Текст книги "Прикоснись ко мне нежно (сборник)"

Стефани Лоуренс, Виктория Александер, Рэйчел Гибсон
Прикоснись ко мне нежно (сборник)

Stephanie Laurens

Secrets of a Perfect Night

Scandalous Lord Dere

Victoria Alexander

The last Love Letter

Rachel Gibson

Now and Forever

Scandalous Lord Dere © Savdek Management Proprietary Limited, 2000

The Last Love Letter © Cheryl Griffin, 2000

Now and Forever © Rachel Gibson, 2000

© DepositPhotos.com / ra3rn, yoka66, обложка, 2015

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2015

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2015

* * *

Ночь, когда он говорит «Я люблю тебя», – идеальная ночь

Стефани Лоуренс

От ее великолепной чувственности у меня захватывает дух.

Лиза Клейпас

Все, что мне нужно, – это ее имя на обложке, и я, несомненно, куплю эту книгу.

Линда Говард

Виктория Александер

Сердечная, остроумная и мудрая.

Джулия Квинн

Рэйчел Гибсон

Потрясающе прекрасна!

Сьюзен Андерсон

Три романтические истории… от трех незабываемых авторов

Стефани Лоуренс. Скандальный лорд Деа

Глава первая

Новый год, 1823

После новогоднего бала у Кавендиш-Мэтьюзов Эдриан Эндрю Деа, шестой виконт Деа, зарекся иметь дело с женщинами. С него было довольно – как в прямом, так и в переносном смысле.

Придержав на повороте своих вороных коней, Эдриан сделал глоток морозного воздуха и затем выдохнул – его дыхание мгновенно превратилось в пар.

– Вот он. – Кучер Болт, сидя на козлах, мотнул головой в сторону дорожного указателя.

Эдриан кивнул. Хотя уже давно миновал полдень, землю еще не отпустил утренний мороз. Болт, ведя двуколку по дороге на юго-восток, придерживал лошадей, пуская их осторожным шагом.

Несмотря на погоду, Деа был полон решимости продолжать путь. С каждой оставленной позади милей он чувствовал себя лучше, словно тиски, сжимавшие его грудь так давно, что он уже позабыл об этом, наконец-то разжались. Будто упал с его плеч тяжелый груз.

Прошлой ночью к концу бала он был сыт по горло неимоверной скукой и немалым отвращением. Если бы существовала корона Первого Любовника Страны, он мог бы полноправно претендовать на нее – да что там, скорее всего, она была бы преподнесена ему на подушке из пурпурного шелка. И несмотря на то что осторожность, абсолютная и непоколебимая, была его девизом на протяжении многих лет, в свет просочилось достаточно слухов о его мастерстве и опыте. Бо́льшая часть этих слухов была чистой правдой, что не оставляло места для сомнений в том, из каких источников появлялась информация. Поэтому среди дам возникло соревнование за право наслаждаться его вниманием, и за последние несколько лет у него не было недостатка в приглашениях в постель.

Что само по себе плохо. И на балу у Кавендиш-Мэтьюзов ситуация лишь ухудшилась.

Преследующие амурные цели леди кружили вокруг Эдриана весь вечер, заставляя его чувствовать себя загнанной в угол жертвой. Такая перемена ролей была ему не по вкусу, ведь в его представлении это они были жертвами, а он – охотником. Но в последние дни было совсем иначе. Женщины, которые подкарауливали его, устраивая многочисленные засады, делились на две категории – большинство из них составляли замужние дамы, единственной целью которых было проверить подлинность слухов, чтобы впоследствии заявлять о том, что и у них был подобный опыт. Сии дамы сражались за благосклонность Эдриана с юными девами, желающими поймать его в брачные сети. Их расчетливый взгляд привлекали его титул и деньги, а вовсе не его характер или внешность.

Довольно. Более чем довольно. Настало время изменить свою жизнь и увести корабль на глубоководье.

Эдриан усмехнулся. В последние годы его жизнь все более и более мельчала. Сегодня ему исполнилось тридцать. И чего он к этому времени достиг? Ничего. Куда вел его жизненный путь? Эдриан понятия не имел, но был решительно настроен изменить его направление.

