Текст книги "Пламенным Именем Твоим"

самый короткий путь из парка к общежитию. Там сквер, недостройки, но так дорога оказывалась короче.

Вокруг сквер, полумрак, совсем рядом находится недостронное здание, что, бесспорно, вызывало некую

тревогу и опаску. Всё ещё бездумно шагая по дорожке, Агния слышит посторонние громкие голоса и

приближающиеся шаги. Конечно, дружелюбной эту компанию идущую позади не назовёшь, и стараясь не

обращать внимания на молодых людей, Свитхарт ускоряет шаг. Ей было жутко страшно, особенно когда

вечер напускает свою темноту. Заметив не так далеко свет яркого фонаря, Агния думала, что была спасена, и выйдя на определённый освещаемый участок дороги, мысленно молила всевышних, но это оказалось

бессмысленной затеей. Всевышний её не услышал, но зато увидела небольшая компания, состоящая из пару

ублюдков. Холодок прошёлся по спине старосты, и повернувшись назад, девушка услышала вызывающий

выкрик, который заставил Агнию вздрогнуть, будто ей за спину бросили несколько кубиков льда.

12.

Сквозь тишину на улице раздаётся:

– О, ты глянь, кто гуляет в темноте.

– Ага, – соглашается второй, который держал руки в карманах куртки.

И тут, Агния, отойдя от страха, осознаёт, что сердце её пропустило удар. Её мысли прервались на

половине, и замечает, что к ней на уличный фонарный свет выходят отморозки. Нет, староста точно знала, что это не ребята из общежития, хотя до этого здания почти рукой подать, стоит лишь за угол завернуть и

пройти ещё квартал.

Следующее, что помнит Агния, это те же самые голоса. Руки толкают её вглубь того недостроенного

здания, в котором, что удивительно, светит тусклая лампочка, что казалось, вот-вот перегорит. У практически

перегоревшей лампочки летает небольшая стайка мошкары. Свет мигает, и мелкие насекомые на мгновение

перестают кружить у влекомого им света.

Свитхарт с болью впечатывается о шлакоблоковую стену и от резкого удара её круглые очки слетают с

носа и звонко разбиваются о пол. Это помещение – прекрасное место по минимальной слышимостью даже

за пределами этих стен.

Дрожащими руками, нагнувшись, чтобы подобрать свои очки, девушка поняла намерение двоих типов.

Они загнали её в это здание не с целью ограбить. Да уж лучше бы ограбили. Она не могла собраться с

мыслями, и в голове предательски загудело от боли. Страх сковал её, но здравый смысл дал вовремя

понять, что уйти не удастся. Выход далеко, сбежать не дадут.

«Но может попытаться?..» – наивно думается девушке, и выпрямившись, она бросилась к выходу.

Не успела Агния ринуться вперёд к выходу, как в полумраке засверкала лукавая улыбка, и запястье

девушки грубо схватила сильная рука. Один из хулиганов отпнул упавшую сумку старосты в дальний угол.

Застывший страх в карих глазах Агнии, и вот её руки начинают дрожать, однако уже с большей силой. Очки

вновь падают и теперь линзы разбиваются вдребезги.

Перед глазами старосты маятником заходили туда-сюда сверкнувшие в свете тусклой лампочки

наручники. Позади лишь стена, и деваться теперь некуда. Ужас овладел всеми другими чувствами Агнии.

А всё то, что происходило далее, было слишком больно, как на физическом уровне, так и на моральном.

Агния думала, что никто не придёт за ней сейчас, никто не спасёт, и что никому дела до неё не будет. Громко

всхлипнув, Свитхарт сравнила свою ненужность наряду с выброшенным пакетом с никому не нужным

мусором.

Двое грубо срывают с Агнии рубашку, слетают пару пуговиц. Также грубо были сорваны и брюки девушки, куда-то в угол летят лакированные туфельки. Далее остаётся только обречённость.

13.

Слышен тихий шорох по осенней примятой листве. В раздумьях о сегодняшнем дне, Стефан, поправив

ремень своей болтающейся на плече сумке, вспоминал, как минут десять назад попрощался с Эмили. Время

проведённое вместе на аттракционах было самым весёлым, даже уходить не хотелось.

