Текст книги "Простым ударом шила. Смерть бродит по лесу"

Глава шестая. Вопрос о страховке

Появление Моллета в Марсетт-Бее и дело, которое привело его туда, как и сказал Петтигрю, добавили интереса его пребыванию в стенах управления, но в течение десяти дней, последовавших за их встречей в «Бойцовом петухе», у него не было времени поразмыслить над этим. На юрисконсульта внезапно обрушилась гора работы, которая требовала его ежедневного долгого присутствия в офисе, а в завершение – молниеносного броска в Лондон, где вопрос о новых поправках подробно обсуждался в политических кругах, которые принято называть «высшим уровнем». В течение этого времени он иногда издали видел Моллета на улице, а один раз – в кабинете начальника управления, который инспектор покидал в тот момент, когда он сам явился туда. Моллет всегда проходил мимо, лишь едва заметным кивком выдавая знакомство. Петтигрю не нужно было объяснять, что Моллет не хочет публично привлекать к себе ненужное внимание. Со своей стороны Петтигрю, несмотря на расплывчатое обещание помощи, не имел особого желания интересоваться мошенничествами, которые расследовал инспектор, даже если бы у него и нашлось на это время. Он не сомневался, что это было бы скучно и, вероятно, утомительно. «Не моего ума дело», – с облегчением повторял он мысленно и снова погружался в работу.

Наконец мало-помалу напряжение спало. Куча папок начала рассасываться и больше не распухала от новых поступлений, которые в течение предыдущего периода наводняли его поднос с надписью «Входящие». Телефон теперь молчал часами. Вскоре Петтигрю уже мог поднять голову и посмотреть на стоящую по другую сторону стола мисс Браун, побледневшую, но не сломленную кризисом и терпеливо стенографирующую его нескончаемые докладные записки. А потом наступил день, когда совершенно неожиданно стало нечего делать. Последняя распечатка была вычитана, последнее письмо подписано, последний документ подшит в последнюю папку. И мисс Браун, как исключительно добросовестная сотрудница, спросила:

– У вас есть еще для меня работа на сегодня, мистер Петтигрю?

Петтигрю зевнул, потянулся и, не веря своим глазам, окинул взглядом пустой поднос.

– Нет, – сказал он. – Абсолютно ничего нет. Бывают моменты, когда слово «ничего» кажется самым прекрасным словом, и сейчас один из таких моментов. До окончания рабочего дня максимум час, после чего мы сможем благопристойно покинуть офис, а пока нас ожидает час полного и благословенного безделья. Полагаю, в силу вашей молодости и энергии у вас в сумке припасено какое-нибудь вязанье. Лично я намереваюсь провести этот час в размышлениях о восхитительности ничегонеделания. Не будете ли вы так любезны разбудить меня, скажем, в половине шестого?

Тут Петтигрю осознал, что мисс Браун совершенно не слушает того, что он говорит. Она стояла, уставившись под ноги и твердо сжимая в руке блокнот, на ее щеках появился легкий румянец.

– Что-то случилось? – спросил он.

Она подняла голову и посмотрела прямо на него своими сверкающими синими глазами.

– Мистер Петтигрю, можно мне кое о чем вас попросить?

– Разумеется. Валяйте.

Вопрос, когда она его задала, озадачил его.

– Мистер Петтигрю, вы знаете что-нибудь о страховании?

– О страховании? Ну, надеюсь, кое-что знаю, хоть я и не специалист в этой области. Но какого рода страхование вы имеете в виду? От пожара, от несчастного случая, морское страхование, страхование против недобросовестности работодателя?

– Я имею в виду страхование жизни. Как вы считаете, это хорошее дело?

– Это очень благоразумное и предусмотрительное дело, если у человека есть иждивенцы. Разумеется, невозможно давать советы, не зная всех обстоятельств, но мне в голову не приходило, что вы… Я не хочу совать нос в ваши личные дела, но…

Взгляд мисс Браун снова опустился к полу.

– У меня есть небольшие собственные деньги, – пробормотала она. – Я могла бы позволить себе застраховаться, скажем, на тысячу фунтов. Вот бумаги, которые прислала мне страховая компания, не окажете ли вы мне любезность взглянуть на них?

