Текст книги "Эдем"

Химик нашел в кольце на лямке своего рюкзака высохший обломок ветки «паучьего» растения, который, должно быть, застрял, когда они продирались сквозь заросли, и, не раздумывая, кинул его в волнующуюся завесу – хрупкая веточка, отскочив, упала у его ног.

– Селектор… – произнес он неуверенно.

– Ну конечно! Наверняка! – Доктор подошел поближе, так что тень его скользнула по краю «занавеса», достал свое черное оружие и нажал спуск. Едва тонкая, как игла, струйка коснулась вздувающейся преграды, в ней образовалось отверстие веретенообразной формы, открыв огромное, мрачное, иссеченное искрящимися точками пространство, в глубине которого порхало множество беловатых и розовых огоньков. Доктор, кашляя и давясь, резко отскочил – ноздри и горло ему обжег горький аромат; все немного отошли и снова остановились.

Продолговатое отверстие сужалось. Набегающие волны замедляли свое движение, приближаясь к нему, обходили его сверху и снизу и поспешно плыли дальше. Отверстие становилось все меньше. Вдруг изнутри высунулось что-то черное, оканчивающееся пальцеобразным отростком, молниеносно обежало кромку отверстия, оно мгновенно закрылось, и снова люди стояли перед размеренно втягивающейся и вздувающейся завесой.

Инженер предложил обсудить положение. Совещание, по словам Доктора, было демонстрацией полной беспомощности. Наконец решили идти дальше вдоль огромного сооружения, подняли рюкзаки и двинулись в путь. Прошли километра три. По дороге пересекли несколько уходивших к равнине узких «газончиков». Некоторое время размышляли над тем, что это такое, – гипотеза о причастности «газончиков» к сельскому хозяйству была отброшена сразу же как совершенно неправдоподобная. Доктор даже попытался исследовать несколько лишайников, вырванных из темно-зеленой полосы; они немного напоминали мох, но корешки их были усеяны похожими на жемчужинки утолщениями, в которых прятались маленькие твердые черные зернышки.

Уже давно минул полдень. Так как все проголодались, сделали привал. Есть пришлось под палящим солнцем – тени нигде не было, а к зарослям, тянувшимся метрах в восьмистах, возвращаться никому не хотелось: «пауки» не оставили приятного впечатления.

– Если бы все шло как в книгах, которые я читал мальчишкой, – заговорил Доктор с полным ртом, – в этой проклятой занавеске сейчас бы образовалась пышущая огнем дыра и оттуда бы вылез тип с тремя руками и только одной, но зато очень толстой ногой. Под мышкой он тащил бы интерпланетарный телекоммуникатор или сам был бы звездным телепатом. Он дал бы нам понять, что является представителем невероятно развитой цивилизации и…

– Перестань нести чепуху, – прервал его Координатор. Он налил воду из термоса-фляги в кружку, которая сразу же запотела. – Лучше подумаем, что делать.

– Я считаю, что нужно войти туда, – сказал Доктор и встал, как будто собирался осуществить свое намерение.

– Любопытно, каким образом? – лениво поинтересовался Физик.

– Ты что, ошалел? – высоким голосом крикнул Кибернетик.

– Почему ошалел? Конечно, мы можем бродить так и дальше, при условии, что типы на одной ноге подбросят нам какую-нибудь еду.

– Ты это серьезно? – сказал Инженер.

– Вот именно! И знаешь почему? Да просто потому, что мне надоело. – Он круто повернулся на пятке.

– Стой! – крикнул Координатор.

Доктор шел прямо на стену, не обращая на крики ни малейшего внимания. Он был в метре от завесы, когда все вскочили и бросились за ним. Услышав топот ног, он вытянутой рукой коснулся завесы.

Рука исчезла. Доктор стоял без движения, может быть, секунду, потом сделал шаг вперед и перестал существовать. Пятеро людей, затаив дыхание, остановились на том месте, где виднелся след его левого ботинка; ноги у них подкашивались. Вдруг в воздухе над завесой появилась голова Доктора с аккуратно, словно ножом, отрезанной шеей; из глаз у него текли слезы, он громко, раз за разом, чихал.

