Текст книги "Освобожденные"

Тут глаза Бекки распахнулись, и я, выдохнув, поблагодарил Бога. Мэгги же молча приподняла голову Бекки и положила себе на колени, снова и снова повторяя, что все будет хорошо, все обошлось и мы отвезем их домой.

Я мысленно предупредил любимую, что сгоняю за машиной, и побежал обратно. Когда я возвращался к пещере, внедорожник так подпрыгивал и громыхал на камнях и кочках, что я не переставал морщиться. Потом нужно будет извиниться перед дядей Кеном.

Когда я ударил по тормозам и побежал к Мэгги, в голове мелькали сотни мрачных мыслей. Жив ли Ральф? Ведь видение лишь показало, что они были живы, – может, они вообще не выживут. А если они не выживут… Я и представить не мог, как Мэгги будет себя винить…

Я отбросил эти мысли и присел рядом с ней. Она так и не сдвинулась с места. Я тронул ее за руку, пытаясь привлечь внимание, и она вздрогнула.

– Детка, давай ее мне, – сказал я. – Я ее отнесу.

Мэгги кивнула. Я поднял Бекки на руки и помчался к заднему сиденью машины так быстро, как только мог. Осторожно опустив Бекки, я положил ее ноги на сиденье, а потом обежал внедорожник и открыл задний отсек. Я вернулся к Мэгги и увидел, как она, вся в слезах, гладит Ральфа по волосам.

Черт.

– Он жив, – пробормотала она, прервав мои мысли. – Но едва.

Она посторонилась, и я, нагнувшись, перекинул Ральфа через плечо. М-да… весил парнишка как танк. Дорогу до машины я проделал, тяжело дыша, а потом как можно мягче уложил его сзади. Мэгги забралась к нему, открыла бутылку воды и попыталась его напоить.

«Ты тоже попробуй ее напоить, Калеб. Пожалуйста».

Я открыл дверь и взглянул на Бекки. Потом потянулся за одной из бутылок и увидел, как она приоткрыла глаза. Бекки попыталась приподняться, и я ей помог. А потом она пила, пила и пила. Осушив бутылку, она вытерла рот дрожащей ладонью и спросила, где Ральф. Я указал на Мэгги, сидевшую сзади.

Похоже, именно на это Бекки и надеялась, потому что, увидев, как Ральф пьет воду, не смогла больше сдерживаться. Она схватила меня за руку, чтобы не упасть, и задрожала от рыданий.

Я опустился на край сиденья и приобнял ее. Хорошо, что Мэгги сейчас сосредоточена на деле и не читает их мысли. Я не сомневался: они пережили настоящий кошмар – и не хотел, чтобы Мэгги разделила их ужас.

Бекки плакала, но слез на моей рубашке не оставалось, так сильно был обезвожен ее организм. Я закрыл глаза, радуясь, что мы нашли ребят вовремя. Теперь им ничего не угрожало, а Мэгги не снедала вина. По крайней мере, я на это надеялся.

Бекки снова глянула мне через плечо и на секунду замерла, прежде чем наклониться и прошептать:

– Я видела какой-то свет… Когда вы нас нашли…

Провал.

– Это был фонарик, – попытался соврать я.

– Нет, – покачала головой Бекки и посмотрела на меня взглядом «Не-морочь-мне-голову». – Нет, не фонарик.

Полный провал. Как теперь объяснить человеку, что у Мэгги есть Дар и поэтому от нее исходят потоки энергии? Я поступил как трус и сменил тему.

– Ложись-ка сюда. – Я подвинулся и осторожно уложил ее на спину.

Бекки вздохнула, давая понять, что чувствует какой-то подвох. Я прикинулся дурачком.

– Так что случилось?

У нее задрожали губы. Я склонился и положил руку ей на голову, пытаясь немного успокоить. В руке что-то кольнуло. Так мое тело предупреждало, что эта девушка мне не принадлежит и я не должен к ней прикасаться.

Но я отбросил эту мысль и попытался передать всю свою заботу лучшей подруге Мэгги.

– У нас закончился бензин, – медленно начала Бекки. – Бензинная стрелка была на нуле, и это казалось невероятным. Ральф где-то за час до того заправился… И я сразу подумала – что-то неладно. Телефоны не ловили. Мы ждали-ждали, но когда стемнело, поняли, что за нами никто не придет… решили попробовать кого-нибудь позвать… А потом заблудились и не смогли найти машину.