– Разумеется, если хотите. Но я не совсем то имел в виду. Я хотел сказать, что одинокие женщины обычно не… – Ему оказалось до странности трудно выразить это словами. – Вы… вы собираетесь выйти замуж, мисс Браун?

Совершенно спокойно она ответила:

– Я пока не совсем уверена, но, кажется, да.

«Удивительно деловая молодая дама, – подумал Петтигрю. – Это даже неестественно».

– Мне казалось, – сказал он, не сумев скрыть раздражения, – что гораздо важнее сначала решить, выходить ли замуж, а уж потом – страховаться ли. Не ставите ли вы телегу впереди лошади?

Мисс Браун весело улыбнулась.

– Наверное, так и есть, – сказала она. – Только то и другое определенным образом взаимосвязано, и я подумала, что относительно страхования вы сможете дать мне совет…

– Между тем как в моем совете по другому вопросу вы не нуждаетесь, – продолжил он за нее. – Здесь вы совершенно правы.

– О, я вовсе не хотела это сказать!

– Но имели на то полное право. Было непростительной назойливостью с моей стороны высказывать мнение, о котором меня не спрашивали. Но поскольку уж мы зашли так далеко, быть может, вы соблаговолите открыть мне, за кого собрались замуж? Не ошибусь ли я, предположив, что это мистер Филипс?

– Нет, не ошибетесь.

– Мне нет нужды спрашивать, хочет ли он жениться на вас. Сомнения могут исходить только с вашей стороны.

– Да.

– Ну что ж, – продолжил Петтигрю, который уже хотел поскорее закончить этот неловкий разговор, – тогда вам придется решить, любите вы его или нет.

– О, это-то я знаю, я не люблю его, – ответила мисс Браун все так же невозмутимо.

– Тогда зачем, черт побери…

– Это действительно довольно трудно объяснить, – сказала она, сев и уставившись в свой блокнот так, словно надеялась почерпнуть в нем вдохновение. – Видите ли, с тех пор как умер папа, я осталась одна, а я к этому не привыкла. И я не умею ладить с молодыми людьми, по крайней мере с теми молодыми людьми, с которыми знакома. А мистер Филипс очень добр… и чуток, и я знаю, что могла бы сделать его счастливым. Думаю, это неплохой план. И Гонория… мисс Дэнвил одобряет его.

– Мисс Дэнвил?!

Мисс Браун кивнула и добавила:

– Она от души этого желает.

– Но, дорогая моя девочка, не хотите же вы сказать, что в подобном вопросе полагаетесь на совет мисс Дэнвил? – Памятуя о том, что случилось последний раз, когда в их разговоре всплыло имя мисс Дэнвил, он поспешил добавить: – Я, разумеется, не имею ничего против нее лично, не дай бог, не подумайте. Но все же женщина, которая сама никогда не была замужем…

– Вот именно, – последовал ответ. – Она, как никто, знает, что такое быть не замужем. Я не хочу со временем стать такой же, как мисс Дэнвил.

Петтигрю в отчаянии запустил пальцы в шевелюру.

– Ничего себе аргумент в пользу замужества! – простонал он. – В любом случае почему вы считаете, что должны со временем стать похожей на мисс Дэнвил? Вы ведь можете превратиться и в подобие мисс Кларк.

– А вы считаете, что это хоть сколько-нибудь лучше? – парировала она, и они громко расхохотались, тем самым сняв напряженность.

– Кстати, – спросил спустя минуту Петтигрю, – это мисс Дэнвил надоумила вас застраховать свою жизнь?

– О нет. Эта идея целиком принадлежит мистеру Филипсу.

– Ясно… И он выдвинул ее, даже не дождавшись, пока вы примете его предложение?

– Боюсь, я позволила ему счесть это само собой разумеющимся, – сдержанно ответила она.

Петтигрю ничего не сказал на это. Задумавшись, он бесцельно чертил круги на своей промокашке. Немного подождав, мисс Браун встала.

– Вы так и не сказали мне, – укоризненно произнесла она, – что вы думаете о моем страховании.

