Текст книги "Стихи"

#Отпусти_меня,_отпусти!

 
Отпусти меня, отпусти!
Не нужна я тебе, довольно,
Что ты думаешь, мне не больно
На Голгофу сей крест нести?
Отпусти меня, отпусти!
 
 
Ты хорош, ты и так хорош!
Моё имя в трофейных списках —
Это прихоть, ты на капризных
Зацелованных чад похож!
Отпусти меня, не тревожь!
 
 
Отпусти меня, успокой!
Пусть люблю я тебя, к чему же
Продолжение – ты мне нужен,
Но не суженый и не мой…
Отпусти меня, успокой!
 
 
Отпусти меня, позабудь!
Я живая, я плоть от плоти.
Я сама заплачу пилоту,
Чтоб умчал меня в дальний путь.
Отпусти меня, позабудь!
 
 
Отпусти меня, ну и пусть
Ты игрушку отдать не хочешь…
Станешь счастлив – напишешь строчку,
А не станешь —
…
назад вернусь.
 
 
Отпусти меня, я боюсь…
 

#С_каждым

 
С каждым годом я, видимо, делаюсь всё умней:
Всё ровнее хожу, имитирую статус проще.
И за каждый каприз, что на стрессовой почве взрощен,
Я могу заплатить экономией в пару дней.
 
 
С каждым годом всё легче вытягивать пряди вниз,
Всё дороже бельё, и помады всё ближе к моде,
И не нужно спасаться зонтом при плохой погоде,
И витрины приветливей смотрят, встречая мисс.
 
 
С каждым годом уверенней, вычурней ритм стиха,
И всё больше примет относительно чьих-то знаков,
В пище меньше жиров и фасованных в пачки злаков,
И животные чаще свои отдают меха.
 
 
С каждым годом всё лучше, всё легче, всё ближе к…
Словно плата за свежесть, за юность в угоду тыла.
И однажды пойму, что пришла, но уже остыла.
И качнуться в шкафу бесконечные пиджаки,
 
 
И залают щенки, и картины моргнут из рам,
И огромные кресла в гостиной зевнут под люстрой.
Ах, как молодость хочет заполнить все то, что пусто,
И порой покупает не вещи, а просто хлам!
 

#Серьги_в_подарок

 
Когда не носишь серьги две недели,
То надеваешь снова через кровь.
Прокол души ведёт себя как в теле —
Ни на секунду не снимай любовь.
 
 
А если снял, то положи в местечко…
Для внучки, чтоб однажды под метель
Достать уже винтажные сердечки
И принести капризнице в постель.
 
 
Та к зеркалу рванётся, чтоб увидеть,
Разбудит маму, чтобы показать…
Но не поймёт, что у неё могли быть
И волосы другие, и глаза…
 

#Частная_галерея

 
Эти каллы у дома на ливень разинули рты
И гостям показали шершавые жёлтые жала.
Он сказал: «Санта-Фе наколдует любые цветы»,
Лишь бы я из фантазий его до утра не сбежала.
 
 
Полумрак галереи с гаремом пленённых скульптур
Контрастирует с огненным прямоугольником входа:
Я стою против солнца – растаял наряд на свету,
Выдал координаты, где пересекаются бёдра.
 
 
А гравюры на стенах гордятся сердитой ценой
(Отпечатки его негасимой стареющей сути),
И мне кажется, где-то есть пара картонов со мной…
Вы рисуете что-то в уме. Так рискуйте… рисуйте!!!
 
 
Даже если я сдамся и сяду ему на лицо —
Пропитаю язык итальянца нектаром Востока,
Всё равно я сбегу по закону крылатых птенцов,
Что глядят из гнезда, как спешат к океану потоки.
 
 
В его пальцах вино – его пальцы скорее персты,
В его пальцах мои. Мои ногти длиною в кинжалы.
Эти каллы у дома на ливень разинули рты
И гостям показали шершавые жёлтые жала.
 

#2007

#А_ещё

 
А ещё… я люблю тебя. Маленький город в Большом.
Первый снег. Был вчера. А сегодня сосульки-комочки
Звонко падают… на лобовое. Плащом
Обойдусь до зимы. А ещё… я люблю тебя… очень.
 
 
А ещё… я люблю тебя. Ниткой серебряной шит
Твой Проспект, твой Бульвар, твой Большой-
                                                 ожидающий-разный
Город-гавань. Я всё наколдую. Свежи
Щёки новых дорог. Гладко выбриты, словно на праздник.
 
