Текст книги "Смоленские кривичи. Держава на Днепре"

Противники сошлись на реке Малый Рутец.

Изяслав и Ростислав Мстиславичи в полном согласии вознамерились атаковать врага. Смоляне жаждали боя, добычи, славы. Построились. «Добродушный» Вячеслав паниковал, увещевал, просил одуматься и помириться, но братья Мстиславичи сделали ему серьезное внушение, и старик унялся.

Изяслав Волынский выстроил войска в линию и приказал всем следить за действиями его полка: лишь только этот полк перейдет в наступление, атаковать должна вся киевская рать.

Андрей (Боголюбский) расставил половцев на правом и левом крыле и начал сближение с неприятелем. Последовали сшибки передовых отрядов, затем сошлись тяжеловооруженные воинства. Андрей во главе отцова конного полка атаковал, первым въехал в ряды противника, изломал копье, вынул меч… Под Андреем убили коня, княжич кубарем свалился наземь, потеряв шлем и щит, но спасла быстрота и ловкость: он вскочил и, орудуя мечом, отступил к своим, не получив ни одной раны. Несомненно, Андрей был выдающийся рубака и способный тактик.

Изяслав Волынский подал сигнал, и киевские полки перешли в наступление. Возникло величавое зрелище. На врага двинулся лес копий, пошла вперед конница, за нею пехота. Блестели навершия шлемов, звенели кольчуги, от топота коней тряслась земля. Началась яростная сеча.

Братья Давыдовичи оказались по разные стороны. Владимир Черниговский со своим полком сражался за Юрия Долгорукого, а Изяслав со стародубцами – за киевлян. Удар последних был очень силен. Владимира Давыдовича тяжело ранили в руку, свалили с коня и едва не затоптали. Дружинники вынесли князя из боя, после чего Давыдович испустил дух. Черниговский стол освободился.

Изяслав Мстиславич Волынский рубился, получил две раны – копьем и стрелой, но не отступил ни на шаг и теснил неприятеля. Главный удар направил на половцев, и те побежали. Затем дрогнули северские полки, их предводитель Святослав Ольгович («обед силен») показал врагу спину. Обратил тыл и сам Юрий Долгорукий, видя всеобщее бегство союзников. Победа братьев Мстиславичей была полная. Они энергично преследовали противника, загнали в речку Малый Рутец с топкими берегами и истребили во множестве.

Юрий Долгорукий и остатки его войск откатились к Переяславлю-Южному. Главная заслуга в этом – свежих смоленских полков и Ростислава. Смоляне показали всей Руси, что представляют серьезную силу, с которой нужно считаться. Это еще не гегемония Смоленска, но равное партнерство с киевлянами в борьбе за Днепровский торговый путь.

Изяслав и Ростислав преследовали Долгорукого, и тот запросил мира. Братья проявили умеренность. Юрий должен был разорвать союз с северским князем Святославом Ольговичем («обед силен») и убраться на север. В Переяславле-Южном мог оставить одного из своих сыновей в качестве князя, но этот князь подчинялся Киеву, обязан был платить дань и поставлять войска.

Святослав Ольгович предпочел перейти на сторону победителей и стал союзником Мстиславичей. Черниговский стол занял Изяслав Давыдович (1151–1157).

Победа дала Мстиславичам очень много. Теперь они господствовали над большей частью Руси: над Туровом и Киевом, Переяславлем и Смоленском, над Новгородом; а Черниговская и Северская земля находились с ними в союзе, больше напоминавшем подчинение. Только один противник оставался у Мстиславичей: Владимирко Галицкий, войска которого были свежи и готовы к боям.

На приход Владимирка очень надеялся Юрий Долгорукий, поэтому не спешил удалиться из Переяславля и тянул время, хотя и заключил уже мирный договор с ненавистными племянниками. Это оказалось напрасно: замыслы Долгорукого открылись, Изяслав Мстиславич приказал ему немедленно отбыть в Ростов, а Владимирко всё равно повернул назад, узнав о катастрофическом исходе сражения на речке Малый Рутец.

