Текст книги "Красавец опекун"

Мистер Уитни поджал губы.

– Я бы не стал утверждать со всей уверенностью. Договоренность об опеке можно расторгнуть, более того, совершенно очевидно, что сэр Томас не вас прочил в опекуны своим дочерям. – Посмотрев на огонь, он покачал головой. – Никто не станет этого оспаривать.

Макс сухо усмехнулся.

– Однако, – продолжал мистер Уитни, – если вы откажетесь, молодые леди останутся без опекуна. Правильно ли я понимаю, что они в настоящий момент находятся в Лондоне и намерены оставаться здесь до конца сезона?

Не требовалось большого ума, чтобы догадаться, к чему клонит адвокат. Разгневанный тем, что его обычно бездействующая совесть пробудилась к жизни, Макс подошел к окну и, заложив руки за спину, стал смотреть на лежащий внизу внутренний двор.

– Ради всего святого, не думаете же вы, что я мог бы стать подходящим опекуном для четырех молоденьких девушек!

Мистер Уитни, полагающий, что герцог справится с чем угодно, если захочет, упорно стоял на своем:

– В таком случае возникает вопрос, кто станет представлять их интересы вместо вас.

Воображение Макса помимо его воли услужливо нарисовало картину того, что случится, если он бросит четырех неопытных девушек на съедение волкам-аристократам, наводняющим улицы Лондона. Тут в голову пришла еще менее приятная мысль, что он и сам считается предводителем одной такой «стаи», полагаемой наиболее опасной. Макс просто не мог отказаться стать опекуном Каролины Твиннинг ради того, чтобы сделать ее своей любовницей. Даже для него существовала черта, переступать которую не следовало. Старательно отгоняя от себя воспоминания о паре серо-зеленых глаз, Макс повернулся к мистеру Уитни и прорычал:

– Что ж, хорошо, будь все проклято! Что мне нужно знать?

Мягко улыбнувшись, мистер Уитни стал посвящать его в подробности жизни семьи Твиннинг точно так же, как это делала Каролина.

– Да, все это мне уже известно! Сообщите мне цифры, пожалуйста! Сколько приданого за каждой из сестер?

Когда адвокат назвал цифры, Макс удивленно вскинул брови и на мгновение лишился дара речи. Подойдя к своему письменному столу, он сел на стул.

– За каждой?

Мистер Уитни согласно кивнул и, видя, что герцог глубоко задумался, продолжил:

– Сэр Томас был очень прозорливым дельцом, ваша светлость.

– Похоже на то. Значит, каждая из этих девушек является наследницей состояния?

Мистер Уитни снова кивнул, а Макс нахмурился.

– Вы, разумеется, несете ответственность только за трех младших девушек, – продолжил адвокат, сверяясь с лежащими у него на коленях бумагами.

Макс тут же пронзил его взглядом своих внимательных синих глаз:

– О? Почему так?

– По завещанию сэра Твиннинга его дочери должны находиться на попечении герцога Твайфорда до достижения ими двадцатипятилетнего возраста или до замужества. Если верить моим сведениям, старшей мисс Твиннинг скоро исполнится двадцать шесть лет, следовательно, она может сама о себе позаботиться, если захочет.

От этой новости Макс испытал огромное облегчение, но тут ему в голову пришла еще одна мысль. Каролина Твиннинг угадала проявленный им к ней интерес, что и неудивительно, ведь он не стал делать из этого секрета. Если бы она знала, что он ее опекун, то стала бы держать его на расстоянии. Ну, по крайней мере, попыталась бы. Но она ведь не была юной девушкой. Окутывающая Каролину аура спокойной уверенности в себе ясно свидетельствовала, что завоевать ее будет непросто. Было бы лучше, если бы она продолжала считать его своим опекуном. В таком случае он без труда мог бы приблизиться к ней, невзирая на собственную репутацию. Возможно, тогда, вопреки пословице, и волки были бы сыты, и овцы целы. Макс посмотрел на мистера Уитни:

– Мисс Твиннинг неизвестны подробности завещания отца. Она полагает себя моей подопечной наряду со своими сводными сестрами. Есть ли необходимость ставить ее в известность об изменении этого статуса?

