Текст книги "Богиня на кухне"

Софи Кинселла
Богиня на кухне

Посвящается Линде Эванс

Благодарности

Я бесконечно признательна всем тем, кто так или иначе помог этой книге увидеть свет. Эмили Стоукли, непревзойденная богиня домашнего очага, научила меня печь хлеб. Роджер Баррон не скупился уделять мне время и поведал множество удивительных вещей о мире корпоративного права (не говоря уже о советах относительно продукции Джо Мэлоуна). В особенности же я благодарна Абигейл Таунли, которая согласилась стать «юрисконсультом» этой книги и позволила мне повсюду ходить за ней и задавать тысячи и тысячи глупых вопросов.

Большое спасибо за неизменную поддержку Патрику Плонкингтон-Смайту, Ларри Финлею, Лоре Шерлок, Эду Кристи, Андруйе Майкл, Кейт Самано, Джудит Уэлч и всем замечательным сотрудникам издательства «Transworld». Спасибо моему чудесному агенту Араминте Уитли, чей энтузиазм по поводу романа не ведал границ, а также Лиззи Джонс, Люсинде Кук, Ники Кеннеди и Сэму Эденборо. А еще – Валерии Хоскинс, Ребекке Уотсон и Брайану Сибереллу. Благодарю всех членов издательского совета и всех моих ребят, от мала до велика.

Разумеется, моя признательность была бы неполной без упоминания Найджеллы Лоусон, с которой я никогда не встречалась, но чьи книги обязательны к прочтению для всех богинь, отданных на заклание.

1

«Кажется ли вам, что у вас стресс?»

Нет, никакого стресса. Я просто… занята. Не больше и не меньше. В таком уж мире мы живем – все кругом заняты. У меня высокооплачиваемая работа, которая очень важна для меня, и она мне Нравится.

Ну хорошо, хорошо. Порой я и вправду чувствую себя слегка… зажатой. Как если бы на меня давили со всех сторон. Но я же юрист и работаю в Сити. Господи Боже, чего другого можно ожидать!?

Задумавшись, я надавила на ручку так сильно, что порвала бумагу. Черт! Ну и ладно. Какой там у нас следующий вопрос?

«СКОЛЬКО часов в среднем вы ежедневно проводите в офисе?»

14

12

8

По-разному.

«Занимаетесь ли вы физическими упражнениями регулярно?»

Я регулярно плаваю.

Я плаваю время от времени.

Я собираюсь начать плавать регулярно. Когда у меня появится время. В последние месяцы, сказать честно, было не до того.

«Выпиваете ли вы 8 стаканов воды в день?»

Да.

Иногда

Нет.

Я отложила ручку и прокашлялась. Майя, возившаяся со своими флакончиками с воском и лаком для ногтей, бросила на меня вопросительный взгляд. Сегодня именно Майе выпало заниматься мной. У нее длинные темные волосы – одна прядь выбелена – и крошечная серебряная нашлепка на носу.

– Вам что-то непонятно в анкете? – спрашивает она негромко.

– Я, кажется, упоминала, что тороплюсь, – вежливо отвечаю я. – Все эти вопросы действительно необходимы?

– Мы хотим узнать о вас как можно больше, чтобы ваш визит в косметический кабинет оказался по-настоящему полезным, – доброжелательно, но твердо объясняет она.

Я смотрю на часы. Девять сорок пять.

У меня попросту нет времени. Ни минутки! Но это – мой подарок на день рождения, и я обещала тете Пэтси…

Вообще-то это подарок на прошлый день рождения. Тетя Пэтси прислала мне купон на посещение «Курса полной антистрессовой терапии» год назад. Она – сестра моей мамы и сильно беспокоится за женщин, озабоченных карьерой. Всякий раз, когда мы встречаемся, она обнимает меня за плечи и, тревожно хмурясь, вглядывается в мое лицо; на карточке, приложенной к купону, она написала: «Удели время себе, Саманта!!!».

Я и собиралась. Но на работе случилась очередная запарка, потом еще и еще, так что минул целый год, прежде чем мне удалось выкроить немного времени. Я работаю в «Картер Спинк», и у нас практически всегда на работе сумасшедший дом. Рано или поздно все наладится, но пока… Нужно как-то пережить ближайшие две недели.