 
А ещё… возмутительно!.. хочется выть на луну.
На мостах… меж полос… потрясая шаманским нарядом.
Слышишь бубен? Он маленький гром. На кону
Ни Большое, ни Малое – новый волшебный порядок.
 
 
А ещё… я люблю тебя. Что-то ещё? А ещё…
Я люблю тебя, правда, звучит как приятные вести.
Первый снег. Ожидание. Маленький город в Большом.
Всё большое в тебе. Вместе с маленьким.
                                                  С маленьким вместе.
 

#Из_стола

 
А там, в глубине моего ноутбука,
Есть маленький город, где мы не встречались.
Там яхты у серых причалов качались,
Но мы не встречались. Мы ждали совета.
Любовь – удивительно злая наука,
И маленький город из ста лабиринтов
Пестрел изобилием красочных принтов
На голых фасонах туманного лета.
Но мы не встречались, мы ждали момента.
И разные разности клали в тарелки.
Бежали по кругу короткие стрелки,
А длинные – просто крутились волчками.
Мы были не то чтоб не в общем сегменте,
Не в общей окружности, цикле, пространстве…
Чудесные палубы радужных странствий
Висят на рабочем столе ярлычками.
А там, в глубине моего ноутбука,
Мобильного, словно сознанье подростка,
Есть небо в алмазах, ну, правда, Сваровски,
Но тоже неплохо, хотя бижутерно.
Я несколько дней постигала науку
Молчанья и думанья Гамлетом Датским.
И, видимо, Вам уже не догадаться,
И, видимо, здорово, правильно, верно.
А там, в глубине моего ноутбука,
Есть ссылки на Ваши зрачки и запястья.
Я их открываю для полного счастья,
Когда ещё только валяюсь в постели.
Наверное, в рамках театра Кабуки,
Я сцену сыграла свою органично
И, руки раскрыв, отпустила синичку…
Сказали, зимою не будет метелей.
 
 
А там, в глубине электронного сердца,
Такие процессы, что греет процессор
Коленки в бреду огнедышащих сессий,
Как сильные руки живого мужчины.
Войдём элементами общих секвенций
В мои документы, таблицы и формы.
Я, слыша Вас, делаюсь кинопопкорном,
Что щёлкает в теле стеклянной витрины.
Я, видя Вас, делаюсь девочкой-сукой,
Как лучшие суки – незримо и тихо
Я штопаю сердце прилежной портнихой,
Зажав лоскуты между пяльцами МКАДа.
А там, в глубине моего ноутбука,
Лежат эти строки в неназванной папке…
Как хочется взять свои мысли в охапку
И выбросить в небо… и ждать… снегопада.
 

#Капля

 
Вот и лёд… вот и снег… вот и всё, как хотела зима.
Буду твёрже и вытесню мякоть и прочие слизи.
Я люблю Вас за Вашу «далёкость в надежде на близость»,
Я люблю Вас без Вас… я люблю автономно-сама.
 
 
Устоят ледники – их не лижут жаровни светил,
«Минус десять» и снег… минус в том, что я мёрзну
                                                                  под шубой.
Я люблю Вас за вашу «далёкость»… с надеждой…
                                                             прошу Вас,
Наблюдайте за снегом – он нас ненадолго сплотил.
 
 
Вот и снег… вот и лёд… поскользнуться легко на бегу.
Вот и радость снежков, календарно – не вовремя…
                                                                 впрочем.
Я люблю Вас. Вам нравится это? Ваш тесный мирочек
Я не стану никак изменять – мне комфортно в снегу.
 
 
Вот и снег… хорошо… я ленива, но в чем-то нежна…
Будет март, будет май… будет что-то… и что-то другое.
Я люблю Вас сегодня – дотроньтесь до снега рукою.
Тает… капля… смахните… кому эта капля нужна?
 

#Я_умею

 
Орхидеи на ночной заправке куплены —
Мёрзнут в вазе.
А сердца, как будто бабочки, окуклены
Без фантазий.
Я плачу кредиткой за расходы-мелочи.
Пластик VISA.
Я такая тонко-шёлковая девочка —
Без капризов.
Звезды где-то много-много выше города
Онемели.
Я теперь умею очень-очень коротко.
Я умею.
 

