Текст книги "Стихи о войне"

Сослан Черчесов
Стихи о войне

© Сослан Черчесов, 2020

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2020

Биография-очерк

 
Рожден я был в крымских,
Татарских степях,
Двух горских народов
Недюжинный сплав,
И вырос я в южном
И знойном краю,
На берегах Волги,
В арбузном раю,
Но с русским оттенком
И в русском миру.
 

Меня зовут, Сослан Черчесов, начал писать еще в детстве. Пишу стихи и прозу. Я номинант нескольких литературных конкурсов 2016: «Поэт года»; «Наследие»; Конкурс имени Сергея Есенина и других. Публиковался в сборниках современной поэзии. Участвовал в международном конкурсе «OPEN EURASIA – 2016» и был приглашен в Лондон на литературный фестиваль. В 2019 году вошел в шорт-лист конкурса «OPEN EURASIA-2019» в категории малая проза.

9 мая

 
Цветы на могиле неизвестного солдата…
Девятое мая – не просто дата
Для тех, кто потерял на войне
Сестру или брата.
Девятое мая – не просто день,
Когда с мирного неба
Ушла черных крыльев огромная тень.
Девятое мая – не просто число,
Когда народ победил всем врагам назло.
Но подлецы скажут, что «вам повезло»…
Девятое мая – не просто Победа:
Это молодость моего деда…
 

Пламя и сталь

 
Пламя и сталь
Оставили след
Глубоко внутри,
Въелись под кожу
До самой крови,
И от воспоминаний
Теперь не уйти.
Треск железа,
Клокочущие огни,
Дыхание смерти
И запах прожженной смолы,
Липкий страх по спине —
Я сердце оставил
Свое на войне.
 

Исповедь солдата

 
Нет, мне нельзя помирать:
Что же будет делать бедная моя мать?
Нет, семью я не могу поспешно так бросать,
Нет, мне нельзя помирать.
Слишком мало я пожил на этой земле,
Но не питаю иллюзий:
Смерть по пятам ходит за мной на войне,
Словно тень —
День и ночь,
Ночь и день.
И сколько дорог еще впереди
Нужно пройти,
Дожить бы хотя бы до окончания войны…
Сколько прелестей жизни
Я еще не узнал
И испытаний чашу не выпил до дна,
Врешь – не возьмешь, смерть, злодейка-судьба!
Нет, я хочу жить, победить,
Не страшна мне война!
 

С изнанки

 
Малой, добро пожаловать в окоп,
Его недавно осветил сам поп,
Священник говорит, что с нами Бог,
А значит, наш расклад не плох.
И вновь подъем, и снова спозаранку
Вставай, малой, узнаешь жизнь с изнанки.
Танкистам хорошо —
Они ведь в танке,
Крути баранку,
И политрук сказал, все пройдет гладко.
А командир признался, что не сладко,
Не трави душу, и без тебя гадко,
Но ничего – уж скоро схватка,
Со смертью мы играем в прятки,
И не помогут тут ни связи и ни взятки.
Игра проста, просты ее порядки —
Вперед, в атаку, без оглядки!
А если оглянешься – точно смерть,
Могильный крест,
Земная твердь.
Лишь крестик греет мою душу,
Ведь точно же убьют,
Если я струшу.
А ты, малой, меня не слушай,
Прорвемся, станет еще лучше:
Расцветет сад,
И будут спеть там груши,
Наступит день,
И станет трава гуще.
 

Никто не хотел умирать…

 
Помню серый, прокуренный дымом вокзал,
Паровозный гудок как меня провожал,
Но никто не хотел умирать —
Только в путь,
Только в бой,
И опять, и опять.
Я со всеми в атаку по снегу бегу,
Задыхаясь порывами ветра в бреду.
Может, все это лишь страшный сон?
Но вновь дикий гон,
Но вновь дикий гон,
Чую – падаю я небесам на поклон,
Припоминая в тумане
Тот темный вагон,
В стальной кружке —
Холодный, как лед, самогон,
Кто не вернется – я или он?
Но в кармане остался последний патрон,
В одном шаге от дота,
От пулемета, от рая,
От сладкого чистого мая…
Но я прошел по лезвию,
По краю,
Себя в горячке забывая,
Эта кровь не моя, а чужая.
Кто тут зверь, кто охотник —
Уже не понять,
Только время не повернуть вспять,
Но никто не хотел умирать.
 

