Текст книги "Где родилась Русь – в Древнем Киеве или в Древнем Великом Новгороде?"

Глава II
Легенды о возникновении Киева

1. Легенды о возникновении древних городов

Летописец монах Нестор красочно нарисовал в своей «Повести временных лет» языческую жизнь Киева с жертвоприношениями. После такой картины напрашивается вопрос, а как зарождалась эта киевская жизнь? И как она зарождалась в других города?

У каждого города своя история, свои легенды о его возникновении.

В Чехии рассказывают несколько легенд о зарождении замка, возле которого образовалась столица Прага. Но, пожалуй, самой ключевой легендой о Праге является вот эта. Согласно этой истории, чешская столица была основана в 7-м веке. Ее возникновение связывают с Либуше – прекрасной княжной, которая, по преданию, имела дар предвидения.

Князь Пршымысл и княжна Либуше справедливо правили чешским народом. В один из дней на девушку снизошло видение: она увидела себя, стоящую на вершине скалы, перед ней простирался красивый и высокий город. Либуше отправила людей в то место. Там какой-то человек уже строил свой домишко. Осталось ему приделать ко входу в свою хижину порог (отсюда название города – prah – «порог» на чешском языке). Княжна Либуше велела возвести в том же месте замок. А поскольку, по чешским традициям, всяк человек, входя в дом, должен поклониться перед порогом, замку дали имя «Прага».

Приказ Либуше был выполнен. Спустя двести лет на месте замка вырос удивительный город, который со временем стал резиденцией чешских королей и завоевал титул одного из самых красивых европейских городов.

Существуют две легенды о появлении на свет столицы Польского государства.

Согласно первой польский король ехал из Кракова в Гнезно. Король был голоден и случайно натолкнулся на бедную рыбацкую хижину, к которой его привел запах свежеприготовленной еды. Во время ужина рыбак поделился с королем своей радостью – недавно в его семье случилось пополнение – у него родились близнецы, но была одна проблема, рядом в округе не было церкви, в которой можно было бы покрестить младенцев. Король хотел отблагодарить хозяев за теплый прием золотыми монетами. Но те наотрез отказались, так как радушный прием и гостеприимство в тех краях были традицией. Тогда король попросил рыбака оказать ему услугу, чтобы он, король, стал крестным отцом новорожденных детишек рыбака.

По приказу короля крестины состоялись у сооруженного на холме алтаре. Священник дал мальчику имя Варс, а девочке – Сава. В тот же день король провозгласил, что с этих пор Петр Рыбак станет Петром с фамилией Варшав по имени новорожденных сына Варс и дочери Сава, королевским рыбаком и владельцем близлежащих земель. А когда в этом месте разрастется поселение, Петр Варшав назовет его своим именем, которое сохранится навеки.

Вторая легенда гласит, что однажды польский князь Земомысл охотился в своих лесных владениях и заблудился. Он долго бродил по лесной чаще, пока не вышел к дому рыбака Варса и его жены по имени Сава. Хозяева сытно накормили гостя и уложила спать. На следующее утро князь сказал:

– Я очень удивлен, как тепло вы встретили незнакомца и приняли в своем доме. Вы спасли меня от диких животных, холода и голода. Поэтому эти земли должны носить ваши имена. Пусть они называются Варшава, чтобы ваша доброта и гостеприимство никогда не были забыты.

Первыми хорошо укрепленными поселениями на землях современной Варшавы (информация о существовании которых не вызывает сомнений) считаются Бродно (IX–X), Камион (XI) и Яздув (XII–XIII). После того, как последний в 1281 году был основательно разрушен плоцким князем Болеславом II Мазовецким, всего в 3–4 км к северу от Яздува на месте маленькой рыбацкой деревушки и была основана Варшава.

Первые письменные упоминания о Варшаве датируются 1313 годом. Более же обширная информация содержится в судебном деле против Тевтонского ордена, слушание которого проходило в варшавском соборе Святого Иоанна в 1339 году. В начале XIV века Варшава уже была одной из резиденций мазовецких князей, а в 1413 году официально стала столицей Мазовии.

