Текст книги "Эпоха надзорного капитализма. Битва за человеческое будущее на новых рубежах власти"

Инкубация Google разведывательным сообществом США с самого начала происходила благодаря сочетанию прямого спонсирования и неформальных сетей финансового влияния, которые, в свою очередь, тесно связаны с интересами Пентагона[303]303
  Ahmed, “How the CIA Made Google”.


[Закрыть].

Другой правовед назвал «сотрудничество» между Google и разведывательным сообществом, особенно АНБ, «беспрецедентным»[304]304
  Stephanie A. DeVos, “The Google-NSA Alliance: Developing Cybersecurity Policy at Internet Speed,” Fordham Intellectual Property, Media and Entertainment Law Journal 21, no. 1 (2011): 173–227.


[Закрыть].

В течение этих лет ученые отмечали растущую взаимозависимость между спецслужбами, недовольными конституционными ограничениями своих прерогатив, и фирмами Кремниевой долины[305]305
  Избирательное сродство, связывающее деятельность правительства с Google и более широким коммерческим надзорным проектом, стало очевидным в течение десятилетия, последовавшего за 11 сентября, когда АНБ старалось уподобиться Google, анализируя и интегрируя возможности Google в различных областях. Более подробные размышления об этом см. в: “Lost in the Cloud: Google and the US Government,” Inside Google, January 2011, insidegoogle.com/wpcontent/uploads/2011/01/GOOGGovfinal012411.pdf; Ahmed, “How the CIA Made Google”; Verne Kopytoff, “Google Has Lots to Do with Intelligence,” SFGate, March 30, 2008, http://www.sfgate.com/business/article/Google-has-lots-to-do-with-intelligence-3221500.php; “Google Acquires Keyhole Corp—News Announcements,” Google Press, October 27, 2004, http://googlepress.blogspot.com/2004/10/google-acquires-keyhole-corp.html; Josh G. Lerner et al., “In-Q-Tel: Case 804–146,” Harvard Business School Publishing, February 2004, 1–20; Winder and Speight, “Untangling the Web”; Gallagher, “The Surveillance Engine”; Ellen Nakashima, “Google to Enlist NSA to Help It Ward Off Cyberattacks,” Washington Post, February 4, 2010, http://www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2010/02/03/AR20100 20304057.html; Mike Scarcella, “DOJ Asks Court to Keep Secret Any Partnership Between Google, NSA,” BLT: Blog of Legal Times, March 9, 2012, 202, http://legaltimes.typepad.com/blt/2012/03/doj-asks-court-to-keep-secret-any-partnership-between-google-nsa.html; Shane Harris, @WAR: The Rise of the Military-Internet Complex (Boston: Houghton Mifflin Harcourt, 2014), 175.


[Закрыть]. Агентства жаждали проникнуть на территорию вне закона, доступом к которой пользовалась такая фирма, как Google. В своей статье 2008 года «Конституция в государстве национального надзора» профессор права Джек Балкин отметил, что, поскольку конституция не дает возможности правительственным субъектам быстро добиваться своих целей в области надзора, это создает стимулы для правительства «полагаться на частное предпринимательство, когда речь заходит о сборе и генерировании информации для себя»[306]306
  Jack Balkin, “The Constitution in the National Surveillance State,” Minnesota Law Review 93, no. 1 (2008), http://digitalcommons.law.yale.edu/fss_papers/225.


[Закрыть]. По словам Балкина, Верховный суд почти не накладывает особых ограничений на конфиденциальность полученных бизнесом данных или информации, которая передается третьим лицам. Электронная почта, как правило, хранится на частных серверах, что делает ее защищенность «в лучшем случае ограниченной». Это отсутствие закона сделало частные компании привлекательными партнерами для государственных игроков, связанных демократическими ограничениями.

По словам правоведа Джона Майклса, потребность правительства в уклонении от конституционного надзора ведет к тайному сотрудничеству между разведкой с частным сектором, которое, как правило, «организовано на основе рукопожатий, а не юридических формальностей вроде ордеров на обыск – по всей видимости, чтобы уйти от надзора, а иногда и ради прямого нарушения закона»[307]307
  Jon D. Michaels, “All the President’s Spies: Private-Public Intelligence Partnerships in the War on Terror,” California Law Review 96, no. 4 (2008): 901–966.


[Закрыть]. Он заметил, что частные источники данных, собранных фирмами, неотразимо привлекают к себе спецслужбы, которые «в некоторых отношениях зависят» от них[308]308
  Michaels, “All the President’s Spies,” 908; Chris Hoofnagle, “Big Brother’s Little Helpers: How ChoicePoint and Other Commercial Data Brokers Collect and Package Your Data for Law Enforcement,” North Carolina Journal of International Law and Commercial Regulation 29 (January 1, 2003): 595; Junichi P. Semitsu, “From Facebook to Mug Shot: How the Dearth of Social Networking Privacy Rights Revolutionized Online Government Surveillance,” Pace Law Review 31, no. 1 (2011).


