Текст книги "Солнечные часы"

Глава вторая

03/04/06

– Лив, ты дома? – негромко произнесла в мобильник сержант уголовной полиции Чарли Зэйлер, постукивая ногтями по своему рабочему столу. Быстро оглянувшись, убедилась, что никто не слушает. – Ты должна быть дома и собирать чемодан. Возьми трубку! – Она чертыхнулась сквозь зубы.

Похоже, Оливия в последнюю минуту опять рванула по магазинам. Сестра отказывалась покупать в заграничных супермаркетах даже мелочевку вроде солнцезащитного крема и зубной пасты. Неделями составляла списки и запасалась всем необходимым заранее. «Как только я вышла из дома – все, отпуск начался! – говорила она. – Суета и заботы побоку, да здравствует лентяйство на пляже».

Чарли услышала голоса за спиной – Колин Селлерс и Крис Гиббс уже вернулись, по дороге с обеда притормозив лишь на обмен шпильками с парочкой коллег-соперников. Понизив голос, Чарли зашипела в телефон:

– Слушай, я тут форменную глупость сотворила. Мне надо отлучиться, но я позвоню, как только освобожусь, и уж тогда будь любезна взять трубку.

– Форменную глупость, говоришь, сержант? Ни в жизнь не поверю.

Кто другой мог бы притвориться глухим, только не Селлерс. Но Чарли знала, что с его стороны это всего лишь дружеская подначка. Он не станет лезть ей в душу, тем более использовать ее промашку в своих интересах. Да Селлерс уже и думать забыл о Чарли, уткнувшись в монитор.

– Тащи сюда стул, – бросил он Гиббсу, но тот и бровью не повел.

«Будь любезна взять трубку»? Она так и сказала сестре? В приказном тоне? Чарли зажмурилась, от души сожалея. В минуты волнения в ней всегда просыпался диктатор, что ей самой совершенно не нравилось. Поискать способ как-нибудь стереть сообщение из голосовой почты Оливии? Удачный, кстати, повод потомить Саймона в ожидании. А он наверняка и так гадает, что могло ее задержать. Вот и отлично. Пусть зубами поскрипит.

– Готово. – Селлерс кивнул на экран. – Можно распечатывать. Согласен? – добавил он, явно пребывая в уверенности, что работает с напарником.

Но Гиббс и не смотрел на монитор, а бездумно грыз в сторонке ногти. В глазах Чарли он смахивал на подростка, изображающего перед взрослыми безмерную скуку. Не будь его депрессия столь очевидна, Чарли решила бы, что он врет про скорую свадьбу. Что за несчастная согласилась выйти за этого мрачного гаденыша?

– Гиббс, – рявкнула Чарли, – медитировать будешь в свободное время. Давай за работу.

– Тебя это тоже касается. Между прочим, сестрице не я названиваю, – парировал Гиббс.

Чарли уставилась на него, не веря собственным ушам. Качая головой, Селлерс возился с галстуком.

– «Как сделать жизнь проще». Автор – Кристофер Гиббс, – пробормотал он. Узел его галстука, как обычно завязанный чересчур туго и чересчур низко, кулоном украшал рубашку.

Селлерс напоминал Чарли всклокоченного медвежонка. Как вышло, что Селлерс – куда более высокий, крупный, громогласный и сильный, чем Гиббс, – выглядел и гораздо более мягким, и абсолютно миролюбивым? В щуплом коротышке Гиббсе чувствовалась сжатая свирепость, упакованная в слишком мелкую тару. По мере необходимости Чарли использовала Гиббса для устрашения. Но ей пришлось здорово попотеть, чтобы победить собственный страх перед ним.

Гиббс переключился на Селлерса:

– Заткни пасть!

Чарли сунула мобильник в сумку, предварительно отключив. Оливия, конечно, перезвонит, но она будет занята, а когда найдет время, сестра уже снова умчится, – обычная история.

– Продолжение следует, – холодно бросила она Гиббсу. Сейчас не до него.

– Завтра в отпуск, сержант? – весело крикнул ей вслед Селлерс, что расшифровывалось как «Полегче с Гиббсом, идет?».

Полегче? Черта с два.

