Текст книги "Улицы Киева. Ретропутешествие"

От университета до Крещатика

Парк Шевченко – Терещенковская – Антоновича – Саксаганского – Большая Васильковская – площадь Льва Толстого – Шота Руставели – Рогнединская – Эспланадная – Бассейная – Павла Скоропадского – Бессарабская площадь – Круглоуниверситетская – Крутой спуск – Лютеранская – Крещатик

Подъем улицы Толстого вновь выводит к красному зданию университета, перед главным фасадом которого расположен парк имени Шевченко.

Красный корпус университета, вид со стороны Ботанического сада. 2014 год. Фото автора

Шахматисты в парке имени Шевченко. 2005 год. Фото автора

Станем у подножия памятника в этом парке, посмотрим на север, то есть в сторону бульвара Шевченко, – и начнем считать. Мы находимся в Шевченковском районе Киева, у памятника Шевченко в парке имени Шевченко. Прямо перед нами – желтый корпус университета имени Шевченко, расположенный на бульваре Шевченко. Немного правее, на той же стороне бульвара, – музей Шевченко, левее и кварталом дальше – здание Национального академического театра оперы и балета Украины имени Шевченко.

По мнению автора и не только его – налицо явный перебор. (И это не считая расположенных в других частях города переулка Шевченко с домом-музеем Шевченко, площади Шевченко и станции метро «Тараса Шевченко»…) Попутно вспомним: при советской власти и после нее было много названий киевских районов, которые не украшали топонимический ландшафт города. Не только Ленинский, Сталинский, Молотовский, Кагановичский, Петровский, Раковский, Ватутинский и не только Радянский, Сичневый, Жовтневый, но даже и Московский, Ленинградский, Минский, Харьковский – при чем здесь, собственно, Киев? При переименовании районов в 2001 году оставили (или вновь ввели) все те топонимы, которые действительно принадлежат киевской истории – Печерский, Подольский, Оболонский, Соломенский, Голосеевский, – исключив и все названия городов, и все фамилии… кроме одной. Не это ли характеризуется словосочетанием «культ личности»?

Памятник Николаю I в Университетском парке (парк имени Шевченко). Конец XIX – начало XX в.

Нынешний парк имени Шевченко был устроен в конце 1870-х годов; изначально его называли «парк на Университетской площади»[87]87
  ГАК, ф. 163, оп. 7, д. 585, л. 40.


[Закрыть]. В 1896 году здесь был установлен памятник Николаю I (к столетней годовщине императора)[88]88
  Киевлянин, 17 августа 1896.


[Закрыть], и сквер получил имя «Николаевский». После революции царский памятник был снесен, и пьедестал почти два десятилетия оставался пустым. Сам парк в 1919 году официально переименовали в Червонный; в 1922 году, по окончании перипетий гражданской войны, это название было подтверждено, но в русской версии – Красный парк[89]89
  Пролетарская правда, 14 июня 1922.


[Закрыть]. Однако уже в 1924 году он назывался парком имени Воровского[90]90
  Більшовик, 31 жовтня 1924.


[Закрыть]0. В апреле 1935 года было принято решение соорудить здесь памятник Шевченко[91]91
  Центральный государственный архив общественных объединений (ЦГАОО) Украины, ф. 1, оп. 6, д. 374, л. 1.


[Закрыть]. Замысел был реализован в 1939 году, к 125-летию Шевченко; тогда же его именем назвали и университет, и парк.

Университетская площадь в первые годы своего существования была значительно большего размера, чем нынешний парк, и простиралась до нынешней Пушкинской улицы. Затем ее восточная часть была распродана городом разным частным лицам, и была проведена улица[92]92
  А. В. Паталеев. Старый Киев: из воспоминаний старого грешника, Киев, 2008, с. 201.


[Закрыть], которую мы сегодня знаем как Терещенковскую. Ее изначальное название, возникшее не позднее 1855 года[93]93
  ГАК, ф. 17, оп. 4, д. 203, л. 8об.


[Закрыть], – Алексеевская. Небезынтересно на ее примере проследить, как на рубеже XIX–XX веков осуществлялась процедура переименования улиц в Киеве.