Поправив галстук на белой рубашке, Стефан вышел на фонарный свет, и оглянулся вокруг. Помнится, эта

дорога казалась ему знакомой, ведь не так давно он ходил по ней, чтобы быстрее добраться до общежития.

Там же в общежитии Эмили обещалась что-то показать другу, вероятно, очередная ерунда типа каких-то

дурацких развлечений или товаров из Китая.

Шагнув вперёд, выходя из круга фонарного света, Стефан едва уловимо слышит сдавленный плач. Он

остановился, и кажется, знает, кому принадлежат эти приглушённые всхлипы. Маевский с опаской подошёл к

недостроенному одноэтажному зданию. Заглянув, ему в глаза мелькнул тусклый огонёк в глубине сырого

помещения, после обращает внимание на подавленную, тощую фигуру, которая опустив голову вниз, отчего-то горько плакала.

Агния, казалось, потеряла счёт времени в этой дыре. Она провела здесь достаточно времени, чтобы

мысли полностью погрузили её сознание во мрак. Очередное движение не сразу было замечено девушкой.

Услышав шорох, она резко поворачивает голову.

Красные, заплаканные глаза смотрели с мольбой на стремительно приближающегося Стефана. Взгляд

старосты казался испуганным и безумным, хотя на самом деле она Маевского узнала, но поток слёз от этого

лишь усилился. Она чувствовала себя слишком жалкой и ничтожной.

«Спаси меня…», – безмолвно молила девушка одним только взглядом влажных от слёз глаз. Она не

могла произнести ни одного слова, и вырваться из наручников, как ни старайся, не выходило.

Быстрым взглядом оглядев помещение, Стефан замечает брошенные в сторону рубашку и чёрные брюки, а где-то в углу пылится сумка старосты и туфли, но эпицентром этого хаоса была именно Агния. Она

внезапно оживилась увидев новенького, и в голове плыли неясные мысли о том, почему Стефан не вторгся в

это недостроенное помещение хотя бы минут пятнадцать назад, ведь тогда можно было хоть что-то

изменить.

Стефан бросается к Агнии и падает на пол, на колени перед ней. Оглядев девушку с ног до головы, парень приходит в шок: на старосте из вещей лишь расстёгнутый бюстгальтер и стянутое до колен нижнее

бельё, которое обильно было вымазано чужим семенем.

Маевский сокрушённо качает головой, и обхватив ладонями лицо Свитхарт, ломающимся голосом

спрашивает, бегло заглядывая в карие, заплаканные глаза:

– Кто это с тобой сделал? – он срывает с губ Агнии длинный обрывок серебристой изоленты, чтобы

девушка могла что-то сказать.

Бледные губы судорожно дрогнули. Агния не может выдавить из себя что-то внятное. В ответ она

заливается новой порцией слёз, громко и протяжно хныкает. Холод и чувство собственной незначительности

в это мире сковывает по руками и ногам. Голос её был похож на звуки ненастроенных струн. Среди всхлипов

можно разобрать слабое:

– Помоги… мне… – действительно, что она может выдать ещё в таком ужасном состоянии, когда

единственное, что на данный момент в голове – это каша.

Сердце Стефана пребольно сжалось, когда увидел слёзы Агнии. Они без перебоя стекали по красным

щекам старосты и капали вниз.

Немного повозившись с наручниками, Стефан высвобождает руки Агнии из режущих оков. Теперь руки

Свитхарт свободны, и круги наручников не сковывают тонкие запястья. Даже любые движения давались

девушке с трудом и вызывали режущую боль во всём теле. Староста поёжилась от холода. Неловко

поправив дрожащими руками поданную, нагретую теплом куртку, Агния опустила голову вниз, и слабо

покачала головой в стороны, всхлипнув.

Гнетущая обстановка обволакивала Стефана со всех сторон, и он уже не боялся никакого наказания за

то, что был совершенно холоден к Агнии. Собрав разбросанные вещи и повесив их себе на плечи, Маевский

взял девушку на руки, и не испытывая почти никакой тяжести, он просто корил себя за многое.