Получив от тети Пэтси поздравления по поводу дня рождения в этом году, я внезапно сообразила, что срок действия купона вот-вот истечет. И решила им все-таки воспользоваться. И вот в свой двадцать девятый день рождения сижу на кушетке в белом махровом халате и сюрреалистических бумажных штанишках. У меня в запасе полдня. От силы полдня.

«Вы курите?»

Нет.

«Вы пьете спиртное?»

Да.

«Вы регулярно употребляете в пищу домашнюю еду?»

Я вздернула подбородок. Какое отношение этот вопрос имеет к заботе о моем здоровье? Чем домашняя еда так хороша?

«У меня разнообразная и питательная диета» , – написала я в конце концов.

Всем известно, что китайцы живут дольше нашего, а потому что может быть полезнее, чем питаться их стряпней ? А пицца – продукт средиземноморский. Вполне возможно, она на самом деле пользительнее домашней еды.

«Вас все устраивает в вашей жизни?»

Да.

Н

Да.

– Готово, – говорю я и протягиваю анкету Майе, которая берет у меня бумаги и начинает читать. Ее палец движется по странице со скоростью улитки. Как будто у нас впереди целая куча времени.

У нее-то, может быть, и да. Но мне кровь из носу надо оказаться в офисе не позже часа.

– Что ж, – Майя задумчиво смотрит на меня, – если исходить из ваших ответов, у вас очевидный стресс.

Что ? Откуда она это взяла? Я же специально указала в анкете, что никакого стресса у меня нет и в помине.

– Ничего подобного. – Я улыбаюсь, старательно расслабляя мышцы лица: смотри, как я довольна жизнью.

Майю моя пантомима не убеждает.

– У вас нервная работа.

– Меня это только вдохновляет, – объясняю я. Так и есть. Я знаю это с тех самых пор…

Да, с тех самых пор, когда мама сказала мне, восьмилетней: «На тебя бесполезно давить, Саманта. Под давлением ты лишь расцветаешь». У нас вся семья такая. Можно сказать, это что-то вроде нашего девиза.

Питера мы, конечно же, не считаем. Мой брат – единственный член семьи, у кого случился нервный срыв. Зато остальные по-прежнему цветут.

Я люблю свою работу. Люблю чувство удовлетворения, которое возникает, когда обнаруживаешь неувязку в контракте. Люблю приток адреналина, сопровождающий заключение сделки. Переговоры, споры, умение доказать свою правоту – это такой восторг!

Нуда, порой возникает такое чувство, будто на мои плечи навалили тяжкое бремя. Взгромоздили одну на другую несколько бетонных плит и поручили держать, невзирая на мою усталость…

Но в наше время все себя так чувствуют. Это нормально.

– Ваша кожа обезвожена. – Майя качает головой. Опытная рука скользит по моей щеке, пальцы ложатся на вену. – А пульс слишком частый. Вас что-то беспокоит?

– Работы много. – Я пожимаю плечами. – Ничего особенного. Я в порядке.

Да хватит же трепаться! Переходи к делу!

— Ну что ж… – Майя встает, нажимает на утопленную в стене кнопку, и комнату заполняет нежный звук флейты. – Я могу сказать, что вы пришли по адресу, Саманта. Мы здесь снимаем стресс, восстанавливаем жизненные силы и оздоровляем организм.

– Прекрасно, – бормочу я, слушая вполуха. Мне только что пришло в голову, что я так и не связалась с Дэйвом Эллдриджем относительно того нефтяного контракта с украинской компанией. А ведь собиралась позвонить еще вчера. Черт!

– Центр «Зеленое дерево» – это гавань покоя, где нет места повседневным заботам. – Майя нажимает другую кнопку, и свет в комнате тускнеет. – Прежде чем мы начнем, вы, возможно, захотите еще что-либо узнать?

– Вообще-то да. – Я подаюсь вперед.

– Отлично! – Она лучезарно улыбается. – Вас интересуют сегодняшние процедуры или курс в целом?

– Можно я быстренько отправлю е-мейл? – вежливо спрашиваю я.

Улыбка на лице Майи застывает.

– Я мигом, – объясняю я. – Пара секунд…

– Саманта, Саманта… – Майя качает головой. – Вы должны расслабиться. Забудьте обо всем, кроме себя. Никаких е-мейлов! Это наваждение! Вредная привычка, ничуть не лучше алкоголя! Или кофеина.

