Текст книги "Качели. Стихи"

Текстиль

Текстиль. Мысли и чувства тактильны, острый недостаток прикосновений, объятий и мягкости. Не по порядку приход гостей, далёкие рожи. Чешется, не даёт уснуть раздражённая кожа. Одиночество – волдыри, грусть – красные пятна. Теперь посмотри – понятно? Смерть на порядок выше, и не надо за ней тянуться. Трудно уснуть, трудно проснуться.

Календула снов, ромашки событий, пунцовые ядра рододендрона, сухой подорожник открытий, воспоминания прошлого, всё по канону. Бьют по щекам вёслами, стучат маслянистыми крыльями хлёстко по реальности здесь и теперь. Ждём жар-птицу – открыта дверь.

Словно зверь, загнанный в клетку, тоненький волосок на свету искрится, белой нитью приснится, сверкая в полях Италии и в горах Тибета. Песни уже спеты, что раньше питали.

А теперь, пожалуйста, не кричите, дайте текстиля чужой кожи, шёлка, парчи, бархата, или хотя бы твида, джинсы потёртого вида. Никто здесь не ждёт на белом коне принца, все ждут, пока на покой закроется занавес, чтобы прижаться щекой к тёмно-красной ткани чужих танцев, такой пыльной и много помнящей.

Вечер выдался холодный, растёт не по дням. С запахом отравы, что дают кобелям. Мразотные полосы дна, вспышкой – далёкая весна, ренессанс событий и аналогий, экспериментов, сравнений. Тут просто – либо звук, либо трение. Ноты-губы-текстиль-раскраска, не обижайтесь только на мой неласковый, в основании надломленный стиль.

2011

Препар

Грудная клетка спрятала три чистейших граната. Огромных, живых, трепещущих, робких. Боятся мира и света, сидят в коробке, фильтруют кожей сигналы внешние.

Ветры вешние придают любопытства и смелости. Напиться чистого спирта воздуха, мшистой прелости, пряности, вкусности, и забраться внутрь тебя, посмотреть на твои внутренности. А там уж по ситуации – вскрыться, пришиться, срастись, или напачкать, чем-нибудь заразить.

Лёгкие тревожно дрожат, только очень медленно. Сердце в алом сиропе лесных ягод, в бликах белых. Кости зловещи – хотят меня отпугнуть, но я продолжаю путь, мне не страшно обхватить позвоночник рукой, без перчаток даже. Пусть это будет самый глубокий мой поцелуй.

В подробностях анатомических я тебе его нарисую.

2011

«Разложи мои чувства по ящикам…»

 
Разложи мои чувства по ящикам,
И отдельно – всё настоящее.
Не заметили мы, но играя в пьянящие
Салки весны, всё растоптали.
 
 
Разложи мои чувства по ящикам,
Самые ценные – снизу, строем,
Так, чтобы их не найти посторонним,
И не шагнуть с карниза.
 
 
Земля оденется в белые ризы
И обагрится рубинами свежей, горячей.
Рассортируй мои чувства по ящикам
Первыми, а слова потом.
 

2011

«Рассветы – лишь наша выдумка…»

 
Рассветы – лишь наша выдумка,
Их отменить так легко,
Как шарик падает в выемку
И льётся на пол молоко.
 
 
И в драме, что пишет сознание,
Обвенчаны мы давно,
И в жизни из всех состояний
Нам лучшее не дано.
 
 
Тревожно на тихих улицах,
И давят мешки облаков,
И дымом извечным курится
Не-здесь-не-сейчас-любовь.
 
 
На ветках остались искорки
Того, что горело в тебе,
И что для меня немыслимо.
Души не бывает две.
 
 
И если бы в маленькой комнате
Я не зажигала свет,
То и фантазией полностью
Меня б не вырвало, нет.
 

2011

Я была влюблена в тебя

Я была влюблена в тебя, ещё когда огромные глыбы льда не наползали на нагло дразнивший их берег. Не спала по ночам, неуклюже тасуя в усталых руках тысячи вариантов.

Я была влюблена в тебя так же сильно как влюблена сейчас, с той лишь разницей, что права обнять тебя не имела, не имела права тебя провожать, когда ты уходил.

Я была влюблена в тебя ещё в ту пору, когда мои пальцы случайно задели те самые клавиши фортепиано в рандомном порядке, и во всех уравнениях икс равнялся печаль.

Я была влюблена в тебя, даже тогда, выбирала пути и расставляла ловушки, и когда говорила тебе о чувствах в смягчённых формулировках, то сама себе я казалась похожей на Анну Каренину, готовую прыгнуть под поезд, который сейчас подойдёт. А ведь могло быть и не по пути.

Я была влюблена в тебя, сдаётся мне, уже когда родилась, но тебя рядом не было, поэтому я разразилась истошным криком.

Я была влюблена в тебя, даже когда всех разлюбила, было страшно считать, что кто-то мог бы придумать мою жизнь, забыв вписать и тебя в эту рваную повесть.

Ну и чем, скажите же, это – не доказательство бытия бога?

2012

Хочешь, я буду любить тебя по расписанию?

Хочешь, я буду любить тебя по расписанию? Хочешь? В моей груди будет становиться тепло, если ты рядом, а уходя, мы выключим свет. Хочешь, я поверю во все чудеса разом, когда услышу, как ты дышишь во сне, а на следующий день опять всё будет по-прежнему? Хочешь?

Ты не умеешь любить, но в этом есть для меня какой-то вызов. Как будто бы я, считая себя в деле любви мастером, сделаю невозможное. Как всегда. Я люблю делать невозможное для тебя.

Мой живот нагреется, пои пальцы растают, когда я увижу твою улыбку. Моё сердце раскроется, чтобы показать тебе, что бывает внутри. Ты думаешь, «у меня внутри» – это что-то пошлое, это какой-то сальный намёк. Но ты просто не умеешь любить.

И все наши камни, и чашки, и клетки, и органы умрут, когда я уйду. Когда за мной закроется дверь, у них не станет души.

Хочешь, я буду любить тебя по расписанию?

2016

Лабиринты

Фонари разматывают клубки воспоминаний. Уютные руки, тепло, стук сердца, стыкуемся как влитые. Много могу найти себе оправданий. Но было так близко, клеилось склизко, жалеешь ли ты? Я —

Да, хотя и не вижу альтернативы. Остаться вместе было нам невозможно, говорила мама, под кожей мы существа из разных миров. Ты оттуда, где падают и горят красиво, я оттуда, где простое сложно, а сложное – это как?

Фак де полисе, Мама, ама криминал, ама крип, лал. Умею наламывать дров и разрушать то, что дорого. Не привязываюсь к вещам, ничего не помню.

Мне наверно, вселенная сыпанула тебя в ладони как отменного героина, она хотела, чтоб я хоть на что-то в этой жизни подсела. Ванильные шутки про личный сорт, руки проходят сердце насквозь, милорд, улыбка срывает кожу, и искры в глазах толкают в открытый космос.

Но я все равно ушла. Прикольно, да? Рек бурлящая полнота и морей тоскливая даль лечат меня теперь. Ты не врываешься в этот мир и вежливо не стучишься, тебя просто нет, ты бредовый сон, розовый слон с рельефом ключиц, с запахом сказки. Ты не реален.

Однажды мой Бог приказал мне не оставаться, не останавливаться. Как пляшут медведи на раскалённом железе, так я бегу по потокам ветра. Я заколдованная маленькая леди в башмачках из заговоренного фетра.