Особняк Федора Терещенко (ныне Киевский национальный музей русского искусства), Терещенковская, дом 9. 1920-е годы

Высочайшее согласие на это тогда уже не требовалось, если только предлагаемые названия не были непосредственно связаны с царской семьей (как это было в случае с Трухановым островом, переименованным в 1913 году в Алексеевский, в честь наследника престола). Последней инстанцией было Министерство внутренних дел в Санкт-Петербурге. Однако имела место строгая субординация. Обращаться по подобным вопросам непосредственно в столицу даже киевский городской голова не мог. Цепочка выглядела следующим образом: городской голова (выступавший от имени городской думы) – киевский губернатор – киевский, подольский и волынский генерал-губернатор (также неформально известный как начальник Юго-Западного края) – министр. После решения вопроса в министерстве уведомление путешествовало по тому же маршруту в обратном порядке. Необходимой частью материалов, отправляемых «наверх», была так называемая выкопировка – копия фрагмента плана города, на которой показывалась переименовываемая улица (черным – старое название, красным – предлагаемое новое) и соседние кварталы.

Никола Терещенко

(1819–1903)

Итак, 10 сентября 1899 года группа гласных городской думы, среди которых были Яков Бернер, Николай Чоколов, Сергей Ярон, Отто Эйхельман, Иван Сикорский, подали заявление:

Его Превосходительству

Господину Киевскому Городскому Голове

14 Октября сего года исполняется 80-летие почетного гражданина г. Киева Тайного Советника Николы Афанасьевича Терещенка. Принимая во внимание многократные большие пожертвования на общественные учреждения г. Киева[,] произведенные Н. А. Терещенком[,] нижеподписавшиеся имеют честь просить Ваше Превосходительство внести на обсуждение Думы их предложения о переименовании Алексеевской улицы в Терещенсковую [sic][94]94
  ГАК, ф. 163, оп. 39, д. 399, л. 87.


[Закрыть].

15 сентября, рассмотрев предложение городского головы Степана Сольского о чествовании Николы Терещенко, дума определила:

<…> поднести высокоуважаемому юбиляру альбом с фотографическими снимками с существующих в Киеве зданий тех полезных благотворительных и образовательных учреждений, которые созданы частью на капиталы, пожертвованные исключительно Н. А. Терещенко, частью же при крупном материальном с его стороны содействии. Независимо от сего, в ознаменование чествования настоящего его юбилея, переименовать улицу Алексеевскую в «Терещенскую» и уполномочить г. Городского Голову на ходатайство о таковом переименовании ее по плану г. Киева, утвержденному г. Министром Внутренних Дел[95]95
  Известия Киевской Городской Думы, 1889, № 9, с. 17.


[Закрыть].

7 января 1900 года городской голова направил губернатору Федору Трепову ходатайство о разрешении на переименование улицы. 14 января губернатор переправил просьбу генерал-губернатору Михаилу Драгомирову, который 20 января, в свою очередь, отправил прошение управляющему Министерством внутренних дел – с припиской, что с его, генерал-губернатора, стороны «не встречается препятствий» к переименованию. Здесь, однако, случилась заминка. Хозяйственный департамент МВД затребовал заключение Киевского губернского по городским делам присутствия (учреждения, ведавшего городскими делами). Из министерства – генерал-губернатору (28 января), от него – губернатору (9 февраля)… 22 февраля губернское присутствие утвердило переименование. Копия протокола присутствия, вместе с выкопировкой из плана, снова пошла «наверх»: 13 марта от губернатора к генерал-губернатору, 29 марта от генерал-губернатора в министерство[96]96
  ЦГИАК, ф. 442, оп. 653, д. 9, л. 1–6.


[Закрыть]. Наконец, 30 апреля товарищ (заместитель) министра внутренних дел князь Алексей Оболенский поставил на выкопировке из плана визу: «Утверждается к исполнению»[97]97
  ГАК, ф. 163, оп. 39, д. 399, л. 85.


[Закрыть]. Далее – по нисходящей: 22 мая министерство уведомило об утверждении генерал-губернатора, 30 мая бумага была «спущена» губернатору[98]98
  ЦГИАК, ф. 442, оп. 653, д. 9, л. 7–8.


[Закрыть], который 8 июня оповестил о положительном решении городского голову[99]99
  ГАК, ф. 163, оп. 39, д. 399, л. 83—83об.


[Закрыть].

Девять месяцев от первоначального заявления до получения утвержденного решения о переименовании – для имперских времен срок в общем типичный. При советской власти вопрос решался гораздо быстрее и, как правило, полностью на уровне Киева. В конце февраля 1919 года коллегия по городским делам представила на утверждение исполнительного комитета проект переименования нескольких десятков улиц (причем Терещенковская, согласно этому проекту, должна была стать улицей Герцена)[100]100
  Киевский Коммунист / Київський Коммуніст, 25 февраля 1919.


