Книга: Магелланово Облако - Станислав Лем

Уже самая первая находка на подходах к их главной цели астронавтов совершенно не радует. Это американский звездолет с ядерными боеголовками, которые уже на протяжении двенадцати столетий блуждают на фронтирах Альфа. Именно этот звездолет станет вскоре главной причиной фатального и даже просто трагического провала всей этой экспедиции…

В свое время (лет пятнадцать назад) этот фантастический роман показался мне просто нереальным занудством. Во-первых, он был неспешным, детализированным и довольно пафосным, Во-вторых, заканчивался на том месте, где обычно нормальная фантастика только начинается. В-третьих, общий контекст книги еще не был тогда экзотикой, благо читалась она еще при советской власти. В-четвертых, читатель это книги был… хммм… короче был еще достаточно молод. Неподходяще молод.

А между тем «Магелланово облако» – это роман о потере иллюзий. О том, как человек осознает свою ограниченность и свою конечность. О том, как он начинает понимать, что ошибок прошлого уже не исправить при этой жизни, а другой жизни у человека попросту нет. И вроде бы философия романа вполне советская и правильная, но при этом несет от нее каким-то нездоровым северным ветром. Словно автор этой книги не польский еврей и даже не иудеокатолик, а какой-нибудь японец или исландец по имени Нисла Лемсон. Наверное, меня так и торкнуло на этот раз с этого романа, что кровь Эгиля и Гутрума медленно, но явно проступает между его строк. (2006.05.16)

В этой книге, книге о космическом путешествие речь идёт о Человеке: его чувствах, поступках, пределе физических и психических сил в социуме и внутри себя.

Во-вторых, в этой книге Лем, возможно, начитавшись своих американских коллег-писателей, с какого-то перепуга решил ввести в повествование романтические отношения. В смысле, они задумывались как романтические, поскольку Лем и "романтика" - явления не только несовместимые, но и безусловно вредящие один другому. Мучительно больно читать абзацы, описывающие "любовные страдания" персонажей - все как один карикатурно гротескные, лишённые психологизма и адекватного проявления человеческих чувств, словно кто-то торопливо списал их неумелой рукой под чужую копирку, находясь при этом в полнейшей темноте. Очевидно, пользуясь медицинскими и биологическими справочными пособиями, Лем пытался воссоздать некие очертания того, что люди с планеты Земля понимают под романтическими отношениями, но, поскольку сам он в этих гормонально-аффективных дебрях не видит ни зги, то вышло отвратительно-уродливое нечто, не поддающееся не то что анализу - простому осмыслению с попыткой совместить причинно-следственные концы.

Наблюдая за конвульсиями любовных отношений в книгах Лема, я прихожу к неутешительному выводу, что он сам, по-видимому, был свято уверен в том, что любовь и все связанные с ней чувства и проявления человеческой жизни не имеют ничего общего с логикой и здравым смыслом, если вовсе не противоречат ей. Такое ощущение, что все свои познания о любви Лем черпал из кинематографа и театра. Отчего у него сложилось понимание, что типичная любовь - это дикий зверь, слепой, глухой и угашенный в хламину. Он врывается в твоё спокойное жилище без предупреждения, скачет по столам, разбрасывает и ломает вещи, сжирает цветущие бегонии с подоконника, ссыт на диван, рисует в ванне на зеркале неприличные надписи и стремительно уносится в неизвестность, оставив после себя хаос и неразбериху. Тут нечего понимать и нечего объяснять - это необузданная стихия. Пётр с Ганимеда трагически страдает во френдзоне, Нильс трагически страдает в любовном треугольнике, жена Гообара трагически страдает, потому что муж больше любит математику, земная Анна трагически страдает туманностями и недоступным отчуждением, звёздная Анна страдает от равнодушия и непонимания главного героя, в "Солярисе" возлюбленная главного героя от его равнодушия и непонимания суициднулась, в "Возвращении со звёзд" Лем впервые тужится изобразить некое подобие счастливых семейных отношений, которые - и у меня опять начинает бомбить - начались с изнасилования, эмоционального шантажа, угроз и предательства. Шарман.

