Текст книги "Фунт плоти"

Глава 2

Многоквартирный дом, где жила Кэт, располагался в Сохо. Утро было для нее не самым лучшим временем суток. Мрачное настроение, напряженность. И непременный вопрос: почему ее угораздило пойти преподавателем в тюремную школу?

Кэт работала там чуть больше месяца. Новая работа не только не избавила ее от ночных кошмаров, но и отдалила от матери. Их отношения всегда отличались взлетами и падениями, однако после того, как Кэт решила пойти работать в Артур-Килл, они с матерью в первый раз крупно поссорились. Ева Лейн была сложной и упрямой женщиной. Она отказывалась понимать, почему ее дочери взбрело в голову преподавать именно зэкам.

Кэт понимала тревоги матери. Их разделяли и ее собственные друзья. Хотя в Артур-Килле не было осужденных за убийство, но вандализм, угон машин и сбыт наркотиков тоже не относились к разряду «шалостей». И тем не менее Кэт была твердо уверена: эта работа по ней. Глубоко в душе она хранила клятву, данную отцу. С какого-то времени клятва стала все настойчивее напоминать о себе.

Клятва поселилась в душе Кэт с той ночи, когда умер отец. Кэт помнила о ней, когда заканчивала среднюю школу, и потом, после колледжа, где получила степень магистра по английской литературе. Кэт с детства хотела быть учительницей. Других занятий она себе не мыслила.

Ей повезло. Она работала в лондонских школах и в школах Китая, все больше влюбляясь в работу и радуясь правильно сделанному выбору. Она заводила друзей, узнавала о культуре других стран. У нее были все возможности построить удивительную карьеру. Но в глубине души Кэт сознавала: работа в школах, где преподаватель получал пятьдесят тысяч долларов в год, не имела ничего общего с выполнением клятвы.

Одаренные, старательные дети не нуждались в ее помощи.

– Кэтрин, мы должны возвращать долги, – сказал ей перед смертью отец.

Кэт подумывала устроиться в школу, где учились дети из малоимущих семей, однако и это не отвечало данной ею клятве.

Работа в тюрьме – единственный способ избавиться от угрызений совести.

Она должна оказаться ближе к своим страхам, к тем людям, кто бездумно нарушал закон и переворачивал чужую жизнь вверх тормашками, опять-таки не задумываясь о последствиях. Она должна видеть этих людей, общаться с ними. Только тогда она сумеет понять, что́ заставляет человека вести себя подобным образом. Кэт ненавидела свой страх и его корни. И пока она не столкнется со страхом лицом к лицу, она ничего не решит. Но и это ее страшило.

Психотерапевта Кэт тоже очень насторожило ее решение. Он постоянно спрашивал, действительно ли это ее выбор и хорошо ли она подумала. Пытаясь ее отговорить, он приводил Кэт те же доводы, которые она слышала от матери.

Однако Кэт помнила: это ее и только ее выбор. Она приняла решение. Обратного пути нет. Какими бы ни были последствия, что бы ни говорила мать, она осуществит задуманное. Не только для себя. В первую очередь для отца. Кэт понимала, как много ее решение значило бы для отца.

* * *

Тюрьма Артур-Килл на Стейтен-Айленде выглядела так, словно здесь снимали знаменитый сериал «Побег». Охранники с большими, устрашающего вида собаками, патрулирующие территорию по внешнему периметру, сторожевые вышки, высокий забор и в дополнение – несколько рядов колючей проволоки.

Кэт подъехала к воротам стоянки, вышла из машины и стала ждать дежурного. Молча взяв у нее служебный бедж, дежурный скрылся в будке, откуда вскоре вышел и открыл другие ворота, чтобы впустить Кэт внутрь тюремного комплекса. Впереди серело унылое строение, где помещалась здешняя школа.

Путь Кэт лежал мимо баскетбольной площадки, имевшей свою крепкую решетчатую ограду. Сейчас там играли две команды заключенных. Жаркое июньское солнце заставило их приспустить зеленые комбинезоны. Голые торсы блестели от пота. Путь от машины до здания школы для Кэт растянулся на несколько миль, особенно после того, как с баскетбольной площадки понеслись одобрительные посвистывания и крики.

Кэт прибавила шагу. За массивную ручку входной двери она схватилась, как за спасительный канат. Вбежав внутрь, торопливо захлопнула дверь, поражаясь безобразно громкому звуку. Следом раздался тихий смешок. Подняв голову, Кэт увидела Энтони Уорда, начальника тюрьмы Артур-Килл, отчаянно влюбленного в… самого себя.

