Текст книги "Королева смеха"

В семье появляется (еще один) немец

Как и полагается супругу королевы, принц Филипп приходится кузеном своей жене. (Если быть до конца точным, то четвероюродным братом, ведь его мать была правнучкой королевы Виктории.)

В лучших традициях британской королевской семьи Филипп, по сути своей, немец. Родителей его матери звали Баттенберг и Гессе, она вышла замуж за греческого принца, отец которого принадлежал к роду Шлезвиг-Гольштейн-Зондербург-Глюксбургов.

По вполне понятным причинам эти исторические германские корни представляли собой проблему, когда он во время Второй мировой войны ухаживал за принцессой Элизабет. Ему пришлось отказаться от своего иностранного гражданства, стать британцем и назваться Маунтбеттеном (английская версия названия древнего рода Баттенбергов). Даже после свадьбы некоторые придворные старой школы порой относились к нему с пренебрежением, а сам он называл себя «мужем-беженцем».

Обычно немцы не славятся чувством юмора, но отец Элизабет, король Георг VI, считал веселый нрав обязательным качеством для будущего супруга своей дочери. В разговоре с ее матерью, королевой Мэри, он сказал, что одобрил кандидатуру Филиппа, потому как тот был «умен» и обладал «хорошим чувством юмора». Зять действительно с самого начала привнес в их брак немалую толику веселья…

Во время поездки по Канаде в 1950 году некоторые видели, как Филипп гнался за Элизабет по вагону поезда, нацепив накладные, карнавальные зубы.

В 1954 году принц заказал себе спорткар в специальном исполнении в компании «Астон Мартин» с открытым верхом (в те дни членов королевской семьи еще не призывали к сдержанности и скромности). По его просьбе в машине установили телефон, с которого он нередко звонил королеве от чужого имени, меняя голос. Кроме того, он установил в машине дополнительное зеркало заднего обзора, объясняя, что в нем «моя жена всегда может поправить свою шляпку».

Фраза, характеризующая отношение Филиппа к автомобилям, звучит так: «Когда мужчина открывает дверь автомобиля для своей жены, то у него либо новый автомобиль, либо новая жена». Всю жизнь прожив с Элизабет, он всегда был большим фанатом автомобилей, и даже купил себе настоящее лондонское такси и разъезжал в нем по городу, изображая шофера, усадив на заднее сидение в качестве пассажира детектива-охранника.

Как-то раз один из друзей Филиппа, повстречав Элизабет в первый раз, сказал: «Никогда не думал, что у нее такая красивая кожа». На что Филипп ответил: «Как и она сама». Верить всему, что показывают в телесериалах, разбавленных изрядной долей домыслов, нельзя, хотя если по правде, то семейная жизнь королевской четы не всегда была безмятежной. Когда в марте 1954 года после коронации королева с Филиппом отправились в поездку по Австралии, операторы, снимавшие королевское шале на берегу водохранилища Ошанасси в штате Виктория, были шокированы, когда дверь дома неожиданно распахнулась, из нее выскочил Филипп, вслед ему вылетел башмак, а потом выбежала королева, крича, чтобы он вернулся и подвергся положенному наказанию.

Всю эту сцену сняли на пленку, но операторы тут же ее уничтожили. После королева вышла и предложила перед ними попозировать, сказав такие слова: «Прошу прощения за эту интерлюдию, но такое, как вам известно, бывает в каждой семье. Теперь я жду ваших предложений».

В 1957 году Филипп отправился в поездку по странам Британского содружества без королевы. Кинокадры и фотографии, снятые во время этой поездки, наглядно демонстрировали, что он не захватил с собой бритву. И когда Филипп вернулся домой с заросшим волосами лицом, королева встретила его в накладной бороде.

В 1966 году, на девятую годовщину их свадьбы, Филипп уехал с государственным визитом, но прислал Ее Величеству почтовую открытку с изображением двух игуан, будто застывших в объятиях. Не так уж мило, зато весьма пророчески, ведь с возрастом Филипп внешне действительно стал походить на игуану.

В молодости он был поразительно красив и как любой моряк, по слухам, имел в каждом порту женщину. Вряд ли они правдивы, если учесть, что впоследствии ему приходилось заходить во многие из этих портов на королевской яхте вместе с Ее Величеством, когда они только-только поженились. Вполне естественно, что стоило ему во время подобной поездки куда-либо пойти, он тут же становился объектом внимания местных леди. Поскольку доказательств супружеской измены никто так ни разу и не получил, сплетни всегда приводили в ярость Филиппа, который однажды сказал: «Пресса так красочно описывает мои интрижки со всеми этими женщинами. Похоже, мне даже понравилось».