В настоящий момент его двуколка катила по дороге, ведущей в Эксетер. Эдриан покинул усадьбу Кавендиш-Мэтьюзов, лежавшую неподалеку от Гластонбери, ранним утром, пока блистательные леди еще нежились в своих постелях. Никто не разделил с ним ложе, что немало озадачило и даже несколько разочаровало общество. Ведь он-то там был, верно? От Деа ожидали, что он, к вящему удовольствию публики, подтвердит свою скандальную репутацию. А публика – Эдриан знал об этом не понаслышке – бывала очень требовательной.

Ну, теперь они могли требовать чего угодно – больше он в их игры не играет.

Вокруг простиралась тихая сельская местность, пятнистое серо-коричневое полотно. Голые ветви деревьев и участки промерзшей земли контрастировали с покрывавшим землю снегом. Путь был неблизкий, но Эдриан знал дорогу как свои пять пальцев.

Он ехал домой.

Эдриан не был в Беллевере семь лет – с тех самых пор, как похоронил отца. Сейчас дом детства казался ему призраком. Светлые, счастливые воспоминания были омрачены памятью о бесконечных распрях в последние годы жизни отца, который не мог ни принять свободолюбивого духа сына, ни противодействовать ему. Бесплодные попытки направить наследника на путь истинный встречали ожесточенное сопротивление и привели к тому, что отец и сын все больше отдалялись друг от друга. Теперь Эдриан мог признать, что боль от их разрыва была так же сильна, как и возмущение, вызываемое попытками отца держать его в узде и как-то изменить его характер. Отец потерпел неудачу, но, в конце концов, и сам Эдриан тоже. Беллевер стал олицетворением этой неудачи. Деа запер дверь, развернулся и покинул этот дом – дом своих предков, – обрекая его на обветшание.

Настало время вернуться. Время восстановить все, собрать осколки той жизни, что была раньше, и начать все сначала.

И посмотреть, что может получиться на сей раз из этой попытки.

Из всех приглашений, присланных Эдриану на Новый год, он выбрал Кавендиш-Мэтьюзов по той простой причине, что их усадьба была ближе всего по дороге в Дартмор. С самого начала он намеревался, покинув ее, следовать на восток, однако не собирался выезжать именно сегодня – сразу после бала, в первый день нового года.

Но, с другой стороны, можно ли найти более подходящее время, чтобы начать все заново, чем день, когда впереди весь год? К тому же это был день его рождения – начало четвертого десятка его жизни, – и Эдриан мог лишь надеяться на то, что последующие годы будут наполнены бо́льшим смыслом. Он ехал, а в голове у него крутились планы, надежды и воспоминания.

Эксетер, а потом и долгий подъем по дороге через болота остались позади, когда Болт наклонился и проревел Эдриану на ухо, перекрикивая шум ветра:

– Не нравится мне это!

До этого момента Эдриан не смотрел на дорогу, но сейчас поднял глаза и чертыхнулся, шумно выдохнув. Тяжелые тучи клубились впереди, закрывая горизонт, призрачная серо-белая мгла заволакивала небо. И Эдриан, и Болт родились и выросли в Дартморе, и оба знали, что им предстоит.

– Черт!

Эдриан встревожился. Их двуколка уже повернула к Видеркомбу, небольшой деревне, за которой находился Беллевер, и сейчас была равно удалена от четырех небольших селений. У путников не было шансов отыскать укрытие где-нибудь еще.

– Ничего, придется ехать дальше.

– Ага. – Болт поежился от ветра. – И молиться.

И они молились. Оба. Они знали, какими коварными бывают болота, особенно зимой. Снег покрывал их все более толстым слоем, мела метель, и отыскать дорогу становилось все труднее. Тучи опускались ниже, закрывая свет. Похолодало.

Эдриан сосредоточился на том, чтобы вести вороных прямо. Он старался не терять дороги в этой белой метели, вглядываясь вдаль в поисках каких-либо ориентиров. Холод пробирал до костей. Эдриан даже сквозь теплый плащ чувствовал леденящие касания ветра. Он не носил шапки, и его голова была покрыта снегом, за что Деа был почти благодарен – хоть какая-то защита от мороза.

Они погибнут, если не отыщут убежища, но до Маллард-Коттеджа, расположенного на окраине Видеркомба, было еще более мили. Лошади еле ползли, но, несмотря на огромное желание подгонять их, Эдриан сдерживался – если они собьются с дороги, это будет означать верную смерть. Единственным выходом было продолжать ползти вперед – и молиться.

