во время нашей последней встречи я не совсем адекватно отреагировала на твои слова. Не хотела оставлять это так…

– «Не совсем адекватно» – в каком смысле?

– Я просто встала и ушла, чего не должна была делать. Но то, что я услышала, стало последней каплей…

Смех на заднем плане усилился.

– Где ты? – спросила Джиллиан.

– В «Доме на полдороги». В клубе был турнир, а потом я приехал сюда. И теперь сижу за столиком в полном одиночестве и утешаюсь бутылкой виски. Буду рад, если составишь мне компанию.

Джиллиан поймала себя на том, с каким облегчением услышала, что он там один.

– Мне трудно вырваться, – ответила она. – Только не сегодня.

– Когда же?

Джиллиан рассмеялась:

– Почему ты так уверен, что я вообще захочу с тобой встречаться?

Он оставался серьезен.

– Ты только что сказала «только не сегодня». Вот я и решил, что это вопрос времени, а не окончательный отказ.

– Ты прав… – Она задумалась. – Я всего лишь хотела с тобой поговорить. Меня потрясло то, что ты рассказал о своем увольнении из полиции. Я хотела бы знать об этом больше.

– Только скажи когда.

– В следующий четверг Бекки приглашена на день рождения с ночевкой, а у мужа заседание в теннисном клубе. Я буду свободна.

– Следующий четверг? Впереди почти неделя…

– Я знаю.

За это время все успеет тысячу раз перемениться.

– Take it or leave it[2]2
  Прими или отпусти (англ.).


[Закрыть], – сказал Джон. – Вот и весь мой выбор… Значит, договорились? В следующий четверг у меня.

– У тебя дома?

– Почему бы и нет?

Джиллиан показалось, что ее вопрос прозвучал глупо. Выглядеть ханжой тоже не хотелось.

– Хм… Ну хорошо. Ты живешь в Лондоне?

Он продиктовал адрес в Паддингтоне, который Джиллиан записала на квитанции с его номером телефона.

– До встречи, – попрощалась она.

– Буду рад, – отозвался Джон.

Четверг, 17 декабря

Люку Палму было тридцать восемь лет, из которых восемь он работал свободным агентом по недвижимости, взявшим за правило не давить на клиентов сверх меры. Он знал таких коллег – напористых, умевших заговаривать людям зубы, толкая на самые невыгодные покупки, и ни в коем случае не хотел с ними равняться. Успех доказал его правоту. Люк Палм пользовался репутацией серьезного и порядочного риелтора. Люди ему доверяли.

Энн Уэстли обратилась к нему по рекомендации подруги. Очень приятная пожилая женщина, они быстро нашли общий язык. Кроме того, это была выгодная клиентка. Она хотела не только продать дом, но и искала для себя квартиру, что сулило удвоенный гонорар. Так что Люку Палму было ради чего стараться.

Он пытался дозвониться до нее несколько раз в течение недели и попадал на автоответчик. Просил срочно перезвонить – безрезультатно. Между тем у него было чем ее порадовать. На дом в Танбридж-Уэллс объявились потенциальные покупатели. Мало того, в дополнение к предложениям из буклетов отыскалась симпатичная квартира в Белгравии, идеально, по мнению Люка Палма, подходившая Энн Уэстли. И обе сделки было бы желательно провести к Рождеству.

Люк Палм не понимал, почему она не отвечает. Энн Уэстли как будто была решительно настроена оставить сомнительную идиллию в лесу ради подходящей городской квартиры. И он прекрасно понимал ее, потому что сам не продержался бы в этом доме и трех дней.

Другое дело – семья, заинтересовавшаяся лесным особняком. У них пятеро детей и много животных. И, опять-таки, Люк Палм не сомневался, что его вариант для них идеален, что усиливало его нервозность из-за невозможности выйти на контакт с Энн Уэстли.

В четверг, 17 декабря, его беспокойство достигло пика. Он звонил ей несколько раз в течение дня и больше не разговаривал с автоответчиком, на который надиктовал сообщение уже пять или шесть раз. Поневоле Люк Палм начинал задаваться вопросом, не изменяет ли своему принципу лишний раз не беспокоить клиента. Оставалось самое простое – съездить к ней и повидаться. Выяснить из первых уст, что на самом деле происходит.

Было обеденное время, но встреч на остаток дня не планировалось – разве что масса бумажной работы, которую можно было сделать дома. Некоторое время он еще искушался мыслью вернуться к себе и сесть наконец за письменный стол, но беспокойство победило. У мистера Палма были плохие предчувствия. Она там совсем одна… Конечно, Энн Уэстли могла передумать, но в этом случае непременно дала бы ему знать. Она явно не из тех, кто исчезает просто так.