Однажды, в первые годы брака, королева и принц Филипп отправились на борту судна из материковой Канады на остров Ванкувер. Им в каюту принесли поднос с пирожными, но в какой-то момент судно сильно накренилось из-за непогоды, и сладости упали на пол. Филипп быстро встал на четвереньки, набрал тарелку пирожных, обратился к королеве и сказал: «Это мои – ваши остались на полу».

Королева отомстила ему в 1976 году, когда монаршая чета на борту яхты «Британия» отправилась через Атлантику с визитом в США. Как-то вечером на море разразился шторм, и, к всеобщему удивлению, бывшего морского офицера Филиппа охватил страшный приступ морской болезни – в отличие от королевы, которую она пощадила. Некоторые члены свиты тоже испытывали тошноту и даже смотреть не могли на ужин. На следующий день королева заявила: «Никогда еще не видела так много серых и мрачных лиц за обеденным столом». А потом добавила: «Филиппу было плохо… Рада об этом сообщить».

Только-только выйдя замуж, королева часто начинала свои спичи словами «my husband and I» (мы с мужем), что, с учетом ее аристократического акцента, превращалось в «may husband end ay[6]6
  Английское выражение «my husband and I» означает «мой муж и я» или «мы с мужем», в то время как «may husband end ay» можно перевести примерно как «может муж закончить ай».


[Закрыть]», фразу, которую впоследствии пародировали бесчисленные комики. Потом королева благоразумно перестала ею пользоваться, но в 1972 году, на церемонии, посвященной 25-летней годовщине их брака, пошутила: «Думаю, в действительности все признают, что сегодня, как никогда, мне следовало бы начать свою речь словами „мы с мужем“».

Краткий курс донтопедалогии

В 2017 году Филипп заявил о своем отказе от дальнейших выступлений на публике. В некоторых кругах реакцией на его слова стал оглушительный вздох облегчения. Причину этого самым замечательным образом сформулировал он сам. В 1956 году, выступая перед аудиторией, он сказал: «Я приучился начинать речь с чего-нибудь лестного на случай, если потом вдруг ляпну какую-нибудь бестактность, то есть, как говорят у нас в Англии, „залезу ногой в рот“». В 1960 году во время выступления перед Британским генеральным стоматологическим советом он дал этой своей привычке название, заявив, что изобрел для своих слушателей новую учебную дисциплину: «Донтопедалогия представляет собой науку открывать рот и залезать в него ногой, чем я и занимаюсь вот уже много лет».

Кроме того, Филипп признал, что с самого начала своей карьеры в качестве венценосного супруга его философия сводилась к тому, чтобы «не стремиться к особой популярности, потому что так безопаснее и не придется падать с большой высоты». Критики принца ответили бы на это, что некоторые его шутки были совсем уж плоскими.

Ведь если не считать его роли мужа королевы, наибольшую известность в жизни ему принесла склонность произносить всевозможные бестактности и ляпы. Каждый раз, когда ему предстояло выступить на публике, департамент связей с общественностью королевского дворца, по всей видимости, сразу готовил в Ворде новый файл, начинавшийся словами «Принц Филипп совершенно не хотел обидеть… [ЗАПОЛНИТЬ ПРОПУСКИ], когда сказал, что … [ЗАПОЛНИТЬ ПРОПУСКИ]. На самом деле, он лишь имел в виду, что… [ПРИДУМАТЬ БЛАГОВИДНЫЙ ПРЕДЛОГ]».

В этом был виноват не только Филипп. Привычку высказываться предельно откровенно и даже нелицеприятно он, вероятно, перенял у своей матери Алисы. Однажды она попросила одного личного секретаря королевы повторить вопрос. А когда услышала его, ответила: «Вот как, а я думала вы говорили что-то интересное».

Однако Филипп в неудачных вербальных пассажах преуспел и сам. Когда в 2017 году во время своей Рождественской речи королева отметила «уникальное чувство юмора» супруга, она была более чем корректна. Потому что в действительности Филипп, будучи старейшим мужчиной в Британской королевской семье, стал самым возрастным в стране человеком, чьи сомнительные шутки регулярно попадают на телевидение и в печатные СМИ.

И каждому, кто думает, что все это случайность, что принц всего лишь старый глупец, несущий, сам того не понимая, всякий вздор, следует почаще вспоминать его спич о донтопедалогии. Филипп прекрасно понимает: если бы ему действительно не хотелось никого обижать, для этого достаточно было бы лишь держать на замке рот.

Из чего следует неизбежный вывод, что его шутки носят предумышленный характер. Если вкратце, то супруг королевы, по всей видимости, представляет собой самую долгоиграющую комедийную пьесу во всей британской истории.

