Текст книги "Скандальная связь"

Слава Доронина
Скандальная связь

1 глава

– Регина, ты идёшь? – нетерпеливо спрашивает Жанна и трогает меня за плечо. – Что ты там читаешь? Ого, провокационно! Как соблазнить парня на первом свидании? Так я тебе расскажу, зачем гуглить? Обычно всё наоборот происходит, – озорно подмигивает и расплывается в улыбке.

Я затемняю экран и прячу телефон в карман.

– Придется вычеркнуть тебя из своего списка толковых людей, – шепчу себе под нос, но Жанна слышит и театрально закатывает глаза.

Выхожу из машины на улицу и разглядываю собравшихся. Ищу глазами Даню. Мне совсем не нравится его затея с возобновлением заездов и дальнейшим посещением клуба. Лучше бы на работе осталась, как и собиралась изначально, но уже приехала.

– Я поставлю на Аверьянова. Его ещё никто не обгонял. А ты?

– Тоже на Даню, – киваю я.

Обвожу глазами автомобили, замечая два красных «Феррари» и черный «Порше». У нас новенькие в заезде? Аверьянов стоит рядом с черным спорткаром и о чём-то увлеченно разговаривает с темноволосым мужчиной, затем они пожимают друг другу руки и расходятся.

– Ну что, оторвались от погони? – осведомляется Даня, приблизившись к нам с Жанной. – Дядька не пустил по твоим следам Клыка? А то отец пригрозил голову мне отвинтить, если узнает, что я опять гонками промышляю.

– Нет. Папа думает, что я на работе в ночную. Девчонки, если что, прикроют, а Петя дома спит.

Пётр Клыков – водитель отца и по совместительству мой надзиратель, когда папа уезжает из города.

– Отлично, – кивает Даня. – Ну что, погнали? У нас, кстати, новенький в заезде, заметили? Заядлый адреналинщик, но сейчас с травмированной спиной. Пацаны показали сегодня с ним пару видосов. Впечатляет. Может обогнать. На меня не ставьте.

– На черном порше? – уточняю я.

– Ага. Давай, Лёвич, прыгай в мой тонированный жигуленок, а ты, Жан, с Артёмом. После в клуб заглянем, там потрещим.

Наши с Даней отцы – родные братья, ведут общий бизнес. Мы с детства с ним не разлей вода. С Жанной вместе со школы, а Тёмыча Никита привел три года назад. Сам Ник разбился в прошлом году на трассе. Помогал отцу перегонять машины из-за границы. Заснул за рулём. Эта новость нас всех подкосила. И особенно меня, потому что я была влюблена в Черкалина.

– Думаешь, правда выиграет? – спрашиваю у Дани, забираясь на переднее сиденье и защелкивая ремень безопасности.

– А чёрт его знает. Моя старушка топ, но и у мужика из титана не хуже.

– Из титана?

– В позвоночнике, в плече, в обеих руках у него титановые штыри и пластины, – поясняет Даня. – Полгода назад Багдасаров со скалы сорвался. Чудо, что вообще остался жив и ходит.

– Везунчик. Может, там и магнит вместо сердца? Как у железного человека.

– Может, – смеется Даня. – У него, кстати, сегодня день рождения.

– Супер. Пусть этот день запомнится ему поражением.

– Злая ты, Лёвич. Батя настроение поднял? Мой на днях приглашение на вашу свадьбу с Ибрагимовым показал. Совсем с катушек слетел, да?

Меня передергивает от этой фамилии и упоминания партнера отца. Иман в целом неплохой человек, симпатичный мужчина, богат, умен. Но я не хочу выходить замуж по каким-то договоренностям, основываясь только лишь на выгодном сотрудничестве. Ведь я не инвестиция отца, а живой человек. К тому же на дворе двадцать первый век. У меня другое на уме, явно не замужество и семейный очаг с нелюбимым мужчиной.

– Совсем, – коротко отвечаю, не желая вдаваться в подробности.

– А Ибрагимов?

