Текст книги "Незнакомец в зеркале"

– Вообще…

– Мел Фосс еще не говорил вам о том, что мы собираемся сделать с «Налетчиками» в следующем сезоне?

– Нет…

– Наверное, хотел сделать сюрприз, – бросился в атаку Сэм. – Подождите, вы еще всего не знаете! Известные сочинители вестернов, съемки на натуре, пригласим кинозвезд! Если «Налетчики» не выйдут на первое место по рейтингу, значит, я занимаюсь не своим делом.

Билл Хант, явно колеблясь, пробормотал:

– Хорошо, пусть Мел мне позвонит. Может, мы слишком рано ударились в панику.

– Обязательно, – пообещал Уинтерс.

– И вот еще, Сэм… вы, конечно, понимаете мое положение. Я не намеревался никого оскорбить.

– Ну конечно, понимаю, – великодушно ответил Уинтерс. – Я достаточно хорошо знаю вас, Билл, чтобы зря обижаться. Поэтому и хотел рассказать, как все было на самом деле.

– Поверьте, я ценю ваше отношение.

– Может, пообедаем вместе на следующей неделе?

– С удовольствием. Позвоню вам в понедельник.

Мужчины распрощались. Повесив трубку, Сэм, совершенно опустошенный, откинулся на спинку кресла. Джек Нолан был пустым ничтожным ублюдком, и, по правде говоря, вся эта мерзость должна была всплыть уже давно. Подумать только, что все будущее Сэма зависит от подобных психов! Управлять студией – все равно что идти в метель по проволоке, натянутой над Ниагарским водопадом. Только безумец мог согласиться на подобную должность.

Сэм, вздохнув, поднял трубку прямого телефона и набрал номер Мела Фосса.

– Съемки «Налетчиков» продолжаются, – объявил он.

– Что?! – ошеломленно воскликнул Фосс.

– То, что слышишь. Немедленно поговори с Джеком Ноланом. Скажи, что, если он когда-нибудь позволит себе нечто подобное, я лично вышвырну его из города! И поверь, я не шучу. Если ему необходимо что-то сосать, пусть купит банан!

Сэм швырнул трубку и опустил голову на руки. Придется внести все изменения, обещанные Ханту, да еще и найти сценариста для вестерна «Лоредо».

Дверь широко распахнулась, на пороге стояла Люсиль с белым от ужаса лицом.

– Скорее на десятую площадку! Кто-то ее поджег!

Глава 8

Тоби много раз пытался связаться с Сэмом Уинтерсом, но уломать сучку-секретаршу так и не удалось, и пришлось наконец сдаться. Он обошел ночные клубы и студии, но нигде не добился успеха. Пришлось опять заниматься тем, что подворачивалось. Весь следующий год Тоби продавал страховые полисы, недвижимость и даже мужское белье, а по вечерам работал в дешевых барах и ночных клубах. Но ворота студии так и не распахнулись перед ним.

– Не с того начинаешь, – сказал ему как-то приятель. – Пусть они придут к тебе.

– И как я это сделаю? Притащу их на веревке? – цинично хмыкнул Тоби.

– Запишись в «Экторз уэст».

– Театральная школа?!

– Не только. Там ставят пьесы, и на премьеру приходят представители всех студий.

В «Экторз уэст» царила атмосфера профессионализма. Тоби почувствовал это, едва переступив порог. На стене висели фотографии выпускников школы. Тоби узнал многих известных актеров.

Блондинка-секретарша в приемной подняла голову:

– Чем могу помочь?

– Я Тоби Темпл. Хотел бы поступить в ваше училище.

– Есть ли у вас сценический опыт?

– Ну… как вам сказать… в общем, нет, – признался Тоби. – Но я…

Блондинка покачала головой:

– Мне очень жаль, но миссис Теннер принимает только профессионалов.

Тоби изумленно уставился на нее:

– Вы, надеюсь, шутите?

– Нет. Таковы правила. Она никогда…

– Я не об этом. Вы действительно не знаете, кто я?

– Нет.

Тоби грустно вздохнул:

– Иисусе! Леланд Хэйдорд прав – если вы работаете в Англии, Голливуд даже не подозревает о вашем существовании!

Он улыбнулся и добавил извиняющимся тоном:

– Я шутил. Просто думал, что вы меня знаете.