Начальнику было под сорок. Круглое моложавое лицо. Вот только волосы здорово редели, и никакие ухищрения вроде тщательного зачесывания и чуть ли не дюймового слоя геля не могли скрыть этот печальный факт. Темно-серые глаза уставились на Кэт. Уорд улыбнулся, и на левой щеке появилась большая ямочка.

– Доброе утро, мисс Лейн! – Он протянул руку.

Кэт сделала вид, что не заметила этого жеста. Она разгладила свою строгую черную юбку ниже колена, одновременно пытаясь успокоиться.

– Доброе утро, мистер Уорд.

Начальник смущенно убрал ладонь и слегка кивнул. Он изо всех сил тянулся вверх, стремясь выглядеть выше ростом. Эти попытки Кэт приметила в первый же день. Особенно усердствовал Уорд перед заключенными. Увы, все напрасно. Он родился коротышкой.

– Ну как? – начал разговор Уорд. – Привыкаете? Осваиваетесь?

– Похоже, что так, – улыбнулась Кэт.

До сих пор ее занятия проходили без происшествий. Говоря с ней, великовозрастные ученики постепенно отучились вставлять нецензурщину через каждое слово.

– Приятно слышать. – Уорд поправил галстук. – Хочу напомнить, что сегодня утром я буду присутствовать на занятиях. Не обязательно в вашем классе, но если что-то понадобится, сразу же обращайтесь ко мне.

– Благодарю вас, мистер Уорд.

Кэт прошла мимо него, стараясь не замечать, что глаза начальника так и приклеились к ее груди. Ей с самого начала не понравилась в Уорде его нескрываемая похотливость. Еще больше ей не понравились его воззрения на заключенных, которых он считал человеческими отбросами. Он как будто не знал (или не желал знать), что для многих тюрьма становилась поворотной точкой, менявшей жизнь в лучшую сторону. Если заключенные – подонки и человеческие отбросы, тогда и работа Кэт оказывалась напрасной. С этим она согласиться никак не могла и всячески старалась избегать Уорда.

Войдя в класс, Кэт мысленно поблагодарила кондиционер за струю прохладного воздуха. Но его мощности не хватало на все помещение. Чем дальше от стола Кэт, тем жарче становилось. В дальних углах стоял зной, будто в сауне. Кэт поправила успевшие взмокнуть волосы. Дверь снова открылась, и в класс вошла ее раскрасневшаяся помощница Рейчел.

– Ну и пекло! – шумно выдохнула она, изгибая губы, покрытые щедрым слоем вишневой помады.

Рейчел помахала руками, безуспешно пытаясь поймать хоть немного прохладного воздуха. Ее футболка тоже успела взмокнуть.

Для Кэт Рейчел с самого начала стала палочкой-выручалочкой. В ее функции входила помощь ученикам, которым тяжело давался материал. Рейчел помогла Кэт быстро узнать особенности подопечных, например Райли Мура. Этот весьма колоритный персонаж очень тяготился своей дислексией, что не умаляло его решимости поступить в Нью-Йоркский университет и изучать стратегии бизнеса.

Райли отбывал срок за торговлю запчастями с ворованных машин. Он был из любимцев Кэт. Рослый (шесть футов три дюйма), широкоплечий, своей фигурой он мог бы посрамить Атласа. Райли обладал чувством юмора и в открытую флиртовал с Кэт и Рейчел. В отличие от Уорда, его взгляд не был похотливым, хотя нельзя сказать, что женщины его не интересовали. Однако Райли умел прикрыть свой интерес иронией, и выдавали его движения светло-карих глаз и улыбка. Райли был похож на бородатого херувима, если таковые существовали.

Помимо него, в классе Кэт занимались еще четверо. Все они действительно хотели учиться и старались держать себя в руках. Кэт весьма гордилась успехами, достигнутыми за такой короткий срок. Прогресс ее учеников был просто фантастическим.

В девять часов две минуты тишину класса нарушил громкий голос Райли, которого привел дежурный надзиратель.

– Здравствуйте, мисс Эль! – радостно загремел Райли, приветственно поднимая могучую пятерню.

Кэт ответила на приветствие. По сравнению с ладонью Райли ее ладошка была совсем детской.

– Хорошо отдохнули на выходных? – спросил Райли.

– Замечательно. А вы?

– Как всегда, – пожал плечами Райли. – Устраивал большие и малые пакости, обеспечивая Уорду стойкое облысение.

