Текст книги "Смоленские кривичи. Держава на Днепре"

Затем северный завоеватель двинулся на Киев, обойдя стороной радимичей. Они были к тому времени значительно ослаблены в результате войн с Русским каганатом, ютились по течению реки Сож и были обращены в данников хазарами – резко усилившимся еврейским каганатом, который возник на Волге.

Из Гнёздова Хельги «отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил своих мужей». Любеч принадлежал северянам. Таким образом Олег совершает бросок, отсекая южных русов от хазар: Киев был изолирован от возможной хазарской помощи. Оставалось довершить дело. «И пришли (варяги) к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир». Сообщение о Дире многими историками признается ошибкой или фальсификацией, и мы согласны с этим мнением. К моменту прихода Олега Дира уже нет в живых.

Далее видим картину военного переворота в Киеве, учиненного Олегом. «Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам отправился к ним вместе с младенцем (Игорем). И подплыл к Угорской горе… говоря… что “мы купцы, идем к грекам от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, родичам своим”».

При встрече с Аскольдом «купцы» обнажили мечи и убили незадачливого князя при полном равнодушии населения. Это свидетельствует, что Аскольд правил плохо и был непопулярен.

Олег обложил киевлян данью, которая шла в пользу победителей: северных русов, словен и тех же смоленских кривичей.

В 883–885 годах Олег энергично расширяет границы страны, захватывая земли древлян, северян и радимичей. Первое из этих племен было свободным, два других платили хазарам дань.

Казалось, возвращаются времена Русского каганата, только на сей раз объединившегося против хазар. «Пошел Олег на северян, и победил северян, и возложил на них легкую дань… И дали Олегу по щелягу, как и хазарам давали. И властвовал Олег над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал». Щеляг – это шиллинг, серебряная монета. Или шэлэг, еврейское наименование дирхема-драхмы, как считал знаток восточных источников по истории хазар А.Н. Новосельцев. Так или иначе, Олег лишал хазар дохода, забирал себе дань и расширял державу.

Не нужно, разумеется, модернизировать ситуацию и изображать Древнюю Русь времен Олега как централизованное государство. Перед нами довольно примитивная племенная держава, вроде ацтекской. Власть жестока, народ полон суеверий и проникнут, если можно сказать, духом магии. Эту коллизию прекрасно показал И.Я. Фроянов в работе «Рабство и данничество у восточных славян». Ученый как раз предостерег от «державных модернизаций» применительно к этому периоду. Но если рассматривать политическое объединение славян как варварскую державу вроде держав Мотесумы, Германариха или раннего Ямато на Японских островах, всё встает на свои места.

Олег, видимо, вступил в войну сразу с двумя каганатами – Хазарским и Болгарским. Затем хазары, после ряда политических комбинаций, перехитрили русов и сделали их своими младшими партнерами и натравили на богатую Византию, флотоводцы которой разбили русов (вопреки прямому указанию летописи, которая поражение превратила в победу).

Судя по всему, «Олег I» умер в 912 году. Ему наследовал «Олег II», который поднял примерно в 925 году восстание против хазар, проиграл его и бежал в Ладогу, где скончался (от укуса змеи). В это время русы утратили контроль над Днепровским торговым путем и вообще потеряли значительную часть завоеваний «Олега I». Держава превратилась в несколько изолированных вождеств.

Власть принял «Олег III». Он подчинялся хазарам, ходил на Византию и потерпел поражение в борьбе с ней в 942 году, затем по приказу хазар отправился за Каспий громить их врагов дейлемитов, вместо этого напал на азербайджанских и ширванских союзников хазар, умер от дизентерии в Ширване, а его воинов хазары перебили после их возвращения на Волгу (944).

