Текст книги "Сокровище Нефритового змея"

– Эвиссаэш… – хрипло повторил Айш.

Я тихо вскрикнула, и вместе с этим звуком потеряла остатки воздуха в легких, не в силах больше вздохнуть. Голова закружилась. Перемежая острый стыд и удовольствие, в ней тут же всплыло воспоминание:

«Эвиссаэш – по-мирайски означает „сокровище“».

Он помнил мое имя! Помнил слова, которые сказал мне тогда в пещере! Но почему-то вел себя совсем иначе. Дико, властно, пугающе горячо…

Однако, пока я пыталась соотнести того мужчину из прошлого и этого – из настоящего, с горящими глазами и совершенно бесстыдными губами, Айш опустился еще ниже и языком прочертил дорожку от основания живота, вдоль выступающих косточек таза к чувствительному треугольничку между ног.

Я хотела сказать что-то возмущенное, что-то недовольное. Но горло сдавило, а все слова вылетели из головы, словно их там никогда и не было. Паутина за моей спиной снова зашевелилась, чтобы привести запутавшуюся бабочку в движение. И… мои бедра совершенно бесстыдно раздвинулись.

Я покраснела с ног до головы, больно прикусила губу, завертев головой, словно это могло помочь вырваться. Бесполезное дело! А откуда-то снизу раздался тихий смешок, словно трепыхание жертвы веселило охотника.

Оставалось порадоваться, что на мне было нижнее белье. Простое и совсем недорогое, из бамбуковых нитей, обработанных гоблинской магией. Иначе подобная поза окончательно довела бы меня до сердечного приступа.

Едва в голове оформился хоть какой-то протест в ответ на действия Айша, как я ощутила горячие губы, прикоснувшиеся к тонкой волокнистой ткани.

Из горла вырвался стон.

– Нет, стой, перес…

Он сжал губы на ткани и тут же отпустил, языком касаясь самого чувствительного бугорка. Снова сжал его, и я почувствовала, что прикосновение сквозь увлажнившиеся трусики едва ли сильно отличается от прикосновения к голой коже. Даже наоборот, каким-то неведомым образом эта преграда искажала и усиливала ощущения.

А белье и впрямь было слишком откровенно… не сухим.

– Пожалуйста, перестань, – всхлипнула я, чувствуя, как нарастает острое безумие между ног, как жарко бьет кровь, ударяя в виски, живот, бедра. Как пляшет по нервам, словно по струнам, пульс удовольствия.

– Тебе нравится… – низким, чуть рокочущим голосом констатировал Айш то, что было очевидно нам обоим. Он придвинулся ближе и обхватил ладонями мои бедра, губами прочно накрыл полосочку белья, посасывая и надавливая в каком-то темном колдовском ритме, от которого я начала стремительно проваливаться в бездну.

Из горла вырвался короткий крик, который не удалось сдержать. Затем еще один и еще. Отрывистый и сдавленный. Задрожали ноги, прочно связанные нитями паутины.

Я начала задыхаться. Каждый нерв в теле натянулся до предела, а удовольствие переросло в оголодавшую бурю сладкого помешательства.

И в тот момент, когда я уже готова была умереть на месте от разрывающего тело наслаждения, как все прекратилось.

Я жадно хватала воздух распахнутыми губами, не понимая, что происходит. Как рыба, пойманная на удочку ради игры и выброшенная на берег за ненадобностью.

Живот скрутило судорогой парализованного желания. Почти до боли. Почти до в кровь искусанных губ.

Но сообразить это все было некогда, потому что едва пьянящие ласки Айша исчезли, как я ощутила на своих глазах его ладонь.

Мгновение – и паутина растворилась, словно состояла из колдовского тумана. А мои бедра крепко обхватили горячие мужские ладони.

– Открой глаза… – хрипло приказал Айш, и я тут же послушалась.

Оглушенная, не вернувшаяся в здравое сознание. Голодная от его ласк…

Незащищенная.

И утонула в хищных зеленых глазах, пронзающих насквозь, как лезвие меча пронзает сердце солаана.

