Текст книги "Сложный выбор"

15 глава

– Ну что? – интересуется Алёна. – Есть какие-нибудь новости про Третьякова?

Не знаю, что ответить. Вчера вечером, когда я позвонила медсестре, чтобы узнать о состоянии Володи, сказали связаться с родней. Теперь ничего не остается, как заниматься привычными делами и надеяться, что с Третьяковым все будет хорошо. Из рук все валится без этих новостей.

– Нет, мне ничего неизвестно. Нужно связываться с родственниками.

– Понятно, – вздыхает Алёна. – А работу новую нашла?

– Ничего я не нашла. Буду готовиться к зачетам. Закрою хвосты, потом размещу повторно резюме на хэд-хантере. Может, Марьяне позвоню. Не пропаду. Не переживай за меня.

– Я и не переживаю. Просто хочу помочь. А если попробовать через Гончарова найти тебе работу? Ну то есть через его человека? Костя оставил контакты, к кому обращаться в случае чего. Правда нет гарантий, что ты не у Третьякова в офисе будешь сидеть. Слышала же, что Володя теперь преемник Гончарова? Тот мотает срок в тюрьме, и они объединили свои усилия и капиталы.

– Откуда бы я могла узнать такую информацию? – хмыкаю я.

– Ну да, – соглашается Алёна. – Я и сама была не в курсе. Ян недавно рассказал. Кстати, мы на следующей неделе собираемся прилететь. Так что скоро увидимся.

– Да ладно? – не удерживаюсь от восторженного возгласа.

– Заранее говорить не хотела. Ян будет свои вопросы решать в Москве, а мы с мелочью к тебе заглянем. Андрюша до сих пор стонет, что ему некого доставать и они с Арсом поменялись местами. Кто бы мог подумать.

– Боже… Какая замечательная новость! Я так по вам соскучилась!

Мы еще немного болтаем с Алёной, а потом я сажусь за учебники, пока няня развлекает Дениса. Не могу толком ни на чем сконцентрироваться. Но спустя несколько минут погружения в текст, меня затягивает, и я занимаюсь до самого ухода Татьяны Павловны. Спать ложусь поздно – бессонница.

Так проходит еще три дня, Никита часто звонит и настойчиво предлагает выйти на прогулку. Я, сдавшись, соглашаюсь встретиться с ним в кафе. Заканчивается все очень непредсказуемо и ярко. Щербаков накидывается на меня, сжимает в своих руках. Мы целуемся в его машине, словно подростки. Меня захлестывает давно забытыми эмоциями. Это так волнующе! Но идиллию прерывает входящий звонок. Номер неизвестный.

– Нужно ответить, – говорю я, отстраняясь от Никиты, и нажимаю зеленую кнопку.

– Настя? – звучит в трубке отдаленно знакомый голос. – Я от Третьякова. Владимира, – тут же уточняет мужчина. – Меня зовут Титомир. Ты, наверное, меня не помнишь?

Тит Рахманинов, лучший друг Володи. Помню я, конечно. Всё.

– Как его состояние? Он… Ему стало хуже?

Сердце пускается в бешеный галоп. Горло сковывает спазм.

– Всё нормально, – заверяет Тит. – Вчера вечером Вову вывели из медикаментозного сна. Сотряс он получил приличный. Сломано два ребра, да и вообще выглядит сильно помятым. Еще недельку-другую даст врачам над собой поиздеваться, а потом начнет рваться в бой.

– Куда?

– На работу. Вова попросил связаться с тобой и кое-что передать. Я могу подъехать?

Смотрю в окно на горящие окна своей многоэтажки. Продолжать вечер с Никитой я и так не планировала. Встречаться с другом Володи – тем более. Но как же радостно от долгожданной новости, что Третьяков пришел в себя и с ним всё в относительном порядке!

– Да, конечно. Заезжай.

– Отлично. Скоро буду на месте. Адрес у меня есть.

Я сжимаю в руке телефон, чувствуя облегчение такой силы, словно с плеч упала многотонная плита.

– Кто это был? – спрашивает Никита.