На Руси полноту власти обрел Игорь Старый, но правил недолго, ибо пал в походе против собственных данников – древлян (945). Наследник Игоря, Святослав (945–972), сверг иго хазар и разгромил их страну (за исключением Тмутаракани, которая пыталась восстановить прежний каганат и, похоже, союзничала с племенем северян). Затем Святослав, вместо того чтобы восстановить державу на Днепре, отправился на Дунай грабить болгар и византийцев, а в итоге сложил голову в битве с печенегами. По мнению Л.Н. Гумилева, нападение печенегов подстроила киевская община, которая не хотела возвращения князя.

Святослав впервые попытался покорить последнее племя мигрантов «от ляхов» – вятичей, но не преуспел. Вятичи согласились было платить дань, но потом отложились. После смерти Святослава его держава вообще находилась на грани распада. В Киеве правил его сын Ярополк, в стране древлян – Олег Святославич, в Новгороде – Владимир (Красное Солнышко). В отдельных землях, формально подчинявшихся Киеву, еще сидели свои «светлые князья».

Владимир ввязался в междоусобную войну в 977 году. Первым делом он напал на союзника Ярополка – полоцкого князя Рогволода. Полоцк был сожжен и уничтожен. Таков оказался страшный конец княжества полоцких кривичей.

В 980 году Ярополк окончательно проиграл войну своему брату и погиб. Владимир оказался повелителем всего Днепровского пути и начал латать страну, как старое одеяло. Страны, впрочем, еще не было. Заслуга князя в том, что он заложил фундамент.

В 981 году Владимир пытался покорить вятичей. Вятичи признали его власть, как прежде признали власть Святослава, но через несколько месяцев восстали. В 982 году восстание было подавлено, племя вошло в состав Руси. Однако оно сохраняло свою обособленность очень долго, и еще в XII веке упоминается как отдельный народ.

В 983 году Владимир напал на ятвягов, победил их и обложил данью.

Через год настал черед радимичей сделаться частью Руси. Владимир покорил их и, конечно, убил местного князя. Свободу сохранили только северяне, связанные с тмутараканскими хазарами. Согласно гипотезе Л.Н. Гумилева, основанной на сообщении Иакова Мниха, великий князь Владимир после 985 года начал войну с хазарами и занял Тмутаракань с Керчью.

Логично предположить, что союзниками хазар были северяне, о захвате которых ничего не говорится в летописи. Мы видим из летописных сообщений, что в X–XI веках Северская земля тесно связана с Тмутараканью. Значит, покорение Северщины состоялось именно теперь, после чего русы отправились в Крым и на Кубань, дабы развить успех и занять Тмутаракань.

Под 992 годом летопись говорит о походе Владимира на белых хорватов. Красное Солнышко последовательно захватывал племена, убивал местных князей и сажал на их место своих отпрысков. Русь объединяли железом и кровью, через трагедии и потери обретая нечто новое – единство и безопасность обширной державы.

В это же время продолжалась война Руси с печенегами, завершившаяся миром к концу X века. В конфликте пострадали племя уличей и последние анты – тиверцы. Они по большей части отошли на север, остатки этих племен поделили водораздельные степи в Молдове и Бессарабии с печенегами. Русь окончательно оформилась как континентальная держава, отрезанная от морей. «Невские ворота» на Балтику и Тмутараканский форпост на Черном море не могли изменить ситуацию.

Затем начались миграции людей из одного конца державы в другой. Прежние племена исчезли, вместо них образовался русский этнос от Карпат до Ладоги. В конце X века происходит такой феномен, как «перенос городов». Многие города (но не все) меняют местоположение. Вместо Гнёздово возникает Смоленск, вместо Сновска – Чернигов, вместо Сарского городища – Ростов Великий, вместо Медвежьего угла – Ярославль, вместо Волына – Владимир-Волынский и т. д.

И.Я. Фроянов указывает на то, что происходит распад старых родовых связей. Родовые поселки пустеют, вместо них образуются города с народными собраниями вроде полисов Древней Эллады. Ученый прав, но это лишь один аспект, социальный, и он не отменяет процесса этнического. Или, как называет его Фроянов, «цивилизационного»; на наш взгляд, это не вполне точное определение. Но не будем отвлекаться.