Люк Палм посмотрел на часы – самое начало четвертого. Снегопад усилился. На прошлой неделе несколько раз шел дождь со снегом, но теперь приближалась настоящая зима, и все надеялись на белое Рождество. Синоптики предсказывали снежные заносы на вечер, однако Люк не собирался задерживаться в лесу надолго. Всего лишь проверить, как она там. Убедиться, что всё в порядке, и рассказать о возможных покупателях.

В двадцать минут третьего он тронулся в путь. Из-за снегопада и ажиотажа на дорогах времени на то, чтобы выехать из города, потребовалось больше обычного. Было почти пять вечера, когда Люк Палм добрался до небольшой и абсолютно пустой парковки на краю леса. Поразмыслив, все-таки решил оставить машину здесь, с тем чтобы остаток пути пройти пешком. Проселочная дорога к дому Энн Уэстли не внушала доверия. Не хватало только застрять в снегу и потом откапывать машину лопатой…

В лесу, среди высоких деревьев, темнеет быстрее. Люк бодро шагал по дороге, но окружавшая его рождественская сказка дышала кошмаром. Укутанный снегом лес погрузился в тишину. Был ли это мирный сон или молчание подстерегающего добычу хищника, Люк не знал. Только снова и снова спрашивал себя, как можно решиться жить в одиночестве в таком месте.

Внезапно его охватила злоба на покойного мистера Уэстли. Затащить жену в такую глушь, только чтобы осуществить мечту своей жизни! Мечтай сколько угодно, но это не дает тебе права жертвовать благополучием и безопасностью близкого человека. Нет, Энн не жаловалась, но не нужно быть психологом, чтобы догадаться, что стояло за ее словами. И ведь только память о муже до сих пор удерживала ее здесь…

Дорога вывела Люка на поляну, где стоял дом. Все выглядело как в прошлый раз, разве еще более сказочно, потому что с неба летели снежные хлопья, а деревья стояли будто покрытые белой сахарной глазурью. «Надеюсь, она не рассердится, что я без предупреждения», – подумал Люк. Ни в одном окне не горел свет, но он видел машину под навесом – значит, хозяйка дома. Вряд ли она решилась бы выбраться отсюда пешком.

Люк открыл садовую калитку и пошел по тропинке с высокими кустами. Сирень, как будто вперемежку с жасмином. Поистине райский уголок, особенно весной и летом. Но, если, не дай бог, что случится, никто ничего не узнает.

Люк поднялся на крыльцо и позвонил в дверь – никаких признаков жизни. Он ждал. Конечно, Энн могла отправиться подышать свежим воздухом. Почему бы ей не прогуляться, в самом деле? И машина для этого не нужна… Но Люк и сам не мог объяснить, почему не верил этой вполне правдоподобной версии. Почему вместо этого вдруг ощутил парализующий панический страх. Господи, как же здесь одиноко! Если б Люк сошел с ума настолько, чтобы перебраться в такое место, обязательно обзавелся бы по крайней мере двумя здоровыми доберманами. А уж если речь идет о женщине семидесяти лет, наверное, это и есть то, что называется «искушать судьбу»…

Чушь. Все чушь. Пока он здесь воображает картины одна другой краше, Энн Уэстли, здоровая и невредимая, бродит по лесу с топором в руке в поисках рождественской елки. Тем не менее Люк решил попытать счастья с противоположной стороны. С прошлого посещения он помнил, что там крыльцо и еще одна входная дверь, ведущая прямо на кухню.

Люк обошел дом. Несмотря на сгустившиеся сумерки, сразу увидел, что дверь на террасу широко распахнута. На ступеньках кучками лежал снег, совершенно нетронутый. Несмотря на открытую дверь, за последние несколько часов отсюда никто не выходил.

Люк остановился и вдруг услышал собственное дыхание. Все это не предвещало ничего хорошего. Если Энн дома, почему ни в одном окне не горит свет? Он вспомнил гирлянду из лампочек на окне ее кухни и вдруг почувствовал, что тишина вокруг него не была мирной. Она скрывала какую-то страшную тайну.

Люк поискал в кармане телефон и понял, что забыл его в машине. Самое время развернуться и бежать обратно на парковку, но усилием воли он заставил ноги стоять на месте. Нужно выяснить, что случилось. Что, если Энн Уэстли упала и лежит где-нибудь в доме, не в силах пошевелиться? В этом случае его своевременное появление – вопрос жизни и смерти.

И все-таки почему открыта дверь? Люк медленно поднялся по ступеням. Теперь ему хотелось во что бы то ни стало остановить надвигающуюся ночь, которая усугубляла его проблемы.

– Эй! – негромко позвал он. – Добрый вечер! Это я, Люк Палм.

