Текст книги "Как узнать принца?"

2

Два следующих дня пронеслись галопом, словно взбесившиеся лошади. В сборах Сьюзан участвовал по мере возможности весь приют. В результате девушка оказалась обладательницей нескольких пар довольно приличных и модных босоножек, туфель на высоком каблуке и смешных бело-розовых кроссовок, таких маленьких и симпатичных, словно они принадлежали кукле. Кроме того, ее гардероб пополнился изящными сарафанами, легкими платьями, почти новыми джинсами и соломенной шляпкой, которая вызвала восторженный визг Сьюзан. Золотистая, украшенная настоящими колосьями пшеницы, шелковыми васильками и маками, шляпка была сделана так искусно, что казалась истинным произведением искусства. Платья и шляпка были изготовлены руками сестры Джессики, настоящей мастерицы.

Поскольку Сью отправлялась в путешествие на целых полгода, сестра Долороса снабдила ее целым ворохом вышитых салфеточек, чтобы придать каюте домашний уют. Девчонки притащили плюшевых мишек, зайчиков, рамочки с фотографиями (Хорес и девочки, девочки и сестра Отилия, сестра Отилия, сестра Долороса и сестра Фелиция, упомянутые сестры и Хорес и т.д.) и прочую ерунду, без которой уют не уют. Сестра Фелиция, глядя на весь этот пир чувств, тоже расщедрилась и выдала Сьюзан несколько саше, благоухавших самыми различными травами и цветами. Поначалу девушка хотела отказаться, но потом решила поместить душистые дары в белье.

Важным моментом оказалось наличие, а вернее, отсутствие драгоценностей. Девчонки едва не плакали и были готовы отдать последнее, однако дешевые железки и камушки никак не подходили ни к нарядам, ни к самому факту путешествия вокруг света на шикарном корабле.

И тогда всех удивил Хорес. Кряхтя и бурча что-то себе под нос, он удалился под вечер второго дня в неизвестном направлении, а вернулся уже за полночь. Молча сунул в руку Сью простую деревянную шкатулочку и ушел к себе.

Из деревянной шкатулочки при полном и благоговейном молчании были извлечены: тонкая, почти невесомая золотая цепочка, изящное жемчужное колье, плетеный золотой браслет со вставками из крошечных топазов, а также очаровательные изумрудные сережки в виде маленьких виноградных гроздей. Тишину первой нарушила сестра Долороса.

– Что ж… Видимо, он все же смог ее уговорить. Нет худа без добра, девочка. Ты уезжаешь, и это очень плохо, но зато Хорес помирился со своей сестрицей.

Отилия сердито фыркнула.

– Можно подумать, ты видишь сквозь стены!

– Хорошо, но вариант может быть только один: Хорес убил свою сестрицу.

– Господи, помилуй и спаси недостойную дочь твою, Долоросу, и образумь язык ее…

– Перестань, Отти. Ты прекрасно знаешь, что сестрица Хореса – истинное исчадие ада. Кроме того, тебе известно, что они не разговаривают уже двадцать пять лет…

Сьюзан обрела голос.

– А… почему они поссорились? И откуда у сестры Хореса такие вещи?

Монахини словно по команде взглянули на девушку, потом переглянулись и пожали плечами. Ответила Сью Долороса.

– Поссорились они потому, что Хорес голосовал за консерваторов, а его сестра – за лейбористов. Точнее, с этого все началось, а уж потом они друг другу все припомнили – и поломанные в детстве игрушки, и то, как Хорес напоил молодого мужа сестры прямо на свадьбе… А что до драгоценностей – Кларисса долгие годы прослужила горничной у одной старой леди. Когда муж Клариссы умер, она и вовсе поселилась у той леди, стала ее компаньонкой, ну и получила в наследство разные побрякушки. Детей у Клариссы нет, а тебя она всегда любила. Уже и с Хоресом не разговаривала, а все прибегала тебя понянчить. Наверняка он сказал, что это для тебя, вот она и дала…

Сьюзан в который раз почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Господи! Как же все они здесь ее любят! Как они радуются за нее! На самом деле девушке уже и не хотелось никуда ехать. Куда ж ехать, когда все богатства мира живут здесь, за старой каменной стеной монастыря святой Магдалены!

