Текст книги "Смоленские кривичи. Держава на Днепре"

В 1953 году советские ученые нашли в Смоленске печать Вентеслава Меркурия, то есть Вячеслава, сына Ярослава Мудрого. Примечательно прозвание этого князя. Имя Вентеслав – созвучно вятичам, «лучшим людям». Не потому ли Ярослав отправил сына на вятский рубеж, не готовил ли его к этой роли загодя, не потому ли произошло присоединение к Смоленщине части земли вятичей, вечно бунтовавшей против Киева? Или перед нами – простое совпадение?..

Сам Смоленск рос. Л.В. Алексеев отмечает, что «был создан смоленский княжеский стол… было учреждено 12 податных центров нового князя, а невдалеке от прежнего Смоленска возвели цитадель, куда и перенесли город». Только нельзя датировать все эти изменения смертью Ярослава Мудрого, они произошли раньше – может быть, уже во времена Станислава.

А теперь сменим «общий» план на «крупный». Что происходило на Руси в это время? Первые годы после смерти Ярослава Мудрого его сыновья правят мирно. В Русской земле сложился триумвират: трое Ярославичей – Изяслав Киевский, Святослав Черниговский и Всеволод Переяславский – согласованно принимают ключевые решения. Самый энергичный в этой тройке – Святослав. Изяслав не очень умен и достаточно безволен: «прост умом», как говорит летописец. Всеволод хитер, начитан и осторожен. Как сложились при них судьбы Смоленска?

Первоначально княжество было слабым, даже хрупким. Вячеслав Ярославич, по традиционной версии, управлял Смоленском всего три года после смерти Ярослава Мудрого (1054–1057) и скончался в 1057 году. «Преставился Вячеслав, сын Ярослава, в Смоленске, и посадили Игоря в Смоленске, выведя его из Владимира [Волынского]», – сообщает по этому поводу Повесть временных лет.

На самом же деле Вячеслав, видимо, сел в городе еще в 1036 или 1037 году и правил, следовательно, порядка двадцати лет.

Следующая статья летописи – под 1058 годом – о том, что «победил Изяслав [Киевский] голядь». Упоминание об этом по соседству со смоленскими делами не случайно. Думается, Изяслав действует в интересах Игоря, нового князя Смоленского. И, разумеется, в своих собственных. Возможно, голядь восстала, прекратила выплату дани и перегородила Днепровский торговый путь. Изяслав и Игорь разгромили и покорили смутьянов. Земли голяди вошли в состав Смоленского княжения. Столицей края стал Торопец.

В 1060 году Ярославичи обрушились на племя торков (туркмен), прикочевавшее в район Днепра. Это были родственники печенегов, разбитых русичами ранее, еще при Ярославе Мудром.

В поход против торков позвали князя Игоря Смоленского, но тот прийти не успел: умер. Смоленское княжество после его кончины упразднили, в город направили посадника, а доходы стали делить на три части. Такова догадка И.Я. Фроянова, с которой нужно согласиться. Другие версии, согласно которым смоленские волости разделили между собой три Ярославича, кажутся менее убедительными, тем более что исторических следов такого раздела не наблюдается.

Смоленские кривичи проявляли недовольство сложившейся ситуацией (автономия утрачена), но неясно, бунтовали или нет. В летописи упоминается об этих событиях очень глухо.

1067 год стал пиком могущества триумвирата Ярославичей: они собрали всю Русскую землю, покорив даже полоцких кривичей, а их князя Всеслава Вещего посадили в тюрьму (поруб) в Киеве.

Однако падение триумвирата было стремительным. В 1068 году последовало нашествие нового врага – половцев (они же куманы, или кипчаки) и разгром объединенной рати Ярославичей на реке Альте. Дело было неслыханное: жалкие кочевники разбили русскую рать! Ответственность за поражение и братья, и киевская община возложили на Изяслава. Похоже, великий князь действительно проявил себя полной бездарностью и загубил много народу. Общинники этого не простили. В Киеве вспыхнул бунт. Изяслав похватал казну и бежал в Польшу. Князем ненадолго сделался выпущенный из поруба Всеслав Вещий (1068–1069), имевший репутацию колдуна. Тем временем половцев разбил Святослав Черниговский: собрал трехтысячную дружину и напал на двенадцатитысячного противника, увлекшегося грабежом поселений. Половецкая угроза была на время отведена.

Что касается Всеслава Вещего, то он не усидел в Киеве и после семимесячного правления возвратился в Минск (1069), а затем перенес столицу регионального княжества в Полоцк, который отстроил неподалеку от старого города, разрушенного Владимиром Красное Солнышко.