Мистер Уитни по-совиному заморгал, пытаясь уразуметь мотивы герцога Твайфорда, желающего, чтобы мисс Твиннинг и дальше оставалась под его опекой. Особенно после высказанного им первоначального желания вообще отказаться от этой обязанности. Проявление нерешительности было Максу Ротербриджу совсем несвойственно.

Макс, отлично догадывающийся о сомнениях адвоката, поспешил представить самое подходящее объяснение своего поведения, какое только мог придумать:

– Не важно, двадцать четыре ей года или двадцать шесть, она точно так же, как и прочие сестры, нуждается в опеке. К тому же не стоит забывать о приличиях. Если всем станет известно, что она не моя подопечная, ей будет затруднительно появляться в моем обществе. А так как я при этом буду оставаться опекуном остальных сестер, и все они будут жить в одном из моих домов, ситуация может стать довольно щекотливой, вы не находите?

Вдаваться в подробности не было нужды. Мистер Уитни и сам обо всем прекрасно догадался. Пришел его черед хмуриться.

– Ваши слова вполне справедливы. – Мистер Губерт Уитни прекрасно знал, что молодые девушки неспособны сами вести свои дела. – В настоящее время мне не приходит в голову ни одного вопроса, требующего согласия мисс Твиннинг. Полагаю, ей стоит оставаться в неведении касательно смены ее статуса до тех пор, пока она не сочетается узами брака.

Упоминание о браке несколько поубавило пыл Макса, но он поспешно отогнал неприятную мысль, намереваясь подумать об этом позднее. Сегодня у него и без того полно дел.

Мистер Уитни тем временем продолжил:

– Осмелюсь спросить, как вы планируете поступить в этой ситуации?

Макс уже задумался над непростой проблемой: ему предстоит вывести в свет четыре молодых леди, опекуном которых он теперь является, и умудриться не вызвать при этом бури общественного негодования.

– Я немедленно открою Твайфорд-Хаус. Девушки могут жить там. Также я намерен просить свою тетю, леди Бенборо, стать их наставницей. Уверен, что эта идея приведет ее в восторг. Так она будет обеспечена развлечением на весь сезон.

Будучи знакомым с леди Бенборо, мистер Уитни мысленно согласился со своим клиентом. По его тонким губам скользнула усмешка.

Герцог поднялся со стула, показывая тем самым, что разговор окончен. Адвокат тоже встал:

– Такое решение кажется мне наиболее разумным. Если мы можем еще чем-то помочь вашей светлости, дайте знать.

Макс кивнул в ответ на это формальное заявление. Мистер Уитни поклонился, готовясь уходить, и тут Макс, признанный мастер интриг, заметил еще одну брешь в стене и поспешил ее немедленно заделать:

– Если вы захотите обсудить какой-либо вопрос с мисс Твиннинг, то осуществляйте это, пожалуйста, через меня, как будто бы я и вправду ее опекун. Так как вы ведете дела обеих наших семей, ваши визиты время от времени будут расценены как вполне пристойные. Я пекусь о благе мисс Твиннинг, вы же понимаете.

Мистер Уитни снова поклонился:

– Не вижу в этом никакой проблемы, ваша светлость.

Глава 2

После ухода адвоката Макс отдал ряд быстрых, но продуманных приказов своему мажордому Уилсону, который разослал слуг с поручениями в различные уголки Лондона: одни отправились в Твайфорд-Хаус, другие – в агентства по подбору обслуживающего персонала для элитных светских домов. Один лакей был послан на Хаф-Мун-стрит к тете герцога по отцовской линии, леди Бенборо с запиской, в которой тот просил о личной встрече.

Как Макс и рассчитывал, вежливое послание заинтриговало его родственницу. Гадая, что заставило ее предосудительного племянника обратиться к ней с просьбой, она немедленно послала ему приглашение и стала с нетерпением ждать визита.

