Текст книги "Поцелуй Лесли"

Он кивнул Лесли и захлопнул дверь перед ее носом.

– Добрый день, – сказал Росс, подходя сзади к молодой женщине.

Она повернулась и как-то отстраненно посмотрела на него.

– Что?

– Я сказал «добрый день».

Лесли побледнела.

– Повтори, пожалуйста.

Люди всегда хотят услышать то, что им хочется услышать. А сейчас она определенно хотела услышать голос Джеффри.

– Добрый день, – медленно повторил Росс чуть громче.

Лесли тряхнула головой и нахмурилась. Под внимательным взглядом этого мужчины она чувствовала странную скованность. Он словно гипнотизировал ее. При этом в его глазах, посверкивающих искорками смеха, было что-то странно знакомое. Ей захотелось убежать от него, но ноги будто приросли к полу. Не хватало сил даже отвести взгляд.

– Росс, я должна идти.

Да, конечно, но только после того, как узнает правду.

– Ты что-то тут говорила про омелу? Я могу тебе помочь, – сказал он и мысленно добавил: например, снова поцеловать тебя.

Ее глаза задумчиво сузились, но она ничего не ответила.

– Лесли, что-то не так?

– Твой голос, – пробормотала она. – Он кажется мне таким… таким…

– Знакомым? – усмехнулся Росс. – А что здесь странного? Мы ведь работаем вместе. Кстати, ветви омелы все еще висят на стенах зала. Можно подняться туда и решить все твои проблемы. Почему-то я уверен, что смогу помочь тебе.

– Нет-нет, – поспешно ответила Лесли, отступая назад. – Я очень занята, очень…

Похоже, он заставил ее изрядно нервничать. Решив подтвердить свое наблюдение, Росс сделал попытку приблизиться, но Лесли отпрянула и, оступившись, чуть не упала. Он подхватил ее под руки, и они оказались лицом друг к другу.

Тяжело дыша, Лесли подняла голову и встретилась с его напряженным взглядом.

– У тебя карие глаза, – сказала она. – Как это получилось?

– Думаю, что с рождения, – улыбнулся Росс. – Позволь мне угадать. Ты не любишь глаза темного цвета. Они внушают тебе опасение…

– Нет, не это. Но… – Она перевела взгляд на его рот и облизнула свои пересохшие губы.

– Так вот насчет омелы. Я действительно могу помочь тебе, Лесли. Это вовсе не пустые слова.

– Нет! – воскликнула она. – Забудь об этом. Какая глупая, идиотская мысль!

– Ясно. – Росс удивленно посмотрел на нее, потому что в следующую минуту она схватила его за лацканы пиджака. – Эй, осторожнее! Или ты хочешь проверить на мне свои чары?

– Нет, не думаю, – быстро ответила она, в смущении опуская руки.

Росс улыбнулся, потому что позавчера она сделала именно это, первой поцеловав его. И у него было явное преимущество перед ней: Лесли не знала, как им было хорошо вместе, но он-то знал! В нем снова вспыхнуло желание, которое он не мог ни понять, ни контролировать. И вопреки здравому смыслу и принятому решению, Росс вдруг сказал:

– Послушай, а не пообедать ли нам сегодня вместе? Я бы хотел узнать тебя ближе.

Он произнес эти слова торопливо, словно боясь, что смелость покинет его. Их взгляды встретились.

– Благодарю, – ответила она, – но я не могу.

– Не отказывайся, Лесли, – настаивал Росс, – просто пообедай со мной. Я ни в коем случае не хочу скомпрометировать тебя. Ты мне нравишься. Разве мы не можем провести вместе какое-то время, причем на глазах у многих людей?

Она посмотрела на него долгим, ничего не выражающим взглядом.

– Спасибо за приглашение, Росс. Но я действительно не могу.

