Текст книги "Шопоголик среди звезд"

Глава 14

Наверное, в прежние времена мы бы дождались утренних газет. И даже, наверное, смогли бы выспаться. Но мы живем в эпоху круглосуточного Интернета. Новости разлетаются мгновенно.

Сейчас шесть утра, а никто из нас так и не ложился. Я прочитала статей двести онлайн. Не могу остановиться. Заголовки меняются с каждым часом – по мере появления подробностей.

«Лоис ворует в магазинах!!!»

«Сорвана церемония вручения НАО».

«Сейдж сорвала церемонию награждения, обвинив Лоис в краже».

«Сейдж: «Меня предала бывшая подруга».

И отдельный поток уже про меня.

«Свидетельница Бекки видела все».

«Бекки может выступить на суде».

«Конфликт из-за сумки от стилиста Бекки».

И так до бесконечности. Но всех переплюнул вот этот, с сайта светских сплетен: «Перед ссорой двух актрис Бекки, по свидетельству бармена, пила коктейли».

Нет, ну правда. Коктейли-то здесь при чем? Пишите уж тогда: «В день ссоры Лоис и Сейдж посещали туалет». Хотя с этих журналистов станется, чего доброго, и вправду напишут. Мы уже перестали удивляться абсурду происходящего. Сьюз и Тарки, устроившись вместе с детьми на диване, поедают кукурузные хлопья и смотрят трансляцию на «Е!» (точнее, бесконечный микс из устроенной Сейдж скандальной сцены и кадров моего застывшего в ступоре лица). Я ее видела уже раз пятьдесят. Больше не в силах.

Люк с Араном мрачно совещаются на кухне. Каким-то чудом они уговорили Сейдж отказаться от дальнейших интервью и отправили домой, взяв обещание лечь спать. Аран лично передал ее с рук на руки домработнице с наказом: «Ей нужно хорошенько выспаться», сдобренным внушительными чаевыми. Но я готова спорить на что угодно: Сейдж тоже просидела до утра. Смакуя каждую минуту.

Что с Лоис, даже не представляю. Ее почти тут же окружили и увели из зала ассистенты. И она опять выглядела загнанным зверем. Каждый раз, как вспомню, внутри все переворачивается от стыда.

– Хочу Барни! – теребит меня Минни. – Хочу Барни, мамулю не хочу. Не хочу мамулю, – повторяет она сердито.

Да, наверное, скучно, когда вместо большого фиолетового динозавра тебе крутят на экране одну сплошную маму.

– Иди сюда. – Я беру ее на руки, такую домашнюю, уютную в тапках и халате с зайчиками. – Пойдем, поищем твоего Барни.

Я включаю ей мультики в нашей с Люком спальне, устроив на кровати с миской спельтовых шариков без сахара. (Совершенно безвкусные, но Минни почему-то нравятся. Вот уж в самом деле урожденная калифорнийка.) Потом я задергиваю шторы – и, не веря своим глазам, смотрю в окно. У ворот дожидается съемочная группа. Настоящая съемочная группа! В следующую секунду раздается трель дверного звонка. Кто-то давит на кнопку снова и снова. Я кидаюсь к лестнице и сбегаю по ступенькам, но внизу меня останавливает Люк.

– Не открывай! Аран разберется.

Он уводит меня в кухню.

– На некоторое время тебе придется залечь на дно. Скучновато, но по-другому никак. А мы набросаем заявление и к полудню опубликуем.

– Бекки! – доносится снаружи приглушенный мужской голос. – Бекки, мы хотим взять у вас эксклюзивное интервью!

– Может быть, выступить? Прояснить все?

– Нет! – на корню отметает саму мысль Люк. – Заявления будет достаточно. Незачем подливать масла в огонь. Им палец дай, они руку откусят. Кофе принести?

– Спасибо! Сейчас, только… блеск для губ захвачу.

Я выскакиваю в гостиную и взлетаю на среднюю площадку лестницы. Там окно, из которого видно ворота и вход в дом. Аран разговаривает со съемочной группой. Смеется, ничуть вроде бы не тревожится, даже ударяет по рукам с кем-то из репортеров. Не представляю, чтобы Люк так держался.

– Простите, ребята, – доносится до меня, и он разворачивается к дому. – Как только, так сразу. Я вам свистну.

– Аран! – Я спускаюсь по лестнице, едва открывается входная дверь. – Что там?

– Да ничего, – улыбается он небрежно. – Нашествие мировой прессы, все как обычно.