Кэт подавила смешок, поскольку в этот момент дверь открылась снова и в класс вошел сам Уорд. За ним следовали остальные ученики: Сэм, Джейсон, Шон и Кори. Джейсон глуповато улыбался из-под шапки каштановых волос. Кори и Шон приветствовали ее кивками. Сэм молча уселся за свой стол. Поначалу такое поведение волновало Кэт, но затем она признала за учениками право вести себя сообразно выработанным привычкам. По словам Рейчел, для заключенных Артур-Килла привычка имела громаднейшее значение. Для многих следование заведенным привычкам было единственной возможностью сохранить рассудок.

Уорд уселся в самом конце класса. Стараясь не замечать его присутствия, Кэт начала урок. Напомнив, о чем они говорили в прошлый раз, она попросила учеников рассказать в письменном виде о своих любимых местах, используя метафоры и олицетворения. Все пятеро склонились над тетрадями.

Прошло минут десять.

– Надеюсь, все уже справились с заданием, – сказала Кэт. – Кто из вас проявит смелость и прочтет написанное вс…

Дверь класса стремительно распахнулась, ударившись в стену. На пороге стоял растерянный, тяжело дышащий охранник. Уорд сразу же вскочил.

– Прошу прощения, сэр, – выдохнул охранник. – У нас проблема в классной комнате номер шесть.

– Кто? – спросил Уорд, торопясь к двери.

– Картер, сэр.

Уорд сощурился и плотно сжал губы. Когда за ним и охранником закрылась дверь (почти с тем же шумом), Кэт оглядела класс:

– Картер?

Райли громко засмеялся, мигом разрядив напряжение, оставшееся после Уорда.

– Картер, черт бы его побрал! Ну никак этому парню не перестать выделываться.

Глава 3

Официант поставил перед Кэт чашку тройного эспрессо.

– Не высыпаешься? – печально улыбнувшись, спросил Бен.

Бен был ее давнишним близким другом. Его наблюдательность просто раздражала Кэт.

За обедом она то и дело подавляла зевоту. Но и без зевоты понимала, что выглядит отвратительно. Даже косметика «Эсте Лаудер» не могла замаскировать мешки под глазами. И потом, с Беном они были знакомы целых шесть лет. От него ничего не скроешь.

– Пытаюсь спать, – ответила она, надрывая пакетик с заменителем сахара.

– По-прежнему снятся кошмары? – спросила сидевшая рядом Бет.

С ней Кэт подружилась еще в средней школе. Бет четыре года проработала учительницей в Техасе и всего несколько месяцев назад вернулась в Нью-Йорк, однако их дружба быстро восстановилась.

Как хорошо было снова сидеть с друзьями. «Тройственный союз» в полном сборе. Все дело портила озабоченность Бена и Бет по поводу ее новой работы. Здесь они как будто спелись с ее матерью. Кэт это начинало изматывать.

– Ты же знаешь, что всегда можешь нам позвонить. – Бен укоризненно покачал головой.

Они с Бет вели себя, как заботливые брат и сестра: предлагали оставаться с ней на ночь или приглашали к себе. Эти предложения Кэт неизменно отклоняла.

– Позвонить – и что? – Кэт передернула плечами. – Разбудить тебя и Эбби? Зачем?

– Затем что мы твои друзья и беспокоимся о тебе. – Бет отправила в рот целую ложку крем-брюле.

– И о твоей новой работе, – добавил Бен.

Кэт вспыхнула:

– Слушай, не начинай.

– А кто начинает? – с наигранной простотой спросил Бен, поднимая руки.

Кэт сердито размешивала в чашке:

– Эта работа…

– Мы уже слышали, – перебила ее Бет. – Эта работа для тебя чертовски важна.

В средней школе Бет была помягче. Преподавательская практика сделала ее резче. Но в прочем Бет оставалась все той же девчонкой с зелено-карими глазами и пепельными волосами, которые она умудрялась стричь самым дурацким образом.

– Просто мы за тебя волнуемся.

– В ближайшие месяцы у тебя… Да ты и сама знаешь. – Бен накрыл ладонь Кэт своей. Кэт уперлась глазами в стол. – Скоро годовщина твоего отца. Мы с Эбби всегда рядом. Не забывай об этом. Мы тебя любим.

– И я тебя люблю, – улыбаясь, добавила Бет. – Хотя Адам и преподнес мне кольцо с бриллиантом, ты остаешься моей подругой номер один.

– Знаю. – Кэт попыталась улыбнуться. – Спасибо вам обоим.

– Хочу тебе напомнить: я юрист, – сказал Бен. – Если кто-нибудь в этом чертовом Артур-Килле создаст тебе проблему, только свистни. Ты же знаешь: если понадобится, я могу нарыть материал хоть на папу римского.