– А что Ибрагимов? Я ему понравилась. Смотрит горящими глазами и чуть ли не раздевает взглядом. У него жена умерла, он жаждет молодой крови. В прямом смысле этого слова. Прости за подробности, но этот долбанутый даже в брачном контракте прописал пункт о моей невинности, когда отец сказал ему, что я всё еще девочка, представляешь?

– Бл*дь. Средневековье какое-то. Мне еще ни разу не приходилось сталкиваться с подобной дичью. Может, тебе помочь с этим? – Даня кивает на мои ноги, обтянутые чулками.

– Чтобы отец потом с тебя три шкуры спустил? Я так-то дорожу тобой, если ты не заметил. Хотя порой ты невыносим. Представляю, какой резонанс получит эта новость в наших кругах.

– Обойдемся без подобных вбросов в СМИ. У меня на днях самолет в Германию. Не будем срывать мне планы. В клубе тогда себе кого-нибудь присмотри, чтобы не допустить священных уз с нелюбимым.

– Так себе перспектива – переспать с первым встречным и тоже нелюбимым. А потом еще и подставить человека. Гнев отца будет сродни землетрясению, если я разрушу его планы насчет Ибрагимова.

– На войне все средства хороши, Лёвич. Дети не должны расплачиваться за ошибки родителей. Если бы Геза была жива, никакого брака с Ибрагимовым она бы не допустила.

Я поджимаю губы и отворачиваюсь. Геза – моя мать. Дед был евреем. Он ласково называл дочь этим именем, потому что не выговаривал «Геля». Ангелина так и вовсе была для него непосильной задачей. Позже он усовершенствовал свой русский, но к маме уже намертво приросло это странное имя, и все в семье звали ее исключительно Гезой.

– Ладно, я зря про нее сейчас вспомнил, – протяжно вздыхает Аверьянов, заметив, как я поникла.

Подъехав к линии старта, поворачиваю голову в сторону порше. Рассматриваю профиль именинника. Вблизи мужчина так же симпатичен, как и издалека. Неужели и впрямь в его теле куча железок? Нужно будет глянуть видео его эпичного падения со скалы.

– А если проиграешь? – спрашиваю я.

– Месяц придется пахать за троих. Как ты знаешь, у нас в семье сейчас тоже напряженка с деньгами.

– А если отказаться?

– По мне, лучше достойный проигрыш, чем позорное бегство.

И то верно.

– А Тёмыч с кем в заезде?

– С Лаврушинскими. Феррари – их новые тачки. Так что у обоих шансы пятьдесят на пятьдесят.

Опять поворачиваю голову и встречаюсь глазами с титановым везунчиком. Он серьёзен, лицо непроницаемо. Задерживаю взгляд на пухлых губах, которые слегка расплываются в улыбке, когда он замечает, что я его рассматриваю. Мужчина подмигивает и тут же срывается с места, секунда в секунду вместе с нашей машиной.

– Могла бы сиськи ему показать, – усмехается Даня. – Он бы опешил, а у нас бы было преимущество в несколько секунд.

К финишу мы приходим одновременно, выигрыш участники делят пополам. Я остаюсь в машине, пока темноволосый и Даня стоят на улице и о чём-то долго разговаривают. Следующие два заезда – Тёмыча. Лаврушинские проигрывают с большой разницей. Вчетвером, в отличном настроении и с деньгами, мы отправляемся в клуб отмечать победу и, возможно, последние дни моей свободы.

– Так, девчат, не обижаться, мы на танцпол. Мне блондиночка одна приглянулась. Лёвич, как домой завалишься, скинь СМС, – просит Даня, и они с Артёмом оставляют нас одних.

Мы с Жанной заказываем еще по коктейлю.

– А я бы с радостью вышла за Ибрагимова вместо тебя, жаль никто не предлагал такую выгодную сделку. Внешне Иман в моем вкусе. Пусть ему прилично за сорок, но зато остепенившийся мужчина. Самый сок. Да еще и нерусских кровей. Говорят, у них темперамент ого-го до самой старости!

