Текст книги "Повелитель волшебных ключей"

Глава VIII
Жевательная резинка.
И главное:
два океана

Дни шли за днями. Дул ровный пассат. Капризный океан Сказки пока что вел себя на редкость тихо и спокойно.

Ласточка Два Пятнышка чувствовала себя гораздо лучше. Она перебралась на палубу, иногда даже пробовала летать и делала несколько неуверенных кругов над «Мечтой». Но ошпаренное пятнышко еще побаливало, и Ласточка жаловалась, что оно неважно скользит и цепляется за воздух.

Ласточка и старпом Сеня очень подружились. Только выберется свободная минута, а он уже сидит на связке канатов возле своей любимицы.

Старпом Сеня рассказывал Ласточке о житье-бытье на острове Капитанов. Ласточка в свою очередь делилась с ним сложностями своей птичьей жизни.

– Как трудно в наши дни воспитывать нарисованных детей, – вздыхала она. – Вот судите сами. Уж не скажу точно когда, кажется, этим летом, залетели мои детки в чужое окно. На столе лежала открытая книжка с картинками. Так что вы думаете? Эти сорванцы склевали с картинки всех нарисованных жуков и бабочек. Представляете, в какое я попала неловкое положение? Пришлось извиняться перед хозяевами.

В это утро Ласточка долго кружилась над «Мечтой». Усталая, очень довольная опустилась на палубу.

– Первый раз сегодня пятнышко мне не мешало, – возбужденно проговорила она. – Ну, разве, может быть, на крутых виражах, и то чуть-чуть!..

Из камбуза вышла красотка Джина. Мрачно покосилась на Ласточку Два Пятнышка. Блестящие, словно металлические, черные локоны ловили голубые искры океана. Грея ее бок, к ней тесно прижалась Черная Кошка, чутко наставив треугольные уши.

– Не вышло одно, придумаем другое, – сквозь стиснутые зубы прошептала красотка Джина. – Какую-нибудь наихитрейшую хитрость.

«Умница я. До чего же все точно рассчитала и сделала безошибочный выбор, – мысленно похвалила себя Черная Кошка. – Благородство и честность – всегда одни и те же. Одинаковые. А вот обман и коварство – они, мои лапочки, всегда разные. К примеру, сегодня – одно, а завтра – совсем другое…»

– Лас-с-тик! – с каким-то змеиным присвистом прошептала красотка Джина.

– Ластик? – с недоумением повторила Черная Кошка.

– Мы его уничтожим. Чем они тогда сотрут Черту? – Торжество сверкнуло в мрачных глазах красотки Джины. – Ластик должен исчезнуть!

– Но как его… исчезнуть? – Черную Кошку даже дрожь начала бить от волнения и любопытства.

– Он исчезнет незаметно, постепенно, словно растает… – Зрачки красотки Джины хищно сузились. – И главное, на нас не падет и тени подозрения. Мы останемся чистенькими, в стороне. А ластик исчезнет! Матросы его… съедят! Вернее, сжуют!

– Мур-мяу! – не выдержав, воскликнула Черная Кошка.

Она отпрянула от своей хозяйки, да так и застыла, раскрыв рот от изумления. Хотя она, как никто, умела скрывать свои мысли и чувства, но на этот раз прославленная выдержка ей изменила.

– Тс-с!.. – Красотка Джина прижала тоненький пальчик к своим улыбающимся губам.

Поздним вечером, улучив момент, когда на палубе не было ни души, красотка Джина, скинув туфли, босиком неслышно скользнула в трюм. На ощупь отыскала в темноте упругий ластик. Наступила ногой на что-то острое. Проклиная все на свете, принялась злобно кромсать ластик кухонным ножом, стараясь отхватить от него кусок побольше. Завернула отрезанный кусок ластика в передник и, никем не замеченная, вернулась назад. Потом до утра варила его в сладком вишневом сиропе. А на следующий день…

– Надоело вам, наверно, одно и то же. Уж сегодня я для вас расстаралась, такую вкусноту приготовила, такую вкусноту! – сияя своей неподвижной улыбкой, объявила красотка Джина. – Сегодня у нас к обеду на третье – жевательная резинка! Сладкая, ароматная. Жуйте, мои хорошие!

Вся команда принялась старательно жевать.

Черная Кошка целый день крутилась на палубе и жевала с таким усердием, что у нее даже челюсти заболели.