Любовные отношения в книгах Лема все как один поражены вирусом надуманного трагизма и неразрешимых противоречий, потому что пан Лем где-то вычитал, что "страдания сопутствуют большому чувству", и выкрутил регулятор драматизма на максимум. Я не понимаю, зачем авторы, которым явно не даётся правдоподобное отображение какой-либо из сторон жизни, упорно продолжают в неё лезть, являя миру безобразные плоды своих усилий. Предположу, что сам Лем считал отсутствие у себя интереса к унаследованному притяжению полов неким недостатком, который следует восполнить хотя бы таким неказистым способом - понапихав в книгу побольше страдающих от невнятных любовных перипетий персонажей. Смело вырежьте всех их без исключения из всех без исключения книг Лема - они станут только лучше, интересней, связней, и главное, короче.

В-третьих, здесь нам зачем-то дают подробнейшее жизнеописание главного героя с самого его детства - к слову, это первая и единственная из прочитанных мною книг Лема, где он наступает на эту мину. Может, кто-то ему подсказал, что его главные герои - это не те персонажи, чью биографию ты будешь читать запоем и потом ещё долго вспоминать после. Если это так, моё этому человеку глубочайшее увлажнение - он невольно спас миллиарды секунд неубитого времени, ибо уже можно признаться честно: главные герои Лема - это картонные муляжи. Как правило, они все рисуют примерно одинаковый психологический портрет, так что вы не сумеете отличить героев его книг одного от другого, хотя Лем и даёт им разные имена, разные профессии и разные жизненные обстоятельства. Так происходит, потому что в центре его повествования лежат не человеческие судьбы, а другие миры и пространные рассуждения о будущих открытиях в области астронавтики и о связанных с этим сложностях. Единственное исключение - это второстепенные персонажи-учёные, гениальные профессора-академики, которых Лем просто боготворит и потому выписывает со всей любовью и трепетом. Главные же герои всегда непримечательны, даже когда их представляют нам как отважных покорителей горных вершин и победителями всепланетных марафонов, вы хоть лупу возьмите, а не сможете разобраться, что же отличает главного героя от предмета обстановки, кроме его умения говорить и двигаться по-человечьи. Их единственная функция в сюжете - наблюдать за происходящим, регистрировать изменения в сюжете, задавать вопросы учёным, чтобы выводить их на научные объяснения происходящих явлений, а также слоняться за ними и периодически вступать в так любимые Лемом философские рассуждения о том, что он вычитал в очередной энциклопедии и не успел отрефлексировать.

Таким образом, первые главы "Магелланова облака" можно смело вырезать, поскольку они не играют ровным счётом никакой роли ни для сюжета, ни для полноты художественного мира, ни для раскрытия отсутствующего характера главного героя. Если вы читали "Высокий замок", то вам станет ясно, каким образом появились главы из детства главного героя - Лем очень любил посмаковать свои ранние воспоминания, в которых он всё время что-нибудь ломал и портил из неуёмной жажды познания. Вот что получается, когда пишешь книги так, как это делал Лем - сумбурно, спонтанно и не имея даже примерного плана. Ну хочется тебе покопаться в детских воспоминаниях, поностальгировать - ну напиши мемуары, зачем же портить ими художественную книгу, которая вообще не про это. Читать о первых годах героя, со всеми его воображаемыми страхами и бурными впечатлениями по поводу событий, которые не стоят выеденного яйца, со всем его скопом родственников, и описанием любимых мест и занятий, почти так же тоскливо, как рассматривать чужие альбомы с детскими фотографиями, которыми в тебя тычут с умильным восторгом на лице.

Огромнейшая глава, посвящённая марафонскому забегу, нужна здесь только для того, чтобы обосновать, каким образом специалист по всему и одновременно ничему, который неважно учился в школе и так и не узнал, в чём состоит его настоящее призвание, оказался в числе избранных пассажиров, сплошных героев и гениев. Я до последнего надеялась, что в конце книги станет ясно, зачем меня заставили проходить через испытание забегом по пустыням с демонстрацией необычайного упорства, выносливости и целеустремлённости главного героя. Ведь автор не мог уделить столько внимания этой главе, если она никак, ну вообще никак не повлияет на объяснение или подготовку будущих событий. И угадайте, что? Да, точно - это не имело никакого смысла. Вы думали, что доктор попадёт в передрягу, где ему пригодится его лавровый веночек? Думали, в конец книги он повторит свой подвиг? Забудьте, как забыл об этом сам автор. Никакого, даже малейшего значения для повествования эта глава не окажет. Я до сих пор без понятия, зачем она существует и о чём думал Лем, когда её писал. Видимо, просто накатило что-то.