Юрий отдал Переяславль сыну Глебу, Андрей (Боголюбский) уехал на север, отпросившись у отца, но сам Долгорукий не желал покидать места детства – Южную Русь. Рискуя всем, он задержался в Городце-Остерском, хотя не имел ни войск, ни тылов, ни союзников. Кажется, он ждал, когда Ростислав со смолянами уйдет восвояси.

Ростислав действительно скоро ушел, причем отбыл далеко на север и занялся по заданию Изяслава устройством новгородских дел. В Новгороде какое-то время правил его сын, затем Изяслав посадил там собственного отпрыска.

Надлежало заняться делами Галичины. Изяслав Мстиславич натравил на нее венгров, но те перепились в походе. Тут на них напал Владимирко и перерезал, после чего разорил волынское пограничье.

Изяслав Мстиславич взял киевлян и осадил Долгорукого в Городце. С востока город обложили черниговцы. Долгорукий запросил мира. Князю еще раз посоветовали убираться «из Руси» (Южной) на север. Юрий вынужден был это сделать. В довершение всего у него отобрали Переяславль, который Изяслав отдал одному из своих сыновей, Мстиславу. Лишь многострадальный Городец остался на юге у Долгорукого, но ненадолго. В 1152 году Изяслав Мстиславич собрал в Киеве княжеский съезд, на который собрались его сторонники из южнорусских княжеств, включая Чернигов. На съезде решили уничтожить Городец, что и было исполнено. Его осадили и разрушили, а людей из этого поселения Изяслав развел по разным местам. Долгорукий утратил все земли на юге.

Руки у Изяслава были развязаны, он вновь напал на Галичину в союзе с венграми и разбил Владимирка, несмотря на то что тот собрал 70 тысяч войска из галичан, сербов и дунайских болгар (цифра приведена у Татищева, но наверняка преувеличена). Владимирко заплатил огромную дань и обещал уступить часть территории. Он дождался, пока враги распустят армии по домам, после чего от обещаний отказался. Человек это был хитрый, беспринципный, расчетливый. В данном случае расчет состоял в том, чтобы дождаться, пока враги уйдут. Регулярных армий в то время не было, и если выждать время, большая часть ополченцев расходилась по домам, а небольшая княжеская дружина без ополчения воевать не могла.

Был и другой расчет: на Юрия Долгорукого, который целиком оправдался. Юрия рассердило разрушение Городца-Остерского, и князь возобновил войну с ненавистными племянниками.

* * *

Изяслав получил об этом известие от своих соглядатаев и написал брату Ростиславу в Смоленск: «Тамо, брате, у тебе по Бозъ Новъгородъ сильныи и Смоленескъ, а скупивъся постерези же землъ своея. Юже Гюрги пойдет на тя, а язъ к тобѣ поиду: не поидет к тобъ, а поминеть твою волость, поиди же ты сѣмо ко мнѣ». Планировалось, что Ростислав Смоленский возьмет на себя оборону северной половины Руси, а Изяслав останется в южной. Но в то же время Ростислав должен был расположить свои полки так, чтобы прийти на помощь Изяславу в любой момент. От Долгорукого ждали чего угодно, в том числе броска через степь, поэтому и попытались предусмотреть любое развитие событий.

Юрий отправился в землю вятичей, где ждал прихода рязанских князей и половцев. Рязанские владетели способствовать возвышению Долгорукого вроде бы не хотели, но и ослушаться не могли. Фактически Рязань была зажата между Ростово-Суздальской землей и половцами, то есть не имела защиты.

Деятельный галицкий князь Владимирко был другим важным союзником Долгорукого. Галичане собрались и выступили прямо на Киев, чтобы окружить город вместе с ростовцами и наказать Изяслава Мстиславича. Но в пути галицкий князь узнал, что Долгорукий застрял в земле вятичей, веселится и пьянствует. Об этом проведал и сам Изяслав, после чего собрал войско и выступил против Владимирка. Галицкий князь в очередной раз заключил мир с Изяславом и отступил.