В коридоре, на безопасном расстоянии от своего отдела, она остановилась, вынула из сумочки зеркальце, раскрыла. Почему-то принято говорить о «днях плохих волос». А у нее вот случаются «дни плохого лица», и один из них как раз сегодня. Кожа вялая, черты размытые, глаза мутные от усталости, и новые очки в черной оправе обольстительности им не добавляют. Надо, наверное, есть побольше, чтобы острые скулы и запавшие щеки хоть немного сгладились.

Плюс – даже если забыть про лицо, чего Чарли делать не собиралась, – три седых волоска блестят в темных густых кудрях. Где справедливость, ведь ей всего-то тридцать шесть! И лифчик сидит отвратительно, как, впрочем, все ее лифчики. Пару месяцев назад купила три штуки, вроде своего размера, но чашки оказались малы, а в объеме все три велики. Ушить бы, да руки не доходят.

Словом, в одежде ей так же неуютно, как и в собственном теле. Чарли зло захлопнула зеркальце и направилась к автомату с напитками. В старой части здания – той, где первоначально размещались городские бани, – стены остались прежние, из голого красного кирпича. Шагая по коридору, Чарли слышала под ногами звук струящейся воды. Все знали, что причина в трубах центрального отопления, но эффект был странный.

Чарли взяла «мокко» из автомата, недавно установленного у дверей буфета для тех сотрудников, кому недосуг заскочить внутрь. Смешно: жужжащий ящик выдавал напитки куда более разнообразные и вкусные, чем это делали живые люди, предположительно специалисты в сфере питания. Обжигая язык и горло, Чарли проглотила кофе и пошла искать Саймона.

Когда она открыла дверь кабинета дознания № 1, Саймон не смог скрыть облегчения. Он был явно рад ее приходу, но тут же смутился. Таких выразительных глаз, как у Саймона, ей больше ни у кого видеть не приходилось. Без этих глаз он, пожалуй, выглядел бы сущим головорезом: крупный бесформенный нос, квадратная массивная челюсть, придающая ему облик человека, который намерен одержать победу в любой схватке. Или боится поражения и пытается скрыть свой страх. Чарли мысленно хорошенько себя встряхнула. «Только посмей растаять. Он козел. Пора уже понять: чтобы раздражать так, как это удается Саймону Уотерхаусу, надо здорово постараться». Увы, Чарли не верила собственным уговорам. При всем желании не могла поверить.

– Прости. Меня задержали, – сказала она.

Саймон кивнул. Напротив него сидела хрупкая, бледная, с пронзительным взглядом женщина в коричневых замшевых сабо, длинной юбке из черной джинсы и зеленом джемпере, с виду кашемировом. Волнистые волосы, глянцевого цвета конских каштанов, которыми Чарли в детстве пуляла в Оливию, распущены по плечам. У ног женщины стояла сине-зеленая сумка от Лулу Гиннес, наверняка облегчившая кошелек ее обладательницы не на одну сотню фунтов.

При появлении Чарли женщина поджала губы и скрестила руки на груди. Злится или волнуется? Трудно сказать.

– Сержант уголовной полиции Зэйлер, – представил Саймон.

– А вы – Наоми Дженкинс, – с извиняющейся улыбкой произнесла Чарли. Недавно она приняла решение вести себя на допросах помягче, усмирить природную резкость. Заметил ли Саймон? – Если позволите, я просмотрю, о чем шла речь.

Она взяла со стола лист бумаги, исписанный аккуратными мелкими буквами. Как-то она даже поддразнила Саймона насчет его почерка – мол, не заставляла ли мама своего мальчика сочинять сказки о волшебной стране и, по примеру сестер Бронте, прилежно заносить истории в тетрадку с кожаным переплетом? Шутка не удалась. Слишком болезненной оказалась для Саймона тема детства, когда развлечения, даже телевизор, были под запретом – родители дозволяли исключительно занятия, развивающие мозги.

Пробежав глазами протокол, Чарли переключилась на другие записи, сделанные рукой констебля Грейс Сквайрс. Предварительно опросив Наоми Дженкинс, та и отправила ее в отдел уголовного розыска, – правда, по настоятельному требованию самой мисс Дженкинс.

– Итак, попробую в общих чертах обрисовать ситуацию, – сказала Чарли. – Вы пришли к нам, чтобы заявить о пропаже Роберта Хейворта, который на протяжении последнего года был вашим возлюбленным. Верно?

Наоми Дженкинс кивнула.