В тот же миг Айш прижал мои бедра к себе, вдавил меня в свое тело и накрыл меня жадным, властным поцелуем, оставляющим во рту привкус ежевичного вина. Я потерялась в его объятиях, понимая, что никто и никогда не целовал меня так. Так, чтобы от слияния губ, от безумия горячего языка и судорожно стиснутых на моей коже пальцев меня уносило в бесконечность восторга, в беспамятство дикого наслаждения.

Но стоило нашим телам соприкоснуться, стоило мне ощутить, как его мощная грудь вжимается в мою, а мое влажное белье касается основания его твердого паучьего тела, аккурат под золотой цепью, как мужские руки на моих бедрах сжались сильнее. Паутина, сдерживающая мои колени, исчезла словно по волшебству, и, чтобы не упасть, я обхватила ногами Великого Айша.

А в следующую секунду он стиснул меня, словно мотылька, ладонями двигая мои бедра по направлению к себе, заставляя едва заметно скользить, вжимаясь в его тело.

Я хрипло втянула воздух, зажмуриваясь, потому что самые чувствительные точки в треугольничке между ног бессовестно задрожали от наслаждения. Разгоряченные минувшими ласками, они жаждали еще.

И… проклятье… им было нужно совсем немного!

Голова начала гореть, щеки пылали, я не могла сконцентрироваться, когда Айш раздвигал мои губы языком, проникал в меня, как хозяин проникает в место, которое принадлежит ему одному. И одновременно снова слегка толкаясь вперед, скользя моим телом по своему, сплетаясь со мной будто в змеиный клубок.

Бесстыдно.

Жарко.

Еще раз…

Я закричала сквозь поцелуй, невольно выгнувшись дугой от резкой молнии удовольствия, пронзившей насквозь до кончиков пальцев, и только через несколько мгновений поняла, что мои руки тоже давно не связаны ничем. Что я вцепилась в волосы Великого Айша, плотно обхватив мягкие золотисто-камышовые пряди, притягивая его к себе и целуя в ответ не менее исступленно, чем он целовал меня. Что я сжимаю его тело ногами, а мои обнаженные ступни касаются огромной паучьей спины….

– Ох… – только и сумела выдохнуть я, широко распахнув глаза, разглядывая сверкающую пластинками кожу, красивые сочленения хитина и глянцево-блестящие ноги, напоминающие полированный камень.

И только затем сумела перевести взгляд в глаза Великого Айша.

Они все еще горели. Глядели на меня и горели темным зеленым огнем. Только он больше не улыбался. А я не могла понять, что за мысль скрывается внутри их жгучего пламени.

– Я… – мне хотелось поговорить с ним. Прямо сейчас я хотела высказать ему так много всего, что не успела решить, о чем скажу сперва.

О том, что целуется он и впрямь божественно? Или о том, что задница у него хоть и паучья, но, если подумать, очень даже ничего, терпимая? Или о том, что пару секунд назад я впервые в жизни испытала подобное удовольствие и, как ни странно, это совершенно смыло из головы весь страх, так что пусть не пытается меня больше запугивать?

Все еще под впечатлением от случившегося, я не сразу сообразила, что говорить. А Великий Айш вдруг осторожно поставил меня на ноги и, на миг застыв рядом, провел кончиками пальцев по моему лицу.

Он все еще не улыбался, и даже в глазах не было прежнего веселья, как тогда, когда он изучал меня. Напротив, мне почудилось, что его настроение стремительно сменило полюс.

Но почему? Может, я не оправдала его ожиданий?

Это уж совсем наглость. Ну, я, конечно, не абы какой хороший подарок, в конце концов, любовного опыта у меня с муравьиные усики, ну что уж поделаешь? Не напрашивалась я в любимые алы Великого Айша!

А большой палец мужчины тем временем остановился и тут же медленно скользнул по моим губам, вызвав под ребрами взрыв колючих мурашек.

Я уже распахнула губы, чтобы хотя бы в шутку бросить, мол, знакомство удалось или нет? Но не смогла.

Рука Айша исчезла, а сам он развернулся и просто скрылся в полумраке огромных каменных покоев.

Я все думала, что он вот-вот вернется, но этого не произошло ни через минуту, ни через десять. Он оставил меня совершенно одну.

Впрочем, как ни странно, мне быстро нашлось чем заняться.

