Текст книги "Ночная фиалка"

– Что ты мямлишь там, говори уже, что ты, идиот, натворил?!

– Доказательств не будет. Я повредил их систему и камеры, в обмен на молчание.

– Что ты сделал? – он прищуривается и подаётся вперёд.

– Уверен, когда Элеонора придет в себя, то подтвердит, что Виолетта тут не причем. А сейчас…

– Ты реально идиот, или прикидываешься? – отец смахивает все со стола и зло смотрит на меня. Уверен, если бы можно было убивать взглядом, я уже валялся бы мертвым. – А если, – его голос срывается, – она не придет в себя? Как будешь вытаскивать из передряги свою девку?

– Я.… – а ведь я и правда, об этом даже не думал. Решил. – Пойду и признаюсь во всем.

– Идиот! – шипит отец, глаза бешеные. – Бабы приходят и уходят. Собираешься похерить свою жизнь из-за какой-то пизды?

– А есть другой выход? – усмехаюсь.

– Значит так! – отец встаёт, прикрывает плотнее дверь. – Забудь обо всем, что ты мне рассказал! Ты не имеешь никакого к этому отношения. Найдем твоей малолетке хорошего адвоката, пусть сам с ней возится. А ты, – он отвешивает мне подзатыльник, – сидишь дома, и носа на улице не показываешь, понял меня? – достает телефон, звонит кому-то. – Ты где? Да, срочно. Сейчас же! Да мне плевать. Жду.

Наблюдаю, как отец начинает хлестать виски прямо из горла, наплевав на бокал, который так и валяется на полу. Говорить сейчас не самый удачный момент. Отца я знаю, как облупленного. Могу лишь накликать неприятности. И себе, и Виоле.

– Уедешь, как только представится такая возможность. И чтобы я тебя здесь не видел, ближайшие несколько лет!

– Куда я уеду? – вскочил с места и подошел к отцу. – Ты издеваешься?

– К матери поедешь, в столицу, – подытожил.

– К этой… – помолчал, подбирая слова, – изменщице?

– Заткнись лучше, иначе сейчас получишь по первое число!

– Она оставила нас ради какого-то влиятельного мужика! И ты собираешься меня отправить к этой женщине?

– Она тебя не бросала, ты и сам это прекрасно знаешь, – отец вздохнул и опустился в свое любимое кожаное кресло. – Ты ведь уже давно не ребенок! Черт, да у меня в твоём возрасте уже была беременная жена!

– Которая при первой же возможности свинтила в неизвестном направлении! – навис над столом, зло выплевывая каждое слово.

– Это не имеет значения! – огрызнулся на меня отец и ударил кулаком по столу.

– Ой, ли? – склонил голову на бок и испытующе посмотрел на отца.

– Это я не дал ей забрать тебя! – отец поднялся со своего места и поравнялся со мной. – А потом ты и сам не захотел ехать к ней! Так что, предлагаю тебе засунуть свой язык в жопу! Будешь молчать и делать ровно то, что я тебе говорю! Ты, итак, наворотил достаточно!

– Ты действительно желаешь мне добра или просто пытаешься спихнуть проблему на другого?

– Идиот! – заорал он. – Неблагодарный идиот! Я о тебе думаю, а ведь мог просто забить хер и поехал бы ты на экскурсию по нарам!

Вздохнул, отступая на пару шагов. Понимаю, что он в целом прав. Начинаю соображать лишь сейчас, когда дело сделано. Странно, почему раньше я не мог разглядеть в этой женщине змею?

И ведь знал, что она не простая. Знал… Но все равно позволил обвести себя вокруг плана и по факту помог воплотить в реальность ее идиотский план. Правда, до конца не уверен, в чем конкретно этот план заключался…

– Я войду? – Ахметов постучался и просунул свою седовласую голову в образовавшийся проем.

– Да, конечно, – отец нацепил свою очередную маску похуизма. – Дело есть. Только об этом никто не должен знать, как всегда.

– Без проблем, – мой «нянь» прошел в кабинет и остановился недалеко от отца. Присесть ему не предлагают, да и он бы отказался. Субординация и прочие заморочки. – В чем суть проблемы?

– Сегодня в борделе произошел пожар… – отец сложил руки треугольником и оперся на них подбородком. – К сожалению, этот оболтус причастен к событиям этого вечера… – он вздохнул и откинул голову назад. – Эля… В тяжёлом состоянии. Ее подопечная в тюрьме.