Матросы лазали по реям и жевали, старпом Сеня поглядывал на гирокомпас и тоже жевал, юнга Щепка чистил якорную цепь и тоже жевал, жевал, жевал.

– А вы, капитан? – мило улыбаясь, предложила красотка Джина.

– Нет, знаете, как-то не люблю… – немного смутившись, отказался капитан Тин Тиныч. – Откуда она у вас, кстати?

Красотка Джина, видимо, не расслышав вопроса, ничего не ответила и бесшумно выскользнула из каюты.

– Вкуфнота!.. Муф-мяф! – отдуваясь, повторила Черная Кошка. Жевательная резинка облепила ей всю морду, свисала с усов.

– Жуйте, мои славные, жуйте! – вкрадчивым голосом уговаривала матросов красотка Джина, расхаживая по кораблю.

Она даже бросила кусок жевательной резинки в бочку, где плавала дрессированная Сардинка.

Долго и терпеливо уговаривала Ласточку взять в клюв хоть маленький кусочек.

Но уже на второй день матросы жевали резинку как-то лениво, с видимой неохотой.

– Надоело! – на третий день решительно сказал матрос Тельняшка. Все остальные матросы тоже отказались наотрез.

И только юнга Щепка, начищая до блеска якорную цепь, самозабвенно жевал резинку. Это был смышленый и проворный мальчуган, но такой худенький и легкий, что капитан Тин Тиныч во время шторма запирал его в своей каюте, боясь, чтобы какая-нибудь непутевая волна не смыла его за борт.

– На одной щепке далеко не уплывешь… – яростно гремела кастрюлями Джина. – Рухнул такой план… такая первосортная хитрость…

«Нет, она должна еще что-нибудь придумать, – с беспокойством думала Черная Кошка. – Просто обязана… Раз уж я сделала выбор…»

– Осталась одна ночь, всего одна… – Красотка Джина в неистовой злобе ухватила за уголки свой белый передник, обшитый кружевами, с треском разорвала снизу доверху. – «Мечта» подходит к самому краю Сказки. Я чувствую, все вещи стали тяжелее, а воздух – гуще. Проклятье! Придется рискнуть! Ластик должен исчезнуть. На куски его и за борт!

– А Нарисованная? Она ведь день и ночь на палубе. Заметит, сразу донесет капитану, – с сомнением протянула Черная Кошка.

Корабельная повариха поманила Кошку к себе, нагнулась к черному треугольному ушку, чуть розовеющему изнутри, что-то шепнула. Кошка немного подумала и кивнула с серьезным видом.

Едва лишь на бархатном небе высыпали звезды, крупные, похожие на снежинки, Черная Кошка неслышными шагами подошла к Ласточке Два Пятнышка. С радостным мяуканьем повисла у нее на шее, словно были они закадычными друзьями и не виделись невесть сколько.

– Вместе плывем, а поговорить по душам все некогда, – слащавым голосом пропищала Кошка. Ее глаза, круглые, плоские, блеснули, как две золотые монеты. Она присела рядом с Ласточкой, – крепко обняла ее лапой за шею.

– О чем нам говорить?.. – с тоской прошептала Ласточка Два Пятнышка.

– Мало ли о чем? – загадочно усмехнулась в темноте Черная Кошка. – Вот, например, очень меня интересует: кого на свете больше, мышей или звезд? Как ты думаешь, а? Мышей мы, конечно, едим. От этого их меньше становится. Только, может быть, на свете где-нибудь живут звездоеды? Питаются звездами. Одну на обед, другую на ужин. Выпьют бокал вина – звездочкой закусят. Не знаешь таких?

– Не знаю… – покачала головой Ласточка. Она старалась незаметно освободиться от тяжелой теплой лапы. Кривые когти отвратительно цеплялись за нежные перышки на беззащитной шейке.

– Ночами не сплю. Все об этом думаю. – Голос у Кошки стал вдруг печальным, жалобным. – Так и заболеть недолго. Уж выручи по дружбе. Давай посчитаем: я – мышей, а ты – звезды. А?

Черная Кошка убрала жаркую лапу с шеи, просительно замурлыкала.

– Ладно уж, – неохотно согласилась Ласточка.

