Текст книги "История принцессы Розетты. Новые волшебные сказки для маленьких детей"

История принцессы Розетты
Новые волшебные сказки для маленьких детей
София де Сегюр

© София де Сегюр, 2016

© Инна Георгиевна Башкирова, перевод, 2016

© Александр Вячеславович Воронин, дизайн обложки, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I. Ферма

Жил-были на свете король и королева, и было у них три дочери. Две старшие, двойняшки Смуглина и Рыжетта были любимицами: они были точь-в-точь такие же, как король с королевой, – красивые, остроумные, но не добрые. Самая юная из принцесс, по имени Розетта, была на три года младше своих сестер; она была столь же милой, сколь любезной, столь же доброй, сколь красивой; у нее была крестная мать фея Властительница, а у Смуглины и Рыжетты не было таких крестных, и они завидовали сестре.

Через несколько дней после рождения Розетты отец с матерью отдали ее на воспитание в деревню к одной доброй крестьянке; здесь она и прожила пятнадцать лет вполне счастливо, хотя ни король, ни королева ни разу не соблаговолили навестить дочь. Раз в год они посылали кормилице немного денег, чтобы оплатить расходы на Розетту, спрашивали об известиях, но никогда не звали к себе и совершенно не заботились о ее воспитании. Розетта выросла бы полной невеждой, если бы ее добрая крестная мать фея Властительница не посылала учителей и не доставляла девочке все необходимое. Так Розетта научилась читать, писать, считать, трудиться; так она стала виртуозной музыкантшей, научилась рисовать и говорить на нескольких иностранных языках. Так Розетта стала самой милой, самой красивой, самой любезной и самой великолепной принцессой на свете. Никогда она не перечила ни кормилице, ни крестной, никогда ни кого не бранила, не скучала о незнакомых ей отце и матери и не собиралась жить иначе, как на ферме, где ее воспитали.

Однажды она сидела на скамье перед домом. Тут к ней подошел человек в придворной ливрее и шляпе с галунами и спросил, может ли он поговорить с принцессой Розеттой.

– Да, конечно, – отвечала Розетта, – потому что принцесса Розетта – это я.

– Тогда, ваше высочество, – отвечал гонец, снимая шляпу, – соблаговолите принять письмо, мне его велел передать ваш отец король.

Розетта взяла письмо, развернула его и прочитала:

«Розетта, вашим сестрам минуло восемнадцать лет; им пора замуж; я рассылаю приглашения принцам и принцессам всех королевств мира на празднества, которые я устраиваю, чтобы выбрать мужей вашим сестрам. Вам пятнадцать лет, и ваш возраст подходит для участия в праздниках. Вы можете приехать сюда на три дня. Через восемь дней я пришлю за вами; денег на наряды не посылаю, потому что у меня и так много расходов на ваших сестер, к тому же, никто на вас не посмотрит; так что одевайтесь, как хотите.

Ваш отец, король».

Розетта побежала показать письмо кормилице.

– Ты рада, Розетта, что поедешь на праздники?

– О да, моя добрая нянюшка, очень рада: я повеселюсь, познакомлюсь с отцом, матерью, сестрами, а потом вернусь к тебе.

– Но какой же наряд ты наденешь, мое бедное дитя? – сказала кормилица, качая головой

– Нянюшка, у меня ведь есть красивое платье из белого перкаля, которое я надеваю в праздничные дни.

– Моя бедная малышка, это платье хорошо лишь для деревни, но королям и принцам оно покажется очень жалким.

– Ну и что? Отец же сам сказал, что на меня глядеть не будут. Вот и хорошо: я увижу все, а меня – никто.

Кормилица вздохнула, промолчала и принялась чинить, стирать и гладить платье Розетты.

Накануне дня отъезда кормилица позвала девочку и сказала:

– Вот, мое дорогое дитя, твой наряд для королевских праздников, береги платье как следует, потому что другого нет, да и меня там не будет, чтобы его постирать и погладить.

