Текст книги "Замок тайн"

Вечером, как ни в чем не бывало, она нарядилась и отправилась в Уайтхолл. Она хотела поговорить лично с Кромвелем, но, видимо, выбрала не лучшее время. Оливер был пьян в стельку. Поначалу он пристально и исподлобья глядел на нее, слушал ее взволнованную речь. Ева в платье с низким декольте, нервничающая, трепетная, была чудо как хороша. Взгляд Кромвеля загорелся, он подошел поближе.

– Конечно, дитя мое, я поговорю с вашим отцом. Я ведь тоже хочу, чтобы вы стали моей дочерью, моей милой маленькой девочкой.

Ева взвизгнула и отпрянула, когда он попытался ее облапить. Она хотела сдержаться, но ее вдруг охватило такое отвращение, что она не выдержала и прежде чем отдала себе отчет в том, что делает, отпустила Оливеру звонкую пощечину.

Обратно она бежала себя не помня. Дома долго металась из угла в угол, рвала кружевные манжеты. Все было кончено. Но какое же облегчение она испытала!

Ее больше не приглашали в Уайтхолл.

Ева осталась в Лондоне, но ненадолго. Слишком много протеста и гнева накопилось в ней, чтобы она не совершила очередное безрассудство. Лондон бурлил, и однажды, увидев за окном шествие женщин, направлявшихся к зданию парламента, она надела чепец и передник и примкнула к демонстранткам. Она оказалась в колоне женщин-петиционерок, требующих, чтобы в мирное время прекратились военные суды и расстрелы. Кто-то протянул бутылку с бренди, и она отпила. Многие женщины были в подвыпившем состоянии, они шумели, ругались, стучали в двери парламента, грозились силой захватить лидеров парламента и потопить их в реке, бросали камни в окна. Еве стало весело. Когда из здания парламента к ним вышел пожилой почтенный пуританин и стал просить их разойтись, женщины подняли крик:

– Разве мы тоже не подобие Божье? Разве мы не заинтересованы в свободе, какую вы, олухи, нам обещали?

Джентльмен махал руками и уверял их, что их требования ни на что не похожи. Кто-то крикнул в ответ, что они необычны не более, чем поведение членов парламента, отрубивших голову помазаннику Божьему. В толпе засмеялись и зааплодировали. Ева тоже смеялась. Вот это была жизнь!

Кончилось все плачевно: против них выставили отряд милиции, который стал разгонять толпу кнутами. Началась настоящая давка. Еву едва не растоптали, но чья-то сильная рука выволокла ее из сутолоки. Оказалось – зять Кромвеля Айртон. Красавец, которому Ева недавно строила глазки, грубо потащил ее к Кромвелю. Но, как ни странно, она не испугалась. Было ли тому виной выпитое бренди, азарт драки или давно накопившаяся ненависть к этим лицемерам, но Ева покуражилась вовсю. Она кричала Кромвелю все, что она думает о нем и его семейке. Ее еле уволокли, а к вечеру последовал приказ покинуть столицу.

Теперь Ева стала героиней в глазах роялистов. На первом же постоялом дворе к ней прибыли сторонники монархии, беседовали с ней, рассказывали последние новости. Так Ева узнала, что на севере Англии и в западных графствах идет подготовка к мятежу, молодой Карл Стюарт готовится к войне за трон отца и теперь гнездом восставших стала Ирландия, где собрались значительные силы роялистов и находился флот принца Руперта. Ева оживилась. Ей нравилось участвовать в заговоре. Хотя она понимала, что восставших интересует не столько она, сколько ее отец, имевший в Вест-индской компании значительный флот, она, не задумываясь, написала ему в Лондон, умоляя его примкнуть к восставшим.

Это было ошибкой. У Кромвеля было великолепно налажено шпионское дело, и ее отец имел крупные неприятности. Она узнала об этом, когда Робсарт догнал ее в дороге и, ни слова не говоря, надавал пощечин. Он еще никогда не был столь груб с ней, и Ева испугалась. Особенно когда отец сказал, что, если она не угомонится, он ушлет ее во Францию, где заточит в самый суровый монастырь.

И Ева смирилась. Молчаливая и замкнутая, она вернулась в Сент-Прайори, в объятия нежной Рэйчел и ворчливой тетушки Элизабет.

