Текст книги "Сделка с дьяволом"

10

После визита Багрова я так и не смогла вернуться к рабочему процессу. То и дело поглядывала на черную папку, что он оставил на моем столе, словно на ядовитую змею, которая могла наброситься на меня и вонзить в нежную кожу свои клыки, отравляя смертоносным ядом. Марину я отпустила пораньше и, когда осталась в офисе одна, взяла в руки документы, которые принес Артур.

По мере изучения договора приходила в ужас и ощущала боль. Она нарастала в груди с каждой секундой. Артур выделил отдельным пунктом нюансы моей будущей беременности и последующей опеки над детьми. То есть моя подпись в обмен на жизнь Егора… Именно так Артур распорядился нашим будущим? Наплевал на мои чувства и чувства моего сына, на его мечты о подобии полноценной семьи?

Впервые за долгое время я чувствовала свою беспомощность на всех фронтах жизни. Обычно люди, перед тем как опустить руки, проходят несколько стадий – я миновала борьбу и сопротивление и сразу же оказалась у подножья неизбежности. Артур давил на меня и пытался за что-то наказать. За что-то серьезное и ужасное, чего я не совершала! Кроме желания сохранить свою семью, уберечь самого Артура и свою мать от решений Багрова-старшего, в моих поступках не было ничего предосудительного.

Уняв сильную дрожь во всем теле, я решила, что в таком взвинченном состоянии не поеду сегодня к Егору. Нельзя расстраивать моего мальчика подавленным настроением, в котором я сейчас находилась. Изо всех сил пыталась здраво рассуждать, найти мотивы жестокости Артура, понять, чем заслужила такое отношение, и не находила веских причин, кроме той, что он превратился в зверя. Ведь я ни в чем не была виновата помимо того, что оставила его несколько лет назад! Почему я должна была спасать жизнь Егора такой ценой и отказываться от собственных детей? И о каких деньгах Артур все время говорил? Я всего добилась своими силами. Без помощи его проклятых денег! Даже сейчас их у него не просила…

Ноги сами подвели меня к мини-бару. Алкоголь в нем держался для исключительных случаев. Последний раз мы с Мариной дезинфицировали ей палец дорогим коньяком, после того как она сшивала архив и укололась иглой. С тех пор прошло три месяца, а открытая бутылка так и стояла на полке, никому не нужная.

Я плеснула немного янтарной жидкости в кофе, чуть больше положенной нормы, и снова уставилась в договор. Когда голова начала кружиться от строчек, я набрала номер Артура. Он ответил спустя два гудка.

Столько раз мечтала ему позвонить до всего кошмара, что внезапно ворвался в нашу жизнь с сыном, а теперь стало все равно. Мои мечты изменились. Багров заслужил все резкие слова, что я собиралась ему сказать. В момент нашей встречи он не дал мне рта открыть. А если и получалось открыть, то я говорила и спрашивала неправильные вещи.

– Ты сказал, что ненавидишь меня, но ты не представляешь, как я ненавижу тебя! – с ходу начала я и горько всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. – Да, я утаила от тебя факт рождения Егора, такое простить очень тяжело, но как поступаешь ты?

Не помню, когда последний раз употребляла спиртное, но сейчас эти крохи в моей крови придавали решимости. Слишком много всего изменилось и навалилось разом, поэтому я позволила себе эту слабость. Мне было больно. Стыдно, что принимала чужие правила игры и уже мысленно уговорила себя поставить проклятую подпись на дьявольских бумажках.

– Ты специально выставляешь такие чудовищные условия? Разве не понимаешь, что причиняешь мне боль? Или понимаешь и потому бьешь по самому уязвимому месту? Егор – единственное важное, что у меня есть. И у него, кроме меня, никого нет. Он возненавидит тебя, когда ты лишишь его матери, слышишь? Возненавидит! Потому что я была рядом с ним все эти годы и без тугого кошелька смогла воспитать прекрасного мальчика. Смогла дать Егору то, что ты со своим отцом не смог бы привить никогда. Ты такой же, как и он…

– Это хорошо, что ты ознакомилась с документами, – холодно изрек Артур, снова демонстрируя исключительную выдержку. – Их составляли грамотные юристы. Ты злишься, потому что понимаешь, что не в силах мне противостоять. Этот договор – гарантия того, что ты в последний момент не соскочишь с крючка. Я тебе больше не верю, Вика.