– У меня хотят взять интервью?

– Еще как.

– Что ты им сказал?

– Сказал: «А ну отлипли от ворот, пиявки ненасытные!»

Я смеюсь. Аран такой беспечный. В дверь снова звонят, и он выглядывает в боковое окно.

– Надо же. Из Эй-би-си приехали. Сенсация набирает обороты.

– Люк говорит, я должна залечь на дно и не высовываться. А потом опубликуем заявление.

– Если хочешь, чтобы шумиха схлынула, именно так и нужно действовать, – отвечает Аран ровным тоном. – Не высовываться, тогда им надоест.

Почувствовав невысказанное «но», я смотрю на Арана вопросительно. Он равнодушно пожимает плечами.

Мне самой из него все клещами вытаскивать? Я отхожу подальше от кухни и дожидаюсь Арана.

– Но? – уточняю я.

Аран вздыхает.

– Бекки, у тебя есть Люк. Я не вправе раздавать советы.

– Но?

– Все зависит от того, чего хочешь ты. И чего хочет Люк.

– Я не знаю, чего хочу. Я даже не понимаю, о чем ты.

– Ясно. Сейчас объясню. – Он собирается с мыслями. – Я смотрю, ты пытаешься пробиться в стилисты. Без особого успеха, правильно?

– Правильно, – признаю я с неохотой.

– Знаешь, что нужно, чтобы пробиться в Голливуде? Поймать волну. Волна у тебя в наличии. Сенсация, ажиотаж… – Он машет рукой в сторону ворот. – Считай меня оголтелым гринписовцем, но мне было бы обидно расходовать энергию волны впустую.

– Да, – киваю я неуверенно. – Мне тоже.

– Нравится нам или нет, но ни от таланта, ни от упорства здесь ничего не зависит. Ладно, процентов десять оставим на талант. – Он разводит руками. – Остальные девяносто – фортуна, удачный момент. Так что вот твой выбор: можно считать вчерашнее происшествие досадным недоразумением, которое нужно замять и оставить в прошлом… А можно воспринимать как подарок судьбы. – Взгляд его становится сосредоточенным и цепким. – Бекки, вчера вечером судьба вручила тебе счастливый билет, пропуск в первые ряды. Если хочешь, можешь его предъявить. Обойти всех. Хочешь?

Я смотрю ему в глаза как загипнотизированная. Обойти всех? Предъявить счастливый билет? Кто от такого откажется?

– Да! – выдыхаю я. – Конечно, хочу! Только… что конкретно от меня требуется?

– Мы можем разработать план. Оседлать волну. Но ты должна понимать, во что ввязываешься. И быть готовой довести дело до конца.

– То есть воспользоваться прессой? – уточняю я неуверенно. – Соглашаться на интервью?

– Направить энергию в нужное русло, я бы так это назвал. Твое имя сейчас на слуху, но пока тебя знают лишь как Бекки Брендон, свидетельницу магазинной кражи. А могли бы узнать как Бекки Брендон, звездную стилистку. Или Бекки Брендон, голливудского модного эксперта. Бекки Брендон, гуру моды, способную сделать из вас картинку. Раскрутим, как пожелаешь.

Я стою, потрясенная перспективами. Раскрутим? Звездная стилистка? Я?

– Ты в курсе, что пресловутый клатч сейчас взрывает Интернет? Понимаешь, какая там растет волна? А если дело дойдет до суда, тебя и вовсе на руках носить будут. Ты – главная свидетельница, и, поверь, внимание тебе гарантировано.

Я будто на крыльях взлетаю. Главная свидетельница! Это же означает полную смену гардероба. Буду одеваться в костюмчики в стиле Жаклин Кеннеди. И выпрямлю волосы. Нет, буду закручивать ракушкой. Да! А может, начну менять прически каждый день, и меня станут называть «Девушка с обалденными прическами», и…

– Осознаешь масштаб? – возвращает меня в действительность Аран. – Да за такой шанс душу можно продать.

– Да, но… – Я пытаюсь угомонить чехарду в голове. – Что мне теперь делать? Сейчас? Сегодня?

– Так. – Аран принимает деловой вид. – Мы сядем и распишем план. Я могу привлечь кое-кого из коллег, тебе понадобится агент…

– Погоди! – Меня оглушает реальность происходящего. – Все слишком быстро. И потом, Люк советует прямо противоположное. Он хочет замять все поскорее.