Ради всего святого, в чем она меня подозревает?! Что за чушь! Я проверяю свою электронную почту не чаще чем каждые… тридцать секунд или около того.

Сами понимаете, за тридцать секунд много чего может произойти.

– Вдобавок, – продолжает Майя, – вы видите в этой комнате компьютер?

– Нет, – отвечаю я, послушно оглядывая затемненное помещение.

– Мы неспроста настаиваем на том, чтобы наши клиенты оставляли все электронные приборы в сейфе. Никаких мобильных телефонов. Никаких карманных компьютеров. – Майя обводит комнату рукой. – Это убежище. Укрытие от мирских тревог и забот.

– Хорошо, – я скромно киваю.

Пожалуй, не стоит ей говорить, что я спрятала в штанишках свой наладонник «Блэкберри».

– Давайте приступим, – говорит Майя, снова улыбаясь. – Ложитесь на кушетку. Накройтесь полотенцем. И снимите часы. – Они мне нужны!

– Еще одна вредная привычка. – Она неодобрительно цокает языком. – Пока вы у нас, вам нет необходимости следить за временем.

Майя предупредительно отворачивается, и я, преодолевая себя, снимаю с руки часы. Потом располагаюсь на кушетке – осторожно, чтобы невзначай не раздавить наладонник.

Я видела в приемной объявление по поводу электронного оборудования. И даже отдала им свой диктофон. Но провести три часа без компьютера? А если в офисе что-нибудь случится? Что, если возникнет экстренная ситуация?

И потом, какая в этом логика? Если они и вправду хотят, чтобы клиенты расслаблялись, стоит не отбирать карманные компьютеры и мобильные телефоны, а наоборот, следить, чтобы они не забывали свое добро в приемной.

Так или иначе, Майя, слава Богу, ничего не замечает.

– Я начну с расслабляющего массажа стоп, – говорит она. Я чувствую, как мне втирают какой-то бальзам. – Постарайтесь выбросить из головы все посторонние мысли.

Я вперяю взгляд в потолок. Прочь, мысли, прочь… Мой разум чист и прозрачен… как стекло…

Что мне делать с Эллдриджем? Надо как-то до него добраться. Он ждет моего ответа. Что, если он скажет другим партнерам, что я необязательна? И как это скажется на моей карьере?

Меня охватила тревога. Нет, ни при каких обстоятельствах нельзя полагаться на волю случая.

– Сосредоточьтесь на ощущениях, – мурлычет Майя. – Почувствуйте, как уходит напряжение…

Может, все-таки бросить ему е-мейл? Прямо из-под полотенца?

Я осторожно нащупываю твердый край наладонника. Вытаскиваю компьютер из штанишек. Майя продолжает массировать мне стопы, не обращая внимания на мои телодвижения.

– Ваше тело тяжелеет… Ваш мозг становится пустым…

Я мало-помалу подтягиваю наладонник к подбородку; наконец у меня перед глазами появляется экран. Как удачно, что в комнате полутемно! Стараясь не делать резких движений, чтобы не выдать себя, я начитаю набирать текст сообщения одной рукой.

– Расслабьтесь, – гнет свое Майя. – Представьте, что вы идете по пляжу…

– Угу… – откликаюсь я.

«Дэвид, – набираю я, – что касается нефтяного контракта с ЗФН. Я прочла приложения. По-моему, мы должны…»

– Что вы делаете? – Строгий голос Майи застает меня врасплох.

– Ничего. – Я поспешно прячу наладонник под полотенце. – Просто… э… расслабляюсь.

Майя встает, обходит кушетку и пристально смотрит на бугорок под полотенцем, скрывающий «Блэк-берри».

– Вы что-то прячете? – недоверчиво спрашивает она.

– Нет!

И тут наладонник тихонько пищит. Дьявол!

– Машина сигналит, – говорю я небрежным тоном. – За окном.

Глаза Майи сужаются, предвещая неприятности.

– Саманта, вы пронесли сюда электронный прибор?

У меня такое чувство, что если я не признаюсь, она просто-напросто сдернет с меня полотенце.

– Всего-то и нужно было почту отправить, – говорю я и медленно достаю наладонник.

– Трудоголики! – Она выхватывает компьютер из моей руки. – Вы не умеете расслабляться, не умеете и не хотите. Почта может подождать! Любая работа может подождать!