Макс прибыл в ее небольшой дом вскоре после полудня. Тетушка была одета в соответствующее случаю пурпурное платье из тафты, на голове у нее красовался новый и, несомненно, очень модный парик. Отвесив пожилой леди поклон, Макс покосился на парик.

Августа Бенборо вздохнула:

– Похоже, придется отослать его назад, раз даже ты не одобряешь.

Она подставила ему щеку для поцелуя, и он послушно чмокнул ее.

– Этот определенно вам не идет, тетушка, – усмехнувшись, заявил он.

Она фыркнула:

– К несчастью, едва ли я могу сказать, что ты ничего в этом вопросе не смыслишь. Этот парик – писк моды. Ты не можешь об этом не знать. – Макс выразительно вздернул бровь. – Что ж, хорошо, – сдалась она, – признаю, это не мой стиль.

Подождав, пока племянник устроится в уголке дивана, на котором она восседала, обложившись разноцветными подушечками, леди Бенборо окинула его элегантную фигуру критическим взглядом. Уму непостижимо, как он ухитряется всегда столь безукоризненно выглядеть, не прикладывая к этому никаких усилий. Говорят, что его камердинер – настоящий гений. Сама же она полагала, что успехом Макс был в первую очередь обязан своей великолепной фигуре и окружающей его мрачно-притягательной ауре.

– Надеюсь, ты удовлетворишь мое любопытство, перейдя сразу к делу?

– Дорогая тетушка, когда это я ходил вокруг да около?

Она окинула его проницательным взглядом:

– Хочешь о чем-то меня попросить, не так ли? Представления не имею, что это может быть, но лучше поспеши. Мириам вернется к часу дня, и я больше чем уверена, тебе не захочется, чтобы она слышала наш разговор. – Мириам Элфорд являлась безликой старой девой, кузиной леди Бенборо, которая жила со своей светской родственницей, исполняя при ней обязанности компаньонки. – Получив твою записку, я отправила ее к Хэтчардам, – пояснила она.

Макс улыбнулся. Из всех многочисленных родственников тетя Бенборо, младшая сестра отца, была у него самой любимой. В то время как все прочие, включая и его собственную мать, устраивали шумиху и изо всех сил пытались переделать его, взывая к его чувству благопристойности, наличие которого он неизменно отрицал, Августа Бенборо редко комментировала его стиль жизни и связанные с ним многочисленные скандалы. Когда Макс только приехал в город, его семья с удивлением поняла, что обрела в нем реинкарнацию второго виконта Делмера. Если хотя бы половина слухов была верна, то прадедушка Макса являлся совершенно беспринципным человеком, напрочь лишенным понятия о морали. Тогда недавно овдовевшая леди Бенборо пригласила Макса на чай и недвусмысленно высказала все, что думает о его поведении, методично и скрупулезно перечисляя все его недостатки. Закончила она свою речь заявлением, что не ожидает от него каких-то перемен. Она понимает, что никто не вправе требовать от него подобного, а любые суровые испытания он выдержит с удивительным для прочих хладнокровием. Она отпустила его со словами:

– По крайней мере, тебе достало уважения выслушать меня до конца. А теперь можешь убираться и продолжать и дальше катиться прямиком в ад. Даю тебе свое благословение.

С тех пор прошло много лет, но леди Бенборо по-прежнему была особой, с мнением которой приходилось считаться. Она находилась в курсе всех светских дел и регулярно посещала важные приемы и прочие мероприятия. Макс знал, что его тетка наделена удивительной проницательностью и к тому же отличным чувством юмора. Именно такая леди ему сейчас и требовалась.

– Хочу сообщить вам, что помимо прочих обуз, доставшихся мне в наследство от дядюшки Генри, я к тому же оказался опекуном четырех девушек.

– Ты? – Леди Бенборо была еще более удивлена новостью, чем мисс Твиннинг.

Макс кивнул:

– Я. Пока я видел только одну свою подопечную и могу смело утверждать, что это очаровательнейшее создание, достойное представления в свете в этом сезоне.

– Великий боже! Это кто же настолько выжил из ума, что оставил на твоем попечении четырех юных девушек? – Сначала идея привела ее светлость в ярость, затем она осознала всю серьезность ситуации. Ее глаза расширились. – Великий боже! – повторила она и, откинувшись на подушки, разразилась безудержным смехом.