– Артур! Речь идет о жизни моего ребенка. Нашего… Куда я могу соскочить? О чем ты говоришь? Я понимаю твои чувства, но, кажется, ты, в свою очередь, прекрасно понимаешь мои и умело давишь на слабые места.

– Ты пьяна? – в его голосе послышались удивленные нотки. – На завтра назначен перечень обследований и встреча с врачом в центре планирования семьи. Не совсем удачное время, чтобы отмечать наше воссоединение.

Багров снова высмеивал мою боль и переживания.

– Что, если я не готова принять условия этой сделки? Ты откажешь в помощи нашему ребенку? Позволишь ему умереть? Ради каких-то принципов и надуманных обид?

– Этот вопрос тебе лучше задать самой себе, – сдержанно ответил Артур, и я прикрыла рот рукой. – Это ты молчала и скрывала ребенка. А я очень ответственен в вопросах благополучия своих детей. Впоследствии позволю тебе принимать участие в их воспитании, но сильно сомневаюсь, что тебе станет интересна их дальнейшая судьба без какого-либо денежного содержания с моей стороны.

– Что ты несешь? В каком последствии? Какое денежное содержание?

Влага снова собралась в уголках глаз. Как у него получалось несколькими словами задевать меня за живое?

– В таком состоянии тебе лучше не садиться за руль. Это похоже на истерику. Мой водитель тебя заберет и отвезет домой. Ты сейчас в офисе?

Я ощущала себя испитой до дна, высушенной, пустыней. Артур намеренно загонял меня в угол. Но только для чего? Зачем? Потешить свое эго?

– Я подпишу твой проклятый договор! Можешь чувствовать себя отомщенным. Но знай, моя подпись ничего не значит и детей я тебе не отдам! Да ты и сам поймешь, какие глупости предлагаешь, когда увидишь Егора и его любовь ко мне. Ненавижу тебя!

Я сбросила звонок. Дьявол! И все же, пока была на эмоциях, подписала этот договор, потому что жизнь моего Егора была важнее растоптанных чувств и задетой гордости. Подписала, чтобы потом не искать путей для отступления и не затевать войны с Артуром. Я не за этим искала его и решилась на такой сложный шаг. При личной встрече швырну этот договор ему в лицо и скажу, что плевать хотела на эти бумажки. И никогда, ни при каких обстоятельствах не оставлю своих детей. Ему придется меня убить, чтобы я отказалась от них! А сейчас я собиралась сконцентрировать все свои силы на сыне и его выздоровлении. Артур пусть бесится и пытается меня унижать, сколько ему вздумается. Жизнь очень справедливая, и закон бумеранга еще никто не отменял.

Спустя двадцать минут я вышла из офиса, чувствуя себя относительно лучше. Вызвала такси, решив забрать машину рано утром. Позвонила Егору и сказала, что не смогу сегодня его навестить. Услышав грусть в его голосе, я почувствовала себя отвратительной матерью. Как будто мало того что не приехала к сыну, так еще и подписала договор Багрова, по которому должна буду отдать ему Егора и будущего ребенка… Но тут же напомнила себе, что это я сделала, чтобы потешить эго Артура. Он хотел власти и превосходства? Он все это получит…

– Мама, ничего страшного, ты ведь завтра приедешь? – с надеждой спросил Егор.

– Конечно, приеду, – заверила я его. – А скоро уйду с работы и буду проводить с тобой много времени.

С содроганием представила себе знакомство Артура и Егора. И ощутила, как скрутило желудок от волнения.

– Правда? – радостно воскликнул сын.

– Правда, – ответила я и услышала, как рядом притормозила машина.

Из нее вышел молодой человек в черном классическом костюме.

– Виктория? – окликнул меня уверенный голос.

Я повернула голову и встретилась взглядом с незнакомым мужчиной. Даже не успела запаниковать, как незнакомец продолжил:

– Я от Артура Сергеевича. Меня зовут Леонид, и на весь срок действия договора я ваш личный водитель и помощник.

На срок действия договора… Теперь мне каждый раз будут напоминать об этом?

– Я вызвала такси, и машина с минуты на минуту должна подъехать, – ответила я.

– Садитесь. – Леонид открыл дверь. – У меня указание отвезти вас домой, чтобы вы взяли вещи, необходимые на первое время. Потом я отвезу вас в ваш новый дом.

Вот как. Забыл уточнить: ваш новый дом на срок действия договора!