В свете флуоресцентных ламп ее глаза переливались как драгоценные камни. Зато щеки казались бледнее обычного. Что-то внутри Росса оборвалось. Он еле сдержался, чтобы не поцеловать ее прямо здесь, в коридоре.

– Пожалуйста, – повторил Росс, чувствуя, как произнесенное слово причиняет ему боль: он был в ужасе от собственной настойчивости, являющейся явным свидетельством его слабости.

– Я должна идти, – ответила Лесли. – Извини.

Она круто повернулась на каблуках и зашагала к лифту. Росс почувствовал, как голова пошла кругом не столько от ее отказа, сколько от звука ее голоса и выражения глаз. В голосе слышались одновременно твердость и мелодичность, что полностью соответствовало его представлениям о ней. Глаза смотрели открыто и прямо, и в то же время в их взгляде отражалось чувство собственного достоинства. Она отказала ему, как это сделала бы любая хорошо воспитанная девушка, которую мать с детства учила, что следует избегать назойливых мужчин…

Когда двери лифта закрывались, Лесли посмотрела на него долгим взглядом, в котором Росс уловил вопрос и некоторую растерянность.

Конечно, ему не следовало сначала поддразнивать ее. Но Росса вдруг охватило ребячливое чувство радости, что Лесли наконец признала его существование. И он подумал о том, что их встреча здесь была, возможно, знаком свыше. Может быть, у него появился шанс…

3

– Поторопись, Лесли, мы опаздываем на совещание!

Джил, тучная темноволосая секретарша главы агентства, придержала двери лифта, пока Лесли спешила по коридору, на ходу снимая пальто. Никогда прежде она не просыпала, никогда не опаздывала. Почему же сегодня?.. О, она прекрасно знала почему!

В течение последних двух дней Лесли испытывала непонятную тревогу, которая прочно поселилась в ее сердце после рождественской вечеринки. Ее смущали непонятная, совершенно необъяснимая реакция Джеффри и преувеличенное внимание Росса. Словно в полусне она бродила по дому, забывая, зачем вошла в ту или иную комнату, не способная сосредоточиться ни на чем.

Накануне, придя с работы, Лесли разделась, приняла душ и выпила чашку травяного чая, чтобы расслабиться. Но чай не помог, и только к утру она забылась коротким беспокойным сном…

– Мистер Роулз дважды звонил и спрашивал о тебе, – испуганно вытаращив серые глаза, сообщила Джил, когда девушка вошла в лифт. – Я уже начала беспокоиться за тебя.

– Спасибо, что подождала, – пробормотала Лесли. – Я и не знала, что у нас сегодня утром совещание.

Пока они поднимались на четвертый этаж в конференц-зал, Джил сказала, что о совещании стало известно только сегодня и что дело в том, что должны прибыть представители «Рединга».

Крайне заинтригованная Лесли вошла в зал. Кроме них с Джил, все были уже в сборе и сидели за большим овальным столом. Саймон Роулз, в дорогом черном костюме с черным галстуком и с золотыми запонками в виде колец с темными рубинами, излучал спокойную силу, а его глаза из-под седых лохматых бровей внимательно оглядывали собравшихся.

Смущенно улыбаясь, Лесли опустилась на ближайший к ней стул и поискала глазами Джеффри. Он сидел недалеко от нее и оживленно беседовал с Россом. Заметив Лесли, небрежно кивнул и отвернулся. В отличие от него Росс посмотрел на нее долгим взглядом, и на его лице появилось странное выражение, которое, впрочем, быстро исчезло.

Лесли выдавила из себя слабую улыбку. Он улыбнулся в ответ, и она поразилась, насколько изменилось при этом его лицо. Суровые черты смягчились, и оно приобрело какую-то особую привлекательность. Надо отдать должное этому человеку – все-таки он незаурядная личность.

С чего это меня посещают такие странные мысли? – недовольно нахмурилась Лесли.

И тут в конференц-зал вошли те, ради кого собирали это совещание.