– Мы познакомились двадцать четвертого марта две тысячи пятого года. В четверг, двадцать четвертого марта, – скрипучим голосом уточнила она.

– Ясно. – Чарли постаралась произнести это твердо, но не цинично.

Избыток информации – зачастую помеха не меньшая, чем недостаток, особенно в таком очевидном деле. Проще простого сейчас сделать вывод, что дела-то никакого вовсе нет: тысячи женатых мужчин оставляют любовниц без мало-мальски приемлемого объяснения. Но Чарли не имела права отбрасывать и другой вариант. Наоми Дженкинс производила впечатление человека вполне разумного. И выглядела она не на шутку встревоженной. Чарли даже показалось, что она готова выдать ответы прежде, чем прозвучат вопросы.

– Итак, Роберту сорок лет, он водитель-дальнобойщик. Женат на Джульетте Хейворт. Она домохозяйка. Детей нет. Вы с Робертом встречались регулярно, по четвергам, между четырьмя и семью часами, в мотеле «Трэвелтел» при станции техобслуживания Роундесли-Ист-Сервис. – Чарли подняла голову: – Каждый четверг в течение года?

– Да, ни единого не пропустили. – Наоми выпрямилась, заправила прядь волос за ухо. – И всегда в одиннадцатом номере. Только там. Расплачивался всегда Роберт.

Чарли поежилась. Может, всему виной воображение, но ей почудилось, что Наоми Дженкинс словно передразнивает ее, сухо и коротко излагая факты. Явно не ее стиль, но Наоми старается. Пожалуй, даже слишком.

– А что вы делаете, если номер занят? – спросил Саймон.

– Он всегда свободен. В мотеле нас уже знают и специально оставляют именно эту комнату. «Трэвелтел» не избалован клиентами.

– Следовательно, в прошлый четверг вы, как обычно, отправились на встречу с мистером Хейвортом, однако он не появился. И не связался с вами, чтобы объяснить причину. Мобильник его выключен, и ни на одно из ваших сообщений он не ответил, – вновь вступила Чарли. – Правильно?

Наоми кивнула.

– Пока это все, – завершил Саймон.

Чарли заглянула в конец его записей и удивленно вскинула глаза на Наоми:

– Вы делаете солнечные часы?

– А что? Какое это имеет отношение к…

– Никакого. Просто довольно необычное занятие. Вы изготавливаете свои изделия на продажу?

– Да.

– Для фирм или…

– Изредка и для фирм, но в основном для частных заказчиков, владельцев обширных садов. Еще мои часы стоят во дворах нескольких школ и колледжа в Оксбридже.

– Понятно, – протянула Чарли.

Сада у нее, к счастью, не имелось. Чарли тошнило от одной мысли о стрижке газона или, не дай бог, прополке. Трудно представить более бездарное времяпрепровождение. Но солнечные часы очень неплохо смотрелись бы в ее крошечном дворике. Интересно, Наоми мастерит только крупные экземпляры или миниатюрные у нее тоже найдутся?

– Вы звонили на домашний телефон мистера Хейворта?

– Да… То есть нет… Моя подруга Ивон звонила. Она снимает у меня комнату и вчера вечером по моей просьбе позвонила Роберту домой. Трубку взяла его жена Джульетта. Сказала, что Роберт уехал в Кент, но его грузовик стоит у дома.

– Вы там были? – спросила Чарли, перебив вопрос Саймона: «Какой у него грузовик?»

И про себя усмехнулась: вот оно, наглядное различие между восприятием мужским и женским.

– Большой такой. Красный, – ответила Наоми. – Я не разбираюсь в грузовиках. Роберт называет его сорокачетырехтонником. Сами увидите, он стоит у его дома.

Чарли проигнорировала последнюю фразу Наоми, как и быстрый взгляд Саймона.

– Так вы были у дома Роберта? – повторила она.

– Да. Сегодня. Оттуда сразу приехала к вам… – Наоми вдруг осеклась, уставившись на колени.

– Почему? – спросила Чарли.

Наоми Дженкинс понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Когда она подняла голову, в ее глазах появился вызывающий блеск.

– Что-то случилось. Я поняла это у его дома. С Робертом что-то не так.

– В каком смысле? – нахмурился Саймон.