– По гроб жизни не забуду! – обрадовалась Кошка. – Главное, запомни: звезды, они без хвостов. А мышь, она, моя лапочка, ну непременно с хвостом. Ни за что не спутаешь. Ну, берись за дело и не отдыхай, пока все до одной не сосчитаешь!

Черная Кошка легко и мгновенно исчезла в темноте.

Ласточка подняла голову, посмотрела вверх на небо.

Звезды раскинулись над ней, то собираясь в гирлянды, то рассыпаясь врозь. Не поймешь, с какого края начинать считать. Решила: слева направо, по порядку.

Считала, считала, сбилась, начала снова. Вдруг Ласточка Два Пятнышка обомлела. По небу, кувыркаясь, покатилась, видимо не удержавшись, звезда. Яркая, лучистая, а позади, рассыпаясь во все стороны искрами, – хвост.

– Звездомышь! Звездомышь! – не своим голосом закричала Ласточка и бросилась искать Черную Кошку.

Обыскала всю «Мечту» – Черной Кошки нигде не было. Случайно заглянула в трюм. Там в глубине таинственно блестели две золотые монеты. Ласточка свесила вниз голову.

– Мышезвезд! Мышезвезд! Вы только подумайте! – с волнением воскликнула она.

На нижней ступеньке лестницы, ведущей в трюм, Ласточка Два Пятнышка, присмотревшись, разглядела Черную Кошку. Рядом с ней корабельную повариху в рваном белом переднике.

– Это вы?.. – удивилась Ласточка. – А что вы там делаете?

– Мышей считаем… – угрюмо буркнула Черная Кошка.

Они о чем-то пошептались там внизу, в темноте. Потом Черная Кошка двумя скачками взлетела вверх по ступенькам.

Корабельная повариха поднялась вслед за ней. Ласточка приметила, что она была босая, туфли держала в руке. Проходя мимо, красотка Джина обожгла Ласточку бешеным, ненавидящим взглядом.

Странным показалось Ласточке все это. До утра просидела она на палубе, глядя на проворный острый месяц, неутомимо бегущий за «Мечтой», время от времени стряхивая с перьев капли тумана.

Но солнце поднялось из моря такое умытое и ясное. Лучи его сквозь прозрачные волны дошли до самого дна. Видно было, как гибкими стайками проплывают рыбы, а еще сонные крабы вертят выпуклыми глазами, разглядывая просмоленное днище «Мечты».

Ласточка Два Пятнышка отогрелась, повеселела, и тревожные мысли рассеялись вместе с ночным туманом.

Неожиданно глубоко под волнами мелькнуло что-то большое, круглое. Сверху розовое, по бокам зеленые прожилки. Покачиваясь, стало подниматься вверх, ни дать ни взять розовый кит в зеленую полоску.

– Остров Пряток! Остров Пряток! Справа по курсу! – ликующим голосом закричала Ласточка Два Пятнышка. Она так стремительно взлетела с кормы, что «Мечта» качнулась и нос ее резко задрался кверху.

Весь экипаж столпился у правого борта. Мало кому даже из самых бывалых моряков выпадала удача увидеть остров Пряток. Стоило вдали показаться какому-нибудь кораблю, как игривый, легкомысленный остров тут же с насмешливым бульканьем уходил под воду.

Ходили слухи, что остров Пряток покрыт ажурными коралловыми гротами, а на деревьях вместо листьев растут водоросли.

Но сколько ни вглядывались моряки в даль, они видели только голубые волны, мягко перекатывающиеся слепящие солнечные пятна, словно солнце напекло и разбросало по волнам золотые блинчики. А капризный остров Пряток бесследно исчез из глаз.

– Вот он! Слева по борту! Скорее! Скорее! – пронзительно закричала сверху Ласточка.

Все бросились к левому борту.

На миг показались розовые коралловые беседки, оплетенные струистыми водорослями. Послышалось веселое хихиканье, плеск, и все скрылось.

– Так или иначе, заветная Черта уже где-то недалеко, – задумчиво сказал капитан Тин Тиныч. – Как твое больное пятнышко, Ласточка? Тебе придется лететь и указывать нам путь.

– Да все отлично, капитан, не беспокойтесь, – ответила Ласточка. Она старалась сохранить невозмутимость, но видно было, что она волнуется. По приказу капитана Тин Тиныча подняли из трюма ластик. Шестеро матросов с трудом выволокли его на палубу.

– А кто-то его ножичком чик-чик!.. – наивно сказал юнга Щепка.

