Текст книги "Охота на светского льва"

– Вон она! – Люсинда схватила Гарри за руку. Только глубоко укоренившиеся правила приличия не позволили ей запрыгать на месте. – Она побеждает!

Гарри был слишком поглощен скачкой и не ответил.

На середине финишной прямой Пушинка понеслась еще быстрее – она будто взлетела над скаковой дорожкой и молнией промчалась мимо финишного столба.

– Победила! Победила! – Люсинда схватила Гарри за обе руки и чуть не танцевала. – Я же говорила вам, что она победит!

Более привычный к победному восторгу, Гарри сверху вниз смотрел на ее счастливое, улыбающееся лицо, светившееся той же радостью, какую испытывал он сам, когда первым к финишу приходил один из его питомцев. И он чувствовал, что улыбается так же восторженно, хотя чуть более сдержанно.

Люсинда отвернулась от него и увидела, как Пушинку уводят со скаковой дорожки.

– Мы можем спуститься и повидать ее?

– Конечно. – Гарри локтем крепко прижал ее руку к себе. – Вы же обещали встретить ее на почетном кругу для победителей, помните?

Люсинда моргнула, пока он жестко прокладывал путь в толпе.

– А дамам позволяется выходить на скаковой круг?

– Это не запрещено, а вообще, – Гарри послал ей лукавый взгляд, – я думаю, что глава комитета по скачкам будет счастлив познакомиться с вами.

Люсинда подозрительно взглянула на него, он рассмеялся и повел ее сквозь толпу. Как только они покинули трибуну, оставив позади тех членов клуба, которые сочли своим долгом поздравить победителя, дорожка перед ними расчистилась и привела их прямо к загону, где терпеливо ожидала хозяина Пушинка. Ее блестящая шкура возбужденно подрагивала, было видно, что кобыла совершенно не устала от стремительной скачки.

Как только Люсинда выскользнула из толпы, кобыла дернула головой в ее сторону и переступила копытами, натянув поводья. Под снисходительным взглядом Гарри Люсинда поспешила к Пушинке и осыпала ее похвалами и заслуженными ласками.

– Так-так, Лестер! Еще один трофей на вашу каминную полку. Удивительно, что она до сих пор не рухнула под тяжестью призов.

Гарри повернулся к президенту жокейского клуба, теперешнему главе комитета по скачкам. В руках президент держал позолоченную статуэтку в виде женской фигурки.

– Замечательная победа, действительно замечательная.

Пожимая ему руку, Гарри кивнул:

– Особенно если учесть, что ее нога только что зажила. Я даже не был уверен, стоит ли ее выставлять.

– Рад, что вы решились. – Президент смотрел на лошадь и молодую леди, стоявшую рядом с ней. – Выдающиеся формы.

Гарри прекрасно понял, что лорд Норвич говорит не о кобыле.

– Действительно, – сухо ответил он.

Лорд Норвич, знавший его с колыбели, недоуменно приподнял брови.

Взглянув на статуэтку, Гарри убедился, что позолоченная дама одета вполне прилично, и кивнул на Люсинду.

– Это миссис Бэббакомб вдохновила Пушинку на эту победу. Возможно, она согласится принять награду от моего имени?

– Прекрасная идея! – Лорд Норвич, сияя, направился к Люсинде.

После сильного волнения Люсинду захлестнуло бьющее через край счастье, и она уже не замечала жадного интереса окружающих. Лорда Норвича, однако, невозможно было проигнорировать. Гарри подошел и встал рядом, мгновенно успокоив леди.

Лорд Норвич произнес краткую речь, восхваляя кобылу и конюшни Гарри, затем галантно преподнес статуэтку… Люсинде.

Та удивленно взглянула на Гарри, он улыбнулся и кивнул.

Полная решимости оказаться на высоте положения, она в самых изысканных выражениях поблагодарила его светлость.

– Довольно, довольно, пощады! – Лорд был сражен наповал. – Нам явно не хватает кобылок помоложе на беговой дорожке.

Люсинда озадаченно заморгала.

Гарри схватил ее за локоть и подтянул к себе, затем кивнул своему конюху:

– Уведи лошадь обратно в конюшню.