Секретарь, окончательно смешавшись, не понимала, чему верить.

– Вы работали в театре?

– Совершенно верно, – смеясь кивнул Тоби.

Блондинка взяла анкету.

– Какие роли вы играли и где?

– Не здесь, – поспешно ответил Тоби. – Последние два года играл в Англии. В театре с постоянной труппой.

– Понятно, – кивнула девушка. – Ну что ж, сейчас спрошу миссис Теннер.

Она исчезла в другой комнате и через несколько минут вернулась.

– Миссис Теннер примет вас. Желаю удачи.

Тоби подмигнул блондинке, глубоко вздохнул и открыл дверь.

Элис Теннер, темноволосая женщина лет тридцати пяти, с привлекательным аристократическим лицом, сидела за письменным столом, но даже с порога Тоби заметил, что у нее великолепная фигура.

«Тем лучше, – решил он, – это место мне подходит!»

И, обаятельно улыбнувшись, представился:

– Меня зовут Тоби Темпл.

Элис поднялась и направилась навстречу. Левую ногу женщины обхватывал тяжелый ортопедический аппарат; она двигалась раскачивающейся походкой человека, давно свыкшегося с несчастьем.

«Полиомиелит», – решил Тоби, не зная, стоит ли выражать сочувствие.

– Итак, вы желаете посещать занятия, – начала женщина.

– Очень хотелось бы.

– Могу спросить почему?

– Потому что, где бы я ни был, миссис Теннер, – как можно более искренне начал Тоби, – люди говорят о вашей школе и о том, какие великолепные пьесы вы ставите. Бьюсь об заклад, вы даже не подозреваете, каким уважением пользуетесь!

– Почему же? – пожала плечами Элис. – Поэтому я и должна быть вдвойне осторожной, чтобы не допустить сюда мошенников.

Тоби почувствовал, как щекам стало горячо, но жизнерадостно, по-мальчишески улыбнулся.

– Да уж, должно быть немало таких пытается сюда устроиться!

– Довольно много, – согласилась миссис Теннер и взглянула на карточку, которую держала в руках:

– Тоби Темпл? Играли с постоянной труппой в Англии?

– Совершенно верно.

Элис оглядела его и спокойно заметила:

– Мистер Темпл, американцам не позволено играть в английских театрах с постоянной труппой. Профсоюз британских актеров запрещает это.

Тоби ощутил, как замерло его сердце.

– Нужно было с самого начала хорошенько все разузнать, тогда не пришлось бы попадать в неловкое положение. Извините, но мы принимаем только профессионалов.

Она отвернулась и направилась к столу. Все было кончено.

– Погодите!

Голос Тоби был подобен удару хлыста. Женщина остановилась как вкопанная. В этот момент Тоби еще не знал, что скажет или сделает, сознавал только, что все его будущее зависит от того, удастся ли ему убедить миссис Теннер. Женщина, стоявшая сейчас перед Тоби, могла помочь ему встать на первую ступеньку карьеры, к которой он стремился, могла помочь ему достичь всего, о чем мечтал, ради чего трудился, мучился, страдал. Нельзя позволить ей уйти!

– Нельзя судить о таланте по глупым правилам, леди! Ладно, я не играл на сцене. А почему? Потому что такие, как вы, не желают дать мне шанса! Понимаете, о чем я говорю? – голосом У. К. Филдса спросил он.

Элис уже открыла рот, чтобы оборвать наглеца, но Тоби не дал ей этой возможности. Он мгновенно перевоплотился в Джимми Кэгни, умоляющего позволить бедняге попробовать проявить себя, а потом стал Джеймсом Стюартом, согласившимся с Кэгни, а следом – Кларком Гейблом, заявившим, что он умирает от желания работать с Тоби, и наконец Кэри Грантом, провозгласившим, что у парня блестящий талант. Все звезды Голливуда оказались сейчас в этой комнате, они шутили, смеялись, рассказывали анекдоты. Слова лились непрерывным потоком, и Тоби был в таком отчаянии, что сам не знал, откуда они берутся. Он был подобен человеку, утопающему во мгле безвестности и отчаянно цеплявшемуся за хрупкие соломинки пародий. И это было единственным, что держало его на плаву. Все тело покрыл холодный пот, но Тоби, ни на что не обращая внимания, бегал по комнате, имитируя движения изображаемых им персонажей. Он словно вдруг превратился в маньяка, совершенно не владеющего собой, забывшего, где он и что с ним.

