Текст книги "Ставка на любовь"

– Тогда я иду с тобой, – сказал Ник. – Четыре глаза лучше, чем два.

К неописуемому ужасу Мэнни, Лаки оказалась совершенно права, и он с превеликим удовольствием тут же уволил двоих дилеров, а третьего уличил в воровстве.

Когда шумиха, вызванная скандальными разоблачениями, немного улеглась, Мэнни отправился домой. И только тут Ник вспомнил, что даже не спросил у него, как зовут женщину, которую тот принял на работу.

– Черт побери! – негромко выругался он. – Ладно, какое это имеет значение? Просто еще одна хорошенькая женщина будет работать в моем казино, вот и все! Да мало ли их, хорошеньких женщин!

Сидя у окна, Флаффи Ламон смотрела на улицу, ожидая возвращения своей новой квартирантки. Ее старые друзья были бы немало удивлены, если бы узнали, какое искреннее участие она принимала в судьбе какой-то Лаки Хьюстон. Флаффи прожила на свете достаточно долго, чтобы понять – людей, которым можно по-настоящему доверять, очень мало.

Но между ней и Лаки проскочила какая-то искра, и они обе почувствовали это. Люсиль не имела семьи, и кто знает, сколько еще ей суждено прожить на этом свете. Поэтому она не хотела попусту терять время.

Почти весь день она провела в хлопотах по дому. Вытирала пыль, лежавшую плотным слоем на всех полированных поверхностях, к которым никто не прикасался уже много месяцев. Готовила излюбленные лакомства, стараясь не обращать внимание на нахального кота, вертевшегося под ногами. Когда все приготовления были закончены, наступило время ожидания. Люцифер свернулся пушистым клубочком на коленях у Люсиль и принялся громко мурлыкать, пока пораженные артритом руки хозяйки медленно поглаживали его шелковистую шерсть. На какое-то время кот и хозяйка заключили перемирие, и послеполуденное солнце, казалось, не без удовольствия заливало своим горячим светом мирную парочку.

И тут Флаффи увидела шедшую по улице Лаки. Ее пружинистая походка предвещала хорошие новости. Флаффи улыбнулась. Наверное, ей удалось получить работу в казино.

– Но в каком именно, голубушка? – пробормотала она себе под нос и тут же встала, бесцеремонно сбросив задремавшего было кота на пол. Отряхивая и разглаживая платье, она побрела к двери.

Лаки не шла, а летела по воздуху! Всего три дня в Лас-Вегасе, а ей уже удалось найти квартиру, подругу и работу! Это было больше, чем она могла ожидать, навсегда покидая сестер, могилу отца и Крейдл-Крик.

– Лаки! Лаки Хьюстон! Я ждала тебя!

У входной двери стояла, размахивая руками, ее эксцентричная квартирная хозяйка. Лаки радостно ускорила шаг.

– Флаффи! Ты просто не поверишь!

– Уверена, ты получила работу! А теперь иди-ка сюда, расскажи мне об этом подробнее.

Стремительно шагая через ступеньку. Лаки моментально очутилась рядом с Флаффи. Ей было приятно сознавать, что у нее есть кто-то, с кем можно поделиться своей радостью.

Завидев Лаки, Люцифер выгнул спину и, шипя, боком двинулся в глубь дома.

– Кажется, я ему не нравлюсь, – сказала Лаки. – Вчера я сильно напугала его, когда залезала в окно кухни.

– Вот еще! – фыркнула Флаффи. – Меня он тоже не любит. Не стоит обращать на него внимание.

Радостно улыбаясь. Лаки огляделась и вдруг заметила, что в ее отсутствие в доме произошли существенные перемены.

– Неужели ты… Флаффи, да ты сделала генеральную уборку! Вот здорово!

Сама Флаффи тоже выглядела гораздо презентабельнее, чем при их первой встрече.

Разгладив складки на пурпурном домашнем платье, она поправила брошь, застегивающую ворот вместо оторванной пуговицы. Потом она кокетливым жестом поправила прическу и направилась в кухню, едва заметно прихрамывая.