Представители «Рединга» держались как армия, взятая в кольцо неприятелем. Энтони Рединга, высокого представительного мужчину с редкими седыми волосами и с властной манерой держаться, сопровождали вице-президенты и руководители отделов компании. Он холодно поприветствовал Саймона Роулза, сказал несколько слов его помощникам, сел, вынул сигару, которую тут же зажег один из подчиненных.

– Можем начинать? – спросил он.

Росс встал и обратился к гостям.

– Господа, – сказал он, – я рад приветствовать вас на этой встрече. Я хочу представить вам наш проект новой рекламной кампании «Рединг эпплайенс корпорэйшн» и дополнительно пару предложений, связанных с этим.

Представители «Рединга» поглядывали на него, скептически улыбаясь.

Сделав вид, что не замечает их откровенно недоверчивых взглядов, Росс подошел к большому экрану, висящему на стене. Погасив свет, он попросил включить проекционный аппарат.

Зазвучала музыка, и на экране красивая молодая женщина, одетая в деловой костюм, вошла в красиво обставленную кухню, положила портфель и сняла пиджак. Она быстро поставила на электроплиту чайник, в одно мгновение вынула из холодильника тарелку с едой и сунула ее в микроволновую печь, затем включила кофеварку и тостер.

Смысл рекламы был ясен. Эта молодая женщина только что вернулась с работы и торопится приготовить обед. Крупным планом было показано, как она холеными пальчиками нажимает кнопки, поворачивает ручки, приводя приборы в рабочее состояние. Она излучала энергию молодости, лучилась счастьем и была по-женски очень привлекательна.

Раздался голос за кадром: «Зачем работать в кухне, когда кухня работает за вас? Вы много потрудились за день и, придя домой, хотите беззаботно провести время. И тут к вам на помощь приходит «Рединг».

Затем было показано, как какое-то время спустя эта красивая женщина сидит за столом вместе с мужем и держит в руках бокал вина. Обед оказался приготовленным быстро только благодаря высокоэффективной работе кухонных электроприборов «Рединга». За кадром снова зазвучала лирическая музыка, а полный ожидания взгляд хозяйки дома не оставлял сомнений в том, что у нее с мужем имеются романтические планы на вечер.

В кадре, постепенно укрупняясь, появились затуманенные желанием глаза молодой женщины, и через весь экран пошла надпись: «Рединг» – стиль жизни. Освобождая вас от кухни, мы даем вам большую свободу в жизни».

Ролик кончился.

Когда свет зажегся, Росс повернулся к своей аудитории.

– Радиокомпания использует ту же сценку, представив ее в виде диалога между молодой женщиной и ее мужем, дополнив музыкой, – сказал он. – Суть рекламы предельно ясна: сегодня работающая женщина не может терять время на кухне. Она должна посвящать его работе и семье. Ей нужна деятельная, созидательная жизнь, а не прозябание у плиты. И продукция «Рединга» поможет ей в этом.

Один из приглашенных поднял руку, желая задать вопрос.

– Что означает «Рединг» – стиль жизни»? – спросил он.

– Это и есть наш сюрприз, – ответил Росс. – «Рединг» – стиль жизни» не только девиз новой рекламной кампании, но и новый образ продукции. Похожее название мы предлагаем дать и самой компании «Рединг-стиль».

Предложение Росса было неожиданным… и вызывающим. Саймон Роулз побледнел. Представители «Рединга» поежились, ожидая реакции своего хозяина.

Росс пристально смотрел на Энтони Рединга, сидящего с ничего не выражающим лицом в клубах сигаретного дыма. Его сотрудники уже видели Росса уволенным и, предвидя гнев босса, были готовы в один голос настаивать на разрыве отношений с «Коллинз и Дэвис».

Молчание явно затягивалось.

Наконец Энтони Рединг заговорил. Голос его звучал спокойно, но властно.

– Господа, – сказал он, – а мне нравится.