– Странно, – заметил старпом Бом-брам-Сеня, – не пойму что-то… Похоже, и вправду с этого края от него отхватили порядочный кусок. Интересно, кто бы это мог так постараться?

На палубу легче птички выпорхнула корабельная повариха, сияя своей неизменной неподвижной улыбкой. Белый передник аккуратно зашит, заштопан.

– А вы что жевали, мои милые? А теперь отказываться? Ай-яй-яй! – укоризненно качая головой, проговорила она. – Все просили еще, еще, хоть кусочек. А уж вам, Тельняшка, вовсе должно быть совестно. Третью порцию у меня клянчили.

– Разве? Что-то не помню, – удивился простодушный Тельняшка.

– Какая глупость! Вы не должны были без моего разрешения… – с досадой нахмурился капитан Тин Тиныч. – Ну да что сейчас говорить.

– Стараешься как лучше, и вот пожалуйста… – Красотка Джина с обидой отвернулась. – Ведь от чистого сердца я. Дай, думаю, порадую. Какое-то разнообразие в меню.

Чем ближе подходила «Мечта» к Нарисованной Черте, к краю Сказки, тем беспокойней вел себя океан.

Ветер дул неровными порывами. Все выше вздымались волны, украшенные белыми, словно сахарными, гребешками.

– Нервничает, тревожится, – объяснила Ласточка Два Пятнышка, на минуту опустившись на палубу. – Впрочем, это обычное явление в этих широтах. Все-таки что ни говорите, а где-то здесь, рядышком, кончается Сказка. А там… там, за Нарисованной Чертой, все уже совсем другое…

К полудню тяжелая, сизая, с багровым отливом туча обложила все небо. Стало сумеречно и душно.

Туча опустилась так низко, что ее края цеплялись за грот-мачту, туманными щупальцами свисали с рей.

Огромные волны вздымали «Мечту», словно великан перекладывал невесомый кораблик с ладони на ладонь. «Мечту» сотрясала тяжелая дрожь до самых верхушек мачт.

– Посмотрите, – сказал капитан Тин Тиныч старпому Сене, указывая на стрелку компаса.

Стрелка компаса выплясывала какой-то дикий танец, беспорядочно вращаясь то в одну сторону, то в другую. Это и понятно. Ведь сказочный север и юг вовсе не совпадают с тем, другим, севером и югом…

– Ох, тошно мне, домой хочу! – стонала Черная Кошка. Глаза ее светились в тумане, как зеленые дымные факелы.

– Я вижу!.. Нарисованная Черта! – донесся откуда-то сверху невнятный голос Ласточки.

И в тот же миг чудовищной силы удар потряс корпус «Мечты», как будто ее бросило на подводные скалы.

Капитан Тин Тиныч перегнулся через борт. Сквозь мрак и взвихренные клочья пены прямо впереди «Мечты» он разглядел темную полосу. Она лежала совершенно ровно и неподвижно, и даже исступленное буйство волн не могло ни сдвинуть, ни пошевелить ее, словно она была им неподвластна.

Новый безжалостный удар. Со свистом согнулись мачты. Затрещало днище.

– В щепки нас разобьет! В малые щепочки! – дурным голосом выла Черная Кошка. – Не желаю на дно! Не имеете права! Полный назад, родненькие! Все тайны вам открою, все секреты!

Тут Кошка пронзительно взвизгнула и умолкла. Мелькнул во мраке белый передник корабельной поварихи.

– Спускайте ластик! Скорее! – крикнул капитан Тин Тиныч. Нельзя было медлить ни минуты. Волны сокрушительной силой били корабль о Нарисованную Черту.

Заскрипели блоки. Обмотав стальными тросами, ластик спустили на талях.

– Придется мне самому… – И, не договорив, капитан Тин Тиныч ловко прыгнул вниз, в клокочущую, кипящую бездну.

Волна подняла «Мечту», и все увидели, что он стоит на ластике, устойчиво расставив ноги, крепко ухватившись руками за канаты.

– Ниже, еще ниже! – скомандовал он.

Наконец ластик упруго коснулся черной полосы. Волны раскачивали его, и ластик, пружиня и сжимаясь, заскользил по Нарисованной Черте.