– Что, – Ахметов прочистил горло и насупился. – Что конкретно требуется от меня?

– Этого, – отец кивнул в мою сторону, – к матери. Девчонке адвоката. И проследи, чтобы имя моего оболтуса нигде не фигурировало.

Ахметов хмурится. Кажется, просто думает о чем-то. Затем резко встаёт и заезжает кулаком мне прямо в солнечное сплетение. Пока я, корчась от боли, оседаю на пол, слышу, как отец офигевший от происходящего, начинает на него орать. Все стихает лишь после негромкой фразы, брошенной стариком Ахметовым: «Эта девчонка, моя дочь!»

Глава 29.2

Тимофей

Бухать это, конечно, не выход. Только ничего другого мне не остаётся. Единственным желанием, уточняю, единственным нормальным желанием, было утонуть в алкоголе.

По факту, не отказался бы просто упасть в бассейн с любым пойлом и топориком пойти на дно. Наверное, после этого идиотский орган, под названием сердце, перестал бы кровоточить и болеть. Утром я знал, чего жду от жизни и к чему собираюсь прийти.

Прошли сутки. Теперь мне бы понять, как можно жить без своего кислорода. Без Виолетты все стало пресно, отвратительно и не интересно. Зато ей без меня лучше всех!

Запускаю очередной бокал в стену. Наблюдаю, как множество осколков, разных размеров, разлетаются в разные стороны и опадают на пол. Если моя память меня не подводит, то это уже десятый по счету.

Морщусь, ощущая, как несколько мелких стеклышек вонзаются в руку. Из ранок показывается алая жидкость. Но даже это ничто по сравнению с тем, как болит в груди.

Сую пораненную руку под струю прохладной воды. Сам же в этот момент достаю свой телефон и перевожу его из режима «в самолёте» в обычный. Смски, словно цунами, начали сыпаться. Стискиваю зубы, когда вижу, что у двух трети всех сообщений в графе «адресат» стоит ЕЁ имя.

Борясь с желанием перезвонить Виолетте, набираю Сеню. Он тоже мне названивал всю ночь. Интересно, что стряслось?

– Какие люди! – язвит мой друг.

– Пошел ты! – огрызаясь, но быстро беру себя в руки. – Что хотел? Говори быстрее, я занят.

– Чем? – усмехается. – Топишь свое горе в бокале?

– С чего ты…

– Ой, да ладно тебе! – перебивает меня, раздражается. – Виделся ночью с твоей девчонкой! Она сказала, вы поругались.

– Можно и так… Какого хуя?!

– Пришел навестить Варю, но вместо нее наткнулся на Виолетту. Ты уже видел новости?

– Переводишь тему? – рявкаю на него.

Не могу я это контролировать. Не получается. Должен, но не получается держать в стороне от нее.

– Я серьезно! Вчера ночью в «Парадизе» случился пожар!

– Да ты гонишь… – включаю новостной канал и монтаж на репортаж с местными новостями. – Виолетта…?

– Нормально все с твоей Виолеттой, – рявкает в трубку Сеня, а потом спокойнее добавляет. – Относительно, конечно.

– Что блять значит это твое «относительно»?!

– Ее обвиняют в этом самом пожаре. А ещё в покушении на хозяйку борделя.

– Элеонору? Ее опекуншу?

– Ага.

– Кто ее обвиняет?

– Кто? – усмехается. – Наша доблестная полиция. Приехали и забрали твою Дюймовочку.

– Куда? – оседаю на стул. Ничего не соображаю. Дичь какая-то.

– Ты умом тронулся? Ну куда у нас увозят всех преступников? В ИВС…

– Сука… – цежу сквозь зубы.

Ни на минуту нельзя оставить эту бабу. Какого хуя вообще происходит? Пожар, нападение… Пиздец.

– Тимох, ты меня прости, – Сеня прочищает горло. – Я понимаю, что это крайние меры. Но, кажется, только на них и надежда…

Он затихает. Да я и сам уже все понял. Отец реально может помочь разрулить сложившуюся ситуацию. Вот только просить его о помощи, значит загнать себя в рамки, установленные им же.

Трезвею моментально. Словно и не пил вовсе последние несколько часов. Меняю одежду, пропитанную запахом спирта, прыгаю в тачку и вжимаю педаль в пол.