Жаль, что ему пришлось услышать разговор о другом мужчине. Впрочем, это не мои проблемы.

– Настя? – зовет Щербаков, когда долго не отзываюсь.

Кажется, что в его голосе слышна ревность. Я поворачиваюсь и не могу сдержать улыбки. Насупив брови, Никита смотрит исподлобья. Нет, мне не кажется. Действительно ревнует.

– Это неважно.

Злить намеренно я, конечно же, никого не хочу, но и посвящать в свои дела после одного поцелуя – тоже. Думаю, Никита это понимает.

– Пока, – улыбаюсь и тянусь к ручке двери, но слышится щелчок блокировки. – И что это значит? – Теперь мой черед хмуриться.

– Что я хочу знать, кто к тебе сейчас приедет. Меня ты динамишь, а какого-то мужика ждешь. И выглядишь при этом такой счастливой, будто… Даже слов подобрать не могу.

– И не нужно ничего подбирать, – смягчаюсь я. – Роль ревнивого Отелло тебе не идет, Никита. Открой дверь. И не дави на меня. Я же не прошу тебя отчитываться, с кем ты проводишь время по вечерам.

– Ни с кем. С работой, – тут же отвечает он.

– Совсем-совсем ни с кем? – флиртую я, вновь кайфуя от этой легкости. Или от того, что у Володи все хорошо? Наверное, все вместе взятое.

– В кулак дрочу. Представляя тебя, – говорит Никита на полном серьезе.

Щеки обдает жаром. Молодой, горячий, привлекательный, прямолинейный.

Господи, Настя, ну что тебе еще надо? Скажи ему «да». Проведете вместе несколько запоминающихся ночей и разойдетесь каждый своей дорогой. Да, с Никитой вряд ли будут такие запредельные чувства, как были с Володей, до подгибающихся ног и сильного головокружения. Но… где гарантии, что сейчас ты испытала бы то же самое, прикоснись к тебе Третьяков снова.

Эта мысль окончательно отрезвляет.

– Мне правда нужно идти. Денис весь день с няней, я с тобой.

– Еще один поцелуй, – дерзко улыбается Никита. – И тогда, возможно, я оставлю тебя в покое.

Верится, конечно, с трудом. Но целоваться со Щербаковым оказалось, на удивление, приятно.

– Хорошо, – расплываюсь я в ответной улыбке и сама тянусь к Никите.

Быстро чмокаю его в губы и нажимаю на кнопку блокировки. Открываю дверь и выпархиваю на улицу. Обхожу машину спереди и тороплюсь к подъезду. Ощущаю себя так, словно мне опять восемнадцать.

На мгновение появляется трусливая мысль, что зря я все это затеяла, лучше бы и дальше держала Щербакова на расстоянии. Но обратно уже ничего не вернешь.

– Мам! – бросается навстречу Денис, когда я захожу в квартиру. – Что-нибудь купила? Киндер-сюрприз?

Он дергает сумку-шопер с моего плеча и ныряет в нее своим маленьким носом.

– Нет, сынок. Ничего не купила.

Я раздеваюсь и иду на кухню, наливаю себе воды. Но не успеваю и глотка сделать, как в дверь стучат. Либо это Никита за добавкой нежности, либо Титомир. И лучше бы второй, потому что меня съедает любопытство, что придумал Володя.

Отправив Дэна к няне, открываю. Передо мной стоит Рахманинов. Внешность этого мужчины стала еще ярче за годы, что мы не виделись. Поправив рукой рыжую челку, Тит, слегка прищурившись, разглядывает меня. Да, я тоже изменилась. От прежней Насти мало что осталось.

– Привет, – здоровается Рахманинов, – это вам с сыном. – Он переступает порог квартиры и ставит в прихожей несколько пакетов. – Там продукты, игрушки и всякая мелочь. И вот еще… – Тит лезет в карман пиджака и достает наличку.

Закусываю губу, глядя на красные купюры, которые он протягивает мне. Точно знаю, что не возьму. С чего Володя решил, что я поступлю иначе?

– Это убери, – киваю на деньги. – А игрушки оставь. Как Третьяков? С ним правда все хорошо?