И все-таки этот день настал. Ранним утром все обитатели приюта высыпали на улицу, чтобы поплакать, похлопать Сью по плечу, помочь погрузить вещи в старенький «жучок» Хореса, поцеловаться, строго-настрого приказать посылать из каждого порта по открытке – одним словом, проводить Сьюзан Йорк в дальнюю дорогу.

Три монахини, три ангела-хранителя, три мамы Сью стояли на каменных ступенях монастыря. Долороса не скрывала слез, Фелиция сурово хмурилась, пытаясь скрыть дрожь подбородка, а Отилия… Отилия смотрела на Сью, не отрываясь, и все шептала слова молитвы. А потом вдруг подмигнула ей.

Хорес отвез хлюпающую носом Сью к месту сбора пассажиров «Королевы Виктории», выгрузил вещи девушки, шлепнул ее на прощание пониже спины, пробурчал что-то насчет родного дома и укатил. Сью в отчаянии смотрела вслед смешному автомобильчику. Почему-то именно сейчас она чувствовала себя маленькой девочкой, впервые попавшей в Лондон и заблудившейся в нем. Будущее внушало ей ужас, и Сью едва не заорала, когда высокий и абсолютно бесшумный юноша склонился над ее чемоданом и сумками, намереваясь отнести их в автобус. Во всяком случае, она ойкнула и подпрыгнула, а это, в свою очередь, напугало юношу, и он отскочил в сторону.

Высокая и нечеловечески модная дама снисходительно улыбнулась. Пожилой джентльмен подмигнул Сьюзан. Водитель автобуса покачал головой и заметил, что нынешние девушки стали хуже питаться, потому и нервные. Высокий юноша залился румянцем и решительно отобрал у Сью чемодан и сумки. Девушка проскользнула в автобус и забилась на самое последнее сиденье, надеясь, что не успела произвести впечатление полной и хронической идиотки.

Автобус был современным и комфортабельным, дорога – ровной, и все же минут через сорок после того, как они выехали из Лондона, Сью сделала неприятное открытие: ее укачивает. К счастью, в кармане слиплись неаппетитным, но спасительным комком мятные леденцы, к тому же тянуло в сон, и вскоре Сью задремала.

Ей снилась какая-то чушь. Полный мелодраматический набор. Шторм и пожар одновременно, широкоплечий и белокурый красавец подхватывает Сью на руки, уносит прочь, но вместо того, чтобы бережно опустить в лодку, неожиданно швыряет ее в волны с демоническим смехом. Сестра Отилия укоризненно качает головой и поджимает тонкие губы. Ничего не могу посоветовать, замечает она. Сью тонет, тонет и уже сквозь толщу воды видит, как стремительно проплывает над ней белоснежный корабль…

Она проснулась в холодном поту и в ужасе уставилась на склонившегося над ней мужчину. Высокий блондин, широкие плечи, голубые глаза. Это ж надо, подумала Сью, самозабвенно упиваясь видом блондина из ее сна. Сон в руку! Если все сны будут сбываться с такой скоростью, то шторм их ждет прямо на выходе из порта Ярмут.

Она взяла себя в руки и мило улыбнулась. Блондин выглядел немного встревоженным.

– Вы в порядке, мисс? Я слышал, вы кричали…

– Правда? Какой кошмар! Я хочу сказать, мне приснился кошмар, но я не думала, что кричу. Хорошо, что вы меня разбудили.

– Меня зовут Джулиан. Джулиан Фоулс, к вашим услугам.

– А я Сьюзан. Сьюзан Йорк.

– Очень рад знакомству. В таких долгих поездках очень важно найти хорошую компанию. Ведь из океана не сбежишь.

– Вы, должно быть, много путешествовали?

– Я? О да. Честно говоря, все эти тропические острова, океаны и моря порядком мне надоели. Начинаю скучать по доброй старой Англии. А вы? Впервые плывете вокруг света?

Сейчас придется рассказывать о том, что она и из Лондона-то в жизни не выезжала… Джулиан перебил сам себя.

– Впрочем, что я говорю! Наследница Йорков – и впервые вокруг света! Наверняка вы побывали уже практически везде.