Понимая, что в следующие несколько недель ему еще неоднократно придется встретить подобную реакцию, Макс вздохнул. Ровным вымученным голосом он пояснил:

– Их оставили на попечение моего глубокоуважаемого, но, к сожалению, отошедшего в мир иной дяди. Хотя я и не понимаю, чем он мог бы быть им полезнее меня.

Утерев выступившие на глазах от смеха слезы, леди Бенборо задумалась.

– Я и сама этого не понимаю, – призналась она. – Генри всегда был тугодумом. Так кто же эти девушки?

– Четыре мисс Твиннинг. Из Хертфордшира.

Макс кратко пересказал тете историю сестер, завершив известием о том, что каждая является наследницей крупного состояния.

Эта новость захватила Августу Бенборо врасплох.

– Говоришь, что они к тому же еще и красивы?

– По крайней мере, та, которую я видел, Каролина. Она – самая старшая.

– Ну кто бы мог подумать! – раздраженно воскликнула ее светлость.

Макс едва заметно кивнул в ответ.

Леди Бенборо напряженно обдумывала сложившуюся ситуацию.

– Так чего тебе от меня нужно?

– Чего бы мне хотелось, дорогая тетушка, – со сладкой улыбкой ответил Макс, – так это чтобы вы выступили наставницей девушек и представили их свету. – Он ненадолго замолчал. Тетя ничего не ответила. Она сидела совершенно неподвижно, глядя на него своими острыми синими глазами, так похожими на его собственные. Он продолжил: – Я открываю Твайфорд-Хаус. Завтра он будет готов для приема моих подопечных. Я выдержу все трудности, сколько бы их ни было. – Тетушка продолжала хранить молчание. – Вы мне поможете?

Августа Бенборо считала, что нет ничего восхитительнее, чем снова оказаться причастной к свадебному переполоху. Но четыре девушки сразу? Однако, с помощью Макса, она определенно справится. Хоть он и производит впечатление человека, не интересующего ничем, кроме собственных удовольствий, она из личного опыта знала, что, задавшись целью, он способен на совершение подвигов, непосильных для людей, обладающих меньшим влиянием в высшем обществе. Именно Макс выручил младшего сына леди Бенборо, когда тот оказался втянутым в ужасную передрягу. Сама она узнала о случившемся лишь спустя несколько лет, но до сих пор содрогалась при мысли о том, что могло бы произойти, не вмешайся Макс. Причем он сделал это совершенно бескорыстно. Она до сих пор была у него в долгу.

Не стоило, однако, забывать, сколь скудными деньгами она располагала. Леди Бенборо никогда не обращалась к Максу за помощью, но согласие стать наставницей для четырех дебютанток означало бы, что придется жить не по средствам.

– Мой гардероб… – неуверенно промямлила она.

– Разумеется, я возмещу все ваши затраты, – произнес Макс скучающим тоном, рассматривая через лорнет стоящую на каминной полке фарфоровую статуэтку кошки.

Ему было известно, что тетушка совсем небогата, но, будучи человеком мудрым, он не предлагал ей помощь напрямую, так как отлично знал, что не только сама леди Бенборо, но и ее напыщенный старший сынок тут же отвергнут его деньги.

– Можно Мириам переедет жить со мной в Твайфорд-Хаус?

Макс пожал плечами, соглашаясь.

– Помимо всего прочего, она будет помогать вам управляться с четырьмя подопечными.

– Когда я с ними познакомлюсь?

– Они остановились в «Гриллоне». Сегодня после обеда я повезу мисс Твиннинг покататься и сообщу о своем решении. Распоряжусь, чтобы сестры переехали в Твайфорд-Хаус завтра во второй половине дня. Направлю Уилсона помочь вам с миссис Элфорд переехать на Маунт-стрит. Будет лучше, если вы сделаете это с утра, чтобы познакомиться со слугами и тому подобное. – Тут Максу пришла в голову мысль, что им неплохо было бы на время заполучить кого-то из его собственных вышколенных слуг, поэтому он добавил: – Думаю, я одолжу вам Уилсона на недельку-другую, пока вы не устроитесь окончательно. Предлагаю встретиться с сестрами Твиннинг сразу по их прибытии. В три часа, как вы считаете?

