Текст книги "Кот стоит насмерть"

Дульси улыбнулась:

– Ну и нахалка же она.

– А ещё она боится кошек. Когда она замечает, что я наблюдаю за ней, её охватывает настоящий ужас.

Джо потёрся щекой о жалюзи и посмотрел в окно.

Утро уже золотилось вовсю, в окнах напротив, выстроившись в ряд, отражались крошечные солнышки. Джо прищурился от яркого света.

– Нам нужно устроить засаду, я уже все лапы стёр, идя по ложному следу туда, где эта воровка так и не появилась. Крыша в мастерской Клайда не настолько высока, оттуда мне не видно и половину холмов.

До сих пор его план состоял в том, чтобы следить с крыши мастерской) как воровка нарезает круги, намечая добычу, затем он бежал туда, где она ставила автомобиль. Проблема в том, что домушница оставляла машину за несколько кварталов до намеченной цели и порой к ней не возвращалась. А один раз, когда он считал, что женщина в прачечной, она всё же выскользнула незамеченной, а может быть, просто оказалась упрямее его. Коту показалось, что он выжидал целую вечность, пока не ослабел от голода, и в конце концов он в раздражении ушел, не зная наверняка, удалось ли ей ускользнуть или она всё ещё оставалась в доме. Но Джо так проголодался, что ему было уже всё равно. А на следующий день, сидя на кухонном столе, он прочитал в местной газете заметку о краже с перечислением похищенного, в том числе был украден небольшой портрет кошки, стоивший добрых две сотни тысяч. Он действительно облажался и чувствовал себя полным дураком.

– Помнишь тот коричневый дом с черепичной крышей? – сказала Дульси. – Такой высокий, с куполом, на улице Хейли. После башни суда это самая высокая точка в нашем городке.

– Ну да.

– А сегодня суббота, и полгорода будет копаться во дворах. Они спрыгнули со стола, выбрались через кошачью дверку и направились по Долорес к Шестой улице, при этом Дульси беспрестанно мурлыкала. Шпионить она любила. Это доставляло ей в сто раз больше удовольствия, чем выслеживать кроликов.

Но когда они пересекли улицу Даннер, ветер усилился; он кружил по тротуару, ерошил кошачий мех. Над кошками быстро бежали облака. Джо взглянул на нахмурившееся дождём небо.

– Если погода испортится, никто не будет возиться в саду. Если пойдет дождь, старуха останется дома в своей постели.

– Возможно, ещё разгонит, унесёт к океану.

Шныряя между немногочисленными утренними машинами, двигавшимися по улице Даннер, они срезали путь и прошли через задний двор до улице Хейли – коричневый дом возвышался прямо перед ними. Его словно игрушечный купол торчал поверх широкой крыши, устремляясь к собирающимся тучам. Поблизости не было ни одного дерева, по которому можно было бы залезть на крышу. Пока кошки кружили вокруг дома, оглядываясь в поисках подходящего подоконника или увитой виноградной лозой водосточной трубы, налетел резкий ветер, буквально прижав их к кустам сильным порывом.

– Ветер крепчает, – заметил Джо. – Нас просто сдует с крыши и понесет, как сорванную дранку.

Глава 7

Неуклюжий и мрачный старый дом построили задолго до появления ограничений, запрещавших из-за землетрясений воздвигать в Молена-Пойнт строения выше двух этажей. Избыточная высота и плачевное состояние делали это здание лёгкой жертвой подземных толчков. При первой же встряске в шесть баллов по Рихтеру оно легко могло обрушиться и превратиться в груду деревянных обломков, утыканных ржавыми гвоздями. Крыша прохудилась, тёмные дощатые стены выглядели подгнившими. Табличка «Продаётся», вбитая на запущенной лужайке перед домом, наводила на мысль, что в ближайшем будущем его ждет не новый владелец и свежая краска, а строительная бригада, которая снесёт его подчистую.

Дом стоял всего в квартале от Морского проспекта; такое же расстояние отделяло его и от зеленеющего парка над туннелем, в который ныряло шоссе № 1. Джо и Дульси обогнули дом, пробравшись сквозь чахлую растительность вокруг него, и обнаружили на задворках шаткую шпалеру, которая не развалилась до сих пор лишь потому, что её перекладины были опутаны цепкими колючими стеблями вьющихся роз. Кошки вскарабкались по ним до третьего этажа, добрались до крутой скользкой крыши и двинулись в сторону башенки. Старая дранка под их лапами обветшала до мягкости. Взобравшись на самую вершину, они залезли в маленькую открытую башенку, пол которой был покрыт, словно белой глазурью, толстым слоем птичьего клея. Даже свежий ветер, который влетал в четыре открытые арки, неся с собой запах дождя, не мог заглушить смрад птичьего помета.