Уверен, он меня ждёт. Знаю же его, знаю. Сидит сейчас в своем кабинете и считает минуты до моего появления. Сглатываю противный комок. Борюсь с желанием опустошить желудок.

Дома оказываюсь быстрее, чем планировал. Мамы нигде не видно. Оно и к лучшему. Не могу тратить время на ее веселую болтовню. Времени на эту непростительную роскошь просто нет.

Вхожу в кабинет без стука. Как и предполагал, отец сиди за столом, листает газету. В зубах у него зажата любимая кубинская сигара. Запах у них наипротивнейший. Да и вкус не лучше.

Сглатываю очередной блевотный позыв. Все же с алкоголем я переборщил. Или это все от нервов. Да, скорее так все и есть!

– О, сынок! – отец откладывает в сторону творчество жёлтой прессы и прибавляет на телевизоре звук. – Присаживайся! Ты только полюбуйся, до чего люди опускаются!

Отец театрально вздыхает, возмущается и машет руками в сторону огромной плазмы. Там снова и снова мусолят уже заезженные темы. Сегодняшний пожар, арест моей Черноглазки и покушение на владелицу злачного местечка.

– Ты бывал там? – интересуется как-бы между делом, не отрываясь от экрана.

– Твоих рук дело?

К чему ходить вокруг да около. Я точно здесь не за тем, чтобы вместе с папочкой перемыть косточки героям сегодняшних новостей. Лучшие собеседники в таких моментах, бабки, гуляющие на лавках возле подъездов.

– А я похож на человека, который будет устраивать пожар и пытаться кого-то убить? – усмехается папа.

– Ты прав. Не похож. Я и забыл, что твой стиль просто угрожать беззащитной женщине и ее дочери.

– На что ты намекаешь? – и вот на его лице, наконец-то, ни следа на веселье.

– Намекаю? – пришла моя очередь усмехаться. – Нееет. Говорю прямо.

– Твоя малолетняя шлюшка уже успела нажаловаться? Хотя погоди… – играючи бьёт себя по лбу. – Она же сейчас за решеткой! Где ей самое место!

– Прекрати… – прикрываю глаза, призывая себя не поддаваться гневу.

Он мне нужен. Точнее его связи. А если мы поругаемся, снова, можно забыть обо всём.

– Зачем явился? – от былого радушия не осталось и следа. Вот теперь я узнаю отца.

– Ты же можешь помочь? Верно?

Он молчит. Специально мучает. Тянет время. Заставляет нервничать все больше и больше. Когда терпение мое лопается, отец выдает.

– Могу… Только ничего в нашей жизни не бывает бесплатно, ты же это понимаешь, сынок?

– Чего ты хочешь? – стискиваю зубы до скрежета.

«Молчи, – отдаю себе мысленно команды. – Молчи, иначе ничего ты не добьешься»

– Для начала, – он поворачивается к окну, – ты прекратить все общение с этой девкой.

– Уже, – хмыкаю, стараясь оставаться спокойным.

– Хорошо… Тогда вот что, – отец достает из верхнего ящика стола планшет и воспроизводит видео с камеры в подвале. – Я передаю в руки правосудия настоящего злодея, а ты делаешь то, что я тебе прикажу. Не переча мне.

– Почему она здесь?

– Пришла ко мне. Повинилась в содеянном. Хотела, чтобы я обеспечил ее работой и укрытием взамен на информацию.

– Это все условия? Абсолютное повиновение? Или будет что-то ещё?

– Это все.

– У меня будет тоже условие! Согласишься с моим, я пойду на твое. Довольно честно.

– Слушаю тебя…

– Ты оставишь в покой Виолетту. Никогда больше не подойдёшь к ней, ее дому, ее семье или ее друзьям ближе, чем на километр!

– Не слишком ли много ты просишь, сынок?

– Думаю, абсолютное повиновение того стоит.

– И что же мне делать с твоей девчонкой, если ты решишь меня ослушаться?

– Этого не произойдет!

– Уверен?

– Клянусь… жизнью…

Глава 30.1

Виолетта

Время потянулось. После той странной встречи, я не могла думать ни о чем другом. Лишь о том, что этот мужчина, довольно приятной наружности, считает себя моим отцом.

Мама никогда о нем не рассказывала. Было время, когда я дико в нем нуждалась. Да хоть в ком-нибудь родном. А теперь оказывается, что он долгое время был рядом. Просто не знал.