– Конечно, – кивает Аран. – Бекки, не забывай, ты для Люка не клиентка, а жена. Его задача – оберегать вас с Минни. Еще бы! А я? Для меня все вокруг клиенты. Или потенциальные клиенты, – улыбается он. – Так что все обсуждаемо.

В дверь снова звонят, и я вздрагиваю от неожиданности.

– Не обращай внимания, – говорит Аран. – Пусть помаринуются.

– А как это все отразится на Сейдж?

– Сейдж! – Аран отрывисто смеется. – Если она и дальше будет так же слетать с катушек, то в конце концов вылетит из обоймы. Но ничего. Мы с Люком вернем ее в колею. Брыкаться и вырываться она, конечно, не перестанет, красивого будет мало. Хотя у Сейдж и так красивого мало. Только внешность. Благодаря косметике, – уточняет он, скривившись. – Без макияжа на нее лучше не смотреть. Кошмар.

– Да ладно! – хихикаю я. – Она же красавица.

– Как скажешь. – Аран комически изгибает брови.

Такой беспечный. Как будто это все для него лишь развлечение. Я вглядываюсь в лицо Арана, гадая, что он чувствует на самом деле.

– Ты, в отличие от Люка, как будто совсем не злишься. Разве Сейдж не поломала вам всю стратегию?

– Не исключено. Однако я люблю трудности, – пожимает он плечами. – Звезды – те же акции. Могут упасть, могут подняться.

– А Лоис? Это ее не… – Как же трудно произнести вслух. – Не убьет?

Меня опять скручивает чувство вины. Что мне стоило держать язык за зубами? Не нарушать обещания? Перед глазами встает пошатнувшаяся, словно от удара, Лоис за трибуной. Такая несчастная, раздавленная. И все из-за меня.

– Смотря как она разыграет карты, – беззаботно откликается Аран. – Мозги у нее есть. Я не удивлюсь, если она еще всех в дураках оставит.

Какой цинизм.

– Ты же видел, как ее шатало! Я боялась, она прямо там в обморок рухнет.

– Может, не обедала. – У Арана жужжит телефон. – Все, надо идти. Но мы еще поговорим. И, Бекки… – Он смотрит на меня многозначительно. – Не затягивай. Если хочешь воспользоваться моментом, не упусти волну. Она быстро схлынет. Алло! – произносит он уже в трубку.

– Аран, подожди! – Я перехожу на полушепот, оглянувшись на кухонную дверь. – Какой тактики ты бы мне сегодня посоветовал придерживаться?

– Секундочку! – говорит Аран в телефон и возвращается ко мне. – Официальных советов я тебе давать не вправе, ты это понимаешь, да, Бекки? – Он тоже оглядывается на кухню.

– Понимаю, – шепчу я.

– Но если бы моя клиентка оказалась в аналогичном положении и хотела выжать из него все возможное, я бы рекомендовал ей показаться на люди. Выйти. Ничего не говорить. Просто с достоинством, спокойно заниматься самыми обычными делами. Только на виду. Позволить себя сфотографировать. Заранее продумав, что надеть, – уточняет он. – Непринужденное, но крутое. Знаковое.

– Ясно, – выдыхаю я. – Спасибо.

Пока Аран отвечает на звонок, я вновь выглядываю украдкой в лестничное окно. Толпа у ворот еще подросла. Меня дожидаются. Я – сенсация! Слова Арана не идут у меня из головы. Он прав. Я все это время пытаюсь зацепиться в Голливуде, и вот теперь судьба подкинула мне исключительную возможность. Если я ее упущу, другого шанса может не быть…

– Бекки?

Я подпрыгиваю от неожиданности, услышав голос Люка.

– Кофе стынет.

– Спасибо. – С нервной улыбкой забрав у него чашку, я киваю на окно. – Непривычно как-то, да?

– Не волнуйся, скоро они угомонятся. – Люк порывисто обнимает меня. – Может, посмотришь пока с Минни и остальными кино в подвале? Чтобы эти толпы у тебя перед глазами не маячили.

– Да, – говорю я после некоторого раздумья. – Пожалуй.

Бросив украдкой взгляд в окно, я замечаю на одной из камер надпись «Эн-би-си». Эн-би-си!

Мобильный звонит в очередной раз – и номер наверняка опять не определяется. Мне сегодня уже оставили шесть сообщений на автоответчике (откуда у журналистов мой номер, понятия не имею). Нет, это не журналисты. Это мама.

– Мам! – восклицаю я в трубку, одновременно слыша, как гудит телефон у Люка. – Наконец-то! Привет! Я до тебя всю ночь дозваниваюсь. Ты где?

– В машине! Я говорила про нашу вылазку на выходные с Дженис и Мартином? Озерный край. Связь плохая. Зато виды потрясающие, хотя в гостинице мы совсем озябли. Пришлось просить дополнительные одеяла, но к нам отнеслись с пониманием…

– Да-да, – пытаюсь вклиниться я. – Мам, тут кое-что произошло…

– Знаю! – торжествует мама. – Только мы выехали на М1, сразу звонок – какая-то девушка из «Дейли уорлд». «Вы в курсе, что ваша дочь прогремела в Голливуде?» Каково? Я сказала, что не в курсе, но ничуть не удивлена. Я всегда знала, что ты прославишься. Дженис как раз нашла твое фото через смартфон, и мы все полюбовались. Красивое платье. Где ты такое купила?

– Мам, ты ведь с ними не разговаривала? Люк велел не общаться с прессой. Сразу вешать трубку.

– Еще чего! Вешать трубку! – возмущается мама. – Я, наоборот, хотела разузнать подробности. Такая милая девушка. Все мне рассказала.

– Сколько ты с ней проговорила?

– М-м, думаю… Сколько я разговаривала, Дженис? Минут сорок?

– Сорок минут?!

Мне тут Люк категорически запрещает выходить к прессе, и даже Аран советует молчать, а мама разливается соловьем перед «Дейли уорлд».

– Значит, больше никому ни слова! – инструктирую я. – По крайней мере, пока не поступит указаний от Люка.

– Она спрашивала, не случалось ли тебе тоже подворовывать в магазинах. Придумают тоже! Я сказала, что, разумеется, нет, если не считать того случая, когда ты вернулась из «Хэмлис» с шестью парами кукольных туфель в карманах. Но тебе тогда три годика было! Помнишь, мы пересылали их назад по почте?

– Не-е-ет! – взвываю я. Страшно представить, что теперь понапишут. – Зачем ты ей сболтнула? Мам, можно мне папу? Он за рулем?

– Нет, сейчас Мартин ведет. Даю папу.

В трубке что-то шуршит, потом до меня доносится обнадеживающий папин бас.

– Как там моя девочка? Опять угодила в переделку? Толпа журналистов осаждает дом?

– Вроде того.

– Ну ты же помнишь: плохо, когда о тебе говорят на каждом углу, но куда хуже…

– Когда о тебе совсем не говорят, – с улыбкой подхватываю я. У папы на каждый случай найдется поговорка или цитата.

– Если нужна поддержка, мы мигом примчимся. Мама только обрадуется поводу купить новый наряд.

– Папа! – хохочу я.

– Нет, Бекки, серьезно, – продолжает он другим тоном. – Ты нормально там? А Минни?

– Все хорошо.

– Потому что, если нужно, мы прилетим. Ближайшим рейсом.

– Знаю. – Я тронута. – Не волнуйся, пап. Только объясни маме, чтобы не общалась больше с прессой, ладно?

– Постараюсь. А как в остальном, кроме ловли магазинных воришек и купания в лучах славы, жизнь в Голливуде? Солнце не слишком теплое? Небо не слишком безоблачное?

– Все замечательно! – снова смеюсь я.

– Я правильно догадываюсь, что моего друга тебе пока не удалось поискать?

Черт. Черт. Я ведь действительно собиралась заняться поисками. Уже второй раз папа вынужден мне напоминать. Мне ужасно стыдно.

– Пап, прости. Вылетело из головы. Но я, честное слово, как только…

– Милая, не оправдывайся. Я знаю, что тебе сейчас не до того.

Он такой понимающий. От этого кошки на душе скребут еще сильнее.

– Я займусь. Обещаю!

Попрощавшись, я погружаюсь в глубокие раздумья. К воротам подкатывает еще один телевизионный фургон, в ушах эхом звучат слова Арана: «Не затягивай. Волна быстро схлынет».

– С родителями все в порядке? – спрашивает вернувшийся в гостиную Люк.

– Да, все хорошо. Только мама умудрилась дать интервью «Дейли уорлд». Ничего страшного, – поспешно добавляю я, видя ужас на лице Люка. – Я велела ей больше никому не говорить ни слова.

– Что ж, – вздыхает Люк. – Теперь уже ничего не поделаешь. Я написал заявление, через час-другой опубликуем. Перешлю юристам Арана, пусть проверят на лазейки. Если не хочешь смотреть кино, может, в ванне полежишь? Отвлечешься от шумихи.

– Вообще-то мне нужно кое-куда съездить, – как можно более буднично говорю я.

– Съездить? – Люк смотрит на меня как на умалишенную. – Куда это?

– Выполнить одно папино поручение. Я обещала поискать его старого приятеля Брента Льюиса. Помнишь, он просил?

– Помню, да… Но обязательно сейчас?

– Почему бы нет? – с вызовом отвечаю я.

– Потому что – посмотри на этих стервятников! – Люк кивает на окно. – Они накинутся на тебя, едва ты выйдешь за ворота.

– А может, мне все равно? Может, мне сейчас важнее заняться папиной просьбой? С какой стати пресса должна диктовать мне, как жить? – Я постепенно распаляюсь. – С какой стати я должна сидеть затворницей? Я что, под арестом?

– Да нет, какой там! – раздраженно отмахивается Люк. – Просто, мне кажется, сегодня не стоило бы…

– Люк, я дала папе обещание! – заявляю я твердо. – И я его выполню, чего бы это ни стоило. И никто меня не остановит, ни ты, ни пресса – никто!

– Хорошо, – говорит Люк после паузы. – Как знаешь. Но тогда сразу прыгай в машину и отъезжай. С журналистами не общайся.

– Не буду.

– Даже если будут провоцировать, не реагируй. – Он качает головой. – Бекки, мне все-таки кажется, лучше бы тебе отсидеться.

– Люк, – дрогнувшим голосом начинаю я. – Ты не понимаешь. Я должна. Ради папы. Ради себя. И ради всех нас.

Не дав ему уточнить, что я имею в виду (сама не знаю), я устремляюсь вверх по лестнице, гордая и неприступная, как воин перед битвой. Между прочим, не так уж далеко от действительности. Мне и вправду нужно победить. Это мой шанс. Мой золотой голливудский билет, один на миллион.

Господи, что же мне надеть?

Вот. Час времени, три зеркала, сотни две снимков на телефон – и идеальный «непринужденный, но крутой» наряд для появления перед прессой готов. Великолепно сидящие белые капри от Стеллы Маккартни с маленькими «молниями» внизу. Туфли «Дольче и Габбана» на высоченном каблуке и броская ярко-розовая туника «Джей Крю». И гвоздь программы – очумительные солнечные очки, найденные в том же магазине, где и пресловутый винтажный клатч. Это «Миссони», тоже винтажные, в расписанной зелено-розовыми завитушками оправе. Знаковая вещь, которую невозможно пропустить. Они точно дадут повод для обсуждения.

Главное теперь – принять красивую позу, когда буду открывать дверцу машины. Да. И повторять: «Пожалуйста, никаких вопросов, я просто еду по своим делам».

Я снимаю бигуди-липучки, подкрашиваю губы напоследок и окидываю критическим взглядом свое отражение в зеркале. Хорошо. Пора идти, пока журналисты не утомились и не разъехались. Люк уже отбыл вместе с Араном к Сейдж, и я слышала, как накинулись на них репортеры. Теперь моя очередь. Я чувствую себя гладиатором перед выходом на арену.

Адрес Брента Льюиса я выяснила по цепочке из целых шести звонков. Конечно, координаты, которые выдал мне папа, давно устарели, семья Льюиса там не живет. Но у нынешних жильцов нашелся телефон его матери, а по тому номеру мне сказали, что она переехала в Пасадену, а там – что во Флориду, и так далее, пока не оказалось, что она умерла семь лет назад. Но к этому моменту у меня уже имелся телефон его сестры Лии, и у нее я наконец раздобыла нынешний адрес Брента – какая-то резиденция «Сияющие холмы» на Сан-Фернандо-роуд. Судя по карте, это где-то на отшибе, я там еще ни разу не была. Но ничего. У меня есть навигатор.

Минни играет на подвальном этаже в какой-то футбол без правил с Клиф-Стюартами. Заглянув в комнату, я бросаю невзначай:

– Отъеду ненадолго по делам. До скорого!

– Дай очки! – тут же кидается ко мне Минни, углядев винтажные «Миссони». – Да-а-ай!

– Минни, мы не кричим «дай», – говорю я строго.

– Можно? – исправляется Минни. – Мо-о-ожно!

– Нет, милая. – Я целую ее в щеку. – Это мамины.

– Мо-о-ожно! – Минни пытается их сорвать.

– У тебя же есть… – Покрутив головой, я нахожу ее игрушечную сумочку. – Вот.

Минни кривится презрительно.

– Не модно! – выговаривает она четко и швыряет сумочку на пол.

Мамочки. Ничего себе заявления. Я переглядываюсь со Сьюз, и мы потрясенно хихикаем.

– Я ее этому не учила.

– Я тоже!

Я оборачиваюсь на Клемми – та носится в жилетке, нахлобучив на голову какую-то юбочку Минни. Дети Клиф-Стюартов даже слова такого не знают – мода.

– Это Ора! – осеняет меня. – Ее дурное влияние. Так и знала!

– Почему сразу Ора? – вступается Сьюз. – Мало ли кто?

– Больше некому. Минни, сумочка модная. – Подобрав аксессуар с пола, я вручаю ее дочери. – Это вечная классика. И мы не бросаемся сумками, даже если они потеряли актуальность.

– Куда ты едешь? – Сьюз окидывает меня взглядом. – Хорошие туфли.

– Собралась наконец поискать папиного приятеля.

– Ты в курсе, что пресса еще не рассосалась?

– Да, – беззаботно киваю я. – Это ничего. Я их просто… проигнорирую.

Сьюз присматривается внимательнее.

– Бекс, ты что, волосы завила?

– Нет! Ну так… чуть-чуть. Для объема. Нельзя?

Сьюз вглядывается в мое лицо.

– И ресницы искусственные приклеила?

– Парочку, – смущаюсь я. – Что за допросы с пристрастием? Все, мне пора в дорогу. Пока!

Я взбегаю на первый этаж. У порога делаю три глубоких вдоха – и открываю входную дверь. Поехали. Селебритивилль, я иду к тебе!

На меня тотчас накатывает шумовая волна.

– Бекки! Бекки-и-и! Сюда!

– Бекки, вы разговаривали с Лоис?

– Вы общались с полицией?

– Бекки! Посмотрите сюда!

Боже. Толпа репортеров выросла раза в два. От входной двери метров двадцать до ворот – высоких, решетчатых, с коваными завитками – и из каждой щели между прутьями на меня таращится объектив. В первую секунду мне хочется тут же спрятаться обратно за дверь, но все, уже поздно. Я вышла.

Когда на тебя направлено столько камер, сфотографировать могут в любой миг. Нужно делать все красиво. Втянув живот и выпрямив спину, я медленно иду к машине, стараясь не обращать внимания на выкрики.

– Бекки, дадите нам интервью? – спрашивает раз за разом кто-то из репортеров.

– Я просто еду по делам, – отвечаю я, откидывая волосы за спину. – Спасибо.

Мне удается вытащить из кармана ключи от машины одним плавным движением. Открываю дверцу – постаравшись скрестить ноги, как Виктория Бекхэм, – и сажусь за руль. Закрываю дверцу, выдыхаю. Все. Готово.

Хотя… А вдруг у них не получилось приличных снимков?

Может, нужно было подойти ближе к воротам? Или двигаться медленнее?

Это мой единственный шанс попасть на страницы мировой прессы с фото, которое станет для меня визитной карточкой, предметом обсуждения и началом карьеры голливудской стилистки. Наверное, имеет смысл пройти заново.

После тяжкого секундного раздумья я открываю дверцу и выхожу – призвав на помощь всю свою грацию. Демонстративно не глядя на фотографов, я шагаю к торцу подъездной дорожки и внимательно осматриваю зеленую изгородь.

– Бекки! Бекки-и! Сюда!

– Без комментариев, – отвечаю я, поправляя локон. – Никаких интервью, извините. Я просто занимаюсь своими делами.

Сняв очки, я втягиваю щеки и слегка надуваю губы – мое самое фотогеничное выражение лица. Поворачиваюсь несколько раз туда-сюда с опущенными руками. Может, открыть ворота, чтобы все разглядели мои туфли? Я щелкаю пультом, и ворота начинают медленно раздвигаться.

– Бекки! – Репортерша тычет в меня микрофоном. – Шарон Таунсенд, Эн-би-си. Пару слов о том, как вы поймали Лоис на краже!

– Пожалуйста, уважайте мою частную жизнь. Я просто занимаюсь своими делами.

Осененная внезапной идеей, я иду к машине. Там я, подпрыгнув, присаживаюсь на капот, принимаю непринужденную позу и вытаскиваю телефон – мало ли с кем мне понадобилось срочно поговорить на собственной подъездной дорожке на капоте собственной машины? Обычное дело.