– Тут немного душно внутри, – сказал он, – и в носу ужасно свербит, но пару минут, пожалуй, можно будет выдержать. Какой-то лакриматор, что ли. Лезьте за мной, это не больно, вообще ничего не чувствуется.

И на высоте, где должно было находиться плечо Доктора, высунулась из воздуха его рука.

– А, чтоб тебя! – воскликнул не то с испугом, не то с восхищением Инженер и схватил эту руку.

Доктор потянул Инженера к себе, и тот исчез. Один за другим люди подходили к волнующейся завесе. Последним остался Кибернетик. Он заколебался, в горле у него першило, сердце било, как молот. Он закрыл глаза и сделал шаг вперед. Его охватила мгновенная темнота, потом стало светло.

Он находился вместе со всеми посреди огромного пространства, насыщенного шумным астматическим пыхтением. Наискось снизу вверх, с вышины отвесно вниз, от одного края к другому, пересекаясь, тянулись огромные, разной толщины валы, трубы или колонны; кое-где они раздувались, в других местах становились тоньше, одновременно они вращались вокруг своих длинных осей, заслоняли друг друга, вибрировали. Из глубины этого раскинувшегося во все стороны непрерывно двигающегося леса блестящих конструкций слышалось все убыстряющееся чавканье; внезапно оно прекратилось, донеслось несколько булькающих отголосков, и вся серия звуков повторилась снова.

Горький запах трудно было вытерпеть. Один за другим люди принялись чихать, из глаз потекли слезы. Прижимая к лицам платки, они немного отошли от завесы – черной, похожей на сироп жидкости, которая изнутри выглядела, как водопад.

– Ну наконец мы в помещении – это завод, автоматический завод! – чихая, выдавил из себя Инженер.

Понемногу они как будто начали привыкать к горькому запаху, перестали чихать и стали осматриваться, щуря слезящиеся глаза.

Еще десяток шагов по эластично прогибающемуся, словно натянутая резина, полу, и стали видны черные колодцы, из которых выскакивали светящиеся предметы – с такой скоростью, что разглядеть их форму не удавалось. Предметы были размером с человеческую голову и, казалось, пылали. Они взмывали вверх, и одна из множества изогнутых, словно трубки, колонн, не переставая вращаться, всасывала их. Но исчезали эти предметы не сразу: сквозь дрожащие стенки колонны, как сквозь темное стекло, пробивалось, постепенно слабея, их розоватое сияние, и видно было, как они проплывают внутри колонны куда-то дальше.

– Серийное производство по заданной программе, – буркнул Инженер из-под носового платка.

Он осторожно обошел колодец. Как этот завод освещался? Потолок был полупрозрачный, серое однообразное свечение терялось в хаосе гибких, извивающихся, вращающихся, текущих, как воздушные ручьи, конструкций. Все эти упругие устройства, казалось, действовали по одной команде, в одинаковом темпе, фонтаны раскаленных предметов рвались вверх; то же самое происходило на большой высоте – там, под потолком, протянулись дуги, прочерченные в воздухе красным бисером порхающих глыб.

– Нужно найти склад готовой продукции или хотя бы то, что является здесь конечным продуктом! – выпалил Инженер.

Координатор коснулся его руки:

– Как ты думаешь, какой это вид энергии?

Инженер пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Боюсь, что готовой продукции мы не найдем и через год: этот зал тянется на километры, – предупредил Физик.

Странное дело, в глубине зала дышалось легче, как будто горький запах выделялся только вблизи «занавеса».

– А мы не заблудимся? – забеспокоился Кибернетик.

Координатор поднес к глазам компас:

– Не должны. Работает нормально… Тут, наверное, нет никакого железа… Электромагнитов тоже нет.