Пушинка бросила прощальный долгий взгляд на Люсинду, и ее увели. Лорд Норвич и остальные присутствующие отвернулись, уже увлеченные новой скачкой.

Еще не избавившись от счастливого волнения, Люсинда огляделась и затем подняла глаза на спутника.

Гарри улыбнулся:

– Примите мою сердечную благодарность, дорогая. За магию, которую вы так успешно применили.

Люсинда встретила его взгляд… и затаила дыхание.

– Никакой магии не было.

Она почувствовала его пальцы на своих и зачарованно смотрела, как он поднимает ее руку и чувственно подносит к губам. От прикосновения его губ сладкая дрожь пробежала по ее спине, оставляя странный теплый след. Усилием воли Люсинда прикрыла глаза, рассеивая чары. Она восстановила дыхание и взяла себя в руки. А затем с вызовом вручила ему статуэтку, бесстрашно встретив его взгляд.

Он взял приз в свободную руку, не отводя глаз.

Время вокруг них, казалось, замерло. Они стояли в центре почетного круга для победителей, всеми забытые и сами забывшие обо всем на свете. Люди толпились вокруг, однако их не касались. Люсинда и Гарри стояли близко, так близко, что узкая оборка платья Люсинды касалась длинного лацкана сюртука Гарри. Он почувствовал, как оборка коснулась его кожи, когда дыхание Люсинды участилось, и потерялся в ее глазах, его заворожил загадочный колдовской туман ее взгляда. Он безнадежно смотрел, как они распахиваются, темнеют… Ее губы смягчились, раскрылись… Лиф платья прижался к его сюртуку. Его голова начала медленно опускаться…

Тут запоздало проснулось благоразумие, и он с трудом взял себя в руки.

Святые небеса! Что они творят! Они же стоят посреди круга для победителей в Ньюмаркете!

Потрясенный до глубины души, Гарри сделал быстрый глубокий вдох. Он оторвал взгляд от лица Люсинды, без труда заметив испуг в ее глазах и нежный румянец, немедленно окрасивший ее щеки, и огляделся. Никто, хвала небесам, не смотрел на них.

Сердце у него билось, как у только что пойманного зайца. Он крепко сжал ее локоть и понял, что должен действовать, если хочет спастись из этого капкана.

– Если вы насмотрелись на скачки, я отвезу вас к Эм… Она уже, наверное, удивляется, куда вы исчезли.

Люсинда согласно кивнула. Такая знакомая манера Гарри растягивать слова не оставила ей выбора. Она чувствовала… она не знала, что она чувствовала… потрясение, несомненно, но еще обиду и печаль. Однако, видя его желание уехать отсюда, она не спорила.

И все же им пришлось еще выдержать целый шквал поздравлений. Их постоянно останавливали, а несколько джентльменов даже выразили желание приобрести кобылу.

Гарри встречал препятствия со всем возможным терпением, хотя единственным его желанием было бежать. С ней. Но это было невозможно. Она опасна, она угроза его благополучию, его Ватерлоо.

С этого момента каждый взгляд на ее лицо будет подобен взгляду в дуло заряженного пистолета. Она представляла собой тот вид оружия, который повергнет его в мучительное рабство.

Если в нем осталась хоть капля здравого смысла, он не должен смотреть на нее слишком часто.

Люсинда без труда почувствовала его отстраненность, хотя он умело ее скрывал. Гарри снова был обходителен и учтив, однако избегал ее озадаченных взглядов.

Наконец они вышли из толпы и молча вернулись к конюшням. Он помог ей сесть в экипаж и опустился на сиденье рядом, сохраняя все то же замкнутое выражение лица.

Не говоря друг другу ни слова, они добрались до Хэллоус-Холла. Гарри полностью сосредоточился на лошадях, как бы воздвигнув между собой и Люсиндой невидимую стену, которую та не пыталась преодолеть.

Когда он остановил экипаж у ступенек парадного крыльца, Гарри высадился, обошел упряжку вокруг и с холодной учтивостью помог даме спуститься, после чего тут же опустил руки. Леди задержалась перед ним.

– Благодарю вас за очень… содержательное утро, мистер Лестер.

Он скользнул по ней взглядом и отступил на шаг.

– Это доставило мне удовольствие, миссис Бэббакомб. – Он поклонился с врожденной грацией. – А теперь я должен попрощаться.