– Мне кажется, эти стены станут моей могилой, – грустно обратилась она к родным пенатам, оглядев темные своды старого аббатства.

Конечно, это не входило в ее планы. Более того, сейчас Ева как никогда сильно ощутила, насколько ей хочется не просто жить, а наслаждаться жизнью. Ужасно, что ее молодость пришлась на годы революции и гражданской войны, но это не означало, что следует отказаться от плотских радостей, от желания любить, выйти замуж, рожать детей. Да, ей нужно замуж, ибо теперь, в свои двадцать шесть лет, она отчаянно боялась остаться старой девой, повторить судьбу жалкой тети Элизабет, «невесты стариков», как ту шуточно называли в округе, ибо сестра Дэвида Робсарта четыре раза была помолвлена, всякий раз с людьми гораздо старше себя, но так ни разу и не предстала перед алтарем. Это сделало тетушку желчной, чопорной, излишне суровой к грехам и малейшим проступкам других. Ева панически боялась повторить ее судьбу. К тому же однажды в лавке Ева услышала, как две почтенные матроны достаточно громко обсуждают ее.

– Наша красавица что-то заневестилась, – заявила одна, а другая цинично заметила:

– Да кто на ней женится, на этой распутнице?

Ева сама понимала, что ей пора замуж. Не только ее разум, но и тело требовали этого. Она сходила с ума от беспричинных желаний, ее воображение будоражили сладострастные сны, она стала нервной, вспыльчивой, часто плакала без причины. Теперь она была готова на любое безумство. Еще по дороге из Лондона она сошлась с одним роялистом, и взрыв чувственности, какой она испытала, отдавшись малознакомому мужчине, привел ее к выводу, что не только с возлюбленным можно получить наслаждение. Теперь, живя в Сент-Прайори и изнывая от плотских желаний, она решилась на шаг, какой ранее сочла бы немыслимым. У них был работник Джек Мэррот, привлекший ее почти животной силой и красотой. И хотя Ева только глядела на него, он скоро понял, что нужно от него госпоже, сам нашел ее, а она и не думала сопротивляться. Более того, потом она сама стала искать встречи с ним, и, хотя их животные быстрые соития и возмущали ее, они несли радость и успокоение ее жадному телу. Она презирала себя за это и видела единственный выход из столь унизительного положения только в замужестве.

Однако выбрать себе партию оказалось не так-то просто. Одни разорились, другие впали в пуританство, третьи скрылись за границей.

Ответ пришел сам собой, когда однажды, охотясь с соколом – забава, которую она так любила, – Ева столкнулась со Стивеном Гаррисоном. Теперь она поглядела на него совершенно иными глазами. Былой воздыхатель, друг в тяжелую минуту и просто привлекательный мужчина, который к тому же пользовался почетом в округе. А главное, в нем ни на йоту не чувствовалось того лицемерного ханжества, которое Ева так презирала в пуританах. Его ненавязчивое щегольство, какое-то ироничное чувство юмора и та легкость, с какой он обращался с ней, очаровали капризную красавицу. А главное, он был так ловок и силен, что Ева едва не стонала от желания оказаться в его объятиях.

Дома она отыскала хлопотавшую в кладовой Рэйчел.

– Малютка, что ты можешь сказать о полковнике Стивене?

Она была слишком озабочена собственными мыслями, чтобы заметить, как вдруг безудержно покраснела младшая сестра.

– Его очень уважают, – запинаясь, начала девушка. – Он любезен в обхождении и добр. Очень добр, но и непреклонен. Без него Захария Прейзгод полностью подчинил бы округу. А так Сти… мистер Гаррисон… Он стал теперь достаточно богат. Я слышала, после смерти отца ему досталось несколько акров хорошей земли, и дядюшка говорил, что полковник получает с них более сорока фунтов годового дохода. К тому же он открыл свое шерстяное дело в Уайтбридже…

Ева слушала ее и чуть кивала собственным мыслям, но в следующий миг нахмурилась.

– Что ты сказала?

– Говорю, Рут Холдинг давно заглядывалась на него, и месяц назад он попросил ее руки. Теперь они помолвлены.