– Я виноват, – шёпотом несколько раз проговаривал он, неся на руках вздрагивающую от каждого шороха

девушку. Кажется, что эти сильные руки, самые надёжные и приятные оковы, какие только могла придумать

себе Агния. Ещё всхлипывая по пути к общежитию, она прижималась сильнее к Маевскому, чтобы

чувствовать то тепло, к которому ранее ей просто не было доступа. Сейчас она по-настоящему счастлива, даже не смотря на то, что не может произнести и слова из-за произошедшего. Она словно онемела.

Когда Стефан добрался до общежития и открыл главную дверь, Агния так и держалась за него, будто

боялась потерять.

Поднимаясь по ступеням общежития, Стефан не замечал слегка удивлённых взглядов своих мимо

проходящих одноклассников и просто других старшеклассников, проживающих в этом здании. Бросая косые

взгляды на зевак, Стефан старался удержать в своих руках измученное тело Агнии.

###

Тихое перешёптывание учащихся осталось уже за дверью комнаты. Стефан наконец донёс Агнию, но

последняя прижалась к нему сильнее, боясь отпустить, теперь-то ей нужна будет круглосуточная моральная

поддержка.

Легко усадив девушку на кровать, парень положил вещи и сумки на кресло, и на колени встав перед

старостой, Стефан произнёс:

– Я должен был предвидеть такое, – на глазах его едва ли не появлялись слёзы. Ведь тогда ещё в парке, гуляя с Эмили, он чувствовал что-то не ладное, то что тревогой отзывалось в сердце.

Прикрывшись своим одеялом, Агния не моргая смотрела на Стефана, она очарована им, но в то же время

ничего не могла выдавить из себя, каждая эмоция у неё словно атрофировалась и перестала быть знакомой.

– Надо было смотреть за тобой в оба, – признался Стефан, но у Агнии лишь дрожали губы как при сильном

холоде. Она не очень соображала, почему он винит себя во всём. Ещё и боль в голове шумом перекрывала

собой половину слов парня.

Девушка наконец вымученно улыбнулась, глядя на Стефана. Агния думала, что Маевскому нет особого

дела до неё. Ей казалось так всегда, ведь есть Эмили. Эта персона определённо важнее.

Дрожащей рукой староста ласково и легко провела по его шёлковым волосам, но хранит молчание по той

самой причине, что из-за шока теперь какое-то время не сможет произнести что-либо внятно.

Далее Стефан пообещал, что возмездие настигнет тех уродов, которые сделали с Агнией такое, и полиция

обязательно найдёт виновных, только для всего нужно время.

Странные картины возникали в голове Агнии: улыбки, которыми одаривали Стефана все, кому не лень, смех…

Как наивный ребёнок, девушка протянула руки к парню, вероятно, в надежде на объятья, которых так не

хватало. Но теперь этими жестами тепла можно было упиваться сколько угодно. Агния не смогла обронить и

слова, но и без этого было всё понятно.

– Обещаю, что не брошу тебя, – искренне пообещал Стефан, заключив в объятия старосту. – Привести

тебя в чувства будет не просто, но я могу взять все твои обязанности на cебя, – он говорит это на ухо, отчего

девушка что-то пытается произнести, но выходит неразборчивое шептание. – Всё это время я буду

заботиться о тебе. Даю слово. Прости меня.

Колени Агнии не прикрыты одеялом, затем Стефан видит множество ссадин на худых ногах, и кое-где

виднелась даже кровь.

– Я сделаю всё, чтобы ты встала на ноги и забыла этот чёртов день.

Слова эти заставили Агнию отдаться светлым чувствам со слезами на глазах. Ей так нужно было это: забота, внимание, покровительство, что она совсем растрогалась.

Всхлипнув, дрожащий голос прервал тишину:

– Спасибо… – с каким же трудом и болью ей пришлось произнести это одно единственное слово.

– Я больше не позволю никому тебя обижать, слышишь? Завтра ещё один учебный день, и я не позволю

тебе идти куда-либо. Завтра мы с тобой идём в полицию.

Агния прикрыла глаза, вслушиваясь в любимый голос, и Стефан продолжает:

– Скажу преподавателям, что ты заболела. Думаю, они поймут. И пока меня здесь не будет, не выходи из

комнаты. Мне страшно за тебя, – дальше он говорил ещё что-то, но девушка его не слушала, всё остальное

навремя перестало существовать.

