Текст книги "Прикосновение зла"

– Аид…

– Не заставляй меня останавливаться, – хрипло произнес он.

– У тебя есть полчаса, – сказала она.

Аид поднял на нее взгляд.

Боги, как же он прекрасен и чертовски эротичен. Жар внизу живота плавил ее изнутри. Ее сердцевина уже была влажной. К тому времени, как он прикоснется к ней губами, она уже достигнет экстаза, – ему даже не придется добиваться ее оргазма.

– Всего полчаса?

– А тебе нужно больше? – поддразнила она.

Бог ответил ей плутовской улыбкой:

– Дорогая, мы оба знаем, что я могу заставить тебя кончить за пять минут, но что, если я не хочу торопиться?

– Позже, – ответила она. – У нас впереди вечеринка, и мне еще надо испечь кексы.

Аид нахмурился:

– Разве у смертных не считается модным опаздывать?

Персефона приподняла бровь:

– Это Гермес тебе сказал?

– А он ошибается?

– Я не собираюсь опаздывать на вечеринку Сивиллы, Аид. Если хочешь доставить мне удовольствие, позволь мне кончить и не опоздать.

Аид ухмыльнулся:

– Как пожелаешь, моя дорогая.

Глава IV
«Я никогда не»

Персефона с Аидом появились у двери квартиры Сивиллы.

По спине богини бежали мурашки.

Виной тому был как холод вокруг, так и последний час, проведенный с богом мертвых на коленях перед ней. Ей следовало бы уже привыкнуть к греховности Аида, но ему по-прежнему удавалось ее удивить – он ублажал ее, пока она стояла, перекинув одну ногу через его плечо. Его язык ласкал, дразнил и мучил. Богиня прижималась к нему, неспособная преодолеть стремление своего тела к его губам. Она кончила под рычание Аида, вырвавшееся из глубин его груди. И после этого у нее осталось достаточно времени, чтобы приготовить кексы для вечеринки Сивиллы.

Ее тело вновь сотрясла дрожь. Холод пронизывал, словно втыкая иголки ей в кожу. Для июля такая погода была противоестественна, и ничто – даже счастье, вдохновленное любовью Аида, – не могло усмирить ужас, что она испытывала от продолжающегося снегопада.

«Это начало войны».

Так сказал Аид – в тот вечер, когда сделал ей предложение, на этот раз опустившись на колено с кольцом в руках. Это было лучшее мгновение в ее жизни, но оно было омрачено магией Деметры. Кончики пальцев Персефоны вдруг начало покалывать от магии – реакция на внезапную дрожь гнева, пробежавшую у нее по спине.

Аид крепче обхватил ее за талию.

– Ты в порядке? – уточнил он, без сомнения, почувствовав прилив ее магии.

Персефона пока еще не овладела способностью не давать своей магии реагировать на эмоции.

– Персефона?

Голос Аида привлек ее внимание, и она осознала, что не ответила на вопрос. Богиня запрокинула голову, встретившись взглядом с его темными глазами. Тепло распустилось в глубине ее живота, когда ее взгляд скользнул по его губам и щетине на подбородке, и она вспомнила их прикосновение к своей коже, восхитительное трение – дразнящее и ласкающее.

– Я в порядке, – ответила она.

Аид с сомнением приподнял бровь.

– Да, – добавила Персефона. – Я просто думала о своей матери.

– Не порти себе вечер мыслями о ней, моя дорогая.

– Немного сложно игнорировать ее при такой-то погоде, Аид.

Он поднял голову и на мгновение уставился в небо. Его тело напряглось, – богиня знала, что Аид обеспокоен не меньше ее, но Персефона не стала спрашивать, о чем он думает. Сегодня она хотела повеселиться, потому что что-то подсказывало ей, что после этой ночи у нее уже не будет такой возможности.