– Хочешь, предложу ему твою кандидатуру, когда увижусь в следующий раз? Я стану старшей женой, а ты любимой. Он будет приходить к тебе каждую ночь, и ты нарожаешь ему кучу детишек.

Жанна смешно корчит лицо. Но мне ни капли не весело. Мне двадцать, а отец хочет выдать замуж за старика.

– Плевать я хотела на статус Имана, его мудрость, возможности и темперамент. Я учиться хочу, глупости совершать и жить в свое удовольствие, а не сидеть в золотой клетке. Почему я должна решать проблемы отца, ломая себя и свою жизнь?

– Ух, какая эгоистка выросла, – иронизирует Жанна. – Глупости совершать? Понимаю. Я несколько раз это делала, и мне понравилось. В первый раз чуть-чуть больно, а потом очень даже приятно.

– С Тёмычем?

– Нет, мы с ним просто друзья. Пусть всё так и остается. Смотри, как тебе вон тот губастенький для осуществления плана? – кивает Жанна в сторону бара. – Располагает к себе, правда? Мне кажется, он будет нежен с тобой.

Поворачиваю голову и ловлю на себе взгляд незнакомца, сидящего у барной стойки. Хотя нет. Не незнакомца. Везунчик из титана тоже здесь. Празднует день рождения в кругу друзей? Симпатичный. Жаль, что старше меня лет на десять. Вряд ли меньше.

– У него на лбу не написано, что он будет нежен. К тому же мне нравятся мальчики помоложе. Этот не в моем вкусе.

– А у тебя не написано на лбу, что ты девственница и без пяти минут жена Ибрагимова.

– Я не планирую никому рассказывать об этой печальной истории. Собственно, как и показывать свою медицинскую справку. Кстати, это тот гонщик с заезда, на черном порше.

Жанна невозмутимо пожимает плечами, встает с дивана и тянет меня за собой.

– Вот и отлично, Рина! Идем. Он – то, что нужно. Подкинь ему острых ощущений.

Я досадливо хмыкаю и встаю с дивана следом за подругой, толком не успев даже подумать о том, что делаю. Немного потряхивает от волнения, но в конечном счёте всегда можно сказать нет и уйти. Да и парень действительно симпатичный, глаза у него теплые, цвета карамели. А у меня, считай, безвыходное положение и ограничение по времени, чтобы решить свою «невинную» проблему.

2 глава

Пусть я не вижу своего лица, но почти уверена, что сейчас оно бледное: пальцы подрагивают, а сердце быстро бьется в груди, когда замечаю интерес в карих глазах. Чувствую неумолимое желание сбежать. И одновременно остаться. В везунчике есть что-то притягательное. И нет, я не ошиблась, ему чуть больше тридцати. Если точнее – тридцать три. Заметила в сообщении, которое пришло на его телефон десять минут назад. Какая-то Ирина поздравляла везунчика с возрастом Христа и слала сердечки. Много сердечек. А он ничего ей не ответил – безразлично смахнул строку уведомлений и затемнил экран, возвращая взгляд к моему лицу.

Темно-синяя приталенная рубашка сидит идеально на крепко сложенном теле. Рукава закатаны по локоть, на голове легкий беспорядок, на губах улыбка, а в глазах тоска. Может, из-за алкоголя? Или кто-то не любит свои дни рождения. А может, причина в травмах. Наверное, больно ходить с пластинами в позвоночнике? Без внимания не остается и то, что везунчик часто трогает левое плечо и непроизвольно морщится. Может, предложить ему обезболивающее? У меня есть в сумочке. Но мешать с алкоголем я бы не рекомендовала.

Моего нового знакомого зовут Эрик. Жанна уже вовсю кокетничает с его другом. Но мы с везунчиком не торопимся начать диалог. Я усиленно прислушиваюсь к себе. Хочу ли с ним секса? Пока не могу сказать точно, в какую сторону больше склоняюсь. Впрочем, не я одна в раздумьях. Эрик пьет виски и не сводит с меня чуть прищуренных глаз. Будто тоже взвешивает за и против – продолжать этот вечер со мной или поискать кого-то постарше. Всё же двенадцать лет разницы. Для меня очень существенно. А для него?