Эхо войны

 
Я одерну шинель грубо,
Спрячу в рукаве
Тупой обрубок,
Не гляди ты на мое увечье,
Я тебя прошу по-человечьи.
Отчего бросаешься ко мне на плечи,
Знаешь ли, девчонка,
Что никто не вечен.
На всю жизнь теперь отмечен,
Я и раньше был не безупречен,
А теперь наполовину сломан,
Но не сломлен,
Сделан будто из железа.
Ну, чего ревешь ты, мать Тереза.
Лучше бы тогда меня убили,
Выстрелом в упор те фрицы из обреза,
Был контужен я под Брестом,
Не было на мне живого места,
Вылепили заново меня,
Будто бы из теста.
Как ты без меня жила, моя невеста,
После похоронки, после моего ареста?
Но об этом я тебе – ни слова,
Главное, что ты жива, здорова.
 

Штрафбат (засада)

 
Я уже час сижу в засаде,
А в штабе ждут,
Чтоб языка мы взяли.
Я, бывший вор,
Не вписываюсь в ваш
Протяжный хор.
В бараке – вши и дикий мор.
Но если дело выгорит,
То мне простят и срок скостят,
Таков был уговор:
Смягчить бродяге приговор.
И пусть от меня пахнет луком, водкой,
У нас с врагами разговор короткий —
Чиркнул ножом тифозного по глотке,
Война ведь, братцы, злая тетка.
Но тихо ждем, следим за сводкой,
Мой «кум» сидит – вон там березы,
Ох, отольются гадам народные слезы.
И пусть мне самому грозила вышка,
Но вас сюда никто не приглашал —
Вам крышка!
Но слишком тихо…
Что за передышка?
На горизонте загорелась вспышка.
 

Алый снег

 
Алый снег – красного знамени цвет,
Серебрится на снегу свет,
В окопах замерший лежит человек.
На долю выпал тяжкий и кровавый век,
Здесь – последний рубеж,
Здесь – последний обет.
Батя пред боем дал последний завет,
Он седой, как снег, хотя еще нестарых лет,
Он видел много бед и немало побед,
В его глазах каждый из нас, юнцов, искал ответ,
Коли штыком он дал совет,
Жизнь или смерть – тут проходит граница.
Но нет, мы не будем молиться, порох дымится,
Это долг святой, а не просто зарница,
Я воин-защитник – не просто убийца,
За нами – страна, за нами – столица,
Минуты до боя тянутся, будто в темнице,
Мороз колет, как спицы,
Правнуки нами будут гордиться,
Запомните наши строгие,
Юные лица.
А смерть, словно птица, над головами кружится,
Мороз все злее – красные лица,
Где-то вьюга воет одиноко, как голодная волчица.
Замерзла, ноет поясница.
«Потери, потери!» – доносит комбат.
Ну, очнись же, открой глаза, брат!
К деревянным рукам
Мертвой хваткой прилип автомат,
Я вижу солнце, я очень рад,
Пули стаей летят – целый град,
Тут половиной полег наш отряд.
Мрачно потери считает комбат…
Не грусти, командир, ты не виноват!
Слышу крепкий, здоровый мат.
Не греши на себя, ты не подвел ребят,
Ты нам всем – как отец, товарищ комбат!
Смешались тела, ветер разносит смрад,
Путь к раю порою лежит через ад.
Потери, и снова потери…
Уснуть и не проснуться в снежной, холодной,
Нежной колыбели.
Я умираю – нет, не верю.
Слава героям, погибель врагу,
Я верю в чудо —
Я не умру,
Все как во сне, но наяву, все как в бреду…
 

Штрафник…

 
Перед тобой, комбат, я чист как перед Богом,
Мне жизнью рисковать – не в первый раз.
Я не прошу тебя, комбат, о многом —
Мне бы домой хоть строчку передать…
Жива ли мать,
Стоит ли дом на месте,
Не наступай на горло моей песне…
 

На грани

 
Я лежу на столе
Под тусклым светом лампы,
Как на амбразуре,
Под прицелом рампы,
Как во сне и в дурной полудреме,
Я живой или все-таки в коме,
С одной мыслью – о доме…
Но я просто отказался умирать,
Ведь я должен увидеть мать,
Да и стыдно к тому же опять:
Кто же будет за меня воевать?
И спасибо тебе, мой ангел-хранитель,
Благодаря тебе я победитель!
И на память – у меня в груди осколок,
Путь домой был очень долог.
 