– Спасибо, моя добрая нянюшка, не волнуйся, я буду очень осторожна.

Кормилица сложила в сундучок платье, белую юбку, простые чулки, башмаки из черной кожи и букетик цветов, которым Розетта решила украсить прическу.

В тот миг, когда она собиралась закрыть сундук, шумно распахнулось окно и явилась фея Властительница.

– Итак, ты едешь ко двору отца-короля, моя дорогая Розетта? – сказала фея.

– Да, дорогая крестная; на три дня.

– А какие наряды ты приготовила на эти три дня?

– Вот они, крестная, взгляните.

И она показала на еще раскрытый сундук. Фея улыбнулась, достала из кармана флакон и сказала:

– Хочу, чтобы моя Розетта всех поразила своим нарядом; этот недостоин ее.

Она открыла флакон и плеснула каплю жидкости на платье; оно тут же пожелтело, смялось и превратилось в бесформенную тряпку. Другая капля сделала ткань чулок толстым синим шелком скверной выделки. Третья капля, пролитая на букет, обратила его в куриное крыло; башмаки же стали огромными тряпичными туфлями из грубой ткани.

– Вот в каком наряде, – сказала она ласково, – я прошу появиться мою Розетту. Надень все это, дитя мое, а убор дополнят колье, заколка для прически и браслеты.

С этими словами она вынула из кармана и положила в сундук бусы из орехов, заколку из мушмулы и браслеты из сушеной фасоли.

Затем она поцеловала ошеломленную Розетту в лоб и исчезла

Розетта и кормилица оторопело смотрели друг на друга; наконец кормилица разразилась рыданиями:

– Как я старалась над этим бедным платьем, а его взяли и испортили! За что мне такое наказание! Да лучше было взять любую тряпку! О! Розетта, моя бедная Розетта, не езжайте на праздники, скажите, что больны.

– Нет, – сказала Розетта, – это было бы обидно для крестной: я уверена, она сделала это для моего блага, ведь она мудрее меня. Так что я поеду и надену все, что она приготовила.

И добрая Розетта не беспокоилась больше о своем наряде, а спокойно легла спать.

На следующий день, лишь она успела причесаться и одеться, как за ней прибыла королевская карета; она поцеловала кормилицу, велела положить сундучок в экипаж и уехала.

II. Розетта при дворе отца-короля. Первый день

Столица королевства находилась всего лишь в шести лье от фермы, где жила Розетта, и на дорогу понадобилось не более двух часов.

По прибытии, к ее удивлению, было предложено пройти в маленький грязный двор: там ее ожидал паж.

– Входите, ваше высочество; мне поручено отвести вас в вашу комнату

– Можно ли мне увидеть королеву? – робко спросила Розетта

– Вы ее увидите, ваше высочество, через два часа, когда все соберутся на обед: а пока можете заняться своим нарядом.

Розетта последовала за пажем, и тот повел ее по длинному коридору, который закончился лестницей; она поднималась и поднималась все выше и выше, прежде чем добралась до другого коридора, где находилась предназначенная ей комната на чердаке, почти без мебели: королева поместила Розетту в служебной каморке. Паж поставил сундук Розетты в угол и смущенно сказал:

– Прошу извинить меня, принцесса, что я привел вас в эту комнату, столь недостойную вас. Королева предназначила все свои апартаменты для приглашенных королей и королев; свободных мест больше не осталось, и…

– Хорошо, хорошо, – сказала Розетта, улыбаясь, – я нисколько не сержусь на вас за это помещение; мне здесь будет очень удобно.

– Когда подойдет час обеда, я зайду за вами, ваше высочество, и отведу вас к королю и королеве.

– Я буду готова, – ответила Розетта, – до свидания, милый паж.

Розетта принялась распаковывать сундук; на сердце у нее было все-таки тяжело; она со вздохом вынула свое жалкое платье, похожее на тряпку, разложила остальные принадлежности наряда и стала причесываться перед обнаруженным в углу осколком зеркала.