Она постучала, но вместо Сивиллы дверь открыл светловолосый мужчина. Его волнистые волосы доходили ему почти до плеч. Нависающие веки прикрывали голубые глаза, а подбородок и щеки оттеняла щетина. Он был красив, но совершенно точно ей не знаком.

«Как странно», – подумала Персефона. Она была уверена, что это квартира Сивиллы.

– Эм, кажется, мы ошиблись адресом…

– Вы Персефона, верно? – спросил мужчина.

Она замешкалась, и рука Аида обняла ее еще крепче.

– Персефона! – За мужчиной возникла Сивилла, нырнула под его руку и обняла Персефону. – Я так рада, что ты пришла!

В ее голосе звучали нотки облегчения. Сивилла отстранилась, и ее взгляд переместился на Аида.

– Я рада, что вы тоже смогли прийти, Аид, – голос Сивиллы прозвучал тихо и застенчиво. Персефону это слегка удивило, учитывая, что та была уже знакома с богами. Всего несколько месяцев назад она служила оракулом у Аполлона… пока он не лишил ее дара пророчества из-за того, что отказалась с ним переспать. Поведение бога музыки сделало его объектом статьи Персефоны, что в итоге обернулось для нее катастрофой.

Как оказалось, он был всеобщим любимцем, и статью Персефоны восприняли как клевету. Кроме того, Аид пришел в ярость – настолько, что удерживал Персефону узницей в подземном царстве, пока не смог заключить с Аполлоном сделку, чтобы тот не смог навредить ей.

Этот опыт многому научил Персефону, прежде всего тому, что мир не готов поверить страдающей женщине. Это стало одной из причин, по которой она создала агентство «Защитник».

– Я ценю ваше приглашение, – кивнул Аид.

– Ты собираешься меня представить? – поинтересовался светловолосый незнакомец.

Персефона заметила, что Сивилла замерла. Всего на секунду, словно она уже забыла о присутствии мужчины, и на ее лице появилась скромная извиняющаяся улыбка, прежде чем она обернулась:

– Персефона, Аид, это Бен.

– Привет, – он протянул ладонь для рукопожатия. – Я ее пар…

– Друг, Бен просто друг, – быстро произнесла Сивилла.

– Ладно, будущий парень, – улыбаясь, произнес Бен, но выражение лица Сивиллы выдало ее отчаяние. Взгляд Персефоны скользнул от оракула к смертному, когда она пожимала его липкую ладонь.

– Эм, приятно… познакомиться.

Бен повернулся к Аиду. Бог мертвых опустил взгляд на его руку:

– Ты не хочешь пожимать мне руку, смертный.

Глаза Бена слегка распахнулись, последовала неловкая пауза, но всего мгновение спустя парень снова заулыбался.

– Ну что, идем? – спросил он.

Он отступил в сторону, жестом приглашая их войти. Персефона изогнула бровь, взглянув на Аида, когда они вошли в теплую квартиру. У Аида была способность заглядывать в душу, и Персефоне было любопытно, что он увидел, когда посмотрел на Бена, хотя она и так догадывалась.

Серийный убийца.

– Что? – спросил Аид.

– Ты обещал вести себя хорошо, – ответила она.

– Не в моем характере утешать смертных, – произнес Аид.

– Но в твоем характере утешать меня.

– Увы, – тихо ответил он. – Ты моя величайшая слабость.

От входной двери квартиры Сивиллы начинался короткий коридор, который вел на кухню и в маленькую гостиную. В помещении было почти пусто, если не считать маленького диванчика и телевизора. И хотя этому интерьеру было далеко до экстравагантности, в которой она жила с Аполлоном, он был оригинальным и уютным. Он напомнил Персефоне квартиру, в которой они жили с Лексой.

– Вина? – спросила Сивилла, и Персефона была рада, что та ее отвлекла.

– Да, пожалуйста, – ответила она, подавляя боль, что возникла у нее в груди при мысли о лучшей подруге.

– А вам, Аид?