С другой стороны, его склонность выдавать остроты, вызывающие у многих обиду, может оказаться не такой уж преднамеренной. Несмотря на свои смешанные корни, Филипп во всех отношениях остается пожилым англичанином своего поколения, предрасположенным к комментариям, которые сегодня могут показаться расистскими или сексистскими. В 1940–50-х годах его фирменные остроумные реплики, не отличающиеся особой политкорректностью, были вполне приемлемы. По сути, единственной проблемой шуток Филиппа является то, что его чувство юмора состарилось в той же степени, что и он сам.

И если не считать ряда досадных исключений, даже жертвы его шуток во время публичных спичей, по большей части, признают, что это – скорее попытка немного разрядить нервную и помпезную атмосферу общения с членом королевской семьи. Протокол гласит, что рот участникам таких встреч можно открывать только после того, как с ними заговорит венценосная особа, поэтому Филипп всегда начинал с очередной шутки, предназначенной растопить лед.

Порой подобного рода веселость носила совершенно безобидный характер: сидя рядом с королевой в салоне лимузина и направляясь на очередное мероприятие, он мог выбрать в толпе совершенно незнакомого человека и помахать ему рукой – просто так, забавы ради. Но в другие разы его шутки были по большей части направлены на самого себя. Вот как принц однажды прокомментировал бесконечные в его жизни посещения университетов и научных лабораторий: «Чем я могу гордиться, так это тем, что я – самый опытный посетитель всевозможных научных и промышленных предприятий. Я профессионально занимался этим в течение сорока лет. И могу даже утверждать, что любовно поглаживал по голове первый микрочип».

Он также шутил по поводу своего более низкого по сравнению с женой общественного статуса. Как-то раз его представили одной австралийской чете, и супруг сообщил, что его жена – врач, отметив, что она «куда важнее меня». На что Филипп ответил: «Да-да, в нашей семье эта проблема тоже существует».

Может оказаться, что посредством своих шуток принц Филипп всего лишь пытается показать миру, что члены британской королевской семьи самые обычные люди. По сути, даже чересчур…

Вот подборка его неполиткорректных, откровенных до грубости, но (как правило) благожелательных комментариев.

Для начала, немного умеренной расовой дискриминации…

В 1963 году во время осмотра экспозиции «примитивного» эфиопского искусства Филипп сказал: «Похоже на те штуковины, которые моя дочь приносит домой после уроков рукоделия».

Будучи как-то в Квебеке, он рассердил местных жителей, заявив, что совершенно не понимает их акцента, когда они говорят на французском: «Не могу уловить ничего из того, что мне говорят. Они глотают все слова». (Самое любопытное то, что многие парижане в этом с ним согласятся.)

Он также сделал колкое замечание о том, что Канада для Британии стала «хорошим вложением денег». Одна из ключевых наций Британского содружества воспринимает себя под несколько другим углом, и не удивительно, что канадские СМИ надлежащим образом пришли в бешенство.

В 1984 году, получив от одной кенийской женщины подарок, Филипп поблагодарил ее, но потом полностью испортил впечатление, спросив: «Вы же ведь женщина, да?»

Во время визита в Китай в 1986 году Филипп повстречался с группой студентов из Великобритании и сказал: «Если задержитесь здесь подольше, то станете все узкоглазыми».

В 1994 году принц обратился к жителю Каймановых островов с таким вопросом: «А правда, что большинство из вас – потомки пиратов?» Когда в шотландском городе Обан один человек сказал Филиппу, что работает инструктором по вождению, тот спросил его: «А как вам удается держать учеников в трезвости достаточно долго для того, чтобы они сдали экзамен?»

«Из какого экзотического уголка вы родом?» – спросил как-то Филипп лорда Тэйлора Уорвикского, отец и мать которого родились на Ямайке. «Из Бирмингема», – ответил тот.

«Предполагается, что здесь существует строгая классовая система, – произнес однажды принц, выступая перед английской аудиторией, – но герцоги, как известно, берут в жены хористок. Некоторые даже женятся на американках».

В 2002 году после роскошного завтрака из бекона, яиц, копченого лосося, кеджери, круассанов и слоеных пирожных с шоколадом – меню истинного гурмана, изобретенное французским поваром Режи Крепи, – Филипп заявил: «Завтраки французы готовить не умеют».

А потом решил сравнять счет, заявив на собрании британских женщин: «Англичанки не умеют готовить».