«Люблю…», – пронеслось в мыслях Свитхарт, отчего на душе её стало теплее, пусть физическое

состояние и психика в целом были испорчены до нельзя.

14.

Утро очередного учебного дня жители маленькой комнатушки в старом общежитии встретили по-разному.

Агния всё ещё спала. Спала она беспокойно, то и дело нервно дёргаясь и испуганно вскрикивая.

Усталость её сломала, а посему, по звуку будильника, Свитхарт крайне разочарованно вздохнула и

потянулась.

Всё её тело ломит от боли. Вчерашний поход в полицию и больницу сказался на Агнии несколько плохо. В

минуты усталости девушка просто искала моральной поддержки у Стефана, что будто телохранитель

повсюду сопровождал её. Следы от позавчерашнего времяпровождения лишь увеличились в объёмах, и на

месте ушибов теперь красовались иссиня-фиолетовые синяки размером с ладонь. В больнице девушку

осмотрели, в полиции обещали найти ублюдков, и вроде как Стефан успокоился, уповая на то, что виновники

найдутся, и придерживая Агнию под руку, парень лишь боялся за состояние девушки, ведь её психика теперь

расшатана, и ей нельзя давать даже повода для волнения, но получится ли всегда сохранять спокойствие

старосты? Вот это уже совсем другой вопрос.

Агния не думала об учёбе или ещё о чём-то. Разум, в отличие от хрупкого и больного тела, пробуждаться

отказывался. Безлико глядя вперёд себя, староста пыталась сфокусировать взгляд, но было это довольно

сложно.

Тем временем, по сигналу сработавшего будильника, Стефан в спешке поднимается со своей кровати и

приводит себя в порядок.

Агния наблюдает за суетливым сожителем, провожая его взглядом с одного конца комнаты в другой. У

девушки жутко болит голова, в глазах размывались очертания комнаты, и кажется, что если сейчас сделает

хоть какое-то телодвижение, то переломится на пополам, настолько сильная усталось овладела ею. Она

замечала движение по комнате, и знает, что самостоятельно подняться не сможет, а ведь сегодня нужно

было идти на учёбу, увильнуть от занятий, как это было вчера теперь не выйдет. Агния зевает, и видит, как у

ослеплённого утренними лучами солнца окна, стоит Стефан, в ярком свете, ещё находясь без верхней

одежды, он стоит спиной к Свитхарт, и только секунду погодя, спешно надевает белую рубашку, и

вполоборота поворачивается и поглядывает на только что проснувшуюся старосту.

Смотря на полуобнажённое ранее тело своего соседа, Агния невольно подумала, что может и испытала

бы к нему хоть что-то, будь позавчера не произошёл один инцидент. Эти мысли резко развеялись, как только

Стефан тихо подошёл к проснувшейся Агнии. Но вот одна любопытная вещь выделяется во всём имидже

парня, на жилетке, на правом кармашке его прикрплён бэйджик с надписью "староста". Это что ещё за

самозванство? Агния присмотрелась, прищурив глаза до мелких щёлочек, осознав, что это её бейджик, но

возражать ничего не собиралась. Стефан захотел примерить на себе эту вещицу? Что ж, пусть так.

– Агния, я ухожу. Так что не вздумай уходить из комнаты до моего возвращения, – голос звучит Маевского

мелодично и нежно, Свитхарт даже силилась выдавить из себя слабую улыбку, которая ей и так давалась с

трудом.

Губы девушки дрожали – она пыталась сосредоточиться и понять смысл сказанного. Она слегка

покраснела, но из-за своей природной бледности этого было практически незаметно. Она блуждала по

Стефану взглядом, ни раз замечая, как ему идёт быть ласковым и заботливым. Вот бы так было всегда.

– Ээм… – наконец Агния постаралась дать целесообразный ответ, но губы как будто не слушались. Да и

вообще, голова и тело девушки устроили заговор против своей хозяйки, и не желали работать так, как она

этого требует. Ей удалось приподняться на локтях. – А как же занятия?