– Виски… пойдет любой, какой у вас есть. Чистый… пожалуйста, – добавил он после паузы. Персефона скривила лицо, но он хотя бы попросил вежливо.

– Чистый? – переспросил Бен. – Настоящие любители виски добавляют хотя бы воды.

Сердце забилось в груди Персефоны, когда она увидела, как Аид встретился взглядом с Беном.

– Я добавляю кровь смертных.

– Конечно, Аид, – тут же ответила Сивилла, достав бутылку из коллекции на стойке и протянув ему. – Вам сегодня пригодится.

– Спасибо, Сивилла, – поблагодарил он, быстро скрутив пробку с бутылки.

Оракул налила Персефоне бокал вина и передала через барную стойку.

– Так как вы познакомились с Беном? – поинтересовалась Персефона, пригубив вино.

Сивилла уже открыла рот, чтобы ответить, но Бен ее опередил:

– Мы познакомились в «Четырех оливах», я там работаю. Для меня это была любовь с первого взгляда.

Персефона поперхнулась, и вино обожгло ей горло, так что она выплюнула его обратно в бокал. Богиня встретилась взглядом с Сивиллой, которая будто оцепенела, сгорая со стыда, но, прежде чем кто-то из них успел что-либо сказать, раздался стук в дверь.

– Слава богам, – Сивилла практически побежала к двери, оставив Персефону и Аида наедине со смертным.

– Я знаю, что еще не убедил ее, – пояснил Бен. – Но это лишь вопрос времени.

– Почему ты так уверен? – спросила Персефона.

Парень расправил плечи и заявил:

– Я оракул.

– О черт, – проворчал Аид.

Персефона ткнула его локтем.

– Прошу меня извинить, – добавил бог и вышел из кухни с бутылкой виски в руках.

Бен наклонился над барной стойкой:

– Кажется, я ему не нравлюсь.

– С чего ты взял? – спросила Персефона, продолжая краснеть.

Бен повел плечом:

– Да просто… ощущение такое.

Снова наступила долгая неловкая пауза, но стоило только Персефоне открыть рот, чтобы извиниться и отправиться на поиски Аида, как так называемый оракул заговорил.

– Ты проиграла, – сказал он.

– Прости?

– Да, – прошептал он – с расфокусированными, остекленевшими глазами. – Ты проиграла и снова проиграешь.

Персефона стиснула зубы.

– Потеряв одного друга, потеряешь и многих других. И ты… ты перестанешь сиять, как уголек, угасший в ночи.

Ее гнев постепенно рассеялся, превратившись в отвращение, когда она узнала эти слова.

– Почему ты цитируешь «Леонида»?

Этот телевизионный сериал – о спартанском царе и его войне с персами – был довольно популярен, и к тому же его обожала Лекса. Это была драма, полная любви, страсти и крови.

Бен заморгал, сфокусировав взгляд.

– Что ты сказала? – спросил он, и Персефона закатила глаза. Она ненавидела лжепророков. Они были опасны и выставляли посмешищем настоящее искусство пророчества. Богиня начала было говорить, но ее прервал восторженный крик Гермеса.

– Сефи! – Бог плутовства закинул руки ей на шею, сжав богиню в объятиях. Он сделал глубокий вдох: – От тебя пахнет Аидом… и сексом.

Она оттолкнула бога:

– Прекрати быть таким гадким, Гермес!

Бог хохотнул и выпустил ее из объятий, обратив свой сверкающий взор на Бена.

– О, а это еще кто? – высокий тон голоса явно выдавал его интерес.

– Это Бен. Они с Сивиллой… – она не знала, как закончить предложение, но ей и не пришлось, потому что все равно никто не слушал. Бен уже во весь рот улыбался богу хитрости.

– Гермес, верно?

– О, так ты обо мне слышал?

Персефона закатила глаза. Он задал ей тот же вопрос, когда они познакомились. Она никогда не спрашивала, почему он его задает, но подозревала, что так он напрашивался на комплименты, учитывая, что о нем слышали абсолютно все.