Ева опешила и тут же разозлилась. Этого нельзя допустить! Чтобы такой самец, как Стивен Гаррисон, достался бледной мыши Холдингов?!

Возникшее препятствие только подстегнуло стремление Евы покорить Гаррисона. А уж она была умелая соблазнительница, весь опыт ее вращения при дворе был тому порукой. И хотя она начала издалека, но тем не менее отступать не собиралась. Якобы случайные встречи сменила дружба. Ева была со Стивеном простодушной и приветливой, но в то же время веселой. Теперь Стивен все чаще начал наведываться в Сент-Прайори, и Ева веселила его, смешила, ему было так хорошо и интересно с ней. Когда он уезжал, она глядела ему вслед с такой грустью, что Стивен каждый раз оглядывался и часто возвращался.

Но тут неожиданно вмешалась Рэйчел.

– Что ты делаешь, Ева? – почти кричала обычно спокойная младшая сестра. – Стивен ведь обещался Рут Холдинг!

Ева окидывала сестру горящим взглядом.

– Ты что, тоже стала лицемерной ханжой, Рэйчел? Или ты считаешь, что эта мышь Рут – соперница мне?

Рэйчел как-то сразу сникла.

– Делай как знаешь, Ева. Но Рут… Наверное, она так страдает.

– Страдает? О, да! Будьте покорны, я уж заставлю ее пострадать. Но тебе-то что до этого, малышка? Лучше смотри на меня и учись, как надо бороться за свое счастье.

– Счастье… – эхом повторила Рэйчел. – Но ты хоть любишь его, Ева?

– Я? – Ева счастливо расхохоталась и, кружа вокруг Рэйчел, стала цитировать из «Песни Песней»: – «О, как ты прекрасен, возлюбленный мой! Волосы твои душисты. Ноги твои как мраморные столбы. Живот твой точно ворох пшеницы, окруженный лилиями». Эй, ты куда?

Рэйчел вышла, сгорбившись, как старуха.

Одновременно с тем, как Ева превращала каждую встречу со Стивеном в фонтан радости, страсти и веселья, она постаралась рассорить его с Рут. Ева специально постаралась распустить слухи, что уже стала любовницей полковника. Верная Нэнси очень помогала ей в этом. Однажды горничная прибежала к госпоже с сообщением, что видела, как Стивен вышел из дома Рут, сердито хлопнув дверью, а из открытого окна вовсю неслись рыдания его невесты. В другой раз Рэйчел поведала Еве, что видела, как Сара Холдинг прилюдно стала кричать на Стивена, будто он понапрасну мучает ее дочь.

Ева лишь посмеивалась. Что ж, пусть уже сейчас убедится, на какой истеричке он намеревался жениться и что за мегера его будущая теща. Ева же неизменно встречала Стивена улыбкой, никогда ни в чем не упрекала и ждала своего часа. Однако постепенно она начала волноваться. Ей было ясно – Стив мучается, что влюбился в Еву без памяти, однако его суровое понимание долга и пуританская мораль могли вынудить его исполнить задуманное и выполнить обещание жениться на Рут.

Тогда она решилась на отчаянный шаг. Ева видела, как часто глядит на нее полковник, как напрягаются его скулы и горят глаза. В том, что он желает ее страстно, она не сомневалась. И однажды в полдень, когда они в одиночестве прогуливались у ручья, она сделала вид, что ей стало дурно, и упала в его объятия. Когда мнимый обморок миновал, Стивен уже целовал ее. Ева не стала вырываться, сама обняла его, отвечая на поцелуй. Страсть прорвалась сама, когда она в исступлении стала кричать и кусать его за плечо. Но Стивен уже не мог остановиться и лишь застонал. Вскоре и его накрыла волна высшего экстаза, он жадно приник к этому содрогающемуся в его руках нежному телу.

Когда Ева пришла в себя, Стивен сидел рядом, обхватив колени, и старался не глядеть на нее. Он вздрогнул, когда она погладила его по спине.

– Миледи, то, что произошло, недопустимо… – с мукой в голосе произнес он. – Мы не должны были так поступать… я не должен был. Это страшный грех.