– Аверьянов тебе кем приходится? – Эрик затягивается сигаретой и продолжает внимательно за мной наблюдать.

Отмечаю про себя, что везунчик держит сигарету в левой руке, как и бокал, и телефон, когда на него периодически приходят оповещения. Всё же одна точка соприкосновения у нас есть. Я тоже левша.

– Кто? – переспрашиваю, якобы недоумевая, и перевожу глаза на пухлые губы.

Это моя слабость. А у Эрика очень чувственный рот.

Хотела бы я, чтобы везунчик меня поцеловал? Пожалуй, да. Мне не особо нравятся курящие мужчины, но запах его сигарет не вызывает отвращения. Скорее наоборот. Интересно, почувствую ли что-нибудь, когда он ко мне прикоснется? Жаль, сразу нельзя пройти тест-драйв. А то, может, мы зря теряем время?

– Вы в одной машине были, а потом и в клубе. Сидели все вместе за дальним столиком.

– А, ты про того парня, с которым мы на заезде были? – расслабленно улыбаюсь я. – Это Даниил, друг Жанны. Она общительная, у нее много знакомых. Я недавно в город перебралась. Только осваиваюсь.

Едва сдерживаюсь, чтобы не сказать, что сиротка, но это уже будет перебор. У меня приличная одежда, ухоженный вид. Не поверит. Но в том, чтобы притворяться тем, кем ты на самом деле не являешься, должна признать, есть что-то захватывающее. Мне нравится. Как и мысль провести ночь с этим мужчиной. Боже… Так ведь и до нимфоманки недалеко.

– Через час мне нужно встретиться с одним человеком на Знаменке. Поехали со мной? – предлагает Эрик. Тушит окурок в пепельнице и наклоняет ко мне голову.

Его дыхание очень близко, оно обжигает, вызывая рой мурашек на коже. От воображаемой картинки, как везунчик задирает подол моего платья и его рука обхватывает ягодицу, больно смяв ее, внизу рождается приятный спазм. Интересно, в ласках какая рука ведущая?

Я перевожу глаза на бокал с виски и чуть отстраняюсь.

– Ты будешь за рулем?

– Есть какие-то предрассудки по этому поводу? – едва заметно хмурится Эрик.

Неопределенно пожимаю плечами, пока его глаза сосредоточенно смотрят в мои.

– Хочешь, возьмем такси, но я всегда вожу аккуратно.

– Я тоже умею водить, если что, – говорю я и тут же спохватываюсь: – Хотя прав нет.

Мысленно делаю пометку: отдать документы и сумочку Жанне, оставив себе лишь телефон и немного наличности.

– Это типа намёк, что хочешь оседлать мою стрелу? – усмехается везунчик.

Звучит пóшло, но слова без подтекста. Я закусываю губу, вновь разглядываю рот Эрика, думая над его предложением.

– Почему намек? Прямо говорю. Дашь прокатиться?

– Я не так много выпил, чтобы доверить тебе свою жизнь. Никогда еще не попадал в ДТП и не собираюсь начинать.

Со скалы падал, но боится попасть в аварию и разбить машину? Даня случаем не ввел меня в заблуждение? Или с экстримом у Эрика покончено?

– Я поеду с тобой, – голос звучит надтреснуто, хочется прочистить горло, но не уверена, что поможет. Мне немного тревожно.

– Тогда пошли, – говорит Эрик, расплачиваясь с барменом.

Но уйти мы не успеваем. Друг везунчика спрыгивает с барного стула и, взяв номер Жанны, прощается с нами. Мужчины выходят из клуба, а я в это время отдаю подруге документы и сумку. Хочу остаться инкогнито. Имени будет вполне достаточно.

– Паша сто процентов занят, а вот у Эрика, похоже, никого нет, – заключает человек-рентген.

Не знаю, как у Жанны получается это определять, но она практически никогда не ошибается.

– Только предохраняйся, – просит подруга и сует мне в руки презерватив. – Мало ли. Твой отец и так будет в бешенстве, когда узнает, что ты вытворяешь. Не хватало еще, чтобы залетела.