[Закрыть], а в конце марта та же коллегия, с учетом предложений исполкома, приняла окончательное решение: Терещенковскую переименовали в честь Григория Чудновского, участника Октябрьской революции. В 1955-м она стала улицей Репина[101]101
  ГАК, ф. Р-1, оп. 4, д. 796, л. 147.


[Закрыть], по имени знаменитого художника. В 1992 году дореволюционное название – Терещенковская – было восстановлено[102]102
  Розпорядження Представника Президента України у місті Києві від 11.09.1992 № 1043.


[Закрыть].

Продолжением Терещенковской улицы на юг служит магистральная улица Антоновича. Первоначально улиц вдоль ее нынешней трассы было две. Улица от Шулявской (Льва Толстого) до пересечения с Полицейской (Ивана Федорова) по меньшей мере с начала 1860-х годов называлась Кузнечной[103]103
  ГАКО, ф. 35, оп. 1, д. 535, л. 2.


[Закрыть]: предположительно, вдоль нее когда-то располагалось немало кузнечных мастерских. Улица от Полицейской и далее на юг называлась Набережно-Лыбедской (хотя она не была набережной: река Лыбедь течет в нескольких кварталах к западу от нее). В 1909 году домовладельцы Набережно-Лыбедской улицы обратились с просьбой переименовать ее в Кузнечную: по сути, эти две улицы уже тогда представляли собой одну. Просьба была удовлетворена[104]104
  ГАКО, ф. 1, оп. 245, д. 248, л. 1–2.


[Закрыть]. В 1919 году улица стала Пролетарской, а в 1936-м, после смерти пролетарского писателя Максима Горького, получила его имя[105]105
  Пролетарська правда, 20 червня 1936.


[Закрыть]. В начале XXI века возникла идея назвать эту улицу именем одного из основателей украинской историографии, профессора русской истории Киевского университета Владимира Антоновича. Еще до официального переименования на некоторых домах появились таблички с таким названием, а на ряде дорожных знаков – указатели на улицу Антоновича. На самом деле улица была переименована лишь в ноябре 2014 года.

Кузнечная улица (Антоновича), дом 32. Начало XX в.

Улица Горького (Антоновича), между Физкультуры и Димитрова (Деловой). 1970-е годы

Первый квартал этой улицы представляет собой бульвар. Впервые идея прокладки этого бульвара была предложена городским головой Густавом Эйсманом на рассмотрение думы еще в 1881 году. Бульвар предполагалось осветить газовыми фонарями. Однако гласный думы юрист Александр Кистяковский возразил, что «бульвары вообще служат публике для прохода по ним днем, тогда как в ночное время проходящие, обыкновенно, идут вблизи жилых домов, а потому он находит более целесообразным освещать тротуары». В результате было решено устроить фонари у тротуаров, а вопрос об устройстве бульвара был отложен[106]106
  Известия Киевской Городской Думы, 1881, № 1, с. 349–350.


[Закрыть]. Проложили его в 1913 году. Фонари же еще и в 1920-х годах были не в изобилии – как вспоминал родившийся в этом квартале Виктор Некрасов:

Улица моя – Горького, а до этого Пролетарская, а до этого Кузнечная – была булыжной с кирпичными или плиточными (такие плиты сохранились еще во Львове) тротуарами, и было на ней в нашем квартале всего три фонаря. Сейчас асфальт и фонарей не меньше полусотни.

К счастью, тенденция расширения проезжей части улиц любой ценой не коснулась этого места, и пройтись в тени деревьев здесь вполне возможно и сегодня. Спускаясь по бульвару до первого перекрестка, попадаем на улицу Саксаганского. Она – не рекордсмен по числу переименований, но ее топонимическая история представляет собой небанальный сюжет…

В середине XIX века часть нынешней улицы Саксаганского от Прозоровской (Эспланадной) до Тарасовской называлась Большой Жандармской. От Паньковской до Бибиковского бульвара шла Малая Жандармская. Между Тарасовской и Паньковской улицы не было – на ее месте были частные усадьбы. Хотя и официально, и фактически улиц было две, уже в середине 1860-х годов обе их неформально называли Жандармской[107]107
  ГАК, ф. 17, оп. 5, д. 543, л. 18.


[Закрыть]. Целесообразность прокладки сквозного проезда была очевидна еще тогда. Не позднее 1864 года начали планировать «открытие Жандармской улицы»[108]108
  ГАК, ф. 17, оп. 5, д. 543, л. 61.