Письма из окопа

 
Сижу я здесь, в сыром окопе,
И смотрю в бинокль.
Я в землю врос, как будто тополь.
Мой дед отвоевал у интервентов Севастополь,
Теперь и мой черед.
Громом в небе команда: «Вперед!» —
Идет за мной отважный мой народ.
Я ранен был не раз, не два,
После контузии болит нередко голова,
Врач говорит, что я везунчик,
И она права.
Разносит слух солдатская молва,
Я помню, как вчера:
Когда-то здесь росла высокая трава,
Сегодня здесь – опасная, прожженная тропа.
А пуля беспощадна и слепа,
Строчит без остановки, дура, с самого утра.
Я написал домой каких-то два письма,
Но нет ответа – потерялись,
Пропали по дороге где-то,
Грешить ни на кого не буду,
Что до сих пор живой, подобно чуду,
Снова пишу и писать буду.
 

Ответ солдата

 
«За что ты воевал?» – дитя спросило.
И омрачила взгляд неведомая сила…
 
 
Я воевал за мать-старуху
И за красавицу-жену,
Когда я уходил на фронт,
Отец же был давно в гробу,
Мать причитала, как в бреду,
Но больше говорить об этом не могу.
Я думал о родных в строю,
Я думал о родных в бою,
И думал бы о них даже в раю,
Но больше говорить об этом просто не смогу…
Я воевал и за тебя, мое наивное дитя!
 

Серафимы

 
Над землею летят серафимы
Высоко в небесах, в тишине.
Там, внизу, разрываются мины,
Далеко-далеко на земле.
Неужели глядите безмолвно
Вы на это, паря в вышине:
Как калечат люди друг друга
В беспощадной жестокой войне.
И моя боевая подруга навеки пропала в огне,
Верните нам мирное небо,
Верните покой на земле,
Если вы никогда не любили,
Забывая порой о себе.
Если я на этом свете не увижу ее никогда,
То пусть счастливы будут дети,
Пусть у каждого будет семья.
Над землею летят серафимы
И молчат высоко в небесах…
Болит сердце в груди по любимой,
И винтовка немеет в руках…
 

Газыри

 
Война опустошила газыри,
Осталась черной пропастью в груди,
И братьев не вернешь из-под сырой земли,
Я видел смерть, как и тебя – вблизи.
 

Весточка

 
Не верю грязным слухам я,
Что больше ты не ждешь меня
И что давно твоя любовь
В откуп другому отдана.
Я знаю то, что это ложь,
И знаю: любишь ты и ждешь.
Ты напиши весточку мне,
Любовь моя,
Тогда и смерть мне не страшна,
Уйдет и грусть,
Печаль моя.
И вот когда настанет день,
Уйдет войны черная тень,
И я вернусь,
Тогда с тобой мы заживем
Счастливо, без войны, вдвоем,
И гостей будет полон дом,
Тогда сыграем и споем.
Ну, а пока еще война,
Прошу – не забывай меня.
 

У меня сегодня…

 
Это не просто поле —
Поле смерти.
Кто тут не бывал,
Вы мне поверьте —
Каждый шаг здесь,
Первый и последний,
А в колонне я как раз передний.
У меня сегодня именины,
А кругом здесь вырастают мины,
Вот торчит проклятая из глины,
Прячутся, родимые, в песке,
Рядышком растяжка – был на волоске.
Я уже седею, и белеет на виске,
У меня сегодня именины,
Шаг влево, шаг вправо,
Осторожно – мины!
Где конец у чертовой долины?
Зря чернеешь, подлая воронка,
Не придет на адрес похоронка.
 

Офицер

 
Не целовал чужого знамени в засос,
Но трус какой-то написал донос,
Ломали пальцы мне,
Разбили нос,
Судья – он же палач —
За стенкой слышал женский плач,
Мне задает вопрос,
Сижу, вдыхаю дым от папирос.
Один зашел, и папку серую принес,
И положил ее прям мне под нос.
И смех и грех —
Подписывай скорее, без помех!
Я с поля боя не бежал во весь опор,
Но обвинениями стреляет прокурор,
Доносом тычет мне в упор.
Но я все отрицал, давал отпор,
А прокурор усиливал напор,
Не получается у нас, начальник, разговор.
И все равно, что офицер я, а не вор —
Давно готов железный приговор.
Мой надзиратель говорит:
«Подписывай скорее, без обид,
Себя погонами уже не мерь», —
И вышел тихо так за дверь.
Убийца говорил о чести,
Тошнит меня от такой лести,
Косо в глазах мелькала жажда мести.
А если б ты сидел на моем месте?
Моя вина в том, что живой.
Сижу теперь перед тобой,
Но совесть перед Родиной чиста,
Считаю про себя до ста.
Он предлагал мне выпить
И налил стакан.
Зудит плечо от свежих ран,
А по ночам мне не давали спать,
И начиналось все опять,
Они пугали тенью лагерей,
Но кровоточит сердце от потерь
И от того, что больше не увижу я детей.
Послушай, милая, ты никому не верь,
Они будут кричать, будто я зверь,
Предатель и шпион!
Эх, взять бы сейчас в руки мой аккордеон,
И передай родителям поклон,
Скажи: «Ваш сын не трус и не шпион!»
И холодит дуло висок,
А мне мерещится море, песок,
Смерть дышит тяжело в затылок.
Как не хватает в этот час
Родных мне, солнечных улыбок,
Но смерть схватила мою жизнь
Обеими руками за загривок.
 

