Текст книги "Единственная"

– Значит, ты недостаточно хорошо слушала. А я сам видел доказательства тому. – Он дико выругался, отвернулся и запустил руки в волосы. – Впрочем, маловероятно, что нам попадется банда настолько большая, чтобы лезть под наш огонь. Так что забудь о том, что я тебе сказал.

– Если вы причините ей боль, Колин Маккрори, клянусь, я убью вас!

Она отвернулась и быстро пошла прочь, пока они не наговорили друг другу ужасных вещей. Она так надеялась, так верила, что Колин совсем не похож на ее отца и что он в состоянии простить заблуждения молодости. Но теперь она не была так уж уверена в нем.

Ужин прошел спокойно, никто и не заметил трещины вражды, что пролегла между Мэгги и Колином. Просто все так вымотались за долгую дорогу, что ни на что уже не обращали внимания. Двух женщин уложили поближе к костру, а мужчины попарно дежурили, меняясь каждые три часа. Солнце еще не успело выбраться из-за вершин гор, а они уже были в пути.

Несколько часов спустя Колин с тревогой посмотрел на горизонт с западной стороны. Был полдень, но стемнело из-за низких свинцовых туч, двигающихся в их направлении.

– Похоже, что дедушка всех песчаных бурь надвигается. А может быть, и с дождем, – сказал Волк.

– Сомнительно, но все же нам на всякий случай надо двигаться в сторону тех высоток. – Колин указал на ряд зубчатых холмов, кое-где поросших темными невзрачными деревцами и кустиками.

– Там у нас разнесет все наши пожитки и разбегутся лошади, – возразил Волк, понимая, что все же лучше ехать к холмам, нежели ждать, пока в открытой низине в тебя ударит молния или смоет бурный поток.

Колин распорядился, и все повернули своих коней к холмам, но, прежде чем они успели укрыться под защитой предгорий, над пустыней, подобно дыханию дракона, взревел ветер. Песок тысячью жал впился в людей и животных, обволакивая каждого слепящей, удушающей пеленой. Лошади заржали и начали взбрыкивать от страха и боли, шарахаясь в стороны, в то время как люди пытались успокоить их. Прайс с силой удерживал в руке поводья от лошадей бандитов, а Роза присматривал за рысаками «Зеленой короны».

Когда кобылка Иден попыталась встать на дыбы, Волк быстро схватил ее за поводья, а вот едущей следом Мэгги пришлось хуже. Колин видел, как взвился на дыбы ее мерин, чуть не сбросив ее на песок, и тут же ветер сорвал с нее шляпу и разметал волосы, так что они упали на лицо, закрыв глаза. Мерин сиганул в сторону и помчался по открытой равнине, прочь от маленького каравана. Колин пустил Сэнда в плавный галоп, чтобы перехватить Мэгги, пока она еще не пропала в пелене пыли и песка, а крики о помощи не потонули в вое ветра.

Мэгги попыталась удержать напуганного скакуна, но ей было не по силам совладать со здоровенным мерином. Она никогда не была хорошей наездницей, и теперь ей приходилось уповать лишь на милость Божью и просить глупое животное, чтобы оно поберегло шеи их обоих. Если свалиться под грохочущие по каменистой почве копыта, то так и останешься навеки в этой пустыне.

И тут среди завываний ветра она услыхала мужской голос, голос Колина, а его крепкая рука протянулась к ней.

– Хватайся за меня!

Ветер уносил его слова, но она поняла. Разжав объятия вокруг шеи животного, она всем телом потянулась к Колину, и тот стащил ее с лошади. Посадив ее поперек седла, он направил своего жеребца к предгорьям, а песок продолжал слепить, забивая глаза. Мэгги спрятала свое лицо у него на груди.

Колин заехал в пространство между большим валуном и каменной стеной холма, где хоть немного можно было укрыться от ветра. Жеребец покорно остановился, опустив голову, чтобы песок не попадал в глаза. Колин слез с седла, снял Мэгги и заставил лечь рядом с ним на землю лицом к основанию валуна.

