Текст книги "В полночный час"

– Греби! Скорее, тебе говорят!

Парень стал грести.

И тогда волк прыгнул с лодки на тротуар.

Обернулся.

И исчез в тумане.

Глава 1

Кое-как Джордан смогла донести до ошалевшего лодочника, что он должен отвезти ее в ближайший полицейский участок. И ей удалось его убедить, несмотря на то что от пережитого страха и ужаса она забыла напрочь все итальянские слова. К счастью, «полиция» звучит почти одинаково на всех языках, и лодочник ее понял и доставил в участок. Там ей удалось разыскать милого офицера, говорившего по-английски, и он заверил ее, что расследование начнется немедленно, хотя, узнав, что речь идет о палаццо графини делла Триесте, он несколько смутился. Вначале Джордан была близка к истерике – слишком сильно ее потрясло увиденное и слишком силен оставался страх за находившихся на балу Джареда и Синди, потом она несколько успокоилась и смогла более или менее связно поведать полицейскому о театрализованном представлении, закончившемся настоящим кровопроитием и смертью. Она сказала и о том, что люди в маскарадных костюмах вдруг превратились в настоящих монстров, бросавшихся на ничего не подозревавших зрителей. Кофе, изрядно сдобренный бренди, подействовал благотворно. Тогда она заговорила так, чтобы слова ее могли показаться убедительными не верящему в вампиров офицеру. Настолько убедительными, чтобы они решились явиться во дворец весьма известной в городе женщины в ночь Жирного вторника, то есть тогда, когда по всему городу каких только причудливых спектаклей не разыгрывали.

Джордан осталась в полиции. Вскоре карабинеры вернулись туда в сопровождении Джареда, Синди и графини. Все трое выглядели весьма обеспокоенными, но графиня – единственная из всех – не выглядела смущенной. Скорее, ситуация ее забавляла. Может, дело в особенном, одной ей присущем чувстве юмора? Графиня извинилась перед Джордан, но сочла нужным заметить, что никак не ожидала такой наивности от современной девушки, к тому же американки. Она вела себя чертовски надменно, смотрела на Джордан с брезгливой снисходительностью. Джаред, к чести его будет сказано, в тот момент вел себя как старший брат – выражал глубокую озабоченность и сочувствие. Он обнял сестру, и в глазах его читалась искренняя тревога. Слова он подбирал очень аккуратно, терпеливо разъясняя, что кузина его стала свидетельницей шоу, оказавшегося слишком сложным для восприятия наивной американки. Он говорил, что жанр театра ужасов весьма популярен во время карнавала и что никакого насилия на самом деле не было и, уж конечно, никаких убийств.

Джаред ничего не знал о запланированном графиней представлении, но и графиня ничего не знала о Стивене. Наверное, нет ничего необычного, что Джордан так сильно испугал спектакль в духе «дома с привидениями». Но теперь, когда она знает…

Но Джордан не унималась. Она твердо стояла на своем. Она пыталась убедить графиню в том, что некоторые из ее гостей безумцы и что, быть может, сама хозяйка дома не имела представления о происходящем у нее на балу. Джордан продолжала утверждать, что убийства имели место. Графиня лишь качала своей красивой головой, удрученно и с сожалением. Добродушный англоговорящий офицер прочистил горло и сообщил Джордан, что палаццо обыскали. Ничего подозрительного не нашли, если не считать того, что костюмы некоторых гостей перепачканы клюквенным соком. Соком, которым Джордан по наивности своей приняла за настоящую кровь.

– Но я же вам говорю, я видела, как люди умирали! – говорила Джордан. – Вернитесь! Они успели убрать кровь. Я не очень-то разбираюсь в полицейских процедурах, но, может быть, вы используете люминал…

Джордан помнила, что именно тогда графиня разозлилась, ибо она вдруг начала быстро говорить с офицерами на итальянском, рассерженно втягивая носом воздух. Произнеся речь, графиня вновь обратилась к Джордан.