День памяти

 
Сквозные ранения все еще болят,
Я вспоминаю моих ребят,
И, может быть, я плохой командир,
Но поле боя не тир —
Дорогой ценой
Достается мир.
Кто старше из них, кто младше,
Кто позже ушел, кто раньше,
Сегодня мы поминаем павших,
Сегодня здесь стоят ветераны:
Рядовые, сержанты и капитаны —
Но болят, все еще болят
Сквозные раны.
 

Подвиг солдата

 
В кулаке зажата граната,
Подходите ближе,
Грядет расплата.
Бесполезна нервов
Пустая трата,
Не будет густого мата,
Помните подвиг солдата!
Не забывайте вашего брата!
Я считаю: один, два, три —
Прощай, Отчизна!
Прощайте, родные мои!
 

Мой товарищ – груз двести

 
Стопку мне налейте, поднесу ко рту,
Если выпью яду, то я не умру.
А вчера моего товарища – на месте,
И оборвалась на полуслове его песня.
Из одного котла мы ели вместе,
Сегодня стал мой друг
Каким-то грузом двести.
Что мне сказать твоей невесте…
А я сижу и думаю о мести.
Но кому шальная пуля —
Ниоткуда, поутру —
И вот товарищ мой в гробу,
Снова пишу письмо,
В который раз рву,
Ты прикрывал мне спину,
Вместе сапогами топтали чужбину.
А помнишь, ты меня из боя
Раненого вынес…
А я тебе помочь не смог…
В горле застыл удушливый комок.
Говорят, лучших забирает Бог.
Ты мой ровесник,
Тебе не больше двадцати,
И за водой мы шли
С тобою вместе,
Но я свернул с последнего пути.
Прости, я был на том же месте,
Но я живу, а ты стал грузом двести.
 

Пацаны

 
С больших и малых окраин страны
Летят на чужбину, далеко,
Простые, как ты, пацаны,
И небо в окне с поволокой.
Как птицы еще вольны,
Не знали, не знали еще пацаны,
Что лысые горы стреляют,
Теперь они дети войны.
Не знали еще пацаны,
Как падает вертолет,
Как будто ты тонешь в небе,
Пытаешься найти брод.
Не знали еще пацаны,
Как работает пулемет;
И что в одиноком зиндане
Будут праздновать Новый год;
И тот пацан, что был рядом,
До праздника не доживет;
И то, что смерть тоже рядом,
А жизнь – это не анекдот,
 
 
И хочется завыть волком,
Но голос застрял внутри,
Когда пацана осколком —
Ему не было двадцати…
Не знали еще пацаны,
Что такое груз двести,
И то, что такого, как ты,
Может сразу убить на месте…
 

Старый солдат

 
Ну, как дела в первой траншее?
Сегодня мы дадим врагу по шее.
К винтовке намертво прирос штык,
К штыку, как и к сырой земле,
Давно привык,
Бей в горло,
Бей в живот, в кадык!
Стали холодный блик,
Короткий миг,
Отчаянный и дикий крик…
Загрубели от боли старые шрамы,
Весенний дождь омоет наши раны.
Но по ночам мне снится
Вовсе не зарница,
А как к моему дому летит птица.
 

Встреча после войны

 
Быть может, мой товарищ крепко спит,
Но ледяной гранит
Мне об обратном говорит,
Как вечный часовой ты на посту,
Погиб солдат на том мосту.
 