– Алло! – произношу я в трубку. – Да. Конечно. – Скрестив ноги под самым выигрышным углом, я оживленно жестикулирую очками. – Знаю. Ужас какой!

Фотографы щелкают камерами все лихорадочнее. Я невольно расплываюсь в ликующей улыбке. Свершилось! Я знаменитость!

– Бекки, чьи у вас туфли? – кричит кто-то.

– Пожалуйста, никаких вмешательств в частную жизнь, – любезно прошу я. – Я просто занимаюсь обычными делами.

Я подтягиваю ноги повыше и слегка болтаю ими в воздухе, демонстрируя потрясающие серебристые каблуки.

– Это Ив Сен-Лоран, – слышу я женский голос.

– Вот и нет! – Забыв про решение молчать, я кидаюсь к открытым воротам. – Это «Дольче и Габбана». А туника – «Джей Крю», брюки – «Стелла Маккартни». Очки – винтажные «Миссони».

Добавить: «Услуги стилиста по разумным ценам, обращайтесь в любое время»? Нет. Это, пожалуй, будет чересчур.

– Что бы вы передали Лоис? – Перед моим носом вдруг оказывается букет микрофонов.

– Кому на самом деле принадлежала сумка?

– В сумке были наркотики? Лоис наркоманка?

Это уже слишком.

– Благодарю, – слегка срывающимся голосом заявляю я. – Я просто занимаюсь обычными делами. Мне нужно срочно кое-куда съездить. Спасибо за уважение к частной жизни.

Спохватившись, что нужно держать позу, я поспешно скрещиваю ноги, чтобы выглядели стройнее, и по-модельному упираю руку в бедро.

– А ваш собеседник там не заскучал? – саркастически интересуется парень в джинсах.

Собеседник? Ах, да. Я же по телефону разговариваю. Совсем забыла.

– Э-э… ну все, пока! – бросаю я в трубку и поспешно убираю телефон. – Всем спасибо. Благодарю. Без комментариев.

Слегка на взводе я иду к машине, достаю ключи – и роняю на землю. Черт. Наклоняться перед камерами я не намерена даже под страхом смертной казни, поэтому, плавно согнув колени, приседаю словно в реверансе, старательно держа спину. Получилось. Я подцепляю пальцем ключи, ныряю за руль, завожу машину и осторожно выруливаю к воротам. Толпа репортеров расступается, пропуская меня, но вспышки и выкрики не стихают – кто-то даже стучит по крыше.

Наконец выбравшись, я откидываюсь на сиденье и облегченно выдыхаю. Каких-нибудь пять минут, а я уже без сил. Как же знаменитости справляются?

Ладно. Главное, что все получилось. Четверть часа спустя сердце уже не колотится как бешеное, и я даже горжусь собой. Я еду по Голливудскому шоссе, бормоча под нос: «Правостороннее, правостороннее». Навигатор пока велит никуда не сворачивать, и это хорошо, потому что иначе пришлось бы перестраиваться. Навороченный автомобильный телефон вдруг жужжит, высвечивая номер Люка, и я нажимаю зеленую кнопку.

– Милая, привет. Нормально выехала?

– Да, все в порядке. Еду.

– Репортеры не слишком наседали?

– Э-э… нет! Держались в рамках.

– Ты сразу села в машину и укатила?

– Практически. – Я откашливаюсь. – Может, несколько снимков они и успели сделать…

– Уверен, что ты держалась молодцом. Хотя сохранять самообладание под прицелом камер не каждому дано.

– Как там Сейдж?

– На седьмом небе. Предложения сыплются наперебой, и она готова принять все без разбора.

– Какие предложения?

– Самые разные. Интервью, роли в фильмах, съемки в обнаженном виде на журнальный разворот, реклама и продвижение товаров. Все низкопробное. И полностью вразрез с нашей стратегией. Но Сейдж этого не понимает.

У него такой возмущенный голос, что я едва удерживаюсь от смеха. Повезло ему с Сейдж Сеймур после всех этих зануд бизнесменов в костюмах.

– Держись там. Удачи!

– Тебе тоже. До скорого!

Я отключаюсь и набираю папин номер.

– Бекки?

– Пап, привет! Я как раз еду к твоему Бренту. Сижу за рулем.

– Солнышко! Какая ты шустрая, – удивляется папа. – Не надо было из-за меня все дела бросать.

– Мне совсем не сложно. Он живет в какой-то резиденции «Сияющие холмы». Похоже на то?

– Похоже. Название солидное. Я и не сомневался, что он преуспел в жизни. Небось в особняке обитает.