Он прикрыл ее своим телом, а своей широкополой шляпой накрыл лица. Мэгги лежала под ним, чувствуя всю тяжесть его большого тела и какой-то твердый камешек, впившийся в спину. Тело у Колина было почти столь же жесткое, как и земля, зато ощущалось его тепло и жизнь, пока смерть завывала вокруг. Мэгги слышала, как глухо стучит его сердце, и от этого ровного ритма ей становилось спокойнее. Щетина его подбородка слегка царапала щеку, напоминая о грубой мужской силе. Но то застарелое чувство отвращения, которое привил ей Уолен, не появлялось. Вместо этого подкрадывалось предательское желание навсегда оказаться под защитой этого грубого и загадочного чужака. Затеплилась необъяснимая горькая радость от ощущения принадлежности ему. И впервые Мэгги призналась сама себе, зачем она устроила всю эту хитрую сделку с Колином Маккрори. И цель этой сделки не имела ничего общего с побегом из Соноры или с желанием добиться уважения.

Глава 6

Колин ощущал изгиб ее бедра, нежную мягкость пышной груди и чувствовал, как посреди этой слепящей песчаной бури он быстро превращается из крепкого мужика в зеленого юнца. Роскошное тело Мэгги и ее живой ум привлекали его с первой же встречи. Что ж удивительного, мрачно подумал он. Ведь он уже несколько недель обходится без очаровательного общества Марии. Так что реакция вполне естественная. Ему просто нужна была женщина, а та, которая лежала под ним, была к тому же и привлекательной.

И образ холодной красавицы Марии Уиттакер стал таять в этом песчаном ветре, черты ее искажались. Все помыслы Колина теперь устремились к этой золотистой коже, этим большим голубым фарфоровым глазам. И когда это он начал думать о Мэгги как о своей женщине? Ведь она же была шлюхой – женщиной для любого мужчины, за деньги. Но хотя он вновь и вновь повторял про себя это обвинение, он чувствовал, что оно не соответствует истине.

Ему за свою жизнь нередко приходилось сталкиваться со шлюхами, и он видел, что Мэгги Уортингтон не похожа ни на одну из них. Более того, она не походила ни на одну из известных ему женщин. И что вообще подталкивает эту женщину, утонченную, из хорошей семьи, на путь самоуничтожения? И даже после того, как она добилась покоя и финансовой независимости, что заставляет ее так преследовать его?

Лучше мне этого и не знать.

Ощущая неприятное давление камня под спиной, Мэгги слегка сдвинула тело, и ее бедро оказалось между его ног. Она безошибочно ощутила животом его эрекцию, и ей даже показалось, что он тихо выругался, хотя невозможно было разобрать ни звука из-за воя бури. Затем он прижался ртом к ее уху и закричал, чтобы она расслышала:

– Я собираюсь добраться до одеяла, что привязано к седлу. А ты держи это у лица, чтобы можно было дышать! – Он передал ей шляпу, встал и отошел.

Мэгги охватило обжигающее чувство потери, сопровождаемое порывами жалящего песка. Но через мгновение он вернулся, и они оба закутались в одеяло. Ей стало гораздо спокойнее, когда он вновь оказался рядом, прикрывая ее от летящего песка. Одеяло позволяло дышать гораздо свободнее и лучше защищало от пыли и песка, чем шляпа.

Колин шеей ощущал тепло ее дыхания и представлял себе нежность ее губ на своей коже. Тот короткий промежуток времени, что он отсутствовал, не усмирил мятежный порыв тела. И теперь, оказавшись рядом с ней в коконе одеяла, он вновь ощутил растущее желание, такое же горячее и яростное, как пустынный ветер.

Пытаясь отвлечься, он стал размышлять о том, что же делать по возвращении в Тусон. Мэгги и Идеи уже неотделимы друг от друга. Он боялся, что дочь вообще откажется возвращаться домой без своей новой подруги. Он мог бы предложить Мэгги вернуться к сделке с женитьбой, но эта мысль оскорбляла его гордость. Кроме того, она наверняка отвергнет это предложение с холодным презрением, как и в прошлый раз: считаю нашу сделку несостоявшейся. Ты нарушил слово. Я претензий не имею. Он действительно нарушил слово, и это его беспокоило.

