Текст книги "Интерпретатор. Миры Альтеро"

Интерпретатор
Миры Альтеро
Ajoni Ras

«И пошла мать по ворожеям, чтобы отвадить грезу от своего дитяти. А ворожея и говорит ей: „В нечистую силу влюбился твой сын и коварным маревом задурманен. Возьми девять дюжин иголок да вставь в половицу от порога ему и до кровати. Она как наколется, подаст голос человеческий, тогда и пропадет“».

Из сказок «Мифы Альтеро»

Джеймса Сендрика

© Ajoni Ras, 2017

ISBN 978-5-4485-6621-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Еще чаю, мистер Сендрик? – поинтересовалась девушка, вытирающая крошки с соседнего столика.

– Да, милочка, буду благодарен, – прохрипел я простуженным голосом.

В кафе, устроенном прямо в магазинчике Pret A Manger, что находится в Лондоне на улице Пиккадилли в доме №193, было тепло и уютно. Я – меня зовут Джеймс – приезжал сюда каждый день, когда чувствовал в себе силы проехать на автобусе несколько остановок и когда артрит не выкручивал больные суставы. Сидя лицом к окну, день за днем я разглядывал витражи, входную дверь и примыкавшие лавочки самого старого книжного магазина Лондона Hatchards, который открыт здесь с 1797 года. За то время, что я наблюдаю за этим местом, я многое о нем узнал.

Магазин стал известен не только огромным ассортиментом, но и тем, что в нем любили делать покупки особы королевской семьи. Сама королева Шарлотта была одной из первых покупательниц в этой лавке, а сегодня Hatchards имеет королевские гарантии Ее Величества, герцога Эдинбургского и принца Уэльского, касающиеся заказов и поставок книг.

Мне семьдесят три года, а я все еще не оставляю надежды увидеть то, что открылось моему взору в непричесанном и вечно голодном детстве, когда, будучи тринадцатилетним мальчишкой, разбил себе лоб напротив этого самого книжного магазина.

Я катил на своем подержанном велосипеде, сделанном на фабрике Pashley в районе Masons Road, и чувствовал себя настоящим королем. Мой велик, без сомнения, был мечтой любого мальчишки из рабочего района Лондона, и я знал это не хуже других, так как сам рос точно в таком же.

Я хвастался новеньким кожаным седлом Brooks, которое выменял на старый, но все еще прочный портфель у старика Эшли с первого этажа, ведь ему не то что ездить, а даже ходить уже было сложно. Он днями сидел у окна и курил самокрутки, пуская тяжелые дымные кольца в серое небо. Одним словом, велосипед, носящий гордое имя Roadster, с его царственной посадкой и 28-дюймовыми колесами был самым ценным приобретением за мою короткую жизнь и делал меня самым счастливым парнем если не всего Лондона, то уж нашего района точно.

Когда я проезжал мимо витрин книжной лавки Hatchards, переднее колесо угодило в выбоину, и я через руль полетел прямо на мощенную камнем дорогу. Удар был сильным, в глазах все потемнело, словно их в один миг залило липкой грязью. Не знаю, как умудрился подняться, пристегнуть замком на цепочке велосипед к фонарному столбу и войти в ближайшую дверь, чтобы попросить немного воды промыть рану и умыть окровавленное лицо. Все было как в тумане, пока я не открыл ту самую роковую дверь и не очутился в большом книжном магазине. Подойдя к высокому прилавку из черного дерева, я обратился к седому, но на вид весьма крепкому старику:

– Сэр, я поранил голову, не найдется ли у вас воды промыть рану?

Старик обернулся и с удивлением уставился прямо на меня. Он смотрел так, как обычно в зоопарке дети смотрят на жирафа. В его взгляде читались растерянность и какая-то радость, свойственная беспечной юности или – как в его случае – спокойной старости. Старик долго молчал, и мне в какой-то момент показалось, что он глухой и просто не слышал слов, сказанных ему в спину, и надо повторить ему их прямо в глаза. Я видел такое по телевизору и знал, что глухие люди умеют читать по губам.