Когда они наконец разглядели на горизонте крыши Видеркомба-на-Болоте, едва различимые сквозь снегопад, Эдриан не смог сдержать вздох облегчения. Дальше дорога шла под уклон, и он разглядел пару невысоких каменных стен, отмечающих безопасный путь. Теперь надо было просто ехать – и не сбиться с этого пути.

Было бы куда проще идти пешком, но руки Эдриана, даже несмотря на кожаные перчатки, буквально примерзли к вожжам, ставшим тяжелыми от налипшего снега. С каждой минутой лошади слабели. И Болт уже давно перестал разговаривать. Переведя дух, Эдриан пустил лошадей под уклон.

Обе лошади были объезженными и опытными, да и подковали их совсем недавно. Чуть придерживая их, Эдриан позволил животным самим выбирать путь вниз. Каждый фут казался милей, каждый ярд – вечностью, но все же они медленно двигались под уклон.

Внизу дорогу пересекал мелкий ручей, который нужно было переходить вброд. Едва лошади вышли на ровную поверхность, как Эдриан повел их туда, где, насколько он помнил, находился этот брод.

Лишь в последнее мгновение, вглядываясь вперед сквозь кружащий снег, он понял, что ошибся.

Экипаж накренился, его колеса заскользили по обледенелым камням. Тишину разорвал громкий треск. Лошади заржали и дернулись вперед, поворачивая двуколку боком.

– Болт! Прыгай! – Эдриан держал поводья до последнего момента, а затем и сам спрыгнул с переворачивающегося экипажа.

Он приземлился в сугроб.

Судорожно дыша, Эдриан стал выбираться, отплевываясь от снега, но тут услышал грохот – двуколка упала на каменистое дно ручья, и одно ее колесо вращалось в воздухе.

Лошади все еще тянули экипаж, запутавшись в упряжи. Нашептывая им ласковые слова, Эдриан, поднявшись на ноги, выбрался из снега. Земля обледенела – было настоящим чудом, что им удалось проехать так далеко.

– Болт?

Ответа не последовало. Эдриан вслушивался, но, кроме завываний ветра, не смог уловить ни звука. Он вглядывался в снежную метель, но ничего не видел. И он начал искать.

Эдриан нашел своего верного кучера на другой стороне брода – тот лежал в снегу лицом вниз. Так же, как и его хозяин, Болт прыгнул в ближайший сугроб. К сожалению, под сугробом скрывался огромный камень. Дрожащими замерзшими руками Эдриан проверил, жив ли его слуга, – и облегченно вздохнул, когда понял, что Болт дышит. Благодаря холоду кровотечение из раны на голове почти прекратилось.

Однако Болт был без сознания.

Эдриан видел отсюда дома Видеркомба – до них было еще полмили. Он смог разглядеть Маллард-Коттедж. Старая мисс Трив приютила бы его и Болта. Все, что им оставалось делать, – это попытаться добраться туда.

Им с Болтом (и лошадьми, ведь Эдриан не собирался оставлять их умирать) нужно было подняться вверх по обледенелому склону. К счастью, глубокий снег облегчал эту задачу.

У Эдриана не было времени на раздумья – чем дольше они оставались среди снежной бури, тем больше шансов у них было стать ее жертвами. Если он потеряет сознание в футе от двери коттеджа, все будет напрасно – это столь же верная смерть, как если бы они остались здесь. Фут или миля, буре все равно.

Взвалив на себя тело Болта, Эдриан перенес его через брод и положил на сугроб. Затем распряг лошадей, непрерывно бранясь, – обледенелая упряжь и собственные замерзшие пальцы сделали эту задачу невероятно сложной. Но наконец ему это удалось. Эдриан привязал поводья к руке и снова поднял Болта.

И пошел вперед.

Эдриан не мог сказать, сколько времени он преодолевал последнюю полумилю. Лед, скрывавшийся под снегом, делал путь чрезвычайно опасным, и даже лошадям приходилось трудно.

Но он не сдавался – остановиться означало умереть, даже если это будет совсем небольшая передышка. Удерживая Болта замерзшей рукой, Эдриан продолжал тащить его за собой. Болт был гораздо ниже ростом, чем его хозяин, но более коренастый, и весили они почти одинаково, поэтому нести его было настоящим испытанием.