#2008

#В_длинном_полосатом_шарфе

 
Мне хочется оказаться
В Питере
В 19 лет
В длинном полосатом шарфе
Можно даже…
Влюбленной неудачно
Даже…
Лесбиянкой
Или…
Неважно в кого
Главное – неудачно
Некритично
Нероково
Как всё
Из раннего
Никак не до смерти
А лишь на грани
Моды и чувства
Писать грустные стихи без знаков препинания
Такие
Характерные для лесбиянок
Сверхженские
Где мосты всегда разведены
Как судьбы
И нежность в ложбинке межгрудной
Стихи
Очень красивые
С надрывом и
Проколотым языком
Губой
Носом
И прочими частями тела
Ещё
Курить на мосту гашиш через банку колы
Маленькими кусочками
С художниками или музыкантами
Малознакомыми
Маргинально
И
В белые ночи вглядываться
И
Подбирать мелочь
Которую туристы швыряли чижику-пыжику
Чтобы добавить на сигареты
Пускать серый дым в серые-белые ночи
Смотреть на дворцы и мечтать
Мечтать о чём-нибудь совершенно нематериальном
Бесплатном
Глупом
И настоящем
В Питере
В длинном полосатом шарфе
В 19 лет
 

#Давно_не_было_любовника

В послеродовом отделении женщины похожи на очень медленных лыжников: они, не отрывая ног от линолеума, шоркают пластмассовыми сланцами, еле волоча свои изодранные или изрезанные тела «на уколы». Из всех палат, подобно кваканью на болоте в лунную ночь, раздаются позывные невидимых малышей. Один кричит, как сирена отбоя в зоне строгого режима, – Бог наградил голосом, – другой крякает подсадной уткой в сезон охоты.

Сложность смены измеряется в капельницах, в венах, в иглах. У каждой роженицы то из запястья, то из кисти торчит пластмассовая «системка» с пробочкой. Сестра раскручивает пробочку, присоединяет капельницу – и лежи, сокращайся. Рядом в прозрачной каталочке улыбается твой долгожданный малыш.

«Тут один особо крупный мальчик шёл напролом, как Майк Тайсон! Прорывался! Вместо лица – один сплошной синяк. Глаз не видно!», – рассказывает красивая сестра, что носится по роддому с прозрачным чемоданом, полным «крови из пальцев», – «Давай, моя девочка, ручку».

Эта сестра, как фантом, появляется всегда очень рано и неожиданно. Не успеешь отойти от наркоза, а тут этот чемоданчик. «Я, – говорит она, – родилась рыжей, а теперь – шахидка. Так что всё пройдёт… На кольце написано у этого. Со-ло-мо-на… Ты от наркоза легко отошла. А эта «мама Тайсона» порвалась до ушей. Ничего!» «Ничего. Зашили. Папа через два месяца оценит работу, – продолжает тему дежурная сестра послеродового, щёлкая пальцем по «10 кубикам». – Давай ручку, моя девочка».

Кто на что учился. Театр начинается с вешалки. Роддом – с «дородового». У доктора-блондинки пальцы длинные-длинные, наверное, красивые. У доктора-брюнетки – короткие, зато она умеет их ловко ввести в тебя, кажется, по локоть (ещё один пример того, что дело не в размере). У следующего врача персты… с панорамным охватом… наслаждайся, моя девочка.

Если два пальца в шейку ещё не входят… ничего, попробуем с силой… Марь Иванна, попробуйте Вы… никак… а Вы, Людмила Филипповна… действительно, никак…

Кто ещё не побывал? Мужайся, моя девочка, матка не готова. Завтра снова на кресло. Все доктора попробуют ещё и ещё… и так…

– Одну девушку три дня подряд посмотрели, она от этой боли одурела… и родила, – смеется кто-то из очереди в смотровую…

– Кого ждешь? Девочку?

– И я девочку.

– Сколько набрала?

– 30 кг.

– Сколько ж ты была до?

– Ничего, Мила Йовович 40 набрала.

– Да уж, бэбибум.

– Бэбибум.

– Проходите на кресло с бэбибумом. У нас тут у одной такой сетчатка на днях отслоилась… Раз – и отслойка. Тебе дорога твоя сетчатка, моя девочка? Не смотри так. Родоразрешать нужно. Родорозрешаем её?

Разрешаем…

Срочно.

Мама, привези пластмассовые сланцы.