[Закрыть].

Замечания обоих ученых получили подтверждение в 2010 году, когда бывший директор АНБ Майк Макконнелл еще немного приоткрыл завесу над избирательным сродством между Google и разведывательным сообществом. В статье в газете Washington Post Макконнелл дал ясно понять, что основанные на надзоре операции Google по сбору, извлечению и анализу данных считаются чем-то само собой разумеющимся и очень желанным. Границы частного и общественного в этом случае расшатываются под мощным напором новых угроз и создаваемых ими неотложных требований, которые должны удовлетворяться за «миллисекунды». В будущем Макконнелла существует единая «бесшовная» империя надзора, в которой требования самосохранения не оставляют места для демократии с ее медлительными обычаями надлежащей правовой процедуры, сбора доказательств, получения ордеров и соблюдения законности. Как настаивал Макконнелл,

Следует сформировать эффективное партнерство с частным сектором, чтобы информация могла быстро перемещаться из государственного сектора в частный и обратно, рассекречиваться и засекречиваться <…> ради защиты критической инфраструктуры страны. Недавние сообщения о возможном партнерстве между Google и государством указывают на те самые виды совместных усилий – и общих проблем, – которые, вероятно, ждут нас в будущем <…> подобная схема смешивает карты традиционных ролей правительства и частного сектора <…> Киберпространство не знает границ, и наши оборонительные усилия должны быть такими же бесшовными[309]309
  Mike McConnell, “Mike McConnell on How to Win the Cyber-War We’re Losing,” Washington Post, February 28, 2010, http://www.washingtonpost.com/wp-dyn/ content/story/2010/02/25/ST2010022502680.html.


[Закрыть].

В последние месяцы работы администрации Обамы тогдашний министр обороны Эш Картер совершил поездку по Кремниевой долине, где объявил о создании нового Консультативного совета по оборонным инновациям, предназначенного для официального оформления канала взаимодействия между руководством технологических компаний и министерством обороны. Картер включил в новый совет Шмидта и поручил ему выбрать его членов. Как заключает журнал Wired, «правительство нуждается в Кремниевой долине как никогда прежде, стремясь защититься от угроз безопасности в киберпространстве»[310]310
  Davey Alba, “Pentagon Taps Eric Schmidt to Make Itself More Google-ish,” Wired, March 2, 2016, https://www.wired.com/2016/03/ex-google-ceo-eric-schmidt-head-pentagon-innovation-board; Lee Fang, “The CIA Is Investing in Firms That Mine Your Tweets and Instagram Photos,” Intercept, April 14, 2016, https://theintercept.com/2016/04/14/in-undisclosed-cia-investments-socialmedia-mining-looms-large.


[Закрыть]. Эти факты наглядно и всесторонне иллюстрируются в сборнике статей «Массовый сбор», написанном международной группой ученых под редакцией Фреда Кейта (Индианский университет) и Джеймса Демпси (Беркли). Кейт и Демпси отмечают «обширное агрегирование» личных данных в руках частных компаний:

Правительства по понятным причинам хотят получить доступ к этим данным. <…> По сути, все правительства в мире заявляют о своем праве на то, чтобы заставлять компании, хранящие эти данные, раскрывать их[311]311
  Fred H. Cate and James X. Dempsey, eds., Bulk Collection: Systematic Government Access to Private-Sector Data (New York: Oxford University Press, 2017), xxv—xxvi.


[Закрыть].

Если бы не надзорная чрезвычайщина, вполне возможно, что этих данных даже не существовало бы, по крайней мере в нынешних объемах и с нынешним уровнем детализации.

Надзорная чрезвычайщина помогла сформировать эволюционную траекторию информационного капитализма, создав среду, в которой зарождающиеся надзорные практики Google горячо приветствовались, вместо того чтобы критиковаться. Повторим – история не дает нам контрольных групп и мы не можем с уверенностью сказать, что информационный капитализм принял бы другое направление развития, если бы не внезапный новый интерес к возможностям надзора. Но на сегодняшний день дело выглядит так, что одним из непредвиденных последствий этого избирательного сродства между государственным и частным стало то, что зеленым росткам надзорного капитализма позволено было укорениться и взойти без особых препятствий со стороны законодательства или контролирующих органов. Это поощряло молодое руководство Google настаивать на том, что действие существующих законов на них не распространяется, видя в этом естественное право, и, под еще более густым покровом секретности, подталкивало государство предоставить ему эту свободу.

