Текст книги "Саксон Грамматик о дохристианской славянской религии. Новый перевод соответствующих фрагментов XIV книги Деяний Данов"

Саксон Грамматик о дохристианской славянской религии
Новый перевод соответствующих фрагментов XIV книги Деяний Данов
Станислав Селицкий

Корректор Карина Вартанян

© Станислав Селицкий, 2017

ISBN 978-5-4483-6398-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Среди созданных в эпоху активного существования славянского язычества письменных источников по дохристианской религии и мифологии славян, в большинстве своем крайне фрагментарных и ангажированных, западные, германо-датские, латиноязычные источники выгодно отличаются от арабских свидетельств и документов Древней Руси своей относительной подробностью и меньшей предвзятостью. Но даже на фоне остальных западных источников свидетельства Саксона Грамматика выделяются особенной обстоятельностью и относительно минимальным идеологическим загрязнением.

К сожалению, профессиональные переводы на русский язык его XIV книги Деяний Данов неизвестны (текст Ал. С. Фаминцына не является таковым), перевод на английский Эрика Кристиансена крайне малодоступен, а перевод некоторых фрагментов Оливером Элтоном, включенный в издание I—IX книг, оставляет желать лучшего в смысле точности передачи деталей культа. Данный перевод, со всеми его недостатками, предназначен для того, чтобы не только сделать текст Саксона Грамматика более доступным для широкого круга читателей, как специалистов, так и любителей, но и представить часто игнорируемые фрагменты и исправить некоторые ошибки, традиционно передающиеся из одного вольного пересказа текста в другой. Перевод сопровождает оригинальный латинский текст, а в русском варианте была сделана попытка передать структуру оригинала без искажения смысла, насколько это было возможно. Другой целью перевода является представление альтернативного по сравнению с другими переводами варианта прочтения неоднозначных фрагментов текста, без ущерба точности.

Текст

(14.1.6.7—9, Holder 444.29—37)

[7] Поэтому жители Арконы, не собрав необходимых сил для ведения войны, и не найдя достаточного места для вспомогательных войск, подчинились жизненным обстоятельствам и, обещав перейти в христианскую веру, сдались, но статую, которой они преклонялись, даны [согласились] оставить. [8] Потому что статуя, с которой были связаны часто проводившиеся церемонии главного общественного отправления культа, безосновательно имела имя святого Вита. [9] То, что ее оставили, [привело к тому], что старые религиозные традиции частично сохранились у простого народа.

[7] Igitur Archonenses, cum nec vires conserendi belli haberent neque locum ad contrahenda auxilia suppetere cernerent, necessitate victi salutem et in Christiana sacra transitionem pacti, statua, quam venerabantur, retenta, Danis se tradunt. [8] Erat enim simulacrum urbi praecipua civium religione cultum crebrisque finitimorum officiis celebratum, sed falso sancti Viti vocabulo insignitum. [9] Quo asservato, oppidani veterem sacrorum morem penitus abrogari passi non sunt.

(14.1.7.1—4, Holder 444.37—445.6)

[1] Поэтому они первым делом попросили пустить их к большому водоему, чтобы совершить церемониальный ритуал омовения [смывания грехов/крещения]. Однако их горячее желание, напоминающее религиозный задор новичков, скрывало слабость веры, потому что им просто надо было омыть свои уставшие за время осады тела. [2] Также арконцам был дан наставник по делам веры, который учил их обрядам проведения священной службы и исправлял появляющиеся отголоски [старого] культа. [3] Но после убытия Эрика и наставника ритуалы были забыты. [4] Затем арконцы, не заботясь о судьбе заложников, вернулись к изначальному почитанию статуи, отвергнув, таким образом, подаренную им святую веру.