– Эрик пригласил меня съездить в одно место, к знакомому. – От волнения я прикладываю руку к груди, пытаясь унять бешеное сердцебиение. – Лишь бы потом не пожалеть об этой авантюре.

Жанна негромко смеется и стреляет глазами в толпу.

– Это приглашение еще ничего не значит. Он сомневается, видит, что молодые. Нужно было попроще искать вариант. Попробуй быть смелее, а то Эрик смотрит на тебя с таким видом, будто прикидывает, сколько ему светит за растление малолетних. Всё. Я Тёмыча нашла. Сейчас попрошу, чтобы отвез меня домой. А от тебя жду звонка и подробного отчета, получилось у вас с ним переспать или кто-то в последний момент соскочил. – Она целует меня в щеку и скрывается из виду.

Эрик появляется в зале через минуту. Этого времени мне вполне хватает, чтобы принять окончательное решение. В его пользу. «На крайний случай всегда можно уйти», – успокаиваю я себя.

– Не сбежала? А зря, – хмыкает везунчик и расплывается в широкой улыбке.

Черт, какой же у него чувственный и красивый рот.

– Тебе выпить взять? – спрашивает Эрик и подходит к барной стойке, оплачивает пачку сигарет.

– Нет. Мне хватит. Утром нужно на работу.

– Ты разве не учишься? – искренне удивляется он.

– И то, и другое. Приезжим сложно зацепиться в городе. Приходится крутиться.

Поправляю волосы, одергиваю платье и следую за везунчиком на выход. На улице прохладно. Я зябко прижимаюсь к мужскому плечу, тому самому, за которое Эрик хватается весь вечер. Он морщится, но приобнимает за талию и достает иммобилайзер. Открывает дверь своей черной стрелы и ждёт, когда я заберусь в салон. Сам садится за руль, слышится щелчок блокировки замков.

– Не страшно? – спрашивает Эрик, слегка повернув голову в мою сторону.

Я не помню, когда так волновалась. В горле по-прежнему першит, и кончики пальцев дрожат. Наверное, потому что для меня важно происходящее сейчас, пусть мы почти и не знаем друг друга.

– А должно быть? – отвечаю вопросом на вопрос и задерживаю взгляд на его лице.

Повисает недолгая пауза.

– Пристегнись, – усмехается Эрик и трогается с места.

Предупреждение веское, потому что манера езды у везунчика резче, чем у Дани. Я бы даже сказала: агрессивная. Удивительно, что Эрик не выиграл гонку. Может, не в форме и виной всему рука, которая «дает ему прикурить»? Нас иногда заносит на поворотах. Это почти незаметно, но мой брат – ас в экстремальной езде. Мне легко подмечать подобные детали. Жаль, что Даня не разрешает участвовать в заездах, я бы хотела попробовать.

Стрела останавливается у старой многоэтажки, и везунчик кивает на темную подворотню:

– Приехали.

– То есть мне ты не доверяешь свою жизнь, а сам на поворотах как пьяная девочка? Посмотри на это. – Вытягиваю руки и показываю, как у меня волосы дыбом стоят. – Это от твоей манеры езды. Да-да, – киваю я.

Эрик улыбается и тянется за телефоном, быстро набирает кому-то сообщение. Всё же левая рука у него ведущая. Только сейчас осеняет, что я поступила слишком опрометчиво, отдав Жанне свои документы и карточку. Этот человек не захотел доверять мне свою жизнь, а я так легко вверила ему свою? Вдруг он привез меня в какой-нибудь притон и здесь надо мной будет издеваться по меньшей мере дюжина человек?

– Думай не так громко, – спокойно произносит Эрик и отрывает взгляд от экрана. – Не то у меня тоже волосы встанут дыбом от твоих мыслей и испуганных глаз. Они и так у тебя большие, но сейчас и подавно грозят выпасть из орбит. Друг у меня здесь работает. Называет это место вертепом. Созвучно с борделем, но не оно, – поясняет он, хищно прищурившись, и приподнимает уголок губ.