[Закрыть] – для этого нужно было сговориться с владельцами пяти усадеб, по чьей земле должен был пройти ее новый отрезок. Процесс этот затянулся почти на два десятка лет (!). Новый отрезок был проложен лишь на рубеже 1881-го и 1882 годов[109]109
  Известия Киевской Городской Думы, 1881, № 8, с. 224–225; 1882, № 3, с. 674.


[Закрыть]. Несмотря на объединение двух улиц в одну, переименования их не последовало; неформально, как и до того, продолжали называть их Жандармской, но официально новый квартал был отнесен к Малой Жандармской, так что границей между двумя улицами теперь была Тарасовская[110]110
  Путеводитель. Киев и его окрестности с топографическим планом и видами Киева. Сост. Н. Тарановский, Киев, 1884, с. 42, 102.


[Закрыть].

Через восемь лет именно благодаря новому кварталу улица получила новое наименование. На левой ее стороне, между Тарасовской и Паньковской, в 1884 году было сооружено здание Мариинской общины Красного Креста (сегодня на этом месте Институт медицины труда Академии медицинских наук Украины), а на правой стороне, почти напротив, в 1887 году – Благовещенская церковь (разрушенная в 1930-х годах). В октябре 1886 года на заседании городской думы был поднят вопрос о переименовании улицы. Городской голова Иван Толли, заявив, что «эти улицы неизвестно когда и почему именно названы Б. и М. Жандармскими», предложил назвать объединенную улицу Мариинской. Гласный думы Александр Цытович, проживавший на этой же улице, на углу Паньковской, предложил другое название – Благовещенская, в честь еще строившейся церкви. (Возможно, как комплимент в адрес начальства? Ведь финансировал строительство тот же Иван Толли. До завершения проекта он не дожил. Его похоронили на Байковом кладбище[111]111
  Киевлянин, 8 июля 1887.


[Закрыть], а после открытия церкви, согласно его завещанию, перезахоронили в ней.) Так образовалось двойное название – Мариинско-Благовещенская, и соответствующее предложение думы пошло по инстанциям[112]112
  Известия Киевской Городской Думы, 1886, № 11, с. 433–434.


[Закрыть]. На сей раз на бюрократию ушло более двух лет; решение о переименовании вступило в силу в начале 1889 года[113]113
  ГАКО, ф. 1, оп. 323, д. 36, л. 13–14.


[Закрыть].

Мариинско-Благовещенская улица (Саксаганского), угол Безаковской (Симона Петлюры). Начало XX в.

И это оригинальное название не имело шанса пережить советскую власть. В 1919 году Мариинско-Благовещенская стала улицей Леонида Пятакова – одного из лидеров киевских большевиков, который жил неподалеку, на Кузнечной, 5, в только что покинутом нами квартале между Караваевской и Мариинско-Благовещенской. В конце декабря 1917 года Пятаков был похищен неизвестными людьми с порога собственного дома, а в середине января его труп обнаружили крестьяне у Поста Волынского[114]114
  Киевлянин, 17 января 1918.


[Закрыть]. Большевики обвинили в преступлении находившуюся тогда у власти Центральную Раду, и происшедшее автоматически возводило Пятакова в ранг героя.

Леонид Пятаков

(1888–1917)

Как это часто бывает, в неформальном контексте имя в названии улицы во многих случаях опускали, ограничиваясь фамилией. (И даже в официальных сообщениях 1919 года о переименовании упоминается: в одном – улица Леонида Пятакова[115]115
  Вісти / Известия / תועידי, 23 марта 1919.


[Закрыть], в другом – улица Пятакова[116]116
  Коммунист / Коммуніст, 22 марта 1919.


[Закрыть].) У Леонида был младший брат, Георгий; в 1917 году он был главой большевистской фракции Киевской городской думы, в 1918–1919 – председателем Временного Рабоче-Крестьянского правительства Украины. В течение восемнадцати лет такой дуализм в названии улицы никаких проблем не вызывал…