Внезапно в сознание Тоби ворвался голос Элис Теннер:

– Прекратите! Немедленно прекратите! – По лицу женщины от смеха лились слезы. – Хватит! – повторила она, задыхаясь.

Тоби, очнувшись, медленно вернулся к действительности. Миссис Теннер, вынув платок, вытирала глаза.

– Вы… знаете, вы просто сумасшедший.

Тоби молча глядел на нее, охваченный чувством радостного возбуждения:

– Значит, вам понравилось?!

Элис Теннер потрясла головой, глубоко вздохнула, чтобы сдержать хохот:

– Не… не очень!

Внезапная ярость поднялась в душе Тоби. Она смеялась над ним, а не вместе с ним! Какого же дурака он свалял!

– Тогда над чем вы смеетесь?! – выдавил он.

Улыбнувшись, женщина тихо ответила:

– Над вами. Никогда еще не видела такой лихорадочной жестикуляции. Где-то за этими кинозвездами скрывается совсем еще юный, но очень талантливый человек. Вам ни к чему подражать другим артистам. У вас природный дар смешить людей.

Тоби ощутил, как гнев куда-то улетучился.

– Думаю, когда-нибудь вы станете великим актером, если, конечно, готовы много и упорно работать. Согласны?

Тоби одарил Элис ангельской улыбкой и кивнул:

– Давайте засучим рукава и примемся за дело!

Все воскресное утро Жозефина трудилась не разгибая спины – она помогала матери убирать дом. В полдень приехала Сисси с друзьями и пригласила девочку на пикник. Миссис Цински смотрела вслед дочери, которую увозил роскошный лимузин, полный смеющихся детей из богатых кварталов, и подумала, что когда-нибудь с Жозефиной обязательно случится несчастье. Нельзя отпускать ее с этими! Они все отродье дьявола. А вдруг и в Жозефину вселился нечистый?!

Нужно поговорить с преподобным Демьеном. Он знает, что делать!

Глава 9

В театральной школе «Экторз уэст» было всего две группы: «Витрина», состоявшая из более опытных актеров, и «Мастерская», где учились новички. Именно студенты, занимавшиеся в «Витрине», ставили пьесы, на премьеры которых приходили агенты в поисках талантов со всех студий. Тоби зачислили в «Мастерскую». Элис Теннер объяснила ему, что потребуется полгода, а то и больше, пока он будет по-настоящему готов к работе в «Витрине».

Тоби нравились занятия, но недоставало самого важного, без чего невозможно истинное искусство: публики, аплодисментов, смеха, поклонников, радующихся его появлению.

С тех пор как Тоби начал посещать школу, он почти не видел директрису. Иногда Элис Теннер заходила в «Мастерскую» понаблюдать, как студенты разыгрывают этюды или ободрить неудачников. Порой Тоби встречал ее в коридоре. Он поймал себя на том, что все время думает об Элис. В глазах Тоби она была той, кого называют «шикарная дама», обладала прекрасными манерами и собственным стилем, и именно поэтому он чувствовал непреодолимое влечение к этой женщине. Только такая ему и нужна!

Сначала Тоби было неприятно, что она калека, но вскоре он стал испытывать какое-то странное сексуальное возбуждение при одной мысли о ее изуродованной ноге.

Он опять попытался уговорить миссис Теннер дать ему роль в пьесе, которую ставили студенты «Витрины», чтобы критики и представители студий смогли увидеть спектакль.

– Вы еще не готовы, – повторила Элис.

Она стояла у него на пути, мешала добиться успеха! И Тоби решил, что необходимо что-то предпринять.

На премьере пьесы Тоби сел рядом с пухленькой коротышкой Карен, тоже студенткой, характерной актрисой из его группы.

Несколько раз он играл с Карен сцены из спектаклей и знал о девушке две вещи – она никогда не носила нижнего белья, и изо рта у нее дурно пахло.

Карен из себя выходила, только что не за шиворот тащила Тоби в постель, но он притворялся, будто ничего не понимает.