– Про хорошо – это ты, конечно, загнула. Вове сейчас тяжко. Но врачи обещают поставить на ноги.

– Известно, кто его так избил?

– Следствие разберется.

– Получается… ты в курсе, чей Денис сын? – задаю интересующий меня вопрос.

– Ты сына родила? Впервые об этом слышу, – с иронией отвечает Рахманинов, прикидываясь дурачком.

– Понятно, – вздыхаю я. – А Полина знает, что у Володи есть сын?

– Насть, я сейчас помогаю Вове в одном проекте. Буду здесь месяц-другой на подхвате. Третьяков сказал, что ты пока можешь ко мне обращаться по любому поводу, – уходит Титомир от моего прямого вопроса.

– Третьяков Владимир или Александр? – уточняю на всякий случай.

Тит прицокивает языком.

– Вова не общается с отцом. Ладно. Мне пора. Номер мой на всякий случай сохрани. Если следак вызовет на дачу показаний, обязательно отзвонись. Я с тобой съезжу. А то они здесь зубастые хищники. В клочья порвут или навешают того, чего и в помине не было.

– Спасибо, – благодарю я. – Тит, – окликаю Рахманинова, когда он уже собирается закрыть за собой дверь. – С Володей правда все будет хорошо? Люди без сознания не проводят несколько дней в реанимации…

– Так себе на самом деле. Но Полина его поднимет. Не сомневайся, – подмигивает он и выходит.

Вскользь брошенные слова режут меня по живому. Зато теперь отчетливо понятно почему. Это я могла быть на месте Полины и находиться сейчас рядом с Володей.

16 глава

– Мы столько не успеваем. Ни есть, ни носить новые вещи, ни играть в игрушки, которые ты приносишь. Достаточно, – прошу я, смотря на пакеты в руках Рахманинова.

На самом деле их было еще больше: один утащил Денис.

– Мое дело маленькое. Пока Вова в больнице, я на два фронта работаю. Что не так? – хмыкает Титомир в ответ.

Вглядываюсь в симпатичное лицо. Рахманинов своими расплывчатыми фразочками дает понять, что мы с сыном доставляем семье Третьякова неудобства и проблемы? Но ведь я ни у кого ничего не просила. Абсолютно. Или у Тита интерес к жене Володи и Рахманинов оберегает Полину от всякого рода переживаний? Почему он позволяет себе такие слова и замечания в мой адрес, будто я какая-то разлучница? Это ведь не так.

– Какие два фронта? – прямо спрашиваю.

– Работа и вы.

– Мы с Денисом? – уточняю, надеясь, что не я и Полина.

– Да, – кивает Рахманинов.

И по тому, как он расплывается в насмешливой улыбке, наблюдая за мной, становится понятно: действительно что-то не так.

– Больше приезжать не нужно. Так можешь и передать Володе, – уверенно заявляю я.

– Я тебя чем-то обидел?

– Вообще-то всего этого, – киваю я на пакеты, – мы не просили. Во-первых. А во-вторых, не сделали ничего такого, чтобы ты намекал, будто я разбиваю ячейку общества.

– Разве намекал? – изгибает бровь Титомир.

– Мы случайно пересеклись с Володей в городе. Так он узнал о сыне. Я не обязана ни перед кем оправдываться и терпеть чужие колкости из-за этой ситуации, ясно?

– Ладно, – протяжно вздыхает Тит. – Это ваше с Вовой дело. Не мое. Тебе следак должен был сегодня позвонить. Тишина?

– Тишина.

– Странно. – Рахманинов задумчиво трет рукой подбородок.

– Меня раздражают твои недомолвки, – начинаю я по новой заводиться. – Говори уже прямо. Зачем он должен мне звонить?

– Голову Третьякову пробили из-за бизнеса. В прошлом месяце я под раздачу попадал. Не так, конечно, как Вова, однако никому из нас не хотелось бы, чтобы следующий раз оказался фатальным. Мне очевидно, кто это делает и зачем. И что ты здесь ни при чем. Но Александр Вениаминович, увы, другого мнения. Вова твои координаты следователю не давал, когда тот пришел узнать, что к чему и в каком направлении рыть. А вот Третьяков-старший дал и наговорил кучу ерунды. Что за этим последует, я не знаю. Так что держи в курсе. Ок?