В первый момент показалось, что черная полоса не поддается, надежды рухнули, все напрасно. Но уже через мгновение капитан Тин Тиныч с замиранием сердца увидел, что Нарисованная Черта словно тает под ластиком и по волнам разбегаются скрученные, как паленая береста, черные обрывки.

– Поддается! – крикнул капитан Тин Тиныч.

И с каждым движением ластика словно рассеивался мрак над «Мечтой», светлело и поднималось небо, утихал ветер.

Просвет в черной полосе становился все шире.

Еще несколько беззвучных, мягких движений ластика… И вот уже «Мечта» осторожно вошла в образовавшийся пролив.

Да, «Мечта» прошла через Нарисованную Черту! Края Нарисованной Черты проскрежетали по обшивке корабля, сдирая с нее краску, и «Мечта» остановилась.

Капитан Тин Тиныч оглянулся: Нарисованная Черта чернела позади. Повсюду, куда ни глянь, голубело спокойное море. А лучи солнца будто расчесывали воду, и казалось, в каждую волну воткнут золотой гребень. Но странное дело! Рыбы скользили под водой, не замечая «Мечту», словно она была невидимкой. Ветер проносился мимо, не надувая парусов. Волны плескались вокруг, но не касались бортов корабля.

Ласточка Два Пятнышка, усталая, покрытая мелкими каплями влаги, опустилась на палубу «Мечты».

– Только, пожалуйста, без лишних волнений! – чуть задыхаясь, прощебетала она. – Ничего удивительного, все очень просто! Мы очутились между Сказкой и, как бы это выразиться… Земной Жизнью. Там у них все другое: время, пространство и так далее. Нужно, чтобы волшебник Алеша чудесным мелом нарисовал ключ, и мы в тот же миг сможем выйти из Сказки. Но если он не нарисует, тогда… Нет, никаких «тогда»… Сегодня ночью я приснилась волшебнику Алеше и во сне рассказала ему, что приключилось с «Мечтой». Так что все будет просто замечательно. Я уверена, что он проснулся и сейчас рисует на двери заветный ключ!

Но что-то, видимо, беспокоило Ласточку.

– На всякий случай я полечу к волшебнику Алеше и еще раз напомню ему, – озабоченно сказала Ласточка и кивнула блестящей головкой капитану Тин Тинычу. – Ах, к сожалению, люди, проснувшись, так часто забывают свои сны! А если это случится с волшебником Алешей, нам придется вернуться обратно в Сказку… Это будет просто ужасно! Как мы тогда справимся с пиратами? Ласточка Два Пятнышка взмахнула крыльями, взвилась ввысь и скрылась в потоках солнечных лучей.

– Чтоб ты сдохла! – с ненавистью прошептала ей вслед красотка Джина. – Чтоб у тебя крылья отсохли, хвост отвалился!

Глава IX
Снова волшебник Алеша.
И главное:
на острове Капитанов должен быть маяк

Друзья мои, не кажется ли вам, что мы давно не встречались с волшебником Алешей? Все-таки хотелось бы знать, как он поживает, что у него новенького?

А между тем волшебник Алеша простудился и вот уже третий день сидел дома. Он надел на себя теплый халат, толстые, немного кусачие шерстяные носки и глубокие уютные тапки. И все равно ему было как-то зябко и холодно.

«Интересная все же штука этот насморк. Никакое заклинание его не берет. Перерыл всю Волшебную Энциклопедию, ничего не отыскал. Как справиться с огнедышащим драконом – извольте! А вот как вылечить насморк… ни одного подходящего заклинания. – Вот что подумал волшебник Алеша, шаря по карманам в поисках носового платка. – К тому же этот сон. Странный сон!..»

Волшебник Алеша всю ночь не спал, кашлял, ворочался. Вставал, пил горячий чай с молоком, снова ложился. Уснул только под утро. Вот тут-то ему и приснился этот необычный, можно даже сказать, загадочный сон.

Ему приснилась Ласточка Два Пятнышка.

В этом пока что не было ничего невероятного. Так случалось уже не раз. Когда Ласточке надо было что-нибудь спешно сообщить волшебнику Алеше, то она просто-напросто прилетала к нему во сне и рассказывала все новости. Волшебник Алеша сам обучил ее этому нехитрому сказочному приему.

Но на этот раз Ласточка была что-то уж чересчур взволнованна, даже встревоженна.

Она кружила над маленькой белопарусной бригантиной, на борту которой голубой краской было написано «Мечта».