– Ничего, – прошептал я, мысленно проклиная Маркуса. Я ни капли не сомневался, что без него здесь не обошлось. – Ш-ш. Поспи, ладно?

Она кивнула и устало зевнула.

– Детка, – тихо позвал я Мэгги. Потом обошел машину и уселся на край багажника. – Как Ральф?

– Выпил всю бутылку. – Она с облегчением улыбнулась. – Кажется, с ним все будет нормально.

– Ну хорошо… – Я не знал, как продолжить. – Но мы не можем везти их в больницу. И домой тоже. Ты же понимаешь?..

Она со вздохом кивнула:

– Знаю. Уотсоны не должны знать, что они живы.

– В городе найдем отель, а завтра поедем ко мне. Там и решим, что делать дальше.

– А ты не против? Что мы все к тебе завалимся? – Она прикусила губу. – Я ведь у тебя еще даже не была.

– Шутишь, что ли? Конечно, не против. Жаль, что я не смогу остаться с тобой наедине, но… – Даже я услышал, как осип мой голос.

Мэгги выбралась из-под Ральфа, который вновь потерял сознание, и приблизилась ко мне. Я помог ей спуститься и обхватил ее руками.

– Я с самого начала мечтал о том, чтобы ты ко мне завалилась.

– Спасибо, – прошептала Мэгги. Она подавила всхлип и вздрогнула. – Спасибо, что так добр к моей подруге.

– Не за что, детка. Не за что. – Я коснулся ее затылка и притянул к себе.

Мэгги попыталась меня остановить:

– Не надо, Калеб, я сейчас снова расплачусь. Пойдем уже…

– Сопротивление бесполезно. – Я улыбнулся и поманил ее пальцами к себе, а она еле сдержала улыбку и закатила глаза. – Иди сюда.

Мэгги картинно вздохнула, но когда она сжала меня в объятиях и прильнула щекой к моей груди, это оказалось красноречивее всяких слов. Я знал, что дел у нас много, но Мэгги нуждалась в этой близости. Она нуждалась в моем успокаивающем, живительном прикосновении, без которого не могла бы избавиться от дурных мыслей и помочь друзьям. Я провел пальцами по волосам Мэгги и надел на ее голову капюшон толстовки. – Холодно. Пора ехать. Все хорошо?

– Будет, когда эти двое окажутся в безопасности. – Мэгги крепко зажмурилась. – Она чуть не умерла. А я решила, что все-таки умерла.

– Мы найдем Маркуса, можешь не волноваться, – пообещал я. – И когда найдем, я покончу с ним, как должен был покончить еще очень давно.

Она подняла на меня взгляд. Я думал, Мэгги придет в ужас, но она кивнула:

– А я не отойду от тебя ни на шаг.

Я не стал спорить или соглашаться. Я просто коснулся двумя пальцами ее подбородка и поцеловал в губы. Потом кивнул в сторону машины и забрался на водительское сиденье.

Нужно найти отель на ночь. И нельзя никому говорить о том, что они живы. Пока.

Это было самое паршивое, потому что лицо миссис Ти не выходило у меня из головы. Мама Бекки заслужила правду, но пока нам не следовало раскрывать свой секрет.

Разворачивая машину, я увидел, как Мэгги тянется к Бекки и берет ее за руку, а затем снимает толстовку и укрывает ею подругу. Я включил обогреватель на максимум и попытался не думать о том, как Мэгги мерзнет в своей маечке.

Вскоре она прильнула ко мне и, положив голову на мое плечо, уснула. И тогда я понял, что дело сделано. Ночь миновала, а моя Мэгги спасла друзей. Своим Даром.

Я очень надеялся, что мы сможем списать все увиденные Бекки странности на галлюцинации. А если нет – что ж, значит, у нас неприятности.

Глава 5. Мэгги

Бекки навалилась на меня всем телом, держась из последних сил. Мы поднимались по лестнице отеля к своему номеру. Позади нас Калеб точно так же тащил Ральфа.

После крекеров и энергетических напитков нашим друзьям стало лучше, но они были измождены. Отвезти их в больницу мы не могли, так как не знали, следят ли за нами Уотсоны. Однако сомнений не оставалось: случившееся было их рук делом. Мы с Калебом это нутром чуяли и рисковать не собирались.