Песок уже кучей собирался вокруг них. Мэгги вдруг обнаружила, что пальцы ее впились в спину Колина, а ногти словно пытались добраться до его кожи. Его сила и энергия вселяли веру в жизнь, в то время как вокруг завывала смерть.

Колин откликнулся на отчаянный призыв прижимающегося к нему тела. Одной рукой он поднял ее подбородок и прижался губами к ее губам, накрывая всю ее своим телом. Между их зубами скрипел песок, поцелуй отдавал пылью, но был он все равно сладок, и губы были нежны и податливы.

Мы можем умереть так, похороненные заживо. Мэгги раскрыла рот, впуская его вторгающийся язык, уступая жаркой мужской настойчивости, той жизненной силе, которая бушевала посреди губительной пустыни. Его губы прижимались все крепче, языки их переплелись. Подушечки его пальцев ласкали ее волосы. Ее губы впивались в его, отвечая поцелуем на поцелуй с той безумной развязностью, которой она никогда не позволяла себе прежде.

Ветер стих так же внезапно, как и налетел. Постепенно они ощутили жуткую тишину, резко прерванную жеребцом Колина, поднявшимся на ноги и нетерпеливо фыркнувшим. Колин рывком оторвался от нее, разрушая яростный поцелуй, и выкатился из-под одеяла, покрытого толстым слоем песка. Мэгги боялась теперь посмотреть ему в глаза, чтобы не увидеть насмешки. Она вела себя как самая настоящая шлюха, которой, по его мнению, она и была. Понося себя за глупость на чем свет стоит, она удивилась, когда он вдруг протянул ей руку и бережно помог сесть. Она попыталась глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться, но ее охватил приступ кашля.

– Я принесу флягу, – сказал он, шагнул в сторону и стал отцеплять емкость от седла.

Она с благодарностью приняла воду. Он смотрел, как она пьет, не отрывая глаз от этой золотистой кожи на горле. Теперь, когда он попробовал эту кожу на вкус, ему хотелось еще.

– Осторожно, не пей слишком много, а то получится желудочный спазм, – предупредил он.

Голос его звучал нарочито спокойно, каким он и сам хотел выглядеть, словно желая забыть о том безумии, которое только что владело им. Мэгги посмотрела ему в глаза.

– Я обязана тебе жизнью, Колин, – сказала она просто.

– А я обязан тебе Идеи, и к тому же она все еще нуждается в тебе, – ответил он грубовато.

– Значит, мы квиты.

Он ничего не сказал. Она осмотрела свой растерзанный наряд и поправила разметавшиеся волосы.

– Такое ощущение, что песок забился в каждую пору кожи, – сказала она, отряхиваясь.

– Если мы не будем терять времени, то до ночи успеем добраться до одного приличного ручейка. Вы с Иден сможете даже помыться.

Она разглядывала его профиль, пока он привязывал флягу к седлу.

– Для человека, который лишь один раз проехал этим путем, ты знаешь чересчур много.

Непроницаемое выражение появилось на его лице, пока он помогал ей подняться.

– Мне приходилось раньше разъезжать по Соноре. Давным-давно, – добавил он решительно, давая понять, что эта тема исчерпана.

И как раз в этот момент с ближайшего холма их окликнул Волк:

– У вас у обоих все в порядке?

– Да. Как там Иден? – крикнул в ответ Колин.

– Прекрасно. И остальные тоже. Мы потеряли одну лошадь, и то не из ваших скакунов. Нам чертовски повезло.

Согласно кивнув, Колин встряхнул одеяло и скатал его, затем привязал позади седла и сел на жеребца, предварительно посадив впереди Мэгги. К Волку они подъехали, так и не обмолвившись больше ни словом.

Держа обещание, Колин повел маленький караван к оазису. Вокруг него росли высокие дубы, из-под земли било несколько родничков, образуя череду небольших прудов. Последний и самый большой из них находился в некотором отдалении от первых двух, прячась за каменными завалами и зарослями чапарраля и паловерды.

– Какая прелесть! – воскликнула Иден.

– Так зелено и чисто, словно песчаная буря здесь и не пролетала, – сказала Мэгги, не в силах забыть ни эту бурю, ни того, что произошло во время ненастья.