Она так ловко и изящно уложила свои прекрасные светлые локоны, так удачно прикрепила куриное перо и заколку из мушмулы, что прическа сделала ее в десять раз красивее. Убрав волосы, она пошла за платьем. Как же она была удивлена, обнаружив наряд из золотой парчи, расшитой рубинами удивительной красоты! Огромные туфли превратились в крошечные башмачки из белого атласа, застегнутые пряжкой из рубина идеальной красоты; шелк чулок стал тонким, как паутинка. Скромные украшения заменились на колье из рубинов, обрамленных крупными бриллиантами, и браслеты из бриллиантов невиданной прелести.

Розетта подбежала к зеркалу и увидела, что куриное перо стало великолепным султаном, а мушмула на заколке оказалась карбункулом – темно-красным рубином такой красоты, такого сияния, что одна лишь фея могла владеть такими драгоценностями.

Счастливая, восхищенная Розетта прыгала по комнатке и громко благодарила добрую крестную, которая решила испытать ее послушание и так замечательно его вознаградила.

Паж постучал в дверь, вошел и отступил, пораженный красотой Розетты и роскошью ее украшений.

Она последовала в путь; пришлось долго спускаться по лестницам, миновать множество комнат, и наконец паж повел ее сквозь ряд великолепных залов, заполненных королями, принцами и дамами.

Каждый останавливался и оборачивался, чтобы полюбоваться Розеттой, а она, смутившись таким вниманием, не осмеливалась поднять глаза.

Наконец паж остановился и сказал Розетте:

– Принцесса, вот их величества.

Она взглянула и увидела перед собой короля и королеву, смотревших на нее со смешным изумлением.

– Сударыня, – сказал наконец король, – соблаговолите сообщить ваше имя. Вы, без сомнения, великая королева или великая фея, чье неожиданное присутствие для нас – счастье и честь.

– Ваше величество, – ответила Розетта, опускаясь на колени, – я ни фея, ни великая королева, а всего лишь ваша дочь Розетта, которую вы были столь добры пригласить в гости.

– Розетта! – вскричала королева. – Розетта, в таком роскошном наряде, какого у меня никогда не бывало! И кто же, сударыня, дал вам все эти прекрасные вещи?

– Это моя крестная, ваше величество. – отвечала Розетта. И добавила: – Позвольте, ваше величество, поцеловать вам руку и разрешите познакомиться с моими сестрами.

Королева сухо протянула руку.

– Вот ваши сестры принцессы, – сказала она, показывая ей находившихся рядом Смуглину и Рыжетту.

Бедная Розетта, удрученная холодным приемом родителей, повернулась к сестрам и хотела их поцеловать; но они с ужасом отпрянули, опасаясь, как бы Розетта, целуя их, не испортила белила и румяна, которыми они были накрашены сверх всякой меры. Смуглина накладывала белила, чтобы скрыть желтоватый цвет кожи, а Рыжетта – чтобы спрятать веснушки.

Розетта отошла от отвергнувших ее сестер и тут же была окружена толпой приглашенных дам и принцев. Любезность и доброта ее речей, как и умение говорить на разных языках, очаровали всех, кто к ней обращался.

Смуглина и Рыжетта задохнулись от жгучей ревности. Разгневались и король с королевой, потому что Розетта привлекла всеобщее внимание; никто не интересовался ее сестрами. За столом юный король Чарован, у которого было самое красивое и самое большое из всех королевств и которого Смуглина надеялась женить на себе, сел рядом с Розеттой и увлеченно беседовал с нею все время трапезы. После обеда, чтобы завладеть вниманием общества, Смуглина и Рыжетта предложили петь; они пели очень хорошо, аккомпанируя себе на арфе.

Добрая Розетта, желая заслужить любовь сестер, от все души аплодировала их пению и хвалила их талант. Вместо благодарности за такое великодушие Смуглина задумала посмеяться над Розеттой, потребовав, чтобы она спела в свою очередь. Розетта скромно отказывалась; сестры решили, что она просто не умеет, и злорадно настаивали на своем; сама королева, в надежде унизить бедную Розетту, присоединилась к требованиям Смуглины и Рыжетты и велела ей петь.