Сьюзан машинально кивнула, а в голове у нее лихорадочно метались самые разные мысли.

Наследница Йорков? О да, в каком-то смысле наследница Йорков, безусловно. Фамилию она получила от своих крестных родителей. Мистер Йорк поставлял в монастырь святой Магдалены зелень и овощи, его жена помогала монахиням обшивать воспитанниц. Именно у нее училась Джессика, та, что подарила сарафаны…

Значит, мистер Джулиан Фоулс принимает ее за наследницу герцогов и пэров Англии? Разумеется, кто же еще может позволить себе плыть на таком корабле!

Немедленно прекрати, Сьюзан! Скажи ему все, здесь и сейчас. Тебя опять занесет, и ты вовек с этим не разберешься. Наверняка на корабле найдутся те, кто прекрасно знаком с настоящими Йорками и знает, что никакой Сьюзан в этой семье не числится…

– Вы Сьюзан Йорк? Какая приятная неожиданность!

Та самая модная дама самым простецким образом перегнулась через спинку кресла.

– Я Аделина Уимзи. Вы, наверное, племянница Герти Йорк, леди Берфорд? Я смотрю, лицо знакомое… Мы, наверное, виделись с вами на прошлое Рождество, когда герцог Берфорд устраивал тот восхитительный бал! Ах, не напрягайтесь, моя милая, тогда было истинное столпотворение, вы просто не могли меня запомнить. Великолепный праздник, но мигрень мучила меня потом дня три…

Честная девушка в данной ситуации откашлялась бы и четким, внятным голосом изложила собравшимся суть всеобщего заблуждения. Однако Сьюзан Йорк не зря называли «божеским наказанием»…

С самого раннего детства она любила придумывать истории. По ночам в спальне приюта святой Магдалены воцарялась благоговейная тишина. Девчонки слушали, «как врет маленькая Сью». Это было интереснее романов, сплетен и статей в журналах. Небылицы Сью нанизывала на прочную нить повествования о жизни кого-нибудь знакомого и хорошо известного, и тогда Хорес превращался в брата-близнеца принца Уэльского, которого интриги двора вынудили жить жизнью простого смертного, отрастить бакенбарды и выбрить лысину, чтобы не узнали, изменить голос и ходить прихрамывая… Сестра Отилия в версии Сью в молодости была помолвлена с индийским раджой, но в день свадьбы случайно заглянула не в те покои дворца в Брахмапуре и выяснила, что ее ждет участь триста двадцать пятой жены в гареме… Оскорбленная Отилия бежала из дворца и целый месяц пробиралась сквозь джунгли к англичанам, после чего прокляла мужчин и посвятила себя Богу…

С годами страсть к сочинительству поутихла, но не умерла, и вот теперь джинн вырвался на свободу. Сьюзан приосанилась и почти царственно кивнула головой.

– Очень рада знакомству, леди Уимзи. Как правильно заметил мистер Фоулс, главное в путешествии – хорошая компания.

В этот момент с переднего сиденья автобуса донесся крайне сердитый старческий голос:

– Джулиан! Несносный мальчишка, куда вы запропастились! Как он ухитряется это делать? Мы же в АВТОБУСЕ.

Джулиан сделался мрачнее тучи. Он извинился и торопливо вернулся на свое место. Сью посмотрела ему вслед и машинально отметила, что при ходьбе он как-то неприятно покачивает бедрами… словно женщина! Впрочем, это сравнение Сью тут же с негодованием отвергла и повернулась к леди Уимзи. Та уже перебралась поближе к Сью.

– Вы бледненькая. Ничего, скоро приедем. Везет вам, вы спали почти всю дорогу. А я не могу спать в подобных условиях. Какая глупость этот автобус! Почему нельзя было приехать на своей машине? В моем «кадиллаке» я могла бы и поспать, и почитать.

– Зачем же вы согласились на автобус?

– Это не я. Это лорд Уимзи. Он сказал, что подобные вещи сближают людей. Он настаивает, что мне нужно учиться заводить знакомства. Мой муж собирается идти в политику, а мне в этом случае придется ездить с ним по стране и встречаться с избирателями. Ужас! Как подумаю, что придется навещать всех этих овцеводов на севере и свиноводов на юге… О чем мне с ними говорить! Уверена, что упаду в обморок при одном их приближении.

