Текст книги "Твой навсегда"

Она покачала головой.

Саймон поднес ее руку сначала к губам, потом к щеке и, прижав ладонь к своему виску, провел вниз по блестящему вороху черных волос. Эллен чувствовала это молчаливое повеление. Он хотел подчинить ее себе невидимым потоком флюидов. Затянуть ее, как неразумного пловца, в глубокие, бурные воды.

Силы покинули ее ноги. Он это уловил и потянул ее к себе на колени. Все резко усугубилось, когда он в молчаливой мольбе прижал ее руки к своим волосам. Его тело было такое гибкое и сильное, волосы – такие блестящие и гладкие. Они легко скользили между ее пальцами, не то что та слипшаяся от сосновой смолы масса, когда он мальчиком проводил ночи в лесных скитаниях.

Если эта короткая нежная ласка сделает его счастливым, можно уступить ему, подумала Эллен. Потом она проявит волю и удалится прочь. Это будет правильно, ибо каждой крошечной глупостью она все глубже загоняет себя в его ловушку.

Эллен была готова уйти, но она знала, что стоит ей только подняться, как его бдительные руки тут же сожмутся вокруг нее. Он будет ее уговаривать, умолять и разными уловками заставит ее сделать еще один шаг, потом еще… И так будет продолжаться до тех пор, пока отступление станет невозможным.

Тогда он сможет взять то, что ему хочется, и винить будет некого, кроме себя самой. Ее мысли отозвались щемящей тоской, такой глубокой и пугающей, что это походило на безумие.

Поддавшись минутному желанию, Эллен медленно гладила спутанные пряди, пока они не стали совершенно гладкими. Каждое движение втягивало ее все глубже в сети коварного колдовства, где время теряло смысл и мысли растворялись, едва успев зародиться. Все доводы и запреты исчезали в белом шуме, постепенно таяли в успокаивающей фоновой музыке. Эллен оттянула эластичный шнурок, сдерживавший конский хвостик, и расправила его волосы по плечам, убирая пряди с удивительно красивого лица. Саймон прикрыл глаза и вздохнул от удовольствия, когда тяжелый свиток шелка скользнул между ее пальцами. Нет, это было не утешение. Не успокаивающие ласки. Это была услада для ее собственных изголодавшихся рук, собственного истосковавшегося сердца.

Их лица находились всего в каких-то дюймах друг от друга. Его дыхание доносило запах кофе, который она ему принесла. Запах мыла, которым он пользовался. Запах розмаринового геля, которым она обеспечивала ванные комнаты своих постояльцев.

Когда Саймон приподнял ее, она отчаянно замахала руками. Но в тот же момент он подцепил ее своей лодыжкой и развернул вокруг своих ног, притянув обратно и посадив ее верхом к себе на колени. Он сцепил руки замком вокруг нее и держал ее, как ему хотелось.

Как бы то ни было, но все ее оправдания относительно утешений враз испарились. То, что сейчас происходило, было не что иное, как откровенный секс. Лишь несколько слоев одежды отделяли ее лоно, томящееся в сладких муках, от вздыбленной мужской плоти. В стальных тисках его хватки Эллен чувствовала себя беспомощной и распятой. Казалось, будто он и впрямь проникает в ее нагое тело.

Она попыталась отстраниться, но Саймон крепче сомкнул руки.

– Тсс, – успокаивал он, – это всего лишь объятия. Я хочу окутать себя тобой целиком. Хочу ощущать, какая ты нежная и приятная. Хочу вкушать тебя подобно кошке, слизывающей сметану. Я не сделаю ничего против твоей воли, Эл.

Ох, какой коварный! Она собрала все силы, чтобы отодвинуться на пару дюймов от его горячей обнаженной груди.

– Прекрати, Саймон! Это не просто объятия!

Дразнящая сексуальная ухмылка преобразила его худощавое лицо.

– Тогда лучше соединить объятия с поцелуем, – предложил Саймон.

Эллен с силой толкнула его в плечо.

– Это не лучше, а хуже!

– А ты попробуй, и мы посмотрим, насколько это хуже!

Невысказанные вопросы вибрировали в воздухе, и оба боялись услышать ответы. Оба не хотели позволить себе упустить момент.

Саймон схватил ее руку и потер ею свою щеку.