– Давно пора было заняться этим, – небрежным тоном произнесла она и добавила с сомнением в голосе: – Знаешь, я сегодня немного стряпала. Если хочешь, угощу тебя обедом.

– С огромным удовольствием! – улыбнулась Лаки, порывисто обнимая старушку за плечи.

– Но ты должна знать, что я готовлю не совсем обычно, – предупредила ее Флаффи. – Я готовлю только то, что люблю. В моем возрасте смешно придерживаться диеты. Отсутствие жира и холестерина уже вряд ли сможет продлить мою жизнь. Знаешь, я и так пережила всех своих друзей…

На глаза Лаки невольно навернулись слезы. Хотя слова Флаффи звучали смешно и задиристо, на глазах у нее блеснули слезы, выдавая глубоко запрятанную тоску и одиночество. Лаки очень хорошо ее понимала. У нее самой, кроме сестер и отца, не было ни одной родственной души.

– Кажется, мы как нельзя лучше подходим друг другу, Флаффи. Ты согласна? – мягко произнесла Лаки, скидывая узкие туфли и разминая уставшие пальцы ног.

– Послушай, почему бы тебе не пойти переодеться во что-нибудь более удобное, а потом снова спуститься ко мне? Я сварила кастрюлю креветок. Они уже почти остыли и готовы к тому, чтобы быть съеденными. А еще я приготовила макароны с сыром… это одно из моих любимых кушаний… Да, я купила свежайший шоколадный помадно-сливочный торт!

Перечисленные блюда явно угрожали испортить фигуру Лаки, но она не стала бы отказываться от этого обеда даже за миллион долларов.

– Хорошо, через пять минут я вернусь босая и голодная!

Похлопав по карманам платья, Флаффи небрежным жестом извлекла оттуда запасной ключ от входной двери и протянула Лаки. На самом деле это было проявлением такого искреннего доверия, что Лаки была тронута до глубины души.

– Вот, – сказала старушка. – Это ключ от входной двери. Я сделала его специально для тебя.

Деланно равнодушно пожав плечами, она отвернулась, чтобы Лаки не заметила слез, выступивших на выцветших от старости глазах.

– Кто знает, – чуть сдавленно продолжила она, – когда мне снова понадобится помощь. Мне не хочется снова заставлять тебя лезть в окно и пугать моего кота, черт бы его побрал!

Взяв протянутый ключ. Лаки положила его в карман.

– Спасибо, Флаффи. Я не стану пользоваться им без необходимости.

– Знаю, – коротко сказала Флаффи, – иначе ни за что не дала бы его тебе. А теперь поспеши с переодеванием, а то я просто умираю от голода!

Лаки тут же устремилась к двери.

– Кстати, – остановил ее на полпути голос Флаффи. – В каком казино ты нашла работу?

– В «Клубе-52», – ответила Лаки. – Похоже, мне там понравится.

Прищурившись и поджав слишком ярко накрашенные губы, Флаффи молча смотрела, как красивая молоденькая девушка выбегала из ее дома с грацией молодой оленихи.

– Значит, у Шено, – улыбнулась старушка, на мгновение становясь моложе от доброй улыбки. – Этот Ник Шено настоящий красавец, дорогая моя. Очень скоро ты сама это заметишь. А вдруг это судьба?..

Но Лаки уже не слышала этих слов, а если бы и слышала, то отнеслась бы к ним как к полнейшей ерунде. Сестры Хьюстон не считали мужчин необходимой частью своей жизни.

Как бы там ни было, судьба уже привела в движение череду событий, исход которых не мог пока предсказать ни один из участников.

Глава 4

– Ник! Я уж и не помню, когда ты в последний раз приезжал домой обедать! – В голосе Пола слышалась радость. – Кьюби! Скажи Шари, чтобы она принесла еще один бокал для Ника. Будешь аперитив, сынок?

– Спасибо, папа, но я уже пил сегодня и не хочу добавлять, – улыбнулся Ник, поднимая с подноса бокал с содовой, в которой плавал кубик льда. – Возможно, мне еще придется вернуться в казино. Если я выпью с тобой, меня одолеет сонливость, а сейчас это ни к чему.