– Моя дорогая, поскольку ты кузина Джареда, я прощаю тебе твою ужасную выходку, но ты просто должна забыть глупые фильмы, которые вы, американцы, так любите смотреть, и принять как факт, что у нас тоже есть свое представление о смешном и забавном. И, – добавила она, понизив голос, – конечно, забыть о том, что случилось с твоим женихом. Джаред, разумеется, ввел меня в курс дела, и я, дорогая моя девочка, хорошо тебя понимаю и сочувствую тебе. Ты мне дорога как кузина Джареда; как-нибудь ты должна зайти ко мне – конечно, не сегодня, а потом, когда все закончится, – и убедиться, что мы не монстры и все, что ты видела, – просто маленький безобидный спектакль. В духе карнавала. О, бедная моя девочка. Мне так жаль тебя. Но, пожалуйста, постарайся подойти к увиденному тобой рационально и рассудительно, и ты поймешь, что все совсем не так, как ты себе напридумывала.

– Да, мы должны отпустить графиню домой, – твердо заявил Джаред, и, не дожидаясь повторных просьб с его стороны, полицейские извинились перед графиней и выпроводили их всех на улицу. Графиня холодными губами поцеловала Джордан в щеку, настойчиво приглашая заглянуть к ней еще. Несмотря на растущее раздражение, полицейские вели себя по отношению к Джордан корректно, гораздо корректнее, чем Джаред. После того как графиня отбыла на собственном катере, в него словно бес вселился. Когда Джордан в который раз принялась объяснять, что ей ничего не привиделось, что она видела настоящую кровь, что сама едва не сгинула и что ее спас мужчина в костюме волка, Джаред просто осатанел.

– Где мужчина, о котором ты говоришь? – спросил ее Джаред.

– Он спрыгнул со мной с балкона, а потом… исчез в тумане.

Они смотрели на нее так, будто она совершенно свихнулась. Да, бедная Джордан. Быть может, ее стоит отправить в ближайший сумасшедший дом.

В отеле Синди нашла консьержку, которая заварила Джордан чаю, и спросила, не хочет ли Джордан, чтобы Синди переночевала у нее в номере. Раздраженный вздох Джареда заставил Джордан отклонить предложение. Но, оставшись одна в номере одного из лучших отелей в Европе, со всей его антикварной обстановкой, уснуть она так и не смогла. В который раз она прокручивала в памяти разговор с графиней, и даже не слова, а неуловимые интонации заставили Джордан забыть о сне и отыскать в кипе привезенных книг ту самую, написанную голливудским продюсером. Джордан пыталась читать до тех пор, пока не поняла, что Синди подсыпала ей валиум в чай. Она так и заснула с книгой в руках. К несчастью, валиум не избавил ее от сновидений. Вновь и вновь она переживала события злосчастной ночи. Ей снилось, что она бодрствует и что огромный волк сторожит ее окно. Силуэт его чернел в оконной раме. Окно было распахнуто. Еще пару часов назад оттуда доносился смех, по тротуарам ходили пешеходы, по каналам сновали гондолы и катера, но сейчас город спал и только ночные тени да лунный свет хозяйничали на венецианских улицах.

Итак, виной всему, конечно, валиум – из-за него кошмары воспринимались как явь. Но ни валиум, ни зловещие сны не могли разубедить ее в том, что возможно…

Думать об увиденном ею было почти физически больно, и Джордан запретила себе делать какие-либо предположения, но как отключить мозг?

Возможно, несколько посвященных из какой-то оккультной секты устроили шабаш…

Но вот наконец утро.

Яркий свет.

Ни клочьев тумана, ни дьявольского шепота. Лишь лазурная синева неба и прохладная ясность потрясающе красивого зимнего дня. И еще звон посуды, приглушенный гул разноязыкой толпы и вездесущий смех.

– Я думаю, – весьма осторожно заметил Джаред, – что все из-за Стивена. Мне очень жаль, что я вынужден поднимать эту тему, и я действительно очень старался не заводиться, но, Джордан, ты ведь не унимаешься! Ты не хочешь успокоиться даже после того, как все разъяснилось. Как бы терпеливо и сочувственно к тебе ни относились, ты не желаешь понимать, что все было лишь театрализованным представлением, частью программы бала, веселой шуткой, только и всего!