– Я люблю, когда ты трогаешь мои волосы. Поласкай меня вот так снова. Ну пожалуйста, Эл.

Эллен захватила большую пригоршню его волос и стала их гладить.

– Не мучай меня, – умоляла она. – Это жестоко, Саймон!

– Это ты меня мучаешь! – запротестовал он. – Я пытался быть пай-мальчиком, спокойно занимался своим делом, но тут приходишь ты и приносишь мне очень вкусные вещи. Ты прекрасна, сексуальна и добра. Ты говоришь мне приятные вещи, ласкаешь мои волосы, и после этого я не должен целовать тебя? Не должен трогать тебя? Спустись с небес, Эл! Я земной человек!

– Да, конечно, – резко сказала она, – может, ты и земной человек, но я помолвлена…

Саймон прервал ее слова жестоким поцелуем и, заставив ее открыть губы, вторгся языком к ней в рот. Она обвила руками его шею и истово ответила на его восхитительный натиск. Их тела сплелись в одно целое, отчаянно извивающееся в обоюдной страсти. Этот поцелуй не был прелюдией секса. Их поцелуй был самим сексом.

Эллен отняла свое лицо, переводя дух, и обнаружила, что Саймон расстегнул пуговицы на ее блузке. Он забрал ее мятущиеся руки в свои, не давая ей запахнуть блузку, и вперился в налитую грудь, обрамленную спереди атласом цвета слоновой кости. Один ловкий щелчок пальцев – и мелкий бюстгальтер упал, разверзшись на две половинки.

Дыхание с шумом вырвалось у Саймона из груди.

– О Боже, Эл! – низким сдавленным голосом произнес он, прижимая свое разгоряченное лицо к ее обнаженной коже. – Да знаешь ли ты, как ты прекрасна! Точно свежий листок, когда он только-только начинает распускаться. Грудь твоя так же нежна и совершенна. Ты сводишь меня с ума, Эл!

Саймон наклонил голову и принялся ласкать ее грудь своим горячим ртом. Он облизывал каждый ее изгиб, втягивал губами соски, терзая их с вдохновенным искусством. Его рот требовал и умолял в равной мере, не давая ей ни дышать, ни говорить. Эллен выгнула спину и прильнула к нему, откинув голову назад и закрыв глаза.

То, что Саймон требовал от нее, было далеко от утешения. Чувства плавились в ее сердце, изливаясь перед ним в горячую лаву. Он жадно ласкал ее своим ненасытным ртом, подхватывая круговыми движениями языка. Но, терзая ее с таким жестоким голодом, он столь же щедро дарил ей наслаждение.

Эллен посмотрела вниз, на его лицо, на свою грудь. Стоны удовольствия срывались с ее губ при каждом движении его языка. Ее грудь увлажнилась от его рта, ее соски напряглись от его ласк. Каждое прикосновение вызывало в ней трепет, распространяющийся по телу и усугубляющий пульсацию внутри. Все ее существо превратилось в накаляющуюся массу. Нестерпимо сладкие ощущения бесконечно струились сквозь тело, приближая ее к апогею.

Саймон перекатил ее обмякшее тело к себе в объятия.

– О Боже… – прошептала Эллен. – Что ты делаешь со мной, Саймон?

– Подвожу тебя к завершению, – услышала она бархатно-мягкий голос. – Сейчас я собираюсь тебя положить и продолжить снова.

Эллен подняла голову. Ее обнаженная грудь была прижата к его груди, ее лоно терлось о его твердокаменный фаллос. Паника сдавила ей сердце.

– Нам лучше… остудить себя, Саймон.

Его напряженное лицо исказила досада.

– О Господи, опять! Нет! Ты мучаешь меня, Эл. – Он притянул ее ближе.

– Я? Мучаю тебя? Ха! – Выкарабкавшись из его рук, она пыталась застегнуть свой бюстгальтер. – Ты втягиваешь меня в это, а я позволяю тебе! Соблазнять меня. Тешить мою плоть. Что я, глупая, что ли, чтобы этого не понимать? Только я не знаю, что это значит для тебя. Я вообще перестаю соображать, когда ты около меня.

– Я расскажу тебе, как это будет, – сказал Саймон. – Если ты позволишь мне соблазнить тебя.

Черт бы побрал этот ласковый голос! Эллен слишком хорошо знала его силу. Он способен сбить ее с толку и очаровать.