– Вы обязательно, непременно должны нарисовать волшебный ключ! – настойчиво твердила Ласточка. – Непременно… Волшебный ключ на вашей двери!..

Затем откуда-то появилась красивая черноволосая женщина в белом переднике. У нее были мрачные, жгучие глаза, на губах неподвижная, словно оледеневшая, улыбка. Вдруг все потемнело, послышался свист ветра, маленький кораблик заслонили тяжелые мутно-зеленые волны. Полетели клочья пены, словно смятые бурей белые птицы. И все время, не переставая, сквозь вой и плеск разгулявшихся ветра и волн слышался волшебнику Алеше слабый, прерывистый голос Ласточки:

– Должны нарисовать ключ… Обязательно… Непременно…

«Странный сон, очень странный, – снова с досадой подумал волшебник Алеша. – Скорее всего ночью у меня была высокая температура. Вот и разгадка. А Ласточка вовсе и не думала и не собиралась мне сниться. Надо все-таки потеплее одеться и как-нибудь добрести до аптеки. Хотя бы аспирин купить. Таблетка на ночь… Однако что, если Ласточка действительно мне приснилась и просила нарисовать волшебный ключ? Нет, вы скажите, можно ли так бестолково, я бы даже сказал – безответственно сниться? Честное слово, не сон, а какая-то нарисованная путаница. Джинна, что ли, в аптеку сгонять? Нет, из этого, как всегда, выйдут одни только неприятности. Джинн, можете не сомневаться, устроит скандал заведующему, оскорбит всех продавцов, начнет издеваться над антибиотиками, сульфамидами… Нет, к услугам джинна надо прибегать только в самых крайних случаях. Как вы считаете? О, несомненно!»

Волшебник Алеша громко чихнул.

– Будь здоров, – сурово и надменно сказал полосатый кот Васька. Он сидел на столе возле лампы, терпеливо дожидался, когда наконец волшебник Алеша догадается и зажжет ее. Как и все коты на свете, он любил погреться. И даже подремать в мягком уютном свете настольной лампы.

Хочу напомнить: кот Васька был любимым учеником волшебника Алеши. Трудолюбивым и прилежным. Добросовестным и старательным. Так что можно считать, что он тоже был почти что настоящий волшебник.

Когда-то давно кот Васька был просто нарисованным котом и висел в рамке на стене.

Но почему-то Васька не любил вспоминать свое прошлое, стыдился, что ли? Хотя, по-моему, что тут обидного – быть нарисованным? Так или иначе, но он не слишком-то хорошо относился к Ласточке Два Пятнышка. «Все-таки я кот. Пусть в прошлом нарисованный, но все же кот. И никто не смеет этого отрицать, – рассуждал самолюбивый кот Васька. – Нет, эта Ласточка как-то уж слишком фамильярно на меня поглядывает. Словно намекает: мол, оба мы с тобой одинаковые. Право, это уж чересчур…» «Глупо и еще раз глупо тратить мой чудесный мел и рисовать ключ неведомо для чего, – рассуждал между тем волшебник Алеша. – Скорее всего во всем виновата температура и этот противный насморк. Но с другой стороны, что, если Ласточка и вправду залетела в мой сон и просила меня нарисовать ключ? Ума не приложу, что делать?..»

Досадуя на себя, волшебник Алеша достал из железной коробочки заветный кусок мела. Оглянулся, прикидывая, на какой двери ему нарисовать ключ.

«Пожалуй, на двери, что ведет на лестницу, – наконец решил он. – И в глазах не будет мелькать, а если он не пригодится, я завтра же попросту сотру его тряпкой».

Волшебник Алеша вышел в переднюю и, вздыхая, принялся рисовать ключ на входной двери.

Нарисовал он ключ красиво и старательно, как всегда. Но, по правде говоря, при этом он с сожалением поглядывал на кусочек мела, ведь каждая его крошка была драгоценна.

Потом волшебник Алеша вернулся в комнату, уселся в кресло и закутал ноги пледом. Зажмурился, сморщил нос и снова громко чихнул.