На изучение диковинных комнат, что переходили одна в другую, мне отвелось не так уж много времени, потому что едва я успела прийти в себя после всего происходящего, как в двери постучали. Хвала всем подземным и надземным богам, разорванное Айшем платье мне удалось заменить на легкий наряд, напоминающий халат без рукавов. На ощупь он напоминал чистый шелк, хотя я готова была поспорить, что жучки-шелкопряды не имели к странным нитям никакого отношения. Ткань была легкой, как пух, казалось, ее можно разорвать одним прикосновением, однако, как ни странно, все оказалось с точностью до наоборот. Ее прочность была поразительной и напоминала… паутину!

Догадка взорвала сознание яркой вспышкой, и теперь эта мысль не выходила у меня из головы. Все шаррвальские ткани были очень странными, не такими, как в Шейсаре. И теперь казалось, что секрет по крайней мере некоторых нарядов мне удалось разгадать, хотя разгадка и звучала фантастически.

В общем, надев удивительную голубовато-белую накидку и подпоясав ее заплетенной в косичку серебряной веревочкой, я подбежала к двери. Вряд ли Великий Айш стал бы стучать перед тем, как вернуться, поэтому я особенно не беспокоилась.

Так и вышло. За дверью в соседнем помещении стояла светловолосая шаррвальская девушка с подносом в руках.

– Будьте, пожалуйста, как дома, ала, – проговорила она, не поднимая склоненной головы. – Я хотела бы завтрак принести вам и Великому Айшу.

– Айш уже ушел, – пожала плечами я, тут же перехватывая заветный поднос.

Девушка на миг растерялась, но тут же пришла в себя. Посмотрела на меня светлыми зеленовато-голубыми глазами и кивнула. На ее худом бледном лице появилось такое выражение, словно она все понимает.

От этого мне, признаться, стало несколько неловко.

– Вам помощь не нужна ли, ала? – спросила она в шаррвальской манере менять порядок слов.

Впрочем, к местному выговору я уже привыкла и не обращала внимания.

– Спасибо, завтрака вполне хватит, – кивнула я, надеясь, что она не будет развивать тему того, чем закончилась наша встреча с Айшем. А то вдруг у них тут каждый раз отчет отдавать полагается? Мол, так и так, «было три раза на стуле и столе, один – на потолке. Надеюсь забеременеть уже завтра».

Вообще, тот факт, что на самом деле у нас с Айшем фактически ничего еще и не было, меня безмерно радовал. Хотя и оставлял в недоумении. Ведь Лориавель ясно дала понять, что полубогом движет лишь жажда продолжить род и, собственно, именно для этого ему и приводят все новых и новых женщин.

В моем же случае оказалось, что великий шаррвальский идол вовсе никуда не торопится. В любом случае мне это было на руку, и грех жаловаться.

– А как тебя зовут? – успела я спросить девушку, едва она развернулась, чтобы с поклоном удалиться.

– Я Мириаль, старшая служка теларана и гнезда царицы.

Я оглядела ее, отмечая узкое платье из довольно плотного материала, явно теплого и удобного, обратила внимание на его темный неброский цвет и небольшую вышивку по краям рукавов и подола. Девушка была очень худой и светлокожей, как и большинство шаррвалек.

– Не хочешь позавтракать со мной? – попробовала позвать я ее к себе, чтобы заодно выспросить у местной работницы, как тут все устроено.

Но, к сожалению, девушка быстро замотала головой, испуганно подняв ладони вверх.

– Нет, что вы, благородная ала! Не могу я позволить себе с избранницей божества трапезу делить! Прошу, ала, простить меня. Я приду попозже, поднос чтобы забрать.

Опять поклонилась и попятилась назад, уже через мгновение исчезнув в коридоре.

Мне оставалось только надеяться, что не все в этом дворце будут шарахаться от меня так же, как Мириаль.

Захлопнув за девушкой дверь, я утащила к себе поднос, ломившийся от яств, который мы, судя по всему, должны были разделить вместе с Айшем. Теперь же все гастрономические сокровища достались мне одной, чему я была безмерно рада. Голод не тетка и даже не дядька. Время шло к обеду, а у меня во рту до сих пор не было ни крошки.