[1] Primum itaque sollemni ritu prolui iussi, stagnum maiore pellendae sitis quam initiandae religionis ardore petentes, sub specie sacrorum fessa obsidione corpora refecerunt. [2] Datur Archonensibus pariter rerum divinarum antistes, qui et iis cultioris vitae formam praescriberet et novae religionis rudimenta contraderet. [3] Sed post abscessum Erici cum antistite pulsa religio. [4] Siquidem Archonenses, abiecta obsidum caritate, pristinum statuae cultum repetentes, qua fide divinum susceperint, prodiderunt.

(14.25.2.1—6, Holder 517.23—37)

[1] Увидев это, несмотря на то, что ранее Домбор смиренно просил мира, [теперь] он его предлагал на равных для обеих сторон условиях. [2] Кроме того, потребовал вмешательства Абсалона в [дела] правителей. [3] В доказательство чистоты помыслов, лежащих в основе его запросов, он предложил совершить обряд принесения клятвы путем бросания камня в воду, чтобы та его поглотила. [4] Смысл предложенного варварского суеверного обычая заключался в том, чтобы поразмыслить над предсказанием, демонстрируемым волнами: то есть, если последует нарушение договора, то нарушивший его исчезнет так же, как утонувший в воде камень. [5] Красочные суеверные сказки были отвергнуты Абсалоном, вместо них он потребовал заложников в качестве более серьезных гарантий. На предложение Домбора о взаимном обмене заложниками он ответил отказом, найдя это неприемлемым. [6] Абсалон заметил, что не в обычаях рюгенцев брать данских заложников, а наоборот, это они обычно посылали корабли с деньгами и снаряжением, а даны не помнят, чтобы когда-либо хоть раз делали подобную уступку рюгенцам.

[1] Quod videns Domborus pacem, quam ante supplex petiverat, sub aequis tantum condicionibus offerebat. [2] Ceterum Absalonis apud regem interventum poscebat. [3] A quo oblationem suam liquida fide prosequi rogatus, pignoris loco lapillum se aquae iniecturum asseruit. [4] Siquidem icturis foedus barbaris religioni erat calculum in undas conicere seque, si pacto obviam issent, mersi lapidis exemplo perituros orare. [5] Sed contra poscente obsides Absalone fucosaque superstitionum mendacia in rebus seriis recipienda negante, haudquaquam Domboro mutua petendorum obsidum fiducia defuit. [6] Quod Absalon indigne ferens, Rugianos non solum obsides Danis, sed etiam pecuniam cum supplementis classis transmittere solitos asseverabat, cum Dani nihil tale Rugianis umquam a se concessum solutumve meminerint.

…

(14.25.17.1—4, Holder 523.39—524.9)

[1] Ночью вернулся Абсалон, а король все еще бодрствовал, пребывая в неопределенности и ожидании, [2] и встретил [его] с радостью. Свой корабль, не имеющий нужных навигационных качеств из-за больших размеров, король отправил обратно, сам перебрался на несколько меньший корабль, направив его к озеру, а Свена, на двух кораблях, более приспособленных к плаванию по мелководью, послал в набег в длинный болотистый залив. [3] Город Росток с его бесстрашным населением подожгли недолго думая. [4] Было приказано сжечь и статую, которую простой народ воспринимал как небесное божество и отдавал божественные почести.

[1] Noctu redeunte Absalone, rex adhuc insomnis diutinam eius moram angore et vigilia prosequebatur. [2] Quo excepto gavisus, liburna sua, quod ob granditatem navigationi inhabilis videretur, domum remissa, in aliquanto minorem se contulit, eaque ad lacum devectus, Sunonem binis instructum navigiis in longinquos paludis recessus praedatum mittit. [3] Urbem quoque Rostock, oppidanorum ignavia destitutam, nullo negotio perussit. [4] Statuam etiam, quam gentis profana credulitas perinde ac caeleste numen divinis honoribus prosequebatur, incendio mandavit.