Летящие облака быстро темнели, цвета меркли, а за городской чертой океан под тяжёлым плотным небом приобретал стальной оттенок. Солнце скрылось; жители Молена-Пойнт наверняка сидят по домам и штудируют «ТВ-гид» или устроились у камина с книгой. Джо и Дульси представили себе, как в одном из сотен небольших мотелей Молена-Пойнт сидит укутанная воровка – домушница, заказав еду в номер. До них доносились звуки проезжавших мимо автомобилей, приглушённые жалобными стонами ветра.

Глядя с крутого ската крыши на тротуар вдоль проспекта, наблюдая за людьми, которые направлялись на работу или в какой-нибудь уютный ресторанчик завтракать, они чувствовали запах оладий и подогретого сиропа. В витринах магазинов отражалось хмурое изменчивое небо. Чуть дальше, на улице Сан-Карлос, пожилой Джордж Джолли распахнул стеклянную дверь своего магазинчика деликатесов и вынес на улицу четыре больших горшка с ярко-красными цветами.

Он поставил горшки возле двери, по два с каждой стороны, но внутрь не пошел, а, взглянув на небо, остался стоять, о чем-то размышляя.

В конце концов он нагнулся, поднял горшки и снова занёс их в помещение. Джо и Дульси видели, как он исчез в теплой глубине своей лавочки, а затем перевели взгляд в переулок за магазином и облизнулись, думая об импортном лососе или порции тёплой густой похлёбки.

Некоторые из владельцев магазинов по соседству заявляли, что изысканные подношения Джолли привлекают мышей. Наверняка так оно и было. Но что может быть лучше откормленной живой мыши с кусочком рыбного пирога, бри или камамбера в желудке?

В башенке стало совсем холодно под резкими порывами ветра. Арки, выходившие на все четыре стороны света, создавали тягу, однако отсюда открывался превосходный вид на улицы города. Джо и Дульси могли разглядеть и свои дома. Слева от кошек, за раскидистой кроной дуба проглядывала потрепанная крыша домика Клайда. Это строение отчаянно нуждалось в заботе профессионала, однако что за дело до этого Клайду? Он хлопотал над своими машинами, словно над новорожденными младенцами, готовый удовлетворить малейший их каприз. Но дом – совсем другое дело, Клайд не займется строительными работами, пока не протёчет крыша или не провалится пол.

Справа за магазинами и галереями была видна задняя часть дома Вильмы; крутой скат крыши и каменный дымоход едва виднелись из-за холма. Сад перед домом принадлежал Вильме, но холм за домом считался личным владением Дульси. Он был покрыт зарослями густой травы, полной всякой мелкой дичи, и как нельзя лучше подходил для быстрой охоты. На водившихся там мышей и птиц не имела право посягнуть ни одна соседская кошка, если дорожила своей шкурой.

Почти прямо под ними, через проспект, ярким пятном выделялась красная черепичная крыша Автомобильного агентства Бекуайта и автомастерской Клайда. А дальше, за автосалоном Бекуайта, среди скопления частных коттеджей стоял белый домик – ветлечебница доктора Фиретти, где сейчас находился Барни. Джо боялся узнать, как его самочувствие: вид старого пса этим утром сильно огорчил его, оставив ощущение, что Барни уже не жилец.

Однако Джо беспокоился не только о Барни, но и о Руби. Если Барни умрёт, то и второй пёс сляжет. Болезнь старины Барни заставила Джо задуматься о том, как коротка, капризна и непредсказуема жизнь.

За пределами городка к востоку над холмами, среди стальных туч всё ещё видна была прореха голубого неба, чистый свет падал сквозь неё на холмы, выхватывая каждый куст, каждое дерево или цветник. Дома и улицы, уходящие вверх, были отчётливо видны, словно декорации в лучах софитов. Среди разрозненных домов золотились луга. Несмотря на угрозу дождя, тенистые дворы на холмах отнюдь не пустовали. На Янтарной улице трое ребятишек играли в догонялки, какой-то малыш присел, чтобы покопаться в водосточной канаве, а в этот момент мимо него вниз по улице пронеслась стайка детей на велосипедах.

Некоторое время Дульси и Джо наблюдали за стариком, который подстригал у себя на лужайке траву ручной косилкой как будто современные силовые агрегаты не годились для таких сложных участков. Ветер стал холоднее. Озябшая Дульси приткнулась к Джо.