Больше часа блуждали люди в вибрирующем лесу необыкновенного завода. Наконец вокруг стало просторней. Повеяло свежим, морозным воздухом, как будто его специально охлаждали, переплетения колонн расступились, а люди очутились перед горловиной огромной куполообразной улитки. С высоты к ней сходились рассекающие воздух, словно бичи, зигзагообразные рукава с тупыми, закругленными утолщениями на концах. Из них падал густой град беспорядочно кувыркающихся, черных, как будто покрытых блестящим лаком, предметов, которые врывались внутрь улитки где-то на высоте нескольких метров над их головами через невидимое снизу отверстие.

Неожиданно чечевицеобразная выпуклая бурая стена улитки вздулась прямо напротив них: что-то распирало ее изнутри, она вспухала; люди невольно отступили назад – так грозно выглядел раздувающийся бледно-серый пузырь, – вдруг он бесшумно лопнул, и из круглого отверстия брызнул поток черных тел. В этот самый момент ниже, из широкого колодца, вынырнул лоток с отогнутыми краями; черные предметы, барабаня, словно они ударялись о толстую резиновую подушку, падали в него, а он подскакивал от ударов, и эти рывки непонятным образом укладывали предметы правильными рядами. Через несколько секунд неглубокое дно лотка покрывал аккуратно уложенный четырехугольник.

– Готовая продукция! – крикнул Инженер, подбежал к краю колодца, не задумываясь, низко наклонился и схватился за выступ ближайшего черного предмета.

Координатор поймал его в последний момент за ремень комбинезона, и только благодаря этому Инженер не свалился головой вниз в лоток, так как отпустить тяжелый предмет он не хотел, а поднять его один не мог. С помощью Физика и Доктора ему удалось вытащить наверх тяжелый груз.

Размером предмет не превышал торса взрослого человека. На его темном фоне проступали более светлые, полупрозрачные сегменты, в которых сверкали точечки постепенно уменьшающихся, отливающих металлом кристалликов. Поверхность его, усеянная отверстиями, окруженными скобками утолщений, представляла собой шероховатую на ощупь мозаику выступов из темно-фиолетовой, а на свету черной, необыкновенно твердой массы – словом, предмет был достаточно сложным. Инженер опустился перед ним на колени, заглядывал с разных сторон в отверстия, пытался найти какие-нибудь подвижные части, ощупывал, выстукивал – никто ему в этом не мешал. Продолжалось это довольно долго.

Тем временем Доктор наблюдал за лотком. Сформировав геометрически правильный четырехугольник из точно таких же предметов, как тот, у которого возился Инженер, лоток медленно поднялся на толстом, дрожащем, словно от напряжения, штоке вверх, внезапно размягчился с одной стороны, начал изменять форму и стал похож на огромную ложку. С другой стороны выдвинулось что-то вроде большого рыла, оно распахнулось, оттуда пахнуло горячим горьким газом, зияющая пасть с устрашающим чавканьем всосала все предметы, закрылась, как бы проглатывая их, и вдруг эта рылоподобная громада засветилась изнутри. Доктор видел раскаленное огненное ядро, расплавляющее предметы, они расплылись, образовали однородную пылающую оранжевым пламенем кашу, свет померк, пасть потемнела. Доктор, забыв о товарищах, пошел вдоль двух больших, косо поднимающихся колонн, внутри которых, словно по чудовищному пищеводу, плыли сейчас огненные сгустки массы, и углубился в лабиринт; задрав голову, то и дело вытирая слезящиеся глаза, он пытался проследить путь раскаленной каши. Временами она пропадала из вида, потом он снова натыкался на ее след, она просвечивала в глубине черных, извивающихся, как змеи, струй, пока наконец он не пришел к месту, которое показалось ему знакомым. Он увидел, как огненные пылающие тела, уже частично сформированные, летят в какое-то жерло, а рядом выскакивают другие, будто выброшенные из открытого колодца вверх; их поглощали свисающие сверху частоколом толстые черные колонны, похожие на слоновьи хоботы. Розовыми вереницами остывающих углей тела, уменьшаясь, проплывали в глубине этих колонн наверх. Доктор шел и шел, задрав голову; он забыл обо всем. Светящиеся предметы опережали его, но это не имело значения – они двигались непрерывной цепочкой. Вдруг он едва не свалился и издал сдавленный крик.