Розетта поклонилась королеве.

– Повинуюсь, – сказала она и взяла арфу; грациозная манера держать инструмент удивила сестер. Когда раздалось вступление, они готовы были его остановить, увидев, насколько талант Розетты превосходит их собственные. Когда же она запела прекрасным мелодичным голосом сочиненный ею романс о счастье добра и любви в семейном круге, всеобщий восторг вынудил ее сестер с досадой удалиться.

Король Чарован был вне себя от восхищения. Он подошел к Розетте, с глазами, мокрыми от слез, и сказал:

– Очаровательная, любезная принцесса, никогда более нежный голос не достигал моих ушей; я хотел бы слушать вас снова и снова.

Розетта заметила зависть сестер и отказалась петь, сославшись на усталость, но король Чарован, по своей проницательности, угадал истинный мотив отказа Розетты и еще больше восхищался ею.

Королева, раздраженная успехом Розетты, рано закончила вечер; все разошлись.

Прийдя к себе, Розетта принялась переодеваться; она сняла платье и украшения и сложила все в великолепный ларец из черного дерева, непонятным образом оказавшийся в комнате, – и вновь в деревянном сундуке лежала смятая тряпка вместо платья, куриное перо, ореховые бусы, заколка из мушмулы, браслеты из фасоли, тряпочные туфли и синие чулки; но Розетта нисколько не огорчилась, надеясь на помощь крестной. Она погрустила немного о холодности родителей, о ревности сестер; но так как она их почти не знала, то это тяжелое впечатление быстро сменилось воспоминанием о короле Чароване, который был так добр и так мило беседовал с ней: она быстро уснула и проснулась на следующий день довольно поздно.

III. Семейный совет

В то время как Розетта была занята только своими радостными и доброжелательными мыслями, король, королева и принцессы Смуглина и Рыжетта задыхались от гнева; все четверо собрались у королевы.

– Как ужасно, – говорили принцессы, – было приглашать эту гнусную Розетту, которая своими ослепительными украшениями привлекает взгляды и восторги всех этих простофиль – королей и принцев. Зачем это вы ее позвали, отец? чтобы нас унизить?

– Уверяю вас, мои красавицы, – отвечал король, – что лишь по приказу феи Властительницы мне пришлось послать ей приглашение; к тому же я не знал, что она так красива и что…

– Красива! – прервали принцессы; – с чего вы взяли, что она красива? Она уродлива и глупа; только наряд ее и красит. Почему вы нам не дали лучшие драгоценные камни и лучшие ткани? Рядом с этой гордячкой мы выглядим замарашками.

– А где мне взять драгоценности такой красоты? Какие сокровища могли бы с ними сравниться? Это фея, ее крестная, одолжила ей свои украшения.

– Зачем тогда было звать в крестные Розетте фею, а нам – только королев?

– Ваш отец не звал ее, – ответила королева. – Фея явилась к нам без приглашения и дала знать, что желает быть крестной Розетты.

– Сейчас нужно не ссориться, – сказал король, – а найти способ, чтобы избавиться от Розетты и помешать королю Чаровану с ней видеться.

– Нет ничего легче, – сказала королева. – Я завтра отберу ее украшения и платья и велю слугам отправить ее обратно, они отвезут ее на ферму, и никогда она больше оттуда не выйдет.

Лишь только королева сказала это, как объявилась фея Властительница; вид у нее был раздраженный и угрожающий.

– Если вы тронете Розетту, – произнесла она громовым голосом, – если вы не позволите ей остаться присутствовать на праздниках, то испытаете всю силу моего гнева. Вы, недостойный король, и вы, бессердечная королева, превратитесь в жаб, а вы, мерзкие дочери и сестры, станете гадюками. Попробуйте только тронуть Розетту!

И с этими словами она исчезла.