Черниговцы и смоляне, новгородцы и суздальцы – это отнюдь не аналог устоявшихся эллинских субэтносов. Перед нами динамичный процесс исчезновения племен и формирования княжеств. Границы княжеств не совпадают с границами племен, что не случайно. Происходят миграции и формирование новых территорий.

Приведем пример. В 1125 году русской столицей был Киев, а между Окой и Волгой располагалась редконаселенная Украина. Однако проходит четверть века, и Залесская Украина становится одной из главных областей Руси. Старые города стремительно разрастаются, рядом возникают многолюдные пригороды (например, Суздаль – «пригород» Ростова) или маленькие городки вроде Москвы, население которых тоже увеличивается. Перед нами не рост населения Залесской Украины вследствие естественного воспроизводства, а массовая миграция.

Население Руси настолько активно, что легко мигрирует с места на место, уже не как племена или роды, а как свободные атомы. Но – только в пределах Русской державы. Никто массово не уходит в Польшу, хотя язык у ляхов и жителей Руси всё еще один.

Следовательно, перед нами не только социальный, но и природный процесс: рождается новый этнос. Вот что крылось и за «перенесением городов», и за исчезновением племен.

Этот процесс виден уже во времена Святослава, когда происходит интенсивная метисация славян и русов. При Владимире он принимает необратимый характер. А при сыне Владимира – Ярославе Мудром – завершается. На месте германского народа русов и массы славянских племен возникает новый этнос – русичи с новой религией (христианством) и новым стереотипом поведения.

Страна остается редконаселенной по европейским меркам, но ее жители осознают свое единство. Князья не оседают в одном городе, а перемещаются с места на место со своими дружинниками и боярами, которым платят «зарплату» мехами и деньгами, но не землями. То есть перед нами не феодализм. «Бродячие князья» и их свиты поддерживают единство Руси самим фактом своих перемещений.

Вывод о рождении Руси в X веке противоречит тезисам Л.Н. Гумилева, который полагал, что современная Россия родилась на Куликовом поле, а X век – время инерции от «славянского» витка этногенеза. Но ряд ключевых признаков, которые любит приводить сам же Гумилев, говоря о рождении этносов, противоречит его утверждению. Эти признаки – смена религии, исчезновение родов и племен, то есть одномоментное преображение социальной структуры общества, и, наконец, слияние двух разных народов – в нашем случае славян и русов – в новый оригинальный этнос. Всё это мы считаем признаками нового – русского – витка этногенеза. Происходит замечательное историческое событие – рождается Русь.

Старое соседствует с новым, племена исчезают не сразу. Долго еще сохраняется память о былом единстве Смоленска и Полоцка, о том, что дреговичи и псковские кривичи отделились когда-то от этого массива, но остаются родней… Да и родство с вятичами и радимичами, вышедшими «от ляхов», тоже не забыто.

Всё это нужно учитывать при анализе истории и взаимоотношений русских княжеств. Например, в книге о Довмонте мы постарались показать связи между Псковом и Полоцком, основанные на древнем единстве кривичей. Нечто сходное происходило и со смолянами.

Глава 2. Формирование смоленской земли

Владимир Красное Солнышко, истребив «светлых князей», сажал на их места своих сыновей. В Смоленске он вокняжил одного из младших детей – Станислава. Этот Станислав правит, кажется, до 1036 года (таково сообщение византийского хрониста Скилицы и переписавшего его Кедрена). В Повести временных лет о Станиславе вообще ничего не говорится, а дата смерти весьма подозрительна: она совпадает со смертью Мстислава Тмутараканского, который завладел днепровским левобережьем после ожесточенной войны со своим братом Ярославом Мудрым. Не означает ли это, что Станислав принял сторону Мстислава и после смерти последнего был уничтожен Ярославом? Ничего удивительного в этом нет, хотя прямых доказательств убийства мы не имеем. Есть лишь подозрения: уж очень кстати умирают враги Ярослава Мудрого. Еще одного брата, Судислава, правившего во Пскове, Мудрый в том же 1036 году заключил в тюрьму и держал там до своей смерти.