Клизма, лифт, прозрачный чемоданчик. Давай ручку, моя девочка. Произнесите свою фамилию по слогам. Со-ло-мо…

Ева, конечно, была не права. Дались ей эти фрукты. Лежать всю ночь под капельницей с полосной раной где-то внизу, с катетером в уретре и слушать, как из нескольких женщин за стенами лезут Майки Тайсоны – пытка изощренная. «Рожаю!» – кричит кто-то. А рядом в стеклянной ванночке малыш – безупречное создание, – вышел по-царски и улыбается. Гладкий, бархатистый. Прекрасная девочка. Красотка. И антибиотик кап-кап-кап. Слушай, моя девочка, как стучат эти капли. Ева была не права. Бог велик, а катетер вынут утром. Осталось всего несколько часов. Отёки тают, как ледники. Даже в тёплой луже лежать, не ощущая острой боли, это уже счастье.

– Марь Иванна, на роды.

– Что, уже начались?

– Уже тужатся.

– Вчера одна чуть в лифте не родила… та, которая с кольцом ходила полгода.

Кесарю – кесарево. Медленно, по стеночке, как начинающий лыжник.

– Ты сама? Сама? – встречаешь знакомое лицо из очереди на УЗИ. Сколько?

– 3 620?

– Хорошо.

– Женщины на завтрак.

– Вчера много было?

– Девять.

– Сестра, девять родили?

– Нет, девятерых выписали. Мы на помывку закрываемся третьего. Так что сейчас, как перед Новым годом или Девятым мая, всех родоразрешают. Экстренно.

– Мы успели.

– Успели.

Завтра выписывают. Всё безупречно. Шрам закроем татуировкой. Пикантно. Можно, как на кольце, написать на иврите: «Всё проходит».

Смотрю в окно – за окном новый мир. 16 килограмм уже испарились. Это за неделю, а до лета ещё полгода.

Хочу сапоги на шпильках, а малыш такой красивый.

На парковке доктор с короткими пальцами сидит в машине, прогревает двигатель.

Гладит нежно меховой чехол на руле. Двумя руками. Интимный момент. Подглядываю, даже стыдно. Ворс длинный, серый. Гладит двумя руками синхронно. Нежно. Нежно. Ещё. Ещё. Наверное, у неё давно не было любовника.

#2009

#Жёстко

 
И когда я влюблюсь в совершенно другого мужчину,
С совершенно другим запахом и каким-то другим телом,
Буду ездить с ним в совершенно другой машине,
Заниматься ночами каким-то другим делом,
Например – макраме,
Ты будешь, конечно, против.
Ты будешь писать смс даже с переговоров.
Говорить, что я – ведьма, и меня захлестнула похоть,
А у нас совместный ребенок. И прочее. В полном наборе.
Будешь звонить. Хотеть меня… уничтожить.
В радостных мыслях пинать мой истерзанный трупик
Жёстко.
Чтоб трупик уже никогда не развел ножек.
Будешь звонить.
 
 
А я не возьму трубку.
 

#Поэма_о_кораблях

1.

 
Корабли моей гавани знают смешные гудки
И поют этажам развесёлые странные песни
О далёких краях, где так суетно и интересно,
Где всегда воскресенье, и выглажены моряки.
Корабли моей гавани – лучшие из кораблей:
Они носят известные флаги и странные клички,
Корабли моей гавани часто бывают публичны,
Часто – скрытны и тихи. И это ещё веселей.
В кораблях моей гавани возят тайком морячки
И корицу, и перец, и разные тонкие вина,
Кораблиные трюмы полны драгоценных новинок,
А окошки сощурены, скрыв от таможни зрачки.
Корабли моей гавани – лучшие из кораблей:
Доставляют туристов и ловко меняют валюту.
На великие праздники с них запускают салюты,
Веселя попрошаек, охранников и королей.
 

2.

 
Корабли моей гавани возят туман этажам,
Мастерят свои компасы, чтоб не столкнуться носами.
Козероги сменяются девами, девы – весами.
Столкновенья предписаны. Хочется их избежать.
 

3.

 
И мне кажется, у каждого должен быть свой корабль…
С острым коротким именем,
С дном, исцарапанным злыми кораллами,
А на носу – какая-нибудь богиня,
А в каюте – княгиня, спасённая адмиралом.
И мне кажется, у каждого должен быть свой корабль…
Легкий корвет
В шестигранной стеклянной фляге.
Как он туда попал, каким занесён ветром?
А у него паруса из бумаги,
и флаги
все из бумаги.
И мне кажется, у каждого должен быть свой корабль…
Большой-пребольшой,
Который вчера привозил иностранцев —
Бабушек-дедушек в белых помятых шортах.
Им хорошо,
У них там какой-то канцлер…
И пребывание – пара дней.
У каждого должен быть свой корабль, так кажется мне.
 