Сью посмотрела на Аделину Уимзи с плохо скрываемой иронией.

– Вы совершенно правы. Тренировку надо начинать с малых нагрузок. «Королева Виктория» подходит идеально. По возвращении попробуете что-нибудь более экстремальное. Например, лондонский рейсовый автобус… Кстати, а куда исчез так поспешно мистер Фоулс?

Аделина мигом забыла о нелегкой жизни жены политика и живо откликнулась на вопрос Сьюзан.

– О, малыша Джулиана жаль, искренне жаль. Он ведь среди нас в некотором смысле пария. Простой секретарь. Он служит у сэра Эгберта. Эгберта Монтегю! Король биржи, ипподрома и чего-то еще, вечно забываю. Свой первый миллион сколотил еще до войны, а теперь спасается от родственников.

– Спасается?

– Ну да! Они мечтают окружить его заботой и лаской, надеясь на наследство, а сэр Эгберт терпеть этого не может. Вот потому он и нанял молодого Джулиана и носится по всему свету, словно Летучий Голландец или Агасфер. Джулиан, как считается, ведет его дела, но на самом деле всеми делами старик заправляет сам, а Джулиан у него мальчик для битья.

Аделина привстала и орлиным взором окинула салон.

– Что вам еще сообщить? Вон там, у окна, епископ Джайлс. Вполне забавный старичок, даже и не скажешь, что святоша…

Сью, выросшую в католическом монастыре, несколько покоробило такое определение епископа, но она довольно уверенно продолжила играть свою роль.

– А кто эта дама с таким задумчивым лицом? Уверена, что видела ее раньше.

– Не сомневаюсь в этом, милочка. Это леди Милтон. Она овдовела полгода назад и почти не появлялась в свете, но до тех пор слыла настоящей светской львицей. Ее муж был старше лет на пятьдесят, не меньше, но она, представьте, его искренне любила. Брр, какой ужас. Любить старика! Впрочем, возможно, она просто хорошо притворялась. Так, кто еще у нас здесь… Нет, больше никого не знаю. Остальные из второго и третьего класса, простые пассажиры.

– В каком смысле «простые»?

– Это значит, что каждый из них плывет по своим делам и вовсе не вокруг света, а в конкретный порт. Да ну их! Мы ведь с ними даже не увидимся за время путешествия. Первый класс путешествует верхней палубой.

Аделина продолжала трещать без умолку, Сью внимательно ее слушала, за окном бежали неяркие английские поля, но вскоре воздух заметно посвежел, изменился и пейзаж за окном. Ярмут был уже близко, и в воздухе запахло морем.

Белоснежное чудо, стоящее у причала, повергло Сью в состояние полной прострации, так что момент посадки она, в общем-то, не запомнила. Единственное, что врезалось ей в память, так это то, как леди Аделину довольно нахально оттолкнул в сторону какой-то смуглый парень с перебитым носом и абсолютно бандитским выражением лица. Леди Аделина немедленно принялась отчитывать парня, но тот и ухом не повел, а подхватил вместо этого тюки и баулы, стоящие на асфальте, и легко понес их по сходням на корабль, насколько Сью могла судить – в третий класс. Вслед за парнем торопливо устремилась женщина средних лет. На руках у нее сидела зареванная и невообразимо чумазая девочка, а еще одна, постарше, держалась за юбку матери.

Леди Аделина фыркнула и наморщила нос.

– Вот, милочка, вы спрашивали, чем отличается третий класс… Хамством и невоспитанностью, а также огромными выводками неумытых и сопливых детей. Это их отличительная черта.

Аделина сказала это так громко, что Сью вспыхнула от смущения. В этот момент позади прозвучал мелодичный женский голос. Безукоризненно правильная английская речь, чарующие хрипловатые обертоны – и откровенно презрительная интонация.

– Я бы сказала, это их отличная черта. По крайней мере, их дети не вырастут чванливыми и себялюбивыми снобами. С вашего позволения…

Леди Милтон величественно проплыла мимо опешившей Аделины Уимзи, не удостоив ее даже взглядом. Сью с восхищением посмотрела ей вслед.