Леди Бенборо была впечатлена намерением племянника за одну-единственную ночь без видимого труда организовать открытие и приведение особняка в порядок. Но с помощью опытного и надежного Уилсона все может получиться. Ощутив внезапный прилив восторга от того, что этот сезон не пройдет для нее бесцельно, Августа Бенборо глубоко вздохнула:

– Хорошо, я согласна!

– Прекрасно! – Макс встал. – Во второй половине дня я пришлю вам Уилсона.

Тетушка, мысленно уже занятая подбором мужей для четырех сестер, вскинула голову:

– А остальных трех девушек ты еще не видел?

Макс отрицательно покачал головой. Представив, что все они захотят с ним познакомиться, когда он нанесет визит мисс Твиннинг, он в ужасе прикрыл глаза. Подумать только, сколько кривотолков это вызовет!

– Мне остается только надеяться, что они не станут поджидать меня в фойе «Гриллона»!

Августа Бенборо рассмеялась.

Войдя в фойе «Гриллона» ровно в два часа дня, как и было условлено, Макс с облегчением обнаружил, что мисс Твиннинг сидит в одиночестве на диване напротив входной двери. Ее капор лежал рядом. Максу было невдомек, каких усилий стоило Каролине убедить сестер оставаться в комнатах. Но никакая сила не могла удержать их от дежурства у окон.

Как она и ожидала, сестры потребовали детального описания внешности его светлости герцога Твайфорда.

Глядя на него, шагающего через фойе по направлению к ней, она решила, что неплохо справилась с задачей. Сложнее всего было описать окружающую его атмосферу, такую мощную и интригующую, увлекшую Каролину в водоворот эмоций, о которых благовоспитанной леди не следовало даже думать, не говоря уже о том, чтобы испытывать. Когда он на мгновение взял ее за руку и улыбнулся ей своей ленивой улыбкой, девушка решила, что недооценила его привлекательность. Он был поистине сногсшибательным.

Не прошло и минуты, как Каролина оказалась сидящей в роскошной двуколке герцога Твайфорда, запряженной парой прекрасных, но норовистых гнедых лошадей. Ей с трудом удалось подавить желание бросить взгляд на окно второго этажа, где, как она знала, столпились сейчас ее сестры. Макс забрался внутрь, и маленький возничий, держащий поводья, тут же спрыгнул на землю. Экипаж тронулся и скоро влился в уличное движение, направляясь в сторону Гайд-парка.

Каролина решила воздержаться от разговоров до тех пор, пока они не достигнут парка, полагая это наиболее безопасным. Герцог, однако, без труда лавировал в плотном потоке транспорта и поддерживал светскую беседу.

– Надеюсь, в «Гриллоне» вам понравилось?

– О да. Обслуживающий персонал там очень внимательный, – ответила Каролина. – Сумели ли вы прояснить вопрос об опеке?

Не в силах сдержать улыбки, Макс кивнул, внимательно следя за движущейся с правой стороны лошадью, которой, похоже, не нравилась танцующая на тротуаре под звуки аккордеона обезьянка.

– Мистер Уитни заверил меня, что раз я являюсь герцогом Твайфордом, то вполне могу выступать в роли вашего опекуна. – Эти слова Макс произнес с явной неохотой и тут же пожалел о сказанном, потому что мисс Твиннинг могла поинтересоваться, отчего это он находит возложенные на него обязанности столь неприятными. Поэтому он тут же перешел в наступление: – Итак, будучи вашим опекуном, я хотел бы знать, где это вам удалось познакомиться с парижскими модными веяниями?

Его острый взгляд не пропускал ни единой детали туалета Каролины. Будучи знатоком женских нарядов, Макс сразу же понял, что элегантная ротонда[3]3
  Ротонда – верхняя женская теплая одежда в виде длинной накидки без рукавов, распространенная в XIX – начале XX в.