4.

 
Корабли моей гавани – лучшие. В них красота.
Потому что пришли не в конце, а в начале недели.
И пускай их локаторы самой последней модели.
С ними мир ещё плоский и так же стоит на китах.
 

5.

 
И мне кажется, у каждого должен быть свой корабль…
Четырёхтрубный
Из клеток морского боя.
Если выпадут черви и бубны,
то суша и будни,
а крести и пики – море.
 

 
И мне кажется, у каждого должен быть свой корабль…
Крошечный-крошечный,
Почти пустяковый.
В тесной каюте сухо,
А на окошечке.
 
 
Муха
Материковая.
 

6.

 
Корабли моей гавани сеют смешную вражду:
Оттого, что когда-то их кто-то не ждал и не слушал,
Подточила морская болезнь кораблиную душу,
И теперь они мстят, но не тем, а которые ждут.
 
 
Корабли моей гавани – дети, я к ним без обид,
Ведь они корабли, и имеют свои интересы.
Кто-то хочет заметную роль в исторической пьесе,
Кто-то лучшее топливо и ослепительный вид.
Корабли моей гавани делают каждый своё,
Но, наверное, делают радостно и беззаветно.
И ломаются мачты в порывах солёного ветра,
И горят паруса на исходе фатальных боёв.
Корабли моей гавани – лучшие. Это приказ.
Потому что они существуют, пусть даже не близко.
Потому что мостов понастроили плохо и низко,
Потому что всегда есть причина. Причина и шанс.
 

7.

 
Корабли моей гавани смотрятся издалека.
Их ночные гудки так язвительны и эпатажны.
И пока ты на суше, всё это тебя будоражит,
А когда на борту, понимаешь – обратно никак.
 

8.

 
Корабли моей гавани – лучшие. Лучше, чем все
Опьяняют. Тактично, без сцен и сектантского визгу.
И всегда можно сделать за деньги хорошую визу.
И всегда можно спрятаться в трюме без визы совсем.
И мне кажется, у каждого должен быть свой корабль,
Наколотый между лопатками
в пору большого счастья.
Молодость: опиума часть, часть патоки,
Сахарной пудры две части.
Часто
Помешивая, варить на открытом огне.
У каждого должен быть свой корабль. Так кажется мне.
 

#2010

#Вереск

 
Знаешь, любовь моя, всё это как-то мерзко.
Глупо, несказочно. Плакать теперь? Зачем!
Мне всё мерещился вереск повсюду, вереск!
Домик из вереска, вересковый ручей.
Туфли из вереска, вереск, вплетённый в косы.
В сердце из вереска кровь – разогретый мёд.
Меркнет сознание, запах цветов уносит…
Вереск, любовь моя, видишь, как всё цветет!
Помнишь, любовь моя, строки одной баллады?
Нет? Извини! Я-то думала, ты прочёл…
Вереск мерещился, цвёл и манил куда-то
Бросивших пасеки пьяных осенних пчёл.
 

#Игла

 
не хотела отпускать
молодость
не хотела упускать
случая
 
 
и крутила у виска
волосы
чтобы юность волоска
сучьего
иероглифом на шёлк
падала
вилась мёртвою петлёй
празднично
 
 
выгибалась хорошо
радуга
высоко над февралём
марочным
 
 
не хотела выцветать
бегала
от лучей и от огня
вечного
от возвышенных цитат
к берегу
то ли моря, то ли дня
вечера
 
 
не хотела, не смогла
справиться
распустились кружева
трением
 
 
я хотела, как игла,
нравиться
 
 
всем, разорванным по швам
временем
 

#Комната

 
здесь могла бы быть комната
тени: одна, две
я бы сидела на стуле
ты стоял
и мы бы смотрели в разные стороны
я —
в окно с театральным тюлем
ты – в дверь
кадр
как
из архивов
набитых железными копИями
набитых железными копЬями
с пола до потолка
от стены до стены
чёрно-белая старая плён-ка
чтобы зерно, как снег хлопьями
снег хлопьями в самом начале весны
видимо, вышел срок
видимо, спишут
видишь ли
ничего
ничего ещё не было лишнего
между строк
 