(14.27.2.4—6, Holder 533.5—14)

[4] Этот спор пред королем прервал некто Маско родом из рюгенцев и в высшей степени ими уважаемый. Слепой, но за долгие годы не потерявший ясную живость ума, он сказал: «Неразумно использовать безумную разозленную лошадь, натягивая уздечку: это буйство [укрощается] распусканием уздечки. [5] Поэтому ослабьте узду на саксах, чтобы она не порвалась из-за излишнего напряжения. [6] Мы слишком хорошо знаем их, а они – нас, в этом польза».

[4] Ea altercatione per regem sedata, Masco quidam, inter Rugianos natu atque auctoritate praestantissimus, luminibus orbatus, sed ingenii sagacitate perspicuus nec annis quam animo vivacior: «Concitatioris’, inquit, ’petulantiae equis mos est, quo artius retinentur, hoc vehementius habenas tendere. [5] Laxentur itaque Saxonibus freni, ne retentationis nimietate rumpantur. [6] Siquidem et nobis ipsorum et ipsis nostra perquam nota est virtus.»

(14.30.4.1—4, Holder 547.1—16)

[1] Между тем герцог Генрих (Лев), собираясь предпринять поход, послал авангард со многими штандартами, [состоящий] из графа Адольфа Гольштинского (II), префекта города Шверина Гунселлина, назначенного Генрихом (Бадевиде) Ратцебургским, недавно получившего от саксов разрешение на право власти в границах владений, а также некоего Регнальда, более известного своими необузданными поступками, нежели блестящим происхождением. [2] Когда славяне узнали о вторжении (частично по слухам, частично из собственного опыта), они решили отразить его, предпочтя напасть на часть вражеских сил, нежели на врага целиком, зная по своему опыту, что если разбить авангард, то остальное войско разбежится. [3] После тщательной подготовки они с самоотверженным пылом бросились на своих врагов: было видно, что над ними реяло ужасное демоническое изображение высшего [происхождения], [4] которое как бы являло собой данное свыше подтверждение покровительства наступлению и предрекало победу; [и славяне] решительно двинулись, внезапно ворвались в лагерь и перебили не ожидавший [этого гарнизон].

[1] Interea Henricus Holsatiorum principem Adolfum cum Henrico Razaburgensi praefectumque Suerini oppidi Guncellinum, quod nuper a Saxonibus in potestatem redactum ius et formam civitatis acceperat, nec non Regnaldum quendam, parum origine liberum operibusque quam genere clariorem, cum insigni copiarum parte praemittit, expeditum sibi transitum paraturos. [2] Quorum ingressum Sclavi cum partim fama, partim experimento cognovissent, cum parte hostium confligere quam universos aggredi maluerunt, multum ex eorum robore, si praevios oppressissent, defluxurum credentes. [3] Cumque summa cura ac flagrantissimo studio ad eos opprimendos contenderent, daemonem horrendae formae superne verticibus imminentem videre. [4] Quo monstro tamquam divinitus dati ducis adventu firmati, sumptis victoriae auspiciis, ex improviso hostium se castris immergunt eosque imparatos confodiunt.

(14.30.5.1—3, Holder 547.16—24)

[1] Адольф и Регнальд были убиты в этой атаке на лагерь, кровью заплатив за пренебрежение военной предусмотрительностью. [2] Гунселлин и Генрих, избежавшие уничтожения, в ходе битвы, вырвались из окружения, схватили знамена и, объединившись с убегавшими и собрав [их] остатки, наконец, смело атаковали занявшихся грабежом врагов, сменив [поражение] убегавших победой. [3] Так Саксы, хотя и вели войну неразумно, понеся и смирившись со множеством жертв, возобладали своей храбростью над растерянностью.

[1] Adolfus et Regnaldus, in ipso castrorum aditu interfecti, neglectae militaris prudentiae poenas sanguine persolverunt. [2] Quibus prima caede prostratis, Guncellinus et Henricus, mediis irruentium globis elapsi, correptis aquilis, ad se fugientium sociorum reliquias contraxere ac demum hostes praedae incubantes audacter adorti fugam victoria mutavere. [3] Ita Saxones, quamquam improvidi bellum tentassent, maiorem cladem gesserint an acceperint, virtute dubium reliquere.