Глава о прощании с Землёй, собственно, о том же. Я теряюсь в догадках, почему и зачем эта глава появилась. Вероятнее всего, ни для чего. Или для красоты, в её понимании Лемом. А может, это попытка обрисовать контуры выдуманного мира, что можно было сделать гораздо более ёмким и увлекательным образом, на мой взгляд, не заставляя таскаться полсотни страниц за уныло занудствующим главным героем, которому мало во всепланетном марафоне всех победить, надо ещё поехать в глухомань, чтобы рассмотреть там каждый листочек и обнять каждый камушек, а потом спасти случайно потерявшегося ребёнка - и только тогда, наконец, ему разрешат отчалить.

Всё время путешествия описано хоть и долго, но очень поверхностно и утомительно скучно. Собственно, тут на сцену выходят феерические любовные страдашки, занудные философствования, патетические речи, а также знакомство с населяющими ракету говорящими манекенами. Думаю, многие, как и я, недоумевают, как же так вышло, что лучшие умы, специально отобранные комиссией за какие-то заслуги перед человечеством и вроде как прекрасно осведомлённые о сроках путешествия и предстоящих трудностях, всю дорогу ноют, впадают в сплин, подгоняют экипаж, чтобы скорее вернуться обратно, устраивают пряничные бунды и протестуют против искусственных декораций. Послушайте, это вроде как миссия тысячелетия, первая экспедиция, которая определит будущее человечества - нельзя было как-то ответственнее подойти к выбору пассажиров? На планете несколько миллиардов людей живёт, и вы хотите сказать, что среди них не нашлось пару сотен нормальных интровертов с профессорскими корочками? Да в жизни не поверю. Я могу понять желание Лема откопать хоть полудохлый повод снабдить свою книгу сложными, требующими глубоких размышлений социальными конфликтами. Но он своими же руками загнал себя в тупик, сначала нарисовав идеальное глянцевое общество, основанное на идее равенства, братства, самопожертвования и долга, и только где-то к середине книги внезапно сообразив вдруг, что всё это выглядит слишком утопично.

Другая часть проблемы: Лем ни черта не смыслит в человеческой психологии. Его пытливый ум заворожен физическими явлениями и законами, новыми технологиями, неизведанным космосом, но то что находится у него прямо под носом - люди и общество, которое они строят - его почему-то абсолютно не интересует. Эта часть жизни выпадает из его поля зрения, как будто находится в некой "слепой зоне". Отсюда и невразумительный главный герой, и трафаретные персонажи, и невнятные любовные отношения, и абстрактное коммунистическое человечество, навеки замершее в тысячелетиях, и выкрашенные изнутри ноздри непонятно для каких целей, и нелепые суицидальные акции с групповым выходом в космос спустя, прости-господи, 2 года полёта... Если бы в этой ракете летели настоящие люди, с их настоящими преступными желаниями, страхами, фантазиями, мечтами, комплексами, амбициями, тёмными омутами подсознательного, шаткой психикой и всем ворохом проблем, связанным с необходимостью социализации - вот тогда путешествие действительно могло перерасти в социально-психологическую драму.

Кстати, где-то в середине книги всплывает завязка к "Возвращению со звёзд", и становится понятно, откуда растут ноги у её скомканного и как будто недоработанного сюжета. Подозреваю, Лем случайно натолкнулся на, как ему показалось, интересную и незатасканную идею, и не смог с ней расстаться. Не знаю, не знаю, я бы сказала, что этой проблеме не хватает ни масштаба, ни остроты. Ну да, людям, вернувшимся из долгих экспедиций, придётся проходить какую-то ассимиляцию, но это не должно представлять особых затруднений, поскольку разница между развитыми цивилизациями не настолько велика, как разница между современным человеком и его пещерным предком. Ну или в таком случае потребуется приложить чуть больше усилий и фантазии, чтобы сделать эту разницу трагически непреодолимой. Мазать женщинам ноздри изнутри, простите, и вместо бумажных книжек предлагать электронные явно недостаточно. Как и пичкать книгу несуществующими словами - их смысл можно узнать, сходив на курсы по адаптации. Идея беатризации с отрезанием у людей агрессии вместе с чувством привязанности и авантюризмом может кому-то не понравится, но сама концепция понятна и обоснована, она как минимум достойна дискуссии, а не истеричного нытья с последующим похищением и изнасилованием чужой жены, ой всё, не хочу возвращаться к этому бреду.