Если сравнить Варшаву с Киевом, то столица Польши может быть для Киева, конечно, правнучкой.

Киевская родословная утонула в древнем мире. К напримеру, одесситы знают все о дне рождения своей любимой Одессы.

27 мая 1794 года указ об основании порта Одесса подписала Екатерина Великая. Она одобрила предложение трех своих «орлов» (неаполитанца Иосифа де Рибаса, его ближайшего помощника датского инженера с булгаковской фамилией Франца де Воланда и своего последнего любовника князя Платона Зубова) заложить главный южный порт империи на месте захваченной двумя годами ранее турецкой крепости Ени-Дунай на Хаджибее. Императрицей Екатериной II были соблюдены все бюрократические формальности, то есть на свет появились на бумаге указ и соответствующие распоряжения. Так что в датах основания этих городов негде разгуляться историческому воображению.

Санкт-Петербург тоже имеет свидетельство о своем рождении. В юбилейном 1903 году в журнале «Нива» был напечатан очерк о имениннице – столице Российской империи: «Ровно двести лет тому назад, 16-го мая 1703 года, свершилось важнейшее за последние века событие в русской истории: «На берегу пустынных волн», на одном из островов невской дельты, был заложен Петром Великим город «Санктъ-Питеръ-бурхъ», будущая столица Русской Империи».

А с Киевом может разобраться разве только лишь цыганка на киевском Бессарабском рынке?!

2. О возникновении Киева существует множество легенд. Одну из них Олесь Бузина разукрасил тем, что назвал Кия, Щеку и Хорива бандитами

О долголетии Киева задумывались многие государственные и не государственные деятели.

В 1970 году в Киеве была издана книга тогдашнего первого секретаря ЦК Коммунистической партии Украины Петра Шелеста «Україно наша Радянська». О Киеве в ней было написано много строк. Но о точной дате основания Киева ничего не было сказано. Наоборот, утверждалось, что «час виникнення Києва поки що остаточно не встановлений. Радянські вчені багато й наполегливо працюють над з’ясуванням цього питання». То есть дата возникновения Киева неизвестна. Советские ученые работают над установлением этой даты. Как она была установлена советскими учеными и государственными деятелями, читатель узнает в одной из ниже следующих глав.

А сейчас обратимся к летописи монаха Нестора «Повесть временных лет»:

«…. И были три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий – Хорив, а сестра их – Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и доныне в Киеве…».

Интереснейшем творением является летопись Нестора. Но одного в ней не достает – кем были братья и точной даты основания Киева. Поэтому и возникла возможность для проявления необузданных фантазий у исследователей происхождения Киева.

Один из современных историков и писателей – это киевлянин Олесь Бузина. В украинской газете «Сегодня» в мае 2011 года он опубликовал свой материал о зарождении Киева.

Назывался он сугубо необычно – «Армянин Мамиконян – основатель Киева?».

Первые его строки ошарашивали читателей: «Как утверждал академик Марр, Кий, Щек и Хорив – выходцы из Армении Куар, Мелтей и Хореан?.. Кроме того, на роль основателей Киева претендуют до сих пор славяне, готы, хазары и варяги».

На заре туманной юности, когда Олесь учился в седьмом классе в одной из киевских школ, в конце мая 1982 года в Киеве начали бурно отмечать великую дату дня рождения столицы Советской Украины (какую, читатель узнает в одной из последующих глав). К этой дате выпустили кучу всевозможных более или менее «научных» книг, написанных пронырливыми кандидатами и докторами гибчайших «исторических» наук.

«Помню свои детские впечатления, – написал в газете «Сегодня» Олесь Алексеевич, – Хорив у меня почему-то ассоциировался с торговцем финиками, каких много стояло на Бессарабском рынке. Кий – с бильярдным кием. Щек – со щелкающим затвором автомата Калашникова. А Лыбедь – ни с чем не ассоциировалась. Через грязную зловонную канаву с таким названием (речкой Лыбедью) я почти каждые выходные переходил от станции метро «Политехнический институт» мимо вагонных отстойников железных дорог в лесок, где находилась прародительница книжного рынка Петровка – подпольная толкучка со спекулянтами, продававшими дефицитных Пикулей и Ефремовых.