(14.30.6.1—4, Holder 547.24—36)

[1] Генрих, понеся такие потери, вполне естественно разгневанный и движимый желанием мести, поспешил как можно скорее к осажденному городу Демин. [2] Узнав о том, что жители города сожгли его и разрушили все постройки, он приказал сровнять с землей остатки стен. [3] Так как наказать людей не удалось, он обрушил свой гнев на бездушные вещи, приказав сжечь город Козков (Гюцков), также покинутый испуганными обитателями. [4] Жители Валогаста, соcеднего города, боясь такого же разрушения, следуя примеру соседей, тайно перебрались через реку с женами и детьми, оставив город, лишь взяв домашние реликвии и ничего больше не взяв, чтобы избежать вражеского гнева.

[1] Quo accepto, Henricus, suorum caedibus, ut par erat, permotus, exigendae vindictae studio ad obsidionem Deminae urbis, quantacumque potuit celeritate, contendit. [2] Quam postquam ultro ab incolis obustam comperit, ut universa ipsius munimenta subrueret, reliquias moenium solo exaequari praecepit. [3] Et quoniam in homines grassari non licuit, tamquam a rebus mutis supplicium exacturus, urbem Cozcovam, simili incolarum trepidatione desertam, cremandam curavit. [4] Walogastini quoque, finitimarum urbium, quarum excidio terrebantur, exemplum secuti, clandestino traiectu fluminis cum uxoribus ac liberis municipium deserunt, penates dumtaxat rebus vacuos hostili saevitiae relicturi.

(14.39.2.1—8, Holder 564.22—565.3)

[1] Она [Аркона] была расположена на вершине возвышенности, с востока, юга и севера она была защищена нерукотворными, естественными укреплениями. Впечатляющий вид представляли собой ее крутые стены, до верхушек которых не могли достать снаряды, брошенные с метательных машин. [2] Стены также окружало бурное море, с запада был построен вал в пятьдесят локтей высотой, нижняя часть которого была земляной, а верхняя – из сплошного деревянного частокола. [3] К северу от нее бил полноводный источник пресной воды, к нему был проложен укрепленный путь, которым пользовались жители [города]. [4] Когда-то уже, Эрик [Незабвенный], жестоко перекрыв доступ к источнику, использовал для блокады жажду, переносимую более тяжело, чем военный [натиск]. [5] На центральной площади города Аркона был деревянный храм изящнейшей художественной работы, почитаемый не только за свою величественность, но и за статую местного божества. [6] Вокруг здания были установлены аккуратные резные скульптуры, но внешние стены были разрисованы грубыми и неизящными формами разного типа. [7] В храме была одна дверь, ведущая внутрь. [8] У самого храма были двойные стены, к внешним стенам крепилась пунцовая крыша, внутренние стены состояли из четырех столбов с несколькими перекладинами, на которых висели блестящие занавеси, ничем не соединяющиеся ни с внешними стенами, ни с крышей.

[1] Haec, in excelso promontorii cuiusdam vertice collocata, ab ortu, meridie et aquilone non manu factis, sed naturalibus praesidiis munitur, praecipitiis moenium speciem praeferentibus, quorum cacumen excussae tormento sagittae iactus aequare non possit. [2] Ab iisdem quoque plagis circumfluo mari saepitur, ab occasu vero vallo quinquaginta cubitos alto concluditur, cuius inferior medietas terrea erat, superior ligna glaebis intersita continebat. [3] Septentrionale eius latus fonte irriguo scatet, ad quem muniti callis beneficio oppidanis iter patebat. [4] Huius quondam Ericus usu violentius intercluso, non levius siti quam armis obsessos premebat. [5] Medium urbis planities habebat, in qua delubrum materia ligneum, opere elegantissimum visebatur, non solum magnificentia cultus, sed etiam simulacri in eo collocati numine reverendum. [6] Exterior aedis ambitus accurato caelamine renitebat, rudi atque impolito picturae artificio varias rerum formas complectens. [7] Unicum in eo ostium intraturis patebat. [8] Ipsum vero fanum duplex saeptorum ordo claudebat, e quibus exterior parietibus contextus puniceo culmine tegebatur, interior vero, quattuor subnixus postibus, parietum loco pensilibus aulaeis nitebat nec quicquam cum exteriore praeter tectum et pauca laquearia communicabat.