– Чихаешь, кашляешь… – неодобрительно сказал кот Васька. – Мы, коты, предпочитаем зевать. Иногда зевнуть так приятно. Особенно если при этом потянуться… – Кот Васька не выдержал и сладко зевнул. – Вы, люди, простуживаетесь оттого, что мало бываете на свежем воздухе. Я просто уверен в этом, – назидательно продолжал кот Васька. – Да, да, и не гляди на меня сердито. Если б ты не ленился и по вечерам вылезал вместе со мной на крышу да почаще сидел на заборах, ты бы забыл о своих простудах.

– Каков, однако, нахал! – с досадой воскликнул волшебник Алеша. – Будь любезен, оставь свои советы при себе! Я и сам отлично знаю, что мне делать. Мне бы сейчас принять таблетку аспирина и завалиться пораньше спать.

– Аспирин! – презрительно хмыкнул кот Васька. – Химия!.. Крыша тебе нужна, вот что. Во всяком случае, мы с Муркой будем ждать тебя там. Правая труба возле телевизионной антенны. Да взгляни ты, какая чудесная полная луна! Точь-в-точь как блюдце серебряных сливок. В это время в форточку кто-то мелко, дробно застучал, словно в стекло бросили горсть камешков.

– Она, Два Пятнышка. Легка на помине, – проворчал кот Васька. Волшебник Алеша, запахнув халат и придерживая его рукой у ворота, подбежал к окну и впустил в комнату Ласточку Два Пятнышка. Ласточка в знак приветствия легко скользнула клювом по его щеке.

– Как чудесно, как замечательно, что вы нарисовали волшебный ключ! – взволнованно прощебетала Ласточка и опустилась на плечо волшебнику Алеше. – Наш корабль «Мечта» в тот же миг вышел из Сказки. И мы прямо-таки полетели по волнам. А теперь прошу вас, скорее, сейчас же, немедленно откройте дверь!

– Дверь? – удивился волшебник Алеша. – Я не слышал никакого звонка.

– О каком звонке может быть речь! – воскликнула Ласточка. – Не знаю, как они вообще поднимутся по лестнице. Скорее вниз, умоляю… Волшебник Алеша не стал тратить время на расспросы. Он отворил дверь и, теряя тапочки, придерживая полы халата, опрометью бросился вниз по ступенькам.

Кот Васька побежал за ним.

И вот на площадке второго этажа они встретились!

Позвольте мне сказать, друзья мои: напрасно, совершенно напрасно некоторые из вас полагают, что взрослые вообще не умеют удивляться. В детстве умели, а потом как-то понемногу разучились. А уж волшебника и подавно ничем не удивишь.

Это совершенно неверно, уверяю вас! Более того, могу вам сказать со всей ответственностью: если волшебник разучился удивляться, то это наивернейший признак, что ему надо спешно менять свою профессию и волшебником ему больше не быть, не быть никогда. Поэтому, как вы сами понимаете, нет ничего странного в том, что волшебник Алеша удивился.

Волшебник Алеша присел на корточки и чуть дрожащей рукой поправил очки.

– Извините, я в таком виде, – смущенно сказал волшебник Алеша и натянул полы халата на коленки. – Я, знаете ли, по-домашнему. К тому же немного простудился. А вы, если не ошибаюсь, капитан Валентин Валентинович?

– Да, – ответил капитан Тин Тиныч. – А это, познакомьтесь, матрос Тельняшка и его уважаемая говорящая Сардинка. Захотела, видите ли, город посмотреть. Остальные члены экипажа остались на корабле. Увидев огромного полосатого кота, дрессированная Сардинка все же невольно прижалась к Тельняшке, забила хвостом, словно предупреждая, чтобы он держал ее на всякий случай покрепче.

– О, не бойтесь! – воскликнула Ласточка Два Пятнышка. Она слетела вниз и уселась на перилах. – Этот кот очень славный. К тому же он точно такой же, как и я, – нарисованный.

– Как же! Такой… Еще чего… – оскорбленно фыркнул в усы кот Васька. Он с надменным видом задрал хвост и затрусил вверх по ступенькам. Не будем скрывать, он долго не мог простить Ласточке этого предательства.

Волшебник Алеша бережно поднял и поставил на ладонь капитана Тин Тиныча и Тельняшку.

– На лифте? – нерешительно спросил волшебник Алеша.

– Очень хотелось бы. Интересуюсь техникой, – с достоинством ответила дрессированная Сардинка.

Итак, все они поднялись на лифте. Все, кроме оскорбленного и раздосадованного кота Васьки, который отправился прямехонько на крышу. Но и там он не скоро успокоился. Он не мог даже поделиться с друзьями своей обидой. Тщеславный кот скрывал от всех любителей прогулок по крышам, что он был когда-то нарисованным.