Удивленная Люсинда растерянно смотрела, как он садится в экипаж.

– Разве вы не останетесь на обед? Я уверена, что ваша тетя была бы в восторге.

Уже держа в руках вожжи, Гарри глубоко вздохнул и буквально заставил себя взглянуть ей в глаза.

– Нет.

Слово повисло между ними. Безоговорочный отказ. Гарри увидел понимание в ее глазах, почувствовал, как она затаила дыхание, когда до нее дошел смысл услышанного. Но так будет лучше. Необходимо задавить это чувство в зародыше, пока оно не расцвело и не поглотило их обоих. Безопаснее как для нее, так и для него.

Но в ее глазах не было осознания опасности, которую он безошибочно предчувствовал. Нежные ясные глаза смотрели на него с удивлением и обидой.

Его губы дернулись в горькой улыбке.

– Я не могу.

И это было все объяснение, которое он мог ей дать. По щелчку его кнута лошади послушно сорвались с места, и экипаж быстро исчез вдали.

Глава 5

Прошло три дня. Люсинда все еще не была уверена, правильно ли она поняла, что именно произошло между ней и Гарри. Удобно устроившись в плетеном кресле в зимнем саду, она грелась под ласковыми солнечными лучиками и лениво вышивала, но мысли ее были заняты совсем другим. Хэзер и Джеральд отправились на верховую прогулку – естественно, под неусыпным присмотром Сима. Эм где-то в саду руководила посадкой цветов на новой клумбе. Так что Люсинда пребывала в полном одиночестве, предоставленная своим мыслям, в которых не могла найти для себя ничего утешительного.

Конечно, она была слишком неопытна в делах такого рода, однако в глубине души была непоколебимо уверена в том, что нечто чудесное и желанное зародилось в ее отношениях с Гарри Лестером.

Он чуть не поцеловал ее прямо на кругу для победителей.

Это мгновение твердо запечатлелось в ее памяти. Пусть отступление Гарри и принесло разочарование, однако она едва ли вправе винить его за это. Но после расставания у дверей Хэллоус-Холла она чувствовала себя очень уязвимой и незаслуженно оскорбленной. Его прощальные слова привели ее в замешательство. Трудно ошибиться в толковании его категоричного «нет». Однако дальнейшие слова – «не могу» – ставили в тупик.

С тех пор он не появлялся в имении. Только благодаря Джеральду, который довольно часто их навещал, она знала, что Гарри еще в Ньюмаркете. Видимо, ей полагалось верить, что он настолько занят этими скачками, что не может уделять время ей.

Люсинда фыркнула и воткнула иголку в полотно. Она полагала, что такая деловая женщина, как она, не может наслаждаться этим обманом. Но время шло, она не могла вечно оставаться в Хэллоус-Холле. Совершенно ясно, что, если она хочет проверить свои возможности, необходимо действовать самой.

Но как?

Через пять минут вошла Эм. Подол ее старого платья, которое та надевала для работы в саду, был запачкан землей, в руке она держала пару толстых грубых перчаток.

– Уф! – Опустившись в кресло напротив Люсинды, Эм откинула со лба прядь седеющих волос. – С этим покончено! – Она искоса взглянула на гостью. – Вы очень прилежно трудитесь… прямо как жена.

Люсинда рассеянно улыбнулась, не поднимая взгляда на хозяйку.

– А скажите мне, – задумчиво спросила Эм, однако ее скучающий тон никак не вязался с проницательным взглядом, – вы не подумываете о новом замужестве?

Иголка Люсинды замерла, она подняла глаза, но не на свою хозяйку, а на сад за высокими окнами.

– До недавнего времени не думала, – наконец проговорила она и вернулась к работе.

Эм изучала ее склоненную голову, глаза ее заблестели от предвкушения.

– Да, ну… так оно и случается. Вдруг возникает мысль, и никак от нее не избавиться. – Неопределенно взмахнув рукой, она продолжила: – Хотя с вашими данными я бы не беспокоилась на этот счет. Стоит вам только появиться в Лондоне, красавчики тут же выстроятся в очередь, чтобы надеть обручальное кольцо на ваш пальчик.

Люсинда скосила на нее глаза.

– С моими данными?