Ее не удивило, когда он получил обратный эффект.

– Конечно, – ответил Бен. – Ты все еще посланник богов, или они уже пользуются электронной почтой?

Персефона приподняла брови и поджала губы, чтобы не рассмеяться.

Гермес прищурил глаза:

– Для тебя – лорд Гермес. – Он развернулся и пробормотал, проходя мимо Сивиллы: – Можешь оставить его себе.

Бог воров расстраивался недолго, потому что заметил Аида, стоящего в гостиной Сивиллы.

– Так, так, так, посмотрите-ка, кто решил затемнить угол – в буквальном смысле.

Аид выглядел в квартире Сивиллы чем-то чужеродным – как и в тот вечер, когда пришел к ней и Лексе готовить печенье. Тогда он, по крайней мере, попытался подстроиться, надев черную футболку и спортивные штаны. Сегодня же он настоял на том, чтобы быть в костюме.

«А что случилось с теми штанами, в которых ты приезжал ко мне?» – спросила Персефона, когда они собирались.

«Я их… выбросил».

У нее округлились глаза:

«Но почему?»

Аид пожал плечами:

«Я не думал, что они мне когда-нибудь снова понадобятся».

Она приподняла бровь:

«Хочешь сказать, ты думал, что тебе никогда больше не придется встречаться с моими друзьями?»

«Да, – он опустил взгляд на свой костюм. – Я что, не соответствую твоим ожиданиям?»

Она хихикнула:

«Да нет, пока ты их превосходишь».

Бог улыбнулся, и ей показалось, что сердце вот-вот выскочит у нее из груди. На свете не было ничего прекраснее улыбки Аида.

Вновь раздавшийся стук в дверь возвестил о том, что прибыли новые гости – на этот раз это была Елена. На ней было длинное бежевое пальто с меховым воротником, которое она сняла и перекинула через руку. Под ним оказались белая блузка с длинным рукавом и серо-желтая юбка с лосинами. Она завила свои длинные волосы, которые ниспадали ей на плечи волнами цвета меда. Елена принесла вино и протянула его Сивилле, поцеловав ту в щеку.

Они познакомились совсем недавно, но, как и все в окружении Персефоны, быстро подружились.

– Эта погода, – произнесла Елена. – Она такая… противоестественная.

– Ага, – тихо ответила Персефона, которую накрыло чувством вины. – Просто ужасная.

В дверь снова постучали, и Сивилла пошла открывать, на этот раз вернувшись с Левкой и Зофи. Эти двое теперь были соседками, и Персефона еще не решила для себя, было ли это хорошей идеей. Левка только недавно вернулась в мир смертных, несколько веков пробыв деревом, а Зофи совершенно не понимала людей, потому что выросла среди женщин-воинов. И все же они двое учились – как простым вещам, вроде хождения по тротуарам и заказа еды, так и более сложным аспектам жизни смертных, вроде социализации и самоконтроля.

Левка была наядой – водяной нимфой. Благодаря белым волосам и ресницам и бледной коже ее голубые глаза казались яркими, как солнце. Когда Персефона впервые ее встретила, Левка была настроена воинственно, и ее прекрасные черты казались свирепыми и угловатыми. Спустя время она узнала нимфу получше, и ее отношение к ней изменилось, несмотря на тот факт, что Левка прежде была любовницей Аида. Тем не менее Персефона была уверена, что между ними не осталось привязанности, чего нельзя было сказать о Минфе, – и благодаря этому факту решение принять Левку под свое крыло далось ей намного легче. Сегодня на нимфе было простое легкое голубое платье, в котором она была похожа на снежную королеву.

Войдя в квартиру, Зофи улыбалась, но тут же стала серьезной, заметив Аида.

– Милорд! – воскликнула она и быстро кивнула.

– Не надо делать этого здесь, Зофи, – попросила Персефона.

