Текст книги "Опасности любви"

– Боюсь, ты права.

– Может, ты сам разыщешь их?

– Может быть.

– Меня ты находил всегда, – улыбнулась она.

– Я был от тебя без ума.

– Уступи я, и ты бы сразу пресытился. На самом деле не была твоей целью. В твоих руках я была всего лишь игрушкой.

– Чародейка, которой на время вдруг понадобился похититель.

– Пигмалион?

– Магдалена…

– Поспи, поговорим потом.

В полумраке гостевой комнаты Люциан наконец решился смежить веки. В это самое мгновение прошедшие годы, десятилетия и века навалились на него неимоверным грузом.

Мэгги посмотрела на гостя, убрала со лба волосы. Она не забыла, как ненавидела его. Тогда он был единовластным жестоким правителем, не терпящим возражений. Он брал что хотел, выслеживал, требовал…

И однажды спас ее, рискуя своим собственным положением.

Она закусила губу. Он до сих пор не знает, какому риску подвергся тогда.

Губы Люциана зашевелились:

– Игрения…

Он прошептал это имя вслух. Мэгги поняла, что даже вампирам снятся сны… О прошлых смертных днях.

Глава 4

985 год н.э.

Западно-Центральное побережье, Шотландия.

– Драконы! Драконы на горизонте! Спаси нас, Боже! Их корабли на горизонте…

Люциан услышал этот крик, рассматривая изящные золотые изделия ирландского мастерового. Рядом стояла Игрения. У нее только что вырвался возглас восхищения, настолько ей понравился золотой крест. Люциан поторговался немного и уже был готов застегнуть цепочку на шее женщины когда услышал тревогу. Он резко поднял голову. С того места, где они стояли, было хорошо видно все, что происходит у входа в гавань.

985 год от Рождества Христова, и Люциан хорошо знал, что означает появление кораблей на горизонте. На их побережье было чем поживиться. Подобно ирландским кельтам, здешний народ под руководством монахов переживал новую эпоху расцвета ремесел, особенно ювелирного. Изготавливалась церковная утварь, украшались золочеными переплетами рукописные книги. Ожерелья, сережки, кольца многое другое делалось руками талантливых мастеров, здесь было что грабить.

Воздух наполнили крики. Ветер, переходящий в бурю, разнес их по всему побережью. В воздух полетели горшки с огнем. Люциан схватил молодую жену за плечи.

– Беги!

Их глаза встретились. Люциан видел – женщина все поняла. Игрения была женой главы клана. Дочь древнего королевского рода, потомок викингов, никогда не склоняла голову перед врагом. Она хорошо знала, что мужчины часто отдавали свои жизни, чтобы спасти женщин, и что, самым большим вкладом в битву с ее стороны будет надежно схорониться, чтобы Люциан не беспокоился. Она должна собрать женщин и детей, скрыться в горах, переждать опасность.

– Муж! – прошептала Игрения, привстала на цыпочки и поцеловала его в губы. Она еще не успела привыкнуть к этому новому для нее слову. Потом быстро развернулась и на бегу стала созывать женщин.

– Будем стоять насмерть, сыны Макалпина! – прокричал Люциан, напоминая о первом короле, который собрал и объединил в один народ все великие кланы Шотландии. Разногласия в это единство вносили только викинги, прочно обосновавшиеся на некоторых островах. Насилие для них было привычным делом. – Стоять насмерть! – снова крикнул Люциан и бросился в толпу, стараясь добраться до своего боевого коня черной масти по кличке Малахи.

Люциан легко запрыгнул в седло, выхватил меч. Малахи вздыбился, но Люциан, стараясь привлечь к себе внимание, не стал его осаживать.

– Выстоим! Выстоим или погибнем! Тогда пусть язычники забирают все, что принадлежит нам!

На призыв главы клана отозвались все соплеменники. Воины бросились к оружию, крестьяне и пастухи схватили пики и серпы.

– Лучники, наверх, на утесы! – приказал Люциан.

Страх отступил. Началось дело, исход которого зависел от слаженности их действий. Люциан подстегнул коня и поскакал к утесам, следя за приближением трех вражеских кораблей, каждый из которых украшала фигура дракона на носу. Палубы были заполнены скандинавами, бесстрашными воинами, верившими, что смерть в бою сразу же доставит их в Вальхаллу, где им будет обеспечено место рядом с Одином, великим языческим богом.

– Стрелять! – отдал приказ Люциан своим людям, успевшим разместиться на скалах.

Как только корабли вошли в проход, на них обрушился град стрел.

Викинги не ожидали нападения сверху. Они были застигнуты врасплох.