Что входило в обязанности Станислава, когда он был отцовым наместником? Сбор дани с голяди и кривичей, а также наблюдение за Днепровским торговым путем. Границы волости размыты. Перед нами не Смоленское княжество в привычных рубежах, начертанных еще А.Н. Насоновым и вошедших в школьные атласы. Смоленск того времени – это, скорее, военный форт, предназначенный для складирования дани. Перечень данников неизвестен. На кого посылал Владимир Красное Солнышко своего сына и его дружинников? На голядь/галиндов? Радимичи еще не входили в ареал сбора ценностей. А кривичи? Платили они дань или князь ограничивался полюдьем? Это разные вещи. Дань – принудительные выплаты вещами или деньгами. Полюдье – добровольный подарок своему князю, приношение от общины. Ученый византийский император Константин Багрянородный в трактате «Об управлении империей» дал краткое описание полюдья, которые цитировалось сотни раз. «Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуется “кружением”, а именно – в славинии вервианов [древлян], другувитов [дреговичей], кривичей, севериев и прочих славян, которые являются пактиотами [данниками] росов. Кормясь там в течение зимы, они снова, начиная с апреля, когда растает лед на реке Днепр, возвращаются в Киав» (Константин Багрянородный. Об управлении империей. Гл. 9). Из этого сообщения Б.А. Рыбаков вывел целую «теорию полюдья» с подробными расчетами княжеского маршрута и разве что не с числом собранной дани. Он считал полюдье формой первичной «феодальной ренты». Это утверждение аргументированно раскритиковал И.Я. Фроянов.

Полюдье выполняло не феодальные, а скорее ритуальные и судебные функции. Князь творил суд и расправу, подолгу жил среди тех, кто нес ему дары, и как бы осуществлял магическую связь с покоренной страной. Но держава была слишком обширна, и Владимир передал часть функций своим сыновьям. Одним из них и был Станислав, поселившийся в крепости на Днепре, из которой вырос современный Смоленск. Можно думать, что кривичи давали ему дары во время полюдья и с этим племенем Станислав был связан узами дружбы. А голядь платила дань, которая шла на содержание дружины и частично уходила в Киев. Собирал он, видно, и пошлины с проезжих купцов, хотя прямого подтверждения этому нет.

Ну а сами кривичи – как далеко они продвинулись на восток? Во времена Станислава они занимали не только окрестности Смоленска, но и современную Московскую область. В общем, границы волости для нас непривычны.

…Князю Смоленскому требовались ремесленники, обслуга, чиновники, скоморохи. При его дворе можно было выдвинуться, выслужиться, урвать кусок. Там была настоящая жизнь, и туда потянулись люди. Так опустел родовой поселок Гнёздово и образовался Смоленск. Именно с этого времени начинается распад племени кривичей, распад родового уклада и формирование «городовой волости» (города-государства) на обломках племенного союза», как полагает И.Я. Фроянов (Древняя Русь. С. 421).

Процесс протекал по историческим меркам довольно быстро, даже революционно. Государство переживало болезненный период социальной ломки, и перед сыновьями Владимира Красное Солнышко стояли сверхсложные задачи: удержать ситуацию под контролем, обеспечить управляемость территорий и отправку в Киев части местных ресурсов в виде дани.

Станислав благополучно справлялся с этой задачей при Владимире, а Ярослава Мудрого воспринял как мятежника против отцовой власти. И то сказать: в конце правления Владимира Ярослав отказался платить дань Киеву, то есть поднял руку на отца и провозгласил независимость Новгорода, которым правил.