Так что высокопарное выражение «і їхня прекрасна сестра Либідь», которое со сдобным дикторским придыханием часто звучало тогда по украинскому радио, у меня до сих пор стойко ассоциируется исключительно с теми сточными водами, заключенными в бетонные берега. Впрочем, кто знает: может, воды истории и должны выглядеть именно так».

Далее Олесь Алексеевич вспоминал, что книгу Петра Шелеста изъяли из всех библиотек в 1972 году за допущенные идеологические ошибки. Оказалось, даже первые секретари могли ошибаться. Причем тиражом в сто тысяч экземпляров! Вряд ли Шелест эту книгу писал лично, как и подавляющее большинство больших начальников, исключая таких уникумов, как Черчилль и Сталин, и, тем не менее, «ошибиться» сумел. Причем самым смехотворным образом – прямо на обложке. Название книги «Україно Наша Радянська» было напечатано «Політвидавом України» в столбик – каждое слово под другим. И если прочесть их первые буквы, получался страшный «национализм» – УНР (в годы Гражданской войны на Украине была провозглашена «Украинская Народная Республика»). Покойник Петлюра, словно подмигнул через эпоху коммунисту Петру Ефимовичу Шелесту, недосмотревшему крамольную буржуазно-националистическую аббревиатуру Украинской Народной Республики (Украинское государство с 9 (22) января 1918 года по 22 января 1919 года).

В «Истории Киева», изданной Институтом истории АН УССР в 1963 году, было писано: «Сооружение Киевского городища не может быть отнесено ко времени позднее середины VII века. С наибольшей вероятностью это событие можно датировать концом VI – началом VII века». Авторы этой книги аргументировано доказывали:

«Летописец сообщает об основателе Киева, старшем брате Кие, довольно обстоятельные и вполне реальные сведения (о приеме его при дворе византийского императора, где ему была оказана большая честь, о попытке построить «городок в понизовье Дуная» и т. п.). Первое появление славян на территории Византии относится к годам правления Юстиниана І (527–565 гг. н. э.); о непосредственных связях славян с империей в более раннее время сведений не имеется. Таким образом, Кий мог быть принят императором только в VI или в начале VII веке».

Возникновение Киева можно отнести как на несколько столетий раньше, так и на пару сотен лет позже.

Любой археолог скажет, что на территории Киева находили множество кладов древнеримских монет. Это означает, что уже в эпоху Римской империи (в I–V веках н. э.) некие пронырливые торговцы с юга, где, как известно, находится Италия, проникали на север, в район будущего Киева, покупали тут что-то у туземцев и расплачивались тогдашними «евро», то есть динариями.

Однако не факт, что туземцы, торговавшие с римлянами, были именно славянами. Или – только славянами.

Имена Кий, Щек и Хорив ничего не означают ни на одном из славянских языков.

Предоставим слово Олесю Бузине: «Правда, те же «историки», не раз озвучивали версию, что Кий – это славянское слово «кий» – то есть, «палка», а также – «довбня», «дубинка», «дрын». Кого могли называть таким благородным именем? Мирного поселянина? Рыболова, живущего в гармонии с природой в районе будущей набережной? Только бандита! Точнее, рэкетира, засевшего на Днепровских склонах и взимавшего плату за проезд мимо своего логова купцов из «варяг в греки». Недаром Нестор-летописец вспомнил в «Повести временных лет» версию, что Кий был перевозчиком на Днепре. А сам город назвали в его честь, потому что желавшие перебраться на другой берег говорили: «На перевоз, на Киев»… То есть, собирались ехать на перевоз, принадлежащий Кию. Если бы Кий был просто лодочником, то рядом появилось бы еще несколько других лодочников, сбивавших цену. Но так как имена его конкурентов история не сохранила, можно с большой долей вероятности утверждать, что всех возможных конкурентов пахан Кий топил ударом весла или кия по голове в Днепре».