Изяслав, со своей стороны, вернулся в Киев, перебил 70 зачинщиков мятежа и отправил своего старшего сына в поход на Полоцкую землю. Всеслав Вещий был разбит киевлянами и где-то скрылся. Лишь в 1071 году он сумел выгнать из Полоцкой земли неприятелей.

Всеми этими смутами и неурядицами воспользовались смоляне и голядь. Сын Всеволода Ярославича – Владимир Мономах – дважды ходил с войском в Смоленскую землю в 1069 и 1070 году по поручению старших князей. Это отнюдь не значит, что Мономах стал смоленским правителем, как иногда предполагают. Это значит, что он пытается навести порядок в охваченной смутою волости. Смоленская община хочет добиться самостоятельности. Не исключено, что потомки смоленских кривичей вообще «тянут» к Всеславу Вещему и подвергаются разгрому вместе с ним. Владимир Мономах, человек деловой и исполнительный, подавляет мятеж, затем возвращается и давит вторую попытку бунта. Надо полагать, разгромлена также голядь. Сообщение по Днепру восстановлено, Смоленск лишился самостоятельности, Кривская земля разделена между Смоленском, Псковом и Полоцком. Псков подчинен Новгороду, Смоленск – Киеву.

Мир продолжался недолго. В 1073 году властолюбивый Святослав Черниговский подговорил Всеволода Переяславского совместно выступить против старшего брата и совершил узурпацию. Незадачливый Изяслав бежал к полякам. Святослав (1073–1076) сел в Киеве, а Чернигов отдал Всеволоду; в прочих волостях рассадил своих сыновей: Глеб княжил в Новгороде, Давыд – в Переяславле, а на Волыни – знаменитый впоследствии Олег, названный в «Слове о полку Игореве» Гориславичем.

Святослав правил три года и умер от рака (1076). Киев достался было Всеволоду, но после некоторых колебаний младший брат уступил его эмигранту Изяславу в обмен на несколько условий. Всеволод выговорил для себя Чернигов, для своего сына Владимира Мономаха – Смоленск и еще в прибавку – Переяславль-Южный с Ростовом. Изяслав на всё согласился, отдав своему хитрому брату восточную половину Руси.

«Изяслав… Владимиру Всеволодичу дал Смоленск», – поясняет В.Н. Татищев (История Российская. Т. II. С. 94). Этот нюанс важен. Получив Смоленск формально из рук Изяслава, Мономах давать должен был дань в Киев. В то же время он подчинялся своему отцу Всеволоду. В этом контексте интересны сведения, что Всеволод получает Ростов. Не значит ли сие, что смоляне получили возможность торговли еще по одному пути – Волжскому, куда спускались по системе мелких рек? Нет. Правда, этот путь многие историки Смоленщины считают нужным упомянуть, что не совсем корректно. Волжской торговлей занимались ростовцы, суздальцы, владимирцы, затем нижегородцы, но не смоляне. Ростовские князья через несколько десятков лет отторгнут восточные земли Смоленщины с Москвой и оттолкнут смолян от волжской торговли. А уж потом сама Москва займется присоединением смоленских земель, в чем преуспеет. Верея и Вязьма, Можайск и Нарофоминск – это смоленские пригороды, хотя сегодня мы воспринимаем их как города Подмосковья.

* * *

Назначение Мономаха в Смоленск казалось логичным: после подавления двух тамошних бунтов Владимир Всеволодович считался специалистом по смоленским делам. Он вокняжился в 1077 году. Что касается Изяслава Киевского, то править ему пришлось всего один год, но за это время великий князь рассадил своих сыновей в северных и западных землях. Эти перестановки привели к смуте.

Против дядей поднял бунт сын Святослава – знаменитый Олег Гориславич, который попытался занять Чернигов. Вместе с ним бунтовали уцелевшие братья и Борис Вячеславич, сын Вячеслава Смоленского (Бориса при дележе волостей также обошли).

В битве при Нежатиной Ниве сошлись полки. Осторожный Олег был против сражения, ввиду того что противник превосходит числом. Борис, пытавшийся продемонстрировать удаль, настоял на битве и погиб первым. Началась всеобщая свалка. Какой-то дружинник подскакал к Изяславу Киевскому, распоряжавшемуся боем, и нанес князю смертельную рану в плечо тяжелым копьем. Кто был этот загадочный воин, неясно.