Мы приволокли друзей в отель и больше ни на шаг от них не отходили, желая убедиться, что они целы и невредимы. Ходить и говорить они могли… ну, вроде того. Мы решили, что после отдыха им станет лучше, и уложили в постель. Грязными, конечно, ну да ладно. Спустя минуту они уже лежали, и, что самое милое, Ральф шарил руками по простыням в поисках Бекки. А когда нашел ее, то из последних сил приподнял и притянул к себе. И, глядя, как они цепляются друг за друга, я вдруг ощутила небывалое облегчение. На глаза навернулись слезы.

А потом со спины меня обнял Калеб. Убрав в сторону мои короткие волосы, он поцеловал меня в затылок.

– Ты справилась, детка, – шепнул он, и его губы в такт словам прошлись по моей коже. – Ты их нашла. Умница.

Я кивнула и повернулась к нему. Он потянул меня к кровати и прямо в одежде уложил под одеяло. Я скинула свои кеды, а Калеб – свои. Он улегся рядом и обнял меня точно так же, как Ральф – Бекки.

Им больше ничего не угрожало.

Прильнув к груди Калеба, я вздохнула и провалилась в сон.

Разбудило меня шипение душа. Я приподняла голову и обнаружила, что одна в постели осталась. Бекки и Ральф по-прежнему лежали на соседней кровати. Дрыхли без задних ног. Я улыбнулась.

Им ничего не угрожает.

Я обнаружила, что укутана одеялом до самого подбородка. В комнате было необычайно жарко: накануне мы так и не включили кондиционер. Да и пар, проникавший в комнату из-под двери ванной, делу не помогал.

Я выбралась из-под одеяла и включила кондиционер (пора проветрить затхлую комнату!), потом проверила, дышат ли Ребекка с Ральфом (знаю-знаю, это глупо!), и остановилась у двери в ванную. Я задумалась: постучать? ворваться без стука?

Сжав ладонью старую латунную ручку, я вспомнила, что мы с Калебом «стоим на границе», и почувствовала, как краснею – от удовольствия и, признаться, смущения. Для меня все это было столь ново, но так приятно… И мое тело спокойно приветствовало перемену.

Выбрала я нечто среднее: сначала тихо постучала, а затем, не дождавшись ответа, открыла дверь.

– Привет, – сказал Калеб.

– Привет. Не спалось? – Я подошла к зеркалу и вытерла его полотенцем.

– Не-а. Меня папа разбудил своим сообщением. Он вроде как злится.

Стеклянная дверь запотела ровно настолько, что за ней я могла различить лишь неясную тень. Но я поняла, что Калеб моет голову.

– Из-за чего?

– Ну, судя по всему, из-за того, что я один сбежал в горы с Провидицей. А так главе нашего клана вести себя не подобает. – В его голосе послышалась насмешка. Он злился на своего отца, и мне это не нравилось. Я уселась на один из шкафчиков.

– Прости. Ты это ради меня…

– Я не жалуюсь. Просто иногда он забывает, особенно при разговоре по телефону, что мне больше не пятнадцать и не нужно меня постоянно пичкать правилами. Мы же не отдыхать улизнули, а спасать твоих друзей.

– Прости, – пробормотала я снова.

Он высунулся из-за двери.

– Не извиняйся. Ты Провидица, черт возьми, и можешь делать все, что душе угодно. – Калеб расплылся в улыбке. – Кстати, – он закрыл дверцу, прежде чем продолжить, – тут только две зубные щетки. Давай одну поделим мы, а другую отдадим ребятам?

Делиться с ним зубной щеткой? Я никогда еще об этом не думала. А у женатых что, принято чистить зубы одной щеткой?

Сквозь шум воды послышался насмешливый голос Калеба:

– Не парься из-за этого, детка. – Он снова высунул голову. – Мой язык уже побывал у тебя во рту. А твой – у меня. Бактериями мы обменялись. Не велика беда.

– Знаю, – ответила я и усмехнулась, будто вовсе не разволновалась. – Я это знаю.

Калеб рассмеялся и вновь исчез в душе. Я вынула из упаковки зубную щетку. М-да, такой дешевки я еще не видела. Затем почистила зубы и смыла с лица остатки сна и черную крошку туши под глазами.