– Ты говоришь словно умудренный годами старик, – улыбнулся Пол. – Тебе нужно встряхнуться! Знаешь, из Европы домой вернулась дочь Уолтера Уорнера. Кажется, она развелась в третий раз. Она очень хороша собой, и с ней можно неплохо провести время. Не хочешь позвонить ей?

Ник ничего не ответил. Заметив рассеянный взгляд сына. Пол встревожился. Ник выглядел крайне подавленным. Его что-то сильно угнетало.

– Не хочешь поговорить со мной, Ники? ― В ответ тот глубоко вздохнул, внезапно ощутив приступ острой тоски по тем добрым старым временам, когда всеми проблемами занимался Пол Шено, а Нику оставалось волноваться лишь о том, на какой машине отправиться на свидание и как сдать очередной экзамен.

Те дни ушли безвозвратно. И всеми проблемами в семье и в бизнесе давным-давно занимался сам Ник. Да, ему нужно было поговорить с отцом, но он не знал, как это сделать, чтобы причинить ему наименьший вред. Ему казалось, что если он вывалит все горестные новости на плечи отца, это только усугубит и без того сложное положение.

Медленно повернувшись, Ник взглянул на отца. Давно он не называл сына ласково-уменьшительным именем, каким его всегда называла в детстве мать. Значит, иногда он все же думает о своем взрослом сыне как о нуждающемся в защите и поддержке ребенке? Странное дело, Нику была приятна эта мысль.

Поставив свой бокал на поднос, Ник уселся в кресло напротив отцовской инвалидной коляски.

– Нам действительно нужно поговорить, папа.

– Тогда я подожду в… – начал было Кьюби.

– Постой, Кьюби. Это касается всех нас, – остановил его Ник. – Садись и выслушай меня. Мы все попали в сложное положение.

При этих словах Ника добродушное лицо Кьюби заметно посерьезнело. Пол тоже нахмурился. Мысли о том, как бы сосватать сыну подходящую женщину, были мгновенно отодвинуты.

Уперев локти в колени. Ник подался вперед, чтобы видеть лицо отца. Понимая, насколько тяжелым будет для отца его вопрос. Ник ободряющим жестом положил ладонь на его неподвижное колено.

– Я был в городском полицейском управлении, и следователь дал мне прочитать протокол допроса Чарли Сэмза.

Брови Пола удивленно приподнялись.

– Разве следователь имеет на это право?

– Не имеет, – кивнул Ник.

– Тогда почему он это сделал?

Ник медлил с ответом. Он решал, что нужно сказать, а что утаить. Однако, взглянув отцу в глаза, он понял: от него ничего нельзя утаивать, поскольку от этого теперь зависели их жизни.

– Потому что… по словам Чарли Сэмза, он был подсадной уткой. Он должен был шпионить за нами, отец, и сообщать своему хозяину обо всем – я подчеркиваю, обо всем, – что ему удалось узнать о наших делах.

– И кто же его хозяин? – коротко спросил Пол.

– Детектив говорит, Чарли никогда не видел его. Он связывался с ним по телефону, а деньги за услуги получал банковским переводом на свой счет. Он не знает ни имени хозяина, ни того, как он выглядит.

Пол возмущенно взмахнул рукой:

– Но это смешно! Мы же не занимаемся передовыми технологиями и не имеем никаких секретов, чтобы их можно было продать всем заинтересованным. У нас нет никаких связей с высокопоставленными лицами, чтобы через нас можно было добыть какую-то важную информацию. Что за черт? Кому мы могли помешать?

– Возможно, причиной тому чья-то ненависть… или жажда мести?

При этих словах Ника Пол внезапно сильно побледнел. Он глубоко вздохнул и безвольно откинулся на спинку кресла, потом сделал несколько глотков вина, поспешно поднесенного верным слугой Кьюби.

– Прошу прощения, – выдавил он наконец. – Это был шок…

– Но это еще не все, – продолжил Ник. – По словам Чарли Сэмза, кто-то хочет не только разорить нас, но и лишить меня жизни. Кто, папа? Кто из твоего прошлого способен на такое?