Эм еще выразительнее взмахнула рукой:

– К примеру, происхождение. В нем нет ничего предосудительного, несмотря на то, что от ваших родителей отреклись родственники. Все равно, как бы ваши бабушки и дедушки ни хотели бы этого изменить, в ваших жилах течет их кровь, а только это волнует высший свет. На самом деле у Гиффордов связи не хуже, чем у Лестеров.

– Неужели? – Люсинда настороженно смотрела на хозяйку.

Эм жизнерадостно продолжала:

– А богатство! Ваше наследство удовлетворит самых требовательных. И сами вы далеко не пустышка… у вас есть стиль и нечто, что не поддается объяснению, но заметно всем. Светские дамы с Брутон-стрит тут же вступят в борьбу за право заманить вас к себе. Попомните мои слова.

– Но мне двадцать восемь лет.

Эм только заморгала, услышав это откровенное признание. Она повернула голову и недоуменно уставилась на гостью:

– И?

Люсинда поморщилась и вернулась к вышивке.

– Такой возраст, как я подозреваю, мало привлекателен для лондонских кавалеров.

Еще мгновение Эм продолжала таращиться на нее, затем от души расхохоталась:

– Какая чушь, дорогая моя! Бомонд кишит джентльменами, которые избегают брака только потому, что не переваривают юных девиц с горящим взором. – Эм фыркнула. – У большинства из них больше волос, нежели мозгов, поверьте мне. – Она снова умолкла, изучая профиль Люсинды, и добавила: – Очень многие мужчины, моя дорогая, предпочитают женщин с опытом.

Люсинда подняла глаза и натолкнулась на красноречивый взгляд Эм. Легкий румянец медленно разлился по ее щекам.

– Что ж… это другое дело. – Она перевела взгляд на зеленые лужайки за окном и затаила дыхание. – У меня его нет. Опыта, я имею в виду.

Эм вытаращила глаза.

– То есть?

– Мой брак нельзя назвать настоящим браком… скорее спасением. – Люсинда нахмурилась, опустив глаза на свое вышивание. – Вы же помните, мне было всего шестнадцать, когда я вышла замуж, а Чарльзу – за пятьдесят. Он был очень добр. И мы были хорошими друзьями, – тихо добавила она, – не более. – Люсинда выпрямила плечи и потянулась за ножницами. – Боюсь, жизнь моя прошла мимо. Как вдову, меня больше не принимают во внимание, а ведь я даже не вкусила настоящих радостей брака.

– Я… понимаю. – Эм замигала, невидяще уставившись на мыски своих рабочих туфель, которые выглядывали из-под грязного подола. Широкая улыбка медленно расплылась по ее лицу. – А знаете, ваша… хм… неопытность вовсе не препятствие, не в вашем случае. На самом деле, – глаза Эм засверкали, – это вполне может стать преимуществом.

Теперь уже Люсинда озадаченно смотрела на хозяйку.

– Видите ли, вам стоит подумать об этом с точки зрения вашего будущего мужа. Он увидит перед собой зрелую, умную женщину, чей опыт позволит вести дом и семью, и в то же время… – Эм сделала паузу и взмахнула рукой, – он получает более… искусную в общении с противоположным полом жену. Если вы не покажете вашу невинность, но позволите ему… – она снова сделала неопределенный жест, тщательно подбирая слова, – натолкнуться на нее в нужный момент, я уверена, он будет в полном восторге. – Хитро взглянув на Люсинду, она добавила: – Уверена, Гарри это точно бы понравилось.

Люсинда прищурилась и бросила пытливый взгляд на хозяйку дома; некоторое время спустя, снова уткнувшись в вышивание, она спросила:

– Он когда-нибудь проявлял интерес к браку?

– Гарри? – Эм откинулась на спинку кресла, легкая улыбка играла на ее губах. – Об этом я не слышала… но у него и не было необходимости, есть же еще двое братьев. Джек уже собирается жениться… я только-только получила приглашение на свадьбу. Так что вряд ли Гарри думает сейчас о золотых кольцах и белых нарядах… Так и будет, пока у него не появится стимул.

– Стимул?

– Хмм. Обычно джентльмены его породы не желают связывать себя узами брака, пока предоставляемые им преимущества не станут столь очевидными, что даже они, люди со столь ограниченным взглядом на вещи, не могут их игнорировать. – Эм фыркнула. – Конечно, во всем виноваты доступные женщины. Они дают аристократам все, что те захотят… без всяких обязательств.