– Я не трудоголик, – обиженно возражаю я. – Я юрист. Это совсем другое дело.

– Подумать только! – Она сокрушенно качает головой.

– Послушайте, – защищаюсь я, – наша компания заключает очень важные сделки. Я не могу оставаться без связи, Особенно сейчас. Я… понимаете, я хочу стать партнером.

Произнося эти слова, я ощущаю, как к горлу подкатывает комок. Стать партнером одной из крупнейших юридических компаний страны – большего мне в жизни не надо.

– Я хочу стать партнером, – повторяю я громче. – Решение должны принять завтра Если мою кандидатуру одобрят, я стану самым молодым партнером в истории компании. Вы не представляете, что это для меня значит. Вам же не…

– Два часа погоды не сделают, – перебивает Майя. Она кладет руки мне на плечи. – Саманта, вы взволнованы. Плечи напряжены, пульс частит… Мне кажется, вы на грани срыва.

– Со мной все в порядке.

– Вы нервничаете.

– Нет!

– Вам нужно успокоиться, Саманта. – Она пристально смотрит на меня. – Только вы сами можете изменить свою жизнь. Вы готовы это сделать?

– Я… Ну да…

Я вздрагиваю от неожиданности – в моих штанишках что-то жужжит.

Мобильник. Я спрятала его вместе с «Блэкберри» и поставила на вибровызов, чтобы он не орал как оглашенный.

– Это что? – Майя в изумлении глядит на полотенце. – Что там такое… вибрирует?

Не могу сказать правду. Хватит с меня и наладонника.

– Гм… – Я прокашливаюсь. – Это моя… э… любовная игрушка… ну, понимаете…

– Ваша что? – Майя потрясена до глубины души. Телефон жужжит снова. Нужно ответить. Звонят-то, скорее всего, из офиса.

– Э… Знаете, вот-вот наступит… э… интимный момент… – Я бросаю на Майю многозначительный взгляд. – Не могли бы вы выйти из комнаты?

В ее глазах мелькает подозрение.

– Минуточку! – Она резко машет рукой. – У вас там телефон, не так ли? Вы ухитрились протащить сюда и мобильный телефон!?

Господи, теперь она и в самом деле разъярилась!

– Послушайте, – я старательно изображаю раскаяние, – мне известны ваши правила, и все такое, и я их уважаю, но без телефона мне никак не обойтись. – И сую руку под полотенце.

– Не смейте! – Майя срывается на крик. – Саманта, – продолжает она, с трудом обуздывая эмоции. – если вы запомнили хоть слово из всего, что я вам рассказывала, вы выключите свой телефон немедленно.

Телефон настойчиво жужжит и вибрирует. Я смотрю на номер абонента – и чувствую, как внутри все сжимается.

– Это из офиса.

– Ничего. Пошлют сообщение. Подождут.

– Но…

– Сейчас ваше время. – Майя наклоняется и сжимает мои руки. – Только ваше.

Похоже, она не понимает. Меня разбирает нервный смех.

– Я – младший партнер «Картер Спинк», – объясняю я. – У меня нет личного времени. – Я откидываю флип телефона и слышу сердитый мужской голос:

– Саманта, где вас черти носят?

Душа удирает в пятки. Кеттерман, начальник нашего отдела. Наверное, у него есть имя, как и положено христианину, но все называют его исключительно по фамилии. Черные волосы, очки в стальной оправе, пронзительные серые глаза; когда я начала работать на « Картер Спинк», Кеттерман являлся мне в кошмарных снах.

– Сделка с Фэллонами срывается. Немедленно приезжайте. Жду вас в десять тридцать.

Срывается?

– Буду, как только смогу. – Я со щелчком закрываю флип и виновато смотрю на Майю – Извините.

Часы – вовсе не вредная привычка.

Но я на них полагаюсь. И вы бы полагались, если бы ваше время измерялось шестиминутньгми фрагментами. Каждые шесть минут рабочего времени я обязана посвящать отдельному клиенту. Все делается в соответствии с расписанием, все подсчитано компьютером и нарезано на сегменты.

11.00-11.06 Подготовка чернового контракта для проекта А.

11.06-11.12 Подготовка приложений для клиента Б.

11.12-11.18 Консультации по проекту В.

Когда я только начинала работать на «Картер Спинк», эта «фрагментация» меня слегка нервировала: получалось, что нужно расписывать каждую минуту рабочего времени. Помнится, я спрашивала себя: а что произойдет, если очередные шесть минут окажутся пустыми? Что мне тогда занести в расписание?

11.00-11.06 Тупо смотрела в окно.

11.06-11.12 Мечтала о случайной встрече на улице с Джорджем Клуни.

11.12-11.18 Пыталась достать языком до кончика носа.

Но постепенно я привыкла. Так или иначе, человек привыкает нарезать свою жизнь на фрагменты. И работать привыкает – с утра до вечера.

Юристы «Картер Спинк» не просиживают штаны. Они не таращатся в окна и не грезят наяву. Ведь за шесть минут можно столько всего успеть! Сформулируем так: если я проведу шесть минут в безделье, компании это будет стоить 50 фунтов стерлингов. А восемнадцать минут безделья – уже 150 фунтов.

Вполне естественно, что юристы «Картер Спинк» штанов не просиживают.

2

Когда я влетела в офис, Кеттерман стоял у моего стола и с отвращением на лице разглядывал груду бумаг вперемешку с пластиковыми папками.

Не стану скрывать, мой стол – далеко не самый аккуратный стол в мире. Более того, он и вправду грязноват. Но я намерена в ближайшем будущем разобрать его и рассортировать кипы старых договоров, громоздящиеся на полу по соседству. Как только появится свободная минутка.

– Встреча через десять минут, – сообщил Кеттерман, глядя на часы. – Я хочу получить черновой вариант финансовой документации.

– Конечно, – ответила я, прилагая немалые усилия, чтобы мой голос не дрожал. Это было нелегко – от одного вида Кеттермана меня пробирал озноб.

И в лучшие деньки Кеттерман способен напугать кого угодно. Как некоторые мужчины благоухают лосьоном после бритья, так он буквально обдает окружающих жутью. А сегодня было в миллион раз хуже, потому что Кеттерман – член правления компании. Завтра ему и тринадцати другим старшим партнерам предстоит решать, кто станет их новым коллегой. Завтра я узнаю, сумела ли чего-то добиться или пустила свою жизнь и карьеру под откос. Причем по собственной инициативе.

– Документация здесь. – Я сунула руку в груду папок и нащупала нечто твердое и объемное.

Это оказалась упаковка от пончиков «Криспи Крим».

Я торопливо сунула ее в мусорную корзину.

– Она здесь, я уверена… – Я разворошила груду и наткнулась на искомое. Слава Богу! – Вот она.

– Не знаю, как вы разбираетесь в этой куче хлама, Саманта, – саркастически заметил Кеттерман. В его глазах не было и намека на доброжелательность.

– Зато все под рукой. – Я хихикнула, но встретилась с бесстрастным взглядом Кеттермана, покраснела, отодвинула рабочее кресло – и стопка писем, о которой я напрочь забыла, осыпалась на пол.

– Знаете, в старину придерживались правила, что к шести вечера все рабочие столы должны быть девственно чистыми, – сурово произнес Кеттерман. – Пожалуй, нам стоит вспомнить об этом правиле.

– Может быть. – Я попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой: Кеттерман пугал меня все сильнее.

– Саманта! – окликнули меня из коридора. Я обернулась и с облегчением увидела Арнольда Сэвилла.

Арнольд – мой любимчик среди старших партнеров. У него волнистые седые волосы, не желающие до конца мириться с подобающей уважающему себя юристу чопорностью облика, а еще он носит галстуки самой невероятной расцветки. Сегодня он выбрал ярко-красный пейсли11
  Пейслийский узор на тканях имитирует узор кашмирской шали со сложным рисунком в «огурцы». Первоначально изделия с таким узором выпускались в г. Пейсли, Шотландия. – Здесь и далее примеч. перев.


[Закрыть], с которым гармонировал носовой платок в нагрудном кармане пиджака. Он приветливо улыбнулся мне, и я улыбнулась в ответ.

Уверена, Арнольд среди тех, кто поддержит завтра мою кандидатуру. А Кеттерман наверняка будет против. Арнольд – наш записной диссидент, он нарушает все и всяческие правила и ему наплевать на такую ерунду, как заваленный бумагами стол.

– Вас одобряют, Саманта. – Арнольд вручил мне листок бумаги. – Письмо от братьев Глейман, за подписью председателя, ни больше ни меньше.

Я в изумлении уставилась на листок. «…Заслужила уважение… Демонстрирует высокий профессионализм…»

– Должно быть, вы сумели сохранить ему несколько миллионов фунтов, – подмигнул Арнольд, – иначе с чего бы он так расчувствовался.

– Да уж. – Я поняла, что краснею. – На самом деле ничего особенного не было. Я всего лишь заметила аномалию в их системе управления финансами.

– Вы произвели на него большое впечатление. – Арнольд выгнул кустистую бровь. – Он хочет, чтобы отныне всеми его контрактами занимались именно вы. Отлично, Саманта! Великолепная работа.

– Э… Спасибо. – Я бросила взгляд на Кеттермана: вдруг и он за меня порадуется? Но его лицо хранило прежнее нетерпеливо-недовольное выражение.

– Разберитесь с этим. – Кеттерман указал на папку на моем столе. – Мне нужен полный отчет в течение сорока восьми часов.

Черт возьми! Толстая папка привела меня в отчаяние. Сколько времени на нее уйдет! Кеттерман постоянно побрасывал мне дополнительные задания из разряда дел, с которыми он не желал разбираться сам. Вообще-то так поступали все старшие партнеры, даже Арнольд. В половине случаев меня вовсе не ставили в известность, просто кидали на стол папку с приложенной к ней запиской (накорябанной неразборчивым почерком) и ждали результата.

– Какие-то проблемы? – Его глаза сузились.

– Никаких, – ответила я бодрым голосом полноправного партнера. – Увидимся на встрече.

Когда он двинулся прочь, я посмотрела на часы. Десять двадцать две. У меня ровно восемь минут, чтобы убедиться, что с документацией по Фэллонам все в порядке. Я раскрыла папку и быстро пролистала страницы, выискивая возможные ошибки и пропуски. С тех пор, как пришла на работу в «Картер Спинк», я научилась читать очень быстро.

По правде сказать, я все стала делать гораздо быстрее, чем раньше. Быстрее ходить, быстрее говорить, быстрее есть… быстрее заниматься сексом…

Не то чтобы в последнее время я много им занималась. Но пару лет назад за мной ухаживал старший партнер из конторы Берри Форбса. Его звали Джейкоб, он вел крупные международные сделки, а потому имел свободного времени еще меньше, чем я. В конце концов мы отточили наш график до такой степени, что вполне укладывались в шесть стандартных минут (осталось только выставлять друг друга счета – по счастью, до этого мы не дошли). Он доводил до оргазма меня, я доводила его. А потом мы бросались проверять почту.

Оргазмы наступали практически одновременно, так что секс у нас получался достойный. Я читала «Космополитен» и знаю, как должно быть.

Джейкобу сделали солидное предложение, он переехал в Бостон, и на том наш роман и закончился. По правде сказать, я не очень-то переживала.

Если уж быть совсем откровенной, он мне не нравился.

– Саманта? – Женский голос прервал мои размышления. Это мой секретарь, Мэгги, начала работать всего несколько недель назад, так что я пока не успела поближе с ней познакомиться. – Вам пришло сообщение. От некой Джоанны.

– Джоанна из конторы Клиффорда Чанса? – Я вскинула голову и сосредоточилась. – Хорошо. Напишите ей, что я получила письмо насчет четвертого пункта и перезвоню после обеда…

– Не от этой Джоанны, – прервала меня Мэгги. – От вашей новой домработницы. Она хочет знать, где лежат мешки для пылесоса.

Я заморгала.

– Что где лежит?

– Мешки для пылесоса, – терпеливо повторила Мэгги. – Она не может их найти.

– Зачем пылесосу мешки? – озадаченно проговорила я. – Она что, собирается его куда-то везти?

Мэгги взглянула на меня так, словно проверяла, не шучу ли я.

– Эти мешки используются для собирания пыли, – объяснила она. – Вставляются внутрь пылесоса. Есть у вас такие?

– А, эти мешки! – воскликнула я. – Ну…

Я глубокомысленно нахмурилась, изображая муки памяти. Честно говоря, я напрочь забыла, как выглядит мой пылесос, не говоря уже о мешках для него. Да попадался ли он мне на глаза? Знаю только, что его привозили из магазина – консьерж расписался в получении.