– Какие у нас планы на сегодня?

– Двинем ко мне, как только все проснутся. Уотсоны наверняка ждут, что мы туда поедем. Надо будет только незаметно провести ребят в дом. А потом решим, что дальше. Я просто еще не понял, что у Уотсонов на уме: следят они за нами или просто балуются, понимаешь?

Я вздохнула.

– Когда же они зарубят себе на носу, что с Джейкобсонами шутки плохи?

Калеб снова засмеялся и выключил воду.

– Дай-ка мне полотенце, детка.

Я бросила ему полотенце. Через несколько секунд Калеб предстал передо мной: по коже стекает вода, а он довольно ухмыляется. Он ждал, что я засмущаюсь, струшу, как во дворце, но во мне что-то изменилось. Теперь верх надо мной брало мое тело. Я больше не защищалась. Я шла в бой. Осторожнее, Калеб, не то окажешься на лопатках.

Я прошла к нему по влажному полу и погладила татуировку-звездочку на его плече.

– А эта к чему?

– М-м… восстание?.. – Он усмехнулся. – Я всегда хотел больше татушек в тему с луной, ну, символом нашего клана. Папа от этого был не в восторге, пускай и самую первую мне подарило собственное тело. – Калеб потер запястье. – Жалость какая. Но он смирился, потому что мама за меня заступилась, а с мамой он долго ругаться не может.

– Еще бы! – Я вспомнила, как Питер шлепнул ее пониже спины в летнем домике. – Спорю, твоя мама умеет убеждать.

Калеб качнул головой на душевую:

– Пойдешь?

Я кивнула.

– Зубная щетка на раковине.

Опять же – если он думал, что я засмущаюсь и попрошу его уйти, то ошибался. Я двинулась к душу, стягивая на ходу майку, а все остальное сняла уже за закрытой дверью и вышвырнула сверху. Боковым зрением я видела, как Калеб, не шевелясь, стоит на месте. Он думал о том, как я изменилась, но перемену эту не понимал, хотя и был ею взволнован; с чего вдруг мое запечатленное тело так настойчиво хотело… то, чего хотело?..

Калеб думал о нашей первой брачной ночи: он ждал, что я перепугаюсь и засмущаюсь, – но вчера, в машине, был приятно удивлен.

Он хотел пойти дальше. Всегда только вперед.

Наши тела, настроенные на один лад, жаждали найти друг в друге утешение и удовлетворение. Я так увлеклась своим прорицательством, что подавляла в себе всякое чувство; но когда забот стало меньше, оно будто вскрикнуло: «О-о, мы снова в деле!»

Я улыбнулась и высунулась из душевой, точно как Калеб.

– Не парься из-за этого, детка, – повторила за ним я и, вскинув брови, закрыла дверцу.

Калеб засмеялся, и я услышала, как он включил кран.

Вскоре я вышла, натянула грязную одежду и покинула ванную. Калеб, стоявший у окна, обернулся.

– Накупалась?

Я кивнула. Он медленно подошел ко мне и обнял за талию. Его лицо было в каких-то сантиметрах от моего, и под пристальным взглядом я задышала чаще. Мягко, почти шепотом, Калеб сказал:

– Я рад, что ты не смущаешься. И рад, что ты готова.

Я не покраснела (счастье-то какое!), а ободряюще улыбнулась. Похоже, улыбка подействовала, потому что Калеб взял мое лицо в ладони.

– Поверь, меньше всего я хотел, чтобы ты боялась. Ожидал этого, – признался он, – но не хотел. Поэтому я счастлив… Счастлив, что ты так же, как и я, к этому готова, – хрипло закончил он, чуть сжав объятия.

– С тобой я не боюсь ничего, – вдруг осознала я.

Вот оно, то самое! Вот что изменилось. Я наконец-то поняла, что Калеб никогда-никогда не причинит мне боли, ни при каких обстоятельствах. Он снова и снова рисковал своей жизнью, пытаясь мне это доказать. И ужасы, пережитые нами в Лондоне, стали еще одним тому подтверждением.

Калеб кивнул, соглашаясь с моими мыслями.