Мощное избирательное сродство способствовало стремлению получать надежную информацию любой ценой, и частью этой цены, по-видимому, было создание тепличных условий для надзорного капитализма. Со временем историки, без сомнения, раскроют детали этих отношений и то, как открытия Google в области получения и использования поведенческого излишка оказались защищенными от критического внимания, по крайней мере отчасти, в силу этого нового спроса со стороны военных.

В контексте новой военной ориентации цифровой потенциал, задействованный, в духе ценностей гражданского общества, в цикле реинвестирования поведенческой стоимости, был беспрепятственно развернут в сторону надзора. Средства надзора процветали без риска применения санкций и привлекали надзорный капитал. Доходы не заставили себя ждать. Это напоминает ситуацию в автомобильной, сталелитейной и станкостроительной отраслях середины XX века, когда благодаря военным заказам заводы могли работать на полную мощность. В конечном счете, однако, это оказалось сомнительным благом. Спрос со стороны военных искажал и подавлял инновационный процесс и вбивал клин между этими отраслями и их гражданскими клиентами, делая их уязвимыми перед лицом иностранной конкуренции на все более глобальных рынках конца 1970-х – начала 1980-х годов[312]312
  Michael Alan Bernstein, The Great Depression: Delayed Recovery and Economic Change in America, 1929–1939, Studies in Economic History and Policy (Cambridge, MA: Cambridge University Press, 1987), chapters 1, 8.


[Закрыть].

Аналогичным образом в условиях надзорной чрезвычайщины руководству Google не нужно было заниматься утомительной и рискованной работой по созданию формы рынка, основанной на обмене и ориентированной на защиту прав, когда модель надзора была настолько прибыльной. Зачем рисковать и экспериментировать с более органичными путями к монетизации, когда операции по надзору и добыче защищены от закона и исключительно прибыльны? В конечном счете не только Google задавался этими вопросами; все другие интернет-бизнесы стояли перед тем же выбором. Как только доходы от надзора установили планку для венчурных капиталистов и аналитиков с Уолл-стрит, интернет-компаниям стало намного легче плыть по течению. Потом трудно стало этого не делать.

Как случилось, что через столько лет после событий, положивших начало мании информационного господства, надзорный капитализм по-прежнему действует относительно беспрепятственно, особенно в США? За эти годы накопились тысячи институциональных фактов, которые мало-помалу нормализовали практики надзорного капитализма и научили смотреть на них как на нечто необходимое и неизбежное – открытие поведенческого излишка и последовавшее за этим накопление невиданных количеств капитала и материалов, повсеместное распространение устройств и услуг, интеграция потоков данных и институционализация фьючерсных рынков человеческого поведения.

Конечно, сам по себе успех ничего не доказывает; не стоит понимать эти институциональные процессы как признак присущей надзорному капитализму ценности или неизбежности. В следующих главах мы обнаружим много дополнительных факторов, которые способствовали этому успеху, но здесь я хочу сосредоточиться на превентивных действиях Google по возведению укреплений вокруг цепочек поставок поведенческого излишка, с целью защитить потоки этого излишка от возможных угроз.

Хотя многие элементы этой фортификационной стратегии широко освещались, их значение для нашего рассказа кроется в том, что каждый из них является одним из аспектов многоплановой операции, которая отвлекает критическое внимание от базовых процессов, нацеленных на поддержание потока бесплатного, нерегулируемого поведенческого излишка. Чтобы защитить Google и в конечном счете других надзорных капиталистов от политического вмешательства и критики, укрепления строились на четырех ключевых театрах: (1) демонстрация уникальных возможностей Google как источника конкурентного преимущества в условиях электоральной политики; (2) преднамеренное размывание границ между общественными и частными интересами посредством создания нужных связей и агрессивной лоббистской деятельности; (3) свободный обмен кадрами, мигрировавшими между Google и администрацией Обамы, объединенных избирательным сродством в решающие для Google годы роста (2009–2016); и (4) спланированные попытки Google оказать влияние на академическую сферу и более широкое культурное пространство, столь жизненно важное для формирования политики, общественного мнения и политического восприятия. Успехи, достигнутые на этих четырех линиях обороны, способствуют пониманию того, как надзорный капитализм смог устоять и почему он продолжает процветать.

Во-первых, Google продемонстрировал, что те самые, полученные из поведенческого излишка прогностические знания, которые позволили надзорным капиталистам разбогатеть, могут также помочь политикам выигрывать выборы. Чтобы доказать это, Google был готов применить свою магию в ходе самых важных и волнующих избирательных кампаний XXI века, начиная с президентской кампании Обамы 2008 года. Шмидт играл ведущую организационную и руководящую роль в реализации передовых стратегий обработки данных, которые должны были затмить традиционное искусство политики наукой поведенческого прогнозирования[313]313
  http://bits.blogs.nytimes.com/2008/11/07/how-obamas-internet-campaign-changed-politics/?_r=0.