– Разве? Мы обсуждали так много вопросов, что я совершенно забыл, с чего мы начали. Конечно, я просмотрю ваши бумаги и скажу, что я о них думаю. Что же касается существа дела, то я категорически отказываюсь что-либо говорить, покуда вы с мисс Дэнвил совместно не решите вопрос о вашем замужестве.

– Прекрасно, мистер Петтигрю.

Остаток праздного времени Петтигрю провел в размышлениях, далеко не столь мирных, как он себе обещал.

«Это никак меня не касается, – решил было он. – Если мисс Браун хочется свалять дурака, это целиком и полностью ее дело. Я ни за что не дам превратить себя в отца-исповедника только потому, что случайно оказался на ее пути».

Здесь ему своевременно пришло в голову, что никто не просил его становиться отцом-исповедником, а тем более мисс Браун. Она предпочитает советы мисс Дэнвил – этот факт одновременно удивлял и раздражал его. Единственное, о чем она его попросила, так это взглянуть на предложения страховой компании относительно полиса страхования. Ну так почему и не сделать только это? Компания была абсолютно надежной, и ему понадобится не более пяти минут, чтобы просмотреть бумаги и заверить ее, что все в порядке, после чего все это больше не будет его касаться. Очевидным, практичным и разумным будет далее умыть руки, пусть себе страхует жизнь – очень предусмотрительное решение, разве он ей этого не сказал? – пусть выходит замуж за Филипса и…

И… что именно? Счастливо живет с ним до скончания века? Счастье секретарши – не его забота. Петтигрю попытался взглянуть в лицо вставшей перед ним проблемы, как наездник пытается заставить норовистого коня взять преграду. Вопрос состоял не в том, счастливо ли она будет жить, вопрос – просто и ясно – состоял в том, будет ли она жить вообще. Все его прежние подозрения относительно Филипса моментально вернулись. Пусть он действительно вдовец, это установлено, но какого рода вдовец? Вдовец, который унаследовал кое-какое имущество после жены и, задумав жениться снова, стал искать девушку, кое-что имеющую и совершенно одинокую? И в качестве первого шага к браку предложил, чтобы она застраховала свою жизнь на тысячу фунтов! Ни один человек, имеющий хоть малейшее представление о том, как устроен мир, не смог бы не заметить вероятной подоплеки подобной ситуации. А заметив, разве смог бы он остаться в стороне и не попытаться что-то предпринять?

– Черт! – вслух ругнулся Петтигрю. Сложилась именно такая ситуация, какой он инстинктивно старался избегать и в которой чувствовал себя абсолютно некомпетентным. Всю свою профессиональную жизнь он потратил на то, чтобы решать проблемы других людей, но это были чужие проблемы, с которыми он имел дело отстраненно, через посредство стряпчих, и над которыми мог размышлять в спокойной, покрытой пылью атмосфере Темпла, где вопросы жизни и смерти, обретения состояний и банкротства сами собой облекались в тщательно сформулированные доводы и разрешались с привлечением прецедентов. Эта жизнь не научила его, что делать, когда сталкиваешься с девушкой, слепо шагающей прямо туда, где ее может подстерегать смертельная опасность. Петтигрю был глубоко огорчен тем, что судьба взвалила ему на плечи такое бремя, но понимал, что не может больше делать вид, будто никакого бремени не существует.

Он обдумал и отверг идею поговорить с инспектором Моллетом. Будет пустой тратой времени, решил он, советоваться с полицейским, не располагая практически никакими фактами. В конце концов, хотеть жениться на женщине много моложе тебя самого не преступление, а если при этом тебе придет в голову предложить ей обзавестись полисом страхования жизни, то какое дело до этого Скотленд-Ярду? А если бы были какие-нибудь свидетельства того, что первая миссис Филипс умерла не своей смертью, то неужели Моллет, который, судя по всему, очень тщательно изучил прошлое всех сотрудников управления, не упомянул бы об этом? Разумеется, это еще не значит, что вопрос закрыт. На скольких женщинах успел жениться Джордж Джозеф Смит, прежде чем у кого-то возникли подозрения относительно «несчастных случаев» в его ванной комнате? Но как только началось расследование, оказалось не так уж трудно раскрутить всю цепочку чудовищных убийств. Если бы удалось доказать, что в первом браке Филипса есть подозрительные черты схожести с тем, на который он нацелился теперь, было бы по крайней мере с чем идти к Моллету.