– Но… он же лорд подземного царства.

– Мы все в курсе, – сказал Гермес. – Взгляни на него – он единственный гот в этой комнате.

Аид сверкнул на него глазами.

– Раз все уже здесь, давайте поиграем! – произнес Гермес.

– Во что? – спросила Елена. – В покер?

– Нет! – ответили в унисон все присутствующие, устремив глаза на Аида, который ответил им свирепым взглядом, словно хотел испепелить. Персефона могла лишь представить, как долго ей придется компенсировать его страдания.

– Давайте сыграем в «Я никогда не»! – Гермес потянулся через барную стойку к кухонному шкафу и схватил несколько бутылок разного алкоголя. – С шотами!

– Ладно, но у меня нет рюмок, – пожала плечами Сивилла.

– Значит, вам всем придется найти, из чего пить.

– О боги, – пробормотала Персефона.

– А что за «Я никогда не»? – поинтересовалась Зофи.

– Все очень просто, – ответил Гермес, поставив бутылки на кофейный столик. – Ты рассказываешь о чем-то, что никогда не делала, и если кто-то это делал, он выпивает рюмку.

Гости заполнили гостиную. Гермес уселся на одну половину дивана, в то время как Бен занял другую – пока не заметил, что Сивилла села на пол рядом с Персефоной. Тогда он покинул свое место, чтобы втиснуться рядом с ней. Наблюдать за его поведением было неловко, так что Персефона отвела глаза и обнаружила, что на нее пристально смотрит Аид. Он стоял напротив нее, немного выходя из круга, который они сформировали. Она спросила себя, найдет ли он причину не играть в эту игру, и богиня не могла отрицать, что в глубине души хотела посмотреть, как он ответит на каждое из заявлений.

Но одновременно и боялась этого.

– Я первый! – выкрикнул Гермес. – Я никогда не… занимался сексом с Аидом.

Взгляд Персефоны был убийственным, – она знала это, потому что почувствовала, как раздражение разъедает чары, что она накладывала с целью приглушить цвет своих зрачков.

– Гермес, – выдавила она его имя сквозь зубы.

– Что? – проскулил он. – Эта игра – сложная штука для кого-то моего возраста. Я же уже делал все.

Потом Левка прокашлялась, и у него округлились глаза, когда он понял, что наделал.

– Ой, – произнес он. – Ой.

Персефоне нравилась Левка, но это не значило, что ей нравилось, когда ей напоминали об общем прошлом Аида и нимфы. Она намеренно не смотрела на Левку, отпив из бутылки «Фаербол» [3]3
  Оригинальный канадский виски с корицей, перцем чили и другими ингредиентами.


[Закрыть].

Следующим был Бен:

– Я никогда не преследовал бывшую девушку.

За заявлением лжепророка последовала всеобщая неловкость. Он пытался доказать, что не был подозрительным типом?

Никто не выпил.

Следующей была Сивилла:

– Я никогда не… влюблялась с первого взгляда. – Это был камень в огород Бена, но он, казалось, даже не заметил, – или, возможно, ему было все равно, ведь он был уверен в своих способностях в качестве оракула. Он выпил.

Следующей была Елена:

– Я никогда не… занималась сексом втроем.

Никого не удивило, что Гермес отпил из бутылки, но это же сделал и Аид, и у Персефоны отлила кровь от лица. Может, дело было в том, как он это сделал – опустив глаза, так что ресницы отбросили тень на его щеки, словно не хотел знать, смотрит ли она на него. И все же богиня попыталась урезонить себя, – ведь они это уже обсуждали. Аид не собирался извиняться перед ней за то, что жил до нее, и она это понимала. Она осознавала, что у Аида, бога мертвых, было много разнообразного сексуального опыта, и все равно ревновала.