– Может, у вас «Дайсон»? – поинтересовалась Мэгги. – Они работают без мешков. Какой у вас пылесос – круглый или вытянутый?

Она выжидательно смотрела на меня, а я не имела ни малейшего понятия, о чем она спрашивает. Но признавать это, естественно, не собиралась.

– Разберемся, – проворчала я деловито и принялась собирать бумаги со стола. – Спасибо, Мэгги.

– Еще она спрашивает, – Мэгги сверилась со своими записями, – как включается ваша плита.

Какое-то мгновение я продолжала собирать бумаги, как если бы не слышала вопроса. Разумеется, я знаю, как включается моя плита.

– Ну, надо… э… повернуть ручку, – изрекла я наконец, пытаясь голосом выразить уверенность, которой вовсе не испытывала. – Все довольно просто…

– Она утверждает, что там какой-то хитрый таймер. – Мэгги нахмурилась. – Плита газовая или электрическая?

Так, мне, пожалуй, пора заканчивать эту содержательную беседу.

– Мэгги, я должна позвонить. – Я махнула рукой в сторону телефона.

– Что мне сказать вашей домработнице? – не отступалась Мэгги. – Она ждет моего звонка. – Скажите ей… пусть сегодня ничего не трогает. Я разберусь.

Едва Мэгги вышла из кабинета, я схватила ручку и записала на листке бумаги:

1. Как включается плита?

2. Мешки для пылесоса – купить..

ПОТОМ положила ручку и помассировала лоб. У меня нет времени на всякую ерунду – в смысле, на мешки для пылесоса. Я даже не знаю, как они выглядят, а уж тем более где их можно купить…

Внезапно меня осенило. Я куплю новый пылесос! К новому пылесосу ведь полагается минимум один мешок, правильно?

– Саманта…

– Что? Что такое? – вскинулась я, открывая глаза. В дверном проеме стоял Гай Эшби.

Гай – мой лучший друг среди сотрудников компании. Шесть футов три дюйма ростом, оливковая кожа, черные глаза; обычно он выглядит преуспевающим юристом на все сто процентов. Но сегодня… Темные волосы взлохмачены, под глазами круги…

– Не путайся, – улыбнулся он. – Это всего лишь я. Пора на встречу.

Улыбка у него была потрясающая. Так считала не только я. Все, кто работал с ним бок о бок, млели от этой улыбки.

– А… Иду, иду. – Я взяла со стола бумаги, помедлила и все-таки спросила: – Ты в порядке, Гай? Выглядишь не очень.

Он разругался со своей подружкой. Проскандалили всю ночь, а утром она отвалила…

И не просто отвалила, а эмигрировала в Новую Зеландию...

— Не выспался, – пояснил он, виновато моргая. – Чертов Кеттерман своими заданиями меня в гроб загонит. – И широко зевнул, продемонстрировав прекрасные белые зубы, которыми обзавелся во время учебы в Гарвардской школе права.

Он утверждал, что ему пришлось на это пойти. Похоже, они там выдают дипломы только с одобрения косметических хирургов.

– Лентяй, – с ухмылкой прокомментировала я и встала с кресла. – Пошли.

Мы с Гаем знакомы почти год, с той самой поры, когда он переступил порог нашего отдела. Умный, с чувством юмора, работает в той же манере, что и я сама; не удивительно поэтому, что мы… гм… пересеклись.

Да, при иных обстоятельствах между нами могло бы возникнуть романтическое чувство. Если бы не досадное непонимание, если бы…

А, неважно. Не возникло – значит не возникло. В подробности вдаваться не будем. И сожалеть тоже. Мы друзья – и мне этого вполне достаточно.

А случилось вот что.

По всей видимости, Гай положил на меня глаз в первый же рабочий день. Я ответила ему взаимностью. Он поинтересовался, нет ли у меня парня. Я не стала скрывать.

Как раз перед тем мы расстались с Джейкобом. Я была одна. Идеальная ситуация.

Мне стоит некоторых трудов не вспоминать о том, насколько идеальной она была.

Найджел Макдермот, глупый, тупой, безмозглый осел, сказал Гаю, что за мной ухаживает старший партнер в компании Берри Форбса. А я была одна!