– Может, эта старая плутовка всё-таки объявится? Мы же не могли не заметить её белую «Тойоту», – сказала Дульси и фыркнула. – Замазанные грязью номера – какой старый дешёвый трюк!

– Однако это срабатывает. Во всяком случае, пока. Грязь так засохла, что я даже не мог её отскрести.

– А тебе не пришло в голову, что она может заметить? Он пожал плечами.

– Ну, заметит. Если она боится кошек, это должно ещё больше припугнуть её.

– А вдруг она сменила машину? Если она может обчистить дом, для неё наверняка не составит труда и позаимствовать чью-нибудь машину на несколько часов.

Джо и Дульси внимательно осматривали каждый автомобиль, который двигался вверх по холмам: проследили за разъезжавшим взад-вперёд многоместным универсалом, собиравшим детей на какое-то воскресное мероприятие; проводили взглядом почтовый грузовичок «Федерал Экспресс» – его водитель подъезжал к нужной двери, оставлял посылку и бегом возвращался за руль, словно его расписание требовало не мешкать ни секунды.

Из тоннеля на шоссе вырулил маленький красный седан и остановился под клёнами; из машины вышла какая-то невзрачная женщина. Джо и Дульси так сверлили её глазами, что удивительно, как она этого не почувствовала.

Женщина прошла по дорожке к двухэтажному зелёному домику, остановилась, чтобы поднять утреннюю газету и принялась копаться в карманах, отыскивая ключи. Отперев дверь, она исчезла в доме.

В пяти кварталах отсюда рыжий «фольксваген» поднялся по холму и припарковался возле наполовину обшитого деревом коттеджа, окруженного по бокам сикоморами. Из машины вышла женщина, тоже одна, – изящная тонкая фигурка в чёрном деловом костюме. Она быстро вошла в дом, где спустя мгновение зажёгся свет.

– Если это та самая воровка, – сказал Джо, – то она настоящий спец по маскировке.

Из-под крыши башенки доносилось жужжание пчелы, она кружила над кошачьими головами и время от времени пикировала, едва не залетая в уши. Дульси сбила её лапой, обнюхала и отступила.

Высоко на холме в желтом коттедже открылась задняя дверь, оттуда появились мужчина и женщина в шортах. Пройдя через лужайку, они открыли садовый сарайчик и вытащили газонокосилку, грабли и лопату. Ещё выше по склону, возле нового дома, где двор ещё представлял собой голую почву, откуда-то из-за угла показалась женщина с корзинкой; она присела возле дорожки и стала копаться в земле, высаживая рассаду и осторожно утрамбовывая землю вокруг ростков. Джо зевнул.

– Они сажают траву, а потом им приходится стричь её. Сажают растения, а потом должны их пропалывать.

Дульси скосила на него глаза.

– Я видела, с каким удовольствием ты катаешься на таких сочных лужайках.

– Ты имеешь в виду ту изъеденную гусеницами проплешину, которая принадлежит Клайду?

– Я имею в виду лужайки твоих соседей. Видела я, как ты нюхаешь цветочки, сидя у них на клумбах, когда считаешь, что тебя никто не видит.

– Это я охотился – на тех клумбах полно кротов.

Дульси не стала напоминать ему, что он терпеть не может кротов.

Они просидели на крыше больше часа, когда на шоссе с южной стороны показался голубой фургон, свернувший на боковую улицу прямо перед тоннелем. Поднимаясь по извилистому проулку, автомобиль пересёк склон и вернулся, словно патрулировал местность, К тому времени уже семь семейств, не покладая рук, трудились в своих садах, несмотря на хмурое небо и порывистый ветер, – усердные домовладельцы, слишком добросовестные, чтобы проводить утро без дела. «В этом одно из преимуществ кошачьей жизни, – подумал Джо. – У кошек не бывает болезненных увлечений». Тем временем вдали над океаном появилась косая паутина дождя.

Голубой фургон притормозил возле двухэтажного здания в испанском стиле, стоявшего в глубине, за просторной угловой стоянкой. Останавливаться он не стал, а медленно прополз мимо, словно водитель искал подходящее место. Дом располагался углом, так что можно было видеть часть заднего двора, где пятеро членов семьи высаживали кусты и небольшие деревца. Фургон свернул за угол и остановился.

Оттуда вышла невысокая женщина в длинной юбке, свободном свитере и мягкой широкополой шляпе. Джо подался вперёд, не спуская с неё глаз и подергивая обрубком хвоста. Она оглянулась, осмотрев соседние дома, а затем направилась на противоположную сторону улицы к белому оштукатуренному дому. Поскольку она шла с боковой улицы, ей наверняка был виден задний двор, но её саму занятое садовыми работами семейство могло и не заметить. Кошки видели, как она бросила взгляд на задний двор и отвернулась, а затем подошла к парадной двери.