Насчёт второстепенных персонажей сказать особо нечего, кроме того, что они существуют и постоянно и много разговаривают. Естественно, все их разговоры пропитаны таинственными недомолвками, глубокомысленными паузами и патетическими сентенциями. Без этого вообще никуда. Я не смогла проникнуться симпатией ни к одному из персонажей, они абсолютно одинаковые, бездушные как роботы, которым приделали эмоциональные импланты, из-за чего свои чувства они выражают хоть и с преувеличенной экспрессией, но всегда неуместно и как будто неловко, словно играя на сцене и ожидая сорвать бурные овации первого ряда. Дай любому из них две ситуации на выбор, и каждый из них всегда выберет не тот, что свойственен человеческой природе, а тот, что выглядит красивше и был заранее одобрен партией дружбы, мира и жвачки. Когда кто-то из них погибал, я только пожимала плечами, потому что, в общем-то, всем на это было плевать. Как говорится, "ну умер и умер". Его место займёт другой такой же, никто и разницы не заметит.

Продравшись сквозь душные главы, посвящённые описанию двух или трёх лет унылого полёта, мы подходим к как всегда феерической развязке. И вот тут-то Лем не подвёл, молодчина! Набросал под ноги своих несчастных картонных манекенов столько грабель, что только успевай отлеплять ладонь от лица. Чтобы дать своим читателям полезный наставительный урок о том, как нехорошо скрывать следы своего прошлого, он заставляет своих предположительно обладающих каким-то интеллектом "учёных" взорвать к чертям случайно обнаруженный спутник таинственных древних обитателей Земли - Атлантидов. Плевать, что это - часть культурного наследства землян. Плевать, что останки экипажа можно исследовать. Плевать, что вместе со спутником они уничтожают единственное свидетельство существования древнего народа. Плевать, что все материальные ценности, которые могли бы помочь раскрыть тайны жизни и смерти этой цивилизации, оказались обращены в прах. Плевать, что... Слушайте, мне действительно надо объяснять, насколько чудовищно звучит то решение, которое эти недоумки приняли практически мгновенно и единодушно? Просто представьте себе что-то подобное сейчас, в наши дни: мы выходим в космос, находим там спутник, битком набитый мёртвыми телами неизвестного народа, принадлежавших продвинутой, но навсегда утраченной в веках цивилизации. Понимаем, что когда-то они планировали атомными взрывами уничтожать другие жившие на планете народы. И все дружно решаем: "Ой, это всё так грустно и неприятно... Не будем ворошить их бренные останки. Давайте лучше взорвём их к хренам!" И антропологические институты по всему миру им рукоплещут: "Отличный план, Билли, если мы всё правильно поняли, надёжный как швейцарские часы!"

У меня натурально челюсть отвисла. Я сидела и несколько минут просто пыталась осмыслить происходящее, как, почему, откуда?.. А потом я начала читать дальше, и всё прояснилось. Короче, вы сидите да? Значит, слушайте: наши, прости-господи, исследователи космоса принимают это на редкость идиотское и необдуманное решение только для того, чтобы спустя пару глав узнать, что это решение было на редкость идиотским и необдуманным. Я, чёрт возьми, не шучу. Лем превращает своих персонажей в безмозглых хлебушков только затем, чтобы их тупость позже привела к беде, и один из них, встав в позу капитана Очевидность, выдал поистине глубочайшую, мать её, мысль: "Мы не должны были поступать так глупо и поспешно, товарищи! Посмотрите, как сурово нас жизнь за это наказала"! И все подхватывают дружно: "Да-да-да, как же он прав, товарищи, нельзя было взрывать спутник, действительно..."

Чё, правда, штоле?! Могли бы спросить... ну я не знаю... какого-нибудь 11-летнего школьника со своей ракеты, как вам поступить со спутником - и он бы вам вот прям сразу подсказал, что взрывать его со всем его складом атомных бомб на борту - это ну такая себе затея, если честно, довольно радикальная и не слишком осмысленная. Господи, я как будто скверный фанфик прочитала, вот ей-богу.