Поставив поднос на большой каменный стол, высотой мне по грудь, я не без труда забралась на высокий стул с хрупкой на вид спинкой, напоминающей кружева, вырезанные из чьей-то желтоватой кости. Схватила глубокую зеленую миску с золотой эмалью и глубоко втянула дивный аромат незнакомого блюда. От него шел легкий пар, а рядом лежала уже знакомая ложечка-вилка, которой следовало блюдо употребить.

Не став дольше тянуть, я зачерпнула ароматное варево, напоминающее необычное жаркое, и положила себе в рот. Вкусовые сосочки обожгло резким ярким вкусом, заставившим на миг замереть. Впрочем, уже через мгновение я наворачивала угощение за обе щеки, вспоминая старую поговорку в нашей далеко не самой богатой провинции:

«Тот харчами перебирает, кто аспидами зад подтирает, а коль и контии[3]3
  Контий – медная монета в Шейсаре.


[Закрыть] тебе не поют, то и ешь что дают».

Тетушка частенько мне это говаривала, когда ставила на стол кастрюлю перловки на воде, потому что ничего больше не было.

С тех пор я привыкла быть не слишком привередливой в еде. К тому же, если уж честно, еда в Стеклянном каньоне хоть и была необычной, невкусной ее назвать было совершенно невозможно! Я умяла тарелку горячего так быстро, что и заметить не успела. И только под конец сообразила, что это было какое-то незнакомое мне мясо с маленькими грибами и зеленью.

Кроме этого на подносе лежал серый хлеб с тертым сыром, тонко нарезанные колбасы нескольких сортов, зеленый травяной паштет, салат из каких-то трав, похожих на разноцветный мох, незнакомые ягоды и три кувшина напитков. Фруктов и овощей не было.

И если подумать, то откуда бы им взяться? Под землей почти ничего не растет. И даже то, что тут есть цветущий розовый рододендрон, было удивительным. Ведь без солнечного света даже мелкие растения не живут. А уж тем более деревья. Однако, видимо, тот самый Турмалиновый рододендрон и впрямь был растением магическим.

Я попробовала все, что было на подносе, после чего запила угощение уже знакомым соком тираана. Дышать сразу стало чуточку легче, и впрямь этот гриб мягко успокаивал расшалившиеся нервы, да и кисло-острый вкус освежал и бодрил. Остальные два кувшина явно содержали какой-то алкогольный напиток, поэтому я не стала им злоупотреблять.

Едва я закончила трапезу, как в дверь постучали и на пороге снова появилась Мириаль.

– Могу поднос я забрать? Понравилось ли угощение але? – спросила она, потупив взгляд. – К сожалению, нет у нас привычных блюд, которыми питались вы в Шейсаре, уважаемая…

– Нет, что вы, спасибо, было прекрасно! – поторопилась я сказать.

Служанка подняла на меня удивленные глаза и улыбнулась.

– Это прекрасно, ала, рада я, что вы не в расстроенных чувствах.

– С чего бы мне в них быть? – только и успела спросить, уже формируя в голове вопрос, который хотела задать девушке еще в первый раз.

Что-то там она говорила про некое «гнездо царицы», а я совсем не успела уточнить, о чем идет речь. Однако и сейчас момент подобрать не удалось, потому что за спиной служанки появилась еще одна женская фигура, рядом с которой, будто тени, стояли двое мужчин.

– К сожалению, обычно девушки с поверхности не радуются встрече с нашим Великим Айшем и не понимают чести, оказанной им нашим народом, – раздался мягкий голос незнакомки, и звучал он удивительно правильно. Даже как-то непривычно.

И, окинув ее фигуру, облаченную в тонкий, сверкающий каменьями наряд, я поняла, что передо мной крайне важная особа. Очень может быть даже, что это была та самая царица…

– Сахашенаас, моя госпожа, – проговорила Мириаль и тут же низко склонилась, подняв обе руки вверх с торчащими мизинцами.

Примерно такой же жест я недавно видела у Лориавель, и теперь становилось ясно, что это какой-то местный ритуал. Слово «сахашенаас» же и вовсе заставило меня нахмуриться и крепко задуматься. Что-то оно мне напоминало.