Что же, в этой жизни все могут допустить ошибки и отступиться. Слабость и страх в итоге стоили мне баснословно дорого. Но разве мои прегрешения были такими же ужасными, как условия сделки, что предлагал мне Багров?

11

Единственное, чего я на самом деле желала, – чтобы этот ужасный вечер наконец закончился. Забралась на заднее сиденье, поставив рядом с собой сумку с вещами, которые взяла из квартиры на первое время. Вытянула гудевшие от усталости ноги и прикрыла глаза, пока машина везла меня в неизвестность.

Небо озарили яркие вспышки молний, и прозвучали первые раскаты грома. Гроза настигла нас по дороге в дом Багрова. Я открыла глаза и смотрела, как капли дождя стекали по стеклу. Ветер за окном едва не сбивал с ног прохожих. Но эта буря – ничто в сравнении с той, которая происходила внутри меня. Уютный маленький мирок, в котором мы с Егором жили долгое время одни, разлетался сейчас в щепки.

«Но другого пути на свет не было», – повторила я себе, когда попыталась вспомнить, почему же так быстро согласилась на абсурдное предложение Артура. Просто знала, что у меня не хватит сил и ресурсов затевать с ним войну. В отличие от него, я не собиралась ничего и никому доказывать. Преследовала другие цели. И вполне смогу мирно сосуществовать с этим мужчиной на одной территории, если он не будет оказывать на меня морального давления.

Машина остановилась возле огромного двухэтажного дома, больше похожего на красивый дворец. Я вновь пожалела, что никогда не позволяла себе интересоваться жизнью Багрова. И предположить не могла, что из обеспеченного мужчины тогда, несколько лет назад, он превратится в такого богача.

Нет, в его богатстве не было ничего плохого, учитывая ситуацию с Егором. Но с точки зрения возможностей и связей Артура… Меня и без всякого договора могли лишить родительских прав по одному его щелчку. И никакие знания и опыт не помогли бы мне в данном вопросе отстоять свои интересы. Все это могло значить только одно: Артур затеял какую-то игру и намеренно загонял меня в угол. Но ради чего? Неужели лишь для того, чтобы посмотреть на мою реакцию? Или потешить свое эго?

Гроза почти выдохлась и начала стихать, но, если бешено колотящееся сердце меня не обманывало, буря в моей жизни только начиналась.

Не успела я переступить порог дворца, как навстречу нам вышла женщина преклонного возраста, представилась Глашей и сообщила, что она всегда находится на первом этаже, в комнате обслуги, и готова прийти на помощь. Почти как служба 911. Леонид, видимо напарник этой самой единой службы спасения на дому, помог отнести сумку на второй этаж и показал комнату, в которой я буду жить. Он внес в мой телефон свой номер и, пока мы поднимались наверх, бегло показал, где и что находится в доме.

– Артур Сергеевич уже дома? – поинтересовалась я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Нет, встречаться с ним не хотелось, телефонного разговора вполне хватило, но я была уверена, что Багров появится сегодня на пороге моей комнаты с напутственной речью.

Жаль, на входе мне забыли выдать корону. Потому что, осмотрев свои «апартаменты», по размерам походившие на приличную однокомнатную квартиру, да еще и с отдельной ванной комнатой, я именно так себя и ощутила: принцессой, которую заточили в высокую башню как минимум на несколько лет. Даже в этом жесте Артура улавливался скрытый подтекст. Багров давал понять, что все это могло быть в моей жизни, если бы я тогда от него не сбежала. Теперь будет насильно пичкать благами, пока меня не затошнит от всего этого шика?

Только ведь дело было далеко не в деньгах и роскоши. Не припомню за собой отчаянного рвения к такому богатству. Все, что я делала в жизни, было только ради Егора и его благополучия.

Вещи я разбирать не стала и сразу направилась в душ, мечтая поскорее лечь в постель. Почти не спала два предыдущих дня, и сегодняшняя командировка, а затем встреча с Артуром и наш разговор отняли все силы.

Я вышла из ванной комнаты, закутавшись в махровое полотенце. Влажные волосы сушить феном не стала, решив дать им возможность высохнуть самим. Совершенно не ожидала, что в мою комнату кто-то войдет, потому что я точно помнила, что закрывала ее на ключ, перед тем как отправиться в ванную! Но в кресле, что стояло в углу, вальяжно расположился Багров.