Но оказалось, что Юрий Долгорукий не только пьянствовал в земле вятичей. Он ждал подхода половецких полков, а кроме того, пытался договориться с северскими князьями Ольговичами. Среди них случился раскол. Святослав Ольгович («обед силен») переметнулся к Долгорукому, зато его племянник Святослав Всеволодович («синее вино») ушел к Изяславу.

Долгорукий «совокупился» со Святославом Ольговичем и двинулся на врага с неожиданной стороны. Прошлый раз он шел степью и напал на Киев с юга. А теперь вместе со своими союзниками двинулся на север и вошел в не тронутую войной Смоленскую волость. Ростислав Мстиславич стянул полки непосредственно под Смоленск для обороны главного города. На это и рассчитывал Долгорукий. Он расколол силы братьев Мстиславичей и бросился на Киев теперь уже с севера. Нет, Юрий еще не утратил воинского мастерства и ясности мысли… так, должно быть, казалось самому князю, но он недооценил Ростислава Смоленского. Последний разгадал замысел противника, оставил в Смоленске ополченцев, а сам с отборной тяжеловооруженной ратью спустился по Днепру и занял укрепленный Любеч, то есть встал у Долгорукого на пути. Туда привел свой полк Святослав Всеволодович («синее вино»), чтобы помочь Ростиславу. За это время Изяслав Волынский успел подготовить Киев к битве, а Ростислав передвинул войска в Чернигов, чтобы защитить и этот город в случае, если бы Долгорукому вздумалось его атаковать. Черниговский князь Изяслав Давыдович хранил верность Изяславу и был врагом северского Святослава Ольговича.

Ростислав затворился в Чернигове с Изяславом Давыдовичем и со Святославом Всеволодовичем. Войск у них, вместе взятых, было всё же меньше, чем у Долгорукого.

Юрий послал вперед половцев, те разорили окрестности Чернигова, побрали полон и много добра. Черниговцы не успели ни в ополчение уйти, ни спрятаться. Затем Долгорукий сам явился под стены вражьего города. Осада длилась 12 дней и изобиловала драматическими эпизодами. Вот половцы сожгли слободы Чернигова и подступили к городским стенам. Вот защитники снарядили камнеметы и обстреляли степняков, так что кочевники в страхе отступили.

Осадными работами опять командовал Андрей (будущий Боголюбский), расторопный и бесстрашный, как всегда. Он приказал каждый день какому-нибудь из союзных князей ходить на приступ вместе с половцами. Самих половцев не очень жалели.

Видя первый приступ, черниговцы сделали вылазку под прикрытием камнеметов и выставили пехоту для битвы в сожженном посаде. Андрей парировал этот удар: искусно сосредоточив половецкую конницу, внезапно налетел на черниговцев, разметал пехоту и «втоптал» в город. Изяслав Давыдович Черниговский после этого строго-настрого приказал на вылазки больше не ходить, чтобы не растратить силы.

«Добродушный» Вячеслав, номинальный князь Киевский, и его племянник Изяслав Мстиславич переправились через Днепр и двинулись выручать черниговцев. Схватка передовых отрядов закончилась поражением киевлян, но сам факт появления свежих сил на поле боя деморализовал союзников Юрия. Первыми бежали половцы, которых Долгорукий использовал весьма цинично и этим обидел. Юрий отступил от черниговских стен. Его противники соединились, и тут отступление Долгорукого превратилось в бегство.

Пошел снег, следом ударил мороз. Ратники Долгорукого и Святослава Ольговича бежали к Новгород-Северскому, бросая по пути коней и имущество. Противник преследовал. Долгорукий потерял голову и бросил Ольговича в Северщине, оставив ему всего 500 воинов, хотя перед этим заверял, что не покинет в беде и защитит от врага. Затем убрался в Суздаль вместе с войсками.

Как ни удивительно, этот маневр спас Северщину, потому что преследователи разошлись по домам. Ростислав вернулся в Смоленск, а Изяслав Мстиславич и «добродушный» Вячеслав – в Киев.