– Сахашенаас, Мириаль, – ласково кивнула незнакомка, грациозно махнув рукой.

И тут же служанка подхватила мой опустевший поднос и скрылась в коридорах. Я же осталась наедине с этой странной особой, которая явно заинтересовалась моей скромной персоной. Она сделала в мою сторону несколько неторопливых маленьких шажков, затем с улыбкой повернулась к мужчинам, что следовали за ней, словно телохранители, и те отстали на пару шагов.

Я оглядела мужчин внимательнее. На них были черные костюмы непривычного кроя, без рукавов, со стоячими острыми воротниками, уголки которых были отделаны металлом. На поясе болтался довольно узкий по меркам Шейсары ремень, с которого свисали тонкие украшения-иглы. На ногах плотно сидели штаны, уходящие вглубь мягких сапог.

А незнакомка при ближайшем рассмотрении оказалась молоденькой и хрупкой девушкой с задорным, немного наивным личиком и яркими раскосыми глазами цвета хрусталя. Ее радужки были голубыми, но настолько светлыми, что создавалось впечатление, что они и вовсе прозрачные. Лишь черный зрачок внутри горел ярким чернильным пятном.

– Не возражаете, если я пройду, ала? – спросила она осторожно, склонив голову набок и слегка покраснев. – Неловко общаться в коридоре. Впрочем, если я вас затрудняю…

– Нет-нет, что вы, – замахала руками я, тут же освобождая проход в комнаты, которые даже не были моими. – Располагайтесь, пожалуйста. А вы кто?

За девушкой захлопнулась дверь, и мужчины, что ее сопровождали, остались по другую сторону, лишь напоследок бросив на меня несколько острых, цепких взглядов.

Ну точно охрана!

– Меня зовут Фелидархат, – улыбнулась она, подняла тонкую белую ладошку с растопыренными пальцами и пошевелила каждым из них. Со стороны стало казаться, что это паучок, который болтает всеми пятью своими лапками. – Но ты можешь звать меня просто Фели. Я царица Стеклянного каньона.

У меня дар речи пропал. Я снова оглядела молоденькую девушку, почти девочку с виду, и судорожно начала соображать, как мне следует приветствовать такую важную особу.

– Очень приятно познакомиться, – выдавила из себя нервно, поклонилась, а затем не нашла ничего умнее, как повторить жест «дерганье паучьих лапок».

Фелидархат широко улыбнулась, и ее светлые глаза заблестели в полумраке.

– Похоже, тебе у нас нравится, да? – Сложив руки в замок, с благородно выпрямленной спиной она проследовала в комнату так, словно прекрасно знала тут все.

Впрочем, вряд ли царица могла чего-то не знать в собственном дворце. Но, несмотря на этот очевидный факт, под ребрами екнуло, стоило представить эту хрупкую девочку, бродящую по покоям Айша.

Только с чего бы мне переживать?

Я встряхнула головой, постаравшись отвлечься. А то так грибов наешься, грибного сока упьешься, а потом мысли всякие дурацкие в голову лезут.

– Ну… у вас очень красиво, – не стала скрывать я того, что думала на самом деле.

Царица тем временем села на высокий диван, вырезанный из камня и накрытый огромной черной шкурой. Сверху лежало не меньше дюжины подушек, поэтому на нем наверняка было достаточно мягко.

– Еда необычная, – продолжала я, скромно присев в каменное гнездо, напоминающее кресло, что стояло напротив дивана. Тут тоже гладко вытесанный монолит был укрыт шкурой, но подушек не оказалось. – И вкусные напитки. Я бы сказала, что на улице и в коридорах каньона довольно прохладно, но здесь, в замке, вполне тепло и уютно.

Царица улыбнулась, подняв светлое лицо и простодушно оглядев комнату. В ее глазах словно бы читалась любовь ко всему, что ее окружало в этом месте, и едва она открыла рот, чтобы ответить, как мои догадки оправдались:

– Мне кажется, что Стеклянный каньон – самое красивое место в мире, – ответила она, погладив черную шкуру. – Хотя я больше нигде и не была. Но мне понятно, что тебе – девушке, привыкшей жить под светом палящего солнца, – наш город будет видеться мрачным и чужим. Это нормально. Не стоит щадить мои чувства.