В январе 1937 года на так называемом «Процессе Параллельного антисоветского троцкистского центра» (Втором московском процессе) Георгий Пятаков был осужден как враг народа, приговорен к смертной казни и тотчас же по окончании процесса расстрелян. Словосочетание «улица Пятакова» сразу стало запретным. Еще до окончания процесса в Киевский горсовет и в редакции газет начали приходить письма примерно такого содержания: «<…> Навсегда должны быть забыты имена этих кровавых фашистских псов. Я предлагаю переименовать ул. Пятакова на <…>». Фантазия у разных авторов работала по-разному: предлагали назвать улицу именем Сталина, Орджоникидзе, Николая Островского, «руководителя чекистов Украины – стального большевика тов. В. А. Балицкого» (последнее, будь оно избрано, быстро привело бы ко второму раунду подобных же предложений, ибо стальной большевик Всеволод Балицкий был арестован в июле того же 1937 года) и даже вернуть прежнее название – Мариинско-Благовещенская. Авторы спешили проявить бдительность: обвинение кого угодно в отсутствии таковой могло вызвать вполне понятные последствия. Более просвещенные были осведомлены о разнице между братьями. «Траплялися навiть листи такого змiсту, – сообщала редакция газеты „Комунiст“ председателю Киевского горсовета, – мовляв, я знаю, що це не троцькiст П’ятаков, а iнший, але все ж вважаю за потрiбне вулицю переїменувати, щоб запобiгти кривотолкам»[117]117
  ГАК, ф. Р-1, оп. 1, д. 10343, л. 3, 9, 11, 15, 20, 68.


[Закрыть].

В конце июня городские власти попытались выйти из положения, что называется, малой кровью – издав постановление президиума горсовета под названием «Про випадки неприпустимого перекручення назви вулицi iмени Леонiда Пятакова», в котором требовалось: «нi в якому разi НЕ ПРИПУСКАТИ СКОРОЧЕННЯ ЇЇ АБО ОБМЕЖЕННЯ ОДНИМИ IНIЦIАЛАМИ IМЕНИ»[118]118
  Бiльшовик, 4 липня 1937.


[Закрыть]. Это, однако, не помогло – и уже 28 августа 1937 года вышло постановление президиума горсовета (обратите внимание: имя Пятакова вообще не упомянуто!):

Перейменувати колишню Марино-Благовiщенську вулицю на вулицю iмени народного артиста САКСАГАНСЬКОГО Панаса Карповича[119]119
  ГАК, ф. Р-1, оп. 1, д. 10343, л. 83.


[Закрыть].

Сам Панас Саксаганский жил тогда неподалеку, на параллельной Жилянской улице.

Панас Саксаганский (Тобилевич)

(1859–1940)

Название с фамилией в родительном падеже – это изобретение советской эпохи: до революции от фамилии образовывали прилагательное (Пушкинская, Караваевская…). Старожилы вспоминают, что и эту улицу киевляне поначалу называли на старый манер – Саксаганская[120]120
  Интервью с В. М. Орликом, 15 января 2014.


[Закрыть]. Уже в наше время появилась ностальгическая песня:

 
На Саксаганской улице играет саксофон
Забытую мелодию – фокстрот или чарльстон.
На Саксаганской улице играет саксофон…
Ах, как мы были молоды, ах, как я был влюблен!
 

Но официально названия «Саксаганская» никогда не существовало.

Пройдя по бывшей Мариинско-Благовещенской один квартал на восток, оказываемся на Большой Васильковской улице. Еще совсем недавно она называлась Красноармейской: своеобразный привет киевлянам из 1919 года…

Большая Васильковская улица. Конец XIX – начало XX в.

1919:
«Меняя, баш на баш, отчизны имена…»

Идея переименования улиц и городов на революционный лад родом оттуда же, откуда и большинство подобных начинаний – из Великой французской революции. В апреле 1791 года, в день погребения одного из видных деятелей этой революции, командира батальона Национальной гвардии Оноре Мирабо, писатель и политик маркиз Шарль де Вильетт обратился к собранию якобинцев с письмом, которое начиналось так:

Frères et Amis,

J’ai pris la liberté d’effacer à l’angle de ma maison cette inscription: quai des Théatins, et je viens d’y substituer: quai Voltaire <…> Nous aurons toujours un Voltaire et nous n’aurons plus jamais de Théatins.

[ «Братья и Друзья, я позволил себе стереть с угла своего дома надпись: набережная Театинцев, и только что заменил ее на: набережная Вольтера. <…> Вольтер у нас будет всегда, а театинцев не будет больше никогда»]. Театинцы – священнический орден Римско-католической церкви. «Я предлагаю добрым патриотам рю Платрьер [Известковой улицы. – С. М.], – продолжал де Вильетт, – поместить на углах своих домов имя Жан-Жака Руссо. Для чувствительных сердец, для пылких душ важно вспоминать, проходя по этой улице, что здесь на третьем этаже жил Руссо, и едва ли важно, что в былые времена здесь обжигалась известь. <…> Мне подумалось, что декрета Национального собрания, которое готовит народные празднества в честь Мирабо, Жан-Жака и Вольтера, было бы вполне достаточно для такого незначительного нововведения». Действительно, через несколько дней эти два переименования были утверждены, а шоссе д’Антен, где в одном из домов скончался Мирабо, было названо в его честь[121]121
  P. Lacombe. Les noms de rues de Paris sous la Révolution, Nantes, 1886, p. 9—10.