Через месяц активные действия возобновились. Им предшествовали закулисные соглашения, о которых мы не знаем. В кампании участвовали смоляне. Сам Ростислав остался в Смоленске и заодно приглядывал за Новгородом. Существует даже гипотеза, что в это время (1151– 1154) он сам сделался новгородским князем по соглашению с братом. Упоминание об этом имеется в Новгородской I летописи старшего извода. Жил Ростислав, однако, в Смоленске. Следовательно, наместником отца на берегах Волхова мог быть кто-то из сыновей.

В то же время смоленский князь активно участвовал в событиях на юге. Он отправил в Киев на подмогу Изяславу Мстиславичу свежие полки под началом одного из своих отпрысков, Романа.

В южных волостях было неспокойно. Долгорукий и Святослав Ольгович («обед силен») договорились с половцами, и те напали на Переяславское княжество, но были отбиты. После этого киевские войска Изяслава Мстиславича, смоленские – Романа Ростиславича – и черниговские – Изяслава Давыдовича – кинулись на Северщину и плотно обложили ее столицу Новгород-Северский. Эта земля давно не ведала большой войны, здесь было чем поживиться. Цель была проста: обезвредить Святослава Ольговича, то есть сделать так, чтобы Долгорукий лишился ценного союзника. Ну а черниговцы, конечно, хотели подчинить северские городовые общины себе, как было встарь.

Союзники были настроены решительно и использовали всю имевшуюся под рукой осадную технику, самую современную на тот момент. Метали стрелы и камни из катапульт и баллист, пододвинули тараны и взломали стену. В проломе закипел бой, но северяне отбились. Последовал новый штурм…

После двух недель кровавых сражений Святослав Ольгович запросил мира. Изяслав Мстиславич принял предложение с неохотой – как видно, под давлением своих союзников. Святослав Ольгович обязался разорвать дружбу с Юрием Долгоруким, выплатить дань и уступить два города Изяславу Давыдовичу Черниговскому.

После этого Изяслав Мстиславич вернулся в Киев, а Роман Ростиславич – к своему отцу в Смоленск (весна 1153 года).

В том же году умер Владимирко Галицкий – он получил то ли инфаркт, то ли инсульт. Владимирку наследовал его сын Ярослав Осмомысл (1153–1187), который заключил мир с Изяславом Мстиславичем и признал его старшинство. Это был пик могущества Изяслава и его брата. После изнурительной войны Мстиславичи контролировали подавляющую часть Руси: Галич, Волынь, Туров, Киев, Смоленск, Северщину, Чернигов и Новгород. Положение загнанного в северо-западный угол Руси Юрия Долгорукого выглядело если не безнадежным, то очень рискованным. Ему подчинялась только Ростово-Суздальская земля, к нему же тянула Рязань – ее правителей Юрий привел к присяге.

Но могущество Мстиславичей было обманчиво. Киевщина обезлюдела, усилились Ростов и Смоленск, куда бежали переселенцы. Кстати, В.Н. Татищев полагает, что с этого времени можно говорить о распаде Руси на две половины: северную и южную. По мнению историка, Долгорукий именно теперь создает Белую Русь и становится ее великим князем.

Исследователь не совсем прав. Обособление Белой Руси нужно отнести к более позднему времени Андрея Боголюбского, который пренебрегал южными землями. Юрий Долгорукий был всё еще интегрирован в привычную систему и мыслил себя киевским великим князем, а не особым правителем. Но распад действительно уже намечался.

Неудачи Мстиславичей начались в том же году, когда они праздновали победу. То есть триумф братьев продолжался всего несколько месяцев. Первым делом восстали галичане. Осторожный и осмотрительный Ярослав Осмомысл выступал за мир с Киевом, но галицкая община была против. Она-то и заставила своего князя возобновить войну на стороне Юрия Долгорукого. Ярослав Осмомысл пошел на поводу у сограждан и предопределил свою судьбу. Всю свою жизнь этот слабый и хитрый князь будет зависеть от галицких общинников и плыть по течению. Придет время, и даже любимую женщину князя, Настасью, галичане сожгут на костре, а Ярослав ничего не сможет с этим поделать.

Киевляне, однако, выступили против галичан и нанесли им поражение. Это может показаться странным после того, что сказано о разорении Киевщины, но следует помнить, что к Киевской волости относилась тогда и Волынь, и Туровская земля, да и поросские тюрки имели сильную рать. Так что войска у Изяслава Мстиславича были, и немалые.