– Нет, что вы, Фелидар…

– Просто Фели, – покачала головой она. – К чему эти церемонии? – продолжила, приподняв брови. – Может быть, через полгода ты станешь священной айяалой, женой Великого Айша. Вы вместе начнете род новых людей – тех, кто будет осенен благодатью Красной матери. Твои дети могут стать первыми из народа хекшаррахний – наполовину людей, наполовину пауков!

Меня бросило в дрожь от этой новости. Собственно, что-то такое мне уже говорила Лориавель, но тогда, похоже, большая часть информации не отложилась в голове. А вот теперь все потихоньку становилось на свои места.

– Ты, наверное, не знаешь, – внимательно посмотрела на меня девушка, склонив голову набок, а затем и вовсе покачала ей. – Бедняжка, столько потрясений, и еще я тут со своими рассказами. Прости, я, наверное, пойду.

И она встала, развернувшись и приготовившись исчезнуть где-то в коридорах каменного дворца, как и Мириаль до нее.

– Нет-нет, постойте! – почти взвизгнула я в ужасе от того, что она сейчас уйдет и так мне ничего и не расскажет. – Никакая я не бедняжка, все в порядке! Вы лучше расскажите…

– Называй меня на «ты», пожалуйста, – с виноватой улыбкой проговорила царица. – Тебя же зовут Эвиса, да? Красивое имя. Эвиса, ты можешь стать Светоносной царицей, и все этого очень ждут. И мне хотелось бы, чтобы ты чувствовала себя хорошо, чтобы была как дома. Хотя я и понимаю, что в нашей вечной тьме, наполненной грибами и солаанами, это будет сложно.

От ее слов меня пробрали холодные мурашки. Ведь и впрямь, если получится так, как они тут все надеются, то в промозглых пещерах Стеклянного каньона я буду жить до скончания своих дней.

Ужас!

А как же солнышко? Пение птичек? Как же вечное бормотание моей недовольной тетки?

– Так что там с первыми из народа хекшаррахний?.. – спросила я, сглотнув ком в горле.

Пожалуй, этот вопрос меня пока беспокоил больше всего.

– Ну как… – задумчиво протянула Фелидархат и перекинула на плечо одну из десятка маленьких белых косичек, что огибали ее голову, как гребни, от самого лба до затылка. Она намотала на палец светлый кончик и прикусила губу, словно не знала, что сказать. Или как объяснить мне нечто ужасное… – Великий Айш – уже первый хекшаррахний. Это произошло десять лет назад.

С этими словами она снова села на диван, но на этот раз на самый краешек, придвинувшись ко мне, словно собралась рассказать страшную тайну.

– В Айше поселилась сила Красной матери вследствие священного ритуала, который наконец удалось провести нашим жрецам. Мы молились о том, чтобы это случилось, веками. И вот, наконец, рок смилостивился.

– То есть десять лет назад Великий Айш стал Айшем? – уточнила я. – А до этого он был… кем?

Царица пожала хрупкими плечиками, которые не скрывало платье. Напротив, их, как бриллиант, плотно обхватывала оправа из серебряной цепи, украшенной зелеными и прозрачными каменными капельками.

Я отметила, что Фелидархат была очень красива тонкой, какой-то эфемерной красотой. Шаррвальская бледность и худоба, созданная отсутствием солнца, в царице превращалась в неземную привлекательность.

– Я никогда не интересовалась. Знаю лишь, что в нем течет кровь повелителей Шейсары. Поэтому полагаю, что когда-то он был мираем.

Она фыркнула и скривилась, словно сказала что-то неприятное, но я не обратила на это внимания, увлеченная собственными мыслями. Ведь мне вдруг стало ясно, что в своих догадках я не ошиблась. Айш был нагом!

– А как же его хвост? – подавшись вперед, спросила я, и царица откровенно неприязненно сжала губы.

– Полагаю, что этот неприятный отросток Иль-Хайят исчез навсегда, – ответила она, слегка приподняв подбородок.

Я невольно выпучила глаза, не ожидав такого ответа. Хотя если подумать, то что странного в неприязни шаррвальской царицы? Ведь и в Шейсаре то же самое можно было бы услышать про паучью задницу Великого Айша.