– Джульетта что-то с ним сделала. Не знаю, что именно, но точно что-то ужасное. – Наоми побледнела. – Это она устроила так, чтобы он не мог со мной связаться. Если бы что-нибудь помешало ему приехать в четверг в «Трэвелтел», он бы позвонил. Обязательно. А раз не позвонил – значит, не мог физически. – Она расправила ладони, снова сжала в кулаки. Чарли отметила, что внешнее спокойствие и самообладание дается этой женщине с огромным трудом. – Не думайте, что таким образом он дал мне отставку. – Наоми обращалась к одному Саймону, словно решив, что из двух детективов именно он станет возражать. – Мы с Робертом счастливы. С минуты нашего знакомства мы неразлучны.

Чарли сдвинула брови.

– Вы ведь разлучались на шесть дней в неделю, не так ли?

– Вы меня отлично поняли, – отрезала Наоми. – Послушайте! Роберт едва может дожить от одного четверга до другого, и я тоже. Всю неделю мы мечтаем только о том, чтобы увидеть друг друга.

– Что произошло, когда вы приехали к дому мистера Хейворта? – спросил Саймон, крутя ручку в пальцах. Чарли знала, как он ненавидит эмоциональный хаос. Впрочем, сам он никогда не выразился бы подобным образом.

– Я открыла калитку и вошла во двор. Чтобы подойти к входной двери, обогнула дом, потому что он обращен к улице тыльной стороной. Я не собиралась таиться. Хотела позвонить и без всяких обиняков спросить у Джульетты: где Роберт?

– А миссис Хейворт в курсе ваших отношений с ее мужем? – вклинилась Чарли.

– Я была уверена, что нет. Роберт ужасно хочет развестись, но, пока они вместе, он против того, чтобы она обо мне знала. Считает, что ни к чему усложнять жизнь… – Лоб Наоми прочертили морщины, она помрачнела. – Но потом, когда я хотела уйти, а она побежала за мной… Хотя это было позже. Вы спросили, что произошло. Мне проще рассказать все по порядку.

– Продолжайте, мисс Дженкинс, – мягко сказала Чарли, встревожившись, что этот лепет может оказаться прелюдией к истерике. Такое не раз случалось на ее глазах.

– Просто Наоми. И «мисс», и «миссис» звучит одинаково нелепо, хотя и по разным причинам. Так вот. Я шла через сад к входной двери. Пока шла вдоль дома… не смогла удержаться и заглянула в окно гостиной. – Она судорожно сглотнула. – Там никого не было, но мне хотелось взглянуть, как живет Роберт, увидеть его вещи. – У нее сорвался голос.

Боковым зрением Чарли заметила, как напрягся Саймон. Последними словами Наоми Дженкинс восстановила против себя половину своей аудитории. И мгновенно уловила это.

– Ничего плохого у меня и в мыслях не было! Не секрет ведь, что если у твоего любимого человека есть другая, отдельная от тебя жизнь, то тебе ужасно недостает всего того, что он делит с женой. Ты завидуешь даже будничным мелочам, которые их связывают. Короче, я… так часто пыталась представить себе его гостиную… и тут она прямо у меня перед глазами…

«Ужасно хочет развестись», «ужасно недостает». Сколько еще «ужасов», подумала Чарли, они услышат?

– Знаете что? Я не боюсь полиции! – вдруг заявила Наоми.

– А с чего бы вам бояться полиции? – поинтересовался Саймон.

Наоми замотала головой, словно он начисто упустил смысл ее слов.

– Как только вы начнете расследование, сами поймете, что Роберт действительно пропал. Или что-то другое стряслось. Ужасное. Я не прошу вас поверить мне на слово, сержант Уотерхаус. Я хочу, чтобы вы приняли мое заявление, занялись этим делом и сами все выяснили.

– Детектив-констебль, – поправила Чарли. Саймон ниже ее по рангу. Пока. А что будет, если он сдаст экзамены на сержанта и сравняется с ней? Когда-нибудь это непременно произойдет, и каково ей тогда придется? А впрочем, наплевать. В ее отношении к нему ничего не изменится. – У мистера Хейворта есть другая машина? Может, он на ней уехал в Кент?

– Роберт – шофер. Грузовик дает ему средства к существованию, и Роберт проводит за рулем каждую возможную минуту. Ну, когда он не со мной. Иначе нельзя, ведь Джульетта не работает, так что все на его плечах.