[Закрыть] мисс Твиннинг очень похожа на французскую. Но Франция ведет войну с Англией, поэтому его богатые соотечественники больше не ездят развлекаться в Париж.

Про себя Каролина поразилась тому, сколь близок к правде был герцог. Быстро сообразив, из чего он сделал подобное умозаключение, она развеселилась.

– Уверяю вас, что мы не сбежали в Брюссель вместо Нью-Йорка.

– Ах, я не этого опасался, – парировал Макс, которому очень хотелось просто поговорить с девушкой. – Если бы вы были в Брюсселе, я бы об этом узнал.

– Неужели? – удивилась Каролина, бросая на него восхищенный взгляд.

Макс улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.

Молясь о том, чтобы на ее щеках не появился румянец, Каролина поспешила вернуть разговор в более традиционное русло:

– Вообще-то вы правы насчет одежды. Она французская, но не с континента. На корабле, плывущем в Нью-Йорк, оказались два couturières[4]4
  Кутюрье (фр.).


[Закрыть] из Парижа. Желая, чтобы о них узнали в Америке, они предложили сшить для нас туалеты. Как же нам повезло! Мы с радостью ухватились за эту возможность получить как можно больше нарядов до возвращения, потому что, кроме надоевших серых платьев, ни у одной из нас больше не было ничего подходящего.

– Каково, на ваш взгляд, американское общество?

Каролина напомнила себе о необходимости придержать язычок. Она отлично понимала, что, хотя герцог и производит впечатление человека, всецело погруженного в сдерживание норовистых лошадей на оживленных лондонских улицах, он едва ли пропустит хоть одну ее оговорку. Ей уже неоднократно предоставлялась возможность убедиться в том, что этот светский распутник наделен недюжинным интеллектом.

– Честно говоря, нам все очень понравилось. Наши родственники, разумеется, были очень нам рады и организовали много прогулок и увеселительных мероприятий. – Незачем говорить ему, как бурно они проводили время на самом деле.

– Снискало ли тамошнее общество ваше одобрение?

Герцог обмолвился о том, что, если бы они побывали в Европе, он бы тут же узнал. Интересно, а в Нью-Йорке у него тоже имеются связи? Сколь многое ему известно об их развлечениях? Мысленно Каролина дала себе затрещину. Как это глупо! До сегодняшнего утра он вообще не подозревал об их существовании.

– Ну, в одном сомневаться не приходится – оно не такое, как здесь. Повсюду полно дельцов и офицеров на половинном жалованье. Ни о каком высшем свете там и не слыхивали.

Макс испытал некоторое облегчение от такого ответа. Он не ожидал, что его новообретенные подопечные купались в роскоши светской жизни. Наоборот, он гадал, имеется ли у них хоть какой-то опыт в этой области. Рассуждения мисс Твиннинг подсказали ему, что она, по крайней мере, способна отличить менее уважаемых представителей общества от элиты.

Они достигли ворот парка и свернули на дорожку для экипажей. Скоро двуколка уже размеренно катилась под деревьями, все еще лишенными листвы. Легкий ветерок играл лентами капора Каролины и темными гривами лошадей.

Макс заметил, что Каролина с интересом осматривается по сторонам.

– Боюсь, что в такое время вы едва ли увидите здесь кого-нибудь примечательного. Преимущественно няни гуляют со своими подопечными. Позднее, с трех до пяти, будет действительно оживленно. Сезон еще не начался, но большинство людей уже вернулось в столицу. А Гайд-парк – это место, где можно показать себя. Давние приятельницы встречаются здесь для обмена свежими сплетнями, а молодые леди прогуливаются по дорожкам со своими кавалерами.

– Понимаю.

Каролина улыбнулась про себя, представляя, как они с сестрами впишутся в эту картину. Макс также заметил ее улыбку и был озадачен. Каролина Твиннинг явно была умнее женщин, с которыми он обычно завязывал любовные отношения. Он не мог угадать ее мыслей, узнать которые ему, как оказалось, очень хочется. Тут он вспомнил еще один важный вопрос, ответ на который следовало получить немедленно.