Лицо Пола снова покрылось мертвенной бледностью, и он выронил бокал с вином, который тут же со звоном разбился о каменные плиты. Красное вино брызнуло во все стороны, словно кровавые слезы.

– Великий Боже! Не может быть…

Видя смертельный испуг отца Ник ощутил, как и его охватывает безотчетная паника.

– Папа… прошу тебя, успокойся, – сумев взять себя в руки, проговорил Ник. – Все в порядке. Нас вовремя предупредили, и теперь мы сможем помешать осуществлению этого замысла. Но мне не удастся сделать это в одиночку. Мне необходимо, чтобы ты подумал и вспомнил. Кто из твоих старых знакомых мог бы задумать убийство твоего сына и полное твое разорение?

Сначала Пол решительно замотал головой, но потом, по мере того как в памяти всплывало прошлое, на его лицо легла тень сомнения и нерешительности. Когда он закрыл лицо руками. Ник понял, что ответ на его вопрос найден. Повисла долгая пауза, прежде чем Пол сумел справиться со своими чувствами и заговорить:

– За всю свою жизнь я знал только одного человека, способного на столь сильную ненависть… Но я думал, он уже мертв… – Вздрогнув всем телом, он твердо произнес: – Нет! Я уверен, что этот человек мертв! Не может быть, чтобы это был он. Кроме того, если бы он хотел отомстить, он бы давным-давно это сделал. Зачем так долго ждать? Теперь я слишком стар, чтобы волноваться за свою жизнь…

– Папа, он хочет убить не тебя, а меня. Как ты думаешь, человек, о котором ты говоришь, способен убить меня из-за ненависти к тебе?

– В молодости он убил человека. Я знаю это наверняка. Что касается того, способен ли он до такой степени ненавидеть меня, чтобы решиться на убийство дорогого мне человека… – у Пола задрожал подбородок. – Пожалуй, да… способен…

– Тогда назови его имя.

Пол отвернулся, по какой-то одному ему известной причине не желая называть имя своего врага.

Тем временем Кьюби поспешно собирал осколки упавшего бокала, а Шари, служанка, принесла миску с мыльной водой и тряпку.

Взявшись за ручки инвалидного кресла, Ник вкатил отца в дом, оставив слуг хлопотать во внутреннем дворике.

– Послушай, папа, что бы ни случилось, в этом нет твоей вины. Вместе мы справимся, но ты должен быть сильным и не впадать в панику. Нам нужно вместе подумать, как действовать дальше.

Закрыв глаза. Пол с трудом проглотил подступивший к горлу комок страха. Ник был совершенно прав – надо было составить план действий.

– Его зовут… Дитер. Дитер Маркс. Когда-то он был одним из моих лучших друзей…

Из приоткрытой двери асиенды в пригороде Сьюдад-Рио доносились гневные испанские ругательства. Слуги испуганно крестились и, вжав голову в плечи, спешили убраться подальше от хозяйского гнева. Судя по всему, кто-то сильно разозлил Эль Гато, и никому не хотелось попасть ему под горячую руку.

Мерно покачивались пальмы под полуденным бризом. На грузовой пристани старого колумбийского городка оживленно спорили торговцы кофе. Они обсуждали недавнее снижение цен на свой товар. В их громких голосах слышалось недовольство упущенной выгодой.

А в это время на своей асиенде Эль Гато давал выход гневу. Только что он получил известие: тщательно подготовленный план, который он вынашивал несколько месяцев, рухнул ко всем чертям! Его человек попал в тюрьму. Теперь придется потратить несколько недель на то, чтобы возродить к жизни рухнувший замысел.

– Сеньор, что вы… – раздался робкий голос слуги. И тут же ему в голову полетела пустая бутылка из-под кукурузного виски. Ударившись о выложенную кабелем стену, она со звоном разбилась вдребезги, осыпав веером осколков испуганного колумбийца.

– Вон! Вон! – по-английски заорал Эль Гато, забыв в гневе, что его слуги понимают только по-испански.

Он до сих пор думал по-английски и, прежде чем говорить, в уме переводил свои фразы на испанский. Однако в гневе или отчаянии родной язык напрочь вытеснял испанский.