Расседлали лошадей, напоили их и занялись устройством лагеря. Дров было в изобилии, и собирать их было несложно. Вскоре Фуленсио развел огонь: с закатом наступал холод. Колин и Волк объехали округу, высматривая свежие следы апачей. По их возвращении часовым оставался Прайс.

Иден и Мэгги устроились у дальнего пруда, приводя себя в порядок, смывая пыль с волос и кожи.

Когда они разделись и забрели в божественно прохладную воду, Мэгги с блаженством вздохнула и какое-то мгновение лежала спиной на воде с закрытыми глазами, пока слова Иден не заставили их открыться.

– Я весь день наблюдала за тобой и отцом. После того, как вы вдвоем запропастились во время бури, вы как-то более раздражительно относитесь друг к другу.

Мэгги попыталась пожать плечами под пристальным взглядом золотистых глаз Иден. Проклятье, и тут ее преследуют глаза Калина.

– Между вами что-то произошло? – На губах у девушки появилась лукавая улыбка.

– Посреди бури, в пустыне? – усмехнулась Мэгги.

– Всякое бывает, – упрямо ответила Иден. Но, увидев, что Мэгги не настроена откровенничать, она сменила тему разговора. – Что ты собираешься делать, когда мы доберемся до Тусона?

– Ох, не знаю. Наверное, поеду в Юму, а оттуда – в Сан-Франциско, – неопределенно сказала Мэгги, намыливаясь душистым мылом.

– А ведь тебе не хочется уезжать от нас, не правда ли? И я этого не хочу, и отец, хоть и не желает признаваться в этом.

– Нас с твоим отцом объединяешь только ты, Иден. Из-за моей привязанности к тебе я не могу навязать ему свои отношения.

– Тогда почему же ты сначала просила его жениться на тебе? – с безжалостной логикой спросила Иден, выливая на волосы шампунь.

– Это была ошибка с моей стороны.

Тон голоса Мэгги для Иден был красноречивее слов.

– Он будет дураком, если не поймет что к чему. Дай ему время… Мэгги, я не хочу, чтобы ты оставалась с нами только из-за меня, как союзник в разговоре с отцом о Ласло.

– Я понимаю, Иден, – отозвалась Мэгги. Пока две женщины разговаривали внизу у воды, сверху, спрятавшись в камнях, за ними наблюдал Бо Прайс. Плотоядная улыбка бродила по его крепкому красному лицу при виде такой роскоши и очарования. У той рыженькой были упоительные формы, но ореол независимости вокруг нее внушал ему некую неловкость. Блондинка привлекала больше – молоденькая, нежная, изящная и более беззащитная. Он почесал в промежности и погрузился в размышления, как оказаться между этими белыми, гладкими и стройными бедрами.

Его эротические мечты были прерваны острым лезвием ножа, упершегося ему в горло.

– Только пикни. Прайс, и я перережу тебе глотку, – прошептал Волк, стаскивая его вниз по тропинке, подальше от женщин, которые уже одевались, и не подозревая о вторжении в их интимную жизнь.

– Ты подкрался как индеец, – сказал Прайс, потирая горло и нервно посматривая на Блэйка. – Да только я же ничего не делал. А от взгляда с них не убудет.

– Так значит, нет ничего страшного в том, что ты подглядываешь за дочерью Колина Маккрори во время ее купания? – угрожающе сказал Волк.

Прайс рассмеялся.

– Послушай, Блэйк, ну какая разница теперь между дочерью Маккрори и этой мадам из борделя?

– Ты бы. Прайс, не разевал свой грязный рот, упоминая о мисс Маккрори.

Прайс сузил свои желтые глаза и сплюнул через угол рта.

– Так, так, полукровка, кажется, сам страдает по маленькой блондинке. Ну что ж, после того, как парни Ласло побаловались с ней, я думаю, ты ей подойдешь.

Мелькнул кулак Блэйка, погружаясь в живот Прайса и вышибая воздух из его легких с шумным «вух». Тот согнулся пополам, откатился в сторону, пытаясь набрать воздуха и одновременно выхватывая револьвер. Но Волк ударил Прайса по руке камнем, и тот выронил оружие.