Шаг за шагом… Эдриан перестал задумываться о том, сколько он уже прошел, ведь у него была одна цель – добраться до места… Выжить.

Он так сильно замерз, что чувствовал боль во всем теле.

Когда у Эдриана уже не осталось сил на то, чтобы поднимать ноги, он стал волочить их по земле.

Он отказывался думать о смерти.

Он думал о матери, об отце…

Пошатнувшись, Эдриан налетел на указатель. Снег, покрывавший его, осы́пался, и стала видна сделанная зеленой краской надпись. Тяжело дыша, Эдриан с трудом поднял голову, отчего ледяная корка на затылке хрустнула.

Сквозь метель виднелся теплый свет в окнах. Они добрались до Маллард-Коттеджа.

Но все еще не дошли до двери.

Ворота были закрыты, у входа лежали сугробы. Эдриану пришлось положить Болта на землю и отвязать поводья от руки. Деа обмотал их вокруг столбика ворот. Он по-прежнему был сосредоточен.

Ему пришлось собрать остатки сил, чтобы открыть ворота, – навалившись на них всем весом, Деа упал на колени, успев подставить руки. Сквозь перчатки Эдриан почувствовал ведущую к двери дорожку. Остатки сил ушли на то, чтобы заставить себя подняться, взвалить на спину Болта и, едва волоча ноги, потащиться к двери.

Эдриан споткнулся о ступеньку крыльца, скрытую под снегом, и упал. Со всех сторон подступала тьма, которую он мысленно отгонял прочь. Бранясь про себя – что угодно, лишь бы не потерять сознание, – он потянулся вверх, касаясь дерева пальцами, которые уже ничего не чувствовали. Опираясь на стену, Эдриан поднялся на ноги и дернул шнурок дверного звонка.

И мысленно поблагодарил Бога, когда звонок зазвонил.

Внутри послышался звук торопливых шагов, из окошка над дверью заструился свет. Эдриан зашатался, крепче прижимая Болта к себе, – и наконец услышал, как щелкнул замок.

Дверь открыла женщина с огненно-рыжими волосами.

«Это не мисс Трив…» – вот все, что подумал Эдриан.

Затем он услышал удивленный вздох. Худощавая женщина вышла вперед.

– Эдриан?

Он узнал ее голос, ее глаза, ее волосы – но все остальное изменилось. Он отвел взгляд, а затем с трудом заставил себя снова посмотреть ей в лицо.

– Я ехал домой… – Он удивленно уставился на нее.

Это было уже слишком. Эдриан сделал шаг и понял, что падает. Его сознание окутала тьма, и он свалился к ногам милой женщины, которая восемь лет назад, будучи еще невинной девушкой, соблазнила его.

Эбигейл Вулли чертыхнулась, нагнувшись над лежащими телами.

– Помоги мне занести их внутрь.

Ее горничная Агнесс наклонилась к ней.

– Боже милостивый! Неужто это и вправду лорд Деа?

Эбигейл перевернула его на спину, дала знак Агнесс взять его за плечи, а сама подняла за ноги.

– И он может стать последним лордом Деа, если мы как можно быстрее не занесем его внутрь.

– Том, иди сюда, парень! – Агнесс наклонилась и подняла Эдриана за укутанные плащом плечи. – Уфф… – Она тяжело выдохнула, поднимая его тело. – Он не легкий…

Эбби ничего не ответила: она была занята тем, что переносила через порог тело, которое казалось мертвым. Ее грудь сдавило так, что она едва могла дышать. Они уложили Эдриана на ковер в гостиной. Из кухни выбежал Том. Агнесс прикрикнула на него и велела перенести второго мужчину.

Эбби опустилась на колени возле головы Эдриана. Она попыталась убрать волосы с его лба, но обнаружила, что они заледенели.

– Тетя Эсме!

– Да, дорогая? Боже милосердный! – Худая и сутулая, Эсме остановилась в проходе, уставившись на лежащее на полу тело. – Это Деа?

– Да, а это, я полагаю, его кучер. – Эбби указала рукой на человека, которого как раз внесли в комнату Том и Агнесс. – Помнишь Болта?

– О, несомненно. – Эсме поглядела на мужчину, который был ниже ростом. – Мне было интересно, остался ли он с Деа.