Джордан положила ложечку. Тон кузена заставил ее внутренне сжаться. Она посмотрела себе на руки и принялась считать до десяти. Стивен умер больше года назад. Она смирилась с его смертью. Она не страдала психической неуравновешенностью. После его смерти она была вне себя от горя, она была подавлена, но паранойей никогда не страдала.

Она окинула Джареда ледяным взглядом.

– Происшедшее никакого отношения к Стивену не имеет. Совершенно никакого. Речь идет о прошлой ночи. И все. История человечества знакома с чудовищами. Чудовищами в человеческом облике. И многие из тех людей весьма богаты и занимают важные посты.

Джаред раздраженно вздохнул. И перегнулся через стол к Джордан.

– Джордан, давай начистоту. Ты попала впросак. Накололась. Я видел, что ты напугана, взволнована и прочее. Но тебе объяснили, что все произошедшее – часть действа, маскарад. Развлечение! Если ты будешь настаивать на своем, то разрушишь мои отношения с графиней и лишишь средств к существованию. – Когда он начинал говорить, в голосе его были нотки усталости, но закончил он, едва сдерживая ярость; – Поверь мне, графиня на самом деле весьма влиятельная персона, она общительна, вхожа во многие круги и очень ответственна. Она жертвует огромные суммы на благотворительность и ей нравится развлекать своих гостей, в том числе и такими постановками, которые некоторым кажутся пугающими. Но она не связана с оккультизмом.

Последнее слово словно стегнуло Джордан по щекам. Она приказала себе не обращать внимания на его тон.

Про себя она решила, что таким утром, как сегодня, за завтраком в отеле «Даниэль» с его заботливыми официантами и жизнерадостными, такими нормальными людьми вокруг, ей следовало бы забыть о событиях минувшей ночи.

Ей все объяснили.

И все же Джордан не оставила попыток объяснить себе самой, что же на самом деле видела она прошлой ночью!

Она явно восстановила против себя всю венецианскую полицию; ее попытки дать подробный отчет о том, чему она стала свидетельницей, привели лишь к раздражению служителей закона. К исходу ночи они окончательно уверились, что имеют дело с экзальтированной и наивной до глупости американкой с полным отсутствием чувства юмора.

Все так.

И все же…

Джордан справедливо полагала, что ей повезло с работой, которая состояла в том, что она писала обзоры для целого издательского синдиката, и работа была у нее всегда. С собой в отпуск она прихватила целую кипу изданий, и среди пилотных экземпляров книг и версток, в числе которых находилась литература и художественная, и документальная, ей посчастливилось наткнуться на одну книжку голливудского продюсера. Автор книги поставил несколько самых кассовых ужастиков последнего десятилетия. Книга оказалась хорошей и далеко выходила за рамки сценария. В ней приводились факты, взятые не из одних лишь легенд и мифов, которыми богата история, но и из судебных расследований тоже.

Сначала ей пытались открыть глаза на то, что именно происходило во дворце графини. Она не желала принимать предложенных разъяснений. Отчаявшись достучаться до ее рассудка, полицейские перешли к тактике увещеваний. Когда и она не помогла, над ней принялись откровенно насмехаться. Насмешки сменились неприкрытой злобой. Ей говорили, что она стала свидетельницей шоу. Шоу! Чертовски извращенное шоу, надо сказать! Если графиня полагала, что так можно развлекать гостей, то у Джордан было иное мнение. Ничего забавного в ночном шоу, если даже предположить, что вчерашняя оргия была лишь театрализованным представлением, Джордан не нашла. Джаред ни о каком расследовании и слышать не хотел. Он даже не мог допустить мысли, что во дворце графини могло произойти нечто непотребное. Графиню он считал существом высшего порядка, а ее дом – чем-то вроде храма, осквернить который нельзя по определению. Предположение, что в доме графини могло произойти нечто, о чем она сама не знала, Джаред с негодованием отвергал. Обсуждать эстетические достоинства шоу он также наотрез отказался.