[Закрыть]. Действительно, «в штаб-квартире Обамы в Чикаго <…> каждые выходные они перестраивали модель электората в каждом спорном штате <…> полевой персонал мог видеть влияние текущих событий на прогнозируемое поведение и мнения каждого избирателя по всей стране»[314]314
  Sasha Issenberg, “The Romney Campaign’s Data Strategy,” Slate, July 17, 2012, http://www.slate.com/articles/news_and_politics/victory_lab/2012/07/the_romney_campaign_s_data_strategy_they_re_outsourcing_.single.html. См. также: Joe Lertola and Bryan Christie Design, “A Short History of the Next Campaign,” Politico, February 27, 2014, http://www.politico.com/magazine/story/2014/02/a-short-history-of-thenext-campaign-103672.html.


[Закрыть].

Исследования, проведенные специалистами по СМИ Дэниелом Крейссом и Филиппом Ховардом, показывают, что кампания Обамы 2008 года накопила немало данных о более чем 250 миллионах американцев, в том числе «обширный массив данных о поведении и связях в интернете, собранных в процессе использования веб-сайта кампании и сторонних сайтов социальных сетей вроде Facebook…»[315]315
  Daniel Kreiss and Philip N. Howard, “New Challenges to Political Privacy: Lessons from the First U.S. Presidential Race in the Web 2.0 Era,” International Journal of Communication 4 (2010): 1032–1050.


[Закрыть]. Журналист Саша Иссенберг, который задокументировал эти события в своей книге «Лаборатория победы», цитирует одного из политических консультантов Обамы 2008 года, который уподобил прогностическое моделирование инструментарию гадалки: «Мы знали, за кого <…> люди собираются проголосовать, еще до того, как они приняли решение»[316]316
  Sasha Issenberg, The Victory Lab: The Secret Science of Winning Campaigns (New York: Crown, 2012), 271.


[Закрыть].

Обама использовал свою близость к Шмидту, чтобы укрепить представление о себе как о кандидате обновления, готовом сломать устоявшееся статус-кво в Вашингтоне[317]317
  «Я делаю это как частное лицо, – сказал Шмидт журналистам, – официально Google сохраняет нейтралитет» в этой избирательной кампании. Его первое появление вместе с Обамой имело место на одном мероприятии во Флориде, где они были модераторами секции по экономике. Шмидт сказал газете Wall Street Journal, что планируемая им поддержка Обамы будет «естественным продолжением» его роли неформального советника. См.: Monica Langley and Jessica E. Vascellaro, “Google CEO Backs Obama,” Wall Street Journal, October 20, 2008, http://www.wsj.com/articles/SB122446734650049199; and Jeff Zeleny and Elisabeth Bumiller, “Candidates Face Off Over Economic Plans,” New York Times, October 21, 2008, http://www.nytimes.com/2008/10/22/us/politics/22campaign.html.


[Закрыть]. После выборов Шмидт вошел в Переходный консультативный совет по экономике и появился рядом с Обамой на его первой после выборов пресс-конференции[318]318
  Robert Reich, “Obama’s Transition Economic Advisory Board: The Full List,” US News & World Report, November 7, 2008, http://www.usnews.com/news/campaign-2008/articles/2008/11/07/obamas-transition-economic-advisory-board-the-full-listn.


[Закрыть]. По словам издания Politico,

одной только картинки Шмидта, стоящего бок о бок с ведущими экономическими советниками Обамы, было достаточно, чтобы у конкурентов Google побежали по спине мурашки. «Microsoft в ужасе от этого, – сказал лоббист-демократ, знакомый с индустрией. – Люди до смерти боятся Google, и не зря»[319]319
  Eamon Javers, “Obama—Google Connection Scares Competitors,” Politico, November 10, 2008, http://www.politico.com/news/stories/1108/15487.html.


[Закрыть].

Роль Шмидта в избрании президента Обамы – лишь одна страница долгих, и теперь уже легендарных отношений, которые иногда называют «романом»[320]320
  “Diary of a Love Affair: Obama and Google (Obama@Google),” Fortune, November 14, 2007, http://archive.fortune.com/galleries/2009/fortune/0910/gallery.obama_google.fortune/2.html.


[Закрыть]. Не удивительно, что Шмидт взял на себя еще более заметную роль в перевыборной кампании 2012 года. Он отвечал за сбор средств, технические инновации и «лично контролировал систему мониторинга явки избирателей в ночь выборов»[321]321
  Brody Mullins, “Google Makes Most of Close Ties with White House,” Wall Street Journal, March 24, 2015, https://www.wsj.com/articles/google-makes-most-of-close-ties-to-white-house-1427242076.


[Закрыть].