– Всё нормально. – Стефан тихо присел на корточки перед лежащей на кровати Агнией, провёл рукой по

щеке, и большим пальцем вытирая засохшую дорожку от слёз у края левого глаза девушки, сказал немного

тише: – Сегодня я заменяю тебя, и на учёбу в ближайшую неделю ходить тебе не рекомендуется. Отдыхай,

– после этих слов он подался вперёд и поцеловав Свитхарт в лоб, поднялся и перекинул сумку себе на

плечо.

Агния смущённо захлопала ресницами, и теперь-то её робость проявилась даже на ушах, которые

заметно порозовели. Заторможено она коснулась рукой своего лба, и так откровенно пялилась на Маевского, что тот, как заметила Агния про себя, наверняка увидел этот пристальный взгляд.

Свитхарт слабо улыбнулась, прикрыв глаза. После недолгой паузы, которых в этом разговоре было более

чем достаточно, она чуть выше натянула на себя одеяло, и произнесла почти шёпотом:

– Я буду ждать тебя.

– Скоро вернусь, – сказал Стефан напоследок, обулся и вышел за пределы прихожей, после чего входные

двери за ним негромко захлопнулись.

Однако Агния не знала, что и думать. Она толком не знала, любит ли Стефан на самом деле, или же

просто жалеет её, чтобы вызвать хоть какое-то доверие.

Одно Агния знала точно, всё ещё чувствуя тёплый след от поцелуя на своём лбу, – на Стефана она уже не

сможет смотреть как на своего соседа и одноклассника, тут попахивает уже большим, чем просто дружбой.

Но эти взгляды, эти жесты, поцелуи и обещания… Свитхарт чуть не растаяла, эхом проговаривая у себя в

мыслях единственное: «Скоро вернусь».

Но оставалась единственная проблема – сейчас девушке приспичило в туалет, а Стефан запретил

вообще выходить за пределы комнаты, и пока его нет поблизости, можно нарушить этот запрет. В конце

концов не ходить же под себя.

Возможно, Стефан ушёл надолго, возможно, вернётся в комнату обратно, что-то забыв. Мысли эти

нисколько не придавали Агнии радости. Скорее это было мучительное чувство желания. Желания слышать

его голос, видеть его улыбку, и этим самым восполняя силы на то, чтобы хотя бы подняться и пройтись по

комнате.

Неуверенно спустив ноги на пол, Свитхарт поднимается. Тихо пискнув от боли, которая охватила

неустойчивые ноги из-за напряжения, она также хотела посмотреть на своё отражение, увидеть, как она

сейчас выглядит. Разумеется, длинные рыжие волосы взлохмачены, а на лице один синяк да и имеется. Да

уж, те отморозки не постеснялись отыграться на девушке. В самом деле, лучше бы ограбили, но не тронули.

Одеться Агния решила в простую белую футболку и тёмно-синие штаны спортивного типа, которые

обвисли на худых до безобразия ногах.

Вздохнув и оглядев себя, Агния так же достала из аптечки бинты, чтобы заменить ими старые. Костяшки

рук которые были в кровоподтёках, и следы от наручников на запястьях – не то зрелище, которое нужно

видеть местным учащимся, особенно, если последние доподлинно не знают, что приключилось со старостой.

Собравшись с мыслями, девушка неуверенно потянула за ручку двери. Некоторые учащиеся, которые ещё не

успели уйти на занятия, находились в холле на первом этаже.

Выглянув из-за открытой двери, Агния удостоверилась, что Стефана поблизости нет, а значит, пока

можно нарушить его предупреждения и на минут пять покинуть комнату.

###

Шагая по одному из многочисленных школьных коридоров, Стефан ни с кем не пересекался взглядами.

Только учащиеся, которые болтали о чём-то, замечая мимо проходящего Маевского в новой должности, немного с удивлением смотрели на нового, временного старосту. И теперь вместо Агнии, в одном из старших

классов школы, одним из главных среди учеников был Стефан. Строгий и исполнительный. Никакой

самодеятельности и беспричинных поводов для улыбок и шуток. Всё строго, как было при Свитхарт.