Аделина опомнилась и стала немедленно похожа на мокрую кошку.

– Нет, вы видели? И кто после этого больший хам, я вас спрашиваю? Носила бы свой траур, сидела бы в фамильном замке, нет, в Африку ей приспичило…

В этот момент Сьюзан поняла, что ненавидит Аделину Уимзи.

Каюта Сью понравилась. Во-первых, она ее не подавляла и не ошеломляла своим великолепием. Да, она была достаточно просторна, да, на полу лежал очень мягкий ковер, да, на кровати могли бы поместиться практически все воспитанницы приюта святой Магдалены, да, ванная сверкала белоснежным кафелем под мрамор и сверкающим никелем ручек и кранов, а количество пузырьков с шампунями, пеной, бальзамом и всем остальным казалось нереальным. Но в общем и целом это была вполне скромная каюта, просто комфортабельная и снабженная всем необходимым.

Улыбчивый стюард Мартин принес чемодан и сумку Сью, по собственной инициативе показал ей, какие кнопки надо нажимать, чтобы вызвать его, уборщика или судового врача, рассказал ей, кто разместился в соседних каютах, и вскоре они расстались, если не друзьями, то явными приятелями. Сью понравилось полное отсутствие раболепия и искренняя приветливость парня, а Мартин был очарован лучистыми серыми глазами и непосредственностью пассажирки из каюты номер семнадцать.

Немного погрустив, Сью решительно принялась за дело. Платья улетели в шкаф, белье, переложенное душистыми саше Фелиции, устроилось в ящиках комода, салфеточки легли на тумбочку, на комод, на спинку удобного кресла и, после недолгого раздумья, на портативный холодильник возле двери. Потом Сью выбрала себе платье, простое, но легкое и воздушное, сменила кроссовки на босоножки, оглядела свою каюту и вышла знакомиться с кораблем.

На палубе было совсем немного народа. Леди Милтон стояла у самого борта и задумчиво смотрела на бурлящий внизу порт, сэр Эгберт, недовольно бурча себе под нос что-то ругательное, устроился в шезлонге и в данный момент пытался закутаться в плед, несмотря на жару. Сью подумала и решила помочь пожилому джентльмену. Она ловко подоткнула непослушный плед и развернула сэра Эгберта лицом к порту. Старик одарил девушку суровым, но не лишенным благосклонности взглядом, она ответила ему улыбкой.

– Надо же, впервые вижу, чтобы молодежь на что-нибудь сгодилась. Вы мисс Йорк? Я слышал, как мой оболтус говорил с вами в автобусе.

– Сьюзан. Сьюзан Йорк. Почему вы зовете его оболтусом? По-моему, мистер Фоулс очень милый молодой человек.

– Возможно, возможно, я никогда не смотрел на него с этой точки зрения. Как секретарь он полное ничтожество.

– Сэр Эгберт, простите мою настойчивость, но… зачем же вы тогда его держите у себя на службе?

Из-под кустистых бровей на Сью глянули неожиданно озорные и молодые синие глазки сэра Эгберта.

– Милая моя, вы еще очень и очень молоды. Если бы я взял на место Джулиана какую-нибудь засушенную воблу из агентства или прислушался к рекомендациям моей старшей дочери Элизабет – жизнь моя немедленно превратилась бы в ад. Меня бы заставили работать. Диктовать мемуары. Подписывать письма с идиотскими поздравлениями. Стали бы зачитывать мне вслух биржевые бюллетени.

– А разве они вас не интересуют?

– Дитя, я столько лет отдал этой самой бирже, что теперь могу предсказать любой бюллетень на год вперед. И потом, мне надоело работать! Честное слово! Я хочу сидеть и смотреть вокруг, слушать дроздов на рассвете, гладить собаку, прислушиваться к блеянию овец на лугах, улыбаться смеху внучки…

– У вас есть внучка?

– Нет, в том-то и дело. У меня два внука и оба – идиоты. Во всяком случае, прислушиваться к их смеху у меня нет ни малейшей охоты. Один из них гвардеец, а второй… я это называю коммивояжером, хотя вы, возможно, назовете его менеджером по маркетингу.

Сью не могла сдержать улыбки. Сэр Эгберт ей очень нравился.