И все же у меня не укладывалось в голове, что Фелидархат так не любит змеиные хвосты. Мне, выросшей фактически в городе змей, это было удивительно. И пускай мираев я видела крайне редко, чаще встречаясь с мильерскими расами, вся культура Шейсары так или иначе крутилась вокруг змей.

В Стеклянном каньоне же было все наоборот. И, похоже, змей здесь ненавидели так же, как у нас терпеть не могли пауков.

– То есть Айш теперь всегда выглядит так… как полу… бог… – отрывисто констатировала я, пытаясь понять, кого тогда видела в пещерах. С человеческими ногами.

– Нет, отчего же? Вовсе нет, – покачала головой царица, снова улыбнувшись. – Великий Айш частенько принимает человеческий облик, чтобы снизойти до нас, простых людей. Чтобы нам было привычнее. Айш – очень благороден и милостив к своим верным слугам.

– Вот как? – нахмурилась я, сама не заметив как.

Получалось, что сегодня ночью он вполне мог сменить свою паучью задницу на ноги, но решил этого не делать? Так, что ли?..

Внутри что-то возмущенно перевернулось и запульсировало ядовитым язычком пламени.

– Да-да, – закивала царица, а потом ее лицо расстроенно вытянулось. – А что, с тобой он был как хекшаррахний, да? Бедняжка, тебе, наверное, тяжело пришлось?

Она подняла руку и коснулась моего плеча, осторожно погладив. Но тут же убрала.

– Ну что делать, тяжела доля алы, – вздохнула она, не дождавшись моего ответа, пока я мысленно представляла, как душу своего зеленоглазого спасителя. – Хотела бы я тебе помо…

За дверью что-то бухнуло, и царица нервно обернулась и замолчала. Затем виновато улыбнулась и поднялась с дивана, поторопившись к выходу.

– Что… ты куда?

– Прости, Эвиса, мне нужно идти: дела, – сказала она, затем постучала в дверь, и та тут же распахнулась. За порогом ее уже ожидала охрана. Однако царица нашла мгновение, чуть наклонилась и шепнула мне, подмигнув:

– Надеюсь, мы еще не раз поболтаем. Не скучай!

Я несколько ошарашенно кивнула, и царица исчезла в переходах дворца. Мне же ничего не оставалось, как вернуться в покои Великого Айша, откуда меня никто не выгонял.

Едва я оказалась одна, как поспешила исследовать оставшиеся в моем распоряжении комнаты.

Здесь было очень красиво! И я ни разу не обманула Фелидархат, когда говорила, что Стеклянный каньон мне нравился. Я отродясь не бывала нигде, кроме своей провинции Нижней Шейсары. А тут, под землей, все было словно в ином мире!

Красивые статуи, драгоценные камни, стрелы хрустальных цветов, стоящие в вазах вдоль стен, каменная мебель и столы в форме грибов. Дойдя до самой крайней из полукруглых комнат Великого Айша, я обнаружила спальню с поистине громадным круглым ложем, выстланным периной, напоминавшей облако.

Я мгновенно покраснела, представив, как в этой постели легко помещается целиком крупная фигура Великого Айша вместе со всеми его паучьими ногами. И мое маленькое тельце также легко притулилось бы рядом с ним…

Меня бросило в жар, стало не по себе.

Я отвернулась от постели и подошла к высокому камину в виде распахнутой клыкастой пасти какого-то зверя, подозрительно напоминавшего солаана. Каменные зубья торчали вверх и вниз в таком невероятном количестве, что невольно подумалось: если у этой твари в жизни столько же зубов, то смерть в них должна быть просто кошмарной.

Собственно, больше ничего особенно интересного обнаружить не удалось. В этот день мне ещё дважды принесли поднос с едой, и так стало ясно, что дело подошло к вечеру.

Поскольку почти все это время я нервничала и переживала, опасаясь нового появления Великого Айша, то после ужина меня начало стремительно клонить в сон. Устроившись на громадном круглом ложе в блаженном одиночестве, я стала засыпать, провалившись в мягкую перину, будто в облако. И сама не заметила, как в комнате кроме меня появился кто-то ещё…