– Какой же это грех, Стив? – мягко промурлыкала Ева. – Грех – это вредить другим… – Она запнулась, понимая, что сейчас они оба согрешили против Рут, но тут же отвлекла его от этих мыслей. – Не мучай себя, милый. Это только мой грех. – Она очень старалась придать своему голосу смиренность, а потом почти выкрикнула, вложив в свой голос всю имеющуюся в ее душе страсть и нежность. – Но я так люблю тебя!.. А любовь и благоразумие не сочетаются, – уже тише добавила она.

Стивен повернулся к ней.

– Вы любите меня? Вы?..

Она засмеялась, наматывая на палец завитки его волос.

– Иначе я бы не пошла на это. Но я не хочу связывать тебя, обязывать тем, что случилось. Возвращайся к своей Рут, если хочешь. Но знай, что Ева Робсарт любит тебя. Давно. С тех самых пор, когда ты, мой герой, мой рыцарь, спас меня в Нэйсби. Но ты всегда был так холоден и учтив со мной. И я боялась… – В ее глазах засверкали слезы.

Стивен привлек ее к себе.

– Боже мой, Ева. Я так счастлив с тобой, но мне невыносимо больно. Что мне делать? Ты так красива, мила… Я не должен был поступать так… Это не по-мужски и недостойно тебя. Прости, я будто сошел с ума.

Она чувствовала это, видела, как вновь дрожат его руки и сбивается дыхание. Что ж, несмотря на свои принципы и воззрения, он снова жаждет ее. И когда Ева вновь стала ластиться к нему, он не смог сдержать себя.

Еве оставалось лишь ждать результатов. Как оказалось, совсем недолго. И недели не прошло, как к ней вбежала взволнованная Рэйчел и сообщила, что Уайтбридж так и бурлит, все обсуждают последнюю новость: Стивен Гаррисон расторг помолвку с Рут Холдинг.

Однако после этого Стивен стал словно избегать Еву, прошел почти месяц, прежде чем она сама нашла его. Теперь она не стала притворяться и так и заявила – раз уж он решил порвать со своей пуританкой, то отчего бы ему не сделать предложение ей? Ведь после того, что случилось между ними, он просто обязан это сделать.

Но оказалось, что Стивен просто ждал приезда лорда Робсарта, чтобы честно попросить у него руки Евы. А до этого… Но Ева счастливо рассмеялась.

– Все это и умно, и глупо. О, Стив, не будь же смешным и обними меня.

Лорд Дэвид Робсарт приехал в Сент-Прайори после рождества 1650 года. Стивен, как и обещал, попросил у него разрешения жениться на Еве. Лорд дал свое согласие. Был подписан брачный контракт, но свадьбу отложили до того момента, когда лорд уладит дела в колониях.

– Вам придется отложить венчание до осени, девочка моя, – сказал лорд Робсарт. – Я хочу, чтобы ты лучше присмотрелась к Стивену.

– Он вам не нравится, отец?

– Мне он очень даже нравится.

И Дэвид Робсарт начал рассказывать Еве, как во время битвы при Нэйсби Стивен почти решил участь сражения: когда роялисты стали теснить вражескую пехоту, только умелое командование Гаррисона, возглавившего рукопашную, пока не подоспела конница Кромвеля, помогло удержать фланг. За это сражение Стивен и получил чин полковника.

Ева нетерпеливо выслушивала все эти речи, пока отец не заметил ее нервозности и не сказал, что хочет отложить венчание дочери, чтобы она более трезво подумала, подходит ли Стивен Гаррисон под то представление о супруге, какого хочет иметь его своенравная дочь.

– Учти, дитя, Стивен хороший парень, порядочный, храбрый. Но он не честолюбец. Он не поднимется выше того, что имеет теперь. Жизнь в провинции его устраивает более, чем блестящая карьера, какую он мог иметь, но от которой отказался… по соображениям чести. Поверь, я даже уважаю его за это. Я бы так не смог, прости меня боже… Но ты-то, Ева! Ты моя дочь, моя плоть и кровь, и я знаю, что тебе нужно от жизни. Поэтому, я настаиваю, подумай: хочешь ли ты стать миссис Гаррисон?