Выгоду извлек Всеволод Ярославич (1078–1093): по старшинству сделался великим князем Киевским. Что касается Мономаха, то этот рачительный князь успел собрать со Смоленщины богатую дань – 300 гривен – и передал ценности отцу. Но покой продолжался недолго: на Смоленщину напал Всеслав Вещий, который попытался еще раз объединить кривичей под своей властью. Видно, он знал, что делал, и рассчитывал найти в Смоленске сторонников.

Мономах отбросил полочан, сам вторгся в их землю и взял добычу, после чего Всеслав был оставлен в покое (1078), ибо на повестке дня стояли другие дела: по-прежнему бунтовал Гориславич. Его с трудом разбили; Гориславич бежал в Тмутаракань, где был схвачен местными евреями («хазарами», говорит летописец) и передан византийцам.

Всеволод Ярославич считался грекофилом. Видно, он и сговорился сперва с хазарами, чтобы те схватили Олега, а затем с византийцами, чтобы увезли подальше. Царем Ромейской империи был тогда старый Никифор III Вотаниат (1078–1081), при котором держава затрещала по швам под натиском сельджуков. Дружбой русичей Вотаниат дорожил и просьбу Всеволода исполнил. Гориславича отослали на далекий Родос – знаменитое впоследствии место ссылки крымских ханов.

Всеволод Киевский совершил новый передел владений. Дети Изяслава остались на своих местах в западных волостях, а Чернигов и Муром отошли к Владимиру Мономаху. По мнению Л.В. Алексеева, Мономах сохранил и управление Смоленском.

Всеволод оставался самым сильным князем на Руси. Мономах выступал отцовым подручником и решал военные и политические вопросы.

В 1083 году из византийской ссылки вернулся в Тмутаракань Олег Гориславич. Несомненно, ему помог византийский император Алексей I Комнин (1081–1118). Эту коллизию мы уже излагали в биографии Алексея. Византия переживала трудный период, но у нее хватило сил, чтобы поддержать дружественного правителя в Крыму. С помощью ромеев Гориславич организовал переворот в Тмутаракани, перебил евреев и стал править окраинным княжеством. Всеволод не имел сил для покорения Тмутаракани или Полоцка, но остальной Русью правил, в общем, спокойно, усобицы ограничивались волынской периферией, где великий князь удачно стравливал обмельчавших князей. Всеволод всегда помнил о собственных интересах и интересах своей семьи. Поэтому в 1088 году он заставил Святополка Изяславича, сидевшего в Новгороде, обменять волость на захолустный полесский Туров. В Новгород отправили княжить двенадцатилетнего Мстислава – сына Владимира Мономаха. В Смоленске сел другой Мономахов сын – Изяслав. Могущество великого князя Всеволода Киевского и его семьи достигло апогея.

Всё резко изменилось после смерти Всеволода. Мономах не решился узурпировать великокняжеский стол, а передал его Святополку Изяславичу (1093–1113), находившемуся в Турове. Оттуда Святополк наверняка пытался влиять на дела в Киеве и сколотил партию своих сторонников. В Тмутаракани сидел враждебный Олег Гориславич. На степной границе угрожающе вели себя половцы. Взвесив все за и против, Владимир Мономах отказался от верховной власти, после чего в его жизни началась полоса неудач.

Первым делом нагрянули половцы. В битве с ними русские полки, ведомые великим князем Святополком и тем же Владимиром Мономахом, потерпели сокрушительное поражение. Погибло много витязей, а младший брат Мономаха – Ростислав – утонул в Днепре во время бегства.

Гибель профессиональных дружинников городовые общины восприняли как кару небесную за грехи властителей. Гражданская война, которой боялся Мономах, всё же началась. Для смуты требовался вождь, и таковой нашелся в лице Олега Гориславича. Гориславич и его братья проявили себя как энергичные смутьяны и всколыхнули Русь.

Олег оставил Тмутаракань Алексею Комнину, а сам пересек степь при содействии дружественных по отношению к нему половцев и явился под стены Чернигова. Брат Олега – Давыд – объявился в Новгороде, где сверг Мстислава (Великого). Последний бежал в Ростов. В 1094 году Гориславич захватывает Чернигов и Муром при полном согласии населения. Мономах уходит в Переяславль-Южный, но продолжает борьбу.

Услыхав, что Олег обосновался в Чернигове, Давыд спешит из Новгорода ему на помощь, захватывает Смоленск и выгоняет оттуда Мономахова сына Изяслава, крайне непопулярного и неспособного. Впрочем, по одной из гипотез (впервые выдвинул ее С.М. Соловьев), Смоленск в это время «тянул» к Чернигову, именно потому Мономах с семейством и отказался от этого города. Но нижеследующие события заставляют от нее отказаться.