– Подозреваю, потребуется очень мощный стимул, чтобы Гарри действительно захотел жениться, – с опаской проговорила Люсинда. Категоричное «нет» Гарри до сих пор эхом звучало в ее ушах.

– Естественно! Гарри – мужчина до мозга костей. И сопротивляться будет до последнего, даже не сомневаюсь. Всю жизнь он, не стесняясь никакими условностями, удовлетворял жажду наслаждений – вряд ли он добровольно изменится. – Эм решительно посмотрела на Люсинду. – Но это ни в коем случае не должно останавливать вас.

Люсинда подняла голову; она встретила взгляд умудренной женщины и разглядела в ее глазах бездну понимания. Вдова колебалась лишь мгновение.

– Почему?

– Потому что, как я пониманию, у вас в руках самое мощное оружие – единственное, которое может подействовать. – Эм выпрямилась и проницательно посмотрела на Люсинду: – Вопрос в том, готовы ли вы воспользоваться им?

Люсинда долго смотрела на Эм, затем перевела взгляд на сады. Эм терпеливо наблюдала за ней – стройной, темноволосой, со спокойным, непроницаемым лицом, отстраненным взглядом нежных голубых глаз, со сложенными на коленях руками.

– Да, – объявила Люсинда спокойно, но решительно. – Готова.

Леди Хэллоус одобрительно улыбнулась:

– Отлично! Первое, что вы должны понять и принять, – Гарри будет сопротивляться изо всех сил. Он не покорится, как послушная овца… Вы и не должны ожидать от него подобного.

Люсинда нахмурилась:

– Хотите сказать, мне придется терпеть эту… – теперь настала ее очередь жестикулировать в поисках подходящих слов, – эту неопределенность?

– Без всяких сомнений, – заявила ей Эм. – Но вы не должны отступать от поставленной цели. И вашего плана.

Люсинда растерянно моргнула:

– Плана?

Эм кивнула:

– Понадобится целая искусная кампания для того, чтобы поставить Гарри на колени.

Люсинда не смогла сдержать улыбку:

– На колени?

Леди Хэллоус надменно посмотрела на девушку:

– Конечно.

Наклонив голову, Люсинда рассматривала свою непредсказуемую хозяйку.

– Что вы понимаете под словом «искусная»?

– Ну… – Эм заерзала в кресле, – к примеру…

– Добрый вечер, Фергус.

– Добрый вечер, сэр.

Гарри позволил дворецкому тетушки принять пальто и вручил ему перчатки.

– Мой брат здесь? – спросил он, поворачиваясь к зеркалу над золоченым столиком.

– Господин Джеральд прибыл полчаса назад. В своем новом фаэтоне.

Уголки губ Гарри дернулись.

– Ах да… его последнее приобретение.

Почти неуловимым движением Гарри пробежался пальцами по складкам накрахмаленного белоснежного галстука.

– Ваша тетя будет рада увидеть вас, сэр.

Гарри встретил взгляд Фергуса в зеркале:

– Не сомневаюсь. – Его тяжелые веки опустились, наполовину скрыв глаза. – Кто еще здесь?

– Сэр Генри и леди Далримпл, сквайр и миссис Моффат, мистер Баттеруорт, мистер Хёрст и обе мисс Пинкертон.

Гарри стоял как вкопанный, на бледном лице застыла маска отчужденности. Фергус добавил:

– И конечно, миссис Бэббакомб и мисс Бэббакомб.

– Конечно.

Восстановив поколебленное на мгновение душевное равновесие, Гарри поправил элегантную золотую булавку в галстуке и направился к двери гостиной. Фергус поспешил открыть ее и объявил о приходе Гарри.

Гарри вошел в гостиную.

В то же мгновение они с Люсиндой встретились взглядом. У нее не было достаточно опыта, чтобы суметь скрыть непроизвольную реакцию. Она разговаривала с мистером Хёрстом, джентльменом-фермером, которого Эм, как подозревал Гарри, в своем безудержном стремлении сосватать всех и каждого давно наметила в качестве подходящего экземпляра. Гарри остановился у самой двери.