* * *

– Джаред, ты заблуждаешься. Очень заблуждаешься. Я не шизофреничка и не страдаю галлюцинациями. Я не верю в духов, гоблинов и привидения, но я точно знаю, что в нашем мире случаются преступления. И помимо просто плохих людей среди нас есть и те, которые верят в собственную сверхъестественную природу. Послушай меня, прими к сведению и помни, что произошедший случай всего лишь один из десятков документально зарегистрированных, в которых принимали участие реальные люди. Антуан Лежер, французский массовый убийца, был каннибалом и пил кровь, – убеждала его Джордан. Говоря так, она держала в руках книгу и, глядя на Джареда, держала палец на нужном месте, призывая книгу в свидетели. – В 1624 году его казнили на гильотине, и поделом. Как он убивал? Прятался в лесу и нападал на своих жертв из засады, как зверь. Жертвами его в основном становились юные девушки. Он их насиловал, потом убивал, выпивал их кровь и закусывал их сердцами.

Синди, до сих пор хранившая молчание, в тревоге подняла глаза на Джордан. С бесконечным терпением, которого так не хватало ее супругу, она коснулась руки Джордан и, нежно погладив, проговорила:

– Ты приводишь в пример книгу, Джордан. Всего лишь сборник рассказов.

– Но речь не идет о художественном вымысле! – запротестовала Джордан. – Я же объяснила, что такой человек действительно существовал…

Джаред со стуком поставил чашку на блюдце. Еще немного, и оно раскололось бы.

– Нет, Джордан, это выдумки! Чтиво для домохозяек – смешанные в кучу легенды, сказки и прочая чушь!

– Передо мной книга о вампирах в кино, литературе и в истории человечества, – с нажимом на последнем слове поправила его Джордан, стараясь не повышать голоса.

Они с Джаредом оба вели себя как дети. Как тогда, когда действительно были детьми. Они росли вместе и обычно ощущали себя братом и сестрой, будто рождены от одних родителей. Она всегда понимала его, понимала и теперь. Понимала, что он любит Венецию и что ему важно состоять в дружеских отношениях с такими влиятельными людьми, как графиня, хотя кое-чего Джордан все-таки не могла понять: как мог Джаред так дорожить добрыми отношениями с человеком, способным устраивать подобные забавы.

– Джордан…

– Джаред, я ведь не прошу от тебя невозможного. Попробуй лишь взглянуть на события вчерашней ночи с иной точки зрения. Я хотела бы ошибаться, но вдруг я действительно стала свидетельницей преступления? Почему ты не хочешь меня понять?

Джордан понимала, что рискует окончательно испортить отношения и с Джаредом, и с Синди, и с венецианской полицией, но закрыть глаза на то, что видела собственными глазами, она не могла. Ни безмятежность февральского утра, ни скепсис окружающих не разубедили ее в том, что преступление имело место, а следовательно, виновные должны быть наказаны.

Она пока доверяла пяти своим чувствам. И, невзирая на самые убедительные объяснения, которыми в полицейском участке ее напичкали сполна, остаток ночи она провела, страдая от гротескных и жутких в своем правдоподобии видений, навеянных шоу, которому она стала свидетельницей.

Сейчас вокруг нее сидели обычные люди. Они пили свой кофе, читали газеты, болтали и смеялись, короче, вели себя совершенно нормально. Убедительно нормально. И воздух в зале ресторана, пронизанный солнечным светом, словно лучился радостной беззаботностью праздника. Никто не имел никаких проблем. Разве что малыш, дремавший в коляске возле дальнего столика. Он вдруг проснулся и заплакал. И младенческий плач показался Джордан таким жизнеутверждающим, что она едва не усомнилась в правильности своего поведения. И все же…

Джаред перегнулся через стол, буравя ее глазами.