Смоляне принимают Давыда с восторгом. Дальше его поход забуксовал: князь лишился тыла. Новгород раздирали страсти. Часть общины поддерживала Мстислава (Великого). Давыда низложили, Мстислав приехал из Ростова на берега Волхова и вокняжился. Святополк и Мономах осадили Давыда в Смоленске (1095). Но осадное дело у русичей оставляло желать лучшего, а смоляне дрались упорно. Пришлось заключить мир. Мономах компенсировал потери тем, что обменял Смоленск на Муром, куда отправил своего сына Изяслава. Лишь тогда свершилась передача волостей, а не потому, что Смоленск по каким-то причинам тяготел к Чернигову.

Муром оторвали от Черниговской земли. Сделать это оказалось достаточно просто. Между Черниговом и Муромом жили вятичи, у которых сохранилось самоуправление и собственный князь Ходота – последний вождь не из Рюрикова дома, правивший восточнославянским племенем. Гориславичу, таким образом, достались только Чернигов с окрестностями да Новгород-Северский.

Правление Олега в Чернигове продлилось пару лет. Святополк и Мономах пытались, во-первых, поссорить Гориславича с его союзниками – половцами, а во-вторых, копили силы для решающего удара. Повод к войне нашелся сам собой. Мономах предательски убил двух половецких вождей – Итлара и Кидана. Сын одного из них нашел убежище у Гориславича. Великий князь Святополк и сам Мономах потребовали выдать юношу на смерть, Гориславич отказал. Тогда киевские и переяславские полки вторглись в Черниговщину. Святополк был силен: за ним стояла Западная Русь (Туров, Киев, Волынь). Олег бежал на север княжества, в хорошо укрепленный Стародуб. Там его блокировали враги. Осада длилась месяц. Гориславич запросил мира и был отпущен к брату Давыду Святославичу в Смоленск с условием, что придет на поклон к победителям, дабы «подумать» о волостях, как говорили тогда.

Олег уехал в Смоленск и обнаружил, что Давыда там нет. Согласно сообщению В.Н. Татищева, последний находился в Торопце на севере княжества. То ли он собирал дань с голяди, то ли примерялся к походу на Новгород – неведомо. И.Я. Фроянов вообще полагает, что Давыд занял Новгород в это время, а смоленский стол оказался пуст (см.: Лекции по русской истории. С. 767).

Так или иначе, Гориславич воспользовался случаем, попытался сплести интригу и «подсидеть» брата, захватив Смоленск. Но общинники выступили против Олега и «показали путь». Олег со своей дружиной бросился в Муром – выгонять Изяслава Владимировича. Услыхав о цели похода, некоторые смоляне сменили гнев на милость и записались в Олегово войско. То ли это были простые искатели приключений, каких много в любом обществе, то ли Изяслав успел смолянам так досадить, что месть ему показалась сладкой. Одно другого не исключает.

Олег прошел через вятские леса, внезапно навалился на Муром и в сражении убил Изяслава. После этого повернул на восток и захватил Ростов. Война заполыхала на севере Руси. Она отвечала интересам смолян: те пробивали себе дорогу на Волгу и пытались присоединить Залесскую Украину – Ростов с пригородами. В случае успеха история Руси могла пойти иным путем: Смоленск был бы ориентирован на волжскую торговлю, а позднейшее объединение княжеств началось бы с берегов Днепра. В реальности мы увидим, что ростовцы отнимут у смолян восточные земли, где возникнет Москва, а затем москвичи будут откусывать по кусочку от Смоленщины, пока не присоединят всю восточную часть княжества: Верею и Вязьму, Можайск и Нарофоминск…

С присоединением Ростова ничего не вышло. В дело вмешался Мстислав (Великий), унаследовавший деловые качества своего отца Мономаха. Мстислав собрал дружину, напал на Ростов, разгромил Гориславича и преследовал его до самого Мурома.

Положение Олега казалось безвыходным, но чего-то мы не знаем, ибо Мстислав вдруг стал предлагать мир и посредничество. Обстановка на Руси была столь взрывоопасной, а власть центрального правительства – настолько непопулярной, что Святополк Киевский, Мономах и их союзники решили не играть с огнем. Л.Н. Гумилев, недолюбливавший евреев, считает, что тут замешан этнический аспект. По его мнению, Святополк поддерживал киевскую еврейскую общину, а та вела политику, чуждую быту и вкусам славян: например, внедряла зачатки банковского капитала (ростовщичество). Это приводило к разорению общинников, и они возмущались. Нечто похожее действительно было, но непонятно, в какой степени мы должны винить в этом евреев, а в какой – Святополка и примкнувшего к нему Мономаха. Последний успел вовремя дистанцироваться от политики своего киевского приятеля, так что общинники тянулись к нему за справедливостью. Что касается Святополка, то его поступки дали основание Б.Д. Грекову построить целую теорию о становлении феодализма на Руси.