Жизнь, пусть и живу я не долго, но научила меня не доверять людям на слово. Чего он добивается? Может, врёт. Например, ради денег? Так их у меня нет.

Хотя… Если подумать… Эля в больнице. Каково ее состояние я не знаю, но возможно знает он? Может он считает, что в случае смерти Элеоноры, все ее состояние перейдет ко мне?

А может… Боже! Может это он ее… Нет, не может быть!

С момента нашей последней встречи прошло несколько дней. Этот мужчина… Роман, больше не приходил и никак не пытался со мной связаться.

Он Роман… А я – Романовна. Но это по дедушке. В этом я уверена, видела мамины документы. Она тоже была Романовной. Быть может, во всем этом есть и скрытый смысл? Если бы только мама была жива, тогда не пришлось бы сейчас гадать.

Меня поселили в отдельную каморку. История с моей «буйностью» сработала мне же и на руку. Никто не трещит без умолку. Никто ко мне не подходит. Этого паренька, что так активно посягал на мою честь, я тоже больше не видела.

Мне его не жалко, даже если его уволили. Сам виноват. А вот на допросы меня таскают исправно. С раннего утра. Потом после обеда. Вечером лишь уточняю некоторые детали.

Еда все так же ужасна. Вот уж где изменений не последовало. А жаль. Приходится есть, хотя бы пару ложек, чтобы не валяться здесь овощем. Хотя по большей части именно этим я и занимаюсь.

Этот человек… мой отец?.. Странно так думать в отношении кого-либо. Стараюсь не привыкать. Он говорил, что у него есть доказательства, так вот пусть сперва, их предоставит. Однако, где-то глубоко внутри, теплится надежда… Точнее нет, уверенность, что он не соврал.

В зеркале, ну, в его подобии, пытаюсь разглядеть в себе хоть что-то, что укажет на нашу схожесть. Не нахожу. Правда, глаза, отдаленно напоминают его. У мамы глаза были серыми. Светлыми.

Ещё один фактор, который омрачает мое существование, и не конкретно здесь, а вообще, в целом, это отсутствие в ней Тимофея. Он не связывался со мной. Мне о нем ничего не известно. А интересовался ли мной он?

Может сюда просто никого не пускают? Только адвоката, которого прислал Роман. Его самого сюда пустили потому, что он был знаком с моими мучителями. Это понятно по манере их общения. Слишком неформальное.

А ещё, даже несмотря на то, что сделала Эля, я за нее переживаю. Пришла ли в себя? Кто это сделал? И почему? Много вопросов, на которые нет ни одного ответа.

Тяжелая железная дверь с противным скрипом отворилась. Глаза, уже привыкшие к темноте, заслезились от яркого света.

– На выход, – пробурчал «многословный» мужичок и отошёл, освобождая мне путь.

«На выход» – это он меня сейчас ведёт куда? На очередной допрос или отпускает на свободу?

Гадать долго не пришлось. Меня привели к, до боли знакомой, комнатке. Правда, на этот раз, мне приказали войти через другую дверь.

Это помещение разительно отличалось от того, где я бывала до этого. Вокруг темно, работают лишь пара настольных ламп. В кабинете два моих мучителя, мой адвокат и человек, называющий себя моим отцом.

Лица у них такие, словно мы собираемся кого-то хоронить. А может дело в Эле? Она не пришла в себя. И доказательств моей невиновности нет…

– Снимите с нее наручники, – приказал коротышка с ежиком на голове.

– Дочка, – мужчина, мой отец, меня крепко обнимает и нежно улыбается, – я ведь обещал, что помогу. Мы нашли доказательства, неопровержимые, – последнее слово он выделил.

– Доказательства? – обвожу присутствующих взглядом. – Какие?

– Виолетта Романовна, – высокий мужчина, со шрамом на лице, улыбается мне. Признаться впервые. – Элеонора Владимировна сегодня пришла в себя. И мы уже успели с ней побеседовать.

– Правда? – подскакиваю и выжидающе смотрю на своего отца.

– Правда, – кивает он в подтверждение своих слов, и я снова оказываюсь в его объятиях.

Это приятно. Ловлю себя именно на этой мысли. Мне в нем нравится все. От запаха до выражения лица. Красивый. От него веет уверенностью и надёжностью. И я, наконец, позволяю себе отпустить ситуацию. Отогнать прочь все сомнения.