– И вы сбежали от них в океан?

– Вы умница, дитя, хотя это очень странно. Такие точные формулировки! Именно сбежал. Представляю, как сейчас гудит весь Девоншир.

– Вы оттуда?

– Нет, но я написал, что приеду туда. Элизабет немедленно отправилась вперед, обустраивать гнездышко… бррр, мерзость! А я схватил Джулиана за шкирку и был таков. Почему внизу орут?

– Сейчас посмотрю. О, это, видимо, приехала та самая Фатима…

– Начинаю думать, что Ричард Львиное Сердце был не так уж плох. По крайней мере, при нем сарацины не плавали на одном корабле с английскими лордами.

– Сэр Эгберт! Вы разбиваете мне сердце! Неужели вы – сноб?

Леди Милтон обернулась и с улыбкой посмотрела на Сью. Сью робко улыбнулась ей в ответ, а сэр Эгберт возмущенно махнул рукой.

– Я не сноб, деточка. И не расист. Это было бы крайне сложно, учитывая, что я родился в Индии, моя первая жена венгерка, а вторая – из Сомали. Просто я хорошо представляю себе восточный базар. Вот увидите, через пару дней на корабле шагу будет негде ступить. Одни турки!

Сью звонко расхохоталась, а затем перегнулась через перила, чтобы получше рассмотреть приехавшую знаменитость.

Вначале из «кадиллака» выскочили четверо плечистых парней в одинаковых черных костюмах. Потом две девицы в восточных нарядах. Потом одна несомненная англичанка в строгом деловом костюме и роговых (с ума сойти, подумала Сью) очках.

А потом из шикарного лимузина вышла девочка. Молоденькая девочка, лет примерно восемнадцати. В белой футболке, в голубых джинсах, в кроссовках. Волосы темные, густые, схвачены сзади в конский хвост. Одним словом, девчонка, каких тысяча на сотню.

Леди Милтон за плечом у Сьюзан слегка усмехнулась.

– Легендарная Фатима. Хозяйка нашего плавания. Довольно милая физиономия, вы не находите, мисс Йорк?

Сью неожиданно оробела. Еще с берега ее не оставляло странное чувство, будто она в чем-то провинилась перед леди Милтон, хотя единственным ее промахом можно было считать только знакомство с Аделиной Уимзи.

Величественная красавица ободряюще коснулась плеча Сью.

– Послушайте меня, Сьюзан. Вы еще очень молоды, на редкость непосредственны, доверчивы и… одним словом, кладезь достоинств. На этом корабле нам всем предстоит провести достаточно много времени, и с его течением вы сами поймете, кто вам друг, а кто нет. Я наблюдала за вами с сэром Эгбертом. Знаете, он лет пятнадцать ни с кем так мило не болтал. Не растеряйте свой дар. И не слушайте, ради Бога, эту жуткую бабу, леди Уимзи. Она способна заставить скиснуть даже Атлантический океан, но здесь полно народа и кроме нее.

Леди Милтон умолкла, словно исчерпав свой запас, слов на сегодня, еще раз улыбнулась Сью и отошла. Сэр Эгберт решил, что пора внести в мирный день некоторое разнообразие, и издал могучий вопль:

– ДЖУЛИАН!

Через несколько минут на палубе появился доблестный секретарь. Сью залюбовалась атлетической фигурой мистера Фоулса, стараясь не обращать внимания на несколько плаксивое выражение его лица.

– Вы меня звали, сэр Эгберт?

– Неоднократно, досточтимый сэр Джулиан, неоднократно. Ничего, что я отрываю вас от важных дел и смею привлечь внимание к своей ничтожной особе?

Джулиан послал Сью страдальческий взгляд и ответил тоном оскорбленной невинности:

– Я развешивал костюмы, сэр. ВАШИ костюмы в ВАШЕЙ каюте.

– Ох, извините, что я не успел сделать этого сам! А также погладить вам носовой платок и покормить с ложечки манной кашей. Мистер Фоулс! Вы мой личный секретарь и должны находиться возле меня постоянно, слышите, постоянно. Не перекладывать свои обязанности на хрупкие плечи этого ребенка… не спорьте, мисс Йорк, я сказал ребенка – значит ребенка!