В сцену с вирусным заражением не хочу даже углубляться, настолько это топорно подано. Врач, который не догадался, что на чужом корабле могут остаться неизвестные вирусы, целая команда ротозеев, не знающих, что надо обрабатывать любую технику, имевшую контакт с инородными телами. Как они уничтожили все вирусы на земле? Стерилизовали её на 100%, вплоть до самых глубоких расщелин Марианской впадины, вулканических жерл и подлёдных озёр Антарктики? Но... whyyyyyy??? У них там от эйфории всенародного благоденствия черепица начала отваливаться? Растопить ледники с бесценными запасами пресной воды, которую зачем-то ещё и в космос распыляют, им недостаточно - они, значит, вирусы принялись истреблять, превращая иммунитет человека в дырявую занавеску. Как эти чубрики с ракеты сумели справиться с внезапной эпидемией, если у них столетия назад исчезли вирусы, а с ними, надо полагать, и противовирусные, и любые знания, методики и инструментарии для борьбы? Ох, ладно, проехали.

В общем, устроив в космосе локальную хиросиму и за пару часов вылечившись от страшного вируса, наши доблестные путешественники спешат представиться местным обитателям. Потому что, как известно, ничто так не способствует скорейшему налаживанию дружественных соседских отношений, как демонстративный акт бессмысленной агрессии с использованием атомного оружия. А чтобы уж наверняка убедить в своих добрых намерениях жителей незнакомой планеты, они натравливают на них целую эскадру пилотируемых ракет. Зачем высылать автомат с добряками, который подготовит местных к прибытию? Глупости. Отправить на разведку пару пилотов, чтобы проверить настрой жителей? Слишком обдуманно и логично. Слишком недостаточно по-геройски, понимаете? Надо чтобы всё вокруг взрывалось и люди умирали пачками. Тогда можно прилепить драматический момент с пальцем, зависшим над большой красной кнопкой с надписью "Убить всех". А потом медленно отвести палец. "А что, успели испугаться?" - хитро прищурившись, спросит пан Лем.

Нет, пан Лем. Это так не работает.

Всем плевать на то, будет ли эта выдуманная планета жить или окажется уничтоженной. Мы понятия не имеем, кто там живёт - раз. Ваши персонажи ведут себя, как стайка умственно неразвитых аутистов, которых засунули в ракету и сбагрили на другой конец галактики, лишь бы они не наделали бед на родной планете - два. Я не сочувствую ни тем ни другим, вы для этого не сделали ровным счётом ничего на предыдущих 700 страницах повествования. Вообще-то, рассуждая об этом, я ловлю себя на мысли, что была бы совсем не против той развязки, где палец опускается на кнопку. Это, по крайней мере, имело бы какой-то поучительный смысл. Бравая команда мягкоголовых хлебушков отправляется в другую галактику, куда тащится три унылых года, а когда наконец прибывает, то первое, что она делает - это уничтожает важнейший культурный памятник с единственными остатками древней земной цивилизации, а сразу следом к чертям стирает с лица земли население целой планеты. Отрясает прах с ног своих и возвращается обратно , по дороге долго и пространно размышляя о том, что рановато им ещё, пожалуй, осваивать безбрежные просторы космоса.

Ну и на сладкое - бессмысленное и беспощадное "я упал" в исполнении Зорина. Что заставило его тащиться к чёрту на рога во время метеоритного дождя, чтобы починить антенну, для меня осталось загадкой. Это подаётся как подвиг, но в глазах любого адекватного человека выглядит скорее как истерический припадок. Я же склонна расценивать его идиотский поступок как признак тяжёлой депрессии, вызванной смертью друга. На психопатологию тянет, на подвиг - ничуть. Его оставили работать, выбрали на ответственную должность, на нём лежат обязанности по сохранению не только автоматов, оборудования и станции, но и собственной жизни, поскольку в текущих обстоятельствах он такой же рабочий инструмент, как и окружающие его автоматы. Не говоря уже о напарнике-докторе. Я умолчу об абсолютно бездумном решении оставить на строящейся станции одного из 3(!) сотрудников медицинского персонала ракеты. Алло, а ничего что на ракете две сотни людей, которым может потребоваться срочная помощь, а на строящейся станции один-единственный Зорин? А если авария, нападение, катастрофа? А если что-то случится с одним или с обоими оставшимися на ракете медиками - кто вас, чурок деревянных, лечить будет, вы подумали об этом? Кто будет готовить интернов, следующую смену? Ладно, пофиг, проехали, давайте вернёмся к идиотскому "подвигу" Зорина.