Нам так много придется нагонять. Он ведь столько пропустил! Но сначала…

– Кто это сделал? – отстраняюсь и заглядываю через огромное панорамное стекло в соседнюю комнату.

Она пуста. Мужчина со шрамом набирает короткий номер и отдает указания кому-то на том конце провода.

– Я подумал, что ты имеешь права знать, – говорит отец, обнимая меня за плечи.

В этот самый момент в допросную вводят задержанного. В ту самую комнату, где я провела большую часть времени. Мои глаза округляются до небывалых размеров, когда я цепляюсь глазами за лицо. Алиса…

Потрёпанная, помятая. Ее одежда местами порвана, руки в ссадинах. Волосы больше похожи на воронье гнездо. А глаза пустые, шальные.

Она дёргается, корчится. Я этого человека не знаю. Такой я никогда ее не видела. Да и никто. Казалось, совсем обезумела. Я бы именно так и подумала, если бы не знала, насколько умна эта гадина.

– Алиса Николаевна, добрый вечер, – не успела заметить, каким образом оба моих мучителя оказались по ту сторону стекла.

Алиса затихает. Внимательно рассматривает мужчин. Потом разражается диким хохотом. Следователи переглядываются, но молчат.

– Можно опустить все формальности и перейти сразу к сути? – уточняет она, игриво вздергивая бровью.

– К сути, так к сути, – лицо со шрамом открывает свою папочку с громким названием «ДЕЛО». – В ночь, с седьмого на восьмое июня Вами было совершено нападение на гражданку Губернаторову Элеонору Владимировну. Небольшим колюще-режущем предметом вы нанесли три удара в гражданке живот, – он выкладывает перед ней фотографию с изображением небольшого ножа для писем. – Затем скрылись с места преступления, предварительно повредив системы слежения и место для хранения и сбора информации. Что, кстати, и является причиной пожара.

Алиса вновь разражается хохотом.

– Вы ошиблись, дяденька полицейский. Я ничего не портила, – она подаётся вперёд и полушепотом продолжает. – Это все тот недоумок. Ему нужно было лишь вырвать пару проводов и забрать с собой флешку с данными. Но, вместо этого он все спалил. Дотла…

Она снова смеётся. Громко, не естественно. Так, что хочется зажать уши. Так, что мурашки проносятся по всему телу.

Глава 30.2

Виолетта

– Допустим, – мужчина с ёжиком что-то записывает в свой ежедневник.

– Допустим? – усмехается Алиса и выгибает бровь.

Он смиряет ее своим самым суровым взглядом и припечатывает, – Допустим!

– Как вы можете прокомментировать остальные обвинения? – спрашивает второй.

– Никак, – Алиса откидывается на спинку стула и грациозно закидывает ногу на ногу. – Это была не я.

– Уверены? – хмурится второй.

– Естественно! Не страдаю слабоумием, к вашему огромному сожалению…

Она взбивает волосы, смотрит в потолок и беззаботно болтает ногой в воздухе, словно и не в полицейском участке. На допросе. А где-нибудь на островах. Под палящим солнцем.

– Сегодня утром, позвонили и сообщили, что именно Вы совершили это зверское нападение.

– Ммм… А можно узнать, кто это был? Или вы это выдумали только что? – Алиса снова смеётся, накручивая свой белокурый локон на тоненький пальчик.

– Я не обязан сообщать вам таких деталей, но сообщу. Некий Рязанов Алексей Леонидович. Вам знаком такой?

От звука до боли знакомой фамилии начинаю задыхаться. Это отец Тимофея. Значит и Тим тоже в курсе. Он меня не бросил, он помогает, он рядом!

– Знаком… – игриво произносит Алиса. – Он всем знаком. И даже Вам! Уверена! Он же настоящий бандит! А, – Алиса вскрикивает и прикладывает ладонь к губам, а потом наклоняется и будто «по секрету» говорит, – так может это он Элю? Ну, того…

– Алиса Николаевна, прекратите паясничать!

– Элеонора Владимировна сегодня пришла в себя, – как бы между делом, замечает первый.

– Правда? – вскликивает Алиса и буквально подпрыгивает от счастья.

Потрясающее зрелище. Значит, сперва она пытается ее убить, а сейчас готова разреветься от счастья? Настоящий дурдом!