Наконец старик шевельнулся, будто оттаявшее изваяние, с недоверием посмотрел на входную дверь, словно она предала его, впустив меня сюда, и тихим, приятным голосом, как у рассказчика сказок по радио, произнес:

– Сейчас принесу, а ты пока присядь на стул, – он кивнул в сторону камина напротив высокого прилавка, рядом с которым стояли массивные стулья, обтянутые кожей.

– Спасибо, сэр, – поблагодарил я.

– Называй меня мистер Винчестер, – мягким голосом проговорил старик и скрылся в подсобке.

Я наконец оторвал взгляд от прилавка и хотел последовать совету мистера Винчестера и присесть, но тут же остолбенел от зрелища, представившегося мне, как только я повернулся лицом к центру магазина. У стеллажа, который начинался у высокого прилавка и уходил вглубь, стоял человек, точнее нечто с человеческим телом и лицом, скорее напоминающее стену из грубо подогнанных камней. Скулы и надбровные дуги неестественно выпирают вперед, кожа грубая, местами видны глубокие морщины, издали походившие на трещины, которые образуются в сухой земле после дождя.

Человек с кирпичным лицом заметил, что я таращусь на него, и выпустил из носа две струи оранжевого дыма, словно у него внутри горел костер и он, чтобы не лопнуть, как нагретая банка консервов, освободился от излишков горячего пара. Я вздрогнул от испуга, а громила, не обращая на меня внимания, снова углубился в изучение какой-то толстенной книги. Книга была такая же необычная, как и он сам. Обложка из туго сплетенного тростника, растущего на болотах, где живет моя бабушка Джуди, а от страниц исходит сияние, как будто в них встроен экран телевизора, о котором так мечтала моя мама и которые я видел лишь в витринах магазина «Радиотехникс».

Я с трудом оторвал взгляд от человека с каменным лицом и оглядел стеллаж, с которого здоровяк взял свою книгу. Он тоже был необычным. В любом книжном магазине книги стоят ровными рядами. Они могут быть расставлены по сериям или жанрам, например, книги с рассказами о том, как взрослым хорошо целоваться, стоят отдельно, а книги про то, как здорово порой убежать из дома и рвануть с друзьями в поход с ночевкой, а еще лучше – смастерить плот, расположены совсем в другом месте. И с виду они все чем-то похожи, хотя разные люди писали их в разное время. И корешки не выпирают из общей книжной шеренги.

Тут же все было по-другому. Все книги – разные, начиная от материала обложки и заканчивая их размерами и даже формами. Некоторые были заперты на замки, как от моего велосипеда, некоторые вообще запирались в железные и деревянные коробки, и понять, что внутри, было совершенно невозможно. Я не говорю уже о свитках и клочках бумаги, запечатанных в стеклянных бутылках.

– Держи, мальчуган, – раздался теплый голос мистера Винчестера.

– Спасибо, я сейчас, – направляясь к выходу, чтобы уже на улице промыть рану, бросил я, но старик остановил меня, взяв за плече своей мягкой, но сильной ладонью.

– Не надо никуда ходить, просто выпей, – так же приветливо посоветовал он.

– Но я же хотел… – спохватился я, однако мистер Винчестер уже взял деревянную кружку за донышко и подтолкнул ее к моему лицу.

– Просто выпей, послушай старика.

Я послушался. На вкус это была самая обычная вода. Может, чуть чище, чем та, что текла из нашего крана. Может, чуть прохладнее. Но все же это была просто вода. Я сделал последний глоток, вернул кружку мистеру Винчестеру, и тот с интересом посмотрел на меня, словно ожидая чего-то.

– Спасибо, мистер, – поблагодарил я.

– Как твоя голова? – ставя кружку на прилавок, поинтересовался старик.

Я тронул рукой то место, где, как мне казалось, находился ушиб, но ничего не почувствовал. Моя голова была вполне обычной, волосы – сухими, вроде бы кто-то помыл их и они уже успели высохнуть. Я с удивлением посмотрел на добродушно улыбающегося старика и понял, что это вода таким образом подействовала на меня.