Я непроизвольно дергаю ручку двери. На эмоциях. Улыбка Эрика становится шире. Карие глаза красиво блестят в приглушенном свете.

– Передумала? – осведомляется он, приподняв одну бровь.

– Нет, – уверенно отвечаю я, беря себя в руки, но внутри не перестаю крутить мысль потихоньку смыться домой.

И вовсе не от страха, что меня ждет дюжина извращенцев в незнакомом месте, а потому что присутствие Эрика сильно волнует и вызывает необъяснимый трепет.

3 глава

– Как зовут друга? – спрашиваю я и нарочно громко хлопаю дверью, выходя на улицу.

В отместку. А еще интересно понаблюдать за реакцией моего нового знакомого. Когда я так делаю с Даниной машиной, он жутко бесится и каждый раз обещает выдернуть мне руки.

– Патрик, – бросает через плечо Эрик и даже бровью не ведет.

Ставит машину на сигнализацию и идет к высотке уверенным шагом.

Встряхиваю головой, чтобы избавиться от мысли, что у везунчика железная выдержка и слишком мощная комплекция. Если навалится весом своего тела, то вероятнее всего, будет нечем дышать и я умру от недостатка кислорода. Отвожу глаза от широкой спины и узких бедер и направляюсь следом. Эрик мне ничего в коктейль не подсыпал? Что за бредовые мысли?

Заметив вывеску, скептически морщусь. Действительно «Вертеп». Но не бордель. Тату-салон.

– Хочешь набить себе рисунок?

– Попробовать для начала. Если затянет, то у меня масса идей. Вот здесь, – показывает Эрик на руку, – шкалу заряда с тремя делениями. Тут, – кивает на левое плечо, – абстракцию, эскиз уже есть. На спину – надпись на латыни, и если место останется, то сапсана в полете.

– Много задумок. Но тату делать больно.

Эрик протягивает руку и убирает прядь волос с моего лица. Прищурив глаза, смотрит на меня. Взгляд у него красивый. С чертовщинкой.

– Есть опыт?

Я киваю.

– Что-то личное или просто порыв?

– Личное, – отвечаю я, чувствуя, как по коже снова начинают ползать мурашки, когда Эрик опускает глаза на мои ноги, обтянутые чулками, осматривает запястья и голые участки тела.

Не хочу говорить, при каких обстоятельствах сделала татуировку и в каком месте оставила несмываемый отпечаток, но ведь он всё равно увидит. Если дойдет до секса.

– Грудь. С левой стороны.

– Кто-то близкий? – интересуется везунчик.

Вспоминаю, как Даня говорил что нужно было Эрику сиськи показать, чтобы мы в выигрыше остались. Его слова всё же оказались пророческими. Я подхожу ближе к вывеске, от которой исходит свет, и опускаю вырез платья и кружево черного белья до того места, где скрывается знак бесконечности. Рисунок красивый, аккуратный и четкий. В этой отметине отчасти моя душевная рана и щемящая боль.

Эрик несколько мгновений рассматривает татуировку и поднимает глаза к моему лицу. Никак не комментирует, но теперь моя очередь сказать эти слова.

– Думай тише. Это не то, чем кажется. Никакой неразделенной любви или чего-то подобного.

– Но со смыслом? – уточняет он.

– Именно.

– Красивые. Обе. И ты, и татуировка, – тихо говорит Эрик и обнимает меня за плечи.

Ощущаю, как возвращается дрожь. И нет, не от холода. Незамысловатый комплимент звучит так обезоруживающе, что я еще несколько мгновений прокручиваю его в голове. На ходу поправляю одежду. Мы оказываемся внутри не очень презентабельного с виду дома. Последний раз я была в тату-салоне с Даней. Пять лет назад.

Навстречу выходит долговязый рыжебородый парень в черной кепке. Сканирует меня внимательным взглядом, пожимает Эрику руку и приглашает нас пройти в глубины его священной пещеры.

Я подхожу к окну, скрещиваю руки на груди и осматриваюсь по сторонам.