Рассказ политического корреспондента Джима Рутенберга в газете New York Times о важной роли специалистов по данным в победе Обамы в 2012 году рисует яркую картину извлечения и анализа поведенческого излишка как политической методологии. Организаторы кампании знали «имя, адрес, расовую принадлежность, пол и доход каждого колеблющегося избирателя в стране, которого нужно убедить голосовать за Обаму», и вычислили, как нацелить на этих людей телевизионную политическую рекламу. Одним из прорывов стал «индикатор убеждения», который показывал, насколько легко можно убедить каждого нерешившегося избирателя проголосовать за кандидата от Демократической партии[322]322
  Jim Rutenberg, “Data You Can Believe In: The Obama Campaign’s Digital Masterminds Cash In,” New York Times, June 20, 2013, https://www.nytimes.com/2013/06/23/magazine/the-obama-campaigns-digital-masterminds-cash-in.html.


[Закрыть].

В кампании Обамы, как и в Google, Facebook и других сферах информационной власти, факты о поведенческом излишке и его прогнозной силе хранились в секрете. Как заметил Рутенберг,

масштаб, в котором кампания использовала новейшие технические инструменты для проникновения в жизни людей, и сам объем персональных данных, который обрабатывался на ее многочисленных серверах, оставались в значительной степени скрытыми. Секретность <…> была необходима <…> отчасти для того, чтобы сохранить конкурентное преимущество. Но, без сомнения, еще и потому, что руководители кампании беспокоились, что такие методы, как «извлечение данных» и «аналитика», могут не понравиться избирателям[323]323
  Rutenberg, “Data You Can Believe In”.


[Закрыть].

Во-вторых, еще в преддверии выборов 2012 года, в интервью газете Washington Post в 2011 году, Шмидт похвастался еще одной стратегией фортификации:

Сотрудники [политиков] молоды – они все схватывают <…> Вот на что мы полагаемся. И, конечно, иногда мы нанимали к себе бывших сотрудников. Они все знают друг друга. Вот так это и работает[324]324
  Lillian Cunningham, “Google’s Eric Schmidt Expounds on His Senate Testimony,” Washington Post, September 30, 2011, http://www.washingtonpost.com/national/on-leadership/googles-eric-schmidt-expounds-on-his-senate-testimony/2011/09/30/gIQAPyVgCL_story.html.


[Закрыть].

Политические инструменты Google проложили путь к необычно оживленному и интенсивному обмену кадрами между центрами власти Восточного и Западного побережья. Проект Google Transparency проанализировал движение персонала между Гуглосферой (сама компания плюс аффилированные с ней бизнесы и ее юридические и лоббистские фирмы) и правительством (включая Белый дом, конгресс, правительственные агентства, федеральные комиссии и общенациональные политические кампании) в годы президентства Обамы. Было установлено, что к апрелю 2016 года 197 человек мигрировали из правительства в Гуглосферу, и 61 – в обратном направлении. Эти цифры включают 22 чиновника из Белого дома, которые пошли работать на Google, и 31 руководителя из Гуглосферы, перешедших в Белый дом или федеральные консультативные советы, имеющие непосредственное отношение к бизнесу Google[325]325
  “Google’s Revolving Door Explorer (US),” Google Transparency Project, April 15, 2016, http://www.googletransparencyproject.org/googles-revolving-door-explorer-us; Tess VandenDolder, “Is Google the New Revolving Door?” DC Inno, September 9, 2014, http://dcinno.streetwise.co/2014/09/09/is-google-the-new-revolving-door; “Revolving Door | OpenSecrets—Employer Search: Google Inc.,” OpenSecrets.org, February 23, 2017, https://www.opensecrets.org/revolving/search_result.php?priv=Google+Inc; Yasha Levine, “The Revolving Door Between Google and the Department of Defense,” PandoDaily (blog), April 23, 2014, http://pando.com/2014/04/23/the-revolving-door-between-google-and-the-department-of-defense; Cecilia Kang and Juliet Eilperin, “Why Silicon Valley Is the New Revolving Door for Obama Staffers,” Washington Post, February 27, 2015, http://www.washingtonpost.com/business/economy/as-obama-nears-close-of-his-tenure-commitment-to-silicon-valley-is-clear/2015/02/27/3bee8088-bc8e-11e4-bdfa-b8e8f594e6ee_story.html.


[Закрыть].