Когда перепуганный насмерть слуга выскочил из комнаты, он постарался направить свою ярость в русло сотворения нового плана мести.

Было совершенно невозможно угадать возраст этого человека. Он был явно потрепан жизнью, очень худой, без единого волоса на голове, с кожей желтоватого оттенка. Его бледно-голубые глаза сильно выступали из орбит. На левой щеке красовались три параллельных шрама, заработанных им во время первого нелегального перехода через границу.

Тогда еще молодой, преданный лучшими друзьями, он в течение четырех суток бродил по южноамериканским джунглям, ослабевший от голода и заеденный комарами. Вот тогда это и случилось.

Склонившись над лесным ручьем, чтобы напиться, Он вдруг увидел в воде, помимо собственного измученного лица, отражение приготовившегося к смертельному прыжку ягуара позади себя. Вскочив на ноги, он успел выставить вперед обе руки, защищаясь от острых клыков и когтей дикого зверя. Больше он ничего не помнил.

Он очнулся в одной из хижин маленькой деревушки. За ним словно за маленьким ребенком ухаживала дочь хозяина хижины.

Оправившись от страшных ран, он покинул деревушку, захватив с собой и девушку. Впрочем, очень скоро она рассталась с ним и вернулась в родную деревню.

Суеверные местные жители, заметив на его лице три глубоких шрама, стали поговаривать, что дикая кошка не только оставила отметину на его лице, но и наделила его невероятной силой воли и целеустремленностью, которая в сочетании с жестокостью делала этого человека столь же опасным, как ягуар. Постепенно все стали звать его Эль Гато – дикий кот.

И все же до сих пор в душе он оставался тем самым юношей, который в отчаянии бежал за границу, спасаясь от преследований властей и гангстеров одновременно. Тогда ему чудом удалось спастись. Прошло немало лет, прежде чем он сумел обрести финансовое благополучие и обзавестись приличной недвижимостью. Но ничто, даже время, не могло погасить пылавший в его душе огонь. Он жаждал мести! Только отомстив, он мог спокойно умереть.

Не успела Лаки проработать в «Клубе-52» и трех минут, как кто-то услышал – Мэнни Соса назвал ее по имени. Слух о том, что в казино появился новый дилер по имени Лаки, очень быстро распространился среди игроков. Для них почти не имело значения то, что так звали молодую красивую женщину. Среди дилеров было немало женщин. Для настоящих игроков значение имела только игра и выигрыш, а не дилер. Однако почти все они были людьми весьма суеверными, поэтому им захотелось играть за столом, где карты сдавала сама Госпожа Удача – Лаки.

Не без удовольствия Лаки заняла место дилера за столом, покрытым зеленым сукном. Если бы сейчас ее мог видеть отец! Вспомнив о Джонни, она подумала, что он непременно оказался бы по другую сторону стола, горя нетерпением сделать ставку.

Тем временем ее изучали четверо игроков, управляющий, курировавший всю смену, и стоявший поодаль распорядитель казино.

Приветливо улыбнувшись игрокам. Лаки привычным жестом взяла колоду карт, словно всю жизнь занималась только этим, и стала ловко тасовать. Она делала это мастерски. Абсолютно профессионально, без всякой тени волшебства, какое она продемонстрировала Мэнни при приеме на работу. Проведенные накануне несколько часов в казино тоже принесли свою пользу. Она успела усвоить существовавшие в казино негласные правила поведения персонала: обе руки всегда на виду, никаких случайных движений к карманам или волосам. Чаевые от клиентов должны быть опущены в специально для этого предназначенную щель на игровом столе, наличные в другую щель, и так далее и тому подобное. Ничто не ускользнуло от ее внимания.

Когда колода была тщательно перетасована, она протянула ее игроку, стоявшему справа, и он медленно снял ее. Лаки уже была готова сдавать карты, когда прозвучал вопрос одного из игроков:

– Послушай, детка, кажется, тебя зовут Лаки?

– Да, сэр.

– Это твое настоящее имя?

Лаки незаметно вздохнула. Она слышала этот вопрос чуть ли не в сотый раз за время своего пребывания в Лас-Вегасе.

– Да, это мое настоящее имя.