По-моему, в человеческих взаимоотношениях все слишком запутанно. Я бы предложила людям носить таблички – вроде тех, что в общественных туалетах: «Свободно», «Занято». Тогда бы недоразумений не возникало.

Так или иначе, таблички у меня не было. А без нее я не справилась. Несколько недель подряд я тщетно улыбалась Гаю. Он явно чувствовал себя неуютно и даже начал меня избегать – потому что не хотел а) отбивать девушку у другого и б) становиться третьим в нашей с Джейкобом паре.

Я не понимала, что происходит, поэтому решила спустить несостоявшийся роман на тормозах. Тем паче до меня дошли слухи о том, что Гай принялся ухлестывать за некой Шарлоттой, с которой познакомился на субботней вечеринке. Месяц или два спустя нам довелось вместе работать над очередной сделкой, и мы подружились… В общем-то, вот и вся история.

Я хочу сказать, такой расклад меня устраивает. Правда. Так уж заведено: что-то складывается – а что-то нет. Видно, нам не суждено было сойтись поближе.

Разве что в глубине души я признаюсь самой себе, что сожалею о несбывшемся.

– Итак, – сказал Гай, когда мы по коридору направились к переговорной, – что думает старший партнер? – И приподнял бровь.

– Не смей этого говорить! – прошипела я. Еще сглазит.

– Да брось ты! Тебя утвердят без проблем.

– Мне бы твою уверенность.

– Саманта, ты лучший юрист в своем выпуске. И работаешь, как вол. Какой у тебя IQ? 600?

– Заткнись. – Я уставилась под ноги. Гай рассмеялся.

– Сколько будет 124 умножить на 75?

– Девять тысяч триста, – проворчала я.

Это единственное, что меня раздражает в Гае. Лет с десяти я научилась производить в уме арифметические действия с большими числами. Не знаю, благодаря чему; так уж вышло. Обычно все, кто об этом узнавал, говорили: «Круто», – и тут же забывали о моих чудесных способностях.

Но Гай оказался памятливым. Он продолжал забрасывать меня числами, как если бы я выступала в цирке. Должно быть, он находил это забавным, однако меня его настойчивость начинала бесить.

Однажды я преднамеренно назвала ему неправильное число. Как выяснилось, в тот момент ему действительно требовался мой ответ: он вставил неправильное число в контракт и сделка в результате едва не пошла прахом. Больше я таких фокусов не выкидывала.

– Не подбирала еще перед зеркалом позу для фотографии на сайте? – Гай на ходу состроил задумчивую физиономию и приложил палец к подбородку. – Мисс Саманта Свитинг, старший партнер.

– Даже не думала, – отозвалась я, закатывая глаза.

Вру, конечно. Я прикидывала, какую можно сделать прическу. И какой из черных костюмов надеть. И все повторяла себе, что надо улыбаться. На том фото, которое висит на сайте сейчас, я чересчур серьезна.

– Говорят, твоя презентация произвела впечатление, – неожиданно сменил тему Гай.

– Правда? – Я мгновенно забыла о своем раздражении. – Ты сам слышал? – Надеюсь, голос не выдаст моих чувств.

– А еще говорят, что ты размазала Уильяма Гриффитса на глазах у почтенной публики. – Гай остановился, сложил руки на груди и с улыбкой оглядел меня. – Скажи мне, Саманта Свитинг, ты когда-нибудь ошибаешься?

– Я понаделала кучу ошибок, – ответила я, – уж поверь.

– Например, не схватила тебя за грудки и не объяснила, что я одна, в первый же день нашего знакомства.

– Ошибка не является ошибкой до тех пор, пока не появится возможность ее исправить. – Мне почудилось, или взгляд Гая, когда он произносил эти слова, сделался таким… многозначительным, что ли?

Да нет, все дело, вероятно, в мешках под глазами после бессонной ночи. Чего я никогда не умела, так это читать взгляды.

Надо было специализироваться не по праву, а по психологии. Больше было бы толку. Почетный бакалавр по распознаванию ситуаций, когда мужчины по-настоящему интересуются женщинами и когда они просто дружелюбны…

– Готовы? – Голос Кеттермана из-за спины заставил нас обоих подскочить. Обернувшись, я увидела в коридоре дюжину мужчин в неброских костюмах и парочку женщин в еще более сдержанных нарядах.