Ростислав Смоленский спокойно правил на севере. Авторитетный советский и российский ученый В.Л. Янин (р. 1929), специалист по истории Великого Новгорода, полагает, что с 26 марта по ноябрь 1154 года Ростислав княжил непосредственно в Новгороде. В.Н. Татищев уточняет, что в 1154 году Ростислав направил управлять новгородской общиной уже своего сына Романа, который хорошо зарекомендовал себя в южном походе против Долгорукого. Об этом же говорят летописи. Лаврентьевский летописец сообщает, что новгородцы «Ростиславича Романа посадиша». То же повторяют Ипатьевская и Воскресенская летописи в статьях под 1154 годом (в Ипатьевской есть небольшая описка в имени княжича, но это несущественно).

Ростислав Смоленский усилил свое влияние, а с ним и влияние общины, которая по-прежнему в своем князе души не чаяла. А еще, помимо политических дел, много заботился о собирании и списывании книг и рукописей. В самом Смоленске, в других городах и селениях в его время появились книгохранилища светской и духовной литературы. Но всё же его нельзя считать в полном смысле «домашним» смоленским правителем. Ростислав мыслил категориями всей Руси, и вскоре ему пришлось действовать на ее арене.

В 1154 году тяжело разболелся старший брат – Изяслав Мстиславич, которому исполнилось к тому времени 58 лет. Ростислав был младше его лет на 12.

Сообразив, что умирает, Изяслав призвал дядю, «добродушного» Вячеслава, и вверил своих сыновей, а для управления землей Киевской предложил пригласить Ростислава. Было ясно, что сам Вячеслав, скудный умом старик, с управлением не справится. Его даже в походы старались не брать: всем мешал. Старый князь обижался, но терпел.

Так или иначе, Изяслав умер. С его смертью завершилась Восьмилетняя война и сменилась эпоха. Теперь смоленский Ростислав стал вершить судьбы Руси, но вместе с тем и взвалил груз проблем, связанный с ролью правителя.

И ведь вот что интересно. Похоже, что победителями в Восьмилетней войне оказались именно смоляне и их талантливый князь. Об этом говорит хотя бы рост смоленских городов. До 1125 года на Смоленщине было всего три города (помимо собственно волостного центра): Торопец и более мелкие Каспля да Вержавск. При Ростиславе возникли Мстиславль, Изяславль, Ростиславль (Рославль), Ельня, Дорогобуж. Стали городками несколько прежних сел: Лучин, Красн (Красное), Василев, Кричев, Пропойск. Процесс возникновения городов хорошо прослеживается в Уставной грамоте Ростислава. Видно, как небольшие поселения объединяются, превращаясь в поселки городского типа, а из некоторых впоследствии вырастут города.

При этом сохраняется консолидация территории. П.В. Голубовский подметил важную тенденцию: «Мы не встречаем в истории Смоленска борьбы из-за уделов до середины XIII столетия. Это заставляет предположить, что князь смоленский оставался всегда полным хозяином всей земли, а уделы его родственников представляли собой лишь волости, доходы с которых шли им на содержание. Это не были политические единицы, какими являются уделы в других землях. Объединительной силой, если мы не ошибаемся, являлось тут вече города Смоленска, не допускающее политической независимости пригородов» (История Смоленской земли до начала XV ст. С. 277). Следует лишь отметить вслед за И.Я. Фрояновым, что смоленская община являлась и верховным земельным собственником, а вовсе не князь.

Была еще одна земля, где наблюдались сходные процессы – в частности, стремительный рост городов. Эта земля – Владимиро-Суздальская Русь. Она тоже участвовала в борьбе за гегемонию и периодически добивалась крупных успехов. Третьим участником борьбы оставался Чернигов. Если учесть всех игроков, положение Ростислава следует оценить как сверхсложное.

Глава 5. Новая эпоха

Вскоре умер престарелый Вячеслав. Вроде бы и ждали его смерти, но всё произошло неожиданно. Великий князь скончался после пиршества.