[Закрыть]. Революционеры быстро вошли во вкус: просьбы о переименовании улиц стали поступать едва ли не ежедневно. Затем взялись за названия секций (районов) Парижа, после чего дело приобрело общенациональный масштаб: Конвент поручил Комитету народного просвещения разработать проект всеобщего переименования площадей и улиц во всей Франции. «Не естественно ли было бы с площади Революции вступать на улицу Конституции, которая приводила бы к улице Счастья?» – риторически вопрошал автор проекта, конституционный епископ Грегуар. Еще через два-три года добрались и до названий городов: «за недостаточно современный образ мыслей» лишились своих имен Тулон и Лион; Марсель превратился ни много ни мало в «Безымянный». Новые топонимы частично исчезли во время термидорской реакции, частично были отменены Наполеоном, а окончательно с ними было покончено в 1814 году[122]122
  О. Кабанес, Л. Насс. Революционный невроз, Санкт-Петербург, 1906.


[Закрыть].

В Киеве первыми, меньше чем через месяц после революции, были переименованы не улицы, а днепровские пароходы. Поскольку они принадлежали частному «Обществу пароходства по Днепру и его притокам», для их переименования достаточно было постановления правления этого общества. Так 29 марта 1917 года получили новые имена пять пароходов, ранее называвшиеся в честь членов царской семьи: «Император Николай II» стал «Ломоносовым», «Александр III» превратился в «Кременчуг», и так далее. Лишь «Александр II» сохранил свое имя – возможно, благодаря репутации «царя-освободителя»[123]123
  Последние новости, 29 марта 1917.


[Закрыть].

Первые проекты революционного переименования улиц появились уже весной 1917 года (о чем будет рассказано ниже). Ни один из проектов 1917–1918 годов реализован не был. Воплотили революционный порыв на карте города наиболее решительные из революционеров – большевики – в свое второе пришествие в Киев, начавшееся в феврале 1919 года. В конце того же месяца был опубликован первый (насколько нам известно) советский проект переименования киевских улиц. Проект был выработан на совещаниях коллегии городского отдела Исполнительного Комитета, на которые были приглашены «представители фракций политических партий, стоящих на советской платформе, а также представители культурно-исторических обществ»[124]124
  Киевский Коммунист / Київський Коммуніст, 18 февраля 1919.


[Закрыть]. Председателем коллегии стал Владимир Алгасов (настоящая фамилия Бурдаков. До лета 1918 года был левым эсером, осенью того же года вовремя «почувствовал момент» и вступил в РКП(б), что, впрочем, не спасло его от ареста, объявления врагом народа и расстрела в 1938 году). В числе членов коллегии были профессор Киевского университета, фольклорист, этнограф Андрей Лобода, заведующий Киевским городским художественно-промышленным и научным музеем Николай Беляшевский (именем которого в 1968 году была названа улица в Святошине) и историк, этнограф, профессор Киевского университета, академик ВУАН Орест Левицкий. 20 февраля 1919 года на совещании коллегии были выработаны принципы, которыми надлежало руководствоваться: «Новые названия будут присвоены прежде всего улицам, имена которых связаны с губернаторско-царским режимом последних десятилетий или носящим названия в честь местных богатеев. Наименования же улиц, связанные с тысячелетней историей Киева, будут не только сохранены, но даже будут приняты меры к восстановлению старых исторических названий»[125]125
  Киевский Коммунист / Київський Коммуніст, 21 февраля 1919.


[Закрыть]. О характере самих новых названий Левицкий высказался вполне однозначно: «Новые названия будут связаны с именами тех из деятелей мировой, российской и украинской революции, которые в течение последнего столетия боролись за свержение старого порядка. Так именно стоит вопрос этот в Петрограде и Москве, где имена Радищева, Бакунина, Маркса почтены одинаково с именами революционеров той революции, которой мы ныне являемся свидетелями»[126]126
  Коммунар, 22 февраля 1919.


[Закрыть].