Она распахнула дверь с рваной москитной сеткой и побежала прочь.

ГЛАВА 7

Преследовать ее было глупо, но разум был над ним не властен. Ничто не было властно, кроме настоятельной потребности, державшей его в своих когтях. Он хотел затащить Эллен в высокую траву, сорвать с нее одежды и снова сделать то, о чем так долго мечтал. Шестнадцать лет, одиннадцать месяцев и четырнадцать дней. Только на этот раз он все сделает правильно, не спеша. Он заставит ее млеть и рыдать от удовольствия.

Саймон настиг ее на лугу под кустами сирени. Эллен споткнулась и упала на колени в траву. Он последовал за ней, придавив ее к земле.

– Эл, я не договорил. Позволь я расскажу, как это будет. Я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.

Она сопротивлялась под гнетом его тела.

– Не надо ничего делать!

– Не бойся! – уговаривал ее Саймон. – Ну пожалуйста, Эл. Я не причиню тебе вреда. Я никогда не позволю себе применить силу. Не надо так трястись. Расслабься.

– Позволь… мне… уйти!

Саймон приложил рот к ее уху.

– Просто дослушай меня до конца – и я клянусь отпустить тебя.

– Перестань! – Она тяжело дышала под тяжестью его веса. – Мы не в доме, Саймон!

– Я просто хочу сделать тебе приятное. – Он откинул волосы с ее раскрасневшегося заплаканного лица. – Эл?

Она промокнула слезы и шмыгнула носом.

– Хорошо, рассказывай, – прошептала она. – Давай. Двигай меня к безумию. Это в твоей власти. Ты можешь соблазнить меня, если захочешь. Я не в силах тебя остановить. Но что потом?

– А? Что? – Саймон почти не следил за ее словами. Его тело гудело от вожделения и предвкушения удовольствия. – Ты что-то спросила, Эл?

– Что будет потом? – повторила она. – После всех этих оргазмов?

Саймон открыл рот, чтобы ответить ей, но не произнес ни слова. Эллен оттолкнула его, и он перекатился на бок, не протестуя. Оба тяжело дышали.

– Бах! Бах! – выкрикнул детский голос. Из-за сиреневых кустов вынырнуло веснушчатое лицо Алекса. Он направил на Саймона зеленое пластмассовое ружье и выпустил ему прямо в лицо водяную струю. – Не смейте обижать Эллен – или я снова вас расстреляю!

Следом за ним сквозь ветки продирался Бойд. Он обдал их презрением циника, пресытившегося жизнью в свои десять лет, и сказал Алексу:

– Недотепа! Он ее не обижает. Он пытался ее поцеловать. Все взрослые такие грубые.

Эллен поправила свою блузку и пригладила волосы. Ее губы вытянулись в плоскую бесцветную полоску.

– Мальчики, почему бы вам не поиграть где-нибудь еще?

– Я считал, что вы помолвлены с тем парнем на «порше», – сказал Бойд. – Вам полагается целоваться с ним, а не с Саймоном.

– А ну исчезните, вы оба! – Голос Эллен прозвучал непривычно резко.

Братья переглянулись и, пожав плечами, скрылись за сиреневыми кустами. Их стрельба продолжалась, будто ее ничто не прерывало.

– Проклятие! – Саймон вытер лицо рукавом и упал на лопатки. Он уставился в небо, готовый с расстройства выть волком. – Давай обсудим это где-нибудь в укромной обстановке.

Он сразу же пожалел о своих словах.

– Обсудим? – сказала Эллен срывающимся голосом. – Это будет то же самое, что и утешение, не так ли? Все мои гости, наверное, уже к чаю будут знать, что здесь произошло. Что, если они уже все видели из окна? – Она закрыла глаза и приложила руки к своим красным щекам. – Во всяком случае, Бойд абсолютно прав. Мне не следовало целоваться с тобой. Я помолвлена с другим человеком.

Саймон рывком поднялся из травы.

– Это несерьезно! Ты не можешь выйти замуж за это ничтожество!

Эллен пыталась обрести устойчивость в ногах.

– Я устала от бессмысленных грез, – сказала она. Я не могу ждать, пока мои безумные фантазии станут реальностью. Я хочу, чтобы у меня был муж. Семья. Дети. Трое или четверо, по возможности. Я больше не могу ждать у моря погоды. Пора повзрослеть и покончить со всем этим.