Информации много, требуется несколько секунд, чтобы выбрать из нее самое необходимое и задать правильные вопросы.

– Следующий раз может быть фатальным? – озвучиваю первый.

– Я утрировал. Мы вот-вот заключим выгодную сделку, над которой работали несколько месяцев. Для наших конкурентов это будет означать банкротство и бегство из страны из-за огромных долгов. Сезон охоты на руководство нашей компании тотчас же закроется. Но, пока Вова не в строю, каждый день у меня дико напряженный. К сожалению, сильных конкурентов во все времена убирали какими-то варварскими способами, если у людей напряг с мозгами и в голове всего две извилины. Ведь есть куда более интересные варианты, чем избить врага до полусмерти.

Я опять чувствую раздражение, прекрасно понимая, что Рахманинов имеет в виду. Внебрачный ребенок, моя связь с Володей и его погибшим братом, возможный скандал в связи с этим, если информация просочится в прессу.

– Хорошо. Вопрос номер два. Зачем Александр Вениаминович рассказал обо мне следователю и наговорил при этом гадостей?

– Откуда я знаю, что в голове у другого человека? Иногда кажется, что он умом тронулся после смерти Игоря. До сих пор тебя во всем винит.

– Ладно. Третий вопрос. У тебя чувства к Полине?

– Что? – усмехается Рахманинов.

Его реакция и искренняя усмешка убеждают меня, что чувств к жене Володи у Тита нет. Это почему-то обнадеживает. Не хотелось бы иметь в окружении двух мужчин, которые пали перед чарами одной женщины. Полина мне, конечно же, никакая не соперница. Как и я ей. Потому что ничью семью не собираюсь разбивать, тем более быть с Денисом стеной между женой и мужем. В последнее время неприятных событий в жизни и без того хватает. Хотелось бы знать, к чему готовиться. Судя по только что услышанному – ни к чему хорошему.

– Мне нужно идти. Если у тебя всё… – Тит демонстративно поднимает руку и встряхивает запястьем. Смотрит на часы.

– Вот, ты снова! – бешусь я.

– Что опять не так? – спокойно спрашивает он.

– Делаешь вид, будто я обременяю тебя.

– Насть, у меня дел позарез, а я пакеты с провизией тебе таскаю чуть ли не каждый день. На такое я не планировал подписываться.

– Но все-таки подписался.

– Потому что кроме меня Вова сейчас никому не доверяет. Ты тоже можешь мне верить. Обижать мать и ребенка я не собираюсь. Но буду честен: ситуация эта мне не нравится. Совершенно. Особенно зная Третьякова и его категоричность в решении важных вопросов.

– Спасибо за честность. Приезжать больше не нужно, – повторяю я. – К тому же завтра Алёна с детьми прилетает. О нас есть кому позаботиться. Занимайся своими делами.

– Я в курсе, что они прилетают, – кивает Тит. – И Вову вроде на днях выписывают. Всем станет полегче.

– Правда выписывают?

– Правда.

Одна новость круче другой. Но эта хотя бы приятная.

– Денис! – зовет Тит.

Сына не слышно с тех пор, как он уволок один из пакетов в свою комнату сразу же после появления Рахманинова на пороге квартиры. Надеюсь, не со сладостями. Хоть Денис и в курсе, что ему нельзя шоколад, но ребенку всего три, а не тринадцать, чтобы понимать всю серьезность такого запрета. Постоянно приходится следить и нести ответственность.

Дэн выбегает к нам в прихожую. Тит ему нравится. Ну еще бы. Если бы не обстоятельства и намеки Рахманинова, я бы тоже восторженно относилась к его появлению с подарками.

– Денис скоро будет считать тебя Дедом Морозом, – замечаю, сложив руки на груди.

– Отца пусть им считает. Я всего лишь его помощник.

Тит присаживается на корточки, треплет Дениса по темным волосам и тепло ему улыбается:

– Ну пока, парень. Веди себя хорошо. Маму слушайся. – Рахманинов протягивает руку и прощается с Дэном. Выпрямившись, переводит взгляд на меня: – Славный пацан, Насть. Если я обидел тебя чем, извини. Не хотел. Замес у нас серьезный. У меня уже нервы сдают.

Я испытываю облегчение и досаду. Облегчение, потому что с Титом мы, похоже, нескоро увидимся, а досаду… Вряд ли Вова будет таким разговорчивым, как его друг и партнер по бизнесу, а значит, я не буду владеть никакой новой информацией и не раз попаду впросак с вероятностью двести процентов.

– Пойдем, мам! Покажу, что мне волшебник принес. – Денис тянет меня за собой.

Мы идем в детскую и до вечера проводим время за новыми играми. Скоро в этой квартире станет на двух детей больше, так что подарки вполне уместные.

Алёна с Арсом, Андрюшей и огромным чемоданом появляется у нас на следующий день.

– Вы точно не надолго? – Я смотрю на вещи подруги, не скрывая удивления.

– Да, – кивает она. – Здесь половина – вам подарки.

– Мне уже некуда игрушки и вещи складывать. Давай бартер?

Я подхватываю крестника на руки и целую в щеку, тут же натыкаясь на недовольные взгляды Андрюши и Дениса.

Надо же, все трое мальчики. Не перестаю поражаться. Особенно тому, что у Арсения и Дениса дни рождения с разницей всего в несколько месяцев. Мы с Алёной родили почти одновременно. Когда-то давно я об этом очень мечтала. Что ж, мечтам и впрямь свойственно сбываться. Правда не всегда так, как изначально представлялось.

Андрей демонстративно отворачивается и уходит в гостиную.

– Что это с ним? – недоумеваю я.

– У него стресс. Мы утром заезжали к Регине и Эрику. Яна выбежала к нам вся красивая, в платьице. Куколка! Подошла к столу, за которым Андрей ел торт, задела случайно тарелку и все опрокинула на него. Арсений следом вылил воду. Эрик-младший потом всех успокаивал. Дипломат от бога, – смеется Алёна. – Точнее, по генетике. В прадеда пошел. В общем, дети Андрюшу достали.

– Бедняга, – смеюсь я.

– Но с Арсом они ладят. Особенно когда меня нет и за мое внимание не нужно сражаться. Битва начинается, стоит мне переступить порог дома.

– Всё, отпусти его, – вмешивается в наш разговор с Алёной Денис и тычет пальцем в Арсения. Отталкивает малыша и вместо него лезет ко мне на колени.

– Интересно, девочки такие же ревнивые? – не могу я сдержать улыбки. Так смешно это все выглядит со стороны.

– Судя по младшенькой Эрика и Регины, девочки еще похлеще, чем пацаны. Отца Яна любит ужасно, даже к матери ревнует и никого к нему не подпускает.

Мы еще немного болтаем о разном, прибираемся в спальне и идем на кухню пить чай. Алёна очень тактична, несмотря на сложный и упрямый характер. О Третьякове ничего не спрашивает, но видно, что хочет.

– Можешь начинать, – говорю я ей, когда мы остаемся наедине, передав детей Татьяне Павловне.

– Ян с нами в Питер прилетел, и сейчас он у Володи в больнице. Впервые за долгое время, представляешь! – выпаливает цветочек на эмоциях.

Я прихожу в изумление:

– Это же… не из-за меня?

– Нет. По работе. Вову сильно избили, а на нем сейчас очень многое держится, Рахманинов не справляется. Костя попросил Яниса помочь. Мы все равно собирались в Москве провести какое-то время.

Наверное, так и поступают лучшие друзья. В особо сложные периоды забывают о недопониманиях, обидах и помогают.

– Вы молодцы, Алён. И ты, и Янис. На вас всегда можно положиться.

– Лучше, конечно, сразу говорить правду. Да, Настя?

– Так получилось, – пожимаю я плечом. – Мне было очень плохо… Лишь родив, поняла, какое это счастье.

В это мгновение на кухню забегает Денис.

– Хорошо все получилось. Замечательный растет карапуз, – улыбается ему Алёна. – Ты все игрушки посмотрел, которые мы тебе привезли? Там много всего.

Денис отрицательно качает головой.

– Ты Дэна сейчас ничем не удивишь. Рахманинов чуть ли не каждый день привозит нам пакеты игрушек и еды.

– Вову я очень даже понимаю. Но игрушки – это все же не то. Андрей вот, например, совсем не знает отца и считал им Яна. Мы затянули с разговором, лишь недавно рассказали, как обстоят дела на самом деле. Теперь ходим к детскому психологу. Я уже сто раз пожалела, что все это начала. Пусть бы Андрей считал нас родными, и точка.

– Может, пусть правда считает?

– Поздно. Слишком подвижный ум и хорошая память. Развит Андрюша не по годам. У Арсения так и вовсе могут быть отклонения, как у отца. Эрик говорит, что старший у них спокойный, а дочь… Лучше бы они не называли девочку в честь Яна. Тот еще чертенок в платье растет и с такими же чудачествами, как у дяди.

– Неужели это начинает проявляться в таком раннем возрасте? – озадачиваюсь я.

– Эрик говорит, что Яна постоянно общается с бабулей. Мать Эрика и Яниса, слава богу, здравствует, а вот мама Регины давно умерла…

– Страсти какие.

Я перевожу взгляд на Дениса, которому надоело нас слушать. Взяв печенье со стола, он уходит обратно в детскую.

Дэн у меня обычный ребенок. В меру любознательный, в меру послушный, в меру балованный. С ним никаких проблем не возникает. Но если бы сын с умершими общался, то не знаю, как бы вывозила подобное в одиночку. Одно дело – смотреть «Битву экстрасенсов» по телевизору, другое – принимать в ней участие.

– Так значит, Ян к нам скоро заедет? – меняю я тему.

– Смотря в каком настроении будет после визита к Третьякову. В последнее время у Яниса прибавилось работы. Он почти не бывает дома. А я наоборот. Взяла отпуск, чтобы заняться здоровьем и прийти в себя после выкидыша. Всем необходима перезагрузка. Как-то сложно нам выбираться из этого кризиса. Может, поездка в Москву всех развеет и отвлечет.

– Мне очень жаль, что вы потеряли ребенка… – Я касаюсь Алёниной руки и сжимаю ее.

Цветочек грустнеет.

– Со мной всё в порядке. Правда не уверена, что решусь еще на одну беременность. А если решусь, но родить не получится, то начну загоняться. Это так больно, Насть… Пусть срок был небольшим и я даже толком не успела свыкнуться с мыслью, что жду малыша, но было очень тяжело. И слова Яниса никак не идут из головы. Что он мечтает о большой семье. Ведь у Арса вскоре могла бы появиться сестричка или еще один братик…

– Ян мечтает о большой семье с тобой, – напоминаю я. – А без тебя, спроси у него, нужна ли она ему будет?

– Все я понимаю, – шумно вздыхает Алёна. – Но накатывает временами. Ничего не могу с собой поделать… И вообще. Меня сейчас больше беспокоит твоя ситуация. Если Третьяков на эмоциях рубил с плеча, рвал со всеми отношения и жег мосты, не зная о том, что есть ребенок… Сочувствую я вам. Обоим. Вова ведь неплохой человек. А смерть Игоря… Она всех тогда подкосила. Ян сам не свой ходил несколько месяцев. На тот момент поддержка была у всех, а ты осталась одна. С младенцем на руках. Даже нам не сразу призналась, что родила. В окружении Яниса есть одна пара: три года отец ничего не знал о сыне. Но там все хорошо закончилось. А как у вас сложится, я без понятия.

Умом понимаю, что подпускать Вову близко нельзя. Но и запрещать ему видеться с ребенком тоже неправильно. Я совершенно не знаю, как поступить и где та золотая середина, чтобы всем было хорошо[1]1
  Дилогия про Алёну и Яниса называется «Сделка с совестью» и «Незабытые чувства». Первая часть бесплатная.


[Закрыть].