– Возвращаясь к плану моего дяди выдать вас всех замуж. Удовлетворите мое любопытство, сделайте милость. Как выглядят ваши сестры?

Этого вопроса Каролина боялась больше всего. Она колебалась, пытаясь подобрать нужные слова, которые помогли бы ей снова обрести почву под ногами.

– Что ж, они всегда считались весьма хорошенькими.

Ее замешательство не укрылось от Макса. Он счел это деликатной попыткой намекнуть, что по крайней мере одна из девушек обладает самой заурядной внешностью. Кивнув, он не стал настаивать на дальнейшем развитии темы.

Они объехали вокруг озера, и Макс пустил лошадей рысью.

– Будучи вашим опекуном, я сделал несколько распоряжений касательно вашего ближайшего будущего. – Он тут же поймал на себе взгляд ее серо-зеленых глаз. – Во-первых, я открыл Твайфорд-Хаус. Во-вторых, договорился, что моя тетя, леди Бенборо, выступит вашей наставницей на время сезона. Она обладает обширными связями и точно знает, как вести дела такого рода. Вы можете всецело доверять ее советам. Из «Гриллона» вы съедете завтра. Я направлю своего человека, Уилсона, чтобы он помог вам добраться до Твайфорд-Хаус. Он заедет за вами в два часа. Думаю, времени на сборы будет достаточно?

Каролина сочла этот вопрос риторическим. Она была удивлена. Герцог узнал об их существовании лишь сегодня утром, в девять часов. Как же ему удалось так быстро все организовать?

Решив сразу прояснить все вопросы, Макс добавил:

– Что касается финансов, то все предыдущие договоренности остаются в силе. Однако, если вам что-то понадобится, можете обращаться прямо ко мне, так как теперь я распоряжаюсь вашими капиталами.

Последние слова герцога убедили Каролину, что его ни в коем случае не следует недооценивать. Хотя времени у него было очень мало, он не пропустил ни единой детали. Так как герцог в самом деле будет заниматься их денежными вопросами, то вправе задавать тон. Как она и предвидела, жизнь в качестве подопечных такого могущественного и своенравного мужчины, как герцог Твайфорд, точно не будет такой вольной, какой они ожидали с нерешительным и легко поддающимся внушению покойным герцогом, его дядей. Однако даже в нынешней ситуации Каролина видела ряд преимуществ, поэтому жаловаться точно не следовало.

В парке появлялось все больше людей. Они прогуливались по лужайкам, наклонно сбегающим к реке, небольшими группками собирались по обеим сторонам проезжих дорожек, весело переговаривались и смеялись.

Мужчина хрупкого телосложения, семенящий вдоль дороги, поднял голову, когда двуколка герцога проехала мимо. На мужчине было пальто бутылочно-зеленого цвета с невообразимым количеством застежек. Вместо платка у него на шее был повязан огромных размеров бант.

– Что это за чудак?

– Этот чудак, моя дорогая подопечная, не кто иной, как Уолтер Миллингтон, один из главных щеголей. Помимо одежды ничто в нем не вызывает нареканий, но вот язычок у него очень острый. Поэтому вам, леди, лучше держаться от него подальше. Не вздумайте над ним смеяться.

Две пожилые дамы в древнем ландо смотрели на них так пристально, что, будь на их месте кто-то другой, подобное внимание можно было бы счесть грубостью.

Макс пустился в пояснение, не дожидаясь вопроса:

– А эти двое – сестры мисс Берри. Они стары как мир и знают всех вокруг. Нрав у них добрый. Одна – довольно странная, а вторая – острая, как иголка.

Каролина улыбнулась, позабавленная рассказами герцога.

Несколько минут спустя впереди показались ворота, и Макс направил к ним свою двуколку. Каролина заметила, что скакавший им навстречу всадник резко осадил своего коня. Судя по его лицу, он узнал и экипаж, и самого герцога, им правящего. Затем он перевел взгляд на нее и замер. Двадцатипятилетняя Каролина давно уже привыкла к тому, какое впечатление производит на мужчин, особенно на определенную их категорию. Расстояние между двуколкой и всадником уменьшалось, и она заметила его безукоризненный костюм всадника и такой же, как у герцога, развязный вид. Всадник приветственно вскинул руку, и Каролина ожидала, что их двуколка затормозит. Вместо этого они проскочили вперед, и герцог лишь ответно отсалютовал рукой.