Дельфины…

 
А давление все выше,
Мы идем на глубину все тише,
И сидеть надо как мыши,
А если утонем – никто не услышит.
Мы уходим на глубину,
У синей пучины в плену,
И если что не закричим тону,
Даже если пойдем мы ко дну.
И нам не нужны причины,
Потому что мы мужчины,
Полосатая тельняшка
Лучше, чем обычная рубашка.
Это какое– то проклятие,
Море зовет к себе в объятия,
И любимая сказала: «Буду ждать я».
Тяжела дорога домой,
Но не желаем мы профессии иной,
Когда на берегу зовет прибой.
Помню, вчера видел дельфина,
А по левому борту колючая мина.
Да мы и сами, как дельфины,
По сонару, по радару идем
Мимо мины,
Мы дети этой субмарины.
 

Солдат

 
Оставьте мне ногу,
Прошу, ради Бога!
Она мне еще пригодится.
Летать – не летаю,
Солдат я, не птица,
И плакать не стану,
Мужчина я, а не девица.
Мне завтра уже наступать,
А вы завернули меня, как младенца,
И положили в кровать.
Ну да, медсестричка меня завернула,
Как будто бы родная мать.
Оставьте мне ногу,
Мне завтра в дорогу,
Мне завтра еще наступать…
 

Братья

 
Было шесть братьев.
Покинули отчий дом,
Когда среди ясного неба
Над Родиной грянул гром…
Мать всех их любила,
Как одного, наравне,
Но всех потеряла она на войне:
Кто пал под Москвой,
Кто на Курской дуге,
Сгорели в жестоком и подлом огне;
Средний сгинул в плену,
Ему всадили в затылок,
Всего-то пулю одну;
Двое других попали в штрафбат,
Их ждал холодный и злой Сталинград.
Младший был еще мал,
Но взял автомат
И пошел к партизанам в отряд.
Так ведь не брали, еще маловат,
И кто тут прав, а кто виноват…
Но юность растаяла в первом бою,
Был тяжело ранен и думал, умру,
Но пошел на поправку,
И снова в строю.
Одна за другой летят похоронки,
И от слез почернели иконки,
Нет утешения матери,
Что потеряла ребенка.
Мать по ночам проклинала войну
И думала: «Тоже я скоро умру».
Просила: «Вернулся б мой младший
Хотя бы назад».
Но пропал без вести
Младший их брат…
 

На безымянной высоте

 
Цветы здесь больше не цветут,
Здесь съели мы не один соли пуд,
Здесь проходил фронтовой путь,
И воздух был отравлен порохом
И дымом, где пули пролетали мимо.
Земля дрожала под ногами,
Здесь были крещены огнем,
Здесь позабыли отчий дом,
Бои шли ночью и гремели днем.
Где жизнь и смерть дрались вдвоем,
Когда бросались в пекло,
Не думая уж больше ни о чем.
И мужество, и страх здесь были ни при чем.
Как смерть играет с палачом,
Когда теснили недругов плечом,
Штыком, будто карающим мечом,
А то и голыми руками,
Разбитыми в кровь кулаками
Вгрызались в эту высоту,
Когда смешалось все в грязи, в поту,
Вгрызались в эту высоту,
Будто зубами.
Когда казалось, что и Бог уже не с нами,
Когда смешались небо и земля,
И разразилась кроваво-красная заря,
Так щедро окропив поля,
Но неужели это было зря,
И неужели все было напрасно?!
Нет, стала наша высота,
И реял флаг, от моей крови красный.
Здесь пахнет смертью и дождем,
Вблизи кургана бурелом,
И тянет холодом могильным,
Здесь пролетал наш самолет,
Я видел ангельские крылья…
 

«Ему было всего двадцать шесть…»

 
Ему было всего двадцать шесть,
Он вернулся с великой войны,
Но в сединах его только честь,
Он остался в живых.
В том его нет вины,
Его раны едва, вопреки не видны,
Молодой, но глаза старика,
Он остался живой,
А в глазах – вековая тоска…
 

Возвращение домой после войны…

 
Скрипит снег под ногами,
И лунный свет мне освещает путь,
Я не был здесь уже давно.
Смотрю в знакомое окно,
Стекло все инеем занесено.
Возможно, я всему чужой,
Стою ни мертвый, ни живой.
Я смерть оставил за спиной,
Сияние звезд надежду мою греет,
Что она здесь,
Она в меня поверит.
Нет, я не призрак.
Я не сон,
Но отчего боюсь,
Там не боялся – здесь боюсь,
Ведь так надеялся и ждал,
Что я вернусь…
 