Им было не видно, как она звонит в дверь. Она тронула дверную ручку, снова оглянулась и вошла в дом. Очевидно, никто со двора её не заметил, поскольку к дому никто не пошёл. Возможно, она и сама была из этого дома, а может, и нет. Джо запрыгнул на крышу башенки. Приподнявшись повыше, он вглядывался в дом, чтобы определить его местоположение. Крутясь из стороны в сторону словно флюгер по ветру, он отсчитывал улицы.

– Пять домов вверх от сгоревшей студии Джанет. И четыре влево.

Они слезли по шпалерам, пробежали через двор, потом по дорожке, через парк над шоссе, затем вверх по извилистым улочкам, сквозь высокую траву пустошей, густые заросли ракитника и падуба, через лужайки и аккуратные цветники; они так неслись, что, когда добрались до голубого фургона, который оказался «Хондой» последней модели, что-то ещё тихонько потрескивало в моторе, а шины и диски до сих пор были тёплыми.

И снова номера машины оказались замазанными грязью. Но на этот раз Джо и Дульси поскребли засохшую глину и сумели отковырять достаточно, чтобы разглядеть калифорнийский номер 3GHK499.

Цифр, указывающих, в каком округе выданы номера, разумеется, не было. В Калифорнии это не практикуется. Машина могла быть зарегистрирована в любом уголке штата, только Макс Харпер может выяснить остальное, прогнав номер через информационную систему транспортного управления. Джо выводило из себя, что полицейские имеют доступ к сведениям, которые рядовой гражданин – и рядовой кот – получить не в силах.

С другой стороны, думал он, так и надо, полицейским и без того приходится несладко. А если дать штатским доступ к информации Управления автотранспортом, они такого там натворят, вовек потом не разберёшься.

Оставив «Хонду», они пробежали по улице к оштукатуренному белому домику и увидели, что семейство всё ещё трудится в саду, освобождая корни от мешковины и опуская саженцы в землю. Там тонкие белые корешки связанных до поры кустов расправятся, словно голодные язычки, которые тянутся к пище.

На дорожке у дома стоял черный «Мерседес». Джо и Дульси вспрыгнули на капот, затем на крышу машины, оставляя отпечатки лап на гладкой поверхности, а оттуда перескочили на крышу гаража, покрытую округлой керамической плиткой.

Слева от них возвышалась двухэтажная часть дома. Окна обеих спален были открыты, ветерок раздувал прозрачные белые занавески. В первой спальне двигалась какая-то фигура, когда она повернулась к встроенному шкафу, на выпуклых складках мешковатой юбки и безразмерного свитера мелькнули блики света. Кошки подкрались поближе, распластались по черепице и прижались к стене, изогнувшись, чтобы осторожно заглянуть через стекло.

Женщина раскрыла двойные дверки шкафа и принялась рассматривать висящую там одежду. Её растрепанные седые волосы не мешало бы как следует подстричь и основательно расчесать. Она выглядела так, будто прибарахлилась «по последней моде» на благотворительном базаре. Подол её юбки лихо свисал на лодыжки в плотных чулках – такой стиль можно было счесть предвестником новой моды; её туфли тоже могли бы вскорости выглядеть стильно, крепкие и прочные, такие особо ценятся среди бездомных бродяг. Просмотрев содержимое шкафа, Немолодая дама аккуратно взяла висевшее на вешалке маленькое платье из золотистой парчи.

Когда она повернулась к зеркалу на внешней стороне створки шкафа, они ясно увидели её отражение. Шаловливо улыбаясь, она приложила нарядное вечернее платьице к своей коренастой фигуре, повертелась так и сяк, словно решила соблазнить невидимого зрителя, прижимая изящную вещицу к своим выпирающим формам.

Наблюдая за ней, Джо едва не подавился смешком. Но Дульси придвинулась поближе, кончик её хвоста плавно шевелился, зелёные глаза сочувственно округлились в знак женской солидарности. Страсть этой немолодой и плохо одетой тетки проняла её до самого сердца, она по-родственному понимала эту жажду обладать чудесным золотым нарядом. Глядя на пожилую женщину, Дульси была с ней заодно, на одно мгновение кошка и воровка – домушница соединились в душевном порыве.

– Что это с тобой?

Дульси подскочила и уставилась на кота так, словно совсем забыла о его присутствии.