Каролина озадаченно поинтересовалась:

– Ради всего святого, скажите, кто это был?

Макс подумал, что скрыть от друзей факт существования мисс Твиннинг ему все равно не удастся. Поэтому, несомненно, нужно тщательно спланировать предстоящее соблазнение, в противном случае он может столкнуться с нежелательной конкуренцией.

– Это лорд Рэмсли.

– Ваш друг?

– Именно, – подавленно признался Макс.

Каролина рассмеялась. Ее хрипловатый смех приятно щекотал нервы Макса. Он подумал о том, что Каролина Твиннинг понимает в жизни больше, чем можно ожидать от женщины с таким несодержательным прошлым. Вынужденный следить за лошадьми на выезде из парка, он не заметил выражения ее лица.

Они как раз готовились влиться в уличное движение, когда им навстречу выехало элегантное ландо, направляющееся в парк. Его пассажирка – худощавая женщина средних лет с крупными, почти лошадиными чертами лица – лениво возлежала внутри, опираясь на шелковые подушечки. Бросив один взгляд на двуколку герцога, она тут же выпрямилась. На ее лице отразилась смесь удивления и неприкрытого любопытства.

– Твайфорд!

Макс поднял голову, когда экипажи стали разъезжаться.

– Миледи, – кивая, отозвался он за секунду до того, как его экипаж растворился в плотном потоке транспортных средств.

Оглянувшись, Каролина заметила, что элегантная леди ругает своего возничего, и спросила:

– Кто это был?

– Это, дорогая подопечная, Салли, леди Джерси. Ее имя нужно запомнить. Это самая закоренелая сплетница во всем Лондоне, за что и получила прозвище Молчание. Но сердце у нее доброе. Она является одной из семи покровительниц клуба «Олмак». Чтобы получить туда доступ, нужно особое разрешение, но, думаю, это не станет проблемой.

Остальную часть пути по оживленным улицам они проделали в необременительном молчании. Макс размышлял о том, чем обернется для них эта встреча с леди Джерси. Да и о Рэмсли забывать не стоило. По его губам скользнула дьявольская улыбка. Он предвкушал нескучный вечер. Пройдет несколько дней, прежде чем новость о том, что он стал опекуном, облетит весь Лондон. А пока все будут строить домыслы. Когда его друзья узнают правду, то очень обрадуются, а вот ему это совсем не доставит удовольствия.

– О-о-о, Каро! Разве он не восхитителен? – воскликнула Арабелла, глядя на Каролину своими сияющими глазами стоило той переступить порог гостиной.

– Он согласился стать нашим опекуном? – поинтересовалась флегматичная Сара.

– Он красивый? – спросила самая младшая из сестер, Лиззи.

Все эти вопросы чрезвычайно важны, с улыбкой подумала Каролина, отбрасывая капор в сторону и опускаясь в кресло, шелестя своими модными юбками. Все три ее единокровных сестры с готовностью столпились вокруг. Она с любовью посмотрела на них. Едва ли можно было найти трех других столь же красивых молодых леди. Двадцатилетняя Сара, обладательница темно-коричневых волос и драматично-бледного лица, уселась на подлокотник ее кресла. Арабелла тут же пристроилась с другой стороны. Ее непослушные каштановые кудри обрамляли личико в форме сердечка, на котором застыло озорное выражение. Лиззи, самая младшая и спокойная, устроилась у ног Каролины. У Лиззи были серо-коричневые сияющие волосы, а на носу виднелась россыпь веснушек, не желающих исчезать даже после смазывания их датским лосьоном, кашицей из клубники и любыми другими когда-либо изобретенными средствами.

«Они всегда считались вполне хорошенькими», – вспомнились Каролине ее собственные слова. Она улыбнулась еще шире.