(14.39.3.1—9, Holder 565.3—24)

[1] Внутри храма была гигантская статуя, изображающая пребывающее в божественном величии человеческое тело целиком, из которого неожиданно торчали четыре шеи, на которых были четыре головы, две из которых, казалось, смотрели вперед, а две – назад. [2] Однако с какой бы стороны вы ни смотрели – сзади, спереди, слева или справа, – казалось, что они смотрят прямо на вас. (Дословно: Однако с какой бы стороны ни были расположены [пары голов] – сзади, или спереди, одна [из пары, глядящая] нелево, а другая направо – был виден [их] взгляд.). [3] [У голов были] расчесанные бороды, стриженные прически – художники изобразили их так, как принято было ухаживать за волосами на Рюгене. [4] В правой руке [скульптуры божества] был рог, украшенный различными металлическими деталями, в который жрец, искусный в исполнении ежегодных ритуалов, в соответствии с традицией наливал полученный из меда напиток; год спустя он делал предсказания по количеству получившейся медовухи. [5] В левой руке, простертой в сторону, был натянутый лук. [6] Туника на статуе покрывала сведенные вместе колени и сделана была из разных кусков дерева, присоединенных к коленям так,, что места их соединения невозможно было различить, если их внимательно не исследовать. [7] Были видны ступни статуи, касающиеся пола, только подошвы были скрыты. [8] Рядом с изображениями уздечки и седла виднелись несколько божественных символов. [9] [Тут же висел] впечатляющего вида огромный меч, к тому же вид прекрасных серебряных гравированных украшений его ножен и рукоятки был замечателен.

[1] Ingens in aede simulacrum, omnem humani corporis habitum granditate transscendens, quattuor capitibus totidemque cervicibus mirandum perstabat, e quibus duo pectus totidemque tergum respicere videbantur. [2] Ceterum tam ante quam retro collocatorum unum dextrorsum, alterum laevorsum contemplationem dirigere videbatur. [3] Corrasae barbae, crines attonsi figurabantur, ut artificis industriam Rugianorum ritum in cultu capitum aemulatam putares. [4] In dextra cornu vario metalli genere excultum gestabat, quod sacerdos sacrorum eius peritus annuatim mero perfundere consueverat, ex ipso liquoris habitu sequentis anni copias prospecturus. [5] Laeva arcum reflexo in latus brachio figurabat. [6] Tunica ad tibias prominens fingebatur, quae ex diversa ligni materia creatae tam arcano nexu genibus iungebantur, ut compaginis locus non nisi curiosiori contemplatione deprehendi potuerit. [7] Pedes humo contigui cernebantur, eorum basi intra solum latente. [8] Haud procul frenum ac sella simulacri compluraque divinitatis insignia visebantur. [9] Quorum admirationem conspicuae granditatis ensis augebat, cuius vaginam ac capulum praeter excellentem caelaturae decorem exterior argenti species commendabat.

(14.39.4.1—2, Holder 565.24—35)

[1] Церемониальное отправление этого культа заключалось в том, что раз в год, после подведения итогов сбора обильного урожая, население острова собиралось перед храмом этой статуи: для жертвоприношения забивался скот и у храма устраивался церемониальный пир, ритуалы которого были посвящены этому божеству. [2] Его жрец, с длиной волос и бороды, строго соответствующей традициям предков, за день [до церемонии] должен был совершить еще более важную службу в пользу божества; храм, в который только жрец имел священное право входить, в высшей степени тщательно он подметал метлой, следя за тем, чтобы не дышать в храме, и когда надо было вдохнуть и выдохнуть, он подбегал к дверям, чтобы не осквернить чистое присутствие божества контактом с духом смертных.