А теперь вспомните лихие бандитские 90-е годы прошедшего XX столетия. Тогда был разрушен тремя коммунистическими лидерами Ельциным (Россия), Кравчуком (Украина), Шушкевичем (Белоруссия) могучий Советский Союз.

Какие клички носили тогдашние киевские «братки»? Пуля, Череп, Фашист… Ну чем не компания Кию-Дрыну? К слову будет сказано, что Кия, Щека и Хорива летописец тоже называет «братьями». Но, может, он имел в виду не братство по крови, а совсем другое, «чисто конкретное» бандитское братство:

«И сидел Кий на горе, где ныне спуск Боричев, и Щек сидел на горе, что ныне зовется Щекавицей, а Хорив – на третьей горе, отчего она прозвалась Хоревицей».

Вот так охарактеризовал в своем материале «Армянин Мамиконян – основатель Киева?» киевских братьев Кия, Щеку и Хорива украинский историк, журналист и писатель Олесь Бузина. Свое исследование о «киевских братьях» Олесь Бузина закончил следующим образом:

«Правильно! Где еще сидеть бандюганам, как не на ключевых высотах, высматривая пешего, конного или мимо плывущего? Особенно Кий, согласно летописи, хорошо расселся – на Боричевом спуске. Кто ему не платил, того он со спуска вниз и спускал! Ни кому не давая спуску!

Неславянские имена двух других «братков» – Щека и Хорива – тоже не должны нас смущать. Преступные группы чаще всего организуются по этническому признаку. Итальянская мафия в Нью-Йорке, мексиканские банды в Техасе, чеченские – в Москве, грузинские воры – в бывшем СССР… Еще нужны доказательства? Слухи о злачном месте на Днепре, где стекаются Десна и Припять, а также все блага на земле, несомненно, должны были привлекать сюда кавказские бандформирования».

Одним из доказательств этого является то, что легенда об основании Киева уцелела почему-то… в Армении. В научный оборот ее ввел историк Н. Я. Марр

3. Специалист по восточным народам академик Н.Я. Марр нашел родовое гнездо Кия, Щеки и Хорива где бы вы думали? Конечно, в Армении

Никола́й Я́ковлевич Марр родился 6 января 1865 года в Грузии, в Кутаиси. Он был видным российским и советским востоковедом, а также и кавказоведом, филологом, историком, этнографом и археологом. Как много было специализаций в одном ученом! Стал в 1912 году академиком Императорской академии наук. В советское время Николай Яковлевич – академик и вице-президент АН СССР. Получил громкую известность как создатель «нового учения о языке», или «яфетической теории». Его сын Юрий Марр был известен, как поэт-футурист.

На судьбу Н.Я Марра наложил отпечаток его отец шотландец Джеймс, живший на Кавказе и основавший Кутаисский ботанический сад. Мать Н.Я. Марра по фамилии Магулария была грузинской, она на практическом уровне владела также многими языками Европы и Кавказа.

Окончив гимназию в Кутаисе, Николай Яковлевич переехал в Петербург, где прожил до конца жизни. В Петербургском университете он одновременно занимался на всех отделениях Восточного факультета, изучив, таким образом, все преподававшиеся на факультете восточные языки. В 1888 году он окончил университет и вскоре стал одним из самых заметных российских востоковедов рубежа веков.

Он внес большой вклад в историю, археологию и этнографию Грузии и Армении. Проводил раскопки ряда древних городов и монастырей в Грузии и Армении. Он расшифровал и опубликовал много древнегрузинских и древнеармянских надписей в храмах и текстов найденных им рукописей.

Основные его работы были проведены на протяжении нескольких десятилетий в древнем армянском городе Ани.

В 1902 году в Иерусалиме академик Марр известил мир об обнаружении им древней книги Георгия Мерчули «Житие Григория Хандзтели».

После ее детального изучения Николай Яковлевич задумался о славянах. Палку в костер научных поисков подбросила и древняя книга «История Тарона».