В словах отца было нечто, заставившее Еву задуматься. С одной стороны, ей очень хотелось выйти замуж, да и, по трезвому размышлению, давно пора, а с другой… Так ли уж надо становиться женой мелкопоместного сквайра, притом пуританина, чтобы безвыездно сидеть дома, солить впрок грибы, считать перед стиркой белье, вышивать в долгие зимние вечера и никуда не отлучаться, разве что ходить в воскресенье в церковь, чтобы слушать длинные нравоучительные проповеди или делиться с местными кумушками последними сплетнями? Нет, она мечтала блистать, быть кумиром, вызывать восхищение. Однако, когда она стала говорить с женихом, что неплохо бы ему вернуться в Лондон и, пользуясь родством со знаменитым дядюшкой, поправить свое положение, он лишь замыкался в себе. А когда он заводил с ней речь о будущей семейной жизни – неплохо бы купить мыловарню, на которую снята кромвельская монополия, поставить оборудование и нанять людей, – Ева с трудом сдерживала зевоту.

Отец, пожалуй, оказывался прав, они со Стивеном совсем разные люди. И постепенно, полностью приручив жениха, Ева стала терять к нему интерес.

А потом до нее дошли слухи, что сын казненного монарха Карл Стюарт, потерпев поражение в Ирландии от войск Кромвеля, бежал в Шотландию, где короновался и собрал значительные силы для борьбы за английский трон. Неожиданно у Евы появилась надежда, что вернутся старые добрые времена и республика будет свергнута. Так что же тогда делать ей, ведь она уже будет женой круглоголового?

Потом пришла весть, что войска короля потерпели сокрушительное поражение под Вустером. Даже когда пошел слух, что король избежал гибели и где-то скрывается, Ева больше ни на что не надеялась. Над Англией нависла по-пуритански тяжелая, мрачная тишина, все головы склонились перед всесильным диктатом Оливера Кромвеля, уста онемели, руки опустились. Надежд больше не оставалось.

Тогда-то в голову Евы и пришла мысль ради развлечения шокировать пуританский городок Уайтбридж, смутить умы простолюдинов пренебрежением к их нравам. Хоть какое-то развлечение!.. Развлечение, которое едва не закончилось для нее трагически. И спас ее – силы небесные! – сам король Карл.

Сейчас, думая об этом, Ева не находила себе места. Карл Стюарт. Влюбленный мальчик-принц, теперь возмужавший, смелый, веселый… Как он глядел на нее! Король Англии, пусть и без королевства, но – король, помазанник Божий, который, рискуя своей августейшей особой, встал на ее защиту! Нет, в ее жизни все-таки произошло чудо! И она еще долго будет вспоминать об этом как об одном из ярчайших эпизодов своих приключений. Вспоминать? Неужели это все, что ей осталось?

Ева медленно перевела дыхание. Эта встреча… Разве это не знак свыше? И то, что таилось глубоко в ее сознании, о чем она боялась подумать, вмиг захлестнуло ее. Ведь когда она была так разочарована и растеряна, судьба неожиданно свела ее с наследником престола, да еще при столь необычных обстоятельствах. Она посмотрела на свое отражение в зеркале. Напряженная, красивая, женственная – она вдруг напомнила себе военную лошадь, услыхавшую зов боевой трубы. Чего же она ждет? Разве это не ее шанс? Карл Стюарт здесь, совсем близко, и, возможно, подобного случая больше никогда не представится! Он, король-изгнанник, сейчас как никогда уязвим… и доступен. А ведь он всегда восхищался ею. Пленить короля, подчинить его, увлечь… Кто знает, к чему это может привести? Ей необходимо использовать эту возможность и женить его на себе. О своем женихе Ева почти не вспоминала. В конце концов, Стивена всегда можно придержать про запас.

Ева придирчиво оглядела себя. Разве она не хороша, чтобы свести с ума любого? Эти васильково-синие, миндалевидные глаза в обрамлении черных ресниц и тонких, будто прочерченных рукой умелого художника, бровей, контрастирующих с золотым блеском волос, эти нежные щечки и красивые зубы, и особенно точеный, словно лепесток лилии, изящный носик. Ее дядя говорит, что такое лицо не может принадлежать добропорядочной женщине. Глупости! Она словно ангел. И вести себя будет как ангел. Она не даст понять Карлу, что узнала его. Он ведь так изменился! Да, она будет изображать саму невинность, воспылавшую чистым чувством к своему спасителю. Правда, Карл на пять лет моложе ее. Чепуха! Кожа у нее по-девичьи гладкая и белая, чистая линия подбородка, рот почти по-детски припухлый. Ева была довольна собой. Единственным своим недостатком она считала несколько короткую шею. Вот шейка Рэйчел… Ерунда, Ева всегда знала, как скрыть это и подчеркнуть свои прелести. А вот у Рэйчел не было ни малейшей фантазии и умения преподнести себя.