Из другого конца комнаты Люсинда послала ему вежливую улыбку и снова повернулась к мистеру Хёрсту. Гарри заколебался, а затем с ленивой светской учтивостью направился к тете, которая в царственном пурпурном платье восседала на диване.

– Дорогая тетя, – сказал он, изящно склоняясь над ее рукой.

– Не знала, приедешь ли ты, – с триумфальной улыбкой процедила Эм.

Гарри, не обратив внимания на ее слова, кивнул даме, сидящей рядом с тетей:

– Миссис Моффат.

Он был знаком со всеми, кого Эм соизволила пригласить… просто не ожидал увидеть их сейчас. Сегодня закончилась неделя скачек. После финальных утренних состязаний все джентльмены возвращаются в Лондон. Полученное им приглашение от тети на обед не выглядело необычным, но Гарри долго размышлял перед тем, как принять его. И только уверенность в том, что миссис Бэббакомб вскоре вернется в Йоркшир и окажется вне пределов его досягаемости – поскольку он собирался отправиться в Лестер-Холл в Беркшире, – убедила его приехать. Только это и еще желание снова увидеть эту искусительницу, заглянуть в ее голубые с поволокой глаза… В последний раз.

Он думал, что разделит обед с тетей, братом и обеими гостьями и больше ни с кем. Теоретически создавшаяся ситуация, не располагавшая к уединению, должна была его успокоить. Однако произошло обратное.

Бросив искоса взгляд на темную головку миссис Бэббакомб, он кивнул и покинул тетю, после чего отправился к сэру Генри Далримплу, который беседовал с мистером Моффатом. Джеральд и Хэзер Бэббакомб болтали у окна с леди Далримпл. Обе мисс Пинкертон, закоренелые старые девы, далеко за тридцать, разговаривали с мистером Баттеруортом, секретарем сэра Генри.

Взгляд Гарри задержался на Люсинде, одетой в изящ ное платье из голубого струящегося шелка и поглощенной разговором с мистером Хёрстом. Если она и почувствовала его взгляд, то виду не показала.

– А, Лестер! Приезжали на скачки, как я полагаю? – просиял сэр Генри.

Сквайр Моффат добродушно хмыкнул:

– Вряд ли что-то еще могло занести вас в эти края.

– Действительно. – Гарри пожал им руки.

– Видел, как ваша любимица победила во второй скачке – прекрасный забег.

Отсутствующий взгляд сэра Генри позволил предположить, что он вновь переживает те счастливые мгновения. Затем он очнулся.

– А что вы думаете о шансах Большого Хулигана в стипль-чезе?

За последовавшей дискуссией о последнем приобретении герцога Ратленда Гарри следил лишь наполовину. В основном же он сосредоточился на своей прекрасной соблазнительнице, внешне не придававшей значения его присутствию.

На самом деле Люсинда прекрасно чувствовала на себе его косые взгляды, но, твердо придерживаясь наказа Эм, прилежно их игнорировала. Сама не зная о чем, она с показным удовольствием болтала с мистером Хёрстом. К счастью, тот был слишком увлечен звучанием собственного голоса (бархатистого баритона), так что ее рассеянности не замечал.

Стараясь сосредоточиться на его словах, Люсинда стойко подавляла все растущее желание взглянуть на Гарри Лестера. С того самого момента, как он появился в дверях, облаченный в строгий черный с белым фрак, сверкая золотом волос в таинственном отблеске свечей, каждой черточкой своего костюма и лица доказывая свое положение в светском обществе, ее чувства перестали ей повиноваться.

Сердце глухо заколотилось в груди. Эм предупреждала, что Гарри не примет ее приглашение, если сам не захочет приехать. Но он приехал! Она чувствовала, что выиграла – если не сражение, то по крайней мере первую схватку.

Приблизившись к ней, Гарри заметил необычное напряжение в линии ее обнаженных плеч. Зеленые глаза из-под полуприкрытых век довольно сверкнули.

Люсинда так мучительно ощущала его присутствие, что, когда тот оставил джентльменов и лениво направился в ее сторону, ей пришлось до боли сжать кулаки, чтобы не повернуться к нему.