Тарон – это историческая область Великой Армении, на территории современного турецкого вилайета Муш. «История Тарона» была создана в VII или VIII веках. Авторство этого труда соотносится к двум сочинителям – сирийскому епископу Зенобу Глаку и армянину Иоанну Мамиконяну, настоятелю монастыря Сурб-Карапет. В этой «Истории…» содержится предание о трех братьях. Имена двух из них навеяли Николаю Яковлевичу мысль о сопоставимости с теми именами основателей Киева, что записал в своей летописи монах Нестор.

Вот так и созрела у Н.Я. Марра тяга к исследованию прошлого Киева.

О своем открытии Николай Яковлевич доложил на торжественном годовом общем собрании Академии истории материальной культуры СССР 18 мая 1922 года. Его сообщение называлось «Книжные легенды об основании Куара в Армении и Киева на Руси». Опубликовано оно было в «Известиях Государственной Академии истории материальной культуры», том III.

В своем докладе Н. Я. Марр отметил близость представленной в «Повести временных лет» киевской легенды о Кие, Щеке и Хориве содержащемуся в древней армянской «Истории Тарона» сказанию о Куаре, Мелтее и Хореане, основавших одноименные поселения в областях Тарон и Палуник. Это совпадение Н.Я. Марр попытался объяснить тем, что и русская «Повесть временных лет» и армянская «История Тарона» пользовались одним древним скифским историческим источником.

Сразу же разгорелся спор между русскими и армянскими историками: кто позаимствовал первым легенду у скифов?

Поспорив, пришли к выводу, что это авторы «Истории Тарон» – произведения VIII века нашей эры, приписываемой двум авторам Зенобу Глаку и Иоанну Мамиконяну.

«Повесть временных лет» была написана Нестором на рубеже XI–XII веков.

Против дат не попрешь! Вывод должен был быть одним – Нестор позаимствовал легенду у Глака и Мамиконяна.

Сразу же напрашивался вопрос: «Так кто же основал Киев – армянин или славянин?», ведь монах Нестор для своей летописи мог позаимствовать своих героев из армянской «Истории Тарон»!

Вразумительного ответа на этот вопрос от историков и археологов до сих пор не последовало.

Однако, еще раз обратимся к неоспоримому факту, что одним из доказательств основания Киева стала самая древняя легенда, уцелевшая почему-то… в Армении.

В научный оборот ее ввел историк Н. Я. Марр в 1922 году. Как утверждал автор книги «Походження Києва» Ярослав Боровский («Происхождение Киева», издательство «Наукова думка», Киев, 1981 год), «вона стала важливим і першорядним джерелом у дослідженнях істориків про першопочатки Києва», то есть армянская легенда стала важным и первостепенным источником в исследованиях историков о зарождении Киева. Книга Боровского, под редакцией украинского академика Петра Толочко, вышла как раз к советскому «1500-летию» Киева, в разгар подготовительной кампании к этому фантастическому «юбилею».

Как отметил Олесь Бузина, армянское сказание о возникновении Киева сохранилось в составе «Истории Тарона» некоего Иоанна Мамиконяна, написанной еще в те времена, когда славяне не знали азбуки.

Это же опубликовал и известный историк и писатель С.Э. Цветков в своем интереснейшем труде «Начало русской истории. С древних времен до Олега» (Москва, 2011год):

«Итак, полулегендарный царь Валаршак (из парфянского рода Аршакидов, наместник провинции Армения, живший на рубеже III–II вв. до нашей эры) приютил в своих владениях двух братьев – Гисанея и Деметра, князей индов, изгнанных врагами из своей страны. Но спустя пятнадцать лет Валаршак сам казнил их за какую-то провинность. Убитым братьям наследовали их сыновья – Куар, Мелтей (Мелдес) и Хореан. «Куар, – говорится на страницах «Истории Тарона», – построил город Куары, и назван он был Куарами по его имени, а Мелтей построил на поле том свой город и назвал его по имени Мелтей; а Хореан построил свой город в области Палуни и назвал его по имени Хореан. И по прошествии времени, посоветовавшись, Куар и Мелтей и Хореан поднялись на гору Каркея и нашли там прекрасное место с благорастворением воздуха, так как были там простор для охоты и прохлада, а также обилие травы и деревьев. И построили они там селение…»