Наконец Аид поднял на нее глаза. Они были темны, но едва заметный огонь оттенял зрачки, словно осколок луны. Ей хорошо был знаком этот взгляд – не предупреждение, а скорее мольба: «Я люблю тебя, теперь я с тобой. Все остальное не имеет значения».

Она это знала – верила в это всем своим сердцем, но когда игра продолжилась, заявлений, по которым она могла выпить, было крайне мало – особенно по сравнению с Аидом.

– Я никогда не… ел еду с чьего-то обнаженного тела, – произнес Бен, а потом добавил, бросив прямой взгляд на Сивиллу: – Но мне бы хотелось.

Аид выпил, и Персефону затошнило.

– Я никогда не… занималась сексом на кухне, – сказала Елена.

Аид выпил.

– Я никогда не занималась сексом на людях, – сказала Сивилла.

Аид выпил.

– Я никогда не имитировала оргазм, – сказала Елена.

Персефона не знала, что на нее нашло – но она подняла бокал и сделала глоток вина. Когда она поставила бокал на место, Аид приподнял бровь, и его глаза потемнели. Она почувствовала натиск его энергии – с требованием. Он хотел заставить ее говорить – ощутить вкус ее кожи и подтвердить, что она солгала.

Она не ожидала, что Аид бросит ей вызов на глазах у всех:

– Если это правда, я с удовольствием исправлю ситуацию.

– О, – поддразнил Гермес. – Кого-то сегодня поимеют.

– Заткнись, Гермес.

– Что? Тебе повезло, что он не утащил тебя в подземное царство в то же мгновение, как ты подняла бокал.

Это все еще было возможно, если учитывать, как на нее смотрел Аид. У него были вопросы, и он жаждал получить ответы.

– Давайте поиграем во что-нибудь другое, – предложила Персефона.

– Но мне нравится эта игра, – заныл Гермес. – У меня только начало получаться.

Она пронзила его свирепым взглядом.

– Кроме того, Аид как раз составляет список всех способов, как хочет заняться с…

– Хватит, Гермес! – Персефона встала и вышла в коридор. Зайдя в туалет, она закрыла дверь и, прислонившись к ней, села на пол. Богиня закрыла глаза и выдохнула – это была провальная попытка отпустить странное чувство, что возникло у нее внутри. Она не могла его описать, но оно было тягучим и тяжелым.

Воздух вокруг вдруг всколыхнулся, и она напряглась, почувствовав, как тело Аида окружило ее со всех сторон, его щека коснулась ее щеки, а дыхание защекотало ей ухо.

– Ты должна была понять, что твои действия разожгут во мне пламя, – его голос был низким и грубым, и у нее потянуло низ живота. Его тело было напряжено, едва сдерживая силу. – Когда это я оставил тебя неудовлетворенной?

Богиня тяжело сглотнула, зная, что ему нужна правда.

– Ты мне не ответишь?

Он поднял руку к ее горлу, – не сжав, но заставив посмотреть ему в глаза.

– Я предпочла бы не слышать о твоих сексуальных утехах в игре с моими друзьями, – произнесла она.

– И ты решила заявить, что я тебя не удовлетворил, в тех же условиях?

Персефона отвела взгляд. Ладонь Аида все еще лежала на ее горле, и когда он наклонился вперед, его язык скользнул по ее уху.

– Может, мне стоит лишить их сомнений, что я могу заставить тебя кончить?

Он задрал на ней юбку и разорвал кружевное белье.

– Аид! Мы же в гостях!

– И что? – Он поднял ее с пола, прислонив спиной к двери. Его движения были четкими, но грубыми – проблеск жестокости, пробудившийся под кожей.

– Это невежливо – заниматься сексом в чужой ванной комнате.

Аид облизнул ее губы, прежде чем приоткрыть их языком, и ее возражения заглушил страстный поцелуй – она едва могла дышать.

«Зачем я его спровоцировала? Потому что я этого хотела, – подумала она. – Потому что мне это нужно».