– Еще! – крикнул Люциан.

И снова полетели стрелы, и снова замертво падали враги.

Но остановить нападение этим не удалось.

Вражеские корабли вошли в гавань. Воины спрыгивали на мелководье. Они не замечали ни холода, ни промозглой сырости, ни града смертоносных стрел.

Люциан первым встретил неприятеля…

Тогда-то он впервые и увидел ее. Она гордо стояла на носу головного корабля, подобно дракону, украшающему судно. Ее длинные волосы, развевающиеся на ветру, были иссиня-черными и резко выделялись среди большинства светлых голов. Под богатой накидкой, подбитой мехом, было надето платье, в цвет ее шикарных волос. Глубокий разрез открывал длинную, грациозную шею и позволял рассмотреть высокую грудь, в ложбинке которой был заметен золотой медальон. Подбородок ее был высоко поднят, глаза широко раскрыты, в них отражался азарт схватки… и искрилась радость.

Женщина наблюдала за битвой, не делая ни малейшей попытки уклониться от стрел. Казалось, она просто не замечает их.

Воин-гигант с огненно-рыжей копной волос набросился на Люциана. Он увернулся и, размахнувшись мечом, доставшимся ему по наследству, нанес мощный удар в плечо противника. Смертельно раненный викинг рухнул под копыта Малахи. Еще отец показал Люциану преимущество конника в гуще пеших воинов, и теперь он следовал его советам. Люциан крепко держался в седле, беспощадно разя мечом противника.

За рыжеволосым последовал воин с белыми как снег волосами. «Старый, готов вознестись в Вальхаллу», – отметил про себя Люциан и секущим ударом отправил старика к праотцам. Потом он убил молодого воина, почти мальчишку. Он потерял счет своим жертвам. Мелководье вокруг его коня заполнилось трупами. Вода покраснела от крови и пенилась.

В какое-то мгновение Люциан почувствовал на себе чей-то взгляд. Он посмотрел на корабль и увидел, что женщина наблюдает за ним. На ее лице играла улыбка. Похоже, битва доставляла ей огромное удовольствие.

Некоторое время Люциан был не в состоянии оторвать от нее глаз. Из секундного забвения он вышел лишь тогда, когда на него обрушилось не менее полудюжины вражеских воинов. Кто-то выбил из рук меч. Нападавшие тянули его в воду. Люциану казалось, что еще немного, и его легкие не выдержат, он захлебнется. Он пытался нащупать в воде меч. Наконец это удалось. Он с трудом поднялся и понял, что окружен.

Он стоял лицом к берегу и видел, что викинги, прорвав ряды крестьян, бросились за спасавшимися бегством женщинами и детьми.

– Сдавайся, вождь, и мы сохраним им жизнь! – услышал он ее голос. Она говорила на гэльском наречии.

Странно, но женщина уже стояла перед ним. Вернее, парила над водой. Или ему так кажется?

– Ваши гарантии?

Она вскинула бровь, пожала плечами, повернулась к берегу.

– Освободите детей… оставьте в покое крестьян, пусть уходят. И этих глупых деревенских девок и женщин тоже, кроме… вон той, – указала она на Игрению. – Отрубите ей голову, пусть он видит, что мы не знаем пощады.

Сердце Люциана остановилось. Неужели она догадалась, что Игрения его жена?

– Отпустите ее, или, клянусь, я убью себя! Женщина посмотрела на пленного. В ее глазах сквозило любопытство.

– Вождь, а ты не прост. Ладно. Раз уж ему так хочется, оставьте ей голову!

– Люциан! Не думай обо мне! Не уступай им! – выкрикнула Игрения.

– Она просит смерти! – воскликнула незнакомка.

– Не прикасайтесь к ней! – приказал Люциан.

Женщина холодно улыбнулась. Вокруг нее бушевал ветер, но опасность, которую она источала, была больше, чем любой ураган.

– Постараюсь сдержаться, – проговорила она, поглаживая пальцами золотой медальон, висевший на груди. – Твой меч!

– Отпусти ее, пусть идет с остальными. – Люциан показал на жену.

Незнакомка приблизилась к нему. Казалось, она едва касается воды. Он не верил в такие штучки, но…

«Колдунья!»

Он услышал шепот, донесшийся с берега.

Ведьма! Да, она ведьма. Колдунья…

«Показалось! – подумал Люциан. – Не верь глазам своим».

– Она тебе не нужна. У тебя буду я.

«Это видение! Не верь!»

Его губы отказывались двигаться, горло пересохло. Он посмотрел на женщину и с трудом отвел взгляд. Наконец выдавил:

– Мне не нужна ведьма.

– Ты лжешь. – Улыбка на лице незнакомки стала еще шире.

Она права – он солгал.

С ним происходило что-то странное… В паху словно разожгли огонь. Люциан возжелал ее, как не желал никого и никогда. Он жаждал коснуться ее тела. Перед женой, которую обожал и которой грозила смертельная опасность, перед воинами, крестьянами и детьми… перед Богом… он мог поклясться, что хотел ее. В воде, в грязи, где угодно, сейчас же, немедля. Он весь горел от желания…

Люциан попытался прийти в себя. С трудом, с болью.

– Отпусти ее, пусть уйдет с детьми, – из последних сил потребовал он.

В глазах колдуньи искрилось веселье.

– Скажи, чтобы я приблизилась к тебе, – приказала она.

– Что?

– Позови меня… чтобы я узнала тебя.

– Можешь узнать меня, можешь делать все, что угодно, только отпусти эту женщину!

Победная улыбка расцвела на лице незнакомки.

– Отпустите ее, – приказала она.

Игрению отпустили. Она взглянула на мужа. На миг он освободился от колдовских чар. Боже! Как он любит жену!…Ее глаза, смех, тихий нежный голос…

«Беги! Помоги мне в борьбе за собственную жизнь тем, что спасешь свою», – мысленно молил он.

Игрения словно прочитала его мысли. Она тут же устремилась за женщинами и детьми.

– Она ушла, – объявила черноволосая колдунья и повернулась к Люциану, впервые проявив раздражение, – А может, мне следует лишить тебя глупой головы, чтобы все знали: мы всегда берем что хотим.

Он смерил ее взглядом – их разделяла стена гнева.

– Правильнее будет снести твою голову, чтобы ты поняла, что мир – не площадка для твоих игр.

– Меч! – потребовала она. – Или твое слово ничего не стоит?

Люциан медленно протянул руку и разжал пальцы. Меч скользнул в воду. Колдунья кивнула и пошла прочь. Он услышал позади себя шум, резко обернулся и получил удар по голове. В глазах потемнело, Люциан провалился в царство тьмы…

Он знал, что находится в странном месте. Время шло… Он видел сны, но молил, чтобы их не было. Его тело стонало от боли, горело огнем.

«Я излечу тебя…»

Темноволосая ведьма была рядом.

– Поди прочь, мерзкая тварь… – скрежетал он зубами.

Ее смех вызывал отвращение.

«Я исцелю тебя, ты почувствуешь себя как никогда раньше. Я дам тебе силу, какой ты еще никогда не знал. Позови меня…»

– Никогда!

Отрекаясь, он испытывал страшную боль, которая заставляла его кричать подобно ребенку. Но внезапно к этим нечеловеческим страданиям примешивалось удовольствие – развратное и позорное. Его разрывало желание, хотя он и отдавал себе отчет, что все это не могло быть реальностью, только часть темноты и кошмара. В его снах была и Игрения. Она звала его, стоя в воде, вытянув вперед руки. Ее светлые волосы развевались на ветру… «Игрения! Игрения!» – повторял он имя своей жены.

Когда Люциан очнулся, то понял, что лежит на ложе из меха на палубе судна. Голова раскалывалась от боли, ужасно болело все тело. Он открыл глаза. Над ним медленно проплывал лес. Шея, о Господи, он не чувствовал ее. Она будто была отделена от тела.

– Ты с нами…

Он попытался сконцентрировать взгляд. Колдунья сидела сбоку от него.

– Я жив… кажется. Она улыбнулась:

– Ты хорошо отдохнул?

Он не собирался рассказывать ей о своих снах.

– Убирайся к черту, иди в ад, сгори там!

– Ты голоден?

– Нет! – солгал он. Голодные спазмы сводили желудок. – Пить!

Она протянула ему ковш.

Люциан взял его и начал жадно пить. Жидкость текла по подбородку и капала на грудь. Она была вязкой и солоноватой. Он посмотрел внутрь лохани. Кровь?!

Его внутренности сжались в тугой узел. Люциан резко поднял голову. Женщина была невозмутима.

– Где мы? – холодно спросил он.

– Подплываем.

Она поднялась и пошла прочь.

Крепко ухватившись за балку, он встал.

На палубе было полно воинов. Они приводили в порядок свое оружие. Со всех сторон доносились разговоры и смех. Судно входило в какой-то залив.

Вскоре оно, чиркнув дном по песку, остановилось. На палубе начался такой шум, что можно было оглохнуть. Из трюмов вывели лошадей. Воины начали спрыгивать на мелководье и двигаться в сторону берега.

Люциан догадался: викинги решили напасть на новое поселение. И он не ошибся – ночь наполнилась страшными криками.

Викинги врывались в дома маленькой деревушки, грабили и убивали. Застигнутые врасплох селяне, пытаясь спастись, прятались в ночи, но их настигали смертельные удары в спину, и они падали. Люциан слышал молитвы, которые звучали не на его родном языке и не на ирландском… Северяне!

«Значит, они дошли уже до Гебрид, – подумал он. – Эти острова принадлежат викингам. Неужели они нападают даже на своих?»

Он скрежетал зубами и был готов ввязаться в битву, чтобы защитить несчастных и даже умереть, лишь бы не быть безучастным свидетелем жестокого и бессмысленного истребления людей.

Неожиданно все стихло. Люциан наблюдал, как тех, кто еще остался в живых, собирают на берегу. Черноволосая незнакомка бродила среди своих жертв.

Люциан все это время оставался на корабле, но, как ни странно, хорошо видел глаза плененных мужчин. Они горели ненавистью, в них читалось нескрываемое желание убить захватчицу. Боже, казалось, он даже слышит их мысли. Он чувствовал их страх…

Люциан закрыл ладонями уши.

В это мгновение колдунья вдруг схватила за руку девушку, которая пряталась за спину убеленного сединой воина. Стройная красавица была еще совсем ребенком. Черноволосая женщина притянула девушку к себе. Старик выступил вперед и схватился за меч, но его опередил один из викингов. Зловеще блеснув в свете луны, широкое лезвие клинка впилось в человеческую плоть. Седая голова покатилась по мокрому песку.

Казалось, что девушка не заметила гибели отца. Она не отрываясь смотрела на колдунью, которая прикоснулась рукой к подбородку девушки, и та послушно подняла голову. Незнакомка сорвала с пленницы простую шерстяную тунику, склонилась к горлу девушки, погладила его рукой… и вонзила в юную плоть свои зубы.

Люциан пришел в ужас, но… не от увиденного, а от желания овладеть ведьмой. Потом оно сменилось ощущением страшного голода. Его мучила жажда…

…Он слышал все… как брызжет кровь, как бьется сердце девушки и как его удары становятся все медленнее и тише…

Насытившись кровью, незнакомка оттолкнула безжизненное тело в сторону, что-то сказала одному из своих людей. Он поднял топорик и одним взмахом отрубил девушке голову. У Люциана все поплыло перед глазами, колдунья повернулась к кораблю и подняла руку.

Неожиданно трое из ее людей, до сих пор остававшиеся на борту, спрыгнули в воду и направились к берегу. И снова Люциан не заметил, чтобы их ноги касались воды.

Воины слились с толпой пленников. Они высматривали себе жертвы.

Люциан застонал от боли, ощутив, как брызнула кровь, он чувствовал ее запах и испытывал при этом страшную дрожь… Его ладони сжались в кулаки, он впился в них зубами, напрягая каждый мускул, пытаясь подавить боль и безумный голод… Затем он посмотрел вверх… ему пришлось это сделать. Она смотрела на него, и он видел ее глаза. Они улыбались.

Потом он оказался рядом с ней. Хотя не помнил, чтобы сделал хоть шаг. Люциан стоял рядом с ведьмой, а она… Она держала за волосы свою жертву. Люциан попытался закрыть глаза, но услышал, как пульсирует в сосудах жертвы кровь. Теплая и сытная…

«Вонзи свои зубы…» – слова приказа молнией пронеслись в его в мозгу.

– Нет, никогда!

Тогда она сама вонзила зубы в бледную плоть. Фонтаном брызнула кровь, и Люциан понял, что больше не вытерпит томления.

Незнакомка положила руку ему на затылок, взяла за волосы и силой придвинула его губы к горлу жертвы. Он почувствовал пьянящий вкус теплой крови… Его рот раскрылся.

Он начал пить, высасывать живительную влагу. Он делал это небрежно и никак не мог напиться… А потом кровь вдруг перестала течь. В жертве больше не было жизни.

У него в руках было мертвое тело. Это была прелестная молодая женщина… У нее была жизнь, семья, будущее…

Острая боль пронзила душу Люциана. Он зарычал и услышал смех незнакомки.

– Сука! – крикнул Люциан, отшвырнул в сторону безжизненное тело, поднялся и бросился на колдунью. Он был готов разорвать на части это чудовище.

Но она отошла в сторону, и он попал в руки одного из ее приспешников, который легко отбросил его на землю. Ничего не соображая, он снова набросился на женщину. Теперь уже она поймала и вывернула его руку. Люциан удивился такой силе. Колдунья поставила его на колени и отпустила.