Замечательно, что летописное сказание Нестора не только сохраняет в узнаваемом виде имена двух братьев из армянской легенды, но, наряду с этим, точно воспроизводит этапы строительной деятельности армянской троицы (Кий, Щек и Хорив также вначале «сидят» каждый в своем «граде», а потом строят общий – в честь старшего брата, Кия). И даже копирует природные условия, среди которых возникает четвертый, главный город, и хозяйственные занятия его обитателей – «лес и бор велик» вокруг Киева, где Кий, Щек и Хорив «бяху ловяща зверь».

Историк и писатель С.Э. Цветков отметил также, что вопрос о том, почему киевский и армянский летописцы, разделенные между собой тысячами верст и несколькими столетиями, рассказывали почти слово в слово одну и ту же историю, не имеет четкого ответа.

Разумеется, не приходится говорить о заимствовании древнерусского предания армянскими летописцами. Изложенная в «Истории Тарона» легенда вполне самобытна, поскольку имеет неоспоримые местные корни.

Уже в пантеоне Ванского царства (другое название – государство Урарту, IX–VI вв. до нашей эры) известно божество Куэра/Куар, связанное, по-видимому, с культом грозы и плодородия (В.А. Арутюнова-Федонян, «Божество грома в Тароне», Вестник Православного Свято-Тихоновского Гуманитарного Университета, 2008 год, а также С.Т. Еремян «О некоторых историко-географических параллелях в «Повести временных лет» и «Истории Тарона» Иоанна Мамиконяна» в книге «Исторические связи и дружба украинского и армянского народов», Киев, 1965 год). Ономастика (наука, изучающая собственные имена, историю их возникновения и преобразования в результате длительного употребления в языке-источнике или в связи с заимствованием у других языков общения) Переднего Востока сохранила и созвучные имена: Мелде (ныне село Мехди в Западной Армении), Харив (Герат), Хореан/Хоарена (в Мидии), города Мелитта и Кавар, библейский город Харран и народ хорреев, теофорное имя Малкату (дочь ассирийского бога Бел-Харрана), наконец, армянский княжеский род Палуни и одноименная историческая область в Великой Армении.

Однако надо признать, что топоним «Киев» и производные от него названия относятся не только к одному древнерусскому, а и к общеславянскому ономастикону. Ведь помимо Киева на Днепре в Х – XIII веках в землях южных, западных и восточных славян возникло более семи десятков Киевов, Киевцов, Киевичей, Киевищ и т. д. (Ковачев Н. П. «Средновековото селище Киево, антропонимы Кий и отражението му в бъларската и славянската топонимия», «Известия на Института за български език», София, 1968).

Стало быть, необходимо либо признать принадлежность предания о Куаре/Кие к общеиндоевропейскому мифологическому фонду, либо искать культурных посредников, которые могли содействовать распространению предания в Армении и среди славян.

На эту роль подходят, например, венеты. Страбон упоминает не только о западном направлении миграции венетов из Пафлагонии в Европу, но также пишет о движении части венетских племен на восток.

Если интересующее нас предание входило в состав венетского эпоса, то славяне могли познакомиться с ним в период венетского господства в Польском Поморье (кстати, не исключено, что связь города Куара/Кия с землей Палуни/полян относится к архетипу легенды – еще одна причина появления летописных «полян» на киевских «горах», среди «бора и леса»). Став частью славянских преданий, легенда о трех братьях в дальнейшем подверглась переосмыслению применительно к истории древней Руси: замена Мелтея на Щека удостоверяет эту ее позднейшую «историзацию». Впрочем, все это на правах гипотезы.

Тем не менее не исключено, что основатели Киева Кий, Щека и Хорив – легендарные армяне, корни которых в Индии.

Да, головоломку задал нам древний Киев! Но далее будет еще интереснее!