На лице игрока появилась широкая, словно у Чеширского кота, улыбка. Протянув ей пять сотенных банкнот, он сказал:

– Фишек по четвертаку на все. Со мной сегодня играет Удача!

Спокойно отсчитав нужное количество двадцатипятидолларовых фишек. Лаки объявила:

– Прошу делать ваши ставки!

Игра началась.

Мэнни Соса стоял поодаль, по достоинству оценивая хладнокровие Лаки. Она превосходно считала в уме, умела вежливо охладить пыл не в меру фамильярных клиентов. Мэнни понял, что нанял на работу отличнейшего дилера. Часть проблемы с заменой жуликоватых дилеров была решена, зато оставалась другая, гораздо более серьезная проблема. Кто-то хочет убить Ника, но Мэнни не допустит этого. Он был готов день и ночь находиться в казино, чтобы не дать Нику сделать ничего, что может привести к смертельному исходу, совершить непоправимую ошибку.

Тем временем Лаки продолжала работать, не замечая повышенного интереса завсегдатаев к ее персоне. Ей еще предстояло знакомство с владельцем казино, но пока она была слишком поглощена работой, чтобы думать об этом.

Увы! В любой бочке меда всегда найдется ложка дегтя. Для Лаки такой ложкой дегтя стал крупье по имени Стив Лукас. Он был в комнате для отдыха персонала, когда туда зашел Мэнни под руку с высокой черноволосой красоткой, которую представил всем как нового дилера. Стив наблюдал за ней с внимательностью хищника, которым и был по своей сути, и, когда Лаки повернулась к нему спиной, мысленно раздел ее догола, восхищенно прищелкнув языком.

Потом Мэнни увел ее к кастелянше, чтобы та выдала форму, и Стив понял: день не пройдет для него впустую. Механически исполняя свои профессиональные обязанности крупье, он терпеливо ждал, когда ему представится возможность познакомиться поближе с этой черноволосой красоткой. Когда настало его время обеда, он с радостью отметил, что оно совпало с обеденным перерывом Лаки. Предвкушая свой успех, он сильно возбудился.

Лаки не видела, как он приближался к ней. Если бы она оглянулась, возможно, их впечатление от первой встречи было бы совершенно иным.

Откровенно говоря, Лукас при своих великолепных внешних данных – рост 183 см и атлетическая фигура культуриста – считал всяческие ухаживания пустой тратой времени. Выждав, когда Лаки, взяв сандвич и фужер с прохладительным напитком, направилась к свободному столику, он приступил к делу:

– Эй, Лаки, малышка! Как насчет того, чтобы сделать меня счастливым сегодня вечером?

Лаки замерла на месте. Твердая мужская рука крепко обхватила ее за талию с правой стороны, ухо обжег горячий призывный шепот. Сочтя это непростительным нарушением своего суверенитета, она резко высвободилась из непрошеных объятий.

– Прошу прощения, – сухо произнесла она, – но мне не нравится, когда меня лапают.

Заметив холодный блеск ее зеленых глаз, Стив улыбнулся, решив, что она просто играет в неприступность. Что ж, вызов принят! Стив любил, когда девушки сопротивлялись, прежде чем пасть под его натиском. Слегка отстранившись от Лаки, он шутя поднял вверх обе руки в знак капитуляции и обворожительно улыбнулся.

Лаки осторожно оглядела своего обидчика. Он был высок, светловолос, атлетическое сложение показалось ей опасным, линия подбородка – слабой, а улыбка – обманчивой. Короче говоря, ей сразу не понравился этот крупье, первым из всего персонала казино попытавшийся, что называется, подружиться с ней.

– Извините, – бархатным баритоном произнес он, притворно случайным движением касаясь ширинки своих брюк. Он сделал это в надежде привлечь ее внимание к далеко не скромному размеру предмета его мужской гордости. Однако Лаки так и не отвела своих холодных, ставших еще более неприступными глаз от лица Стива, а дежурная любезная улыбка почти испарилась с ее губ. Тогда Лукас решил подъехать к ней с другой стороны.