Эбби удалось стянуть с Эдриана перчатки. Она принялась растирать его замерзшие руки. Они были белее снега, холоднее самой смерти.

– Нужны нагретые камни и горячая вода – да побольше.

Эбби поднялась на ноги, пока Агнесс закрывала входную дверь.

Том, худой, неуклюжий шестнадцатилетний парень-слуга, переступал с ноги на ногу у двери.

– Там лошади, мисс… Они привязаны к воротам. Мне их забрать?

– Да, сделай это. – Эбби посмотрела на человека, лежащего у ее ног. – Они, наверное, стоят целое состояние.

– Я позабочусь о них. – Том выскользнул за дверь.

Эбби подняла голову.

– Поставь их в конюшню и сразу же возвращайся, Том. Понадобится твоя помощь, чтобы поднять этих господ наверх. Нельзя терять время, нужно побыстрее их согреть.

– Это точно. – Агнесс, осматривавшая Болта, поднялась на ноги. – У этого, кроме того, что он насквозь промерз, огромная дыра в голове.

– Я поставлю чан. – Эсме направилась в кухню. – Принесите их одежду вниз – я повешу ее у огня.

Агнесс повернулась к Эбби.

– Где мы их положим? Не можем же мы раздевать виконта в холле.

Эбби повернулась.

– Бренди. Это должно помочь.

Ей и самой хотелось сделать глоток. Эдриан, в ее доме, замерзший до полусмерти, – все это не укладывалось у нее в голове. Взяв графин с полки в гостиной, она поспешила обратно в холл. Агнесс исчезла. Открывая графин, Эбби вздохнула. Она окинула взглядом крупное тело, лежавшее на полу в ее холле, и ей вдруг стало неуютно, словно хаос проник в ее дом и стены вот-вот начнут сжиматься. Вода ручьями стекала с незваного гостя, впитываясь в ковер и образовывая лужицы на полированном паркете.

– Вот. – Агнесс вернулась с двумя мерными стаканами. – Так будет проще.

Эбби плеснула в каждый стакан добрую порцию спиртного и отставила графин в сторону. Пока Агнесс занималась Болтом, Эбби присела возле Эдриана, приподняла его за плечи и положила его голову себе на колени. Склонившись над виконтом, она осторожно попыталась влить немного бренди в его замерзшие губы. Казалось, ей это удалось. Она влила еще немного, а затем потянула за шарф. Он весь смерзся, но там, где лед уже оттаял, был мягким и влажным.

– Никакого проку. – Агнесс поднялась на ноги. – Он не приходит в сознание. – Она повернулась к Эбби. – Так в каких комнатах мы их положим?

– Думаю, каморка рядом с твоей комнатой подойдет для Болта – можем перенести туда старую лежанку. А лорда Деа лучше разместить в комнате рядом с моей. Нужно будет ночью проверять их состояние.

– И то верно. – Агнесс повернулась к ступенькам. – Я постелю.

Эбби рассеянно кивнула, не сводя глаз с Эдриана. Она налила еще бренди, потом снова попыталась ослабить шарф. И ее усилия были вознаграждены – он сделал глоток.

– Вот, выпей еще.

Она опять поднесла стакан к его губам. На этот раз они разомкнулись, и когда она убрала стакан, лорд облизнул потрескавшиеся губы. Когда Эбби вновь поднесла к ним стакан, Эдриан сделал уже более уверенный глоток, а затем его веки дрогнули.

Концом шарфа Эбби нежно отерла его брови и ресницы от налипшего льда.

Глаза Эдриана открылись. Он взглянул на нее.

– Эбби?

Ей понадобилось время, чтобы прийти в себя. Прошло семь лет с тех пор, как она видела эти глаза так близко – достаточно близко, чтобы попасть под их влияние. Это были янтарные глаза хищника, все еще сохраняющие свою силу.

– Да, это я… – наконец смогла ответить Эбби. Затем, понимая причину его растерянности, добавила: – Теперь я здесь живу.

Она снова поднесла стакан к его губам, и Эдриан сделал еще один глоток.

– Сесть сможешь?

Не дожидаясь ответа, она потянула его вверх, не обращая внимания на мокрые пятна на своей юбке. Она помогала ему подниматься, пока он не сел. Но без ее поддержки Эдриан все еще с трудом удерживал равновесие.