– Правда. Мы с ней уже успели побеседовать, – тянет второй.

– Это… Это же превосходно! Значит с ней все хорошо, да? Она идёт на поправку?! Слава тебе, Господи!

– А вам не интересно узнать, что Элеонора Владимировна сказала о нападавшем?

– Нет, – Алиса пожимает плечами.

– Гражданка Губернаторова сообщила, что это сделали вы. И теперь станете все отрицать?

– Что? – на лице Алиса отразился настоящий ужас. – Что… Что она сказала?

– Элеонора Владимировна указала на вас.

– Нееет… Нет, нет, нет, нет, нет… – Алиса будто начинает задыхаться. – Она не могла… Нет… Не могла… Вы все врете! Придумали! Она бы никогда, никогда!

Голос ее ломается, и из глаз брызжут слезы.

– Я же… Я же все для нее… Понимаете? Всегда. Всю свою жизнь. Я рядом с ней всегда. Она же мой единственный родной человек! – рыдает Алиса, впиваясь в свои волосы руками. – Она, она была влюблена. Давно… Вот только ее возлюбленный все ходил к одной из наших девочек… Ее подружке. Лизе. Именно я помогла ей завоевать его внимание. Я!

– Каким же образом? – спрашивает аккуратно мужчина со шрамом.

– Я ее убила! – усмехается она, погружаясь в свои воспоминания.

Хватаюсь за воздух, стараясь удержаться на ногах. Она убила мою маму… Она. Убила. Ее. Она…

– Отравила.... А потом она притащила с собой ее выродка. Ухаживала за ней. Терпела унижения, запугивания, угрозы. Человека хотела из не сделать! – ударяет кулаком по столу, и я вздрагиваю. – Надо было и ее отправить к мамаше уже давно… Неблагодарная мерзавка… – Алиса начинает трястись, словно стоит голая на морозе в тридцатиградусный мороз. – А Эля ее защищает. Всегда защищала, – переходит на крик. – А это я всегда была рядом! Я ее семья, не она! Я!

– Закругляемся, – говорит коротышка мужчине со шрамом и встаёт, чтобы пригласить в помещение конвой.

Алиса затихает. Дышит часто-часто. А потом хватает ручку, что оставил этот самый коротышка на краю стола и приставляет к своему горлу. Я вскрикиваю, глотая слезы. Начинаю дрожать, но не отхожу от стекла.

– Я туда не поеду! – кричит она. – Я убью эту мерзавку и тогда Элеонора будет любить только меня! Меня!

Несколько мужчин наблюдают за то этим представлением, а потом бросаются на нее, пытаясь обезоружить. Алиса вскрикивает и в этот момент вонзает ручку прямиком в сонную артерию. Начинается настоящий хаос. Кровь начинает буквально хлестать. Тело Алисы в мгновении ока обмякает и падает на пол, в лужу собственной крови.

Отец оттаскивает меня от стекла, крепко вжимая носом в свою грудь. Шепчет успокаивающие слова. Гладит по голове и так крепко сжимает в своих объятиях, что кажется, я вот-вот потеряю сознание из-за нехватки воздуха.

Этот кошмар прекращается не скоро. Пока оформляют бумаги и протоколируют все случившееся, отец пытается со мной разговаривать. Делает всё, чтобы я хоть на миг забыла весь этот ужас. Получается так себе, но я безумно ему за это благодарна. В конечном счёте, меня, наконец-то, отпускают домой.

– Я тут подумал, – начинает папа, пока мы идем к его машине, – твой дом сгорел. И тебе негде жить, верно же? – киваю.

Он прав. А я об этом даже не задумывалась. Пока сидела там. За решеткой.

– Может ты была бы не против… Ну не знаю… Пожить скажем…

– У тебя? – перебиваю его, а он только шире улыбается и кивает в знак согласия. – Хорошо… Только, я хотела бы съездить в одно место. К своему знакомому…

– Как зовут твоего знакомого? – папа хмурится.

– Арсений…

– Поехали!

– Ммм?

– Поехали. Отвезу тебя. Я знаю, где его искать.

Отец улыбается, открывая передо мною дверь, и помогает забраться внутрь своего пикапа. Впервые еду на такой машине. А мчит по дорогам, как гепард.

Со мной, слава Богу, отец не пошел. Да и то, о чем я хочу поговорить с Сеней не для его ушей. Квартиру папа мне подсказал. И то, что он помогал в моем деле тоже.