В-третьих, просто для перестраховки, Google расточал свою щедрость по всему спектру политической системы. В книге Шмидта 2014 года, написанной в соавторстве с одним из давних руководителей Google Джонатаном Розенбергом, генеральный директор агрессивно развивал мотив о том, что государство – это сговор действующих политиков ради торможения перемен, а Google – аутсайдер, выскочка и нарушитель спокойствия. Авторы выражали презрение к политикам и лоббистам, говоря:

Это естественная линия поведения политиков, так как традиционные компании обычно обладают гораздо бóльшим количеством финансов, нежели стартапы, только осваивающие рынок, и они знают толк в том, как использовать средства для склонения воли любого демократического правительства в свою пользу[326]326
  Eric Schmidt and Jonathan Rosenberg, How Google Works (New York: Grand Central, 2014), 255; Эрик Шмидт, Алан Игл и Джонатан Розенберг, Как работает Google (Москва: Эксмо, 2015), 343.


[Закрыть].

В течение того самого года, когда Шмидт порицал политиков и их политическое влияние, Google потратил на лоббирование больше, чем любая другая корпорация – свыше 17 миллионов долларов, что почти вдвое больше, чем ее конкурент по надзорному бизнесу, Facebook. В течение следующих нескольких лет, когда Белый дом поменял хозяина, Google не сбавлял темпов, обставив все остальные компании со своими более чем 18-миллионными затратами на лоббирование в 2018 году, когда компания боролась с законодательством о конфиденциальности и другими инициативами, которые могли ограничить ей свободу сбора и переработки поведенческого излишка. Google также был одним из богатейших среди всех лоббистов, зарегистрированных в ЕС, уступая только лоббистской группе, представляющей конфедерацию европейских корпораций[327]327
  Deborah D’Souza, “Big Tech Spent Record Amounts on Lobbying Under Trump,” Investopedia, July 11, 2017, https://www.investopedia.com/tech/what-are-tech-giants-lobbying-trump-era; Brodkin, “Google and Facebook Lobbyists”; Natasha Lomas, “Google Among Top Lobbyists of Senior EC Officials,” TechCrunch (blog), June 24, 2015, http://social.techcrunch.com/2015/06/24/google-among-top-lobbyists-of-senior-ec-officials; “Google’s European Revolving Door,” Google Transparency Project, September 25, 2017, http://googletransparencyproject.org/articles/googles-european-revolving-door.


[Закрыть].

Компания также научилась разрабатывать изощренные лоббистские операции на уровне штатов, в первую очередь направленные на борьбу с любыми законопроектами, которые укрепляют конфиденциальность и ограничивают манипуляции с поведенческим излишком. Так, Google добился права вывести на дороги свои беспилотные автомобили – в надежде на новый важный канал поставок сырья – после того, как сумел задействовать чиновников Обамы для лоббирования ключевых законодательных актов на уровне отдельных штатов[328]328
  “Google Enlisted Obama Officials to Lobby States on Driverless Cars,” Google Transparency Project, March 29, 2018, https://googletransparencyproject.org/articles/google-enlisted-obama-officials-lobby-states-driverless-cars.


[Закрыть]. И Google и Facebook в настоящее время проводят агрессивные лоббистские кампании на уровне отдельных штатов, направленные на отмену или ослабление законов, регулирующих биометрические данные и защищающие конфиденциальность. Как сказано в одном материале, «Они хотят твое тело»[329]329
  “Tech Companies Are Pushing Back Against Biometric Privacy Laws,” Bloomberg.com, July 20, 2017, https://www.bloomberg.com/news/articles/2017-07-20/tech-companies-are-pushing-back-against-biometric-privacy-laws; “Biometric Privacy Laws: Illinois and the Fight Against Intrusive Tech,” March 29, 2018, https://news.law.fordham.edu/jcfl/2018/03/20/biometric-privacy-laws-illinois-and-the-fight-against-intrusive-tech; April Glaser, “Facebook Is Using an ‘NRA Approach’ to Defend Its Creepy Facial Recognition Programs,” Slate, August 4, 2017, http://www.slate.com/blogs/future_tense/2017/08/04/facebook_is_fighting_biometric_facial_recognition_privacy_laws.html; Conor Dougherty, “Tech Companies Take Their Legislative Concerns to the States,” New York Times, May 27, 2016, http://www.nytimes.com/2016/05/28/tech nology/tech-companies-take-their-legislative-concerns-to-the-states.html.


[Закрыть].