Персефона желала разозлить его, ощутить на своей коже его гнев, пока не забудет прошлое, где ее не было рядом с ним.

Ее сердцевина сжалась, когда богиня почувствовала, как головка члена Аида уперлась в нее, и в следующее мгновение он уже целиком погрузился в нее. Персефона запрокинула голову, из груди вырвался стон – откровенный и бесстыдный, – когда на нее накатила волна удовольствия.

А потом в дверь постучали.

– Мне ужасно неудобно прерывать то, что у вас там происходит, – крикнул Гермес. – Но мне кажется, вы двое обязаны это увидеть.

– Не сейчас, – зарычал Аид, уткнувшись в изгиб шеи Персефоны. Все его тело было напряжено. Это была попытка самоконтроля.

И ей хотелось, чтобы он уже избавился от этой привычки.

Она повернула голову к нему, скользнула по его уху своим языком, а потом прикусила зубами. Аид сделал вдох, его ладони сжали ее ягодицы.

– Ладно, во‐первых, невежливо заниматься сексом в чужой ванной комнате, – произнес Гермес. – А во‐вторых, я говорю о погоде.

Аид застонал, а потом прорычал:

– Дай нам секунду, Гермес.

– И как долго длится ваша секунда? – уточнил тот.

– Гермес, – предупреждающим тоном ответил Аид.

– Ладно, ладно.

Они остались одни, и Аид вышел из нее. Она сразу же ощутила его отсутствие – и ноющую боль.

– Проклятье, – выдохнул он, поправляя одежду.

– Прости, – произнесла Персефона.

Аид нахмурил брови:

– За что ты извиняешься?

Она открыла рот, чтобы объяснить: может, за свою ревность, или за то, что им пришлось остановиться, или за бурю, – она и правда не знала. Богиня закрыла рот, и Аид наклонился к ней.

– Я не злюсь на тебя, – он поцеловал ее. – Но твоя мать еще пожалеет о том, что помешала нам.

Персефоне хотелось узнать, что он имеет в виду, но не стала задавать ему вопросов, когда они вышли из ванной. Они шли по коридору, когда до них донесся голос из телевизора:

– По всей Новой Греции объявлено штормовое предупреждение. Надвигается ледяная буря.

– Что происходит?

– Пошел ледяной дождь, – ответила Елена. Она стояла у окна, приоткрыв занавески.

Персефона подошла к ней. Она услышала легкий стук льда о стекло. Богиня нахмурилась. Она знала, что погода ухудшится, но не ожидала, что это случится так скоро.

– Это бог, – сказал Бен. – Нас проклял кто-то из богов!

Персефона встретилась взглядом с Аидом. В гостиной повисло напряженное молчание. Смертный повернулся к Аиду и спросил:

– Вы будете отрицать?

– Глупо делать поспешные выводы, смертный, – ответил Аид.

– Я не делаю поспешных выводов. Я это предвидел! Боги нашлют на нас ужас. Нас ждут отчаяние и разруха.

Слова оракула камнем упали в душу Персефоне, холодные и тяжелые. Несмотря на тот факт, что она считала его безумцем, она не могла отрицать – то, что он говорил, было более чем возможно.

– Осторожнее со словами, оракул, – на этот раз заговорил Гермес. Было пугающе видеть его таким свирепым, таким оскорбленным, и от тона его голоса у Персефоны по спине побежали мурашки.

Обвинения Бена были серьезны, и его предсказание вполне могло навлечь гнев богов.

– Я всего лишь говорю…

– …то, что слышишь, – закончила за него Сивилла. – А это может быть или не быть словом бога. И так как у тебя нет покровителя, я полагаю, что тебя подпитывает предсказаниями безбожная сущность. Если бы ты прошел обучение, то понимал бы это.

Персефона перевела взгляд с Сивиллы на Бена. Ей не было известно, что такое «безбожная сущность», но Сивилла определенно знала, о чем говорит. Ведь она этому училась.