Окрылённая, звоню в дверной звонок. Мне, правда, не спешат открывать. Да и ладно, возможно его вообще нет дома. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но тут дверь в квартиру Арсения распахивается, а на пороге появляется мужчина в дорогущем костюме.

– Здравствуйте! – улыбаюсь во все свои тридцать два зуба. – А можно увидеть Арсения?

– По какому поводу?

– Эм… По личному… – от чего-то дико смущаюсь.

– Насколько я знаю, Арсений сейчас со своей девушкой. А ты тогда кем ему будешь?

– Я.…знакомая. Извините, я зайду в другой раз, – снова разворачиваюсь, чтобы уйти.

– Для чего? Чтобы поговорить с ним о моем сыне? – замираю.

Поговорить о его сыне?

– Простите?

– Ты же Виолетта, верно? Девушка, с которой мой сын развлекался. Оно и понятно. С невестой до свадьбы негоже, а вот с такими, как ты… – мужчина окидывает меня презрительным взглядом и слегка морщится.

– С невестой? – лепечу я онемевшими губами.

– С невестой. Ну не думала же ты, что Тимофей женится когда-нибудь на такой, как ты? – мужчина усмехается, облокачиваясь плечом о дверной косяк.

– Этого не может быть… Я не верю… – поднимаю на его издевательское лицо затравленный взгляд.

– Пф, не может, – мужчина издает звук больше похожий на смешок и протягивает мне свой телефон с открытым сайтом какой-то жёлтой газетенки. – На, держи, можешь убедиться сама.

Трясущимися руками принимаю это орудие пыток. С экрана на меня смотрит мой Тимофей. Он мило улыбается какой-то девушке, что стоит спиной к камере. А в руках у него шикарное обручальное кольцо, которое он готовится одеть на пальчик этой счастливицы. Заголовок говорит сам за себя: «Сын Рязанова Алексея, бизнесмена, и народного деятеля, заключил помолвку!» Возвращаю телефон его владельцу.

– Ты ведь понимаешь, что это значит? – мужчина смотрит строго, с прищуром. – Оставь Тимофея в покое. Не порти жизнь ни моему сыну, ни его невесте, ни себе…

В очередной раз разворачиваюсь. Но на этот раз ухожу окончательно. Перед глазами все ещё стоит этот кадр.

Мой любимый… чужой жених… В скором времени чей-то будущий муж…

Оседаю на холодную ступеньку подъезда лишь для того, чтобы выплакать всю боль и навсегда отпустить того, кто в очередной раз разбил мое сердце на мелкие осколки.

Эпилог 1.1

Месяц спустя…

Тимофей

Раньше, я любил жизнь. Во всех ее проявлениях. Я был зависим от эмоций. Хороших или плохих, это не важно. От людей, что заряжали меня, словно батарейки. Главное ведь в том, что они давали понять – я живой, все хорошо, все замечательно.

Абсолютно нормальный, здоровый пацан. Любил спорт. Любил тусовки. Любил, когда мною восхищались, когда на меня ровнялись. Я спешил жить. У меня были грандиозные планы. Наша группа. Выступления в клубах. Гонки, девушки, гастроли.

Раньше я был по настоящему живым. Раньше…

Сижу в шикарной огромной комнате загородного отеля, которая была выделена специально для меня. Она выполнена в белых тонах. Столько белого в одном месте. Ненароком глаза начинают слезиться.

Огромное панорамное окно. А за окном люди суетятся. Официанты заигрывают с официантками, попутно расставляя стулья, столы, цветы и прочую нарядную лабуду. Готовятся к празднику.

Им весело, у них жизнь кипит. Наверное, мы даже со многими ребятами ровесники. Вот только у меня складывается впечатление, что моя жизнь оборвалась. В тот самый момент, когда я пообещал отцу полное повиновение.

Догадывался ли я о том, что меня ждёт? Если честно нет. Точнее, это было ожидаемо, но не сейчас. Не так.

Кручу в руках телефон. С экрана мне улыбается черноглазая красавица. Словно ничего, между нами, не изменилось. Словно мы все ещё вместе. Словно мы все ещё любим.

Не могу перестать о ней думать. Не могу ее отпустить. Я, как дурак, таскаю ее за собой, куда бы не закидывала меня жизнь. Я, как душевно больной, все чаще и чаще вижу ее. Будто наяву. Говорю с ней, смеюсь.