– Я подумал, ты у нас новенькая, работаешь первый день, и просто собирался составить тебе компанию во время перерыва, чтобы тебе не было так одиноко… Вот и все. Я не хотел тебя обидеть. Думал, тебе будет приятно познакомиться с коллегой…

Лаки перевела взгляд на свой сандвич с курицей и, чувствуя, как с боков запотевшего фужера стекают капли прохладной влаги, никак не могла найти выход из создавшегося положения. Она не знала, как отвязаться от этого смазливого парня, не сделав его своим врагом. С ним нельзя было расправиться, как с тем сутенером на улице.

– Как-нибудь в другой раз, – пробормотала оиа и двинулась прочь от слишком настойчивого коллеги.

Словно загипнотизированный, Стив смотрел на ее соблазнительно покачивающиеся при ходьбе стройные бедра, обтянутые черными форменными брюками. Когда он опомнился, Лаки уже скрылась из виду. Беспечно пожав плечами, он направился к своему игорному столу. К чему торопиться? Она работала в казино первый день, но будет еще и завтра, и послезавтра!

Лаки не получила никакого удовольствия от своего сандвича. Всякий раз, когда она пыталась проглотить кусочек, ей казалось, что она снова чувствует на своей талии нетерпеливые мужские руки, а на своей шее горячее дыхание. От этого ей становилось плохо в буквальном смысле этого слова – ее физически тошнило. Невероятно, но факт? Сестры Хьюстон не любили слишком назойливых мужчин, и Лаки не была в этом смысле исключением.

Когда в комнату отдыха вошел распорядитель и объявил конец обеденного перерыва, Лаки с облегчением прекратила попытки съесть свой сандвич и с удовольствием вернулась в зал, битком набитый любителями азартной игры.

Когда наконец ее смена закончилась, Лаки подсчитала полученные чаевые. Их оказалось больше сотни! Она была более чем довольна своим первым рабочим днем. Всю жизнь она ненавидела свое имя, но в этом городе, где игра в карты была образом жизни, оно стало для нее путеводной звездой на пути к финансовой независимости и благополучию.

Казалось, каждый из пришедших в казино посетителей хотел хоть немного поиграть за столом Лаки, В случае выигрыша они давали щедрые чаевые, убеждая себя в том, что именно Лаки принесла им удачу. В случае проигрыша они давали еще более щедрые чаевые, суеверно полагая, что этим задабривают Госпожу Удачу.

Лаки тихо радовалась своему везению, сожалея, что не с кем поделиться радостью. Было уже за полночь. Флаффи, должно быть, давным-давно спит. Ничего, завтра у них будет достаточно времени, чтобы наговориться.

Ожидая на остановке неподалеку от казино «Клуб-52» свой автобус, она остывала от дневной суеты и понемногу успокаивалась. Вскоре радостное приподнятое настроение сменилось сильной усталостью.

Когда автобус наконец подошел, она уселась в полупустом салоне и всю дорогу до дома изо всех сил старалась не уснуть. Для этого она заставила себя выпрямиться и смотреть в окно.

Автобус пробирался по улицам густонаселенных жилых кварталов, и Лаки вдруг с удивлением поняла, что далеко не весь Лас-Вегас бодрствовал ночью. Многие кварталы действительно спали мирным сном. Несмотря на яркое уличное освещение, переулки и тенистые деревья между домами выглядели совершенно иначе, чем днем. Ее потихоньку начал охватывать страх.

К тому времени когда автобус подъехал к остановке возле ее дома. Лаки была абсолютно уверена, что ее светлый голубой брючный костюм станет великолепной приманкой для ночных злодеев. От страха она едва могла двинуться с места, но все же нашла в себе силы сойти с автобуса. Ее тут же окружила зловещая полутьма.

Лаки медленно двинулась вперед, к дому. Каждый шорох казался ей предвестником злодейского нападения. Ее окружали вполне обычные ночные звуки вроде кошачьего мяуканья и сонного тявканья собаки, но Лаки чудилось, что она очутилась в мире ночных кошмаров. Когда позади раздался резкий визг тормозов, нервы у нее не выдержали, и она бросилась бежать к старинному трехэтажному дому, который казался ей теперь розовым островком безопасности. Там, в одном из окон первого этажа, светилась ровным приветливым светом большая желтая лампа. Лаки была тронута до слез заботливостью Флаффи, которая зажгла для нее эту лампу. Острая боль в боку заставила ее сменить бег на шаг, напомнив о том, что она испугалась неизвестно чего и кого. Слегка шатаясь от пережитого ужаса, она поднялась по лестнице и открыла дверь своей квартиры.