– Решил сделать себе подарок на день рождения? – спрашиваю, заметив на журнальном столике каталог с рисунками и кофемашину в углу.

Выпить чашку крепкого напитка не помешало бы. Нервозность не отпускает.

– Да, подарок, – многозначительно произносит Эрик, не отводя от меня карих глаз.

А вот теперь его слова звучат с подтекстом. И то, как он смотрит в это мгновение, наталкивает на мысль, что подарок вовсе не тату.

– Давай бартер, лори? – предлагает Эрик.

– Кто?

Губы везунчика трогает ироничная усмешка.

– Лемур. Экзотический зверек. Он и образ жизни ведет ночной. Тебе подходит.

– Это тот самый, который из «Пингвинов из Мадагаскара»? Совсем не похоже! – укоризненно качаю головой.

– Конечно, не похоже, там другая разновидность. Глаза у него не такие большие, – смеется Эрик.

Долбаный извращенец, неужели его заводят мысли, что он проведет ночь с каким-то приматом? Нервы простреливает с новой силой. Между нами ненадолго воцаряется тишина.

– Ну так что с бартером, глазастик? – Эрик засовывает в рот сигарету и наглым взглядом сканирует мое тело.

– Ты сейчас предлагаешь мне сделать татуировку, правильно я поняла?

Он кивает.

– Я согласилась поехать, зная тебя от силы пару часов, а ты уже хочешь набить рисунки в один день? Надеюсь, не парные? – иронизирую я.

Почему-то смущает его пристальный взгляд. Что он задумал?

– Разрешу на машине прокатиться. Хочешь?

Заманчивое предложение. И явно с подтекстом.

– Окончательное решение приму после того, как покажешь рисунок.

– Хорошо, – кивает Эрик. – Я уже придумал, – с беззаботной улыбкой сообщает он и подходит к столу.

Берет в левую руку карандаш и что-то быстро рисует на листе бумаги. Протягивает мне и ждет реакции.

– Стрелы вокруг запястья? – Округляю в изумлении глаза.

– Останется напоминанием о том, что разбила мою машину.

Эрик тушит окурок в пепельнице и берет меня за запястье. Нежно поглаживает кожу, запуская по телу новый рой мурашек.

– Я не разобью твою машину! – Пытаюсь выдернуть руку, но Эрик не отпускает.

– А вдруг? Охота ведь прокатиться? – В карих глазах и голосе вызов.

– Не до такой степени, чтобы оставлять о тебе воспоминание на всю жизнь. Или искать мастера и месяцами выводить рисунок.

– Как хочешь. – Эрик наконец отпускает меня и отходит к окну. – Но пока мне будут набивать тату, подумай.

Он снимает с себя рубашку, и я разглядываю его тело. На плече красуется шрам. И на спине. Везунчик весь в них. Сколько падений и операций у него было?

– Откуда столько отметин? – мой голос почему-то звучит встревоженно.

– Ступени моей смелости.

– На голове тоже есть?

– Голову стараюсь беречь. Для работы необходима.

– Кем ты работаешь? Каскадером? – хмыкаю я.

– Было подобное. Пару раз выполнял трюки. Друг, который был с нами в клубе, с тех пор в шутку называет Джеки Чаном.

– Ты и впрямь безбашенный, – выдыхаю я, разглядывая тренированное тело и чувствуя, как волоски на коже опять встают дыбом.

Нужно будет обязательно найти видео его падения и посмотреть.

– А ноги?

– Боишься, что у меня там протезы?

– Не удивлюсь.

– Всё, что ниже, рабочее и в отличном состоянии, – подмигивает Эрик, прожигая темнотой своих глаз.

Другого ответа я и не ожидала.

Патрик появляется в комнате и кивает Эрику на кушетку. Почти два часа я наблюдаю, как везунчик время от времени корчится от боли, когда игла входит слишком глубоко. Размышляю над его предложением и стрелками, которые он изобразил на листе бумаги. Я совсем не ношу украшений, а этот рисунок похож на изящный браслет. Можно попросить мастера сделать линии тонкими. Но как представлю дискомфорт, когда игла входит в кожу, запал тут же становится меньше. А впрочем… Почему бы и нет?

Абстракция в индивидуальной прорисовке, которую Патрик наносит на плечо Эрика, очень красивая. Элементов много, рано говорить о конечной картинке, но даже сейчас работа выглядит впечатляющей.

– Нужно будет еще подъехать, как заживет, – говорит долговязый. – Три или четыре сеанса минимум, чтобы выглядело естественно.

Эрик кивает, поднимается с кушетки и разминает затекшие мышцы. Поворачивается и в течение нескольких секунд изучает мое лицо.

У меня было два с лишним часа, чтобы подумать. И я решилась. К тому же повод действительно стоящий.

Пока везунчик курит у окна, сажусь напротив рыжего парня и протягиваю ему руку.

– Боль я переношу сносно, – тихо сообщаю, на что он коротко усмехается. – Хочу, чтобы конечная картинка выглядела неброско. Вдруг я в стюардессы решу пойти?

– Принято. Если надоест, то знаешь, где меня найти. Верну всё в первозданный вид.

Нанесение моего тату на запястье занимает значительно меньше времени. Я умалчиваю, что, пока наблюдала за процессом, мне еще пришла идея рисунка. Возможно, и ее как-нибудь осуществлю, но уже в другом месте и с другим мастером. Не таким серьезным и молчаливым.

В конце Патрик смазывает кожу гелем и объясняет, как ухаживать за татуировкой, пока она не заживет.

– Правда нравится? – интересуется Эрик, заметив, что я рассматриваю его подарок на свету от лампы.

– Пусть для начала заживет, – отвечаю я и протягиваю ладонь. – А сейчас давай ключи от машины.

Везунчик отрицательно качает головой, а я вспыхиваю от негодования.

– Вдох-выдох, лори. Считай до десяти и запоминай: я всегда держу свое слово. Для начала настрою кое-что в электронике и забью в навигаторе адрес ближайшей аптеки. Купим препараты, которые выписал Патрик, а после поедем в гостиницу.

– Даже не спросишь, согласна ли я продолжить вечер в твоей компании?

– Ты его уже дала. Разве нет? – медленно говорит везунчик, щуря глаза. – Иначе зачем это всё?

Ничего не отвечаю. Молча иду на выход, чувствуя, как жжет кожу на запястье и как сердце предательски ёкает, когда Эрик протягивает мне ключи от своей машины.

Я беру их, испытывая потрясающие ощущения. Но они тут же смазываются другими, более головокружительными, потому что везунчик прижимает мое неподвижное тело к своей стреле и блокирует, ставя руки по обе стороны от меня на крышу спорткара. Я чувствую его запах. Чуть-чуть мяты, цитруса, алкоголя и табака. Неосознанно провожу кончиком языка по губе. Желание, чтобы он поцеловал, становится сильнее, и его всё сложнее контролировать.

– Скажи, что тебе есть восемнадцать, – хрипло просит Эрик.

Я неотрывно смотрю на его чувственный рот. Стоит сделать небольшое движение вперед, и наши губы коснутся друг друга. Везунчик медлит, будто его действительно волнует, сколько мне лет, хотя в глазах бушует шторм. Как и я, он уже всё для себя решил, но ждет, когда я подтолкну нас обоих к пропасти и отрежу пути к отступлению.

– Больше. Мне двадцать один, – выдыхаю и касаюсь губами его рта.

Эрик всё же теряет контроль. Целует напористо, глубоко, долго. Есть в нём что-то дикое, необузданное и притягательное. И этого не спрятать за нарочитой сдержанностью. Везунчик вжимает меня мощью своего тела в машину и обхватывает ладонью за ягодицу, сминая ее до отчетливой боли. Я громко охаю, а он тут же ловит этот звук и снова проталкивает в мой рот язык.

Что я там вещала несколько часов назад про страх и дюжину извращенцев? То был легкий мандраж. А теперь по-настоящему страшно. От силы своих ощущений, когда нахожусь в сомкнутых руках человека, которого совершенно не знаю.