Он посидел несколько минут, сморщив нос до такой степени, что тот совершенно утратил свою обычную форму, потом схватил ручку и поспешно настрочил письмо в Темпл, в свою контору.

«Дорогой Билл, – писал он, – мне неловко беспокоить тебя снова, но прошу тебя рассматривать мою просьбу как срочную. Ни о чем не спрашивай и не считай меня сумасшедшим, просто сделай то, о чем я прошу. Выясни как можно скорее: а) что оставила после себя покойная миссис Филипс; б) являлся ли мистер Филипс ее единственным наследником; в) какую часть наследства составили выплаты по страховке; г) (это особенно важно) когда была получена страховая премия. Мне все равно, как ты это узнаешь, будешь ли шантажировать Тиллотсона или пойдешь в Сомерсет-Хаус (если именно там в военное время хранятся завещания), но я должен это знать. Полис, вероятно, был выдан компанией «Импириан», если эта информация тебе поможет.

Жду с нетерпением,

твой Фрэнк.

P. S. Это не шутка».

Он написал адрес и собирался уже запечатать конверт, когда в дверь постучала мисс Браун.

– Половина шестого, мистер Петтигрю, – объявила она и добавила чуть игриво: – Как прошла ваша медитация?

– Она оказалась очень плодотворной, – серьезно ответил он.

Глава седьмая. Ответ на письмо

Ответа на письмо Петтигрю ждал всего неделю. Но она показалась ему тревожной и настолько тягостно долгой, что к концу ее он даже начал совершенно безосновательно сердиться на своего корреспондента за проволочку. Хотя разум подсказывал, что мисс Браун абсолютно ничто не грозит, пока она не застраховала свою жизнь и не вышла замуж за Филипса, вид этой пары, обедающей в столовой или сидящей рядком на диване в гостиной пансиона «Фернли», наполнял его глубочайшим беспокойством. Обычно не склонный демонстрировать свои чувства, он ужаснулся, когда однажды вечером услышал, как Рикаби промурлыкал: «Кажется, старик начинает ревновать!» – и понял: его волнение замечено и превратно истолковано. Это чудовищно ложное обвинение в течение двух вечеров гнало его в «Бойцового петуха», где, не находя Моллета, он выпивал пива гораздо больше, чем шло ему на пользу.

Что касается вопроса о страховании, то он нашел простой способ потянуть время. Он сказал мисс Браун, что условия, которые предлагает «Импириан», абсолютно разумны и честны, но, прежде чем соглашаться, было бы неплохо сравнить их с предложениями других компаний, например «Гэлакси» или «Сайдриал». Мисс Браун приняла его совет и пообещала ознакомиться с предложениями конкурентов «Импириан». Таким образом, вопрос был временно отложен.

По крайней мере Петтигрю полагал, что ему удалось вставить палку в колесо врага; однако если так и было, то враг, похоже, этого не заметил. Филипс оставался таким же дружелюбным и вежливым, как всегда, и так же почтительно соблюдал дистанцию между простым клерком и джентльменом из адвокатского корпуса, которую добровольно установил для себя и которой придерживался неукоснительно. В то же время он продолжал оставаться исключительно скрытным. Ни Петтигрю, ни кому бы то ни было другому он ни разу не упомянул ни имени мисс Браун, ни вопроса о страховании жизни. То же самообладание, которое позволяло ему продолжать свои ухаживания в самой затруднительной публичной ситуации, какую только можно себе представить, делало его невосприимчивым к мрачным подозрениям, с которыми к нему относились окружающие. «Однако, – размышлял Петтигрю, – он не может не знать, что девушка консультировалась со мной насчет страхования, и наверняка догадался, какова была моя реакция. Или он держит меня за полного дурака?» Потом он припомнил, что глубоко в душе каждого убийцы таится тщеславие, которое ослепляет его, не позволяет полностью осознать все риски и в конечном итоге очень часто приводит к краху. Пристально присматриваясь к дружелюбному, учтивому мистеру Филипсу, Петтигрю становился все мрачнее.