– Но он тебе не подходит! – вскричал Саймон. Эллен посмотрела ему в глаза:

– У тебя есть лучшее предложение?

Ее вопрос поверг Саймона в смятение. Она спрашивала по существу.

Она хотела его – он хотел ее. Все могло бы разрешиться так просто. Но этого никогда не произойдет.

Саймон посмотрел на хибару Гаса. Убогая развалюха разворошила старые воспоминания. В памяти встали обугленные руины материнского дома, объятая огнем конюшня Митчелла и ржание испуганных лошадей. Грубость, жестокость и потери преследовали его здесь.

Годы пребывания в действующей армии сделали его циничным и черствым. Он не мог изменить мир. Если он и мог что-то сделать, то не более чем стряхнуть уныние с самого себя. И кто-то из его близких всегда будет подвергаться риску. Он бы защитил ее, если б мог. Но он никогда не был способен защитить кого-либо. И меньше всего самого себя.

Слова застряли у него в горле. Он молча смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова.

Эллен ждала. Свет робкой надежды в ее глазах угас. Она опустила взгляд.

– Я не рассчитывала на твое предложение, – сказала она со сдержанным достоинством.

– Эл, я…

– Не надо, Саймон. Все закономерно. Я ценю твою честность, если нет ничего другого. Ты никогда не пытался меня обманывать или… никогда не делал это намеренно. Давай забудем обо всем. Это никогда не повторится. А сейчас я должна идти заканчивать с завтраком.

Протиснувшись между кустами сирени, она прошла через свою лужайку с прямой, как шомпол, спиной и скрылась в кухне.

Саймон перекатился на живот и на несколько минут спрятал свое горящее лицо в спутанной траве. Наконец он поднялся и пошел обратно к дому Гаса. Извлек из кучи рухляди деревянный шкаф, оттащил его на траву и стал методично выкидывать из него хлам.

Кора сбавила скорость, увидев впереди черный «форд»-универсал Бибопа Уэббера. Общение с Бибопом испортит ей весь день, а она не хотела, чтобы такой замечательный день был загублен, едва начавшись. Она вырвалась из прачечной, чтобы отвезти белье Эллен Кент. Для доставки Кора обычно нанимала кого-то, но сегодня Клифф возился с порвавшейся муфтой барабана, так что в этот вынужденный перерыв пришлось все делать самой.

И потом, она собиралась за стаканом чая со льдом поболтать с Эллен. Последнее время Кора сухо держалась с ней из-за Брэда и поэтому чувствовала себя виноватой. Брэд – свинья и подлец, а Эллен здесь ни при чем. Эта милейшая женщина не заслуживала пренебрежительного отношения.

Кора обогнула вершину скалы и увидела высокий кузов универсала Бибопа. Подпрыгивая на своих непомерно больших колесах, машина двигалась в сторону каньона Макнари-Крик по заброшенной дороге между вырубками. Странно. Эта проселочная дорога, извиваясь, уходила вверх и постепенно терялась среди пустынных холмов. Там никто не жил. К тому же это были частные владения. Владения Райли, если быть точной.

Бибоп. Когда Кора подумала о нем, во рту появился кислый привкус. Она давно пришла к заключению, что именно Бибопу Уэбберу и его брату Скотти она обязана грязными измышлениями. Именно эти двое пустили слух, будто она устраивает у себя вечеринки в сугубо мужской компании. Называли таксу, взимаемую за услуги. Четыре сотни с шестерых человек и сотня сверху за каждого последующего при максимуме до десяти. Оральный секс включался в стоимость, анальный – оплачивался дополнительно.

После этого подонки со всего города одолевали ее по телефону пошлыми предложениями, которые едва выдерживали барабанные перепонки. Звонки продолжались месяцами, не помогла даже смена номера.

Отравить бы братьев Уэббер какими-нибудь токсичными химикалиями! Как ни велик был соблазн воспользоваться чем-нибудь из арсенала моющих средств, Кора была вынуждена каждый раз слушать гадости, довольствуясь вежливым присвистом в трубку. Приговор за убийство стал бы завершающим штрихом в ее биографии. То-то было бы веселье для города.

Кора попыталась думать о чем-нибудь приятном. Например, о вырастившей ее покойной бабушке, самой доброй пожилой леди, каких она когда-либо знала. Или о своих подсолнухах. О поспевающих вишневых томатах. О ветре, шевелящем траву на лугу. Зачем думать о лживых слюнявых уродах с кривыми зубами? Этот неправильный ход мыслей испортит ей такой прекрасный день.

Подъехав к обочине у поворота на вырубки, Кора выключила мотор. Возможно, это была неудачная затея, но чертовски хотелось посмотреть, что привело сюда Бибопа. Если он замыслил что-то темное, можно будет извлечь из этого пользу для себя.

Кора вышла из машины и быстрыми короткими пробежками, прячась то за одной, то за другой сосной, подобралась ближе. Ба! Бибоп был не один. С ним был Скотти. От этого акция становилась гнуснее вдвойне.

Бибоп припарковался за рощицей так, что его универсал не был виден от двух домов, расположенных на другой стороне лощины, – возвышающегося на скале Кент-Хауса и внизу дома Райли. Стоя у края дороги, братья пялились вверх, на дом Эллен. Бибоп посмотрел в большой черный бинокль, потом зажег сигарету и, сунув руку в свои пропотелые штаны, почесал мошонку. Брр! Он сказал что-то брату и передал ему бинокль. Скотти навел его на дом Райли.

Странно. Может, Уэбберы потеряли голову от Эллен? Видит Бог, не одни они. Парни падали к ее ногам буквально штабелями. Но она в силу своей порядочности никогда не придавала значения пустым разговорам. Это было ее подкупающим качеством, но в то же время причиной ее абсолютного заблуждения относительно Брэда. Но сегодня Кора не хотела думать об этом, чтобы не давать себе плохой установки.

Бибоп повернулся кругом и вывалил из штанов свои причиндалы, собираясь помочиться. Кора съежилась и затаилась за деревом, чтобы не быть замеченной. Она не могла рисковать. Оказаться одной в лесу на пару с Бибопом и Скотти? Это будет то еще развлечение!

Все это могло плохо кончиться, и Кора чувствовала себя очень неспокойно. Поэтому она побежала обратно к своему пикапу и поехала в Кент-Хаус. Она подогнала автомобиль поближе к дому. Холщовые мешки со сложенными простынями были чересчур тяжелы. Но Кора привыкла к физическому труду, ее бицепсы, трицепсы и дельтовидные мышцы внушали уважение. Она перебросила по одному мешку на каждую руку и легкой походкой направилась в кухню.

– Ау, Эллен! – крикнула Кора. – Открой мне дверь, а то я нагружена под завязку!

Дверь с москитной сеткой открылась. Кора собралась произнести бодрое приветствие и тут же вывалить жуткие новости. Но один только взгляд на лицо Эллен вытеснил из ума все, что касалось Уэбберов и их странного появления в лесу.

Эллен выглядела замечательно. Но сказать, что она была по-прежнему великолепна, было бы неточно. Это было необычное трагическое великолепие. Сейчас она была похожа на знаменитую оперную героиню, умирающую от чахотки в объятиях партнера по сцене, пока он тянет в полную мощь верхнее «до». Она была подобна гонимому ветром облаку.

– Привет, Кора. – Бледная под загаром, с темными кругами вокруг глаз и синюшными губами, Эллен вымученно улыбнулась.

Кора приглушила циничное хмыканье. Когда сама она пребывала в скверном состоянии, то всегда и выглядела соответственно, как обычное заштатное ничтожество. И никогда подобно прекрасной трагической оперной диве. Ну да ладно – каждому свое.

– Что случилось, Эллен? Что-то не так?

– Такой ужасный вид, да? – попыталась отшутиться Эллен. Она протянула руку взять мешки с простынями, но Кора прищелкнула языком и нахмурилась. Хрупкая Эллен, казалось, сломается под слишком большим грузом.

– Я сама отнесу это, дорогая, – сказала Кора. – Просто открой мне дверь и покажи, куда положить.

Эллен благодарно улыбнулась и пошла вперед. Кора изучала ее со спины, пока они следовали через дом. Эллен заплела волосы в две косы и обернула их вокруг головы. Несколько выбившихся бледных змеек одиноко покачивались возле ее ушей и вдоль шеи. Подобную прическу для прекрасной молодой женщины нужно запрещать законом. Из-за этой прически Эллен Кент выглядела такой уязвимой. Но если дело зашло так далеко, то тут уже ничем не поможешь.

– У тебя слегка нездоровый вид, – осторожно сказала Кора. Эллен отмахнулась и улыбнулась через плечо.

– Просто сейчас напряженное время. Нужно готовиться к свадьбе и все прочее. Сама знаешь, что это такое.

«Будь я проклята, если я знаю», – подумала Кора. У нее на горизонте не было никаких свадебных планов, чтобы так дергаться. Она была свободна как птица.

– Брэд здорово тебя достает за Саймона?

Эллен повернулась кругом так резко, что Кора едва не наткнулась на нее.

– Откуда ты знаешь?

Кора протиснулась мимо нее в бельевую комнатку и опустила на пол мешки.

– Вчера вечером, когда мы сидели у Клэр, он примчался туда как сумасшедший. Чтобы заставить его уйти, Саймону пришлось пустить в ход свои приемы. Кун-фу и все такое.

У Эллен расширились глаза.

– Боже милостивый! – в ужасе воскликнула она. – Но Саймон мне ничего не сказал.

– Я подумала, что уязвленная гордость Брэда позже выльется в агрессию к тебе. Зная его непомерное самолюбие, – добавила Кора.

– Ах вот как? Ты его знаешь? Ты понимаешь, что я имею в виду?

Ого-го! Какая опасная почва!

– Да, я его знаю, – сказала Кора с хитрецой. – Хотя не так хорошо, как ты, я полагаю.

Странное выражение, промелькнувшее на лице Эллен, исчезло так же внезапно, как и появилось. В следующий миг она уже улыбалась своей обычной спокойной, очаровательной улыбкой.

Кора попробовала пошутить над щекотливой ситуацией доступным ей способом.

– Я уверена, ты сможешь его ублажить. Это будет несложно. Мужчины – примитивные создания.

Эллен опустила взгляд и сжала губы. Кора поняла, что сказала что-то грубое и неуместное – чушь спорола. Сегодня она вообще была чересчур поспешна.

– Я полагаю, что научусь достаточно быстро. – Эллен попыталась улыбнуться, но лицо ее было такое напряженное, что это скорее походило на гримасу.

В первый момент Кора смотрела на нее с открытым ртом. Потом схватила ее за руку и затащила в бельевую комнату.

– Постой, – сказала она, закрывая за ними дверь, – вы помолвлены с Брэдом Митчеллом, но ты все еще не спала с ним?

Вопрос явно смутил Эллен. Она покраснела и начала заикаться.

– М-мы… гм… мы помолвлены не так давно.

Кора пристально посмотрела ей в глаза.

– Боялась?

– Нет! – Эллен распрямила плечи. – Брэд никогда не поднимал этот вопрос, а я чувствовала себя вполне комфортно в ожидании, поэтому не проявляла инициативы. Я полагаю, мы просто… гм… смакуем предвкушение. Скажи, Кора, ты что, считаешь меня ненормальной?

– Нет, – солгала Кора. – Вовсе нет. Но довольно говорить о смаковании! Вряд ли у тебя возникнут какие-либо жалобы, когда придет время. Кстати, хочешь подсказку? Позволь ему совершить пробную обкатку. Ты увидишь, какой он сильный. Турбогенератор. Впрочем, не для всех.

Нежные розовые щеки Эллен окрасились в насыщенный кумачовый цвет.

– Ты ведь не девственница? – подозрительно взглянула на нее Кора.

Эллен возвела глаза к небу:

– Естественно, нет. Гм… так значит, вы с Брэдом…

– Да, – сказала Кора. – В старших классах. Ты заканчивала колледж на пару лет позже нас. Вот почему, я полагаю, ты не слышала всех грязных подробностей.

– Вообще-то я предпочла бы не слышать их и сейчас, – сказала Эллен.

– Не волнуйся, – успокоила ее Кора. – Я тоже не собираюсь к этому возвращаться. Просто твои слова застали меня врасплох. Я имею в виду, что он… то есть что вы с ним еще не…

– Это очень интимный вопрос, – сухо сказала Эллен. – Я не хотела бы обсуждать его.

– Нет проблем. Считай, что мы ни о чем таком не говорили. – Кора выдавила из себя улыбку. – Я ухожу. Мчусь. – Но внезапное предположение заставило ее остановиться. Она должна была проверить свое подозрение.