Не дожидаясь ответа, вошел на кухню, где было не теплее, чем на улице. Дверь, похоже, простояла открытой целую вечность. Люк нащупал выключатель, щелкнул – и вздрогнул от ударившего в глаза света.

Спустя несколько секунд он огляделся. За исключением космического холода, кухня выглядела так, будто хозяйка оставила ее пару минут назад. На столе стоял наполовину полный чайник, рядом – чашка и разложенные вокруг буклеты с предложениями квартир. Подсвечники с остатками догоревших свечей. Грязная посуда в раковине. Взгляд упал на отрывной календарь на столе – 10 декабря, четверг, день, когда он приезжал сюда в прошлый раз. Вот уже неделю как никто не отрывал листков…

Люк оглянулся на гирлянды. Вилки на концах шнуров кто-то выдернул из розеток, причем довольно резко, судя по тому, что одна из гирлянд соскользнула с окна и намоталась на стоявшую внизу кофеварку.

– Что-то здесь не так…

Он произнес эту фразу вслух, только для того, чтобы слышать звук собственного голоса. Пересек кухню и вышел в коридор, где включил свет.

– Миссис Уэстли?

На этот раз Люк позвал ее шепотом – и тут же понял почему. В глубине души он боялся, что произошел не несчастный случай, а что-то гораздо худшее и более зловещее. И виновник этого ужаса, быть может, до сих пор бродит по дому или прячется неподалеку в лесу. Исчезнуть и немедленно – вот что было бы самым правильным. Но сначала нужно найти Энн Уэстли. Убеги Люк сейчас, он никогда больше не осмелился бы встретить собственный взгляд в зеркале.

Люк спрашивал себя, насколько правильно в такой ситуации включать во всех комнатах свет – тем самым он сигнализировал о своем присутствии. Но как иначе хоть что-нибудь увидеть? Люк проклинал себя за то, что на ночь глядя подался один в такую глушь. Сидел бы сейчас дома с чашкой кофе, а вместо этого приходится… Бросив быстрый взгляд из окна гостиной, Люк увидел, что снаружи разыгралась настоящая метель. Теперь вывести машину с парковки представлялось почти неразрешимой проблемой.

Люк ступил на лестницу, ведущую на второй этаж, и где-то на полпути впервые ощутил специфический запах разлагающейся плоти – на этот счет у него никаких сомнений не возникло.

Энн Уэстли он нашел в ванной, располагавшейся рядом со спальней. Пожилая женщина лежала поперек коврика перед душем и смотрела в потолок широко распахнутыми глазами. Из ее раскрытого рта торчало что-то похожее на кусок клетчатой ткани – не то шарф, не то полотенце, Люк не мог точно разглядеть. Нос был заклеен упаковочным скотчем. Им же связаны запястья и лодыжки. С первого взгляда было ясно, что это не несчастный случай. Энн была убита, причем самым изуверским образом. Убийца задушил ее, перекрыв все дыхательные пути. Можно представить, как она сопротивлялась, когда он заталкивал в нее тряпку, – отчаянно… и безнадежно. И произошло это, судя по календарю на кухне, неделю тому назад, 10 декабря. Сразу после того, как Люк уехал от нее, посоветовав на прощание хорошенько запереть двери.

Риелтор опустился на край ванны, потому что колени стали мягкими и он в любой момент мог рухнуть на пол рядом с Энн Уэстли. Лицо и тело взмокли от пота. Люк обхватил руками голову, стараясь не смотреть на мертвую и не чувствовать запаха и тем не менее дышать полной грудью. Чуть оправившись, он поднял голову. Обратил внимание на вывернутую дверную ручку и покореженную фурнитуру замка, похоже, взломанного. Представил разыгравшуюся здесь драму и застонал. Каким бы образом убийца ни проник в дом, Энн в первый момент удалось от него ускользнуть. Она укрылась в ванной, где могла запереться, но злоумышленнику не составило труда взломать замок. Поистине ужасная ситуация. Энн оказалась заперта в тесной каморке – и ни малейшей возможности позвать на помощь, хотя бы через окно. Да и кто мог бы ее услышать? В какой-то момент она поняла, что обречена.

Люк поднялся, надеясь, что ноги, несмотря на дрожь, выдержат. Прямо сейчас нужно звонить в полицию. Вся надежда на телефон в гостиной. Он подумал, что Энн неделю как мертва, а значит, крайне маловероятно, что убийца все еще в доме. Люк подивился собственному хладнокровию и способности рассуждать логически в такой ситуации. Лишь позже он осознал, что был в шоке.

– Девять-девять-девять-девять-девять-девять…[3]3
  999 – номер телефона, по которому человек может связаться с экстренными службами в ряде стран и территорий, в т. ч. в Великобритании.


[Закрыть]

Телефон экстренного вызова полиции забыть невозможно.