Пусть это и не по-настоящему, но в эти короткие моменты, я чувствую себя снова живым. Готовым горы свернуть. Готовым бросить весь мир к ногам своей любимой.

А потом наступает темнота. Мираж рассеивается. Я снова остаюсь один на один с собой и своими демонами. Со своим чувством вины. Со своей тоской. Со своей болью.

– Сынок! – мама влетает в комнату ураганом, а я блокирую телефон и прячу его в кармане брюк. – Господи!

Она останавливается в метре от меня. Прикладывает ладони к губам, стараясь не разреветься, но все равно слезы выкатываются из ее глаз. Улыбаюсь, она такая нежная и светлая. Удивительно, как она осталась собой в той тьме, что ее окружает…

– Ты только посмотри, Лёш… – встречаюсь взглядом с отцом, позволяю родителям себя обнять.

– Поздравляю, сын! – отец по-приятельски хлопает меня по плечу. – Я так тобой горжусь, сынок!

Его глаза тоже на мокром месте. Что это, если не старость? Вот только я в его слова никогда не поверю. Не может человек, что так хладнокровно растоптал сердце и душу собственного ребёнка, проявлять такие светлые эмоции.

Это все не правда. Не по-настоящему. Это очередная игра. Усмехаюсь, но пожимаю его руку. В любом случае, при маме я не собираюсь выяснять с ним отношения. Да и в целом общаться с ним я стараюсь все меньше и меньше.

– Я так мечтала увидеть тебя женихом! – мама жмется ко мне теснее. – Мой мальчик, будьте счастливы! Твоя невеста настоящая красавица, береги её, мой родной! И с внуками не затягивайте, я так хочу поскорее услышать детский смех!

Мама смеётся, даже отец поддерживает ее в этом. Я лишь выдавливаю из себя улыбку. Да и плевать, что выглядит она отвратно, будто я корчусь от боли. В любом случае, так оно и есть.

– Ну, все, мы будем ждать тебя внизу! – мама зацеловывает меня, поправляет галстук-бабочку. – Пошли Лёш, пусть Тимоша отдыхает. У нас ещё весь вечер впереди!

Как только родители уходят, достаю из мини бара водку, небольшую бутылочку, и заливаю ее в себя залпом. Устал изображать счастливую обезьянку, а дальше будет хуже. На мою свадьбу приглашены множество влиятельных людей нашего города, да и не только нашего. А ещё пресса.

Иду в ванную. Ополаскиваю лицо водой. Нужно потерпеть, это скоро все закончится. И не только данное мероприятие, а в целом весь этот цирк. Слава Богу, разводят в наше время на раз-два.

Вновь раздается хлопок дверью. Выглядываю из ванной комнаты, чтобы посмотреть, кого ещё принесла нелёгкая и застываю. Передо мной стоит Игорь. Я не видел его, чтобы не соврать целый месяц. С того самого дня, когда он узнал о моей помолвке.

Игорь

Сжимаю и разжимаю кулаки. Вообще, я человек не конфликтный. Главное не трогайте мое и тогда, никто не пострадает. Но этот человек…

Он не просто тронул. Он, сука, в край охуел!

Тот, кого я действительно считал другом. Тот, кто был рядом со мной чуть ли не с ясельного горшка. Сегодня женится на женщине, которую я люблю.

Сука, руки так и чешутся разукрасить его физиономию. Хочется бить его до тех пор, пока его смазливое личико не превратится в отбивную. Но я же не идиот.

Во-первых, здесь полно охраны его отца. А о том, кто его отец знает каждый. Во-вторых, я сюда пришел не для драки, а для того, чтобы увидеть ЕЕ.

– Привет, я уже начал переживать за тебя, – Тимоха отбрасывает полотенце в сторону и быстрым шагом направляется ко мне, обнимает, заглядывает в глаза. – Ты ведь понимаешь, что это все фарс?

– Фарс? – вздергиваю бровь. – А что бы ты сделал, если бы я женился на твоей бабе и заливал тебе, что это все фарс?

Думал, что смогу. Думал, что получится контролировать эмоции. Но меня так распирает. Фарс… слово то, какое выбрал. Этот спектакль можно было описать проще: «Прости, я ублюдок и теперь твоя баба будет скакать на моем члене»