Во время посещения в Англии молодежного клуба «Бангладеш», он пошутил с его членами: «Ну, кто тут сидит на наркотиках?.. Вот он выглядит так, будто их принимает», – сказал он, показав на совершенно невинного 14-летнего мальчика.

Посетив в 2002 году Культурный парк австралийских аборигенов в штате Квинсленд, Филипп спросил лидера туземцев Уильяма Брина: «Вы по-прежнему швыряете друг в друга копья?»

В 2009 году, когда Филиппа представили ансамблю чернокожих танцоров, он поинтересовался: «Вы что, одна семья?»

Неполиткорректность более общего свойства…

Во время экономического спада в начале 1980-х годов позиция Филиппа была проста: «Раньше каждый говорил, что ему надо больше отдыхать. Теперь все жалуются, что у них нет работы. Люди, похоже, сами не знают, чего хотят».

В 1988 году принц, немало встревожив королеву, изрек следующее: «Не думаю, что проститутка нравственнее жены, хотя и та и другая делают одно и то же». (Если быть честным до конца, то он пытался провести параллели между охотой и употреблением в пищу мяса.)

Во время одной из коктейльных вечеринок в 2000 году Филипп, увидев группку представительниц прекрасного пола, членов Парламента от Лейбористской партии, сказал: «Ага, значит, у вас здесь феминистский уголок».

В ходе визита в Нигерию в 2003 году принц спросил нескольких женщин, чем они занимаются. Те ответили, что «наделяют людей силой». «Наделяете силой? Мне кажется, это звучит не по-английски», – ответил Филипп.

На собрании Всемирного фонда дикой природы в 1993 году Филипп спросил журналистку Серену Френч, освещавшую вопросы моды: «Вы ведь не носите норковые трусики, правда?»

«Трусики», по всей видимости, являются одним из самых любимых его слов. В 2010 году, обсуждая с Аннабель Голди, лидером шотландских консерваторов, клетчатые ткани, он выдал такой комментарий: «Симпатичный галстук… А трусиков из такого материала у вас нет?»

В 2015 году Филипп спросил женщин в общественно-культурном центре «Чадуэй Хес» на востоке Лондона «за чей счет этот пышный прием». Некоторые комментаторы разразились бурной реакцией, напомнив нации, что в первую очередь очень пышные приемы на средства налогоплательщиков проводит как раз королевская семья, хотя по сути это была всего лишь попытка Филиппа немного скаламбурить, потому как женщины эти попросту приветствовали королеву пышным бисквитным тортом.

Порой патологическая бесчувственность.

Когда Филиппу и королеве представили молодого человека по имени Стивен Менери, частично потерявшего зрение после взрыва бомбы, заложенной террористами из Ирландской республиканской армии, Ее Величество спросила, много ли он может видеть, на что принц пошутил: «Судя по галстуку, который на нем, не очень».

Во время посещения Кардиффа Филипп обратился к детям из Британской ассоциации глухих, выстроившимся рядом с громогласным оркестром, и сказал: «Неудивительно, что вы, стоя здесь, оглохли».

В 1969 году Филипп спросил певца Тома Джонса: «Чем вы полощете горло, галькой, что ли?»

Однажды, ожидая, пока гости займут свои места за обеденным столом, Филипп воскликнул: «К черту рассадку, принесите мне уже поесть!»

Аналогичным образом он повел себя, фотографируясь с ветеранами Вооруженных сил, когда нетерпеливо буркнул фотографу, пытающемуся сгруппировать: «Да делай ты уже свои долбаные фото». (Офицеры, все как один, в этот момент засмеялись.)

Посещая в 1966 году страны Карибского бассейна, он сказал старшей медсестре одной из больниц: «У вас москиты. У нас пресса». (Большинство согласится, что малярия куда более опасная болезнь, чем вечно сующие нос в чужие дела папарацци.)

В 1969 году, выступая в канадской Оттаве, Филипп сообщил собравшимся: «Мы приехали сюда не ради собственного удовольствия. Чтобы развлечься, можно было бы придумать что-нибудь получше».

В 1997 году в ходе встречи с канцлером Германии Гельмутом Коллем принц поприветствовал его некорректным титулом «рейхсканцлер», последним из которых был Гитлер.

В 2006 году, пытаясь обосновать текущую необходимость учрежденной им Премии герцога Эдинбургского (молодежная программа, поощряющая физические упражнения и независимость личности), Филипп заметил: «Молодые люди те же, что и всегда. Такие же необразованные и безграмотные».

Еще одна цитата, несколько встревожившая королеву. В 1992 году на вопрос о том, как изменилась его жизнь после того, как супруга стала монархом, Филипп ответил: «Если честно, то лучше бы я остался служить на флоте».

Хотя порой, надо сказать, нелепые ремарки Филиппа идеально совпадают с настроениями в обществе, и британцы чувствуют, что он просто говорит напрямик все, как есть…

В 1967 году, когда в Советском Союзе еще господствовал коммунистический режим, Филиппа как-то спросили, не желал бы он съездить в эту страну. На что тот ответил: «Мне очень хотелось бы посетить Россию, хотя эти ублюдки и перебили половину моей семьи». (По материнской линии принц связан с русской императорской фамилией.)

В 1999 году Филиппа представили трем рабочим с шотландской рыбной фермы, после чего он тут же заявил: «Ага! Значит, вы те, кто губит реки и окружающую среду».

Озабоченность экологией он высказал и в 2011 году, сказав управляющему директору компании, эксплуатирующей ветроэлектростанции, что турбины, использующие энергию ветра, «совершенно бесполезны» и представляют собой «сущий позор». Многие жители английской глубинки наверняка с ним согласились бы.

В 2003 году на открытии здания Британского совета в Нигерии Филипп выслушал речь о целях и задачах этой организации и вслух ее прокомментировал: «В этом спиче больше жаргонных словечек на квадратный дюйм, чем я когда-либо слышал».

Тринадцатилетнему мальчику по имени Эндрю Адамс, который сказал ему, что хочет быть астронавтом, Филипп дал глубокомысленный совет: «Для начала немного сбрось вес».

Однажды, когда Филипп сошел с самолета, местный житель вежливо его спросил: «Как прошел полет?» На что тот остроумно ответил: «Вы когда-нибудь летали на самолете?… Примерно так же летел и я».

В 2000 году на церемонии открытия нового здания Британского посольства в Берлине, строительство которого обошлось в 18 миллионов фунтов стерлингов, Филипп заметил: «Грандиозная, но напрасная трата пространства».

Когда во время одного официального ужина в Риме Филиппу представили перечень лучших итальянских вин, он сказал официанту: «Принесите мне пива. Все равно какого, лишь бы пива!»

Истинный англичанин (в жилах которого течет и немецкая кровь).

Избыток информации

В конце 1960-х годов королева предприняла попытку приподнять завесу над жизнью королевской семьи, но ничего хорошего из этого не получилось. В те времена британская классовая система переживала череду потрясений. «Битлз» перевернули страну с ног на голову, создав мир, в котором поп-музыкантам было дано вознестись на самую вершину общества, а ливерпульский акцент стал привлекательнее протяжного оксфордского произношения.

Предположительно, что именно эти изменения в обществе убедили королеву снять документальный фильм о своей повседневной личной жизни. Телекамеры фиксировали домашний быт королевской семьи – разговоры за завтраком, принца Филиппа, готовившего колбаски для барбекю, детей, ссорившихся по пустякам, и королеву, покупающую мороженое.

В 1969 году во время трансляции фильма «Королевская семья» три четверти британцев включили телевизоры, чтобы его посмотреть. И были шокированы. Как заметил один комментатор, все впервые увидели, как домочадцы королевы разговаривают друг с другом, а не произносят официальную речь или короткие фразы, выполняя те или иные обязанности. Тот факт, что они говорят на самые обычные темы, внушал доверие, однако в первую очередь публику все же охватило чувство дискомфорта. Члены королевской семьи предстали довольно приятными и милыми людьми, много смеялись и радовались самым банальным вещам, таким как поджаренные на костре колбаски, однако их аристократический акцент казался мучительно чужим. Да и какая мать наденет на семейный пикник жемчужное ожерелье?

Один из режиссеров фильма, легендарный телеведущий Дэвид Аттенборо (ныне более известный своими документальными фильмами о жизни дикой природы), объяснил главную проблему фильма, уподобив монархию той мистической завесе, которой окутана хижина вождя племени: «Если какому-нибудь члену племени удастся заглянуть внутрь, правлению вождя наносится непоправимый урон и племя, в конечном счете, распадается».

Елизавета II, соответственно, решила больше никогда не показывать эту документальную ленту, и та исчезла в королевских архивах. Единственными кадрами, показанными публике (по крайней мере легально), стала небольшая подборка сцен для выставки, устроенной в 2012 году в честь шестидесятилетия ее восхождения на трон.

Этот акт королевской цензуры достоин всяческих сожалений, хотя бы потому, что на кадрах Ее Величество рассказывает забавные истории – случай с сановником, упавшим прямо перед королевой Викторией, и невероятный анекдот о том, как она ожидала встречи с неким политиком, а в конечном счете встретилась с гориллой. Впрочем, не исключено, что в один прекрасный день все это опять станет достоянием гласности…