Устрашенные король, королева и принцессы разошлись, с молчанием на устах, но с яростью в сердце; принцессы плохо спали и на следующий день были еще более разъярены, обнаружив темные круги под глазами и искаженные злобой черты лица; как они ни накладывали румяна и белила, как ни били своих служанок, но от этого красивее не стали. Король и королева расстроились так же, как принцессы, и не могли отыскать средства для утешения.

IV. Второй день

Толстая служанка принесла Розетте хлеба и молока и предложила помочь одеться. Розетта, которую совершенно не волновало, увидит ли служанка, во что превратился наряд, поблагодарила и сказала, что привыкла одеваться и причесываться сама.

Она принялась за утренний туалет; как следует умывшись и расчесав волосы, она уложила их в прическу и хотела прикрепить великолепный вчерашний карбункул; но она увидела с удивлением, что ларец из черного дерева исчез. На его месте был простой деревянный сундучок, а на нем – листок бумаги, она взяла его и прочитала:

«Ваши вещи на месте, Розетта; наденьте снова, как вчера, то, что привезли с фермы».

Розетта не задумалась ни минуты, веря в помощь крестной; она прикрепила на другой лад куриное перо и заколку из мушмулы, надела убогое платье и тряпичные туфли, нацепила ореховые бусы и фасолевые браслеты; затем пошла взглянуть на себя в зеркало и изумилась: на ней был восхитительнейший, роскошнейший наряд для верховой езды: амазонка из небесно-голубого бархата, с жемчужными пуговицами, каждая размером с орех; подол был окаймлен затейливым узором из жемчужин, каждая с орешек; волосы прикрывала маленькая шляпка из небесно-голубого бархата, с пером ослепительной белизны, спадавшим до талии и прикрепленным жемчужиной невероятной величины и красоты. Башмачки были также из голубого бархата, расшитого жемчугами и золотом. Браслеты и колье были из столь красивых жемчужин, что за одну из них можно было бы купить весь королевский дворец.

В тот миг, когда она покидала комнату, чтобы последовать за пажем, постучавшим в дверь, чей-то голос сказал ей на ухо:

– Розетта, садитесь только на ту лошадь, которую вам подведет король Чарован.

Она обернулась, никого не увидела и догадалась, что предупреждение исходило от крестной.

– Спасибо, дорогая крестная, – сказала она вполголоса.

Почувствовав легкий поцелуй на щеке, Розетта счастливо и благодарно улыбнулась.

Паж ее провел, как накануне, через залы, где ее появление вызвало еще больше внимания, чем прежде; ее ласковый и добрый вид, очаровательное лицо, элегантная осанка, великолепный наряд пленили все взгляды и все сердца. Ожидавший ее король Чарован подошел, предложил руку и подвел к королю и королеве, которые встретили ее еще холоднее, чем вчера. Смуглина и Рыжетта лопались от досады при виде нового наряда Розетты и не стали даже здороваться.

Розетта была немного смущена таким приемом; король Чарован, видя ее замешательство, подошел и попросил разрешения быть ее кавалером на время охоты.

– Вы доставите мне большое удовольствие, ваше величество, – отвечала Розетта, которая не умела скрывать свои мысли.

– Мне кажется, – сказал он, – что я ваш брат, такую привязанность чувствую к вам, прекрасная принцесса: позвольте мне не покидать вас и защищать от всего и всех.

– Для меня будет честью и радостью находиться в компании короля, столь достойного имени, которое он носит.

Король Чарован был восхищен этим ответом; и как ни злились Смуглина и Рыжетта, как ни пытались привлечь внимание, он более не отходил от Розетты.

После завтрака все вышли в парадный двор, чтобы сесть на лошадей. Паж подвел Розетте красивого вороного коня; двое конюших едва удерживали его; вид у него был строптивый и злой.

– Не садитесь на эту лошадь, принцесса, – сказал король Чарован, – она может вас убить. Приведите другую, – добавил он, оборачиваясь к пажу.