– Джордан, прекрати! – потеряв терпение, воскликнул он. – Я живу в Венеции, я работаю с теми, кто присутствовал на балу! Нормальные отношения с графиней – для меня все! От нее зависит моя работа, мое положение, моя карьера, моя жизнь, наконец! Если ты будешь продолжать в том же духе, ты меня уничтожишь! Неужели ты не можешь понять? Вечеринка, маскарад, костюмы, «дом с привидениями», спецэффекты, некая излишняя экстравагантность, согласен, но пусть будет так, как ей нравится! Графиня тщеславна. Она стремится быть лучшей во всем. Ее бал должен быть самым роскошным, она не постоит за ценой! Она любит, когда о ней говорят. Ну и Бог с ней! Вся Венеция станет говорить об этом случае, а пострадаю я! Ты не понимаешь?

– Джаред, я повторяю…

– И в полиции тебе повторяли. И графиня оставила гостей, чтобы приехать и все тебе объяснить. Приехала, потому что ты напугана. Все готовы вывернуться наизнанку, лишь бы объяснить тебе, что на самом деле происходит, а ты отказываешься внимать доводам разума!

– Джаред, тебя там не было.

Он встал, смял салфетку и швырнул ее на стол.

– Мне надо идти, Джордан. Так что давай, держись крепче, чтобы уж если рвать мою жизнь, то в клочья!

– Джаред! – воскликнула Синди. Наконец и она обрела голос. – Джордан твоя сестра! Одной с тобой плоти и крови!

– О чем она, кажется, забыла. Ты сидишь тут и слушаешь, как она сочиняет дикие сказки и убеждает себя в существовании монстров. – Он оперся ладонями о стол и хмуро взглянул на Джордан. – Мне жаль, мне искренне жаль, что со Стивеном случилось то, что случилось. Мы старались быть тебе опорой. И ты держалась молодцом, Джордан. По крайней мере не сходила с ума. Но обстановка карнавала, очевидно, как-то на тебя повлияла. Затронула какую-то тайную струну. И вот все для тебя началось опять. Мне жаль, но с меня довольно. Я устал. И еще, не догадываешься? Мне нужно заново навести много мостов. Исправить то, что разрушила ты. Мне надо встретиться со многими людьми и извиниться перед ними за твое безумное поведение.

И он пошел прочь, широко шагая. Синди тоже поднялась. Сидеть осталась только Джордан.

– Джордан, – промямлила Синди, – я знаю, что он не хотел так вести себя…

– Синди, ты не должна извиняться за Джареда, – пробормотала Джордан.

И зря. Синди сразу перешла к обороне. Она вновь села и в упор посмотрела на Джордан.

– Джордан, ты должна понять, что ставишь под удар его карьеру. Ведь все держится на дружбе с людьми, о которых ты рассказывала в полиции. Если он поссорится с графиней, все для него рухнет. – Синди вздохнула. – Если честно, Джордан, я знаю, что ты здорово испугалась. Мы должны были быть рядом и совершили непростительную ошибку, оставив тебя одну… Но правда и то, что тебе все неоднократно объяснили. Объяснили спокойно, толково, с сочувствием и симпатией. А ты со своей глупой книжкой все только осложняешь.

– Еще кофе, синьорина?

Джордан подняла глаза. Даже их любезный официант и то поглядывал на нее с сочувствием. Успел ли до него дойти слух о безумной американке, которая свихнулась вчера на балу у графини и пригласила полицию поразвлечься? Возможно, она и в самом деле спятила и ей надо посмотреть на все глазами Джареда. Подумаешь, развлечение. Чертовски гнилое развлечение. Но если так, графиня права в одном – кровь, пролитая на балу, не лучше той, что ручьями льется в американских фильмах, к которым она давно должна была бы привыкнуть. Хотя насчет американского кино она могла бы поспорить, поскольку итальянец Марио Брава умеет делать сцены и пострашнее.

Джордан отказалась от идеи переубедить Синди. Она все равно не поверит в то, что здесь, в Венеции, спокойно разгуливают монстры. Возможно, она перегнула палку. Возможно, слишком много читала, слишком долго. Солнце весело сияло. Утро выдалось на удивление светлым. Особенно для такого времени года.

Джордан улыбнулась официанту. Не было смысла пытаться кого-нибудь здесь переубеждать. Ни Джаред, ни Синди там не находились. Они не видели того, что видела она. А кто видел? Группка незнакомцев в масках, которых ей ни за что не узнать. Довольно пить кофе. Пора прогуляться.