– Я рад, что ты наконец-то это поняла. – Он улыбался с мужественным самодовольством – волнующе, очаровательно и тепло. – Мои ладони могут прикасаться к тебе с одной только нежностью. Если, конечно, ты сама не захочешь другого. – Он приподнял брови, полагая, что я возражу, но я молчала, ожидая продолжения. – Мои руки никогда не станут оковами, но будут обнимать тебя так крепко, как позволишь. Жду не дождусь, когда ты окончательно станешь моей. Каждая твоя частичка принадлежит мне, Мэгги. Мне.

Я кивнула; Калеб по-прежнему сжимал ладонями мое лицо. Потом он подался вперед и прошептал:

– Скажи это.

И я сказала, не сомневаясь ни секунды:

– Я твоя. – А он был моим.

– Так точно, черт подери, – расплылся он в улыбке. Потом притянул меня к себе и приподнял. Его язык скользнул по моему, и я почувствовала вкус зубной пасты. Не отрываясь, я захихикала и обхватила Калеба руками. Он засмеялся в ответ. Его руки сжали меня сильнее, и только я встала поудобнее, как послышался чей-то сонный вздох.

Калеб отстранился. Я облизнула губы и покосилась на часы. Чуть за одиннадцать. Потом повернулась и поймала взгляд Бекки. Она была бледна, а ее глаза – полны слез.

– Это правда? Мне не приснилось, что вы нас спасли?

От этих слов я сама чуть не расплакалась.

– Правда, правда. – Я опустилась на колени и положила голову на ее подушку. – Как ты себя чувствуешь?

– Как будто побраталась с мясорубкой.

– Представляю. – В горле у меня встал ком. – Прости меня за все…

– А тебя-то за что? – Она всхлипнула и внимательнее на меня взглянула. – Как вы вообще нас нашли? И какого черта ты смоталась со своим студентиком в Лондон, а мне – ни словечка?

– Вот она, моя Бекки, – засмеялась я, и подруга попыталась улыбнуться. – За студентика меня тоже прости.

– Об этом мы попозже потолкуем. А сейчас – зов природы… – Она снова вздохнула и попыталась привстать.

Я потянулась ей помочь, но краем глаза увидела Калеба. Скрестив руки на груди, он стоял в ногах кровати. Я встретилась с ним взглядом, и он улыбнулся.

Бекки щелкнула пальцами у меня перед лицом:

– Ау! Не поможешь сестренке? – Я перекинула ее руку через свое плечо. – Я понимаю, сиделкой быть не круто, но все же.

– Умолкни, – засмеялась я.

Я усадила Бекки на унитаз и по ее просьбе включила воду в кране. Потом, опять же по ее просьбе, осталась ждать в комнате. Я спросила, хочет ли она в душ, но Бекки ответила, что без чистой одежды это бессмысленно. Ее вещи были в таком состоянии, что я согласилась. Затем помогла ей вернуться в кровать.

Ральф уже проснулся. Увидев Бекки, он выдохнул:

– Бекс.

У меня затрепетало в груди.

– Привет, милый, – промурлыкала Бекки и коснулась его щеки. – Ты жив-здоров, – заметила она.

– И ты… – Он вздохнул. – Господи, я никогда в жизни так не волновался. Последнее, что я помню, – твое лицо… и ты никак не просыпалась. А потом я очнулся, а ты гладила меня по волосам, и… – Он покачал головой, прижал Бекки к себе и поцеловал в губы. – Я люблю тебя.

Она улыбнулась, но теперь ее щеки не были сухими.

– А до того, как чуть не умер, ты не мог мне об этом сказать?

– Прости, – искренне произнес Ральф.

– Я тебя тоже люблю.

– Пока мы там были, я ни о чем больше не мог думать. Только о том, что умру, а ты никогда не узнаешь, что я все это время тебя любил. С пятого класса, Бекс.

Калеб обнял меня сзади, и я услышала его рокочущий голос. Он обращался к Бекки и Ральфу:

– Мы скоро придем – сходим за завтраком. А вы пока поболтайте.

Они даже не подняли взглядов. Калеб увел меня из комнаты, и мы спустились в кафетерий вестибюля. Я взяла картонную корзинку для напитков и начала было наливать нам всем кофе, но Калеб покачал головой и забрал два стакана. Потом усадил меня за столик и принес нам по тарелке с башенками оладий и сосисок.

– А они, думаешь, там с голоду не умирают? – осведомилась я.

– О да, но с какого! – многозначительно усмехнулся Калеб.