«Иисусе, – думал он, – трахнуть ее – все равно что погрузиться в ванну теплого жира!»

Ожидая, пока поднимется занавес, Карен возбужденно болтала, показывала Тоби критиков лос-анджелесских газет «Таймс» и «Гералд экспресс», «разведчиков», подбирающих талантливых актеров для студий «XX век Фокс», «Метро-Голдвин-Мейер» и «Уорнер бразерс», что окончательно взбесило Тоби. Они пришли сюда, чтобы открыть новые таланты, а он сидит в публике, как чучело!

Юноша почувствовал непреодолимое желание вскочить и исполнить какой-нибудь номер из своего комического репертуара, ошеломить зрителей, показать, что такое истинный талант.

Публике понравилась пьеса, но Тоби был одержим стремлением привлечь внимание людей, от которых зависело будущее, дальнейшая жизнь, исполнение всех грез. Ну что же, если «Экторз уэст» – средство привлечь их внимание, Тоби сделает все и не будет ждать полгода, не вытерпит даже двух месяцев.

На следующее утро Тоби вошел в кабинет Элис Теннер.

– Ну как вам понравилась пьеса? – спросила она.

– Великолепно! Потрясающие актеры!

Он полууниженно улыбнулся:

– Теперь вижу, что вы имели в виду, когда говорили, что я еще не готов.

– У них больше опыта, чем у вас, вот и все, но зато вы – личность и обладаете выдающимся талантом. Вы станете великим актером, только наберитесь терпения.

– Не знаю, – вздохнул Тоби. – Может, мне лучше забыть о сцене и снова пойти работать страховым агентом или что-то в этом роде.

Элис вскинула удивленные глаза.

– Вы не должны так говорить!

Тоби покачал головой:

– После того, что я видел вчера?! Не представляю… просто не представляю, смогу ли я когда-нибудь сыграть вот так…

– Ну конечно, сможете, Тоби. Запрещаю вам даже думать об уходе.

В ее голосе наконец прорезались те нотки, которые давно ожидал услышать Тоби. Сейчас перед ним была не преподавательница, наставлявшая студента, а женщина, пытавшаяся утешить, ободрить, позаботиться о мужчине. Трепет удовлетворения прошел по спине Тоби. Он беспомощно пожал плечами.

– Я так одинок в этом городе. Даже поговорить не с кем.

– Вы всегда можете прийти ко мне, Тоби. Я так хочу стать вашим другом, – с чувственной хрипотцой прошептала Элис. Синие глаза юноши взирали на нее, как на чудо.

Элис молча смотрела, как Тоби подошел к двери и повернул ключ в замке. Потом вернулся, упал на колени, зарылся лицом в подол платья Элис и, ощутив ее легкое прикосновение к своим волосам, потихоньку поднял юбку, обнажив жалкое искалеченное бедро, закованное в грубые стальные скобки. Осторожно сняв аппарат, Тоби нежно поцеловал красные следы-вмятины и медленно отстегнул подвязки, не переставая говорить Элис о своей любви, о том, как она ему нужна, покрывая поцелуями ноги, бедра, пока не припал губами к влажной теплой расщелине.

Элис судорожно откинула голову. Тоби подхватил женщину на руки, бросил на диван и, не размыкая объятий, упал на нее. В этот же день он переехал к Элис Теннер.

Только ночью, в постели, Тоби понял, что судьба связала его с несчастной, невыносимо одинокой женщиной, отчаянно нуждавшейся в друге, с которым можно было поговорить, признаться в своих страхах, излить накопившуюся в сердце любовь.

Элис родилась в Бостоне. Отец, богатый промышленник, положил в банк на имя дочери солидную сумму, но не уделял ей никакого внимания. Элис любила театр, хотела стать актрисой, но еще в колледже заболела полиомиелитом, и мечтам девушки пришел конец. Она рассказывала Тоби, что болезнь изменила всю ее жизнь.

Молодой человек, с которым Элис была помолвлена, бросил ее, когда узнал, что невеста останется калекой на всю жизнь. Элис ушла из дому и вышла замуж за психиатра, который через полгода покончил с собой. С тех пор все ее чувства и эмоции были заключены внутри, словно в клетке, не находя выхода. Теперь же произошло извержение вулкана, и огненная лава полилась через край, топя все на своем пути, а когда буря затихла, Элис ощутила, как устала, но одновременно освободилась от тяжкого бремени и обрела спокойствие и душевное равновесие.