Она оглянулась. На каминной полке стояли часы с черненым серебряным циферблатом. Уже три часа. Следует поторопиться. Ей необходимо выглядеть просто сногсшибательно, чтобы и следа не было от той истерзанной женщины, какую Карл видел, уходя из церкви.

Ева принялась яростно трясти колокольчик.

– Нэнси!

Когда запыхавшаяся горничная вбежала в покой, она так и накинулась на нее:

– Где моя душистая пудра и ларчик с румянами? И нагрей быстренько щипцы для завивки волос. Мои волосы стали ни на что не похожи, их надо немедленно привести в порядок. Достань амазонку для верховой езды. Да не смотри так на меня, толстуха! Поторапливайся!

Преображение Евы заняло часа полтора. Наконец, она решила, что выглядит как должно. Подкрасив кармином губы, она подправила щеточкой брови и смахнула излишки пудры; затем оглядела спадающие вдоль щек волосы с легкой челкой на лбу и тугим узлом на затылке. Все. Она поправила последнюю складку на корсаже и, схватив шляпу с длинным пером, выскочила из комнаты.

Ева, перепрыгивая через ступеньки, сбежала по лестнице. Впереди уходил длинный сводчатый коридор, по которому в ее сторону двигались чем-то озабоченные младшая сестра и Патрик Линч. Управляющий был ирландцем по крови, служил Робсартам еще с тех времен, как лорд Дэвид был наместником Ирландии. Он был по-настоящему преданным слугой, впрочем, как и вся немногочисленная челядь Сент-Прайори. Предупредительный, хозяйственный, практичный Патрик Линч многое сделал для семьи. Но сейчас, глядя на его нахмуренные кустистые брови и растрепанные седые волосы, – а ведь Линч всегда так педантично аккуратен, – Ева поняла: что-то случилось. Да и Рэйчел выглядела взволнованной, даже испуганной. Оба они с удивлением посмотрели на нарядную Еву, одетую в свой лучший костюм для верховой езды винно-красного цвета с золотым позументом.

Рэйчел приблизилась к сестре.

– О, Ева. Милая Ева…

– Успокойся, все уже позади. А мне нужно ехать.

Рэйчел все же взяла ее за руку.

– Милая моя сестра, случилось нечто ужасное. Наш охранник Филип Блад… Его только что нашли. Он изуродован, растерзан… Это не труп, а какие-то лохмотья.

Ева стала смертельно бледна, на миг все вокруг потемнело. Усилием воли она взяла себя в руки и машинально повернулась к окну, выводящему во внутренний двор. Там вдоль стены была установлена большая клетка. За толстыми коваными прутьями сидели, бродили и лежали около десятка устрашающего вида огромных псов. Когда наступала полночь, их выпускали в старинный парк замка, и никто в целой округе не решался ступить в его пределы. И сейчас Ева глядела на них и думала об ужасном проклятии, нависшем над Сент-Прайори.

– Ты слышишь меня, Ева? – раздался низкий грудной голос Рэйчел. – Это уже второй случай за последние два месяца. А ведь Филип Блад был охранником… Сильным, умеющим постоять за себя. Так больше не может продолжаться.

Ева с трудом проглотила ком в горле.

– Конечно, Рэч. Я уверена, ты и мистер Линч сделаете все полагающееся. А я… Мне надо ехать. – Она вздохнула, натягивая перчатки, и заговорила уже спокойно: – Прошу тебя, пусть у нас сегодня будет отменный ужин, пусть Долл и Кэтти помоют пол в холле горячей водой со щелоком, чтобы убить запах затхлости, и прокурят все розмарином… – Ева весело подмигнула сестре. – В Сент-Прайори сегодня будут гости!

Карие глаза Рэйчел изумленно расширились.