На совещании 23 февраля, «после оживленных прений», был выработан и представлен на утверждение Исполнительного Комитета конкретный проект. Всего предлагалось заменить 41 топоним – наименования улиц, площадей и парков. Больше половины новых названий имели четко выраженный идеологический оттенок (Маркса, Энгельса, Коммунистическая, Революции, Советская…). Значительная часть улиц должна была получить имена украинских ученых, писателей и поэтов. Не приводя здесь полный список, упомянем некоторые предложения, в конечном итоге не воплощенные в жизнь: Тарасовская – улица Ивана Франко; Паньковская – Коцюбинского; Караваевская – Драгоманова; Безаковская – Украинская; Назарьевская – Антоновича; Терещенковская – Герцена; Кузнечная – Чернышевского; Прорезная – Радищева; Фундуклеевская – улица Освобождения Труда (!). Лишь три исторических названия планировалось восстановить: Кудрявскую улицу собирались переименовать в Кудрявец, Большую Подвальную – в Ярославов Вал, а для того участка Трехсвятительской, который сегодня называется Десятинной улицей, предлагалось любопытное название – Княжий Двор. Помимо этого, Николаевский парк должен был стать Университетским. Наконец, четырем улицам, переименование которых обсуждалось, решено было оставить прежние названия: Крещатик, Пироговская, Ботаническая (то есть Никольско-Ботаническая), Глубочица[127]127
  Киевский Коммунист / Київський Коммуніст, 25 февраля 1919.


[Закрыть].

Окончательное решение было принято в конце марта. Переименование было официально оформлено постановлением Коллегии городского хозяйства, вступившим в силу с 23 марта 1919 года. Было заменено меньше топонимов, чем планировалось. Однако изменение проекта за предшествовавший этому месяц носило четко выраженный революционный характер: все предложения о восстановлении исторических названий и присвоении имен украинских деятелей (за исключением Тараса Шевченко) были исключены. Полный список выглядел так:

1. Лютеранская – ул. Энгельса.

2. Александровская – ул. Революции.

3. Левашевская – ул. Либкнехта.

4. Арсенальная площадь – площадь Революции.

5. Царская площадь – площадь III Интернационала.

6. Никольская – ул. Январского восстания.

7. Александровская площадь – Красная площадь.

8. Институтская – ул. 25 Октября.

9. Николаевская – ул. Маркса.

10. Банковая – ул. Коммунистическая.

11. Бибиковский бульвар – бульвар Тараса Шевченко.

12. Николаевская площадь – площадь Спартака.

13. Екатерининская – ул. Розы Люксембург.

14. Безаковская – ул. Коммунистического Интернационала.

15. Терещенковская – ул. Чудновского.

16. Кузнечная – ул. Пролетарская.

17. Фундуклеевская – ул. Ленина.

18. Прорезная – ул. Свердлова.

19. Бол. – Васильковская – ул. Красноармейская.

20. Межигорская – ул. Переца.

21. Думская площадь – Советская площадь.

22. Совская – ул. Андрея Заливчего.

23. Столыпинская – ул. Гершуни.

24. Трехсвятительская – ул. Жертв Революции.

25. Мариинский парк – Советский парк.

26. Николаевский парк – Червоный парк.

27. Суворовская – ул. Урбановича.

28. Мариинско-Благовещенская – ул. Леонида Пятакова.

29. Бульварно-Кудрявская – ул. Нероновича.

30. Б.-Житомирская – ул. Горовица.

31. Царский и Купеческий сады – Сад 1 мая.

32. Липский переулок – ул. Бориса Донского.

33. Фабричная – ул. Крейцберга.

34. Провиантская – ул. Гали Тимофеевой.

35. Полицейская – ул. Зарудного.

36. Деловая – ул. Бочковского[128]128
  Вісти / Известия / תועידי, 23 марта 1919.


[Закрыть].

Все эти топонимы подпадают под категорию «советские», хотя не все суть большевистские. Андрей Заливчий, Александр Зарудный, Леонард Бочковский были членами Украинской партии социалистов-революционеров (коммунистов)[129]129
  Боротьба, 1 березня 1919.


[Закрыть], которая весной 1919 года действовала в Киеве вполне легально. Не считались врагами и российские левые эсеры, хотя они и разошлись с большевиками в феврале 1918 года по вопросу о Брестском мире. Соответственно, террористы Григорий Гершуни (один из основателей «боевой организации» Партии социалистов-революционеров) и Борис Донской (левый эсер, убийца Германа фон Эйхгорна) также были удостоены киевских топонимов.