– Скажи, Саймон сейчас где-то поблизости? – спросила Кора. – Ты не знаешь?

«Достаточно уверенно», – подумала Эллен. На лице у нее запечатлелась исполненная в совершенстве наигранная улыбка, что почти внушало суеверный страх.

– Я думаю, он там, в доме Гаса, – весело сказала она. – Сходи загляни. Я уверена, он будет рад тебя видеть.

Кора поспешила к своему пикапу. Она чувствовала себя полным ничтожеством. Нужно было приложить все усилия для примирения и вести себя как подобает взрослому человеку. Вместо этого она сделала себя и Эллен еще более несчастными, чем раньше.

Невероятно. Эллен и Брэд. Их загадочная, целомудренная помолвка.

Правда, Брэд был один из тех парней, в ком действительно было слишком много рассудочного и недостаточно чувств. Скрупулезный, непостижимый подонок. Озаботился брачными узами. Он всегда об этом мечтал.

Однако все это выглядело странным. Кора знала наверняка, что Брэд любит секс.

Будь она помолвлена с Брэдом Митчеллом – правда, разве что в какой-то другой вселенной и, конечно, если бы он не был такой дрянью, – она держала бы его в наручниках. И затыкала ему рот одним из его дорогих шелковых галстуков, чтобы он не мог произнести никакой грубости. А потом накидывалась бы на него как дикая ведьма, пока не истощила бы его полностью. Пока он, вялый, как вареная лапша, не стал бы просить о помиловании.

Но с Брэдом, похоже, все обстояло сложнее, нежели она себе представляла.

Какие извращенные мотивы подвигли его к этой нетипичной помолвке с воздержанием? С Эллен все понятно. Ее мотивы прозрачны, как кристалл. Эллен не рвалась в постель к Брэду, потому что она его не хотела. Она хотела Саймона.

Полная неразбериха. Кору это ужасно угнетало.

Ах! Уже по пути в «Уош энд шоп» до нее дошло, что она забыла рассказать Эллен о своем тайном наблюдении за Уэбберами.

Ничего не поделаешь. Нельзя требовать от себя слишком много за один раз.

Саймон должен был срочно погасить вспышку раздражения. Он решительно взялся за работу, сметая битую посуду из-под виски вместе с десятилетиями копившейся пылью в небольшую горку посреди кухни. Глаза его четко фиксировали облезлый веник, двигающийся по полу. Но все, что он видел, – это лицо Эл. Ее дорогие черты, сморщенные от страдания и разочарования.

Затем он бросился в атаку на столовую, просто чтобы продолжить движение. Он даже не заметил бы скомканную газету, если бы приклеившийся к ней упаковочный скотч сам не прилип к прутьям веника. Саймон наклонился, чтобы отцепить газету, и обратил внимание на иностранный шрифт. Он расправил бумагу.

Это была страница «Сайгон зяй фонг», ежедневной коммунистической газеты города Хошимин. Саймону приходилось видеть это издание во время путешествия по Вьетнаму. Странно, что вместе с оторванной лентой исчезли почтовые штемпели с указанием даты и места отправки.

Его внимание отвлек громкий стук в кухонную дверь.

– Эй! Есть кто-нибудь дома? Райли, вы здесь?

Саймон напрягся. Голос был ему слишком хорошо знаком. Он пошел обратно в кухню.

Дверь с москитной сеткой со скрипом отворилась. Уэс Гамильтон, полицейский, который столько раз таскал Саймона в участок в самых неприятных случаях, позволил себе войти без приглашения. Если было что-то, чему Саймон научился у этого человека, то это помалкивать и держать удар.

– Добрый день, констебль, – сказал он.

Уэс Гамильтон, сложив на груди свои сильные руки, оглядел его.

– Теперь лейтенант. Значит, это действительно ты.

– Это действительно я, лейтенант, – подтвердил Саймон.

Уэс покачал головой.

– После всего дерьма, что ты здесь оставил, – сказал он, – с трудом верится, что тебе хватило наглости вернуться.

– В самом деле, хватило, – невозмутимо сказал Саймон.

Глаза Уэса превратились в узенькие щелочки.

– Я вижу, ты все так же умничаешь, говнюк.

– Временами, – сказал Саймон. – Я стараюсь сохранять спокойствие.

– Какого дьявола ты вернулся, Райли? – заворчал Уэс.