Эбби нахмурилась.

– Нужно снять с тебя плащ. Он почти весь обледенел.

С помощью Эдриана Эбби в конце концов удалось стянуть с него длинный, богато украшенный серо-коричневый плащ. Одной рукой она отбросила плащ в сторону. Визитка Эдриана тоже была покрыта льдом.

– И это придется снять.

Следовало снять также и всю остальную промерзшую одежду.

– Дай мне сначала еще бренди.

Эбби выполнила эту просьбу. Эдриан взял у нее стакан, но, пока он пил, ей пришлось придерживать его, прижавшись к его спине и положив руку ему на грудь. Она знала, что он – его мускулистое тело – сейчас чувствует, ощущала исходящий от него холод.

Вошел Том, и Эбби махнула ему рукой, указывая на лестницу.

– Разожги огонь в комнате, которая находится рядом с моей. Да пожарче.

Том поспешил наверх, и Эбби снова обернулась к Эдриану.

Он протянул ей пустой стакан.

– Хорошо. Давай попробуем.

Снять его элегантную визитку было куда сложнее, чем плащ, – Эбби была рада, что Эдриан пришел в себя и мог ей помочь, потому что в одиночку ей это было бы не под силу. Когда она вполне резонно предложила (в тот момент, когда он наполовину выпутался из визитки), что, возможно, им просто стоит ее разрезать, Эдриан коротко заметил:

– Шлутц мне голову оторвет.

– Плевать, – ответила она. – Кем бы этот Шлутц ни был.

Эдриан рассмеялся.

– Это святотатство…

Он продолжал возиться с визиткой, и наконец ему удалось стянуть ее, не повредив, хотя эти усилия и утомили его.

– Сюда. – Подталкивая и подтягивая его, Эбби усадила Эдриана к стене, позволив ему опереться на нее спиной.

– Спасибо. – Он прикрыл глаза.

Эбби была вне себя от тревоги – он был таким холодным, таким бледным. Таким слабым.

– Выпей еще бренди. – Она взяла графин и снова наполнила стакан, вложив его лорду в руку. – А я займусь твоей комнатой.

Она помчалась вверх по ступенькам, не в силах выбросить из головы его смертельно-бледное лицо. Эбби согрела подушки у огня и застелила постель, а затем в поисках Агнесс поспешила к лестнице, ведущей на чердак. Том только что закончил разводить огонь в небольшом камине в каморке. Агнесс подтащила кровать настолько близко к огню, насколько это было возможно.

– Нужно следить, чтобы она не загорелась.

Эбби окинула быстрым взглядом комнату и кивнула.

– Давай поможем им дойти.

Втроем они спустились вниз.

– Думаю, – сказала Эбби, взглянув на Эдриана, – что если вы вдвоем понесете Болта, то я помогу лорду Деа.

Агнесс взглянула на него и кивнула.

– Хорошо. Только смотрите, чтобы он не упал со ступенек. И вы тоже.

– Буду осторожна.

Оставив Агнесс и Тома помогать Болту, Эбби подошла к Эдриану. Он все еще сидел, прислонившись к стене, с закрытыми глазами, а рядом стоял пустой стакан. Его рубашка промокла и липла к телу, подчеркивая мощную мускулатуру.

– Как Болт? – прошептал лорд, когда Эбби присела рядом с ним.

– Все еще без сознания. Сейчас они отнесут его наверх. – Женщина нежно сжала его руку. – Как ты думаешь, если я тебе помогу, ты сможешь подняться по ступенькам?

Медленно подняв веки, Эдриан посмотрел ей в глаза, а затем перевел взгляд на лестницу.

– Хм… – Его губы дрогнули, брови слегка опустились, но лицо лорда онемело, и ему не удалось нахмуриться. – Не попробуем – не узнаем.

Первая же задача – поднять его на ноги – едва не оказалась непреодолимой. Только когда Эбби подставила Эдриану плечо и взвалила его руку на свои плечи, крепко держа ее, он смог подняться – и тут же они оба зашатались. Эбби была рада, что никто не видел, как они тащатся через холл, точно пара пьяных танцоров.

– А я ведь никогда не танцевал с тобой, да, Эбби? – улыбнулся Эдриан, взглянув женщине в лицо, когда они подошли к лестнице.