Всех словно током ударило. Присутствующие не могли поверить своим ушам. Они переглянулись и растерянно уставились на Рединга.

– В этом есть стиль… уж простите меня за каламбур, – продолжил он. – В этом есть то, что мы мучительно искали долгое время. Да, мне нравится, очень нравится.

– А как насчет нового названия компании, мистер Рединг? – спросил кто-то срывающимся от волнения голосом.

– Да, сэр, – подхватил другой, – мы всегда считали его неприкосновенным.

– Чепуха! – ответил Рединг, неожиданно повысив голос. – Мы никогда не были против нового названия, если оно, конечно, не вредит старому. Тем более что мистер Блейк не предлагает нам полностью от него отказаться. Теперь оно будет звучать несколько иначе, более современно, только и всего… Да что это с вами? Не можете признать хорошее, даже когда оно очевидно?

Вокруг зашумели.

– Конечно, мистер Рединг, это замечательно.

– Вы совершенно правы, мистер Рединг.

– Лучше не придумать, мистер Рединг.

– Что ж, – сказал он, вставая, – меня ждут дела. – И повернулся к Саймону Роулзу. – Рад, что ваши люди нашли наконец то, что мы можем использовать. Я уж было начал отчаиваться. Хорошая работа, – заключил Энтони Рединг. – А теперь, господа, если у вас нет ко мне больше вопросов, я покину вас.

Он вышел из конференц-зала, сопровождаемый своей свитой. Оставшиеся разразились аплодисментами. Росс шутливо раскланялся.

– Правда, он необыкновенный? – шепнула Джил на ухо Лесли.

Она оказалась совсем не готова к этим словам – смутилась, и предательский румянец залил ей щеки.

Пока все продолжали бурно обсуждать успех Росса, Лесли, улучив момент, подошла к Джеффри и села на освободившийся стул рядом с ним.

– Джефф, пожалуйста, удели мне минутку. Я хочу поговорить с тобой о том вечере…

Он тяжело вздохнул.

– Разве мы не все еще обсудили?

– Нет, не все. Я должна извиниться перед тобой. То, что случилось… не в моих правилах. А причиной всему была омела. Она…

– Послушай, Лесли. Никак не могу взять в толк, чего ты хочешь от меня. Тебе не нравится омела? Ты желаешь изменить рождественскую традицию, но при чем здесь я?

– Да, но…

– О Господи, – не выдержал Росс, незаметно приблизившийся к ним, – как ты не понимаешь, Джефф! Она хочет спросить тебя, что ты думаешь о воздействии омелы на поступки и чувства человека. Ведь так, Лесли? – спросил он, садясь рядом с ней и заглядывая ей в глаза.

Удивленная Лесли коротко кивнула. Откуда Россу это известно? И почему он все время вмешивается? Стоит ей заговорить с Джеффри, как он тут как тут. Ее стала бить нервная дрожь, и она отвернулась, чтобы скрыть замешательство.

Ей на помощь неожиданно пришла Марджори, сидящая напротив Росса.

– Вам лучше спросить об этом меня. Уж я-то знаю, как действует это растение.

Тут Джеффри посмотрел на нее… и покраснел. Лесли окончательно растерялась. Вот уже сколько раз она пыталась добиться от Джеффри хоть какой-нибудь реакции, а Марджори несколькими словами привела его в смущение. Невероятно!

Она открыла папку, которая лежала перед ней на столе, и стала сосредоточенно вглядываться в документы, не в силах, впрочем, прочитать ни строчки. И в это время, опять-таки совершенно неожиданно для Лесли, Марджори, потянувшись за стаканом с водой, вроде бы случайно задела папку рукой, и бумаги разлетелись.

– Ох, Лесли, извини меня, пожалуйста. Я такая нескладная! Вот что происходит, когда находишься в окружении таких интересных мужчин, – с придыханием произнесла она.