В коридоре ее встретил спокойный свет зажженной еще перед уходом лампы. Облегченно вздохнув, Лаки заперла дверь на замок и накинула цепочку. Все! В эта четырех стенах она чувствовала себя в полной безопасности…

Спустя несколько минут она уже сбросила с себя одежду и улеглась в горячую ванну с пенным шампунем, постанывая от удовольствия и растирая уставшее тело мягкой губкой. В желудке у нее урчало от голода но глаза слипались, и после теплой ванны ей хотелось только одного – спать…

Ник стоял у окна своего кабинета и смотрел вниз на ярко освещенную рекламными огнями широкую улицу, вдоль которой располагались знаменитые казино – «Золотая шпора», «Самородок», «Госпожа Удача» Яркие вывески красиво выделялись на фоне бархатного ночного неба над Лас-Вегасом, заманивая посетителей, наивно надеявшихся разбогатеть за карточным столом или рулеткой. Тут были огни всех цветов радуги. Рассеянно глядя на улицу. Ник думал о том, почему судьба распорядилась так, что он оказался здесь, в выдуманном мире никогда не сбывающихся грез и мечтаний.

Здесь в каждом казино сотни тысяч людей толпились у карточных столов, рулеток и игральных автоматов, жадно ловя миг удачи, когда к их ногам повалится несметное богатство, какого нельзя заработать честным путем.

Вчерашних старателей, безуспешно пытавшихся найти драгоценный металл в местных горах и основавших этот город, сменили заядлые игроки, рассчитывавшие, подобно своим предшественникам, внезапно разбогатеть за один вечер. Когда их преследовали неудачи, они не уходили из казино, а всего лишь… переходили за другой стол или к другому игральному автомату, уверенные в том, что удача в конце концов улыбнется им.

Тяжело вздохнув, Ник уперся лбом в стекло. Ему было крайне неприятно осознавать, что в его душе поселилось сомнение в правильности своего образа жизни. До того дня, когда ему сказали, что кто-то хочет его смерти, он искренне любил этот мир лихорадочного азарта и погони за удачей. Теперь он всерьез задумался о том, чего на самом деле стоил этот мир и все, что было с ним связано. Стоило ли наживать богатство, если из-за него могли убить отца или его самого?

Он сообщил детективу Уилу Арнольду имя Дитера Маркса как наиболее вероятного заказчика убийства, но с условием, что впоследствии детектив непременно поделится с ним добытой информацией. Хотя Пол Шено продолжал настаивать на том, что Дитер Маркс давно переселился в мир иной, Ник не мог себе позволить роскошь не удостовериться в смерти этого человека. Теперь ему оставалось ждать ответа на свой вопрос.

– Черт побери, папа! Кто такой этот Дитер Маркс? Что могло между вами случиться, чтобы он мог до сих пор пылать такой жгучей ненавистью?

– Разговариваешь сам с собой, Ники? – шутливо спросил Мэнни, входя в кабинет с уверенностью давнего друга.

– Как прошел сегодняшний день?

Вскинув руки – типично латиноамериканский жест изумления, Мэнни воскликнул:

– Это просто фантастика! Наш новый дилер… это просто сокровище! Скажу тебе по правде…

Ник старался слушать своего помощника, но на самом деле почти не слышал его. Он думал о том, включил ли Кьюби систему охранной сигнализации, прежде чем лечь спать, съел ли отец ужин… и вообще не скрывает ли он еще какой-нибудь тайны из своего прошлого…

– …и ушла с таким количеством чаевых, что они чуть из ушей не торчали!

– Из ушей? Чьих ушей? – внезапно включился в разговор Ник.

– Прелестной женщины, – улыбнулся Мэнни. – Да ты не слушал меня?