Я опешила от его внезапного появления, замерла на месте и смотрела на Артура несколько секунд, ощущая, как под его пристальным взглядом покрываюсь мурашками. В сумраке красивые янтарные глаза блестели как у хищника, готовящегося к прыжку.

– Как тебе новое жилье? – с непроницаемым лицом спросил Артур. Он сидел в расслабленной позе, но глаза смотрели внимательно.

– Спасибо. Но предпочла бы остаться в родных стенах. – Я гордо вскинула подбородок, выдерживая его взгляд.

«Лучше худой мир, чем добрая ссора», – вспомнилась избитая пословица. Правда, этот самый худой мир могло нарушить любое неосторожно произнесенное слово и даже взгляд. Ах да, и договор, под которым я поставила свою подпись…

– Это исключено, – уверенно заявил Багров.

Его взгляд задержался на моих голых плечах, и я судорожно втянула воздух, напоминая себе, что передо мной сидел не прежний Артур, а совершенно незнакомый и чужой для меня человек.

– Напрасно смущаешься и строишь из себя скромницу. Я уже сказал, что и пальцем к тебе не прикоснусь. За исключением единственного случая. Если ты сама об этом попросишь.

На лице Артура не дрогнул ни один мускул, и я тоже поторопились взять себя в руки, чтобы не быть блеющей овцой. Достаточно того, что уже подписала бумаги. На этом моя миссия по покорности была исчерпана.

– После договора, что ты оставил сегодня в моем кабинете, это исключено. – Я подошла к столу и взяла черную папку. – Ничего, кроме отвращения, к тебе испытывать не получится. – Повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Надеюсь, вопросов не возникло? – Багров явно чувствовал свое превосходство и упивался победой.

Мне так захотелось поправить эти лавры победителя на его голове!

– Нет, лишь подтверждение того, в какое чудовище ты превратился. – Я что было сил швырнула кожаную папку в его грудь. – Мне по-прежнему плевать на твои условия. У меня болен сын! А ты занимаешься глупостями и пытаешься налепить пластырь на свои синяки, когда на мои кровоточащие раны впору накладывать швы. Думаешь, что все покупается и продается? Думаешь, имеешь надо мной власть? Какими бы страшными ни были мои прегрешения в прошлом, ты не имеешь права в данной ситуации диктовать свои условия. Я ощущаю себя такой же преданной, как и ты. И в чем действительно искренне раскаиваюсь, так это в том, что нам снова пришлось встретиться! Но ради Егора я готова на многое. Жизнь моего сына, поверь, стоит дороже этих подписей.

На красивом лице Артура мелькнуло подобие улыбки, он встал, спокойно положил папку обратно на стол и подошел ко мне. Поднял руку и провел пальцами по моим голым плечам. Смотрел при этом темным взглядом в лицо. Меня обдало жаром от такого легкого прикосновения, и я отвернулась, чтобы не выдавать своего трепета и волнения.

– Что неизменно, так это твой дерзкий язык и темперамент. – Ласки прекратились. – На завтра и послезавтра у тебя назначен ряд исследований и встреча с врачом, который будет проводить ЭКО и вести твою беременность. Я тоже подъеду. Хочу убедиться лично в твоих идеальных анализах.

Значит, навел справки уже и про эту часть моей жизни? Я потихоньку готовилась к ЭКО, надеялась на гуманность Артура, когда он узнает об общем сыне. И теперь он решил убедиться во всем лично? Препятствовать не стану. В конце концов, это ведь будет и его ребенок. Но от колкого вопроса не удержалась:

– Подразумеваешь, что эти годы я вела бурную личную жизнь?

– Даже не собираюсь это выяснять. Я уже сказал тебе, что как женщина, ты меня больше не интересуешь.

– Тем лучше для тебя, потому что это обоюдное желание! – Наверное, во мне говорили остатки смелости, вызванной парами алкоголя, что еще не выветрился из крови.

Все возмущало в словах и поведении Артура. Но его холодность и сдержанность задевали сильнее, чем обидные оскорбления. Если бы я его больше не интересовала, то меня бы здесь не было.

В янтарных глазах Багрова вспыхнуло нечто необъяснимое. Я собиралась отвернуться, но Артур перехватил мою руку и заглянул в лицо.

– Не надо со мной играть и показывать свою неприязнь.

В его взгляде загорелся хищный огонь, и я отпрянула назад. Сердце забарабанило в груди от легкого соприкосновения наших тел.