Не потому ли многие братья – верные отцовы подручники – не любили Ярослава? Среди них – Мстислав Тмутараканский и Судислав Псковский. И – гипотетически – Станислав Смоленский. Ненавидел Ярослава и двоюродный брат Святополк. Поддержал его, видно, только племянник Брячислав, правивший в Полоцке. И то – на первых порах. Впоследствии Брячислав – враг Ярослава.

Поздние летописи упоминают, что после смерти Владимира в Смоленске был убит святой Глеб – один из его сыновей. Что делал в городе Глеб – княжил, гостил у Станислава или находился проездом, – неясно. Это известие лишь усложняет первую детективную историю Древней Руси, повествующую об убийстве известных Бориса и Глеба, но не более. К истории Смоленска она по большому счету отношения не имеет, ибо логика событий говорит за то, что Станислав продолжал властвовать в этих краях и принимал участие в коалициях против своего брата Ярослава.

Недруги серьезно недооценили способности Ярослава Мудрого. Тот вел борьбу с перерывами больше двадцати лет (1015–1036). И – победил. В первом туре войны погиб Святополк, затем последовало временное отступление перед Мстиславом Тмутараканским и его союзниками. Далее – затишье. И лишь в 1036 году Ярослав расправляется со своими противниками. Мстислав умер, Станислав, вероятно, убит, а Судислав оказался в порубе – тюрьме, откуда не было выхода. Смоленск напрямую подчинен Киеву, в город направлен посадник. Однако «городовая община» продолжает расти, и через некоторое время туда направляется княжеский сын в качестве правителя.

Обычно считается, что Ярослав Мудрый произвел первый и единственный раздел Руси перед своей смертью, что неверно. Тот раздел, о котором говорится в Повести временных лет, был по меньшей мере вторым. До этого великий князь уже поручал управление разными землями своим сыновьям, просто мы не знаем, за редким исключением, перечня этих земель.

Например, при жизни Ярослава его старший сын Владимир управлял Новгородом, куда сам великий князь не мог ходить в полюдье. Новгород ненадолго сделался вторым по значению городом на Руси.

Перед смертью Ярослав, как рассказывает летопись в статье под 1054 годом, перетасовал волости и произвел новый раздел. Владимир к тому времени уже умер. Старший после него сын Изяслав (1054–1068, 1069–1073, 1077–1078) получил Киев и верховенство над остальными братьями. В удел Изяслава входят, помимо Новгорода и Киева, Туров и Древлянская земля с Овручем.

Следующему по старшинству сыну, Святославу, достался Чернигов с Муромом, то есть земля северян и вятичей.

Третий из выживших сыновей, Всеволод, получил Переяславль-Южный и в прибавку к нему – Ростовскую землю на севере.

Четвертого, Игоря, посадили на Волыни.

Смоленск достался пятому сыну Вячеславу.

Голубовский находит в этом «ясное указание на обособление Смоленской земли как отдельной политической единицы» (Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст. С. 261).

Так-то оно так, но правильнее предположить, что Смоленская земля и задолго до смерти Ярослава Мудрого имела особого князя. Скорее всего, вскоре после ее присоединения в 1036 году Ярослав послал туда княжить одного из своих отпрысков. Видимо, это был Игорь. А после смерти старшего великокняжеского сына – Владимира – в Новгород переместился Изяслав, остальные же братья перешли по цепочке в те города, о которых говорит летопись: Святослав – в Чернигов, Всеволод – в Переяславль и т. д. К слову сказать, Полоцкая земля исключена из раздела. Тамошние кривичи остаются самостоятельным племенем.

Итак, Смоленск обособился как младшее княжение, но в каких границах? Голубовский отмечает, что «самый объем Смоленской земли был гораздо менее, чем в XII ст[олетии]. Так, места по реке Протве были заселены еще независимым племенем Голядью, и Изяслав Ярославич в 1058 году покоряет их власти Киевского князя» (Голубовский П.В. История Смоленской земли до начала XV ст. С. 261). Но это лишь один штрих. Впоследствии советские ученые дополнили эти изыскания, детально изучив ситуацию.