– Я вечером его оставил здравым, – удивился Ростислав, – как то могло без великой причины статься?

После этого Ростислав (1154–1155, 1159–1161, 1161–1168) сделался великим князем Киевским. К слову, перед нами единственный великий князь этого имени из тех, что восседали на «золотом столе».

Вокняжение произошло против лествичного счета. После Вячеслава Киев должен был достаться Юрию Долгорукому – сыну Владимира Мономаха.

А еще были Ольговичи с Давыдовичами, которые тоже имели основания претендовать на власть в Киеве. Всё это порождало нестабильность и влекло за собой смуту. Самое главное, что князья претендовали на великий стол не сами по себе. За каждым из них стояла община – хищная, готовая поживиться за счет соседа. Осознание себя русичами не мешало враждовать, искать поживы в соседском доме – в общем, творить дикость и безобразия, обычные при отсутствии жесткой центральной власти.

Изяслав Давыдович Черниговский позабыл все недавние обязательства и благодеяния, оказанные Мстиславичами, и вступил в союз с Долгоруким против Ростислава.

Сын Юрия, Глеб, собрал половцев и двинулся Изяславу Черниговскому на подмогу. Против них выступил Ростислав с дружиной, но перепугался, ибо не рассчитывал встретить столько врагов. Ростиславом иногда овладевали приступы осторожности, граничащей с трусостью. Вот и теперь, вместо того чтобы атаковать врага, он вступил в переговоры и пообещал отдать оппонентам Киев и Переяславль-Южный. В этот миг прискакал сын покойного Изяслава Киевского – князь Мстислав с переяславскими полками. Он выговорил дяде Ростиславу за нерешительность, а затем поссорился с ним, да так, что увел войска.

Ростислав остался в одиночестве, начал отступление, его преследовали половцы и нанесли поражение. Князь отошел в Переяславль-Южный и там окончательно рассорился с племянником Мстиславом. Последний бежал на Волынь и занял это княжество. Ростислав убрался в Киев, а оттуда в Смоленск, хотя никто не преследовал. Разумеется, это малодушное и странное поведение не способствовало росту авторитета Ростислава Мстиславича на Руси.

Киев занял Изяслав Давыдович Черниговский, хотя был непопулярен: киевляне любили потомков Мстислава Великого. Со временем Ростислав и его отпрыски воспользуются этой любовью, но пока они сочли обстоятельства неблагоприятными: армия разбита, под Киевом стоят половцы… Ростислав предпочел сдать Киев врагу, чем драться до последнего человека.

Новый великий князь Изяслав Давыдович отдал Переяславль Глебу, сыну Юрия Долгорукого, а Чернигов уступал своему двоюродному брату Святославу Ольговичу («обед силен»). Но Ольгович справедливо заметил, что лучше бы Изяславу уйти из Киева, потому что Долгорукий скоро захочет взять себе «мать городов русских».

В это время на севере Руси разворачивались события, которые оправдывали это предположение. Долгорукий выступил прямо на Смоленск, ожидая встретить город почти без войск, но застал там Ростислава, бежавшего из Киева. Не потому ли еще отступил Ростислав, что узнал о походе Юрия? Тогда перед нами не трусость, а правильный стратегический выбор: своя рубашка ближе к телу, потерять Смоленск Ростислав не мог.

В итоге смоленский князь предложил «долгорукому» дяде мир и признал его власть. Попутно договорились о судьбе Новгорода. Напомним, что там правил Роман Ростиславич. Новгородская I летопись указывает, будто Романа попросили уехать общинники, но это говорится, чтобы потерпевшая поражение сторона могла сохранить лицо. На деле, конечно, всё было решено путем закулисных переговоров между Юрием и Ростиславом. Долгорукий посадил в Новгороде одного из своих сыновей. С этого времени суздальские князья будут то и дело оспаривать Новгород у других претендентов, и часто удачно. Что касается Ростислава, то унижение его было велико. Князь в один миг растерял всё завоеванное и оставался князем в одной только Смоленской земле. Никто не мог предвидеть, что смоляне еще подымутся с колен и превратятся в главную силу на Руси.