– Правда? – с возросшим любопытством спрашиваю я. – А чем он занимается?

– Не знаю. Тогда был аспирантом.

– Откуда же тебе знать, что он сейчас живет в особняке?

– О, этот своего не упустит! – усмехается папа. – Скажем так, он еще тогда был не промах… Ой, Бекки! – перебивает он сам себя. – Мама говорит, в Интернете появилась еще одна твоя фотография – она в телефоне увидела. Ты там на фоне дома. Это что, утренняя?

– Да! – ликую я. – Уже выложили? Что там говорится?

– «Свидетельница Бекки – милашка в розовом, – выразительно зачитывает папа. – Британка намерена выступить в суде». Это с сайта «Нэшнл энквайерер».

«Нэшнл энквайерер»! «Милашка в розовом»! Меня переполняет восторг. Только что за ерунда насчет выступлений в суде? Я ничего такого не говорила. Ладно, главное сейчас не это.

– Я хорошо там смотрюсь?

– Красавица! А, вот, мама нашла еще одну: «Бекки выходит из дома в туфлях ИСЛ».

Боже мой. Сказала ведь им, что это никакой не Ив Сен-Лоран!

– Милая, ты настоящая звезда! Чего доброго, совсем о нас забудешь.

– Не забуду! – смеюсь я. И вздрагиваю при виде определившегося на экране номера Люка.

– Прости, пап, мне пора. Созвонимся еще. – Я нажимаю «Ответить». – Люк, алло.

– Бекки, родная, – раздается в салоне его ровный, словно каменная плита, полный бесконечного терпения голос, верный признак крайней ярости. – Ты, значит, из дома прошла прямо к машине и сразу села за руль?

– Ну… да. Примерно.

– Тогда откуда эта фотография на сайте «Дейли уорлд», где ты восседаешь на капоте, размахивая солнечными очками и сияя улыбкой в камеру?

– Я разговаривала по телефону! – защищаюсь я. – Просто присела на машину. А они, наверное, щелкнули.

– Просто присела? – недоумевает Люк. – Как можно случайно взгромоздиться на капот?

– Я занималась обычными делами, – держу я оборону. – Разве я виновата, что репортеры меня караулят и не дают проходу?

– Бекки! – выдыхает Люк. – Что за игры? Учти, это опасно. Стоит впустить этих людей в свою жизнь, и от них уже не отделаться.

«Тебе надо, ты и отделывайся!» – думаю я мстительно. А я хочу оседлать волну. Но Люк не поймет, потому что у него профессиональная деформация. Его взгляды мне известны – огласил как-то после пары бокалов вина. Он считает, что в известности ничего хорошего нет, неприкосновенность частной жизни стала в наше время почти непозволительной роскошью, а засилье социальных сетей грозит окончательным крахом живого общения. (Что-то в этом роде. Я местами пропускала мимо ушей, если честно.)

– Я не затевала никаких игр! – изображаю я праведный гнев. – Просто ищу оптимальный выход в сложившихся обстоятельствах. А ты, Люк, мог бы меня поддержать.

– Я поддерживаю! Я дал тебе совет – сидеть дома! А ты взрываешь Интернет…

– Это ради моей карьеры! – отвечаю я с вызовом.

Люк молчит, зато оживает навигатор.

– Пересчет маршрута, – сурово заявляет женский голос. – При первой же возможности развернитесь.

Черт. Проморгала съезд. Все из-за Люка.

– Ну все, пока, – прощаюсь я. – Нужно сосредоточиться на дороге. Потом поговорим.

Сердитая и взвинченная, нажимаю «отбой». Любой другой муж на его месте гордился бы! С Араном, вот с кем мне нужно посоветоваться. Он поймет.

– При первой же возможности развернитесь, – не унимается навигатор.

– Да слышу я! Заткнись!

Мне и вправду лучше следить за дорогой. Понятия не имею, где я, знаю лишь, что еду не в ту сторону. Если честно, в Лос-Анджелесе я все еще ориентируюсь плоховато. Хотя как в нем можно хорошо ориентироваться, не представляю. Он такой огромный. Размером с Францию, не иначе. Ладно, может, не с Францию. С Бельгию.

В любом случае надо поднажать. Вот наконец и разворот. Я выкручиваю руль влево, игнорируя возмущенные гудки каких-то раздолбаев, которые гоняют как сумасшедшие, и устремляюсь теперь уже в правильном направлении. Ждите меня, Сияющие холмы!