– О нет, Ева, ты не можешь…

Но своенравная красавица уже лихо надвинула шляпу и поспешила вниз. Рэйчел переглянулась с управляющим. В следующий миг девушка кинулась за сестрой. Не менее легконогая, чем Ева, она догнала ее в каминном зале и, схватив ее за плечо, развернула к себе.

– Нет, Ева. Это невозможно. Ты все понимаешь не хуже меня. – В ее голосе слышалась непреклонность.

Ева сердито прищурилась.

– Будет так, как я сказала! Остальное – твоя забота. Но я сегодня приведу в Сент-Прайори тех двух джентльменов, что спасли нас. Ты не можешь отказать им в гостеприимстве.

Лицо Рэйчел стало грустным.

– Ты понимаешь, что делаешь?

– А ты понимаешь? – зашипела Ева, сжав локоть сестры. – Неужели ты, наивная простота, не поняла, что эти двое – роялисты, спасающиеся после Вустера? Я узнала одного из них и могу в этом поручиться. А всех, кто там сражался, ловят и вешают. Где твоя благодарность, Рэйчел, раз ты можешь позволить случиться подобному? Вспомни, что произошло сегодня и чем мы им обязаны.

Теперь Рэйчел выглядела растерянной, но еще больше расстроенной.

– Но привезти их в Сент-Прайори?!

– Сент-Прайори – замок лорда-республиканца, – перебила ее Ева, – и здесь они будут в полной безопасности. Их не станут тут разыскивать. Поэтому они сегодня же будут здесь. Я так решила, и так будет!

Больше она ничего не добавила. Подхватив шлейф и сердито похлопывая себя по подолу хлыстом, Ева направилась к выходу.

Во дворе было пустынно, лишь у древнего постамента, где в старину стояло изваяние Девы Марии, возились, играя, пять или шесть спаниелей Евы. Завидев хозяйку, они радостно кинулись к ней, но она прошла мимо, словно не заметив своих любимцев. Подойдя к служебным постройкам, она увидела темноволосого крепкого парня, который надевал новые зубья на грабли. Ева окликнула его. Она не была столь непредусмотрительна, чтобы после сегодняшнего утреннего инцидента заявиться в Уайтбридж без охраны, а могучие мышцы и широкая спина этого молодца выглядели более чем внушительно.

– Эй, Джек Мэррот! Поди сюда, ты мне нужен.

Он оглянулся через плечо, и на его привлекательном, хотя и грубом, лице появилась хитрая усмешка. Он не спеша отложил грабли и развязно подошел, вытирая руки о рубаху. Кажется, он собирался ее обнять, но Ева остановила парня, уперев хлыст ему в грудь.

– Ну-ка, быстренько приведи себя в порядок и оседлай Мечту. Будешь сопровождать меня.

Ей казалось, что он возится неимоверно долго, и она, ожидая его, нервно прогуливалась вдоль фасада замка, теребя набалдашник хлыста. Потом остановилась, окидывая взглядом замок. Она оглядела его придирчиво и внимательно, словно давно не видела этих величественных стен. Да, она не любила отцовскую вотчину, но должна была признать, что Сент-Прайори производит подобающее впечатление. И сюда не стыдно приглашать гостей. Даже если один из них – сам король.

Сзади по плитам двора зацокали подковы коней. Ева оглянулась. Джек Мэррот вел под уздцы двух взнузданных лошадей – белого иноходца под дамским седлом для госпожи и пегого мерина для себя. Он был уже в ливрее дома Робсартов, синей с коричневым, на голове его красовалась черная шляпа с пряжкой на тулье. Пока леди ласково трепала по гриве лошадь и поправляла притороченные у седла пистолеты, он глядел на нее с неприкрытым вожделением. Он знал, зачем обычно бывал нужен госпоже, и, когда придерживал ей стремя, помогая сесть в седло, не удержался и огладил ее по бедру.

– Ну, ты!

Леди Ева, кажется, сегодня не была расположена к его ласкам.

– Но почему, миледи? – Он недоуменно поднял брови. – Ваш женишок прибудет лишь к ужину.

Ева поудобнее перехватила хлыст. Мысли ее, казалось, витали далеко, и она торопилась.

– Скачи следом, Джек. Нам надо как можно скорее поспеть в Уайтбридж.