Лесли наклонилась, чтобы поднять упавшие на пол бумаги, и в этот момент увидела, как под столом Марджори сняла свою туфельку и положила ногу Россу на колени. Тот издал невнятный возглас и, схватив за лодыжку, сбросил ее. Но Марджори не сдавалась. Она стала поглаживать его ногу одетой в тонкий чулок стопой. Тогда Росс встал из-за стола и, не сказав ни слова, вышел из зала. Он чувствовал, что ему необходимо побыть одному, чтобы побороть охватившее его раздражение.

Услышав, как за его спиной открылась дверь, Росс резко обернулся. Марджори! Эта уверенная в себе красотка будила в нем ничем не обоснованную ярость, действовала ему на нервы. Она раздражала его больше, чем наждачная бумага кожу.

Однако сейчас Росс главным образом сердился на себя. Почему он позволил ей одержать верх? Вместо того чтобы чувствовать себя неловко из-за ее выходки, он должен был бы посмеяться над ней. Юмор всегда выручал его в самых рискованных ситуациях. Но только не сегодня.

Он окинул ее холодным взглядом.

– Что это ты задумала, крошка?

Марджори промурлыкала:

– Ты имеешь в виду тот сладостный миг, когда я коснулась тебя ногой? Не сердись, Росс. Я же видела, что тебе понравилось.

– Не говори чушь! Я хочу знать, в какие игры ты играешь. Кого ты пытаешься заставить ревновать?

– Никого… И почему ты считаешь, что я во что-то играю? Может, я в тот момент была искренна как никогда.

– Чепуха! Я тебе совершенно не нужен.

– Ты уверен в этом?

– Совершенно. К тому же ты не в моем вкусе. – Он оценивающе оглядел ее с ног до головы, затем коснулся пальцами волос. – Такие, как ты, обычно легкодоступны.

Улыбка мгновенно сошла с лица Марджори, губы сжались в узкую линию, а в чуть раскосых глазах сверкнул огонь. Она отбросила его руку.

– И легко выходят из себя, – заявила она с угрозой. – Марджори буквально кипела от гнева, но, боясь потерпеть поражение в словесной перепалке, сдержалась и насмешливо протянула: – До свидания, мистер Блейк. До скорого свидания.

Росс молча смотрел, как она удаляется по коридору. И в это время услышал легкий стук каблучков. Повернувшись, он увидел Лесли.

– Лесли, подожди! – крикнул Росс.

Она напряглась, услышав его глубокий баритон, но все же заставила себя обернуться. Взглянув в его карие глаза, она поняла, что ей понадобятся все силы, чтобы сохранить хоть видимость спокойствия. Сердце бешено стучало в груди, но она принужденно улыбнулась и протянула руку.

– Поздравляю, Росс.

Его пальцы сжали ее ладонь.

– Спасибо. – Он посмотрел на часы и сказал: – Вижу, ты собралась на ланч. Почему бы нам не поесть вместе?

Лесли выразительно повела плечами. Зачем, мол, спрашивать, если вчера она ему уже отказала?

– Может быть, ты найдешь время и выпьешь со мной хотя бы чашечку кофе? – Прозвучавшая в его голосе просительная интонация поразила Лесли, но она отрицательно покачала головой.

– Видишь ли, Росс, я не совсем понимаю, зачем тебе это нужно.

– Лесли, будь добра, пообещай, что потратишь на меня всего несколько минут своего драгоценного времени. Я так хочу разделить с тобой мой сегодняшний успех! – Его слова прозвучали так, словно он на коленях умоляет ее. Это ощущение было невыносимым… и неожиданно восхитительным. Подобного Росс не испытывал с юношеских лет.

Воцарилось молчание. Лесли смотрела на него, прищурившись. Затем вздохнула, сдаваясь.

– Ну хорошо. Мы, пожалуй, можем выпить по чашечке кофе. Но у меня мало времени.

Они спустились в полупустой кафетерий и заняли столик у окна.