Тоби был ненасытен; он брал Элис снова и снова, пока та чуть не обезумела от невероятного экстаза. Он пронзал ее гигантским фаллосом, медленно вращая бедрами, и ласкал, казалось, все ее тело.

– О, дорогой, – стонала, извиваясь, Элис, – я так тебя люблю! О Боже, какое наслаждение!

Но Тоби очень скоро понял, что во всем, касающемся школы, Элис была тверда как скала. Он умолял дать ему роль в следующей пьесе, познакомить с режиссерами, поговорить с администраторами студии. Все напрасно: Элис невозможно было уговорить.

– Поверь, дорогой, ты только испортишь свою будущую карьеру, если слишком рано возьмешься за большую роль. Запомни: первое впечатление – самое важное. Если не понравишься агентам сразу, больше никто не придет смотреть тебя. Нужно хорошо подготовиться.

И в тот момент, когда неосторожные слова слетели с губ Элис, она стала Врагом. Значит, и эта против него!

Тоби постарался скрыть ярость и даже заставил себя улыбнуться.

– Конечно, ты права. Только сил нет терпеть. Поверь, я хочу добиться успеха не столько ради себя, сколько чтобы ты мной гордилась.

– Правда?! О, Тоби, я так тебя люблю!

– И я тебя люблю, Элис.

Тоби улыбнулся, нежно глядя в глаза женщины, обожавшей его.

Теперь он знал твердо – нужно найти способ перехитрить эту стерву, стоявшую на пути к достижению желанной цели.

Тоби ненавидел ее и наказывал единственно доступным способом – заставлял проделывать в постели такие вещи, о которых не осмелился бы просить последнюю шлюху. Он требовал, чтобы Элис ласкала его пальцами, губами и языком, унижал как мог, вынуждал опускаться все ниже. И каждый раз, когда Элис покорялась, соглашаясь на новую мерзость, Тоби хвалил ее, как хозяин гладит пса за хорошо усвоенный трюк, и женщина была счастлива, потому что угодила любовнику.

Но чем глубже была грязь, в которой тот топил Элис, тем омерзительнее он себя чувствовал. У него созрел план, возможность осуществления которого представилась раньше, чем можно было предполагать. Элис Теннер объявила, что студенты «Мастерской» к следующей пятнице должны подготовить концерт для старших классов и приглашенных гостей. Каждый участник выступал со своим номером. Тоби готовил монолог и репетировал с утра до вечера.

Наконец настал знаменательный день. Тоби подождал до конца занятий и подошел к Карен, толстушке-актрисе, осыпавшей его знаками внимания, и небрежно спросил:

– Слушай, не можешь сделать мне одолжение?

– Конечно, Тоби, – обрадовалась девушка.

Тоби отступил на шаг, чтобы не ощущать дурного запаха изо рта Карен.

– Хочу разыграть старого приятеля. Позвони секретарю Клифтона Лоренса, представься секретаршей Сэма Голдвина и скажи, что мистер Голдвин просит прийти сегодня на концерт – послушать молодого талантливого комика. В кассе для него оставлен билет.

Карен ошеломленно уставилась на Тоби:

– Господи, да старуха Теннер меня четвертует! Ты же знаешь, посторонних на спектакли «Мастерской» никогда не пускают!

– Поверь, все будет в порядке.

Тоби взял руку девушки, нежно сжал.

– Ты сегодня занята?

Карен, судорожно сглотнув, учащенно задышала:

– Н… нет, не занята… конечно, если ты хочешь пойти куда-нибудь.

– Очень хочу. И не только пойти.

Три часа спустя окончательно потерявшая голову Карен позвонила в офис Клифтона Лоренса.

Большая аудитория была до отказа набита студентами и их гостями, но Тоби не спускал глаз только с одного человека, сидевшего в третьем ряду с краю. Он смертельно боялся, что хитрость не удастся: несомненно, такой человек, как Лоренс, мог легко разгадать жалкую уловку. Но нет, Клифтон пришел. Значит, ничего не подозревал.