Почему, понимая весь масштаб своей ответственности, нельзя было пересидеть недельку в безопасном помещении и после метеоритного дождя перезапустить автоматы? К чему такая безрассудная спешка, если, как выяснится позже, починить связь всё равно не удалось и ремонтные автоматы бездействовали? Вы сюда три года летели, мать вашу, неужели так сложно целую неделю притворяться взрослым, адекватным человеком с чувством выдержки? Господи, какая же дешёвая и надуманная драма, со всеми этими нелепыми сказками о детях, которые летят по космосу в полном одиночестве, в нарушение всех законов логики, здравого смысла и техники безопасности, как будто только ради того, чтобы вляпаться в неприятности и быть героически спасёнными, а потом, на далёкой-далёкой станции, умирая, один из детей вспомнил об этом, потому что главный герой тоже пытается спасти его, рассказывая сказки - ну вы поняли, да, какие у нас тут тонкие параллели проходят? Такие тонкие, что аж рвутся. Маэстро, выключайте драму, давайте лучше ваши рисунки с гравитационными завихрениями, ей-богу, разглядывать их было гораздо увлекательней.

Наверное, моё решение одним махом освоить все произведения Лема было не самым лучшим. Наверное, мне стоило остановиться после "Кибериады", чтобы Лем остался в моей памяти как талантливый мастер-сказочник, превосходно орудующий иронией, словотворчеством и фантасмагоричными образами. Знакомство с крайне неприятными для меня произведениями, вроде "Возвращения со звёзд", "Непобедимым", "Астронавтами", "Высоким замком" изрядно подпортило моё отношение к этому автору. Думаю, к его творчеству и надо подходить избирательно, очень аккуратно и с большими перерывами, чтобы его зацикленность на одних и тех же идеях, которые Лем, как ворчливый старьёвщик, таскает за собой из книги в книгу, не так сильно бросалась в глаза и не начинала раздражать. Темы, тревожившие Лема, его излюбленные приёмы, его герои, сюжеты - всё это тянется по страницам одним длинным, душным, затасканным шлейфом.

Ах да, про коммунизм надо обязательно упомянуть. Кто-то написал в рецензии, что "Лем старался не петь ему дифирамбы", а я добавлю заговорщицким шёпотом: "Ой, а надо ли ему было стараться?" Его реверансы в сторону коммунизма выглядят убого. В его книгах нет никакой пропаганды коммунизма, никакой горячечной преданности режиму, никакого интереса к политике в принципе. Зато хорошо видно, что круглые глазки самого Лема постоянно обращены к противному, развращённому западу. Западных коллег он постоянно критикует, с западных коллег берёт пример, западных коллег дразнит статейками в западных журналах, отсылками к западному культурному коду пичкает свои книги, к западным читателям он стремится, пытаясь привнести в свои сюжеты богопротивную любоффф и экшооон. Как у него это получается, можно увидеть по "Возвращению со звёзд" и "Магеллонову облаку". Если коротко - не очень. В начале своей писательской карьеры Лем вообразил, что для него гораздо выгодней работать на аудиторию Советского Союза, где его встречают овациями и искренним восхищением. В отличие от западной аудитории, которая Лема упорно игнорирует, предпочитая залихвацкие приключения с сексом, наркотиками, рок-н-роллом и вот этим всем. Ну, в понимании самого Лема. Снова типичное: "Вы просто слишком тупы и невежественны, чтобы оценить моё творчество". Отсюда и вылезли уши коммунизма, которые, к слову, очень быстро куда-то спрятались. В поздних работах Лема, где он вовсю старается подогнать свои художественные миры под привычные для американского читателя реалии, вы никакого коммунизма не встретите. После чтения "Ийона Тихого" я вообще была уверена, что Лем долгое время жил и работал в США, впитывая всеми фибрами тамошнюю культуру. А что же сам Лем говорит об этом? А давайте послушаем:

«Так называемые утопии, добавим красные утопии — а именно "Астронавты" и "Магелланово облако" — были написаны и опубликованы во время сталинского холода и имели все черты уклонения из-под тяжёлого пресса обязывающей поэтики соцреализма путем использования тактики, названной потом "увиливанием за фасад". Другими словами, это было лучезарное бегство в коммунистическое будущее, в котором не могло уже быть ни коммунистической партии, ни полиции, ни цензуры, ни какой-либо государственной администрации. Задуманная утопия должна была вывести меня из-под гнета соцреализма, и потому вся её лучезарность была — по меньшей мере отчасти — вызвана обстоятельствами времени и места, или, короче, фальшью».