– Да, никогда. – Она отвернулась. – А теперь сосредоточься на ступеньках.

Эдриан взялся рукой за перила, к облегчению Эбби, перенеся на них часть своего веса. Им предстояло преодолеть десять ступенек до площадки, а потом еще десять до второго этажа. Серьезное испытание.

На первом же шаге Эдриан остановился.

– Знаешь, я еду в Беллевер.

– Ты говорил, что едешь домой. – Эбби попыталась помочь ему, но одной ей было его не сдвинуть.

– М-м… Да, верно. Домой.

Эдриан соблаговолил сделать еще один шаг и остановился. Эбби бросила на него пронзительный взгляд.

– С меня довольно, знаешь ли…

– Довольно чего? – Она тоже остановилась, решив, что ему лучше самому выбирать темп.

– Их. – Эдриану было явно тяжело сфокусировать взгляд на ее лице. – Знаешь, как они меня зовут?

– Я знаю, что тебя прозвали «Скандальный лорд Деа».

Его губы изогнулись в горькой улыбке.

– Скандалы – это все, до чего им есть дело, тебе это известно?

– Могу себе представить.

Эбби помогла ему сделать еще один шаг. Затем еще один. Она уже начала надеяться, что они смогут дойти без остановок, но тут Эдриан пошатнулся и едва не упал в ее объятья. Только то, что он схватился за перила, уберегло его от падения.

– Гарпии! Все они…

Он взмахнул рукой. Эбби пришлось пригнуться, а затем она снова – сильнее – ухватилась за него. Его рубашка выбилась из брюк, делая Эдриана похожим на дикаря.

– Осмелюсь заметить, тебе следует подняться наверх.

– Именно это мне все и говорят! – с напускным спокойствием кивнул он, сосредоточившись на следующем шаге. – Поднимайтесь наверх, в мой будуар, в мою спальню, в мою кровать. Придите в мои объятия, в мое…

– Эдриан! – Эбби почувствовала, что краснеет. – Не надо рассказывать мне это.

Повернув голову, он взглянул на нее с озадаченным выражением лица.

– Но я всегда обо всем рассказывал тебе, Эбби.

И этот растерянный взгляд неожиданно нашел отклик в ее сердце.

– Это было раньше, – нежно сказала она. – А сейчас нам нужно подняться наверх.

После секундного колебания Эдриан двинулся дальше. Эбби даже сквозь рубашку видела, что его мышцы по-прежнему скованы холодом, и, хотя он и мог двигаться, тело плохо слушалось его.

Они достигли площадки, преодолев полпути, и ступили на следующий пролет, когда Эдриан внезапно замер, обернувшись к Эбби, вырвался из ее объятий и пошатнулся, едва не упав через перила.

Эбби вскрикнула и схватила его – он поймал ее свободной рукой, притянув к себе. Они пошатнулись, но через мгновение обрели равновесие.

– Ты ведь не такая, как они, да, Эбби?

Ее горло сжалось, и она не могла произнести ни слова, лишь молилась про себя и радовалась тому, что перила достаточно крепкие, чтобы выдержать их вес.

– Ты мой друг… Всегда им была… Тебе не нужно от меня ничего, в отличие от них.

Уткнувшись головой в его плечо, Эбби закрыла глаза, слишком напуганная, чтобы отвечать.

Затем она почувствовала, как он коснулся носом ее волос. Эдриан глубоко вдохнул.

– Ты пахнешь просторами болот – такая же дикая, свободная и открытая.

Эбби отстранилась и, вцепившись в его рубашку, вырвалась из его объятий.

– Еще несколько шагов. Давай, ты сможешь.

Она тянула и подталкивала Эдриана, непрерывно подбадривая его, не давая ему возможности вставить хотя бы слово, и наконец выдохнула с облегчением, когда они достигли второго этажа.

– Эдриан!

Если бы он оперся на нее чуть сильнее, она упала бы вместе с ним.

– Еще немного.

Будто пара пьяных матросов, они бок о бок шагали по коридору. Когда они наконец дошли до двери комнаты, Эбигейл остановилась, переводя дух, и вгляделась в лицо Эдриана. Его веки отяжелели и опустились.

– Не смей засыпать, Эдриан!

Его губы искривила усмешка, хотя глаза оставались закрытыми.

– Никогда не засыпай, не убедившись в том, что леди удовлетворена. Правило номер один.