– Но мне вовсе не…

– Мисс Йорк, вы, возможно, и ангел, но я никогда не отличался ангельским терпением. Прекратите защищать этого мальчишку! Он вступает в жизнь, не умея палец о палец ударить, и мой священный долг состоит в том, чтобы наставлять и… э-э-э… в общем, наставлять! Я хочу спать! Мистер Фоулс, если вас не ОЧЕНЬ затруднит…

Мученик Джулиан аккуратно подхватил вредного лорда под руки и бережно повел к трапу, а Сьюзан осталась на палубе. Она смотрела вниз, на пристань. Люди метались в разные стороны, крошечные, словно муравьи, и у девушки начала сладко кружиться голова… Сью качнулась вперед…

…и ее подхватила чья-то могучая и не слишком нежная рука.

– Осторожнее, черт вас задери. Хотите отдать концы, не выходя из порта? Здесь метров двенадцать лететь, мало не покажется.

– Спа… сибо…

Она в некотором ошеломлении смотрела на своего спасителя. Это был тот самый, смуглый, с бандитской физиономией. Нос у него, оказывается, был сломан аж в трех местах. Интересно, а что это он делает на палубе первого класса? Аделина уверяла, что пассажирам третьего сюда нельзя.

– На здоровье. Вы кто?

– Я? Сьюзан Йорк. Мы… меня… мне… Вот, решила прошвырнуться вокруг света перед парижской зимой…

Ох, Сью, погубит тебя язык. Зачем ты пытаешься пустить пыль в глаза этому хулигану?

А пусть он не смотрит так нахально и презрительно!

– Понятно. Что ж, в таком случае – Майкл Беннет. Решил прошвырнуться до Африки и накопать алмазов. К тому же там зимой теплее ночевать на улице, чем в Лондоне.

Сью не знала, что ответить, но нахальный Майкл Беннет не слишком в ее ответе нуждался. Он еще раз смерил ее взглядом с ног до головы, хмыкнул, повернулся и ушел. Видимо, к себе в трюм. Таких, как он, должны возить в трюме, желательно – в кандалах.

Сью сразу расхотелось торчать на палубе и наблюдать за тем, как «Королева Виктория» готовится к отплытию. Девушка мрачно отправилась в свою каюту, думая по дороге о потемках человеческой души.

Вот бывает же так: встретишь человека один раз в жизни, на секундочку – и немедленно почувствуешь к нему острейшую неприязнь. Казалось бы, ну что ей этот Майкл Беннет? Он вообще ее спас, но вот поди ж ты…

Лучше бы на его месте был Джулиан!

Майкл расшнуровал тяжелые армейские башмаки и с наслаждением вытянулся на койке. Каюта была просторная и светлая, на четверых. Ни одного из соседей не было на месте, наверняка глазеют на отплытие. Вот и хорошо. Можно вздремнуть. Отплытие, прибытие, отдать швартовы, поднять якорь – все это хорошо в детстве, или тогда, когда всю жизнь провел в душном городе, а он, Майкл, за свои двадцать шесть лет помотался по свету – на десять человек хватит. Видал он кораблики и похуже.

Чего его занесло на первую палубу? По привычке, будь она неладна. Нет, с этим пора завязывать. Стоит старикану Монтегю разглядеть Майкла среди пассажиров – конец! Можно просто броситься в море.

Молодой человек закрыл глаза и немедленно увидел перед собой ту малявку с первой палубы. Среднего роста, худенькая, стройная, остриженная по-мальчишески коротко, волосы вьются, но самую малость… А какие у нее глаза? Серые… или голубые. Хорошие, одним словом, глаза. И сжимать ее в руках было почему-то приятно. Так держишь в руках птицу, зная, что через секунду выпустишь, и она взовьется в небо…

Майкл тряхнул головой. Еще чего! Наверняка фифочка та еще. Другие первым классом не ездят. Или ездят, но на другом транспорте.

Плевать. Спать пора. До Африки остался месяц, чуть поменьше. Там друзья, там свобода, там коричневый песок и черный сухой ветер, там рев хищников по ночам и изумрудные оазисы в сердце красных пустынь… Серые у нее глаза!

Майкл Беннет заснул.