– Их величества велели, чтобы принцесса не садилась ни на какую другую лошадь, кроме этой, – отвечал паж.

– Дорогая принцесса, соблаговолите подождать немного, я приведу лошадь, достойную вас; но ради бога, не берите эту.

– Я подожду вас, ваше величество, – сказала Розетта с грациозной улыбкой.

Через пару мгновений король Чарован вернулся, ведя в поводу великолепную лошадь, белую, как снег, с седлом из белого атласа, расшитого жемчугами, и уздечкой из золота и жемчуга. Когда Розетта собиралась сесть, лошадь опустилась на колени и не поднималась, пока Розетта не устроилась на седле как следует.

Король Чарован легко вскочил на своего прекрасного коня рыжей масти и повел его рядом с Розеттой.

Король, королева и принцессы, которые все видели, побледнели от гнева, но ничего не могли поделать, из страха перед феей Властительницей.

Король подал сигнал к отъезду. У каждой дамы был свой кавалер; Смуглине и Рыжетте пришлось довольствоваться невзрачными принцами, не сравнимыми ни красотой, ни любезностью с королем Чарованом; принцессы были так угрюмы, что принцы решили, что нипочем не женятся на столь неприятных особах.

Вместо того, чтобы следовать за охотой, король Чарован и Розетта предпочли красивые лесные дороги; они беседовали и рассказывали друг другу про свою жизнь.

– Но, – сказал Чарован, – раз уж ваш отец-король оградил себя от вашего присутствия, как же он отдал вам свои лучшие украшения, драгоценности, достойные феи?

– Ими я обязана моей доброй крестной, – отвечала Розетта; она рассказала королю, каким образом оказалась в деревне на воспитании и что обязана всем, чему научилась и чем стала, фее Властительнице, которая следила за ее образованием и доставляла все, что можно было пожелать.

Чарован слушал ее с искренним интересом и нежным участием.

В свою очередь он рассказал ей, что остался сиротой в возрасте семи лет, что фея Благоразумница руководила его воспитанием, что это она отправила его на праздники, устроенные королем, сказав, что он встретит там ту идеальную жену, которую ищет.

– Я действительно вижу, дорогая Розетта, что нашел в вас идеальную жену, о которой мне говорила фея: удостойте меня желанием соединить вашу жизнь с моей, и позвольте попросить вашу руку у родителей.

– Прежде чем вам ответить, дорогой принц, мне нужно получить разрешение крестной; но поверьте, что я была бы счастлива провести мою жизнь рядом с вашей.

В таких приятных беседах прошло утро для Розетты и Чарована. Вскоре они вернулись во дворец переодеться к обеду.

Розетта поднялась в свою уродливую мансарду; войдя, она увидела великолепный ларец из розового дерева, открытый и пустой; она принялась снимать наряд, и одежда сама собой укладывалась в сундук, а когда все было сложено, он захлопнулся.

Принцесса переменила прическу, снова старательно переоделась и, подбежав к зеркалу, не смогла сдержать крик восхищения. Она оказалась в газовом платье, словно сделанном из крыльев бабочек, таким оно было прозрачным, легким и блестящим, покрытым искрящейся бриллиантовой пылью; подол, корсаж и лиф были отделаны бриллиантовой бахромой, сверкавшей, как солнце. Прическа была полуприкрыта бриллиантовой сеткой, с краю которой гроздь бриллиантов спускалась на шею; каждый бриллиант был величиной с грушу и стоил целое королевство.

Колье и браслеты состояли из столь огромных и столь блестящих бриллиантов, что глаза болели от пристального взгляда на них.

Розетта нежно поблагодарила крестную и опять почувствовала на щеке ласковый поцелуй, как утром. Она последовала за пажем и вошла в королевские апартаменты; король Чарован ожидал ее у дверей, предложил руку и провел до зала, где восседали король и королева. Розетта подошла их приветствовать; Чарован с негодованием заметил злобные взгляды, которые король, королева и принцессы метали на бедную Розетту. Как и утром, он остался рядом с ней, наблюдая восхищение, которое вызывала Розетта, к досаде сестер. Розетта была опечалена, чувствуя на себе ненависть родственников.