Для разрешения политического кризиса князья созывают знаменитый съезд в Любече (1097). Автор Повести временных лет пишет об этом пафосно. «Пришли Святополк, и Владимир, и Давыд Игоревич, и Василько Ростиславич, и Давыд Святославич, и брат его Олег, и собрались на совет в Любече для установления мира, и говорили друг другу: “Зачем губим Русскую землю, сами между собой устраивая распри? А половцы землю нашу несут розно и рады, что между нами идут воины. Да отныне объединимся единым сердцем и будем блюсти Русскую землю, и пусть каждый владеет отчиной своей… И на том целовали крест”».

Посмотрим на раздел городов-государств, утвержденный в Любече.

Володарь и Василько – сыновья Ростислава, внуки Владимира Новгородского и правнуки Ярослава Мудрого – получили землю белых хорватов, Галичину.

Великому князю Святополку Изяславичу достались Киев и Туров.

Владимир Мономах обладал Переяславлем-Южным, Ростовом и Суздалем. В Новгороде сидел Мстислав (Великий), сын Мономаха. Возможно, он отсылал дань в Киев, демонстрируя лояльность по отношению к Святополку.

Сыновьям Святослава Ярославича – Олегу Гориславичу и его братьям – отошла Чернигово-Северская земля вместе с Муромом. Старшего из них, Давыда, вывели из Смоленска и посадили в Чернигове.

На Волыни правил Давыд Игоревич, внук Ярослава Мудрого и сын кратковременного смоленского князя Игоря. Судя по летописи, Давыд – редкий интриган и беспокойный человек. Вскоре он организовал ослепление Василька Теребовльского, чтобы расширить свои владения за счет Галичины, но в итоге вызвал возмущение князей, был изгнан, три года сражался за Волынь и урвал для себя удел в составе Дубно, Бужска, Острога и Чарторыйска. После смерти Давыда в 1112 году его удел расклевали родичи, а само имя князя вошло в летопись как синоним предателя и клятвопреступника.

Кому достался Смоленск? Исследователи вопроса солидарны в том, что городовая волость и прирезанные к ней пригороды отошли Владимиру Мономаху, который, повторимся, владел и Ростовом. Получается, что смоляне всё же получили доступ к Волжскому торговому пути, только не как господа, а как равноправные члены «федерации общин», которую сколотил Мономах на севере и которая включала также Новгород и Ростов. Это была интересная комбинация, которая вроде бы сулила выгоды всем участникам. Выгоды могли быть больше, если бы удалось установить контроль еще и над третьим торговым путем: Двинским. Но этим вопросом займется уже Мстислав Великий в ту пору, когда воссядет на «золотом столе» киевском.

* * *

Мономах мог считать исход великой смуты конца XI века благополучным для себя. Да, он отказался от великого княжения, потерял Чернигов и Муром, но сохранил отцовский удел – Переяславль и Ростов. Его сын Мстислав правил в Новгороде. Мономах получил и Смоленск. Владимир Всеволодич превратился в самого сильного князя Древней Руси. Он выступал в роли верховного арбитра, контролировал большую часть городовых общин, оказывал влияние на политику киевского князя Святополка, но в то же время склонил на свою сторону значительную часть киевлян и поддерживал оппозицию. Столь тонкой политики Русь еще не знала. Недаром Мономах был одним из самых образованных людей своего века и носил греческое прозвище, ибо со стороны матери был внуком византийского императора Константина IX (1042–1055).

В это время мы не видим на Смоленщине ни одного бунта. Как сказал бы С.М. Соловьев, Владимир Мономах «ласкался» к смолянам и учитывал их потребности. В 1101 году он заложил в городе кафедральный собор, церковь Богородицы («камяну епискупью», как выражается летописец), то есть хотел основать епископскую кафедру. «Построение в Смоленске в 1101 году церкви Успения Пресвятой Богородицы указывает на мысль Мономаха выделить Смоленскую землю не только в политическом, но и в духовно-административном отношении созданием в ней отдельной епископии», – полагает Голубовский.

Религиозная автономия льстила смолянам. Возражения ряда историков насчет достоверности информации о закладке церкви представляются несостоятельными. Другой вопрос, что основания епископии в это время всё же не случилось, ибо эти намерения вызвали тревогу в Киеве.