Держа в руке журнал со списком имён учащихся, Маевский всё чётче слышал громкое тиканье на своих

наручных часах. Тиканье, которое отмеряло скудный остаток времени. И до начала первого урока оставалось

буквально ничего. Минуты полторы, если точнее быть.

###

В волнении, которое не покидало ни на минуту, Агния заламывала руки, когда неровной походкой ступала

по коридору общежития. В каждом звуке ей слышалась некая угроза, и это усугубляло ситуацию. Теперь она

ещё и слышит какие-то несуществующие звуки отовсюду. Прекрасно. Только слуховых галлюцинаций не

хватало.

К счастью, до пункта назначения девушка добралась без каких-либо происшествий. Уже умывая руки в

раковине, она услышала знакомые голоса учеников в спешке сбегающих по лестнице. Кто-то опоздал на

занятия.

Поднимая взгляд на небольшое зеркало над раковиной, Свитхарт охнула, удивлённо округлив глаза:

– Вот это видок у меня, – её отражение «слегка» напугало. Ещё и синяки под глазами появились. Хорошо, если синяки пройдут быстро, иначе с таким видом невозможно пойти на занятия.

###

До начала урока оставалось меньше минуты, после звенит звонок на урок.

Прожёвывая кусочек яблока, и одновременно с этим перебрасывая ремешок рюкзака на плечо, Эмили

спешила в класс, где желательно было бы уже появиться. Заскакивая в помещение, и широко распахивая

двери, девушка с улыбкой показалась перед всеми, кто был в сборе. Преподаватель ещё не пришёл, потому

каждый занимался чем хотел: пускали самолётики из бумаги, кто-то рисовал на задней части тетради, кто-то

разговаривает со своими друзьями, присев на край парты.

Сразу же с порога узнав знакомый силуэт, Джонс кинулась обнимать друга со спины, как делала это

довольно часто:

– Стефа-ан! – звонким голосом раздалось в классе, и всё замерло.

Раньше, когда Эмили обнимала Стефана со спины, то последний хотя бы вздрагивал от неожиданности, а потом, увидев свою подругу, посмеивался, как бы говоря о том, что его забавляли такие неожиданные

приветствия. Но только не сейчас.

Не поворачиваясь, Стефан холодным тоном проговорил:

– Эмили, ты опоздала. Надеюсь, ты понимаешь, что твоё опоздание непременно будет записано в журнал

имён учащихся, а точнее, в графу прогуливающих?

Эмили растерялась. Она, невинно хлопая ресницами, опустила руки, которые секунду назад сжимали

Маевского в тёплых дружеских объятиях.

«Наверное, это шутка!» – беззаботно решила Джонс, почесав затылок.

– Ты чего? – вслух спросила она, недоумевая.

– Я-то ничего, как раз. Но мне бы стоило выписать тебе замечание насчёт твоих вечных опозданий, – как и

есть сказал парень, безразлично посмотрев на девушку. – Но твоё счастье, что опаздывает сам

преподаватель, – он фыркнул. Сейчас Стефан в точности напоминал собой упрямую Агнию. Даже характер

поменялся. И если раньше Маевский был простодушным старшеклассником, который при каждом удобном

случае широко улыбался, то теперь от него не дождёшься элементарной улыбки в ответ. От прежнего

Маевского осталась лишь тень, да и та какая-то фальшивая. – Надеюсь, ты хорошо повеселилась, прежде

чем явиться на занятия, – он ещё раз окинул Джонс холодным взглядом, и не проходя на своё место, ждал

преподавателя, чтобы в полном классе объявить некую важную на сегодняшний день новость.

Глядя на Стефана, как на сложную задачу, Эмили спрашивает:

– Обиделся на меня что ли, а?

Такая перемена пугала. Мало того, что Джонс ни капли не поняла, что произошло, так она мгновенно

узнала в своём друге заносчивую старосту, которая когда-то точно также отчитывала её за опоздания.

«Что с тобой, Стеф?» – пронеслось в мыслях Эмили, прежде чем дверь отворилась, и преподаватель, кивая на приветствия, зашагал к своему месту.

Не ответив ничего Эмили, Стефан перевёл взгляд на преподавателя. Оказывается, этот забавный

учитель со своим чемоданчиком просто задержался у директора, и явился даже позже самих учеников.