Когда он поравнялся с ней и положил кончики пальцев на ее обнаженную руку, глаза Люсинды широко распахнулись. Однако, когда она с вежливой улыбкой повернулась к нему, на ее лице не было ни намека на волнение.

– Добрый вечер, мистер Лестер.

Гарри улыбнулся, глядя ей прямо в глаза, и медленно поднял ее руку к губам. Ее пальцы затрепетали и, словно сдаваясь, замерли.

– Искренне надеюсь на это, миссис Бэббакомб.

Люсинда приняла его приветствие с непоколебимым спокойствием, но убрала пальцы, как только он ослабил хватку.

– Думаю, вы знакомы с мистером Хёрстом?

– Конечно. Хёрст? – Гарри обменялся кивками с Пелэмом Хёрстом, которого на самом деле считал напыщенным дураком.

Хёрст был на год его старше, и они знали друг друга с детства, но не дружили. Как будто подтверждая то, что с годами он мало изменился, Хёрст пустился в перечисление нововведений, которые он осуществил на своих полях. Гарри только удивлялся про себя, почему Пелэм пытается заинтересовать его, когда рядом стоит такая красотка, как Люсинда Бэббакомб.

Пелэм же не умолкал ни на секунду. Гарри нахмурился. Почти невозможно было смотреть на лицо Люсинды Бэббакомб, пока Хёрст бомбардировал его подробностями севооборота. Воспользовавшись редким моментом, когда Пелэм замолчал, чтобы перевести дух, Гарри резко повернулся к Люсинде:

– Миссис Бэббакомб…

Она взглянула в его сторону, но глаза скользнули мимо. Она радушно улыбнулась.

– Добрый вечер, мистер Баттеруорт.

Гарри на минуту закрыл глаза, затем, досчитав до трех, медленно открыл их, заставил себя отойти на шаг и позволил Джеральду и Николасу Баттеруорту подойти поближе и поклониться. Вместе с Хэзер Бэббакомб все четверо образовали радостно шушукающийся кружок.

Он потерял шанс отвлечь свою жертву.

Мысленно заскрежетав зубами, Гарри удерживал свою позицию возле нее. Он знал, что ему следует отойти и переброситься словечком с девицами Пинкертон, но извинил себя за нарушение этикета, вспомнив, что своей наружностью и поведением всегда заставлял их нервничать.

Люсинда чувствовала себя крайне неуверенно – словно попала в логово спящего льва. Когда первая дрожь жара пробежала по затылку, она не сразу поняла ее причину. Однако несколько мгновений спустя она почувствовала покалывание чуть выше груди и хмуро скосила глаза.

С совершенно невинным выражением лица Гарри лишь недоуменно посмотрел на нее. В глазах светился немой вопрос. Люсинда высокомерно вздернула брови и вернулась к общей беседе. После этого она упорно игнорировала свои ощущения – насколько это было в ее силах. И с явным облегчением встретила величественное появление Фергуса, который объявил гостям, что обед подан.

– Вы позволите проводить вас в столовую, миссис Бэббакомб? – Пелэм Хёрст, всецело убежденный в собственной исключительности, предложил ей сильно помятый рукав.

Люсинда улыбнулась и уже собиралась выразить свое согласие, когда медлительный голос отрезал ей все пути к отступлению.

– Боюсь, Хёрст, что опередил вас, – улыбнулся Гарри своему давнишнему знакомому. Улыбка совершенно не смягчила выражения его глаз. – На много дней вперед.

С этими словами Гарри перевел вызывающий взгляд на лицо Люсинды, словно подзадоривая возразить его словам.

Люсинда едва улыбнулась ему уголками губ.

– В самом деле. – Царственным жестом она подала Гарри руку и позволила положить ее на рукав, а затем пояснила: – Мистер Лестер очень помог нам. Не знаю, как бы мы выбрались из перевернутой кареты, если бы он случайно не оказался рядом.

Это замечание, естественно, заставило Пелэма с озабоченными нотками в голосе расспросить новую знакомую о случившемся. Поскольку обе мисс Пинкертон уже ушли в столовую, старательно избегая любого мужского эскорта, Хёрст мог свободно идти рядом с Люсиндой, которую вел Гарри.

К тому времени, как Гарри уселся за стол рядом с очаровательной миссис Бэббакомб, терпение его было на пределе.