Чарован заметил ее грусть и спросил о причине; она рассказала все откровенно.

– Когда же, дорогая Розетта, вы позволите обратиться к вашему отцу? В моем королевстве все вас полюбят, а я – больше всех.

– Завтра, дорогой принц, я передам вам ответ моей крестной, у которой спрошу совета по этому поводу.

Все отправились обедать, и Чарован сел рядом с Розеттой; она вела беседу в самой очаровательной манере.

После обеда король повелел начать бал. Смуглина и Рыжетта десять лет учились танцам и исполнили их правильно, но неизящно; они знали, что Розетте никогда не приходилось танцевать, и объявили с насмешливым видом, что теперь ее очередь. Скромная Розетта горячо отказывалась, потому что ей претило показываться перед публикой и привлекать взгляды; но чем больше она отказывалась, тем упорнее настаивали завистливые сестры, надеясь, наконец, насладиться видом ее унизительного провала. Королева положила конец спору, властно повелев Розетте повторить танец, исполненный сестрами.

Розетта вынуждена была повиноваться королеве; Чарован, видя ее смущение, сказал:

– Я буду вашим кавалером, дорогая Розетта; если вы не знаете какое-то па, позвольте мне исполнить его самому.

– Спасибо, дорогой принц, я благодарна за вашу доброту. Я с радостью возьму вас кавалером и надеюсь, что не заставлю вас краснеть.

Розетта и Чарован начали танец; свет не видывал более грациозного, более пылкого, более легкого исполнения; все смотрели на них с возрастающим восхищением. Это настолько превзошло танец Смуглины и Рыжетты, что они, не в силах более сдерживать ярость, готовы были кинуться на Розетту, надавать пощечин и сорвать с нее бриллианты; король и королева не теряли их из виду и угадали эти намерения; они удержали их и сказали на ухо:

– Берегитесь фею Властительницу; наберитесь терпения, завтра последний день.

Когда танец закончился, со всех сторон раздались аплодисменты, все настойчиво просили Розетту и Чарована о продолжении.

Они нисколько не устали и, не заставив себя просить, исполнили другой танец, еще грациознее и легче, чем предыдущий. Смуглина и Рыжетта не могли больше сдерживаться; их душила ярость; они упали в обморок; их вынесли без сознания.

Лица принцесс так подурнели от злобы и зависти, что растеряли остатки своей красоты; но, зная ревнивую злобность сестер, никто их не пожалел. Публика разразилась столь шумными аплодисментами и восторгами по адресу Розетты, что она побежала укрыться от них в саду, и Чарован последовал за ней; весь оставшийся вечер они прогуливались там и обсуждали планы на будущее, если фея Властительница позволит соединить их судьбы. Бриллианты Розетты сверкали таким блеском, что аллеи, по которым они проходили, и уголки, где они сидели, казалось, освещали тысячи звезд.

Наконец наступило время расстаться.

– До завтра! – сказал Чарован, – а завтра я надеюсь сказать: «Навсегда!»

Розетта поднялась в свою комнату, сняла наряд, и ее роскошные украшения отправились в новый ларец, самый красивый из всех: из резной слоновой кости, отделанной бирюзовыми гвоздиками. Розетта легла в постель, погасила свечу и произнесла тихонько:

– Дорогая, добрая крестная, что мне ответить завтра королю Чаровану? Подскажите ответ, дорогая крестная; я приму его, каков бы он ни был.

– Скажите «да», дорогая Розетта, – отвечал ласковый голос феи, – это я устроила ваш брак; чтобы познакомить вас с королем Чарованом, я заставила вашего отца пригласить вас на эти празднества.

Розетта поблагодарила добрую фею и уснула, после того, как на обеих ее щеках запечатлелись материнские поцелуи покровительницы.