На четвертой линии укреплений корпорация научилась внедряться в академическую сферу и правозащитные организации и влиять на них таким образом, что это смягчало острые моменты или в некоторых случаях помешало изучению ее деятельности. Газета Washington Post называет Google «мастером влияния в Вашингтоне» и отмечает тонкость, с которой фирма держит в своих руках и направляет в нужное русло представления публики о себе. Шмидт приложил руку и к этой работе. Уже являясь членом правления фонда «Новая Америка», политического аналитического центра, сыгравшего важную роль в формировании подхода администрации Обамы к экономическим вопросам, в 2013 году он стал его председателем, сделав личное пожертвование в размере 1 миллиона долларов при общем бюджете фонда в том году в 12,9 миллиона. В период с 1999 по 2016 год, когда Шмидт покинул правление, фонд получил от Google, Шмидта и семейного фонда Шмидта, вместе взятых, 21 миллион долларов[330]330
  В 1999 г. Шмидт вошел в состав правления Фонда «Новая Америка». На 2013 г. он был председателем его Совета директоров, и его финансовый вклад по-прежнему оставался одним из самых значительных, уступая вкладам лишь трех других доноров: Государственного департамента США, Фонда Люмина (Lumina Foundation) и Фонда Билла и Мелинды Гейтс. Среди доноров второго ряда мы встречаем Google. См.: http://newamerica.net/about/funding. Этот фонд является эпицентром вашингтонского политического дискурса, а список членов его совета читается как энциклопедия политического истеблишмента. См.: http://newamerica.net/about/board.


[Закрыть].

Washington Post опубликовала подробные разоблачения кропотливой работы Google в этой четвертой сфере. Для иллюстрации возьмем закулисные интриги, которыми сопровождалась серия из трех конференций, посвященных конкуренции в интернет-поиске. Мероприятия проходили в Центре права и экономики Университета Джорджа Мейсона, «ориентированном на свободный рынок» научном центре, получавшем значительное финансирование от Google[331]331
  Tom Hamburger and Matea Gold, “Google, Once Disdainful of Lobbying, Now a Master of Washington Influence,” Washington Post, April 12, 2014, http://www.washingtonpost.com/politics/how-google-is-transforming-power-and-politicsgoogle-once-disdainful-of-lobbying-now-a-master-of-washington-influence/2014/04/12/51648b92-b4d3-11e3-8cb6-284052554d74_story.html.


[Закрыть]. Встречи состоялись в мае 2012 года, как раз когда Федеральная торговая комиссия расследовала антимонопольное дело против Google. Журналисты выяснили, что сотрудники компании тесно сотрудничали с Центром, выбирая дружественных по отношению к Google выступающих и участников, многие из которых работали на Google. Среди прочего они «разослали сотрудникам Центра подробную таблицу с перечнем членов конгресса, Федеральной торговой комиссии, а также высокопоставленных чиновников министерства юстиции и прокуратуры». Репортеры отметили, что на заседаниях конференции доминировали «ведущие эксперты в области технологий и права», которые категорически отвергали необходимость каких-либо правительственных мер, направленных против Google, «выдвигая свои доводы перед теми самыми чиновниками, которые, среди прочих, будут решать его судьбу». Многие участники понятия не имели, что в организации встреч участвовал Google, потому что Google и сотрудники Центра договорились скрыть закулисную роль корпорации[332]332
  Дополнительные материалы см. в: David Dayen, “Google’s Insidious Shadow Lobbying: How the Internet Giant Is Bankrolling Friendly Academics—and Skirting Federal Investigations,” Salon.com, November 24, 2015, https://www.salon.com/2015/11/24/googles_insidious_shadow_lobbying_how_the_internet_giant_is_bankrolling_friendly_academics_and_skirting_federal_investigations.


[Закрыть].

Антимонопольное расследование Федеральной торговой комиссии, похоже, усилило опасения Google по поводу законодательной угрозы надзорному капитализму. В том году операция Google по выделению грантов, нацеленная на организации гражданского общества, приняла агрессивный оборот. Согласно журналистскому расследованию Центра медиа и демократии под названием «Гуглизация крайне правых», список грантополучателей корпорации за 2012 год включал новую когорту антиправительственных организаций, известных своей борьбой с регулированием и налогами, а также отрицанием изменения климата. В эту группу входили «Американцы за налоговую реформу» Гровера Норквиста, Heritage Action, финансируемая братьями Кох, и другие организации, выступающие против регулирования, такие как Федералистское общество и Институт Катона[333]333
  Nick Surgey, “The Googlization of the Far Right: Why Is Google Funding Grover Norquist, Heritage Action and ALEC?” PR Watch, November 27, 2013, http://www.prwatch.org/news/2013/11/12319/google-funding-grover-norquist-heritage-action-alec-and-more. PR Watch – издание Центра медиа и демократии (Center for Media and Democracy). Заинтересованному читателю я настоятельно рекомендую найти эту статью и ознакомиться с полным перечнем антиправительственно настроенных получателей финансовой помощи со стороны Google и анализом их позиций и исследовательских приоритетов.