– И что плохого в безбожной сущности? Иногда только они говорят правду.

– Мне кажется, тебе лучше уйти, – сказала Сивилла.

Последовала напряженная пауза, пока Бен осмысливал слова Сивиллы.

– Ты хочешь, чтобы я… ушел?

– Она выразилась ясно и четко, – резко ответил Гермес.

– Но…

– Ты, видимо, забыл дорогу до двери, – добавил Гермес. – Пойдем, я покажу тебе, где выход.

– Сивилла… – взмолился Бен, но в следующий миг пропал. Все взгляды обратились на Гермеса.

– Это не я, – произнес бог.

Тогда все посмотрели на Аида, но он продолжал молчать, и хотя никто ничего не спросил, Персефоне стало любопытно, куда он отправил смертного.

– Думаю, нам всем уже пора, – сказала Персефона, хотя на самом деле ей просто хотелось остаться наедине с Аидом, чтобы задать вопросы. – Погода будет только ухудшаться.

Все с ней согласились.

– Аид, мне бы хотелось убедиться, что Елена, Левка и Зофи доберутся домой в целости и сохранности.

Он кивнул:

– Я вызову Антония.

Пока девушки надевали верхнюю одежду, Персефона отвела Сивиллу в сторону:

– Ты в порядке? Бен…

– Идиот, – закончила она. – Мне так стыдно, что он обидел тебя и остальных.

– Не переживай. Но то, как он себя ведет… я уверена, он навлечет на себя гнев кого-то из богов.

Антоний не заставил себя долго ждать. Циклоп подъехал на длинном лимузине, и они по очереди уселись в него: Аид с Персефоной на одной стороне, Левка, Зофи и Елена – напротив.

– Кого-нибудь еще взбесил этот Бен? – уточнила Левка.

– Сивилле следовало бы положить меч под кровать на случай, если он вернется, – ответила Зофи.

– Или она могла бы просто запереть дверь, – предположила Елена.

– Замки можно вскрыть, – возразила Зофи. – Меч надежнее.

После этого в салоне лимузина воцарилось молчание, нарушаемое лишь стуком льда в окна.

Первыми они высадили Левку и Зофи. Как только они вышли из автомобиля, тьма будто поглотила Елену, чья хрупкая фигурка потерялась в меху ее пальто. Она смотрела в ночь, и на ее прекрасное лицо то и дело бросали отблески уличные фонари.

Спустя несколько мгновений она заговорила:

– Как думаете, Бен прав? Это все дело рук богов?

Персефона напряглась и взглянула на смертную, чьи глаза теперь были направлены на Аида – большие и невинные. Было странно слышать этот вопрос без сочащегося из слов яда.

– Это мы скоро узнаем, – ответил Аид.

Лимузин остановился, и Антоний распахнул дверь. Холодный воздух наполнил салон. Персефона поежилась, и Аид обнял ее покрепче.

– Спасибо, что подвезли, – поблагодарила Елена и вышла.

Когда они снова оказались на дороге, Персефона заговорила:

– Она действительно думает, что буря заставит нас расстаться?

То, как заиграли желваки Аида, сказало ей все, что ей нужно было знать: «Да».

– Ты когда-нибудь раньше видела снег, Персефона? – поинтересовался Аид, и ей не понравился тон его голоса.

Она замешкалась:

– Только издали.

На вершинах гор. Но с тех пор, как переехала в Новые Афины, – никогда.

Аид сверкнул глазами. Выражение его лица было зловещим и свирепым.

– О чем ты думаешь? – тихо спросила она.

Бог опустил взгляд, и ресницы отбросили тень ему на щеки.

– Она будет делать это до тех пор, пока у других богов не останется другого выбора, кроме как вмешаться.

– И что случится потом?

Аид не ответил, и Персефона не стала настаивать на продолжении разговора, потому что, по правде говоря, слишком боялась и, кажется, уже знала ответ.

Война.