Затем пришло долгожданное письмо. Оно было коротким и деловым.

«Дорогой Фрэнк, я выполнил твое поручение, хотя разрази меня гром, если наш договор об аренде помещения предусматривает обязанности подобного рода. Ответы на твои вопросы таковы: а) 2347 фунтов стерлингов на счете; б) да; в) страховая премия не включена в наследство, состоящее из ценных бумаг, счета в банке и обычных побрякушек; г) страховая премия не была востребована. Надеюсь, это тебя удовлетворит.

Кстати, ты велел мне не задавать никаких вопросов, и я не задаю. Тем не менее интересно было бы знать, не является ли твое расследование результатом чтения одного из знаменитых романов твоего коллеги, который называет себя Эймиасом Ли. На случай, если это так, должен тебе сообщить, что, по заверениям Тиллотсона, три последних года своей жизни дама провела в той же больнице, которая выдала свидетельство о ее смерти. Поэтому боюсь, что все фантазии, которые ты, вероятно, лелеял насчет ее внезапной и насильственной кончины, должны быть отброшены.

Искренне твой,

Билл.

P. S. Просто для очистки совести я продолжил разведку через всевозможные косвенные источники, которые не стану разглашать, и удостоверился, что полис страхования жизни миссис Филипс был заключен с компанией «Импириан» на скромную сумму в пятьсот фунтов, но он был аннулирован за невостребованностью! Теперь ты полностью счастлив?»

Вот так! Во второй раз за какие-нибудь несколько недель Петтигрю вынужден был с прискорбием признать, что проявил предвзятость. И еще раз испытал разочарование, смешанное с облегчением от того, что опасность оказалась мнимой. Теперь стало очевидно, что Филипс был не чем иным, как заурядным респектабельным вдовцом, собиравшимся заключить заурядный респектабельный второй брак. Будущее мисс Браун было надежным настолько, насколько его мог гарантировать заработок судейского секретаря и ее скромный личный доход. Нет сомнений, что она (в самом заурядном, респектабельном смысле) будет совершенно счастлива. Груз ответственности, который он помимо воли взвалил на себя, упал с плеч. Лучше и быть не могло.

Если бы мысленное повторение того, что он доволен и полностью успокоился, могло оказать подобный эффект, то он ходил бы с сияющим лицом. Но по какой-то причине, которую он никак не мог сам себе объяснить, чувство разочарования одолевало его. Оно не покидало его и во время одинокой прогулки по утесам, которую он предпринял на следующее воскресное утро. В тот день дул пронизывающий ветер, и когда он достиг возвышенности, представлявшей собой самую северную точку Марсетт-Бея, звук прибоя далеко внизу оказался таким оглушительным, что он замешкался в нерешительности, спускаться ли ему туда по ступенькам, пока не услышал голос, произнесший прямо ему в ухо:

– Доброе утро, сэр!

Это был инспектор Моллет, его бодрое лицо раскраснелось от быстрой ходьбы, а кончики усов обвисли в просоленном воздухе. Петтигрю подумал, что никогда не видел человека, который выглядел бы здоровее. «Человек с хорошим пищеварением» – именно такое определение пришло ему в голову как самое подходящее. Сам он производил совсем другое впечатление.

– Если позволите заметить, мистер Петтигрю, вы сегодня неважно выглядите, – сказал Моллет. – Надеюсь, ничего неприятного не случилось?

– Отнюдь, инспектор. Скорее наоборот, если уместно вообще говорить о том, что здесь что-нибудь случается.

– В самом деле? Рад это слышать, – недоверчиво ответил Моллет. – Кстати, сэр, нет ли у вас каких-нибудь новостей по моему дельцу?

– Боюсь, что нет. В последнее время я был очень занят по службе.

– Так я и думал, сэр. Насколько я понимаю, у вас с мисс Браун работы по горло.

Петтигрю пристально посмотрел на него, но выражение лица инспектора казалось абсолютно невинным, лишенным какого бы то ни было намека, который могли таить его слова.

– Да, – ответил Петтигрю, – по горло. Но пик, похоже, уже позади. А как идет ваше расследование?