– Рада, что этот цирк закончился? – с улыбкой спросил Росс.

– Не называй это так, – возмутилась Лесли. – Сегодня я видела настоящую работу профессионала. У тебя есть чему поучиться, Росс. На твоих плечах лежит большая ответственность. Зато как приятно получать лавры победителя! Сегодня ты – герой дня!

Он кивнул, не сводя с нее глаз.

– Конечно, приятно. Любая работа предполагает, что ты берешь на себя ответственность, – ответил Росс. – Ты трудишься, создаешь свое дело, потому что думаешь, что тем самым защищаешь кого-то. Но работа порой оказывается такой тяжелой, настолько порабощает тебя, что начинаешь забывать, ради чего все это делается. А она растет как снежный ком.

– Кого же защищаешь ты? – спросила Лесли.

– Мою семью, – ответил он. – Когда-то мы с трудом сводили концы с концами. И я хотел сколотить состояние, чтобы подобное больше никогда не повторилось.

– Как я догадываюсь, ты преуспел.

Росс неопределенно кивнул. Казалось, что ему хочется переменить тему разговора. Наступила пауза. Он чувствовал себя ужасно неловко и понимал, что и его собеседнице не по себе. Но не мог догадаться, отчего это происходит. Наконец Росс не выдержал и спросил:

– А что тебе известно обо мне?

– Очень немногое. Ты состоятелен, удачлив в делах, на редкость трудолюбив и пользуешься большим успехом у женщин.

– Вот видишь, я уже стал частью твоей жизни, – пошутил Росс, но сразу почувствовал, что пошутил неудачно.

– Надеюсь, что нет.

С этими словами Лесли рукой откинула упавшую на глаза прядь волос. Что-то поспешное и немного нервное было в этом жесте, но в то же время очень женственное. Росс вспомнил, что видел у нее этот жест и раньше.

Он не мог оторвать от нее глаз. Он наблюдал, как она пьет кофе, как поигрывает ложечкой, как время от времени бросает на него застенчивый взгляд. Эти десять минут превратились для Росса в жесточайшую пытку, но все равно он был счастлив. Он едва слышал, о чем она говорит, завороженный мелодичностью ее голоса, не понимал, что говорит сам, чувствуя себя актером, которого вынудили выйти на сцену, хотя он не знает ни строчки из своей роли. Росс выуживал из памяти какие-то слова, стараясь, чтобы они звучали естественно, но понимал, что часто говорит невпопад.

– Ты восхитительно выглядишь сегодня…

Даже эта банальная фраза, казалось, прозвучала неуместно, так как Лесли была одета в обычный строгий деловой костюм. А свои роскошные волосы она завязала в хвост. Но от этого не выглядела, в его глазах, менее красивой или желанной.

Лесли неожиданно покраснела.

– Это комплимент? – неуверенно спросила она. – А я, если признаться, чувствую себя серой мышкой.

– Серой мышкой? Это ты-то? С твоими-то лицом и фигурой? – искренне удивился Росс. – Но дело не в лице, хотя оно у тебя очень красиво, и не в фигуре, которая исключительно хороша. Дело в твоих глазах, в том, как ты смотришь… Это такая редкость!

Лесли потрясенно молчала и думала о том, что Росс Блейк, несомненно самый привлекательный мужчина, какого она когда-либо встречала. И привлекательность его заключалась не только в мужественном лице или в атлетически сложенной фигуре. В нем чувствовались сдержанность необузданного характера и глубокая внутренняя уверенность в своих силах, чего у нее никогда не было. Росс не боялся жизни. Все это делало его – к чему отрицать? – очень притягательным для Лесли.

– Но Марджори все же лучше, – заметила она. – Неужели до сих пор ты не сказал ей об этом? Похоже, она не на шутку заинтересовалась тобой. Берегись, Росс! Она сметает все преграды на своем пути. И уж если выбрала тебя, то…

– Меня совсем не интересует Марджори, – перебил он Лесли. – А вот ты вряд ли знаешь, на что способна твоя подруга.