Бет и Кэт засмеялись. Бен не преувеличивал. Он выигрывал большинство дел благодаря своему усердию, решимости и поистине собачьему нюху. Как хороший охотничий пес, Бен был способен за двадцать шагов учуять скандальную ситуацию или затеваемый шантаж.

– Мама тебе звонила? – спросила Бет.

– Трижды только за вчерашний вечер, – тяжело выдохнула Кэт.

– Мне она тоже звонила, – морща лоб, сообщила Бет. – Волнуется за тебя.

– Я знаю, что ты в мамочкиной команде, – язвительно улыбнулась Кэт.

– Ошибаешься, я сама по себе. Просто я могу ее понять. Ей тяжело.

– Ах, ей тяжело? – сердито фыркнула Кэт. – Она мне капает на мозги с того самого дня, как узнала, что я буду работать в тюрьме. «Девочка, это небезопасно», – произнесла Кэт, подражая материнскому голосу. – «Там ведь не люди. Там двуногие звери. Ты понимаешь, какой это риск?..» И так далее и тому подобное. – Кэт устало опустила плечи. – Ну почему бы ей просто не поддержать меня? Наконец, это моя жизнь.

– Твоя мать не виновата, что она волнуется за тебя, – сказал Бен. – Она и так старается тебя понять.

– То-то и видно. – Кэт слова Бена ничуть не убедили.

Картер проснулся после крепкого сна. Кажется, он сильно утомился, придумывая новые пакости для Энтони Уорда. Вспомнив о своей войне с начальником тюрьмы, Картер улыбнулся. Этот долбаный коротышка даже не представляет, во что вляпался.

Картера заперли в камере на сутки из-за происшествия на занятиях, когда он швырнул стул об стену. Ишь, нашли злостное нарушение дисциплины! Теперь торчи здесь. Спать больше не хотелось. До истечения суток оставалось два часа.

Конечно, может, он и впрямь погорячился малость. На стене след остался. Но и преподаватель философии тоже хорош. Ему здесь не Гарвард какой-нибудь. А Уорд? Тот хорошо изучил Картера и знал, когда на какую кнопку нажать.

Вскоре пришел Джек и сообщил, что сумел перенести визит Макса на другой день: за инцидент на занятиях Картера хотели лишить свиданий. Вид у консультанта был такой расстроенный, что внутри Уэса все сжалось. Задним числом ему стало стыдно за то, как он вел себя с консультантом. Джека ведь никто не просил хлопотать за него, тем более что Макс ему не нравится. «И что я за хрен такой?» – подумал Картер. Люди шли ему навстречу, а он… Что за манера сначала ляпнуть, а потом подумать?

– Насколько я понимаю, философию мы не любим? – слегка улыбнулся Джек. – И с воззрениями Аристотеля в корне не согласны?

– Так оно и есть.

Джек кивнул, почесывая затылок:

– Кстати, спасибо за ушат дерьма, выплеснутый на меня Энтони Уордом. Я перед вами в большом долгу.

– Будет прикалываться, – пробормотал Картер, вытягиваясь на жесткой койке. – Лоханулся я.

Это было все, на что Джек мог рассчитывать в качестве извинения.

– Согласен. Слушайте, Уэс, вам еще не надоели подростковые забавы? Вы же лучше, чем стараетесь казаться. Зачем?

– А затем, что нечего нам лапшу на уши вешать! Этот философский сморчок получил то, что заслужил.

– Кстати, этот сморчок, как вы его назвали, тоже больше не жаждет вас видеть на своих занятиях. Но я сумел договориться о переводе вас в другую группу.

– Я вроде не просил, – огрызнулся Картер.

– Не все делается по вашей просьбе, – невозмутимо парировал Джек. – Теперь вы будете посещать занятия по литературе. Я же знаю, вы любите читать. – Консультант махнул рукой в сторону полок на правой стене, уставленных потрепанными книжками в мягких обложках. – Занятия там ведет женщина. Возможно, это удержит вас от излишней враждебности.

– Враждебности?

– Вы понимаете, о чем я, – резче обычного произнес Джек. – Вы обещали мне, что попытаетесь измениться. Так докажите свое умение держать слово. Я был вынужден подлизываться к этому су… – Джек осекся, вспомнив о надзирателе, стоящем почти рядом. – Мне пришлось любезничать с Уордом, чтобы выговорить для вас еще один шанс. Уэс, не дайте мне разочароваться в вас.