В этот момент девушка и юноша играли сцену из «Чайки». Тоби молился про себя, боясь, что Лоренсу быстро наскучит все это и он просто уйдет. Наконец актеры раскланялись и ушли за кулисы: настала очередь Тоби. Рядом внезапно появилась Элис и шепотом пожелала ему удачи, не ведая, что удача находится тут, рядом, в третьем ряду.

Тоби поблагодарил Элис, снова помолился и, распрямив плечи, шагнул на сцену, по-мальчишески улыбаясь зрителям.

– Хэлло! Я Тоби Темпл. Странное имя, правда? По-моему, все родители немного не в себе от появления младенца, а когда мозги набекрень, любая чертовщина в голову полезет. Я как-то спросил у матери, с чего ей взбрело назвать меня Тоби? Она ответила, что, как только взглянула на мою будку, сразу вспомнила, что знакомую дворняжку именно так и звали!

Публика не могла удержаться от смеха, глядя на эту одинокую фигурку и невинное личико с детскими глазами. Шутки, которыми он сыпал, были крайне низкопробными, но, как ни странно, не раздражали взыскательную публику. Он был таким трогательным, что зрителям хотелось защитить его, позаботиться, уберечь от беды, и этот дар любви согревал сердце Тоби, наполняя его почти непереносимым радостным возбуждением.

Он поочередно перевоплощался в известных комиков, актеров, кинозвезд, и в зале все чаще раздавались аплодисменты и восторженный рев. Публика пришла в восторг, хохот становился все оглушительнее. Тоби уже почти не помнил себя и все больше расходился, но тут какой-то шум привлек его внимание. Он поднял глаза и увидел выходящего из зала Клифтона Лоренса.

Остаток вечера прошел в каком-то тумане.

После концерта к Тоби подошла миссис Теннер.

– Ты был великолепен, дорогой. Я…

Но Тоби не мог заставить себя взглянуть на любовницу, не мог даже думать о том, что кто-то будет смотреть на него и, может быть, смеяться. Единственное, чего он хотел, – остаться наедине с бедой, попытаться справиться с разрывающей душу болью. Все мечты развеяны в один миг, уничтожены беспощадной реальностью. Он упустил свой шанс, не смог поймать удачу. Клифтон Лоренс не пожелал досмотреть выступление Тоби, даже не подождал, пока тот закончит номер. Лоренс умел распознавать талантливых людей, профессионалов, среди его клиентов были самые блестящие актеры. И если посчитал, что не стоит иметь дело с людьми, подобными Тоби, то… Тоби почувствовал, как внутренности скрутило тошнотой.

– Пойду пройдусь, – выдавил он, не глядя на Элис.

Он брел по Вайн-стрит и Гауэр-стрит, мимо зданий самых известных американских киностудий: «Коламбия пикчерз», «РКО», «Парамаунт». Все ворота были наглухо закрыты. Потом Тоби свернул на Голливудский бульвар и, подняв глаза, увидел на холме огромную, словно издевательски подмигивающую вывеску: «Голливудлэнд» – «Страна Голливуд». Не существовало такой страны, было только бредовое состояние ума, идиотская нелепая мечта, втягивающая сотни в общем-то нормальных людей в водоворот безумных попыток стать кинозвездами, добиться мировой славы. Само слово «Голливуд» стало магнитом, символом волшебной земли, где чудеса становятся явью, ловушкой, соблазнявшей несчастных несбыточными обещаниями, песней сирены об исполнившихся надеждах, и затем безжалостно их уничтожавшей.

Всю эту долгую ночь бродил Тоби по улицам, пытаясь решить, что же теперь делать и как жить дальше. Вера в себя была теперь необратимо разрушена, он считал себя бездарным и ни к чему не пригодным. Всю свою жизнь Тоби стремился только к одному – стать актером, развлекать людей, доставлять им радость, и вот теперь надежды развеялись как дым – осталась только унылая скучная жизнь, тупая бессмысленная работа, клетка, в которой он обречен просидеть до конца дней своих. Ничтожество, никому не известное ничтожество. Ни один человек не будет знать о его существовании. Тоби подумал о бесконечной череде серых дней, прожитых в горьком одиночестве, десятках безликих, безымянных городов, людях, аплодировавших ему, смеявшихся над ним и вместе с ним, любивших и презиравших его. И зарыдал, оплакивая прошлое и будущее. А еще – собственную смерть, потому что в этот вечер он умер.

На рассвете Тоби возвратился в белое, чистенько оштукатуренное бунгало, в котором жил вместе с Элис, вошел в спальню и остановился у постели, глядя на спящую женщину. Он надеялся, что она станет волшебным ключом, открывающим дверь в королевство грез. Значит, все зря. Нужно уходить. Но куда? Тоби не знал. Ему было уже почти двадцать семь, а будущее? Все кончено. Все.

Совершенно обессиленный, Тоби повалился на диван и закрыл глаза, прислушиваясь к звукам пробуждающегося города. Утренние шумы во всех городах одинаковы, и он вспомнил о Детройте. Мама. Вот она, стоит на кухне, месит тесто для яблочного пирога, и Тоби почти ощущал восхитительно мускусный женский запах, смешанный с ароматом тушившихся в масле яблок, и слышал ее слова: «Господь хочет, чтобы ты стал великим человеком».

И Тоби вдруг словно оказался один на огромной сцене; прожекторы слепили глаза, но он забыл свою роль, а слова не шли с языка. Тоби в ужасе озирался. Послышался оглушительный грохот – это зрители вставали с мест и бежали к Тоби, чтобы напасть на него, убить, уничтожить. Их любовь превратилась в ненависть. Люди окружили его, пытаясь схватить, и скандировали:

– Тоби! Тоби! Тоби!

Тоби внезапно вздрогнул, проснулся; в горле пересохло, голова налилась свинцом. Элис Теннер, склонившись над ним, трясла за плечо.

– Тоби! Скорее! Клифтон Лоренс звонит.

Офис Клифтона Лоренса находился в небольшом элегантном здании на Беверли-драйв, к югу от Уилшира. На стенах висели картины французских импрессионистов, перед камином из темно-зеленого мрамора в живописном беспорядке были расставлены резные деревянные стулья, диван и изящный чайный столик. Тоби никогда не видел ничего подобного.

Стройная рыжеволосая секретарша разливала чай:

– Сколько вам положить сахара, мистер Темпл?

Мистер Темпл!

– Один кусочек, если можно.

– Пожалуйста, – еле заметно улыбнулась девушка и исчезла.

Тоби не знал, что чай, поданный в тонких фарфоровых чашках, – самого высшего сорта, специально для Лоренса импортируется из Англии, и ощущал только восхитительный вкус напитка. В этом офисе все было необыкновенным, великолепным, особенно подвижный энергичный коротышка, хозяин кабинета, сидевший в кресле напротив и внимательно рассматривающий гостя. Клифтон Лоренс был ниже ростом, чем представлял Тоби, но от него исходило ощущение некоей мощи, властной притягательной силы.

– Не могу выразить, как признателен вам за то, что пригласили меня, – начал Тоби. – Простите, что пришлось прибегнуть к хитрости и обмануть!..

Клифтон Лоренс, откинув голову, весело рассмеялся:

– Меня? Обмануть? Я вчера обедал с Голдвином и пришел на концерт, только чтобы посмотреть, так ли вы талантливы, как дерзки! И оказалось, что все было не зря.

– Но вы ушли! – воскликнул Тоби.

– Дорогуша, чтобы узнать, какова на вкус икра, совершенно не обязательно съедать всю банку, так ведь? Уже через минуту я понял, что вы собой представляете.

Тоби почувствовал, как его вновь охватывает радостное возбуждение. После черного отчаяния ночи опять подняться на головокружительную высоту, сознавать, что жизнь по-прежнему улыбается тебе…

– У меня такое предчувствие относительно вас, Темпл, – кивнул Лоренс, – что мы еще добьемся успеха. Я давно думал, что неплохо бы заняться делами начинающего актера и сделать его знаменитым.

Радость, словно бурные волны, затопила Тоби. Ему захотелось вскочить, закричать на всю вселенную: «Клифтон Лоренс согласился стать моим агентом! Сам Лоренс!»

– …работать с вами, но с одним условием, – продолжал Лоренс, – что будете во всем следовать моим указаниям. Я не потерплю никаких выходок! Осмелитесь ослушаться хотя бы раз – и между нами все кончено. Понятно?

– Да, сэр, – поспешно кивнул Тоби, – конечно.