– Я как раз не могу считать, что у нас пик позади, сэр. Тем не менее можно сказать, что мы продвигаемся вперед. – Он поднял голову и посмотрел на небо. – Кажется, собирается дождь. Не лучше ли вернуться?

Они пошли по дороге, ведущей обратно в город.

– Да, продвигаемся, – продолжил Моллет. – Мы не приблизились пока к истоку проблемы, но нам удалось установить, что два департамента управления имеют к ней отношение – не департаменты как таковые, разумеется, а отдельные лица в этих департаментах, которые, судя по всему, работают в связке. Но без того, чтобы перевернуть здесь все вверх дном и вывести всех из душевного равновесия – чего мы делать не хотим, а мистер Палафокс об этом и слышать не желает, – очень трудно выявить, кто именно замешан. Между тем последнюю неделю и даже две я колесил по округе и обнаружил то, что можно назвать черным рынком, имеющим отношение к управлению. Ваша Служба обеспечения исполнения договоров сейчас работает над этим. Уверен, в обозримом будущем они попросят и вас высказать свое мнение.

– Это будет волнующим событием, – безо всякого энтузиазма отозвался Петтигрю.

От Моллета не укрылся подтекст в его интонации.

– Ах, сэр! – сказал он. – Это действительно очень скучная работа – выявлять все эти нарушения Правил и Регламентов. Я бы скорее предпочел какое-нибудь простое добротное убийство, а вы, мистер Петтигрю? Мне подай нормальное классическое преступление!

– Война и впрямь в изобилии породила новые виды правонарушений, – ответил Петтигрю. – И удивительно большое количество людей оказалось готово их совершать. Я иногда задаюсь вопросом, остались ли еще вообще честные люди.

– Ну, я бы так не преувеличивал, сэр, – рассудительно сказал Моллет, – но должен признать: честных людей вокруг явно недостает.

До самой окраины Марсетт-Бея они вели эту отвлеченную беседу. Потом Петтигрю вспомнил, что давно уже хочет задать инспектору один вопрос.

– На меня в тот вечер произвело большое впечатление то, – начал он, – как много вы и Джеллаби знаете о людях, работающих в управлении.

Моллет позволил себе тихо усмехнуться.

– Не обо всех, мистер Петтигрю, – ответил он. – Боюсь, в тот раз мы немного играли на публику. На самом деле мы скорее интересовались лишь теми, кто живет в пансионе «Фернли».

– Это среди них вы предполагаете найти тех, кого ищете?

– Будет видно, сэр. Не хочу смущать вас, поселяя в вашей душе подозрения относительно людей, с которыми вы каждый день встречаетесь и которым передаете соль во время завтрака. Вам стало бы очень неуютно среди них.

Петтигрю не надо было объяснять, насколько неловкой была бы такая ситуация.

– Прекрасно понимаю, – сказал он. – Но я хотел спросить не совсем о том. Просто, когда я ушел из «Бойцового петуха», мне пришло в голову, что есть человек, которого вы ни разу не упомянули.

– Неужели, сэр?

– Да. Это мисс Дэнвил.

– О, Господи помилуй, мисс Дэнвил! С ней все в порядке. По крайней мере… – усмехнулся он, – в том, что касается работы. Мне иногда бывает интересно, откуда правительство берет таких. Нет, правда.

И больше ничего о мисс Дэнвил Петтигрю из него вытянуть не смог.

Они расстались на Хай-стрит под первыми редкими каплями дождя.

– Всего хорошего, сэр, – сказал Моллет. – Надеюсь, вы получили от прогулки такое же удовольствие, как и я. Этот морской воздух замечательно возбуждает аппетит. Если бы еще на столе ожидало что-нибудь, заслуживающее такого аппетита!

Петтигрю, которому была известна репутация инспектора как любителя поесть, выразил ему свое сочувствие.

Моллет вздохнул.

– На Бридж-стрит, второй поворот отсюда налево, есть небольшое кафе, – сказал он. – Мистер Джеллаби сообщил мне, что против хозяина вот-вот возбудят дело о нарушении Продовольственного регламента. Думаю, вам стоит наведаться туда, сэр, пока не поздно. Говорят, там прекрасная кухня. Сам я как полицейский, увы, не могу позволить себе, чтобы меня там увидели, – заключил он печально.