Но на этом испытания Гарри не закончились. Леди Далримпл, сердобольная душа, глубоко сожалела о его статусе холостяка и села слева от него. Что еще хуже, сестры Пинкертон уселись напротив, настороженно следя за ним, как за опасным зверем, который может накинуться на них в любой момент.

Гарри не был уверен, так ли уж они ошибаются.

Не обращая внимания на окружающих его людей, он повернулся к своей прекрасной соседке:

– Смею ли я надеяться, что вы довольны результатами вашего визита в Ньюмаркет, миссис Бэббакомб?

Люсинда мельком взглянула на него и убедилась, что в вопросе скрыт некий подтекст.

– Не совсем, мистер Лестер. Боюсь, некоторые дела я вынуждена отметить как незаконченные. – Она снова встретила его взгляд и позволила своим губам слегка растянуться в улыбке. – Однако это не касается мистера Блаунта, он справится.

Гарри растерянно моргнул, отчего напряженность в его взгляде исчезла без следа.

С нежной улыбкой Люсинда отвернулась к мистеру Хёрсту, потребовавшему ее внимания. Она успешно сопротивлялась сильнейшему желанию взглянуть на Гарри до тех пор, пока не убрали второе блюдо. Невыразимо элегантный и явно расслабившийся, он был занят тем, что лениво развлекал леди Далримпл.

В этот момент миссис Моффат обратилась к леди Далримпл, чтобы подтвердить свои слова. Гарри повернул голову и перехватил подчеркнуто мягкий взгляд Люсинды.

В ответ он приподнял брови:

– Ну, дорогая, что же за разговор нас ожидает? Погода необыкновенно скучна, вы ничего не понимаете в лошадях, а что касается того, что я действительно хотел бы обсудить с вами… уверен, вы бы предпочли, чтобы я этого не делал.

Атака… и очень мстительная. Блеск его глаз не оставлял сомнений. Люсинда внутренне задрожала, но спокойно улыбнулась.

– Ошибаетесь, мистер Лестер. – Она выдержала театральную паузу и продолжила, не отводя глаз: – Я очень хочу услышать о Пушинке. Она еще в городе?

Он сидел так неподвижно – словно скала, – что Люсинда почувствовала, что не может дышать. Затем одна его бровь медленно поползла вверх. Глаза же сверкали, словно драгоценные камни, – такие же искрящиеся, прозрачные, острые и безжалостные.

– Нет… она уже на пути домой, на мой конный завод.

– Ах да… это в Беркшире, не так ли?

Гарри только наклонил голову, не доверяя своему голосу. Краем глаза он заметил, что девицы Пинкертон, странно чувствительные к атмосфере за столом, напряглись, переглянулись и хмуро уставились на него.

Леди Далримпл перегнулась через него к Люсинде:

– Такая жалость, что вас не будет на моем приеме на следующей неделе, миссис Бэббакомб. Однако, смею заметить, вы абсолютно правы, что спешите в Лондон. Там столько можно увидеть, попробовать… и вы еще достаточно молоды, чтобы наслаждаться водоворотом светской жизни. Вы будете вывозить вашу падчерицу?

– Возможно, – ответила Люсинда, игнорируя неожиданно напрягшегося соседа между ними. – Мы примем решение, когда прибудем в город.

– Очень мудро, – одобрительно кивнула леди Далримпл и повернулась к Эм.

– Лондон?

Вопрос был тихим, тон – ровным.

– Ну да. – Люсинда спокойно встретила взгляд полыхнувших зеленым пламенем глаз. – Мне нужно проинспектировать еще четыре гостиницы, помните?

Гарри долго молчал, удерживая на себе ее взгляд.

– И какие же?

И снова его голос стал мягким и вкрадчивым, словно сталь, обернутая в нежнейший шелк. Очень тонкий шелк.

– «Герб Аргайла» в Хаммерсмите, «Вереск» в Барнете, «Три свечи» на Грейт-Довер-стрит и «Колокола» в Уонстеде.

– Что вы сказали о «Колоколах»? – вмешался Пелэм Хёрст, и изящная головка Люсинды повернулась к нему. – Прекрасная гостиница, рекомендую, миссис Бэббакомб. Часто сам там останавливаюсь. Видите ли, не люблю рисковать лошадьми в городе.