– Ничего. Всё в порядке.

Он встревожено посмотрел на подругу.

– Просто мне грустно видеть её. Достаточно?

Он удивлённо округлил глаза, но ничего не сказал. Они видели, как женщина сложила золотое платье небольшим квадратиком, приподняла свой бесформенный свитер и засунула свернутую вещь в сумочку, висевшую у неё на поясе. Они потрясённо смотрели, как она обыскала ящики комода, вытаскивая колье и браслеты и запихивая их в ту же сумку; туда же пошли золотой зажим для галстука, золотой поясок и крохотная золотая заколка, а два мягких на вид свитера она заткнула себе за пояс. Внезапно она повернулась к окну и пошла прямо на них; кошки отпрянули и прижались к стене. Она подлетела к открытому окну и испустила яростное шипение, словно обезумевший кот, так что у Джо и Дульси шерсть встала дыбом. На кошачьем языке такой звук сопровождает отчаянную атаку идущего на смертный бой. Эта женщина знала кошек. Знала, как выразить самую устрашающую угрозу разъярённой кошки, знала нечто глубинное и сокровенное, что проникало в самую сердцевину кошачьего страха, знала их собственный язык. Они смотрели на неё лишь одно мгновение, а затем спорхнули с крыши обратно на «Мерседес», пробежали вдоль него и пустились наутек в сторону холмов, мимо белого коттеджа, в густые заросли кустов, где никто не смог бы до них добраться.

Съёжившись в полумраке под колючими спутанными ветвями, они наблюдали, как тётка с улыбкой покинула дом и незамеченной удалилась вверх по улице с таким довольным видом, словно проглотила канарейку.

Дульси дрожала.

– Она меня ужасно напугала, – сказала она, нервно облизываясь. – Где она такому научилась?

– Где бы это ни было, теперь она вне игры. Как только мы позвоним Харперу и сообщим приметы голубой «Хонды», прости – прощай, воровка – домушница!

Однако Дульси округлила глаза почти испуганно.

– Может, мы… Она же просто старая женщина.

Она умолкла и замялась.

– О чём ты говоришь?

– Будет суд… Как ты думаешь, проявит ли суд к ней снисходительность? Она ведь такая старая.

– Не такая уж она и старая, просто неряха. Да и какая разница? Молодая ли, старая– воровка есть воровка. – Он вперился в подругу жёлтыми глазами. – Сегодня утром тебя просто раздирало желание прищучить эту тетку. Это тебе всегда неймётся обратиться в полицию. «Позвони Харперу, Джо. Изложи капитану факты. Пусть этим займётся полиция». Так с чего вдруг такая перемена? Отчего ты сейчас-то размякла?

– Но она так… Её же не посадят за решётку до конца жизни? Как можно? Оказаться в заточении, когда ты старая, может, и больная…

Джо прищурился.

– Может, нам не стоит сообщать про неё капитану Харперу? По крайней мере, пока.

– Дульси…

– Они не станут держать её в тюрьме, пока она совсем не одряхлеет? И даже не сможет подняться из кресла – каталки, как те старики из «Каса Капри»?

– Я понятия не имею, что решит суд. И не понимаю, какая разница.

Джо долго наблюдал за Дульси, затем развернулся и выполз из кустов. Конечно же нужно позвонить Харперу.

Он слышал, как Дульси вылезла вслед за ним. Они уселись рядышком и, не говоря ни слова, смотрели, как ниже по склону голубая «Хонда» снялась с места и укатила. Прямо под их наблюдательным пунктом семейство из белого коттеджа всё ещё сажало деревья и кусты. Ни взрослые, ни двое детей, казалось, даже не заметили, что их дом ограбили. Это заставило кота невольно улыбнуться. Мадам оказалась весьма ловкой тёткой.

Но ловкая или нет, она всё равно воровка.

Долгое время Дульси ничего не говорила, а затем искоса взглянула на Джо.

– Полагаю, при таком количестве краж, которые провернула эта старушка, и ценных вещей, которые она утащила, тюремная камера станет для неё последним пристанищем.

– Возможно, Дульси. Чему быть, того не миновать. Один взгляд на бабку, которая размечталась о блестящем платьице, и ты уже растаяла и готова встать на её сторону. – Джо оглядел подругу. – Вы с ней одной крови, так это называется? Ты и эта тетка два сапога пара – жадные воровки.

Её взгляд был холоден словно лёд:

– Это действительно чудесное золотое платье.

Пристальный взгляд зелёных глаз смутил его, взгляд столь праведный, словно сам Джо был преступником.