– Так, – проговаривает преподаватель, подойдя к своему месту, доставая из своего чемодана книги и

тетради, – сегодня наша тема посвящена… – и обратил внимание на стоящего рядом Стефана, который не

торопится сесть за свою парту. – А Вы, Стефан, почему не присаживаетесь за свою парту?

– Я бы хотел объявить одну важную новость.

Преподаватель поправил очки на переносице, и взглянул на парня с неподдельным интересом, и

Маевский продолжил:

– С этого дня, я являюсь старостой в этом классе, но это продлится не так долго. Максимум недели две, после чего Агния вновь вернётся на свою должность. Прошу меня любить и жаловать.

Некоторые одноклассники можно даже сказать, обрадовались, что Стефан навремя заменит вредную

Свитхарт, а один парень, что сидел за самой дальней партой проснулся, спрашивая, едва разлепляя сонные

веки:

– А? Что я пропустил?

И кажется, все были слегка удивлены, и Юкико и Генри не оставались к этой новости равнодушными.

– Надеюсь, наш новый староста будет не так заносчив, – предположил Генри.

– Верно подмечено, – отвечает Юкико и нажимает на кнопку своего фотоаппарата, делая снимок с новым

старостой класса.

Эмили ничего не оставалось, как сидеть за своей партой и смиренно достать учебники из рюкзака. Она не

спускала глаз со Стефана. Что же произошло? Почему эти знакомые, мягкие черты характера резко стали

такими колючими? Почему Маевский не улыбается ей?.. Что произошло за такой короткий промежуток

времени, который они не виделись? Вчера так вообще коротко обмолвился приветствиями и быстрым шагом

ушёл своей дорогой ничего не объясняя.

– Вот как? – кашлянул в кулак преподаватель, оглядев старосту с ног до головы. – Замечательно.

Присаживайтесь, пожалуйста. Начинаем наш урок.

Преподаватель стал сразу с ходу объяснять что-то, а вот Джонс не могла прийти в себя. Она с

непониманием глядела на Стефана, и мысли снова занимал голос:

«Что за?..»

15.

Когда Стефан расположился за пустой партой, Эмили не знала толком даже, как ей реагировать на такое

равнодушие. И именно эта мысль о равнодушии заняла её на протяжении важного урока, который девушка

благополучно прослушала и не сделала ни одной записи в тетради. Стоит только раздаться спасающему от

сумасшествия звонку, как Эмили, уже готовая, легко подхватывает свои вещи, рюкзак, и стремглав мчится к

другу, который так же собирал учебники в сумку.

– О, Эмили? – Стефан оценивающе окинул взглядом девушку, и положив последнюю тетрадь в сумку, легко

перебросил тяжеловатую ношу себе на плечо. По пути нужно будет заглянуть в свой шкафчик. – Почему в

столовую не идёшь? – спрашивает парень, и обходит Джонс, чтобы та не загораживала ему выход к дверям

из класса.

– Подожди, – вновь преградив парню путь и положив руки ему на плечи, девушка довольно серьёзно задаёт

вопрос:

– Ты обижен на меня? Скажи за что, и я пойму.

– Я исполняю свои обязанности, а как я понимаю, старосты в этом учреждении обычно строги и

ответственны. Вот я и стараюсь придерживаться этих стандартов, – парень не торопится отцепить от своих

плеч руки девушки. В зелёных глазах больше не светился яркий изумрудный огонёк, к коему многие так

привыкли.

– А почему ты?.. Ну… – от растерянности не в силах подобрать нужную фразу, Эмили начинает

волноваться. – А что случилось?

Всматриваясь в лицо своего друга, она не понимала, что должно было случиться такого, чтобы какое-то

событие так заметно повлияло на Стефана. А может и правда что-то случилось.

– Агния заболела, – ложь легко слетела с губ Маевского, после чего всё же убрал руки Джонс со своих

плеч. – Но не стоит волноваться, если ты думаешь, что я всегда буду делать тебе выговоры. Ты получила

предупреждение справедливо. – Стефан попытался обойти девушку и наконец направиться в сторону

столовой. – Ах да, я сам взял на себя эту обязанность, – добавил новый староста.