[1] Sollemnis eidem cultus hoc ordine pendebatur: Semel quotannis post lectas fruges promiscua totius insulae frequentia ante aedem simulacri, litatis pecudum hostiis, sollemne epulum religionis nomine celebrabat. [2] Huius sacerdos, praeter communem patriae ritum barbae comaeque prolixitate spectandus, pridie quam rem divinam facere debuisset, sacellum, quod ei soli intrandi fas erat, adhibito scoparum usu diligentissime purgare solebat, observato, ne intra aedem halitum funderet; quo quoties capessendo vel emittendo opus habebat, toties ad ianuam procurrebat, ne videlicet dei praesentia mortalis spiritus contagio pollueretur.

(14.39.5.1—10, Holder 565.35—566.17)

[1] На следующий день люди, собравшись у ворот, с интересом наблюдали за вынутым у статуи рогом: если количество получившейся медовухи было меньше предполагаемого, то они думали, что следующий год будет неурожайным. [2] Тогда предписывалось делать запасы из урожая текущего года. [3] Если уменьшения обычного критерия плодородия не наблюдалось, то провозглашался приход времени обильных полей. [4] В соответствии с этим предсказанием предписывалось либо экономить имеющийся урожай текущего года, либо его щедро использовать. [5] Затем, вылив старую медовуху к ногам статуи как подношение божеству, жрец мыл опустевший рог начисто и произносил символические тосты в честь статуи, потом за всех [присутствующих], затем обьявлял торжественное пожелание, чтобы богатство и победы добрых сограждан страны с каждым годом многократно увеличивались. [6] Завершив тосты, [жрец], поднеся рог ко рту, быстро разом опорожнял его большими глотками и, заново заполнив рог медовым напитком, помещал его обратно в правую руку статуи. [7] Пирог круглой формы, сделанный с использованием меда, реально величественного размера, почти что с ростом стоящего человека, приносился в дар [божеству]. [8] Поместив этот пирог между собой [жрецом] и Рюгенцами, он спрашивал, видят ли они его. [9] Тем, кому он был виден с их позиции [из-за пирога], жрец желал, чтобы на следующий год они не смогли бы его разглядеть. [10] Однако эти традиции гадания были связаны не с судьбой людей или народа, а с предсказаниями обильности урожая.

[1] Postero die, populo prae foribus excubante, detractum simulacro poculum curiosius speculatus, si quid ex inditi liquoris mensura subtractum fuisset, ad sequentis anni inopiam pertinere putabat. [2] Quo annotato, praesentes fruges in posterum tempus asservari iubebat. [3] Si nihil ex consuetae fecunditatis habitu deminutum vidisset, ventura agrorum ubertatis tempora praedicabat. [4] Iuxta quod auspicium instantis anni copiis nunc parcius, nunc profusius utendum monebat. [5] Veteri deinde mero ad pedes simulacri libamenti nomine defuso, vacuefactum poculum recenti imbuit, simulatoque propinandi officio statuam veneratus, tum sibi, tum patriae bona civibusque opum ac victoriarum incrementa sollemnium verborum nuncupatione poscebat. [6] Qua finita, admotum ori poculum nimia bibendi celeritate continuo haustu siccavit repletumque mero simulacri dexterae restituit. [7] Placenta quoque mulso confecta, rotundae formae, granditatis vero tantae, ut paene hominis staturam aequaret, sacrificio admovebatur. [8] Quam sacerdos sibi ac populo mediam interponens, an a Rugianis cerneretur, percontari solebat. [9] Quibus illum a se videri respondentibus, ne post annum ab iisdem cerni posset, optabat. [10] Quo precationis more non suum aut populi fatum, sed futura messis incrementa poscebat.