– И все-таки? Легковой автомобиль у него есть?

– Не знаю. – Щеки Наоми заалели. – Никогда не спрашивала. – И добавила в свою защиту: – Мы слишком мало времени проводим вместе, чтобы тратить его на разные пустяки.

– Значит, вы заглянули в окно гостиной мистера Хейворта… – напомнила Чарли, но Наоми пропустила подсказку мимо ушей.

– По правилам «Трэвелтел», – продолжала она, – если клиент отказывается от номера до двенадцати часов, то плату с него не берут. Я узнала у администраторши – Роберт заказ не отменял. А он это сделал бы непременно, если бы решил со мной порвать. Он не стал бы бросать деньги на ветер.

Тон дерзкий, даже обвиняющий, отметила Чарли, но решила быть терпеливой и терпимой. Поглядим, что будет дальше, думала она. Похоже, настроение Наоми Дженкинс не скоро изменится.

– Поскольку мистер Хейворт в прошлый четверг так и не появился, – вставил Саймон, – то за номер, видимо, заплатили вы. Тем самым выбросив деньги на ветер?

Он опередил Чарли на долю секунды. Никому другому, кроме Саймона, не удавалось думать в унисон с Чарли.

Наоми сникла.

– Да, – признала она. – Я заплатила. Единственный раз за все наши встречи. Роберт – романтик и в таких вещах старомоден. Я уверена, что зарабатываю гораздо больше, чем он, однако всегда делала вид, что еле-еле свожу концы с концами.

– Разве он не догадался о вашем доходе по вашей одежде, по вашему дому? – спросила Чарли. Ей хватило одного взгляда, чтобы понять: эта женщина тратит на гардероб существенно больше, чем сержант полиции.

– Тряпки Роберта не интересуют, а мой дом он никогда не видел.

– Почему?

– Не знаю! – с надрывом выкрикнула Наоми. В глазах заблестели слезы. – У меня довольно большой дом. Я не хотела, чтобы Роберт думал… Но в основном из-за Ивон.

– … которая снимает у вас комнату.

– Ивон – моя лучшая подруга. Последние полтора года она живет у меня. Когда я познакомилась с Робертом, то сразу поняла, что они с Ивон не поладят, ну и решила не создавать проблем.

Как интересно, отметила Чарли. Встречаешь мужчину своей мечты – и в ту же секунду понимаешь, что твоя лучшая подруга его возненавидит.

– Поймите, если бы Роберт решил положить конец нашим отношениям, он приехал бы в «Трэвелтел» и сообщил об этом, глядя мне в глаза. Мы каждый раз говорим о нашей свадьбе. В самом крайнем случае он позвонил бы! Человека надежнее я в жизни не встречала. Ответственность у него в крови, он все должен держать под контролем. Он просто-напросто не мог себе позволить внезапно исчезнуть, поскольку знает, что я буду его разыскивать, приеду к нему домой, и тогда два его мира столкнутся. Что и случилось сегодня. А Роберт не хотел этого больше всего на свете. Он на все был готов, лишь бы его жена и его… подруга никогда не встретились. Позволить двум своим женщинам обсуждать его, может, даже обмениваться впечатлениями? Да Роберт скорее умер бы, чем до этого довел!

По щеке Наоми поползла слеза.

– Он заставил меня пообещать, что я никогда не появлюсь у его дома, – прошептала она. – Не хотел, чтобы я увидела Джульетту. Он говорил о ней так, будто… будто с ней не все в порядке. Будто она не в своем уме или смертельно больна… Словом, инвалид. Но вот я ее увидела – и что же? Спокойная, уверенная в себе женщина. Даже высокомерная. Она была в черном костюме.

– Наоми, что произошло сегодня у дома мистера Хейворта? – Чарли глянула на часы: Оливия, должно быть, уже вернулась.

– Думаю, я там что-то увидела… – Наоми со вздохом потерла лоб. – Я так испугалась. Такого приступа паники у меня еще не было. Ноги вдруг ослабели, я упала. Ни вдохнуть ни выдохнуть, точно меня кто-то душил. Кое-как я поднялась, хотела убежать… Послушайте, я уверена – я увидела что-то страшное.

– И вы это «что-то» увидели через окно? – уточнил Саймон.