Вокруг снова стало просторно, перед Доктором возвышалась огромная куполообразная громада улитки, и град уже совсем остывших во время длинного путешествия черных предметов посыпался сверху в ее чрево. Доктор обошел боковину улитки, уже зная, где нужно ожидать родов, и оказался рядом с товарищами, окружавшими Инженера, который все еще исследовал черный предмет в тот самый момент, когда большой лопающийся волдырь брызнул готовой продукцией в лоток, снова высунувшийся из колодца.

– Алло! Можете не трудиться! Я все понял! Сейчас я вам расскажу! – крикнул Доктор.

– Где ты был? Я уже начал беспокоиться, – сказал Координатор. – Ты действительно что-нибудь обнаружил? Инженер ничего не понимает.

– Если бы ничего, то это было бы еще не так плохо! – гаркнул Инженер. Он поднялся, яростно пнул черный предмет и смерил Доктора сердитым взглядом. – Ну и что же ты обнаружил?

– Стало быть, это происходит так, – со странной улыбкой сказал Доктор. – Эти штуки всасываются туда, – он показал на открывшуюся в этот момент пасть. – Теперь они внутри нагреваются, видите? Потом все расплавятся, перемешаются, поедут порциями наверх, там начинается их обработка; еще слегка вишневые от нагрева, они проваливаются вниз, там должен быть еще один ярус, там с ними еще что-то происходит, они возвращаются через колодец, здесь, уже остывающие, но еще светящиеся, отправляются на экскурсию под самую крышу, попадают в этот пирог, – он показал на улитку, – потом на склад готовой продукции, из него идут обратно в эту пасть, расплавляются в ней, и так по кругу, без конца формируются, обрабатываются, расплавляются, формируются.

– Ты с ума сошел? – шепотом сказал Инженер. На его лбу выступили крупные капли пота.

– Не веришь? Можешь проверить сам.

Инженер проверил – два раза. Это длилось добрый час. Когда все снова оказались у лотка, в который как раз ровными четырехугольниками укладывалась очередная порция «конечного продукта», начало смеркаться, и зал стал серым.

Инженер словно помешался: он трясся от возбуждения, его лицо судорожно подергивалось. Остальные, не менее удивленные, не переживали, однако, этого открытия так бурно.

– Нужно уходить отсюда сейчас, – сказал Координатор. – В темноте это может быть сложно.

Он взял Инженера за плечо. Тот безвольно двинулся за ним, но вдруг вырвался, подскочил к оставленному черному предмету и с трудом поднял его.

– Хочешь забрать с собой? – спросил Координатор. – Ладно. Ребята, помогите ему.

Физик ухватился за ушки выступов, и они вдвоем с Инженером потащили бесформенный черный предмет. Так они добрались до вогнутой границы завода. Доктор спокойно шагнул в лоснящуюся сиропообразную стену «водопада» – и очутился на равнине; на него пахнуло свежим вечерним воздухом. Он с наслаждением втягивал его и подставлял лицо порывам ветра. Другие вынырнули за ним. Инженер и Физик с трудом донесли свой груз до места, где было оставлено снаряжение, и бросили его.

Зажгли плитку, подогрели немного воды, развели в ней мясной концентрат и набросились на еду. Ели молча. Тем временем совсем стемнело, вспыхнули звезды, их холодный электрический блеск с каждой минутой становился ярче. Неясные заросли далекой рощи растаяли во мраке, только голубоватое пламя горелки, шевелящееся под слабыми порывами ветра, давало немного света. Из-за погруженной во мрак высокой стены завода не доносилось ни звука, не было даже видно, плывут ли еще по ней горизонтальные волны.