О войне и о солдате

 
Вот война,
Эх, война,
Перекроила она меня.
О мирной жизни забыл я совсем,
На сердце оставила черную тень,
Между жизнью и смертью
Выживал целый день,
И прежнего меня не осталось совсем,
Все разделилось на «после» и «до».
Но что было, то было.
Но что осталось мое?
Видимо, так мне судьбою дано,
И сколько бы лет мне потом
Уж дожить суждено,
Но этот огонь не забыть все равно.
Кровью и потом,
Горем и смертью
Пахнет оно,
Мирное небо,
Которое в дар отдано
Миллионами жизней потерянных душ,
Выстрадано, выкуплено оно.
Но горький осадок
Лежит все равно…
Нет, вы не видели, вы не знаете,
Вам не понять,
Не дай Боже потомкам об этом узнать,
Как ломается жизнь,
В одночасье приходит она…
Вот война,
Эх, война!
В чем счастье солдата? —
Дожить до утра…
 

Счастливый случай…

 
Когда небо надевает свой скорбный наряд,
И плиты изрыты, трясутся как будто парад,
На головы падает яростный град,
Не унывай, солдат.
Когда под ногами рвется снаряд,
И в клочья,
Я второй раз родился этой ночью,
Чуть не отправился я в отпуск срочно,
Да, я счастливчик, это точно.
В ушах стоял грохот могучий,
Но мне все равно – я везучий,
Схватил за хвост
Счастливый случай.
Хоть были передряги и покруче.
 

Блокада

 
Черным холодом,
Голодом охвачен город,
От бомбежки до бомбежки
Жизнь проходит очень быстро,
Нет соседей больше в доме,
Нет на улицах ни кошек, ни собак,
Всех забрал их давящий и жадный мрак.
По ночам сигнал сирены не дает покоя,
Не дает забыться,
Но кошмар этот не снится —
Здесь он, рядом, наяву…
Нет, не отдадим город врагу!
Блокада, блокада,
Блокада Ленинграда,
Ладога – луч света,
Жизни надо,
Хлеба надо,
А не мертвая отрава.
Враги слева,
Враги справа,
По тропе ледяной тонкой,
Острой, колкой, как иголки,
Не разбить бы на осколки
Мост надежды,
И держаться, выживать,
Не сдаваться, как и прежде…
 

Братья по оружию

 
Плечом к плечу,
Шагом в строю,
На земле сплю
И Родину люблю.
И в жару, и в стужу,
Не пускаю страх наружу,
Чувствую, что сдюжу,
Ведь со мной всегда
Братья по оружию.
Так проходят сутки,
Летят пули,
Летят минутки,
Это, брат, не шутки.
Часто скучаю по родным
И близким,
Но сердцем чую – Победа близко!
И игра стоит свеч,
Стоит риска.
Вчера после обеда
Убили моего соседа,
Он пал в агонии,
В горячке бреда.
И на могилах не ставят крестов,
Ведь души павших
Хранят слезы матерей и отцов.
 

Подвиг

 
Не ради ордена
За Родину погиб солдат,
Терпел лишения,
Прошел дорогой ад.
Ну, что тебе сказать, комбат,
Молчит гранит,
Молчит солдат.
Как жаль, но не увидишь
Ты парад, мой брат…
В бою мне был
За мать и за отца,
Но больше не увижу твоего лица…
 

В памяти

 
Прошли уже многие годы,
Но не должны забывать потомки
О тех, кто погиб за свободу.
Хотя взрывы давно отгремели,
А кто остался жив – уже постарели.
Мы не должны забывать, почему мы живы,
И живем сегодня в мире!
Слава тем, кто заплатил кровавую цену!
Слава тем, кто воевал в окопах,
Когда земля уходила из-под ног их,
А вокруг разрывались снаряды,
Поднимая вверх земли водопады!
Вечная память защитникам отчизны —
Тем, кто пал в битве с фашизмом!
Вечная слава тем, кто прошел Сталинград,
Этот холодный снежно-кровавый ад!
Вечная слава тем, кто горел в танке
                                                   на Курской дуге!
Вечная память тем, кто умирал
                                   в блокаде в Ленинграде!
И неизвестно, сколько еще героев
Лежат в сырой земле,
В братских могилах
В нашей стране!
Имя твое неизвестно,
                                     но подвиг твой бессмертен!
И этот долг нам с вами,
Боюсь, не оплатить до самой смерти.
Никто не должен быть забыт,
И ничто не забыто!
Ведь, чтобы мы с вами сегодня жили,
Наши деды своей кровью и жизнью заплатили.