– Да. Меня и сейчас мутит, как вспомню.

Чарли, нахмурившись, подалась вперед. Похоже, она упустила нить.

– Что именно вы увидели?

– Не знаю! Говорю же – что-то страшное. Меня охватила паника, я бросилась бежать… Господи, в тот момент я забыла, ради чего туда приехала. В голове осталась только одна мысль – убраться как можно скорее. Я ни секунды дольше там не выдержала бы. Значит, я что-то увидела, ведь до того момента со мной все было в порядке.

Чарли невольно поморщилась: слишком туманно и неубедительно. Ты либо видишь что-то конкретное, либо нет.

– То есть вы увидели некое доказательство того, что с Робертом случилась беда? Может быть, вы видели кровь? Следы борьбы?

– Не знаю! – с вызовом повторила Наоми. – Могу перечислить все, что запомнила: красный палас, пол из ламината, уйму пошлых глиняных домиков, свечу, шкаф со стеклянными дверцами, телевизор, диван, кресло…

– Наоми! – прервала Чарли взвинченный речитатив. – Давайте определимся. Вы считаете – думаю, ошибочно, – что ваш внезапный страх вызван неким загадочным явлением или предметом за окном гостиной. А не логично ли предположить, что нарастающая в течение нескольких дней тревога привела к приступу паники?

– Нет. Уверена, что нет, – безжизненно отозвалась Наоми. – Съездите к дому Роберта. Вы там что-то обнаружите. Обязательно. Если это ошибка – я извинюсь за то, что потратила ваше время. Только это не ошибка.

– Что было дальше? – спросила Чарли. – Когда вы пришли в себя? Вы сказали, что хотели убежать…

– Меня догнала Джульетта. Окликнула по имени. Она даже фамилию мою знает. Откуда?! – пролепетала Наоми потерянно, как отставший от матери ребенок. – Роберт сделал все, чтобы разделить две свои жизни.

Все же бабы – потрясающие идиотки. Чарли и себя не исключала.

– Вероятно, миссис Хейворт узнала о романе мужа, – произнесла она. – Рано или поздно жены обнаруживают измену.

– Она сказала, что мне будет лучше без него. Назвала это любезностью с ее стороны. Как-то так. Разве это не признание, что она с ним что-то сделала?

– Не совсем, – возразил Саймон. – Быть может, она просто дала вам понять, что уговорила мужа порвать с вами.

Наоми поджала губы.

– Слышали бы вы ее тон! Она специально так говорила – чтобы я поверила, будто Роберт в беде. Она хотела, чтобы я поверила в самое худшее!

– Возможно, – кивнула Чарли. – Но это не значит, что худшее произошло. Миссис Хейворт вправе на вас злиться, вы не согласны?

На лице Наоми была написана обида. Или презрение.

– Послушайте… Среди ваших знакомых есть человек, который всегда и всюду является на полчаса раньше, поскольку уверен, что мир рухнет, если он опоздает хоть на секунду? Человек, который звонит и рассыпается в извинениях за то, что «почти опаздывает», если успевает прийти раньше всего на пять минут?

Мать Саймона, подумала Чарли. Судя по тому, как он сгорбился над столом, уткнувшись в свои бумажки, его посетила та же мысль.

– Принимаю молчание за согласие, – сказала Наоми. – Так вот представьте, что однажды вы идете на встречу с этим человеком, а он не появляется. Пятью… нет, даже одной минутой позже назначенного времени вы бы поняли, что с ним что-то произошло. Ну? Согласны?

– Заявление принято. – Чарли поднялась. Вероятнее всего, Роберт Хейворт нашел приют на половике у приятеля и в эту самую минуту наливается пивом и рвет на голове волосы, не в силах поверить, что он прокололся как пацан, забыв кредитку на видном месте, где ее и обнаружила жена.

– И это все? – процедила Наоми. – Больше вам сказать нечего?

– Заявление принято, – твердо повторила Чарли. – Спасибо за предоставленную информацию, мы ее непременно проверим и сообщим вам сразу же, как только будут новости. Как с вами связаться?

Наоми принялась копаться в сумке, бормоча что-то явно нелицеприятное. Волосы упали на глаза, она ткнула прядь за ухо, грязно ругнувшись сквозь зубы. Впечатляюще, подумала Чарли. В присутствии полиции средний обыватель, как правило, старается придерживать язык, а уж если что сорвется нецензурное – тут же спешит извиниться. Странно, конечно, ведь сами копы в выражениях себя не стесняют. Инспектор Джайлз Пруст, насколько известно Чарли, – единственное исключение.

Вместе с визиткой Наоми швырнула на стол фото, где она была снята с темноволосым мужчиной в очках без оправы, с узкими прямоугольниками стекол. Крупный привлекательный шатен смотрел перед собой с таким видом, словно играл с камерой в гляделки.

– Вот! Учтите – если не вы со мной, так я с вами свяжусь, и очень скоро. А что я должна делать, по-вашему, – сидеть и ломать руки, не зная, жив Роберт или нет?

– Считайте его живым, пока не появится основательная причина предполагать иное, – сухо посоветовала Чарли. Боже, это не женщина, а ходячая драма.

Чарли взяла визитку и недоуменно сдвинула брови:

– Пансионат «Серебряный холм». Шале класса люкс…

Наоми моргнула и дернулась.

– Мне казалось, вы мастер по изготовлению солнечных часов, разве нет?

– Я не ту визитку дала. Просто я… Просто… – Покраснев до корней волос, Наоми снова полезла в сумочку.

– Вы останавливались в одном из этих шале с мистером Хейвортом? – Чарли стало любопытно, чтобы не сказать больше, аж в носу засвербило от желания разнюхать тайну.

– Я сказала, где бываю с Робертом. Только в «Трэвелтел». Вот!

На сей раз в сторону Чарли полетела нужная карточка, с цветным изображением солнечных часов. Накрененная полусфера из зеленоватого камня с золотыми римскими цифрами и гигантским золотым крылом бабочки в центре. От латинской фразы, выписанной золотой вязью, видна была лишь часть: Horas non.

Чарли поразила элегантность карточки.

– Это ваша работа? – спросила она.

– Нет! – съязвила Наоми и обожгла ее взглядом. – Я постаралась, чтобы моя визитка стала рекламой продукции моих конкурентов!

Ладно, вопрос тупой. Но и ответ не блестящий. Сколько «конкурентов» может быть у изготовителя солнечных часов?

– А что такое «Horas non»?

Наоми вздохнула, застигнутая врасплох неожиданным вопросом.

– «Horas non numero nisi aestivas». «Я отсчитываю только солнечные минуты», – отозвалась она скороговоркой, явно мечтая покончить с этим.

«Солнечные минуты» напомнили Чарли о близком отпуске. И об Оливии. Она кивнула Саймону, чтобы тот сам закруглялся, и вышла из кабинета, с удовольствием позволив себе не придержать дверь. За спиной хлопнуло.

В коридоре она сразу же включила мобильник, нажала кнопку повтора вызова и облегченно выдохнула, уже после второго гудка услышав голос сестры.

– Ну, докладывай, – прошамкала Оливия. Небось чипсы жует. Копченый лосось, сметана и сыр – ее любимые. Или круассаны с шоколадной начинкой. В общем, что-нибудь упакованное и готовое к употреблению, чтобы можно было сразу запихать в рот. Чарли не уловила и намека на тревогу в голосе сестры, когда та продолжила: – Что за очередной подвиг идиотизма ты совершила?

Нелестный подтекст был очевиден, но Чарли предпочла обдумать его позже. Она хохотнула – довольно убедительно – и начала свою исповедь.

– Гномон[3]3
  Столбик-указатель солнечных часов.


[Закрыть], – протянул Саймон. – Любопытное словечко.

На мониторе перед ним была открыта домашняя страница веб-сайта Наоми Дженкинс. По отделу уголовного розыска будто ураган прошел: на столах груды бумаг, пол усеян раздавленными пластиковыми чашками из-под кофе; тишину нарушает только мерный гул компьютеров. Селлерс исчез, гнус Гиббс тоже испарился, угловая стеклянная кабинка инспектора Пруста пуста.

Чарли вгляделась в экран поверх плеча Саймона.

– «Гномоны отбрасывают тень», – прочитала она вслух. – Если не ошибаюсь, в этом и заключается механизм работы солнечных часов, по тени определяют время. Смотри-ка! Она и маленькие часы делает. Я бы заказала себе на подоконник.

– На твоем месте я воздержался бы от заказа. Боюсь, мисс Дженкинс тебе зубы выбьет. Надо же, каких тут только часов нет: настенные и на цоколях, вертикальные и горизонтальные, медные, из камня и стекловолокна. Впечатляет, верно?

– Ага. Все нравятся, кроме вот этих. – Чарли ткнула пальцем в снимок простого каменного куба с треугольными гномонами из железа, прикрепленными с двух сторон. – Для своих часов я бы выбрала латинскую фразу. Как думаешь, она сама буквы вырезает? Тут вроде сказано «ручная работа»…

– «Время – всего лишь тень», – прочитал Саймон. – Интересно, хоть кто-нибудь заказал такие часы? Только представь – ты сажаешь цветы в саду или загораешь, а рядом торчит напоминание о том, что с каждой секундой смерть все ближе.

– Изящно сказано, – отозвалась Чарли, думая о другом: в курсе ли Саймон, что он ей осточертел. Или довел ее. Неважно. Она, конечно, старалась скрыть это, но, может, он все-таки уловил? – А что скажешь о мисс Дженкинс?

Саймон оставил в покое клавиатуру и повернулся к Чарли:

– Она преувеличивает опасность. Принимает все слишком близко к сердцу. Слегка неуравновешенна. Сама проговорилась, что приступы паники случались и раньше.

– Как по-твоему, откуда такая злость на нас и возмущение? Мы вроде уделили ей максимум внимания, разве нет? И почему она сказала, что не боится полиции? Странное заявление, ты согласен? Ни с того ни с сего… – Чарли кивнула в сторону монитора: – На сайте есть что-нибудь о ней? Личная страничка, к примеру?

– Хейворт этот, видно, от нее бегает, и я его не виню, – сказал Саймон. – Да, он поступает как трус и все такое, но посуди сама – как с такой женщиной мирно расстаться?

– Он еще и жениться обещал, так что кинул по полной. Почему мужики такие козлы?

Во весь экран возникло фото Наоми Дженкинс. Она улыбалась, сидя на огромной черной полусфере солнечных часов, откинувшись на серебряный конус стрелки. То есть гномона. Слово не из обычных, еще запомнить надо, подумала Чарли. На снимке Наоми была в красных бриджах и блекло-голубой трикотажной рубашке, рыжеватые волосы стянуты в хвост.

– Вроде женщина как женщина, – отметил Саймон. – Успешная, счастливая.

– Это ее веб-сайт, – возразила Чарли. – Она сама его придумала.

– Не сама. Разработчик «Саммерхаус веб-дизайн». Видишь, внизу страницы?

Чарли фыркнула:

– Да не буквально! Я имею в виду, что она предоставляла всю информацию, отбирала снимки. И делала это наверняка очень тщательно, чтобы не оттолкнуть, а привлечь потенциальных заказчиков.

– Считаешь, она лжет?

– Не уверена. – Чарли в задумчивости грызла ноготь. – Может, я ошибаюсь, но… Даже не знаю. Это всего лишь догадки, только я сильно сомневаюсь, что ее проблемы начались с пропажи любовника. Как бы там ни было – найди Хейворта, убедись, что он жив-здоров, и делу конец. А я тем временем… отправляюсь валяться на пляжах Андалусии.

Чарли блаженно зажмурилась. У нее уже больше года не было пяти выходных подряд. И вот теперь ее ждет целая отпускная неделя. Она будет отдыхать как нормальный человек. Неужели правда?

– Вот тебе визитка нашего гномона в женском обличье, – добавила Чарли. – Мне в ближайшее время не понадобится. Не собираюсь портить свой релакс общением с этой дамочкой. Хочешь, оставлю и карточку «Серебряного холма» – так, на всякий случай? Тут мисс Дженкинс определенно соврала: когда я прочитала название, у нее такой вид был, вроде я ей пощечину отвесила. Держу пари, они с Хейвортом там были. – Чарли перевернула карточку. – Хм. Трансфер из аэропорта Эдинбурга. По желанию клиента – блюда домашней кухни. Спа. Все кровати «кинг-сайз»… Не хочешь отдохнуть там с Элис?[4]4
  Чарли имеет в виду Элис Фэнкорт – героиню романа Софи Ханны «Маленькое личико». На русском языке книга вышла в издательстве «Фантом Пресс» в 2010 году.


[Закрыть]