– Здесь темнеет, как у нас в тропиках, – сказал Химик. – Мы ведь упали в районе экватора?

– По-моему, да, – ответил Координатор. – Хотя я даже не знаю наклона планеты в эклиптике.

– Как так? Ведь это должно быть известно?

– А как же, но данные на корабле.

Они замолчали. Чувствовалась ночная прохлада, все закутались в одеяла, а Физик принялся ставить палатку. Он накачал полотнище, так что оно натянулось и стало похоже на сплющенное полушарие с маленьким лазом в самом низу, и стал искать какие-нибудь камни, чтобы понадежнее прижать края палатки – там имелись специальные штыри, но их нечем было вбить в почву, – но натыкался только на мелкие камешки. К сидящим вокруг голубоватого огонька друзьям он вернулся с пустыми руками.

Вдруг его взгляд упал на принесенный ими тяжелый предмет. Физик поднял его и придавил им край палатки.

– Хоть на что-то пригодилось, – сказал наблюдавший за ним Доктор.

Инженер сидел съежившись, опустив голову на руки, в состоянии полной подавленности. Он долго не произносил ни слова, потом что-то невнятно пробормотал – просил передать тарелку.

– И что теперь, родные мои? – внезапно заговорил он, выпрямляясь.

– Спать, ясное дело, – спокойно ответил Доктор, благоговейно достав из портсигара сигарету и с наслаждением затягиваясь.

– А завтра что? – спросил Инженер, и было видно, что его спокойствие – тонкая, до предела натянутая струна.

– Генрих, ты ведешь себя как ребенок, – сказал Координатор, чистивший кастрюлю песком. – Завтра обследуем следующую секцию. Я полагаю, мы сегодня осмотрели около четырехсот метров.

– И ты думаешь, мы найдем что-нибудь другое.

– Не знаю. У нас есть еще один день. После полудня придется возвращаться к ракете.

– Я безумно рад, – буркнул Инженер. Он встал, потянулся и охнул. – У меня как будто все кости переломаны, – признался он.

– У нас тоже, – добродушно заверил его Доктор. – Слушай, ты и вправду ничего не можешь сказать об этом? – Он показал горящим концом сигареты на едва видимый предмет, который прижимал край палатки.

– Могу. А почему бы нет? Конечно, могу. Это устройство, которое служит для того, чтобы его сначала…

– Нет, серьезно. Ведь там есть какие-то части. Я-то в этом не понимаю.

– А я, ты думаешь, понимаю?! – взорвался Инженер. – Это создание сумасшедшего. – Он ткнул рукой в сторону невидимого завода. – Вернее, сумасшедших. Цивилизация душевнобольных – вот что такое этот проклятый Эдем! То, что мы притащили, прошло целую серию процессов, – продолжал он спокойнее. – Прессовка, вдавливание прозрачных сегментов, термическая обработка, шлифовка. Здесь какие-то высокомолекулярные полимеры и какие-то неорганические кристаллы. Это часть, не целое. Для чего она может служить, не знаю. Но даже вынутая из этой сумасшедшей мельницы – сама по себе, – она кажется мне ненормальной.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Координатор.

Химик убрал посуду и припасы, развернул одеяло. Доктор погасил сигарету и заботливо спрятал недокуренную половинку в портсигар.

– У меня нет никаких аргументов. Там внутри есть какие-то элементы – они не соединяются ни с чем. Как бы замкнутая электрическая цепь, но расчлененная изоляционными вставками. Это… это не может работать. Так мне кажется. В конце концов, за столько лет в человеке вырабатывается какая-то профессиональная интуиция. Я, конечно, могу ошибиться, но… нет, я предпочитаю об этом вообще не говорить.

Координатор встал. Остальные последовали его примеру. Когда погасла горелка, их поглотила абсолютная тьма – далекие звезды не давали света, они лишь ярко сверкали в каком-то удивительно низком небе.

– Денеб, – тихо сказал Физик.