Ой. Смотрите и учитесь, как ловко надо в воздухе переобуваться. Смешно читать, как бугуртит местный бомонд, который всерьёз приписывает книгам Лема коммунистическую повестку. Лему, мать вашу. Человеку, чьи книги, интервью и статьи пропитаны такой желчной ненавистью к всему человечеству, включая всех ваших проклятых коммунистов и проклятых капиталистов, что диву даёшься, как он себе язву желудка не заработал.

Резюмируя впечатления: книга больше напоминает черновик идей с зарисовками будущих сюжетов. Повествование страдает отсутствием цельности, отсутствием внятного посыла и откровенно слабой реализацией. Лем, который считал эту книгу неудачной, на мой взгляд, лукавит, ссылаясь на плохой художественный стиль. Не стиль там подвёл - он у Лема не настолько индивидуален и сложен, чтобы отличить технику письма в произведениях разных годов. Его самого больше смущало, безусловно, заигрывание с коммунистической партией. А меня смущает крайне непродуманная, плохо организованная композиция, бредовые сюжетные ходы, бесхарактерные персонажи, тонна бессмысленных разговоров, плохо продуманная концепция художественного мира и невнятный посыл. Если хотите того же, но гуще и вкусней, то лучше начните сразу с "Возвращения со звёзд", "Ийона Тихого", "Эдема", "Непобедимого" и "Соляриса".

И конечно молодой польский писатель-фантаст был на тот момент ещё сторонником и проводником идей коммунизма, и хотя прямой коммунистической пропаганды в книге очень мало, тем не менее своё общество будущего (а на улице XXXI-XXXII века) Лем прямо называет коммунистическим. Однако всё-таки коммунистической политагиткой эту книгу не назовёшь, всё-таки пан Станислав постарался не петь дифирамбы коммунистическим идеям, а попросту представил на суд читателей коммунистические идеалы. Которые у него буквально равны общечеловеческим.

Если возвращаться к темпам, которыми земляне осваивают космос, то тут Лем весьма осторожен в своих оценках — за прошедшие тысячу с гаком лет человечество впервые отправляет межзвёздную экспедицию, да и ту совсем недалеко, к звёздам Проксимы Центавра и двойной Альфа того же созвездия. Маленький шажок на карте даже ближайших окрестностей Солнца (вот ТУТ можно посмотреть масштабы описываемого Лемом события). Чем занималось в космонавтическом и звездоплавательном смысле человечество всё это время — Лем нам не рассказывает, хотя пару раз упоминает о каких-то неудачных вариантах построения ракет. Впрочем, всё-таки Солнечная система на тот момент видимо уже в достаточной степени людьми освоена.

Роман практически лишён какой-либо героизации и романтизма, а также в приключенческом смысле сильно проигрывает многим космическим фантастическим произведениям (тем же «Звездоплавателям» Георгия Мартынова», правда Мартынов написал свою трилогию уже в космическую эпоху). Зато наполнен размышлениями и рассуждениями самого философического и социософического свойства. И потому читается с некоторым ощущением затянутости и монотонности. Разве что к концу книги, когда суперкорабль «Гея» прибывает в пункт назначения, события начинают идти и побыстрее, и поразнообразнее — и какие-то космические объекты искусственного происхождения попадаются, и некоторые планеты оказываются населёнными, и метеориты, оказывается, летают роями такой невероятной плотности, что скорее напоминают уже заряд шрапнели.

Сейчас уже многое из написанного кажется и скучноватым, и чрезмерно романтическим, и откровенно устаревшим и наивным. Однако для своего времени это была великолепная умная книга. Да, собственно говоря, такой она и осталась — неторопливой и задумчивой, это мы куда-то побежали безоглядно...