Картер сел на койке, запустив руки в свои всклокоченные волосы. Это был тупик. Дергайся не дергайся, а ведь, по правде говоря, он у этой гниды Уорда в кулаке. Допустим, ему на свою репутацию плевать. Но Джеку на его собственную – нет. Картеру отчаянно захотелось выбить спесь из наглого, самоуверенного коротышки, который везде потрясает своими долбаными правилами. Однако… теперь получается, что своими штучками-дрючками Картер может запросто подставить Джека. Давно Уэсли Картеру не было так паршиво, как сейчас.

– У вас все получится, – тихо сказал Джек, подходя на шаг ближе.

Надзиратель за его спиной тоже переместился.

– Угу, – пробормотал Картер. – Там видно будет.

Долгий сон ничуть не взбодрил его. Даже наоборот, прибавил усталости. Казалось, потолок стал еще ниже, а стены камеры придвинулись почти вплотную. Двадцать два часа безвылазного сидения в тесном пространстве измочалят кого угодно. Даже его.

– Занятия завтра утром, – сообщил Джек, ободряюще кивнув. – Преподавательницу зовут мисс Лейн. Очень приятная девушка. Постарайтесь быть… Просто постарайтесь. Договорились?

– О’кей. – Картер поднял три пальца. – Честное скаутское.

Джек улыбнулся:

– Я… решил немного подстраховаться и осмотрел класс. Там все стулья прикручены к полу.

– Джек, вы чертовски предусмотрительны! – расхохотался Картер.

Смех его был недолгим. Консультант ушел, и надзиратель снова запер дверь.

Оставшееся время ползло со скоростью улитки. Когда дверь камеры наконец открылась, Картер едва не сбил надзирателя с ног. Он поспешил во двор, разминая затекшие руки, ноги и шею.

– Эй, Картер! – своим громоподобным голосом окликнул его Райли Мур.

– Привет, Мур!

Картер свернул к баскетбольной площадке.

– Где ты пропадал? – спросил Мур, дружески хлопая его по плечу. – Я успел соскучиться по твоей ехидной физиономии.

– Дай сигаретку, и я тебе все расскажу.

Мур достал сигарету, чиркнул спичкой. Картер с наслаждением затянулся. Оба двинулись к скамейке позади площадки.

– Брысь! – рявкнул Райли, и двоих новеньких со скамейки как ветром сдуло.

Картер усмехнулся. Сел, подставил лицо жаркому солнцу, делая затяжку за затяжкой.

– А в самом деле, куда ты исчезал? Опять с надзирателем сцепился и угодил под замок? – со смехом спросил Райли и тоже закурил.

– Если бы с надзирателем. – Картер повернулся к игравшим в баскетбол. – Бери выше. С Уордом.

– Везет тебе, – покачал головой Райли.

– Мы с дяденькой философом немного разошлись во мнениях, а Уорд тут как тут. Влепил мне сутки в камере за нарушение дисциплины.

– М-да, старик.

Они с Муром давно знали друг друга. Судьба сводила их на воле и в местах вроде Артур-Килла. Райли принадлежал к тем немногим, к кому Картер мог обратиться за помощью.

Вопли и свист со стороны площадки заставили обоих повернуться.

– Кстати, о преподавателях, – усмехнулся Райли, изгибая бровь и кивком указывая на пространство за забором.

Там… там шла рыжеволосая телка с такими обалденными формами, какие Картеру на воле не попадались. Строгая черная юбка ниже колена делала рыжеволосую еще сексапильнее. Пройдя на стоянку, она уселась в миленький спортивный «лексус-купе». Там же скрылись ее потрясающие ноги в черных туфлях на высоком каблуке. Картер буквально заторчал.

– А это что за цыпа? – спросил он, пытаясь еще раз увидеть рыжеволосую.

Увы, игравшие облепили ограду, как ребятня в зоопарке.

– Это мисс Лейн, – ответил Райли, упираясь локтями в скамейку. – Моя преподавательница литературы. Крутая девчонка. Тут ты прав.

– Хотя бы один плюс, – пробормотал Картер, окутывая скамейку сигаретным дымом.

– Ты о чем? – нахмурился Райли.

Картер махнул в сторону отъезжавшей машины:

– По крайней мере, есть ради чего ходить на литературу.

– Ты что, тоже будешь у нее учиться?

– Представь себе. Хватит с меня философских заморочек. Джеку хочется, чтобы я показал тюремным властям позитивную динамику. Типа взялся за ум и все такое. Он говорит, такие прибамбасы могут помочь с условно-досрочным. Сам я не очень-то в это верю.

– По мне, так это полный дохляк.

– Вот и я того же мнения, – ответил Картер, снова подставляя лицо обжигающему солнцу.