Выругавшись, Прайс с размаху попытался ударить Блэйка, но лишь слегка задел ловкого юношу. Сильный же удар Волка угодил Прайсу в челюсть, следующий попал в живот. Прайс, будучи футов на тридцать тяжелее Блэйка, замотал головой, как рассерженный гризли, и двинулся вперед, загоняя более быстрого и ловкого соперника между камней. Прайс выбросил вперед мясистый кулак. Волк поднырнул, и удар, предназначенный в голову, угодил в скалистую стену.

Прайс выругался от боли, но не успел и дух перевести, как Блэйк набросился на него, нанося опасные удары в нос, челюсть, горло и живот, пока здоровяк не упал на колени, а затем и совсем не повалился.

Иден и Мэгги, одевшись, направлялись к лагерю, когда услыхали звуки драки наверху, среди камней с другой стороны от пруда. Девушка бросилась вперед, и в этот момент подъехал Колин.

– Папа, он убьет его, – крикнула Иден. Колин же смотрел на двух посвежевших после купания женщин, и тут до него дошло, почему Блэйк устроил, избиение Прайса. Колин подождал, пока Волк поднимет бессознательное тело за воротник и размахнется для очередного удара, и только тут вмешался.

– Ты только руку отобьешь. Он уже ничего не чувствует.

– Почувствует, когда очнется, – свирепо сказал Волк, все же нанося последний удар. Бросив неподвижное тело в пыль, он выпрямился, вытирая кровь, сочащуюся из уголка рта. Он мгновенно перевел взгляд с Маккрори на Иден, которая наблюдала за ним со смесью страха и недоумения.

– Ты же мог убить его, – укоризненно сказала она. – За что?

Только потому, что ты наемник. И тебе нравится убивать. Как нравилось Ласло.

– У меня на это свои причины, – с непроницаемым выражением лица ответил Волк, его темные глаза гипнотизировали ее.

– Ты бы погрузил руки в воду, а то распухнут, – сказал Колин, отмечая, что между Волком и дочерью что-то происходит. – Отведи ее в лагерь, – коротко приказал он Мэгги, не желая, чтобы Иден и дальше присутствовала при этой отвратительной сцене.

Мэгги молча взяла свою молодую спутницу за руку и повела ее прочь от мужчин.

Колин повернулся к Розе, который уже принес ведро воды, и жестом показал, чтобы тот вылил ее на бесчувственного человека.

Широко улыбаясь, пожилой охранник одним махом выплеснул всю воду. Прайс застонал, переворачиваясь и хватаясь одной рукой за живот, а другой – за разбитый нос.

– Утром получили, расчет. Прайс. И с рассветом отправляйся в Сан-Луис. Если встречу в Аризоне, лично прикончу.

– Но я ничего не сделал. Этот полукровка, он…

– Я застукал тебя, когда ты подглядывал за купаньем леди, и еще ты говорил такие вещи о мисс Маккрори, за которые тебя следовало бы кастрировать, – проскрежетал Волк.

Колин сузил глаза. Он не сомневался, что Прайс подсматривал, что же касается остального, он как-то нервно отнесся к тому, что этот наемник вступается за честь Иден.

– Тебе повезло, я не буду заканчивать то, что начал Блэйк, – тихо сказал Колин. – И не выводи меня из себя. Помолчи. – Проявившаяся тяжесть в голосе выдала его волнение.

Бо Прайс послушался, держась за нос и наблюдая за удаляющейся фигурой Маккрори.

Идеи со злостью и чувством унижения слушала, стоя за кустами можжевельника, где она заставила остановиться Мэгги, чтобы подслушать. Щеки ее пылали.

Мэгги мягко коснулась ее руки.

– Я так и думала, что у Волка действительно были основания поступить так. Теперь и ты убедилась.

– Но ведь он тоже оказался здесь. Может быть, он тоже подглядывал, как и Прайс.

Мысль о том, что темные глаза Блэйка осматривали ее обнаженное тело, окончательно расстроила ее. По крайней мере, с Бо Прайсом ей больше не придется встречаться лицом к лицу.

Мэгги проницательно улыбнулась.

– Я сомневаюсь, что Волк похож на Прайса. К тому же он вступился за твою честь. Я думаю, что он очень хороший человек.

Испуганные глаза Идеи мгновенно превратились в застывший янтарь.