Предостерегающие слова прозвучали словно жгучие пощечины. Он прав, конечно прав. Все осталось в далеком прошлом, и, возможно, ничего, кроме отвращения, Артур ко мне больше не испытывал, как и я к нему в этот момент. Не стоило обо всем этом думать, нельзя провоцировать его. Потому что моей главной целью был Егор и его выздоровление. У Артура наверняка имелся штат любовниц, вот они пусть и думают об играх и утешениях этого мужчины.

В последнее время все чаще представляла, каково это будет – снова вынашивать ребенка Артура. Я очень надеялась, что подсаженный эмбрион приживется с первого раза и поможет Егору избавиться от недуга. Артур, наконец, разберется во всем, что касается меня, и мы хотя бы сможем спокойно общаться. Теперь я была абсолютно уверена, что Артур, ослепленный злостью и обидой, причинял мне боль, потому что Багров-старший меня оболгал.

– Ты… очень изменился. И… мне больше не приятны твои прикосновения! Нет никакой игры. Я презираю тебя!

Я, конечно же, лгала, но лишь отчасти. Я подписала договор, и это означало, что у человека напротив больше нет сердца. А может быть, и вовсе никогда не было, поэтому Бог отвел меня от Артура много лет назад. Я не собиралась повторять ошибок юности и подпускать к себе Багрова.

– Сейчас я нисколько не жалею, что так все сложилось и наши пути разошлись. Если бы не болезнь Егора, я бы никогда не заявилась к тебе на порог, а ты не узнал бы о его существовании!

Я бросалась этими словами в надежде причинить ему боль, но больно становилось мне. Лицо Артура исказила лишь наглая усмешка.

– Но теперь я знаю, – проговорил он спокойно и неторопливо.

– Егор любит меня. А ты, вынудив подписать этот чудовищный договор, наказываешь не только меня, но и нашего сына. Детям нужна мать. Может быть, возлюбленной я была плохой, но матерью – нет! И если ты рассчитываешь меня впоследствии устранить как ненужный элемент декора в твоей идеальной жизни, то от темных пятен так просто избавиться не получится, – угрожающе прошептала я. – Егор уже не маленький мальчик и будет сам выбирать, с кем ему остаться.

– Это очень хорошо, что жизнь хоть чему-то тебя научила и теперь ты заботишься о чужих чувствах.

Артур приблизился, и его горячее дыхание опалило мне щеку. Он провел пальцами по моим губам, очерчивая их контур.

– У тебя есть только один выход из этой ситуации, но и тот обречен на провал. Ты могла бы приотвориться, что до сих пор любишь меня, но, увы, я знаю твою фальшивую сущность. Однажды ты уже сыграла на чувствах и исчезла из моей жизни. В этот раз ты тоже из нее исчезнешь. Но одна. Без детей.

– Ты наказываешь меня за то, что бросила тебя много лет назад? – В груди все сжималось от непреклонного голоса Багрова и его твердых намерений лишить меня самого ценного. Это снова сбивало с мыслей, оглушало. – Я как-никак адвокат. Если не смогу сама отстоять свои интересы, то найду лучшего защитника в этом городе, и тогда…

– Ты ничего не сможешь сделать.

Сердце упало куда-то вниз, а влага собралась в уголках глаз. Но плакать перед Багровым – последнее дело.

– Ненавижу тебя, – прошептала я ему в лицо. – Ненавижу!

– А вот это уже больше похоже на правду, – хрипло проговорил Артур, глядя сверху вниз, и одним рывком вжал меня в себя.

В следующую секунду его рот уже терзал мои губы, подчиняя в требовательном поцелуе.

Я задохнулась от захлестнувшей волны удовольствия и попыталась вразумить себя, что так неправильно. Этот человек загнал меня в ловушку, поставил перед чудовищный выбором, и нельзя так реагировать на его ласку. Но я упивалась этими секундами, в которых растворялась ненависть и появлялись щемящие чувства в груди.

Мужские руки с силой сжали мою талию, и полотенце соскользнуло с тела. Он все теснее прижимал меня к себе, пока я не ощутила контуры твердого тела даже сквозь одежду. К ногам прилила теплая волна, и колени задрожали. Артур, издав глухой рык, оттолкнул меня от себя, словно я была кубком с отравленным питьем. Демонстративно вытер губы и, развернувшись, направился прочь.