– Привести в порядок дела Гаса. Вообще я собирался зайти в участок, поговорить с вашими ребятами.

– Да? – фыркнул Уэс. – Забавное было бы зрелище. И о чем ты хотел поговорить?

– О Гасе, – сказал Саймон.

Уэс обвел глазами грязную комнату.

– Тут особо нечего сказать, – заметил он. – Рутинная процедура. Нас вызвала Эллен Кент. Я прибыл первым и охранял место происшествия. Потом приехали ребята из судебно-медицинской экспертизы. Они забрали тело для патологоанатомического исследования. Место происшествия отсняли на пленку. Все отчеты и заключения были переданы окружному прокурору. В его постановлении данный случай был квалифицирован как суицид. Тело потом кремировали. Вот и вся история. Есть какие-нибудь вопросы?

– Да, – сказал Саймон. – Кто сейчас окружной прокурор?

– Рей Митчелл, – сказал полицейский ликующим тоном. – Он только что ушел в отставку. Этот вердикт был одним из его последних судебных дел.

Саймон пытался сохранять хладнокровие, но Уэс заметил изменившееся выражение в его глазах и захихикал.

– Твой старый приятель, по иронии судьбы. Я не рекомендую тебе являться к нему со светским визитом. Рей до сих пор взбешен из-за тех конюшен. Говорят, что ущерб от поджога составил триста тысяч долларов. Хорошо, что у парня денег куры не клюют.

Саймон только покачал головой. Он не видел никакого смысла заводить с Уэсом разговор о сгоревших конюшнях. Это было бы напрасной тратой сил.

– У меня тоже есть к тебе вопрос, Райли, – сказал Уэс. – А именно: как долго ты планируешь оставаться здесь?

– Понятия не имею, – слегка улыбнулся Саймон.

– Тогда я дам тебе дружеский совет, – продолжал Уэс. – Мне не кажется, что Ларю – подходящее место для тебя. Я думаю, тебе лучше сесть на этот твой большой мотоцикл и уехать отсюда. В самом скором времени.

– Этот совет не кажется мне слишком дружелюбным, – сказал Саймон.

Уэс пожал массивными плечами:

– Дружелюбнее, нежели ты заслуживаешь.

Наперекор ему Саймон хотел рассмеяться, но подавил желание. Уэс явно пытался взять его на испуг. Господи! С этим профессиональным трюком он успешно справлялся еще в средней школе.

Полицейский фыркнул и закатил глаза, как при надоевшей игре. Потом перевел взгляд на груду хлама в кухне и, ткнув ботинком, рассыпал мусор по полу.

– Выгребаешь грязь?

– Пытаюсь, – сказал Саймон.

– Я тебе не завидую, – сказал Уэс. – Парень жил как животное.

Клюнуть на такую явную приманку? Ни под каким видом! Саймон промолчал и, сложив руки, ждал.

– Надо полагать, осталась куча фотографий?

– Видимо, да, – сказал Саймон. – До них еще не дошли руки.

– Что ты собираешься делать со всеми теми снимками?

Саймон был поражен странным вопросом.

– Не знаю.

Уэс переминался с ноги на ногу.

– Гм… хорошо, – пробормотал он. – В любом случае лучше избавиться от мусора.

Саймон досчитал до десяти.

– Я, пожалуй, вернусь к работе.

– Да, конечно. Но подумай о моем совете. Человек не должен забывать о своем здоровье. В конце концов, это все, что он имеет. Ты меня понимаешь?

– В самом деле, это мило с вашей стороны проявлять обо мне заботу.

Полицейский саркастически прищурил глаза, однако повернулся, собираясь уйти.

– Лейтенант, – окликнул его Саймон. – Еще один вопрос.

Уэс повернул голову на толстой шее:

– Что?

– Вы служили во Вьетнаме?

В глазах Уэса промелькнуло замешательство.

– Да, в Нха Би. В шестьдесят восьмом. А что?

Саймон заколебался.

– Гас тоже там был, – сказал он. – Я просто хотел знать, не встречались ли вы там.

Уэс покачал головой.

– Я слышал, он был ранен. Хотя он пострадал не за службу стране. Просто рисковал своей бесполезной задницей ради каких-то фотографий. Говорят, теперь это твое ремесло тоже. Делаешь иллюстрации, не так ли? Для себя?