– Я же сомневаюсь. Ласло пытался убить моего отца. Волк Блэйк работает на отца. Но оба они – наемные убийцы.

Она повернулась и пошла к лагерю. Мэгги двинулась следом. Раны Иден исцелятся не скоро. Мэгги задумалась, а не явится ли юный полукровка тем самым лекарством.

Этим вечером Фуленсио поджарил свежей рыбы, пойманной в реке, и подогрел галеты. Все лакомились, кроме Прайса. Он скорчился на своем ложе с фляжкой дешевого виски, согревающего его в несчастье. Остальные мужчины помылись и побрились перед ужином, а Роза навощил усы до жутких размеров.

Мэгги не сводила глаз с Колина, распределяющего смены часовых. Она продолжала ощущать грубое прикосновение его щетины на щеках и горле. А губы болели от его безумных, диких поцелуев. И я тоже, как и он, полностью потеряла голову. Чем он околдовал ее? После той пародии на брак с Уоленом, а это было целую вечность назад, она никого не допускала к сердцу.

А Колин Маккрори мне не нужен. Шипел и потрескивал ночной костер. Лжец.

Колин чувствовал, что она не сводит с него глаз.

Даже с расстояния в десять футов он ощущал запах лилий, хотя и понимал, что это ему лишь кажется. Что за безумие охватило его во время песчаной бури? Он вел себя хуже, чем олень-самец во время полового возбуждения – набросился на мадам из салуна! Но он не мог не признать, что, несмотря на свое прошлое, Мэгги Уортингтон никак не походила на общедоступную девицу.

И что же ему делать, когда они окажутся в Тусоне? Иден решительно настаивает на том, чтобы он сдержал свое слово и женился на этой женщине. Так ли уж это невообразимо? Она наверняка в состоянии изображать из себя утонченную леди, а в Аризоне никто не знает о ее прошлом. Но я-то знаю.

Женитьба на Мэгги явится предательством по отношению к Элизабет, а такого он не мог допустить. Жаль, что Иден не помнит мать, такую скромную, тихую, но решительную в отстаивании собственного мнения. Элизабет была леди по рождению и воспитанию. И от нее не требовалось, чтобы она что-то изображала. И только ей он был обязан всем, чего добился в этой жизни. Как же после этого жениться на другой, и уж тем более на женщине плотских наслаждений, этой обольстительной шлюхе, что безмолвно сейчас соблазняет его, сидя с той стороны костра.

Что бы он ни собирался сделать, на принятие решения у него оставалось мало времени. Через несколько дней они пересекут границу территории Аризоны. Колин посмотрел в ту сторону, где на холоде лежал Бо Прайс. Без дополнительного револьвера Прайса двигаться надо побыстрее. Может быть, удастся нанять нескольких пистолеро в Калабасасе, приграничном городке. Да и поспать там можно будет на чем-нибудь более напоминающем постель, чем эти подстилки. И ему не придется каждый вечер наблюдать, как Мэгги у костра перед сном расчесывает свои волосы. А он не мог оторваться от каскада этих волос, ниспадающих до пояса, сияющих и потрескивающих при расчесывании, словно это были угли в огне. Она устраивалась подальше от мужчин, но от костра в холодную пустынную ночь далеко не отойдешь. Как сейчас. Иден уже спала. Ловкими пальцами Мэгги заплела волосы в толстую, свободно свисающую косу, расстелила постель и пристроилась рядом с юной спутницей. Он понимал, что она прекрасно сознает, как он смотрит на нее, но не подает виду, что чувствует его взгляд. Выругавшись, он побрел в темноту стоять на часах первую смену.

Поднявшееся солнце, раскаленный зловещий оранжевый шар, осветило направляющийся на север маленький караван, сократившийся на одного человека. Бо Прайс остался на месте лагеря, отсыпаясь с похмелья, чтобы потом поехать в противоположном направлении. Они проехали всего несколько миль, когда находящийся впереди Волк просигналил.

Апачи!

Колин осмотрел открытое каменистое пространство, которое предлагало в качестве укрытия только несколько жалких деревьев. В полумиле на запад возвышалась гора острых обломков. Всадники, как показывал Волк, приближались с востока. Хлестнув лошадь Иден, Колин завопил Мэгги:

– Поезжайте к тому возвышению, а мы вас пока прикроем!