Когда в августе 1919 года большевиков вытеснили из Киева, новые названия (которые и при них-то мало кто использовал), естественно, тотчас же вышли из употребления. Вернувшись в декабре того же года, большевики подтвердили предыдущий список переименований. Но и тогда новые названия не очень закрепились, а весной 1920 года продлившееся чуть менее месяца пребывание в городе поляков, разумеется, снова способствовало его дебольшевизации. Через четыре месяца после окончательного установления власти большевиков, в октябре 1920 года, в постановлении президиума Киевского губревкома, в пункте «О праздновании 3-й годовщины Великой Октябрьской Революции» было записано: «Предложить Коммунотделу восстановить революционные названия главных улиц города Киева»[130]130
  ГАКО, ф. Р-1, оп. 1, д. 269, л. 28—28об.


[Закрыть]. В течение следующих нескольких лет состоялись новые единичные переименования (Караваевской, Гимназической, Владимирской улиц, Софийской площади). По-прежнему, однако, киевляне не спешили «перестроиться» на новый лад. Фундуклеевскую как привыкли называть Фундуклеевской, так и продолжали… В 1922 году, предполагая выпустить новый план Киева, издательство «Пролетарская правда» намеревалось указать на плане «наряду с новыми также и все старые наименования улиц»[131]131
  Пролетарская правда, 15 августа 1922.


[Закрыть]: очевидно, понимали, что иначе возникнет серьезная путаница. Действительно, на плане[132]132
  http://www.mashke.org/kievtram/history/schemes/1923/1923-map.jpg


[Закрыть], который предположительно датируется 1922-м или 1923 годом (судя по тому, какие улицы нанесены на него под новыми названиями), видим «бульвар Тараса Шевченко (Бибиковский бульвар)», «ул. Леонида Пятакова (Мар. – Благовещ.)» и т. п.

В газетной заметке 1925 года рассказывается о том, как письмо, отправленное на улицу Николая Леонтовича, блуждало по Киеву дней восемь – предположительно, его пытались доставить на (бывшую) Николаевскую, потом на Леонтьевскую… пока на почте не разобрались, что Леонтовича – это все-таки бывшая Гимназическая[133]133
  Бiльшовик, 12 червня 1925.


[Закрыть]. (Правдивость заметки, впрочем, может быть поставлена под сомнение. Насколько нам известно, улицы Николая Леонтовича в Киеве никогда не существовало – была улица Композитора Леонтовича; не было и Леонтьевской улицы.)

Бывший редактор газеты «Киевлянин» Василий Шульгин описал в повести «Три столицы» свой приезд в Киев в декабре того же 1925 года. «Белоэмигрант» Шульгин приехал на родину, как он думал, тайно, боясь быть узнанным и разоблаченным. Сев в трамвай, поднимавшийся с Подола на Крещатик, он вознамерился купить билет…

– Вам куда билет, гражданин?

– До Николаевской.

– До Николаевской?

– Ну да, да, до Николаевской.

В это время я почувствовал, как на меня обернулись в вагоне, как будто я сказал что-то невозможное. А кондуктор поправил наставительно сурово:

– До улицы Исполкома!..

Я понял, что сделал гаффу. Поправился:

– Да, да… До Исполкома…

При этом я махнул рукой, так сказать, в объяснение:

– Всегда забудешь!

Так как я имел вид «провинциальный», то мне простительно. Но тут кстати могу сказать, что Николаевская – это, кажется, единственная улица, которую «неудобно» называть в трамвае. Все остальные можно говорить по-старому.

Кондуктор по обязанности выкрикивает новые названия: «Улица Воровского», «Бульвар Тараса Шевченки», «Красноармейская», а публика говорит Крещатик, Бибиковский бульвар, Большая Васильковская. Вот еще нельзя говорить «Царская площадь». А надо говорить: «Площадь Третьего Интернационала».

Насколько этот эпизод правдив, знал, конечно, только сам автор. Заметим, что новое название Николаевской – не Исполкома, а Карла Маркса.

Наконец, в 1927 году Киевский горисполком издал приказ о запрете использования старых названий под страхом административной ответственности; единственным «послаблением» было то, что на переименованных улицах вывесили таблички с новым названием сверху и старым, маленькими буквами – снизу[134]134
  Хрещатик, 26 лютого 1993.


[Закрыть]. Но это касалось официального контекста. Переучить людей было куда сложнее. В 1936 году некий студент обратился в редакцию газеты «Бiльшовик» с возмущенным письмом, начинавшимся так: