Текст книги "Психическая атака. Герои еврейского бокса"

Психическая атака
Герои еврейского бокса
Шмиэл Сандлер

© Шмиэл Сандлер, 2023

ISBN 978-5-0060-1209-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Психическая атака

Герои еврейского бокса

Эпиграф

В боксе, как и в любой жизненной ситуации много психологии и, если вам удалось запугать врага еще до удара гонга, можете уверено записывать победу в свой боевой актив.

Део́нтей Уа́йлдер

Американский боксер профессионал, чемпион мира в тяжелой весовой категории

Глава первая

У братьев Кличко бабушка была еврейка. Это общеизвестный факт, но когда журналисты спросили старшего брата правда ли что бабушка еврейка, он не задумываясь ответил:

– Да, я читал об этом в газетах…

– Забывчивость, – скажите вы

– Нет, синдром чемпиона, – скажем мы, ибо по утверждению американских психологов, если спросить у боксера:

«Опасен ли бокс?»

Десять процентов ответят, что опасен, а девяносто процентов не поймут вопроса.

Следующим еврейским чемпионом был американец Макс Бэр.

О силе его удара слагают песни: он выходил на ринг с шестиконечной звездой Давида и угробил на ринге двух боксеров, хотя сердцем был мягок и нравом весел.

Даже у легендарного Джека Демпси нашли еврейские корни. Он имел прозвище костолом из Манассы и круче его трудно было сыскать в мировом боксе.

Перечислять всю еврейскую боксерскую братию можно долго – это и Бенни Леонард, и Барни Росс, и Даниэль Мендоза, Кид Каплан, Тед Льюис, Эрих Зелиг и… не стану много занимать время читателя, а скажу, что лишь в одном случае у психологов были серьезные опасения относительно влияния бокса на логическую и образную память боксера.

Однажды будучи в отличной форме великий Тайсон обращаясь к тренеру сказал

– Я в прекрасной форме, чувак, подавай сюда этого вашего Тайсона…

И тренер в очередной раз в сердцах поправил питомца:

– Сколько раз тебе говорить, Майк, что Тайсон это ты…

Злые языки утверждают, также, что Тайсон на вопрос зачем боксеру голова, убежденно ответил:

– Чтобы кушать…

Итак, снедаемый спортивной гордостью и, желая прибавить славы национальному флагу, решил и я попробовать свои скромные силы в любительском боксе тем более, что в шахматах перспективы мои были невысоки, скрипка меня не интересовала, к медицине я равнодушен и Нобелевская по физике мне не улыбалась.

Так считала моя бесценная бабушка, которая и предложила мне заняться боксом, поскольку еврейскому мордобою, по ее глубокому убеждению, всегда недоставало достойного тяжеловеса: все известные миру чемпионы евреи выступали в весе пера или мухи – маленькие такие и невзрачные шибздики, а меня ещё в восьмом классе за недюжинную силу и некоторый дефицит ума прозвали аи́дише витязь. Чем не повод посвятить себя жёсткому и бескомпромиссному спорту настоящих мужчин.

По рекомендации бабушки я честно отработал в зале более года и по мнению Наумыча вполне мог составить серьезную конкуренцию еврейским мастерам кожаной перчатки.

Наумыч, мой первый тренер и наставник, с одобрения бабушки взялся сделать из меня грозного нокауте́ра и чемпиона Израиля в тяжелом дивизионе.

И вот настал долгожданный день, когда мне предстояло выйти на ринг, чтобы скрестить перчатки с безвестным пока, но подающим надежды тяжем из Беэ́р Ше́вы. Это был русский парень с еврейскими корнями по имени Василий Боренбо́йм:

– Крепкий, техничный, но безударный… – сказал мне Наумыч и это было все, что я должен был знать о сопернике.

– А большего тебе и не надо, – скромно вмешалась бабушка, – с твоим-то убойным хуком боятся следует Васе…

Она же постаралась, чтобы мой первый бой на ринге широко анонсировался в местной прессе и с ее легкой руки я получил в среде знатоков еврейского бокса яркое прозвище – Лев Иудеи

– Так надо, – сказала бабушка и благословила меня на путь славы и великих достижений на поприще любительского бокса.

Глава вторая

Пришёл я перед выходом на ринг, а тренер уже ждет:

– Пошли, говорит, приглашаешься.

А я ему:

– Наумыч, волнуюсь…

– Брось хандрить, – отвечает тренер, – взбодрись, старина, старайся подавить его психику…

Зал встретил меня жидкими аплодисментами.

Я сдержанно поклонился публике, сделал легкий круг почета в ринге и показал фанатам серию блестящих апперкотов с мощным свингом в финале. Обычно это впечатляет, и настоящие профессионалы не упускают случая продемонстрировать свои скоростные качества.

Судья информатор взял в руки микрофон и громовым голосом объявил:

– Победитель кубка большого Тель-Авива Епифан Мешков по прозвищу Лев Иудеи – синий угол.

Меня даже в пот бросило: «Год занимаюсь и победитель…»

А тренер говорит:

– Расслабься, Епифан, это мы давим на его психику, так надо…

«Ну что ж, – думаю, – раз надо, так надо… и снова показываю публике двойной джеб с последующим кроссом в нижнюю челюсть.

Вдруг из раздевалки бодро выбегает мой соперник. Легко перебрасывает тренированное тело через канаты, небрежно скидывает халат и артистично улыбается в зал. Толпа устраивает ему овацию, судья информатор важно берет в руки микрофон и объявляет:

– Чемпион Ближнего Востока и стран магрибского треугольника Василий Боренбойм по прозвищу Бешеный бык – красный угол.

Судья с минуту перечисляет все регалии Васи, а у меня от ужаса пересыхает в горле.

– Епифан, – говорит Наумыч, – расслабься, это он давит тебе на психику.

Тем временем судья представляет нам рефери в ринге:

– Ле́йб Цу́кер Шлагба́ум! – весело объявляет он и сообщает, что помимо тройной фамилии этот самый Лейб Цукер поёт еще в национальной опере и ценит композиторов эпохи просвещения, в числе которых – Гендель, Бах и композитор Вагнер.

«Боксёры на середину!» – жестко командует Лейб Цукер, и мы медленно сходимся в центре ринга.

Рефери читает нам маленький инструктаж – куда бить, чтобы прибить и готовы ли мы, мутузить друг друга на радость собравшимся дебилам.

Неожиданно раздается удар гонга, и события развиваются столь быстро, что зрители еле успевают следить за происходящим:

Рефери решительно прыгает вправо и ошалело кричит – «Бокс!»

Я тоже прыгаю, но влево и кажется своевременно.

Вася принимает боевую стойку и идет в мою сторону, но с таким видом, будто хочет снести мне полчерепа.

«Однако, соображаю я, он же чемпион, он же трех Епифанов из меня сделает.

Мне понятна логика этого парня: он хочет усыпить мою бдительность и коротким крюком снизу уронить на канва́с.

Замысел, конечно, хорош, но ведь и я не вчера родился:

я делаю два замысловатых финта левой и грозно бью правой по кислороду.

Рефери в испуге прыгает влево, я прыгаю вправо, а Вася идет вперед, желая загнать меня в угол, чтобы ударом в поддых уронить на пол.

Весь раунд Василий атаковал левой, но я был начеку.

– Что ты делаешь, Епифан, – строго сказала мне бабушка, – работай сам, вызывай его на контр и бей по организму…

Наумыч в целом не возражал против организма, но уточнил куда именно бить, чтобы надолго отключить олигофрена из Беэ́р ше́вы.

Глава третья

Во втором раунде Василий принимает фронтальную стойку и атакует меня в мексиканском стиле: его серийные удары свистят с такой скоростью, что я почти уверен – насморк мне обеспечен.

Не хватало еще свалиться на ринге от банальной простуды.

Бешеный бык сегодня непредсказуем, его захватил азарт боя и желание покончить со мной одним единственным и сокрушительным ударом.

Но я предвижу такой оборот дела и даже успеваю принять меры:

«Рисковать бессмысленно, Мешков, лихорадочно соображаю я, лучше не злить его понапрасну и поскорее уносить ноги…»

И вдруг я слышу из зала звонкий и незнакомый голос:

– Бросай полотенце, Мешков, ложись на пол, не то в табло схлопочешь…

(Примечание автора: полотенце выкидывает секундант в знак признания полного технического поражения боксера).

Предложение доброжелателя кажется мне здравым: лечь на пол добровольно куда безопаснее, чем если тебя случайно вырубит какой нибудь поц из Беэ́р ше́вы.

Но моя боевая бабушка категорически против капитуляции:

– Расслабься, Епифан, – говорит она, – русский давит тебе на психику. Только лобовая атака и фланговые удары позволят нам одержать победу… Вспомни генерала Шарона и его выход к Суэцкому каналу…

Из ее слов я понимаю, что театр военных действий с точки зрения диспозиции противника не так уж и плох: Василий пытается сломить мою волю. Я грамотно отражаю натиск Васи, а Лейб Цукер прыгает из угла в угол и в разгар поединка выносит мне строгое предупреждению за пассивное ведение боя.

Боковые судьи тут же снимают с меня очко и это автоматически ставит меня на грань поражения.

Этот Цукер или как его там – любитель Баха с Вагнером, явно не видит разницы между боксерским поединком и танцем маленьких лебедей, полагаю.

После поспешного предупреждения рефери, Василий будто с цепи сорвался. Он бегал за мной по рингу, как бык за тореадором и точно обломал бы мне рога, если бы я вовремя не нач

...

конец ознакомительного фрагмента