Та, уже вытаскивая винтовку из седельного мешка, пришпоривала лошадь вслед за, Иден. Волк мчался назад, прижавшись к шее лошади, а вокруг свистели пули, выбивая из земли фонтанчики пыли. Позади, ярдах в двухстах, но постепенно приближаясь, скакал отряд из дюжины апачей. Колин прицелился и выстрелом вышиб из седла переднего всадника. Остальные замедлили скачку, увидев еще двух вооруженных мужчин.

Тут один из апачей заметил двух женщин, скачущих к камням, развернулся и бросился им наперерез. За ним последовали еще трое, а остальные двинулись к мужчинам. Дикари ловко сидели на своих маленьких быстроногих мустангах, представляя из себя непростую мишень. Но троица вела непрерывный заградительный огонь. Вот одна лошадь вместе с всадником покатилась по земле, но остальные продолжали преследовать женщин.

Внезапно Мэгги натянула поводья и остановила лошадь. Повернувшись в седле, она прицелилась в ближайшего индейца, летящего на нее с поднятыми руками и жутким победным воем. Она чисто сняла его с первого выстрела и прицелилась в следующего.

– Мэгги, да уезжай же! – завопил Коли».

И тоже выстрелил по ее мишени, но с летящей галопом лошади промахнулся. А она – нет.

Оставшийся наездник попал под перекрестный , огонь Мэгги и трех белых мужчин. Он развернул покрытую пеной лошадь и присоединился к отряду апачей, отставших от Колина, Волка и Фуленсио. К этому времени Колин уже подскакал к Мэгги, и они оба пустились догонять Идеи. Когда они влетели под защиту груды камней, он схватил поводья лошади Мэгги и остановил ее.

– Какого черта ты там вытворяла? Пытается совершить самоубийство? – заорал он, соскакивая на землю и стаскивая Мэгги.

– Я не могу состязаться в скорости с этими шакалами, зато я весьма неплохо стреляю, как ты, должно быть, убедился, – сказала она спокойно – Ты дура проклятая! Они могли вас захватить тебя в плен или сбить с лошадей.

– Они могли догнать нас обеих, если бы я их не остановила.

– Ох, Мэгги! Слава Богу, ты цела! Я уже почти добралась сюда и видела, что ты сделала, чтобы спасти меня, – сказала Иден, обнимая подругу. – Отец, она же спасла мне жизнь.

– И, похоже, я опять обязан тебе, – проворчал он Мэгги.

– Похоже, – ответила она спокойно.

Перенеся седла на запасных лошадей, они помчались дальше. Весь день продолжалась выматывающая скачка, во время которой они старались как можно дальше оторваться от апачей. Через два дня, на ходу меняя лошадей, они добрались до Калабасаса, маленького пыльного городка на границе.

Пока Роза и Волк занимались измученными лошадьми, Колин и женщины двинулись к зданию, выдававшему себя за отель.

– Он хоть и не шикарный, но по крайней мере мы можем тут выспаться, не выставляя часовых, – сказал Колин, пока Мэгги и Иден осматривали простую саманную постройку, мрачноватую в последних солнечных лучах.

Сооруженная в принятых на юге Аризоны традициях, она выглядывала на улицу маленькими, высоко расположенными окнами в стенах трехфутовой толщины, отражающих яростные атаки солнца. Номера располагались в ряд вдоль пятидесятифутового коридора, а портик выходил на зады. Несколько жалких сосенок и мадроний предлагали скудную тень. В воздухе висела пыль. Через узкую дверь они вошли в сумрачное помещение. Коротенькая пухлая женщина с пергаментной кожей и глазами-изюминками приветственно улыбнулась беззубым ртом.

– Мне нужна лучшая комната для леди и три койки для меня и моих людей, – сказал он на том диалекте испанского, который был в ходу на границе.

Зная, что он живет дальше на севере, у Прескотта, Мэгги подивилась его беглому выговору и, вообще, знанию этих мест. Но ее внимание отвлекла Иден, которая через черную дверь увидела стоящий во дворе колодец.