Ядро земли составлял, конечно, сам Смоленск и окрестности, населенные кривичами. Как мы уже отмечали, эти земли тянулись далеко на восток и занимали современную Московскую область. Затем начались изменения.

А.Н. Насонов полагал, что уже при разделе Ярослава, или, во всяком случае, во второй половине XI века, к Смоленску «прирезали» земли голяди на Протве и вятичей на Москве-реке, которые находились к югу от восточных кривичей. Л.В. Алексеев, опираясь на так называемый Устав Ростислава 1136 года со списком даней и территорий, полагает, что это произошло в начале XII века, однако мнение Насонова относительно галиндов логичнее: Смоленск контролировал поднепровские земли в верховье реки, в этом состояла его миссия. Голядь – одна из этих земель, так что ее могли поставить под контроль Смоленска даже раньше, чем наступили времена Ярослава. А вот вятичей действительно присоединили позже.

В 1116 году, когда Владимир Мономах и его подручники воевали с Полоцком и захватили Витебск, к Смоленску отошел город Копысь напротив Орши. Сама Орша несколько раз переходила из рук в руки, но вообще входила в состав Полоцкой земли.

Были не только приобретения. В 1117 году в Смоленск из Новгорода переходит на княжение старший сын Мономаха – Мстислав (Великий), и сразу происходит передел земель не в пользу Смоленска. Новгородским князем становится Всеволод – один из сыновей Мстислава. Тогда же, как замечает В.Л. Янин, от Смоленской земли отделяются северные районы земли галиндов. Они как бы присоединяются к Новгородчине. Это селения Молвотицы, Кунско, Березовский погост, Морева, Жабна, Лопастица, Буйце (Очерки истории средневекового Новгорода. С. 50). Но присоединение – условное. Доходами с этих земель пользовался новгородский князь. Однако в случае, если бы Новгородчина досталась правителю из другого, не мономахового клана, эти земли возвращались в состав Смоленщины.

При Мстиславе, по мнению А.Н. Насонова, к Смоленску «прирезали» северные земли радимичей вокруг Пропойска и Кричева (на самом деле, похоже, это произошло уже при Ярополке примерно в 1134 году или чуть позже). Смоляне объединили часть «восточных ляшских» племен – впрочем, небольшую. Смысл политики великих князей Киевских состоял в том, чтобы разорвать связи между племенами и повысить таким образом управляемость подвластных земель.

Территориальные изменения хорошо видны на карте, представленной в конце данной книги. Ее составитель – Л.В. Алексеев. Ученый очертил на ней, во-первых, землю полоцких, смоленских и залесских кривичей; первоначально, в IX веке, это был единый племенной союз. Затем отделяется Полоцк. Под вопросом принадлежность территории на севере Смоленщины (земля галиндов). Возможно, она вошла в состав Смоленской земли в XI веке, хотя проблема идентификации, конечно, открыта. В XII веке восточную часть кривских земель забирают ростовские князья, что опять же видно на карте. На зато к Смоленщине отходят некоторые районы вятичей и радимичей. Формирование основного контура смоленских земель завершено.

* * *

Изначально на Смоленщине возникло только два крупных города: сам Смоленск и Торопец. Впоследствии появились другие поселения: Вязьма, Можайск, Мстиславль, Вержавск, Жижец, Рославль, Ельня, Дорогобуж, Ржев. Некоторые из них будут в позднее время отлагаться от главного города и образуют самостоятельные волости, но поначалу все поселения тяготеют к своей столице – крупной, богатой, сильной, где можно поймать удачу, хорошо поторговать, обслужить заморских купцов, а то и отправиться в дальние походы за добычей со своими княжичами. Смоляне часто снаряжали рати для таких походов. Но это – опять-таки чуть позже. А пока посмотрим, с чего начиналась Смоленская волость и как обрела самостоятельность.