Эбби хмыкнула.

– В таком случае я не буду удовлетворена, пока ты не избавишься от этой одежды и не ляжешь в постель. – Она распахнула дверь.

– Избавиться от одежды и в постель? Ты говоришь прямо как они, Эбби.

– Ну, я не… Эдриан!

Он высвободился из ее рук и вошел в комнату. Эбби закрыла дверь, а затем подбежала к нему, чтобы оттащить от огня и подвести к кровати – Эдриан чуть было не промахнулся, но она развернула его в нужном направлении.

Виконт со вздохом сел на постель. Эбби неодобрительно посмотрела на него.

– Эдриан, когда ты ел в последний раз?

Он устроился поудобнее, усаживаясь прямо, и угрюмо посмотрел на нее, размышляя над вопросом. Прошло некоторое время. Наконец он задумчиво приподнял бровь.

– Утром? – Эдриан с надеждой посмотрел на Эбби.

Та снова хмыкнула.

– Неудивительно, что ты так быстро опьянел.

Он кивнул головой, затем вздохнул, закрыв глаза.

– Устал. Я так устал…

Его голос звучал тише. Лорд упал на кровать.

Эбби посмотрела на него, но Эдриан не шевелился. С очередным вздохом она принялась стаскивать с него ботинки. Справившись с ними и с чулками, она потрогала ноги Эдриана, опасаясь, что они все еще холодны как лед. Добавив в огонь несколько поленьев – теперь он полыхал вовсю, – женщина вернулась к кровати.

– Эдриан! – Эбби потрясла его за плечо. – Давай, просыпайся.

Но тот лежал, будто мертвый.

Бросив на него очередной неодобрительный взгляд, Эбби нагнулась над Эдрианом, приподнимая ему веко.

Ее гость был без сознания.

– Черт! – Сидя рядом с ним на кровати, Эбби вздохнула. – Как же мне раздеть тебя?

Ответ был очевиден. Она подумала о том, чтобы позвать на помощь Агнесс, но у той хватало хлопот с Болтом. Эсме, старая дева, тоже ничем не могла ей помочь. Вздохнув еще раз, Эбби подошла к двери и заперла ее – не нужно, чтобы Эсме или Том вошли в столь неподходящий момент.

Вернувшись к кровати, она оглядела гостя, а затем передвинула его тело на середину широкой постели. Эбби не задернула балдахин. По комнате разливалось приятное тепло. Ранее Эбби застелила кровать покрывалом, и то, что сейчас вода стекала с волос и одежды лорда и сама одежда была мокрой, не имело значения. Важно было лишь то, что на ощупь тело Эдриана все еще оставалось ледяным, а лицо – смертельно бледным.

Эбби очень тревожила мысль о том, что последние свои силы он истратил на подъем по лестнице. Женщина развязала его галстук и принялась за рубашку. Пуговицы было тяжело расстегивать – рубашка тоже промокла насквозь. Чертыхаясь, Эбби попыталась оторвать их, но у нее ничего не вышло – пришлось продолжать яростные попытки, перемежаемые приглушенным бормотанием. Когда последняя пуговица наконец была повержена, Эбби распахнула рубашку – и замерла.

Секунду спустя она поняла, что забыла, как дышать.

Судорожно вдохнув, она продолжила снимать рубашку. «Ты все это уже видела, дурочка!»

Но это было не так. Прошло семь лет, и кое-что за это время изменилось. Ее чувства настаивали на том, чтобы отметить каждую деталь – ширину груди, рельеф мускулов, пропорции. В конце концов, Эбби была художницей и не могла заставить свои глаза не замечать. Семь лет назад она считала Эдриана Адонисом. Теперь же…

Она покачала головой и отвела взгляд.

Эбби высвободила из рукавов сначала одну, а потом и другую руку, и, не дав себе времени на размышления, взялась за пояс. Расстегивая его, она молилась про себя, чтобы Эдриан внезапно не проснулся.

Он не проснулся. Расстегнув штаны, женщина приспустила их, а затем обхватила его рукой за талию и перевернула на живот.

Облегченно вздохнув, Эбби отбросила рубашку прочь, продолжая стягивать штаны. Освободив его ноги, она швырнула штаны туда же, куда и рубашку, и принялась обтирать тело Эдриана полотенцем.