Ей хотелось побыть одной.

– Спасибо, не надо, синьор, – поблагодарила она по-итальянски и встала, чтобы уйти. Синди вдруг всполошилась.

– Джордан?

– Да, синьорина? – с улыбкой обратился к Синди официант. Конечно же, кто-то захочет еще кофе.

– Спасибо, все. Счет, пожалуйста, – по-итальянски попросила Синди. – Джордан, подожди, куда ты?

– Не беспокойся. В полицию я не пойду. Просто прогуляюсь по площади.

Официант ушел, чтобы выписать счет. Синди осталась ждать. Джордан старалась большинство счетов выписывать на себя в качестве благодарности Джареду и Синди за приглашение в Венецию. Но сегодня пусть счет подписывает Синди. Благодарности к Джареду Джордан сегодня не испытывала.

– Не думаю, что тебе следует идти одной, – нахмурившись, заговорила Синди.

– Отчего нет? Вы же убеждали меня, что здесь не водятся монстры. Просто у меня в голове завелись тараканы. Все развлекаются.

– Но ты расстроена…

– И, очевидно, мне придется справиться с моим настроением.

– Джордан, куда бы ты ни пошла, я иду с тобой…

– Я просто хочу пройтись. В одиночестве.

– Джордан, пожалуйста…

Синди выглядела такой несчастной, что Джордан готова была забыть отчасти и о собственном страхе, и о том чувстве, что в настоящий момент питала к Джареду. Она нежно потрепала Синди по щеке.

– Со мной все в порядке, честно. Я собираюсь прогуляться по площади и поглазеть на витрины ювелирных магазинов.

– Но на площади лучше ничего не покупать. Там все равно ничего не найдешь, кроме взвинченных цен. Я бы отвела тебя туда, где цены умеренные…

– Синди, ты такая душка! Я очень тебя люблю и нисколько не обижена. Увидимся позже.

– Не забудь, что сегодня мы идем к художникам… – Не забуду.

Засунув книгу о вампирах в сумку, она решительным шагом вышла из ресторана. Джордан не стала дожидаться лифта. Спускаться по лестнице было приятно – декор радовал глаз. Но сегодня она не замечала ни лепнины, ни причудливой ковки. На первом этаже царила суета. Целую неделю каждый день будут проходить вечеринки и балы. Прямо в вестибюле работал прокат костюмов, и народ толпился вокруг. Кто-то сдавал свой костюм, кто-то, наоборот, брал напрокат, и все одновременно говорили. Делились впечатлениями. Рассказывали друг другу о разных вечерах и событиях. У регистрационной стойки тоже царила суета. Туристы продолжали приезжать, а деловые люди, наоборот, покидали город. В баре и холле тоже народу много. Пробираясь сквозь толпу, Джордан вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Она обернулась, злясь на себя. Неужели такое ощущение будет преследовать ее весь день?

Но ощущения ее не обманули. За ней действительно наблюдали, не скрываясь. Привлекательная молодая женщина смотрела на нее, шепча что-то на ухо плотному пожилому господину, стоявшему рядом. Она видела, что Джордан на нее посмотрела, но не покраснела, не отвернулась и вообще ничем не выдала своего смущения. Закончив шептать, женщина подошла к Джордан. Когда женщина приблизилась, Джордан поняла, что дама не так молода, как ей показалось издали. С расстояния нескольких метров ей можно было дать лет двадцать пять. Отсюда – уже ближе к сорока. Женщина была отлично сложена, имела высветленные до платинового цвета, блестящие и ухоженные волосы, уложенные с помощью безукоризненной и весьма стильной короткой стрижки. Улыбаясь, дама протянула Джордан узкую, в кольцах руку и представилась:

– Хэлло, мисс Райли. Я Тиффани Хенли, ваша соотечественница, американка. Можно просто Тифф. Джордан пожала протянутую руку.

– Хэлло. Как поживаете? Да, я действительно Джордан Райли, но…

– Мы с вами не общались вчера, но я тоже присутствовала на балу. Я очень рада, что у вас все хорошо. Вчера вы устроили переполох.