– Как ты думаешь, мы сможем помыться в наших номерах?

Колин сделал все необходимые распоряжения, и старуха пригласила женщин пройти во внутренний дворик. Иден пошла за хозяйкой, а Колин остановил Мэгги легким прикосновением руки.

– Завтра мы будем уже в Тусоне. Так что надо бы вечерком потолковать наедине.

– Хорошо.

Сердце застучало, но голос ее не дрогнул. Она посмотрела ему в глаза и ничего там не прочла.

– Встречаемся во дворе у колодца, когда взойдет луна и все остальные уснут.

Мэгги лежала на жестком, комковатом, набитом обертками от кукурузных початков матрасе и смотрела в потолок, весь в уродливых пятнах от обвалившейся штукатурки. Иден уже с четверть часа назад затихла. Мэгги бесшумно села и соскользнула с грубой кровати, двигаясь медленно, чтобы не заскрипели кожаные ремни, поддерживающие матрас.

– Ты отправляешься на свидание с отцом? – нарушил тишину голос Иден. Мэгги вздохнула.

– Это вовсе не то свидание при луне, душа моя.

– Я знаю. – Иден помолчала, затем сказала:

– Я хочу рассказать ему о Ласло. Всю неделю я собиралась с духом, но, кажется, так и не собралась.

– Сейчас тебе надо просто поспать. Все эти события так выматывают. А там видно будет.

Мэгги вышла из темной комнаты, надеясь, что Иден уснет. Бог знает, удастся ли ей самой отдохнуть этой тревожной ночью. Но мы покончим с разбирательствами раз и навсегда.

Стоя в темноте, Колин смотрел, как она идет к колодцу. Яркий лунный свет обливал ее волосы, заставляя их гореть темным огнем. Она шла с той чувственной уверенностью, которая одновременно и раздражала его и разжигала кровь. У нее были длинные ноги. Длинные и стройные. Он представил себе, как его рука скользит по ним, плавно переходящим в бедра. Он выругался про себя и вышел из тени мадроньи, вставая на ее пути.

Мэгги испуганно ахнула.

– Ты бесшумен, как Блэйк. Он, наверное, из апачей.

– Наполовину. Он тебе нравится? – спросил он, пряча лицо в тени.

Она презрительно фыркнула.

– Он мне в сыновья годится. Только теперь его лицо с иронично поднятой бровью показалось на свету.

– А разве ты начинала не молодой? Она размахнулась, чтобы нанести ему пощечину, но удержалась и опустила руку.

– Ты никогда не сможешь мне простить мое начало, да, Колин? Ты ведь потянулся ко мне в ту самую «минуту, как оказался в „Серебряном орле“. – Она отвела взгляд и смущенно вздохнула. – Что ж, и меня также потянуло к тебе. Но это не было небесным чувством, не так ли? Зов плоти. А такой респектабельный бизнесмен с политическими амбициями не может себе позволить развлечения такого рода.

– В твоих глазах я просто какое-то ничтожество, – язвительно сказал он, не нравясь сам себе.

– Колин, ты мне ничем не обязан за Иден. Он запустил пальцы в волосы.

– Нет, черт побери, должен, должен за Иден! Ты рисковала жизнью, спасая ее от апачей. Ты спасла ее рассудок после того, как Ласло похитил ее.

– Так что же ты хочешь сказать, Колин? Что твое чувство чести не позволяет тебе ни жениться на мне, ни бросить меня?

– Я и сам не знаю, что я пытаюсь сказать. Я никогда не собирался жениться еще раз. Мать Иден была… совершенно особенной женщиной, настоящей леди, которая взялась за невежественного скотовода-эмигранта и обучила его… – Он поднял руки и со вздохом уронил их. – Обучила его всему самому необходимому.

Настоящая леди. Эти слова ударили по больному.

– Некогда, давным-давно, Маргарет Линна Уортингтон тоже была настоящей леди, – тихо сказала она.

– И ты отбросила все это в сторону, чтобы в конце концов оказаться рядом с таким мужчиной, как Флетчер? – укоризненно, но без желания обидеть, сказал он.

Она слабо рассмеялась.

– О, мне приходилось встречаться с мужчинами гораздо хуже Барта Флетчера.