#Хороший

 
А ещё я буду правильной и хорошей,
Искренней, нежной, чувственной не для галочки.
Март вышел какой-то зимний. С инеем и порошей.
Март – леденец на деревянной палочке.
Знаете, а ведь Вы ни на кого не похожи!
Помнится, я любила когда-то, не до конца, с оглядкой.
Март – леденец в форме зайчика, надо бы с ним построже.
Это такой месяц. Сахарный, кисло-сладкий.
Много всего и сразу. Много хороших улиц.
Улицы путаются в клубке города с женским паспортом.
А я сегодня подглядывала, как украдкой целуются
Какие-то люди в метро, на станции «Пролетарская».
А ещё я буду дарить разные сувениры,
Сладости, пряники, даже конфеты «Мишка на Севере».
Вы говорите: «Простуда, насморк и слишком сыро».
А мне кажется – столько хороших мыслей, и голова, как сервер,
Как средство для очищения. Март. Отбеливанье желаний.
Небрежность стиха, небрежность с хорошим стержнем.
А ещё я буду писать Вам маленькие послания,
Но скорее себе. В общем-то, как и прежде.
 

#2011

#Level_up

 
Все мы сидели за этой партой —
Добрый учитель, плесни вина.
Маленькой девочке нужно для старта
Самого правильного пацана.
 
 
Дальше попрёт, и наступит лето,
Будут возможности и места.
Девочка взвинчена и раздета.
Маленькой девочке нужен старт!
 
 
И институтка зубрит ночами
Сто двадцать восемь волшебных поз,
С остервенением изучая
Красную книгу журнала «Forbes».
 
 
Юность, приравненная к капиталу.
Девочка хочет вступить в торги.
Дайте ей всё, чтоб она блистала,
Только не нужно давать другим.
 
 
Жизнь коротка, красота – короче.
«Правильных» мало – за них война.
Маленькой девочке нужно срочно
Самого правильного пацана!
 
 
Вот она, смелая и босая.
Тонкая-звонкая, как игла.
Маленькой девочке нужен самый
Самый естественный LEVEL UP!!!
 

#А_над_городом – _ночь

 
а над городом – ночь, и какой-то неопытный бог
разложил свои карты и ждёт, кто же станет молиться.
карты врут [карты врут сорок тысяч веков].
город спит, и у спящих такие красивые лица.
 
 
а над городом – мы [на каком-то своем этаже].
мы на уровне бога, но мы не раскрыты, как карты.
город стар, как любое земное клише,
город монументально нанизан на оси Декарта.
 
 
а над городом – ночь…
 
 
а над городом – бог, он не верит в каноны наук,
у него короли между пальцами крутятся вёртко!
город стар, он всего лишь творенье земли,
а любое земное однажды становится мёртвым.
 
 
а над городом мы занимаем свои этажи,
и нам хочется верить во что-то, что просто не лживо.
мы вдвоем, будем верить друг другу и жить,
потому что у города с богом пока не сложилось…
 
 
а над городом – ночь…
 

#В_тот_бесполезный_день

 
в тот бесполезный день, когда ты меня бросишь
надену смешные туфли Серджио Росси
старой коллекции зима-осень
купленные в Милане на распродаже, с россыпью
стразов и жутких бантиков розовых
отправлюсь туда, где пьют, и всё остальное – тоже
с теми, кто подешевле, и с теми, кто подороже
а может
просто пойду по улице – зонт сложен
в тот бесполезный день
 
 
в тот бесполезный день, когда я тебя брошу
на улице будет пасмурно, жиденькая пороша
станет кидаться под ноги серым глухим прохожим
эти осадки напоминают дрожжи
что-то такое липкое-липкое множат
и множат
выглядеть гордо и сухо невероятно сложно
но можно
как все эти брошенные ненужны, нежданны, невхожи
и так похожи
бестактны, бесполы, одеты в меха и кожу
безвкусно, но это не главное, главное всё же
что я тебя брошу
словно чужую ношу
в тот бесполезный день
 
 
в тот бесполезный день, когда ты меня бросишь
кто-то тебе повяжет ужасный галстук в горошек
и каждая маленькая улитка высунет рожки
и скажет, что я была сложной
 
 
жить нужно проще
прощать и прочить
только хорошее
только хорошее, будь ты хоть бомж, хоть Ротшильд
нагими пришли-нагими уйдём, можешь
проверить, кто раньше, кто позже
 
 
кто в тот бесполезный день