Джордан почувствовала, как щеки заливает краска.

– Простите, я вас не видела…

– Похоже, вы находились на втором этаже во время представления, но большинство гостей, и я в том числе, ужинали и танцевали на первом. Лично я шоу не видела, но я знаю, что графиня славится своей экстравагантностью, убеждена: вам показывали что-то на редкость гнусное. Говорят, графиня никогда не покидает дом, если там еще остаются гости, она, должно быть, весьма вами дорожит. Вы-то сами как? В порядке?

Итак, наманикюренная львица тоже была на балу. И шепталась о Джордан. Джордан Райли. Об американке, которая вызвала полицию к одной из самых влиятельных фигур в городе. Отлично! Возможно, все о ней уже слышали, и теперь им остается лишь перешептываться и указывать на нее пальцем.

Здесь, в залитом ярким светом вестибюле, в нарядной толпе она почувствовала себя довольно глупо. Неужели так хорошо было поставлено действо и так безупречны спецэффекты, что она в самом деле унеслась на крыльях собственного разыгравшегося воображения?

– Полагаю, я и в самом деле устроила переполох. Тот еще. Но, боюсь, все выглядело слишком уж реально, – ответила Джордан. Женщина продолжала цепко держать ее за руку. Ради Джареда, каким бы бессовестным козлом он ни был, Джордан не станет распускать нюни. Те, кто смотрит на нее сейчас, пусть убедятся в ее полной вменяемости.

– Вы писательница? – спросила Тифф Хенли. Она в самом деле выглядела как очень дорогая штучка, Эксклюзивный экземпляр. Тиффани – стильная, нарядная, сверкающая бриллиантами. И оттенок ее волос – золотистое шампанское с отливом в серебро – и длинное светлое шерстяное платье и жакет, идеально сидящий на идеальной фигуре.

– Книжный критик, – ответила Джордан. – Если бы могла писать, писала бы. Но боюсь, мое призвание открывать таланты, заложенные в других. А вы?

Тифф насмешливо улыбнулась.

– А я просто чертовски богата. Но не слишком вхожа в высокие круги. Понимаете, о чем я? Ну а теперь, когда я вам во всем призналась, согласитесь ли вы как-нибудь выпить со мной кофе?

Женщина вела себя дружелюбно, держалась с некоторой бравадой и, очевидно, обрела свое «чертовское богатство» каким-то скандальным путем.

– Конечно, с радостью, – ответила Джордан.

– Может, завтра?

Отчего бы нет, подумала Джордан.

– Отлично. Вы здесь остановились?

Тифф покачала своей великолепной головой.

– Нет, я здесь с другом. Мак – вон там, – она кивнула в сторону дородного мужчины, который выбирал себе костюм. – Ищет, что бы надеть сегодня на бал. А вы идете?

– Да, вроде бы.

– Вам понравится. Билеты дешевые, еда так себе. И если все прочее оставляет желать лучшего, то напитки там подают, как правило, крепкие. Бал художников устраивается в пользу часто талантливых и еще чаще разоренных творческих личностей.

– Тогда увидимся вечером, – сказала Джордан.

– Меня вы там вряд ли сможете разглядеть. Я ведь буду в костюме, разумеется. Но мы найдем друг друга. И договоримся насчет кофе. Я сняла виллу недалеко отсюда, на острове. Знаменитое старинное местечко, когда-то принадлежавшее семейству дожа, о котором можно рассказать замечательную историю с привидениями. Если хотите, приходите туда. Я расскажу вам кое-что из того, что когда-то рассказали мне. О, простите, я не хотела вас напугать!

– Меня на самом деле запугать не так просто, – заверила ее Джордан.

– Ну вот и славно. – Тиффани улыбнулась и пошла к своему приятелю. Но на полпути остановилась и повернула обратно.

– Не смущайтесь, если люди будут перешептываться, глядя на вас сегодня. Пусть вас их поведение не трогает. Обо мне без конца шепчутся, а я, как видите, живу и процветаю!