Я давно считал себя взрослым и, помогая в магазинчике Ларри МакКорника, уже больше года имел карманные деньги, на которые даже умудрялся пособлять матери по хозяйству. И я, естественно, знал, что сказки – это вымысел и никаких волшебников и колдунов не существует. Но вот моя в миг исцелившаяся голова говорила об обратном.

– Это волшебство? – спросил я старика, который продолжал разглядывать меня как некую диковинку.

– Не совсем, – усмехнулся он в ответ. – Это скорее обычное чудо.

– Но чудес не бывает, – строя из себя взрослого, возразил я.

– Все верно, – согласился мистер Винчестер. – Там, за этой дверью, их и впрямь осталось не так много, как раньше.

Старик с грустью указал на входную дверь, за которой проходили люди. Мальчишка – мой ровесник, а может, чуть постарше – продавал газеты, выкрикивая самые громкие заголовки с передовицы. Он чем-то походил на меня, даже ботинки были точно такими же, только вместо шнурков вставлены тонкие кожаные ленты. Вот к двери подошла женщина, посмотрела прямо на меня, потом достала губную помаду и накрасила ей губы. Затем оценивающе рассмотрела проделанную работу, и на какой-то миг мне показалось, что она увидела того громилу с каменным лицом, который все еще стоял у меня за спиной. Я даже ожидал, что женщина закричит или хотя бы удивится, но ничего не произошло, она лишь разглядывала свое собственное отражение.

– Они не видят нас? – с удивлением обращаясь скорее к себе, чем к старику, пробормотал я.

– Да, не видят, – подтвердил он мою догадку, проведя рукой по рукаву серого льняного пиджака, словно стряхивая с него старую книжную пыль.

Я только сейчас обратил внимание, что одет он был тоже не так, как обычные жители Лондона. Нет, в общих чертах одежда не отличалась, но вот детали… То, что мне с первого взгляда показалось льняной тканью пиджака, на самом деле ей не было, это скорее была кожа какой-то особой выделки. Спереди находилось по три кармана с каждой стороны, идущие друг над другом. В них без труда поместилась бы обычная книга. Воротника не было вовсе, что тоже не походило на привычную одежду горожан. Обут мистер Винчестер был в сапоги из мягкой тонкой кожи, которая собиралась в складки у самых ступней.

– Не понимаю, – искренне проговорил я. – Как это все получается?

– Сложно объяснить, как это работает, – начал старик. – Ты слышал историю про индейцев, которые не увидели корабли Колумба, плывущие к их берегам, хотя те были всего в миле от берега?

– Нет, сэр, то есть мистер Винчестер, – исправился я.

– О, это старая история, Джеймс, – тут он задумался. – Тебя ведь зовут Джеймс?

– Да, – кивнул я, уже не удивляясь тому, что мистер Винчестер угадал мое имя.

– Когда Колумб подошел к берегам Америки, он поставил корабли на якорь и поплыл к берегу вместе со своими людьми, чтобы ступить на берег неведомой земли, – начал старик. – Но индейцы, наблюдающие с берега, увидели, как вдруг из ниоткуда появились шлюпки, словно это произошло по волшебству.

– Не понимаю, – покачал я головой, пытаясь уловить мысль старика.

– Знаешь, дорогой Джеймс, человеку под силу увидеть только то, что способен объяснить и интерпретировать его разум. А если разум никогда не сталкивался с предметом или явлением, то мы можем просто не замечать этого, как, собственно, индейские охотники не заметили парусников.

– Так и с вашим магазином? – озвучил я свою догадку старику.

Сердце забилось так, словно я раскрыл тайну столетия, подражая герою радиопередачи с ведущим Джо Шарманщиком, которую любил слушать по субботам.

– С моим магазином все чуточку сложнее, но в общих чертах все верно, – подтвердил мистер Винчестер.

– А как же я?

– Ты ударился головой, Джеймс. У тебя было легкое сотрясение, и твой разум помутился. Именно так ты увидел «дверь

...

конец ознакомительного фрагмента