[Закрыть]. Корпорация также без лишнего шума признала свое членство в корпоративной лоббистской группе ALEC, известной своей оппозицией контролю над огнестрельным оружием и борьбе с загрязнением воздуха, а также поддержкой схем манипулирования явкой на выборы, налоговых послаблений для табачной промышленности и других идей крайне правых[334]334
  Mike McIntire, “ALEC, a Tax-Exempt Group, Mixes Legislators and Lobbyists,” New York Times, April 21, 2012, https://www.nytimes.com/2012/04/22/us/alec-a-tax-exempt-group-mixes-legislators-and-lobbyists.html; Nick Surgey, “The Googlization of the Far Right: Why Is Google Funding Grover Norquist, Heritage Action and ALEC?” PR Watch, November 27, 2013, http://www.prwatch.org/news/2013/11/12319/google-funding-grover-norquist-heritage-action-alec-and-more; “What Is ALEC? – ALEC Exposed,” Center for Media and Democracy, February 22, 2017, http://www.alecexposed.org/wiki/What_is_ALEC%3F; Katie Rucke, “Why Are Tech Companies Partnering with ALEC?” Mint Press News (blog), December 13, 2013, http://www.mintpressnews.com/tech-companies-partnering-alec/175074.


[Закрыть]. Между тем в список стипендиатов программы Google Policy 2014 года вошли представители ряда некоммерческих организаций, которые, казалось бы, должны были быть на переднем крае борьбы против концентрации информации и власти в руках этой корпорации, в том числе Центр за демократию и технологию (Center for Democracy and Technology), Фонд электронных рубежей (Electronic Frontier Foundation), Форум «Будущее конфиденциальности» (Future of Privacy Forum), Национальная лига потребителей (National Consumers League), Гражданская лаборатория (Citizen Lab) и Ассоциация за гражданские права (Asociación por los Derechos Civiles)[335]335
  “2014 Fellows—Policy Fellowship—Google,” https://www.google.com/policy fellowship/2014fellows.html.


[Закрыть].

В июле 2017 года газета Wall Street Journal сообщала, что с 2009 года Google активно разыскивал и предоставлял финансирование профессорам университетов для написания научных статей и политических рекомендаций, которые поддерживают позиции Google по вопросам права, регулирования, конкуренции, патентов и т. д.[336]336
  Brody Mullins and Jack Nicas, “Paying Professors: Inside Google’s Academic Influence Campaign,” Wall Street Journal, July 14, 2017, https://www.wsj.com/articles/paying-professors-insidegoogles-academic-influence-campaign-1499785286.


[Закрыть] Во многих случаях Google вмешивался в процесс подготовки статей, а некоторые авторы не раскрыли Google в качестве источника финансирования. Хотя в Google публично заявляли: «мы платили безо всяких условий» – случай в 2017 году опровергает это утверждение. Летом того года один из наиболее уважаемых исследователей Фонда «Новая Америка» (New America Foundation), специалист в области цифровых монополий Барри Линн опубликовал заявление, в котором высоко оценил историческое решение ЕС о наложении на Google, после многолетнего антимонопольного расследования, штрафа в размере 2,7 миллиарда долларов. Согласно газете New York Times и собственной версии Линна, директор «Новой Америки» поддался давлению со стороны Шмидта и уволил Линна и его команду «Открытые рынки», состоявшую из десяти исследователей. «Google крайне агрессивно сорит деньгами в Вашингтоне и Брюсселе, а затем дергает за ниточки, – сказал Линн в интервью New York Times. – Люди сейчас так боятся Google». Репортеры считают, что «напористая и изощренная» операция по расширению влияния, проводимая Google, превосходит подобные операции любых других американских компаний[337]337
  Kenneth P. Vogel, “Google Critic Ousted from Think Tank Funded by the Tech Giant,” New York Times, August 30, 2017, https://www.nytimes.com/2017/08/30/us/politics/eric-schmidt-google-new-america.html; Hope Reese, “The Latest Google Controversy Shows How Corporate Funding Stifles Criticism,” Vox, September 5, 2017, https://www.vox.com/conversations/2017/9/5/16254910/google-controversy-newamerica-barry-lynn.


[Закрыть].

С Google во главе надзорный капитализм колоссально расширил динамику рынка, научившись экспроприировать человеческий опыт и перерабатывать его в желанные поведенческие прогнозы. Google и этот более широкий надзорный проект появились на свет, получили защиту, окрепли и пришли к успеху благодаря историческим условиям своей эпохи – потребностям второго модерна, неолиберальному наследию и Realpolitik надзорной чрезвычайщины – а также своим собственным специально для этого выстроенным линиям укреплений, призванным защитить от критического изучения операции по поставкам сырья путем подчинения политики и культуры.

Эти неумолимые факты стали следствием способности надзорного капитализма обходить демократические процедуры. Два человека в Google, не будучи легитимно избранными, находясь вне демократической подотчетности и не подчиняясь акционерам, контролируют организацию и распространение мировой информации. Единственный человек в Facebook, не будучи легитимно избранным, находясь вне демократической подотчетности и не подчиняясь акционерам, контролирует все более распространенные средства поддержания социальных связей вместе со скрытой в этих сетях информацией.