Не дав Джордан ничего ответить, Тифф ушла к другу. Джордан с удивлением отметила, что после разговора с повстречавшейся ей весьма прямолинейной женщиной почувствовала себя много лучше. Она улыбалась, выходя из отеля. Джордан даже не пришло в голову задаться естественным вопросом: отчего посоветовавшая ей не обращать внимания на сплетни Тиффани сама постоянно жила в окружении слухов и домыслов. Какая разница, что заставляет обывателей сплетничать. Каждый живет как хочет.

Прямо перед отелем разложили свои товары уличные торговцы. Традиционные футболки с эмблемами карнавала, куклы и маски сотен видов и разновидностей. Сейчас, днем, публика по большей части носила обычные наряды, но некоторые не желали снимать карнавальные костюмы даже при свете дня. Гуляя по городу, Джордан видела людей в масках и карнавальных костюмах самого необычного вида. Удивительно, маски не скрывали, а, наоборот, помогали выявлять истинную сущность того, кто за ними скрывался. Карнавальный костюм служил способом самовыражения. Надев костюм, человек снимал маску обычной сдержанности и становился озорником и веселым обманщиком, настоящим ценителем праздника перевоплощений и незлобивого обмана под названием «венецианский карнавал». День выдался погожий и ясный, воздух был чист и прохладен, на небе – ни облачка. Перейдя через мост, Джордан постояла немного, любуясь каналом и мостом Вздохов, соединяющим Дворец дожей и старых заключенных с новыми. Много несчастных прошли через этот мост. Кого-то ждала тюрьма, кого-то смерть. Так было когда-то. А сейчас под мостом проплывала черная гондола, и молодой гондольер, катавший юную пару, пел по-итальянски любовную песню. Вот он заметил Джордан и перешел на английский.

– Когда лунный свет отражают глаза ваши, это аmore! Он подмигнул, Джордан подмигнула в ответ и помахала счастливой парочке.

Гондольер перестал грести и медленно по течению подплыл к ней.

– Доброго вам дня, синьорина! Не желаете прокатиться?

– У вас есть пассажиры!

– Да, но они влюблены друг в друга, а я одинок.

– Ах, такова жизнь! – насмешливо ответила Джордан. – Ваша гондола занята.

– Тогда в другой раз. Меня зовут Сальваторе. Сальваторе Д'Онофрио. Я лучше всех. Со мной всегда интересно, и я самый красивый.

– И самый скромный! – добавила она. Он усмехнулся и пожал плечами.

– Не самый скромный. Но все же ищите меня, когда захотите прокатиться. Договорились?

– Обещаю, сказала Джордан.

Девушка в гондоле, обнимавшая паренька, которому на вид было не больше двадцати, крикнула Джордан с французским акцентом:

– Он и вправду лучше всех! Джордан засмеялась.

– Спасибо! Приятного дня!

Гондола поплыла под мост, а Джордан продолжала путь. Площадь Св. Марка была запружена народом. Проходя мимо входа в базилику, Джордан приподнялась на цыпочки, чтобы увидеть парад, возглавляемый музыкантами-любителями. Шеренга людей в костюмах приближалась с противоположного конца площади. Музыканты играли, и шут представлял участников парада на итальянском и английском, то и дело пересыпая свою речь французскими словами. Люди в самых импозантных костюмах позировали возле колонн, окружавших площадь, на радость туристам, с удовольствием их фотографировавшим. Маски, полностью закрывавшие лицо, гарантировали полную анонимность их владельцам, поэтому не представлялось возможным определить не только национальность обладателя костюма, но даже возраст и пол.

Анонимность… Вот ключевое слово, подумала Джордан. Так легко приехать сюда, нацепить маску, смешаться с толпой и…

И не успела она подумать, как давешнее чувство дискомфорта вернулось к ней. На самом деле она не смогла бы узнать никого из тех, кого видела на балу. За исключением графини, конечно. Они встречались лицом к лицу. Но другие, те, что стояли на террасе, так и останутся неузнанными. Они сейчас вполне могли находиться здесь, с ней рядом, на площади. А она их никогда не узнает.