Внеся гостей в комнату, волшебник Алеша еще раз извинился, на этот раз за беспорядок. Он поспешно сдвинул книги на столе в сторону, освободил местечко.

– Чаю? – предложил он, прикидывая, из каких чашек поить своих необычных гостей.

– Благодарю, мы только недавно пили, – сказал капитан Тин Тиныч. – А вот ей, – он указал на дрессированную Сардинку, – неплохо было бы водички.

Волшебник Алеша сбегал на кухню, принес воды, с ложечки напоил Сардинку.

Смущение постепенно рассеялось. Сардинка напилась воды и разговорилась. Сказала, что город ей очень понравился: большие дома, машины, лифт и все такое прочее. Но на острове Капитанов все же лучше. Привыкла она к океану Сказки, да и разных плавающих знакомых и родственников было бы жаль бросить.

– Конечно, удивить меня нелегко! – возбужденно проговорил волшебник Алеша. – Профессия, знаете ли… Превращения, заклинания и так далее. Но все-таки, согласитесь, принимать вас в гостях, видеть вас у себя… Простите, я потрясен!

– Да? – вежливо улыбнулся капитан Тин Тиныч. Но легкая тень не то разочарования, не то огорчения скользнула по его лицу. – Лично я не нахожу в этом ничего особенного. Да, мы – капитаны ребячьей мечты! Остров Капитанов… Отличный, скажу вам, подобрался там у нас народ. Конечно, у каждого свой нрав и характер, но какая безупречная смелость, благородство. Один Христофор Колумб чего стоит!

– Христофор Колумб?!

– Он самый. Как любит говорить наш старый адмирал: «Я пребуду с вами, друзья мои, до тех пор, пока обо мне помнят истинные моряки!»

– Да, кстати, – спохватился волшебник Алеша, – не далее как сегодня забегал ко мне ваш Тин Тиныч. Уволок все книги про Христофора Колумба.

– А я как раз хотел о нем спросить… да как-то, знаете ли, боялся даже… – заметно волнуясь, проговорил капитан Тин Тиныч. – Как он? Не охладел, не увлекся чем-нибудь другим?

– Что вы! Просто бредит морем!

– Пожалуй, иначе и быть не могло, – негромко сказал капитан Тин Тиныч.

Он задумчиво улыбнулся.

Волшебник Алеша сварил крепчайший кофе. Но, как он и опасался, пить его было не из чего.

Наперсток так нагревался, что отхлебнуть кофе из него было просто невозможно – обжигает губы. К тому же у наперстка не было ручки. Да и кофе приобретал какой-то металлический привкус.

– Пожалуй, это и есть тот самый крайний случай, когда без помощи джинна не обойтись, – озабоченно пробормотал волшебник Алеша. – Как вы считаете? О, несомненно!..

Увидев капитана Тин Тиныча, Тельняшку и дрессированную Сардинку, джинн пришел в крайнее возбуждение. Глаза его запылали, как раскаленные угли, он разразился надменным, насмешливым хохотом.

– Что вы понимаете в сказках? – загремел он. – Выскочки, зазнайки! Метлой вас надо гнать из Сказки всех до одного!

Волшебник Алеша строго прикрикнул на него, велел ему замолчать. Джинн надул губы, обиделся, но не успокоился. Заявил, что не видит никакого капитана Тин Тиныча и Тельняшки, что их нет, а потому и кофейный сервиз доставать совершенно не к чему и не для кого.

Наконец он все-таки куда-то слетал и вернулся с крошечными чашечками тончайшего фарфора.

– Меньше, о повелитель, не сыскать во всей Вселенной! – напыжившись от гордости, заявил джинн.

– Так уж сразу и во всей Вселенной… – не удержался волшебник Алеша. – В любом игрушечном магазине есть меньше.

Чтобы джинн не мешал разговаривать, он усадил его рисовать цветными карандашами мошек для Ласточки Два Пятнышка. Но джинну это занятие скоро прискучило, и он попросился обратно в свой термос.

Волшебник Алеша и капитан Тин Тиныч засиделись за полночь.

Дрессированная Сардинка мирно плавала в чашке с водой, разглядывая настольную лампу, телевизор, полки с книгами.