– И самое главное, вы должны твердо усвоить, – улыбнулся Клифтон, – все, что вы делаете, – невыносимо плохо. Фарс самого низкого пошиба.

Тоби словно неожиданно ударили под дых. Значит, Клифтон Лоренс пригласил его, чтобы поиздеваться, наказать за дурацкий звонок, он вовсе не собирался работать с ним. Он…

Но коротышка-агент почему-то не торопился нанести последний удар. Вместо этого он сказал:

– Вчера я видел любительский концерт, и вы именно такой же, как они, – дилетант. – Поднявшись, он возбужденно заходил по комнате. – Я хочу объяснить, чем вы обладаете и чего вам не хватает, чтобы стать звездой.

Тоби боялся пошевелиться. Лоренс продолжил:

– Начнем с вашего материала. Последняя дешевка! Такие сальные шуточки, хоть оладьи на них пеки!

– Вы правы, сэр, сценки не очень-то приличны…

– Далее. У вас нет вкуса.

Тоби почувствовал, как руки сами собой сжались в кулаки.

– Но публика, по-моему…

– Далее. Вы не умеете правильно двигаться. Размахиваете руками, как мельница.

Тоби ничего не ответил.

Агент подошел ближе, поглядел на Тоби сверху вниз и, словно прочтя его мысли, тихо сказал:

– Спрашиваете себя, что делаете здесь, если настолько плохи? Я пригласил вас только потому, что понял: даже за деньги нельзя купить того сокровища, которым вы обладаете. Публика, едва увидев вас на сцене, уже готова носить на руках. Любовь зрителей нельзя завоевать просто так, значит, не зря они с таким восторгом вас принимают. Понимаете, чего это стоит?!

Тоби набрал в грудь побольше воздуха.

– Объясните мне.

– Большего, чем себе представляете. Имея первоклассный материал и хорошего режиссера, вы станете великим артистом.

Тоби зачарованно слушал, наслаждаясь волшебными словами Клифтона Лоренса, всем существом ощущая, что всю жизнь шел к этой минуте, существовал только ради нее, словно уже стал звездой, всемирной знаменитостью. Точно так, как обещала мама.

– Ключ к успеху артиста, особенно комика, – индивидуальность, – продолжал Лоренс. – Ее нельзя ни купить, ни подделать, с этим нужно родиться. Вы счастливчик, дорогой мой, с таким везением рождаются раз в сто лет. – И, взглянув на золотые часы, добавил: – Я обо всем договорился. Сегодня в два часа дня встречаетесь с О’Хэнлоном и Рейнджером. Это лучшие писатели-юмористы в стране. Работают только на самых известных комиков.

– Боюсь, – нервно пробормотал Тоби, – у меня не так много денег…

Клифтон Лоренс небрежным взмахом руки отмел все возражения:

– Не беспокойтесь, дорогуша. Заплатите позднее, из первого гонорара.

Долго еще после ухода Тоби Темпла Лоренс сидел неподвижно, думая о нем, с улыбкой представляя невинное лицо с широко раскрытыми доверчивыми синими глазами. Много лет прошло с тех пор, как Клифтон в последний раз занимался делами начинающего артиста. Все его клиенты были известными людьми, лучшие студии наперебой предлагали им контракты. Но агент давно уже не испытывал такой радости от работы. Раньше каждый день был событием, каждый новый клиент – выигранным сражением. Лоренсу словно бросили вызов – сможет ли он взять этого неопытного необученного юнца и превратить его в первоклассного актера?! У Клифтона было предчувствие, что это нелегкое дело доставит ему много прекрасных минут. Парень ему нравился. Очень нравился.

Встреча проходила в офисе О’Хэнлона и Рейнджера, в студии «XX век Фокс» на бульваре Пико в западном Лос-Анджелесе. Тоби ожидал увидеть роскошную обстановку, нечто вроде того, что было у Клифтона Лоренса, но оказался в убогом бунгало позади съемочной площадки.

Неряшливая секретарша средних лет в растянутом вязаном кардигане проводила Тоби в кабинет, выкрашенный грязновато-зеленой масляной краской. Унылые стены несколько оживляли мишень для игры в дартс и табличка с надписью: «Смотри в будущее», причем последние буквы из-за недостатка места налезали одна на другую.