– Почему же? Когда подбирала документы с пола, я прекрасно все видела. Так что поздравляю.

– Неужели ты не понимаешь, что происходит?

– О чем это ты?

– Не думай, что я слепой, Лесли. Ты ведь хочешь поговорить с Джеффом о том, как поцеловала его на вечеринке.

Наступила долгая, мучительная пауза. Она смотрела на него с изумлением и в то же время с укором.

– Да, ты прав. Мне не следовало целовать его. Похоже, ему это не понравилось. Я просто дурочка. Но это было мое сумасбродное рождественское желание. Тогда я не очень-то задумывалась о последствиях. А сейчас мне хочется забыть об этом.

– Не думаю, что ты поступишь правильно, – заметил Росс осторожно. – Даже, напротив, уверен, что ничего забывать не стоит. Только вот Джефф не станет с тобой ничего обсуждать. Просто не сможет, потому что никогда не целовался с тобой. Именно этим и объясняется его реакция на твои слова…

Внезапно он умолк, подавленный и смущенный. Выражение ее глаз лишило его мужества. С одной стороны, Росс надеялся, что она догадывается, что у него на уме, и ждет каких-то объяснений. Но с другой – подозревал, что она считает, будто он вмешивается не в свое дело.

– Я поцеловала именно Джеффа около елки, когда он был в костюме Санта-Клауса. Я не могла ошибиться, – медленно произнесла она, не сводя с Росса пристального, изучающего взгляда, и упрямо добавила: – Конечно же это был он!

Но Росс покачал головой.

– И тем не менее ты ошибаешься, Лесли. В костюме Санта-Клауса в тот вечер был я. Джефф опоздал… А я-то думал, что ты уже догадалась обо всем.

– Нет, – прошептала она побелевшими губами. – Этого не может быть.

– Тогда откуда мне известно об этом?

– Не знаю! Но все равно это неправда! – воскликнула Лесли и резко встала из-за стола.

Росс тоже поднялся.

– Тогда почему ты так подозрительно смотришь на меня?

– Ничего подобного! И я никогда, слышишь, никогда не целовалась с тобой!

– Лесли…

Росс дотронулся до ее плеча, но она отпрянула как ужаленная. В ее глазах стояли испуг и замешательство.

– Зачем ты мне говоришь все это? – произнесла Лесли страдальческим тоном, чувствуя, как болезненно сжимается сердце.

– Как странно, что ты спрашиваешь меня об этом? – удивился Росс, пытаясь сдержать собственные эмоции. – Я просто хочу, чтобы ты знала, как все было на самом деле, и не унижала себя бесполезными разговорами с Джеффом. Он пребывает в полном неведении относительно происшедшего и будет только неприятно поражен твоей настойчивостью…

– Не желаю больше слушать тебя! Ты просто смеешься надо мной! – воскликнула она.

– Лесли, я…

Не успел он договорить, как его руки словно сами собой обняли ее. Росс прижал Лесли к себе. И губы, которыми он так восхищался, оказались совсем рядом.

Лесли попыталась было оттолкнуть его, даже положила для этого руки ему на плечи. Но неожиданно для себя обняла Росса за шею и зарылась пальцами в его волосы.

– Отпусти меня, – сдавленно взмолилась она минуту спустя, словно придя в сознание.

Его объятия немного ослабли. И в это короткое мгновение она перевела дыхание.

– Мой Бог! – воскликнул Росс, отстраняясь. – Не знаю, что на меня нашло. Ты, должно быть, подумала, что я сошел с ума!..

Говоря это, он не смотрел на Лесли. А когда поднял глаза, то увидел, к глубокому своему сожалению, выражение изумления и ужаса, которого он так боялся. Лесли явно была ошеломлена.

– Но я могу доказать тебе, что каждое мое слово – правда, – упрямо произнес он.