Все смотрели на небо.

– Где? Там? – спросил Доктор.

Они бессознательно перешли на полушепот.

– Да. А та, рядом, поменьше, – это Гамма Лебедя. Страшно яркая.

– Раза в три ярче, чем на Земле, – согласился Координатор.

– Холодно и до дому далеко, – протянул Доктор.

Ему никто не ответил. По одному они влезли в надутый купол палатки. Все так устали, что, когда Доктор по обыкновению сказал в темноте «доброй ночи», ему ответило только дыхание спящих.

Сам Доктор еще не заснул. Он подумал, что они поступают опрометчиво: из ближних зарослей ночью может вылезти какая-нибудь пакость, нужно выставить охрану. С минуту Доктор размышлял, не должен ли он добровольно занять этот пост, но только еще раз иронически улыбнулся в темноте, повернулся и вздохнул. Он не заметил, как провалился в сон.

Утро следующего дня встретило людей солнцем, хотя белых кучевых облаков стало больше. Съели скудный завтрак, оставив немного продуктов, чтобы закусить перед дорогой.

– Хоть бы раз умыться! – жаловался Кибернетик. – Такого со мной еще не случалось – человек весь провонял потом, кошмар! Ведь должна же здесь быть где-нибудь вода!

– Где вода – там и парикмахер, – безмятежно ответил Доктор, глядясь в маленькое зеркало. Он строил скептические и героические гримасы. – Только я боюсь, что парикмахер на этой планете сначала бреет, а потом втыкает все волосы обратно; знаешь, это очень правдоподобно.

– Ты в могиле тоже будешь шутить? – выпалил Инженер и, смутившись, пробормотал: – Извини. Я не хотел…

– Ничего, – ответил Доктор. – В могиле это вряд ли возможно, но пока я туда не попал… Ну, пошли!

Они выпустили воздух из палатки, упаковали вещи и, забрав свое снаряжение, двинулись вдоль размеренно волнующейся завесы, пока не удалились от лагеря на добрый километр.

– Может, я ошибаюсь, но здесь она как будто повыше, – сказал Физик и, сощурившись, оглядел разбегающиеся в обе стороны арки. Их стыки далеко вверху сверкали серебряным огнем.

Сбросив поклажу в одну кучу, они направились к заводу. Вошли без всяких приключений, как и накануне. Физик и Кибернетик немного задержались.

– Что ты думаешь об этом исчезновении? – спросил Кибернетик. – Тут столько всего происходит, что вчера я совсем о нем забыл.

– Что-нибудь с рефракцией, – не очень уверенно ответил Физик.

– А на что опирается перекрытие? Не на это же, – Кибернетик показал на взбухающую волнами завесу, к которой они подходили.

– Не знаю. Может, опоры укрыты как-нибудь внутри или с другой стороны.

– Алиса в стране чудес, – встретил их голос Доктора. – Начинаем? Сегодня я чихаю меньше. Может, это адаптация. В какую сторону пойдем сначала?

Здесь все было похоже на то, что люди видели накануне. Они двигались уверенно и быстро. Сначала им даже казалось, что вообще ничего не изменилось. Колонны, колодцы, лес наклонных пульсирующих и вращающихся трубопроводов, вспышки, сверкание – весь круговорот процессов проходил в одинаковом темпе. Но, присмотревшись к «готовым изделиям», через некоторое время люди обнаружили, что они другие – больше и иной формы, чем вчерашние. И это еще не все. Изделия, которые тоже вводились в замкнутый цикл, не были абсолютно идентичны. В основе своей они напоминали часть рифленой у верхушки половинки яйца. Следы обработки на них показывали, что они должны соединяться с другими частями; кроме того, из них выступали рогатые утолщения, что-то вроде отрезков труб, в которых помещались чечевицеобразные пластинки, похожие на дроссельные заслонки или клапаны. Однако при сравнении большого количества этих предметов выяснилось, что одни имеют два открытых рога, другие – три или даже четыре, причем эти дополнительные выступы были меньше и часто как бы не окончены, словно процесс обработки прерывался где-то в середине. Чечевицеобразная пластинка иногда целиком заполняла отверстие трубы, иногда – только его часть, порой ее не оказывалось вовсе, некоторые изделия были гладко отполированы, другие – шероховаты, втулки «заслонок» тоже различались. Они обнаружили два совершенно одинаковых изделия, спаянных друг с другом и сообщающихся через небольшое отверстие. Чечевицеобразные пластинки образовывали как бы восьмерку – Доктор назвал их сиамскими близнецами. У них было целых восемь – мал мала меньше – рогов, из которых самые маленькие совсем не имели отверстий.