– Да не в этом дело! Мне кажется, тебя подменили, – снова преградив путь, Эмили заметно повысила тон в

голосе. Она не знала, как выразить степень своего отчаяния более адекватными путями, будучи довольно

импульсивной персоной. – Ты… – она подошла ближе и словно с мольбой заглянула в зелёные глаза. —

Ты так изменился.

Эмили понимала, что что-то произошло. Её друг, тот Стефан, которого она очень любит, не мог без

улыбки взглянуть на неё в ответ. Сердце при этой мысли болезненно сжималось.

Стефан устало закатил глаза, и ему подумалось: «Что тебе ещё от меня надо?»

Но смирившись с тем, что назойливая девчонка так просто не отстанет, Стефан решил более мягче

сказать, но при этом остранившисб от неё:

– Все когда-то меняются. Мне кажется, это нормально.

– Да ничего не нормально, эй! – на визгливой интонации раздалось в ответ. – Куда пропал тот Маевский, с

которым мы смеялись ещё позавчера? Что стряслось? Ты выглядишь так, будто у тебя не должность новая, а

умер кто-то! – заметив взгляд парня, девушка практически вплотную приблизилась к нему. – Ты меня

слушаешь вообще, или я для тебя какая-то шутка?!

– Конечно слушаю, Эми. – Стефан внезапно приподнял уголки рта и посмотрел куда-то в сторону. —

Просто смотрю на тех ребят позади нас, которым я могу тоже сделать выговор и не в шуточной манере.

Услышав такое, Юкико убрала фотик, а Генри, решая не испытывать терпение старосты, убрался прочь, потащив за собой японку, у которой сели батарейки в фотоаппарате.

Поглядев вслед этим странным ученикам, Эми снова стала бурить Стефана пытливым взглядом.

– Ну, и что я сейчас говорила? – продолжила Джонс, скрестив руки на груди. – Может, повторить? – она

уверена в том, что Маевский скрывает что-то. Эта его улыбка показалась пугающей, и лишь укрепила данную

уверенность.

– Эми, у нас для похода в столовую осталось меньше десяти минут. И если ты действительно меня

уважаешь как друга, то прошу, не переживай за то, что тебя не касается. – Уже более эмоционально

проронил Стефан, и вышел за двери класса.

– Но… – в оцепенении девушка смотрела вслед парню, который так стремительно отдалялся.

У Джонс было совершенно ничтожно мало времени на то, чтобы церемониться, ожидая от Маевского хоть

какого-нибудь дружественного тепла или внимания. Неожиданно в голове её что-то щёлкнуло и зазвенело, будто бы тревожный колокольчик оповещал вроде: «Сейчас или никогда!». Эмили сорвалась с места, и в

очередной раз грубо мешая Стефану дойти до столовой… Его поцеловала, вцепившись в крепкие плечи

цепкими, тонкими пальцами.

Зажмурившись и густо покраснев, поцеловала легко и наивно. Эмили боялась, что иначе Стефан в эту же

секунду её оттолкнёт и больше они не заговорят. Так можно было предположить, будь Стефан был

действительно таким как Агния: ко всему безразличный, холодный и вычурный… и вредный.

– Просто знай, что я волнуюсь! – высказала Эмили, после быстро удалилась с места.

«Какая же я идиотка…» – пронеслось в голове Джонс напоследок, быстрым шагом уходя вдоль по

коридору.

От столь неожиданного и резкого поцелуя, уши и щёки Стефана мгновенно вспыхнули красным, и взгляд

забегал по коридору. Счастье Маевского, что тогда народу было мало в этом коридоре и, возможно, никто

этого «неприятного» инцидента не заметил. Но свидетели-то были. Стефан смутился ещё больше, от чего

мгновенно подумал об Агнии, опустив стыдливо глаза вниз.

Эмили тем временем подумывала купить себе немного еды, и за один присест она конечно схомячит всё, что закажет, весь поднос опустошится за пять с небольшим минут. Разумеется Джонс свою еду именно

схомячила, ибо половину из заказанного она даже не потрудилась пережевать, а просто оставила газировку