Я поняла, на что он намекает, и пнула его под столом.

– Фу-у-у.

Калеб засмеялся:

– Я не виноват, что вижу то, чего ты, из-за чистоты своего невинного сердечка, видеть не можешь. – (Я, не удержавшись, улыбнулась.) – Но, полагаю, попозже им захочется и оладушек.

– Ты со своими пошлостями, друг мой… – Я покачала головой с притворным возмущением, – развратишь меня.

– А я, думаешь, чем тут занимаюсь? – негромко поинтересовался Калеб и снова переключился на еду.

Я улыбнулась, надкусив сосиску, но вдруг ахнула: что-то ледяное потекло по моей руке. Я резко вскочила и увидела явно смущенную старушку. Она потянулась за салфеткой и начала оттирать апельсиновый сок у меня с руки.

– Ничего… ничего, не волнуйтесь.

– Мне так жаль…

– Правда, ничего страшного.

– Я такая неуклюжая, – посетовала женщина. – Гарольд! – позвала она кого-то. – Помоги мне.

Пожилой мужчина – полагаю, Гарольд – подошел к нам и огляделся. Я к тому времени уже успела вытереться.

– Правда, все нормально. Совсем капля была. Все хорошо.

– Я же сказал, что сам все принесу, Арлина, – вздохнул он. – Зачем же суетиться, милая?

Я улыбнулась нежности, прозвучавшей в его словах. Арлина похлопала своего спутника по руке, а потом поглядела на нас с Калебом.

– А вы, наверное, молодожены?

– Нет, мэм, – ответил Калеб, стиснув мою ладонь. – Пока нет. Но скоро ими станем.

– Ох, ну в таком случае поторопитесь, мой мальчик, – засмеялась старушка.

Калеб, как всегда любезный, благожелательно улыбнулся.

– Есть, мэм. Я над этим работаю.

– Мы с моим Гарольдом, – продолжила Арлина, поглядев на мужа, – вместе вот уже сорок два года.

– Ого, – удивилась я. – Вот это круто!

– Секрет – в любви и уступках, несмотря ни на что. Всегда можно что-нибудь придумать, когда знаете, что вместе до самого конца.

Я кивнула. До меня донеслись мысли Гарольда, не сводившего с нее взгляда. Он беспокоился. У его жены была какая-то форма рака, которую он даже в мыслях не хотел называть.

Я постаралась не дрогнуть лицом, не нахмуриться, но сердце мое сжалось. А Калеб тем временем поинтересовался у Арлины, с чего она взяла, что мы молодожены. Та погладила его по щеке.

– С того, что вы смотрите на нее так, как мой Гарольд до сих пор глядит на меня. – Арлина повернулась ко мне. – Простите, что вылила на вас сок. И хорошего вам отдыха.

Гарольд тоже попрощался и повел жену прочь.

– Ничего страшного! Спасибо! – ответила я.

Калеб смотрел на меня не отрываясь. Он знал, что я услышала в мыслях у Гарольда. Я отмахнулась.

– Пора бы уже привыкнуть, да?

– Легче тебе все равно не станет, – заметил Калеб. Он посмотрел вслед пожилой паре. – Такие милые. Обычные. И человечные. Обычные люди, которые прожили вместе в любви и согласии сорок два года. Раз уж они смогли это сделать, то нам беспокоиться не о чем.

– А я и не беспокоилась. – Я обняла его за пояс. – Никогда.

– Поверить не могу, что ты совсем не волнуешься из-за свадьбы, – пробормотал Калеб задумчиво. – Знаешь, сыграем мы ее, скорее всего, в ближайшие выходные. – Он на секунду умолк. – Родители с бабулей сгорают от нетерпения. – Пауза. – Они захотят побыстрее все это устроить. – Снова пауза. – Мы… на нашем заднем дворе… в окружении моей семьи…

Я засмеялась.

– А вот теперь ты нарочно меня пугаешь.

– Поверить не могу, – повторил Калеб и улыбнулся. – Ну что ж, наверно, мы увидим твою истинную суть, когда ты у всех на глазах затрясешься, как осиновый лист.

Мы снова уселись за столик и продолжили завтракать.

– Калеб, говорю тебе: мое тело очень изменилось. Я готова. И волноваться не буду.

– Хорошо, – пробормотал он и под столом погладил мою ногу своей.