– Ну, что скажешь? – стоя на коленях, спросил Координатор Инженера, копавшегося в коллекции, извлеченной из лотка.

– Пока ничего. Пошли дальше, – сказал Инженер, вставая, но было видно, что настроение у него немного улучшилось.

Постепенно становилось ясно, что зал как бы разбит на несколько секций, правда, ничем друг от друга не отделенных, но отличных по внутренним циклам выполняемых процессов. Производственное оборудование – весь этот извивающийся, корчащийся, пыхтящий лес – было везде одинаково.

Через несколько сотен метров люди наткнулись на секцию, которая, выполняя те же операции, что и предыдущая, извиваясь, чавкая, пыхтя, несла в своих трубопроводах, сбрасывала в открытые колодцы, спускала сверху, поглощала, обрабатывала, складывала и плавила… ничто.

В остальных секциях можно было наблюдать путешествующие вверх и вниз раскаленные заготовки или остывающие, уже обработанные изделия; здесь же все эти сложные эволюции производились с абсолютной пустотой.

Решив сначала, что продукт совершенно прозрачен и потому просто невидим, Инженер высунулся далеко над выбрасывателями и попытался схватить рукой то, что вылетало из открывающихся пастей, но не обнаружил ничего.

– Какое-то сумасшествие, – испуганно сказал Химик.

Но Инженер почему-то совсем не был потрясен.

– Очень интересно, – сказал он, и все пошли дальше.

Было около четырех часов, когда Координатор решил возвращаться. Когда они вышли на равнину, освещенную еще высоко стоявшим солнцем, и зашагали к оставленному неподалеку снаряжению. Инженер сказал:

– Ну, понемногу проясняется.

– Серьезно? – с оттенком иронии бросил Химик.

– Да, – подтвердил Координатор. – Что ты об этом думаешь? – обратился он к Доктору.

– Это труп, – ответил Доктор.

– Что значит – труп? – спросил Химик, который ничего не понимал.

– Труп, который двигается, – добавил Доктор.

Некоторое время шли молча.

– Могу я наконец узнать, что это значит? – спросил не без раздражения Химик.

– Дистанционно управляемый комплекс для производства различных деталей, который с течением времени совершенно разрегулировался, так как его оставили без всякого присмотра, – объяснил Инженер.

– Ага! И как давно, по-твоему?

– Этого я не знаю.

– С очень большим приближением и не меньшим риском можно высказать гипотезу, что… минимум несколько десятков лет, – сказал Кибернетик.

– Но возможно, еще раньше. Если бы я узнал, что это случилось двести лет назад, я бы тоже не удивился.

– Или тысячу, – флегматично добавил Координатор.

– Как ты знаешь, автоматы контроля разрегулировываются в темпе, соответствующем коэффициенту иррадиации, – начал Кибернетик, но Инженер его прервал:

– Они могут работать на ином принципе, чем наш, да и вообще мы ведь даже не знаем, электронные ли это системы. Лично я так не считаю. Материал какой-то неметаллический, полужидкий.

– Дело не в деталях, – сказал Доктор, – но что вы думаете об этом? Есть у вас какие-нибудь соображения? Для меня все это совершенный туман.

– Ты имеешь в виду жителей планеты? – спросил Химик.

– Да, я имею в виду жителей планеты.