Он поднялся и вновь бросился на нее, но встретил мощный удар и растянулся на песке…

На этот раз Люциана поднял один из тех, кто оставался с ним на борту, а потом сошел на берег. Люциан попытался прийти в себя, но очередной удар отбросил его к дереву.

Приподнявшись на локтях, он огляделся. Его взгляд остановился на жителях, которые выжили после нападения. Люциана поразило, что на лицах этих людей было написано полное безразличие к происходящему. Они были похожи на овец, которые не соображают, что их ждет.

Неожиданно Люциан заметил колдунью. Она стояла рядом.

– Ты сука! Ты чудовище! – выкрикнул он. Незнакомка улыбнулась:

– Тебе понравилась кровь, было вкусно, правда?

– Нет!

– Редко бывает так вкусно. Девчонка была совсем молоденькой и… невинной.

Она смотрела на Люциана сверху вниз. Ее помощник, тот самый, что ударил его, находился поблизости. Он был высокий и сухопарый.

– Пойми хорошенько, теперь ты тоже чудовище, – сказал он Люциану.

– Неправда! – От отрицания очевидного ему стало плохо. Люциану понравилась кровь, очень понравилась. Она была вкуснее меда и вина, она насытила и согрела. Она прекратила жуткую боль, которая до этого разрывала его изнутри. – О Боже!..

– Встань! – приказала колдунья.

– Нет!

– Ты будешь повиноваться мне!

– Я никогда не стану твоим рабом, ведьма! Я никогда не стану таким, как он, – проговорил Люциан, указывая на ее помощника.

– Будешь! – твердо сказала она и положила руку на грудь лакея. – Дариан – моя правая рука, моя власть защищает его…

Ее пальцы коснулись золотого медальона, висевшего на шее.

– Власть моя защищает его, – повторила она. – Я оставлю тебе жизнь, может, ты научишься чему-нибудь. Мы не уничтожаем друг друга, таков древний закон. Но я выше закона, вождь. Я сама – закон. Я сотворила тебя, и я тебя уничтожу, если ты будешь учиться слишком медленно.

Люциан понял, что должен сделать.

Он поднялся, повернулся к одному из викингов и выхватил у него меч. Дариан испугался и прикрыл собой повелительницу. Но Люциан воткнул меч в свой собственный живот.

Боль ослепила сознание, он упал на колени… И снова услышал ее смех.

– Дариан, подними его и отведи на корабль.

Люциан не помнил, как оказался на судне. Он должен был умереть, но остался жив. Он ощупал свой живот. Рана почти затянулась.

Когда женщина снова появилась рядом с ним, боли он уже не чувствовал. Только усталость и слабость.

– Кто ты?

– Я все: твое солнце, твоя луна, твои звезды. Я – твоя правительница. Я – твой Бог.

– Ты ничто для меня!

– А ты упрямец, вождь. Но ты меня соблазняешь. Я дам тебе куда больше возможностей, чем остальным. – Она пожала плечами. – Думаю, со временем ты всему научишься, должен.

– Меня тошнит от тебя. Она рассмеялась:

– Ты жаждешь, желаешь меня. Ты обманываешь себя. Думаешь, что у тебя есть душа или сердце? Нет! И ты забудешь свою молодую жену с золотистыми волосами.

– Забыть ее? Ради тебя? – В его голосе прозвучало презрение. Превозмогая слабость, Люциан сел. – Забыть звук ее смеха ради карканья ведьмы?

– Посмотрим. – Она снова улыбнулась. – Ты хочешь знать, кто я? Некоторые зовут меня Ламия. Так называют на Востоке подобные мне создания. Среди татар, гуннов и галлов мое имя произносят шепотом. Я – вампир. Но не только. Я – повелительница. Я создаю и уничтожаю. Берегись, вождь! Если я устану от твоего нытья, поверь, уничтожу тебя.

– Ты уже убила меня.

– Я дала тебе силу и жизнь, которая может длиться вечно.

– Я мертвец.

– Твой голод поддержит в тебе жизнь, – уходя, произнесла она. Один из ее приспешников нагнулся к Люциану.

– Она хочет тебя, глупец! Но она очень быстро устанет от тебя. Тогда тебе не жить. Я позабочусь об этом…

Зарождающийся день осветил небо.

Люциан не мог двигаться, у него не осталось ни сил, ни воли. Он закрыл глаза и ощутил стон собственной души.

Люциан понял, что умирает, и радовался этому. Он еще не знал, что это только сон.